Встать, почистить зубы, умыться, откопать в змеином клубке ещё не рваные капроновые колготки и натянуть их на себя, изловчившись и не порвав по ходу дела, а после накинуть форму, затянуть волосы в любимый конский хвост и улыбнуться отражению в зеркале – мое обыденное утро. Как и у той девушке с унылым лицом и тусклым взглядом напротив. Да-да, я знаю, что хочет сказать она. Только вот не позволяю ей этого. Не за чем.
Отвернувшись от зеркала, я ушла на кухню. Заваренный чай в бокале уже не дымился, а на сделанный к чаю бутерброд налетели мушки. Аппетита не было, как и желания идти в школу. И если с первым я ещё что-то могла поделать, то вот со вторым…
Выплеснув остывшую бурду в раковину и закинув в урну бутерброд, я сняла с вешалки ветровку и прихватила рюкзак. Тот самый, что день назад у меня порвался в школе. Матери о нем я не говорила – что-то внутри остановило, не дало вновь огорчить родительницу. Просто втихаря зашила лямку нитками потолще. Теперь насколько хватит – настолько хватит.
Вышла на лестничную площадку, закрыла дверь, на автомате дошла до подъездной двери. Мы жили на первом этаже, поэтому до выхода из здания было не далеко. Пискнул домофон, осенний ветер сразу ударил мне в лицо, подхватив полы юбки и оголив ноги. Недовольно выругавшись, быстро сбежала с крыльца и направилась в школу. Идти туда минут двадцать быстрым шагом, на транспорте и того быстрее. В этом плане нам повезло. За экономией я предпочитала добираться своими ножками, да и проветриться было куда полезнее, чем стоять прижатой к тушам остальных горожан. Только вот чем ближе я походила к школьной территории, тем тяжелее становилось передвигать ногами. Словно наполненные свинцом, они пригвоздились к земле и не желали отрываться.
Вдох-выдох. И чего я только боюсь?
«Кого», - тут же поправила я. – «Себя».
Никого доселе не боялась. Да и зачем? Я знала, что никому не нужна, что никому не интересна. Парни в школе? Поиздеваются и отстанут. Ну, может, скажут пару обидных, может даже стукнут или пнут. Не со всей силой, а только так, слегка, чтобы унизить или дать понять, кто тут именно в роли груши. Но после того дня…
Наверное, это глупо – боятся себя. Свои чувства и свою реакцию на окружающих. Ведь моя жизнь слишком никчемна, чтоб полностью состоять из страхов. Как поведет себя мать, как поведут себя одноклассники, что предпримет в очередной раз Мишка Зверев или Лизка Князева. Теперь я этого боюсь и жажду одновременно, думая, что если быстрее всё произойдет, то быстрее и страх пройдет. Трусишка.
Собравшись с силами, я продолжила свой путь. Сердечко в груди забивалось пойманной птичкой, колени не гнулись, да и внутри всё скорчивалось в тугой узел. Неприятные мысли налетели стаей галок и тысячи картин будущего опоясали мою голову, врезаю в череп. Кажется, ещё чуть-чуть и я развернусь, трусливо поджав хвост и умчавшись закоулками домой.
Но нет, я преодолела оставшиеся метры, толкнула дверку, вошла в здание, наполненное шумом, криком и жизнью. Никто не обернулся в мою сторону, никто не закричал и не затыкал пальцами, говоря: «Это же та девчонка, которую в классе Зверев с Ледяйкиным зажали!» Я спокойно повесила куртку, переобулась во вторую обувь, поднялась в свой класс и приготовилась к уроку. До звонка ещё оставалось пятнадцать минут, поэтому народу было мало. Поэтому никто не заметил меня. Поэтому в классе была тишина.
Раненым зверем я вся подобралась, исподлобья кидая взгляд на дверь и входящих. Вот зашли некоторые из парней, после одна из кучек девушек. Немного погодя – староста, бурно споря с Владиславом, человеком, способным довести своими вопросами до белого каления. Моих недругов всё не было и не было. Но не успела я понадеяться, чтоб не повидаться с ними ещё денек, как послышались до боли неприятные голоса в коридоре. А после и сами говорившие. Я лихорадочно забегала глазами по стенам, пытаясь найти точку и застыть, любуясь ею, но, увы, взгляд поневоле притянулся к двери. Два здоровых парня стояли там, смотря на меня в упор. Глаза их зло поблескивали, губы кривились в ухмылке.
- Здаров, - протянул руку Мишке в приветствии Денис. За ним Сашка, Артем и все остальные парни. Зверев подходил ко всем по очереди, здоровался и всё ближе и ближе подходил ко мне. И пусть он успевал перекинуться парой слов с остальными ребятами, его маленькие глазки всё равно направились только в одну сторону… ага, в мою.
Две тучи приблизились, едва задев учебники, лежащие на крою парты, и прошли дальше. А я рвано вздохнула, неожиданно осознав, что не дышала до этого.
«Как где глупо и банально», - усмехнулась горько я. И чего только ожидала?
Не знаю. Может виноватых взглядов? Трижды ха. Уж что-что, а это им не свойственно.
Только тучи никогда пустыми не бывают, и стоило окончиться уроку, как нагрянул гром. Пока далекий, но уже дающий знать о себе. О том, что он идет.
Пока на улице ещё тепло, занятия по физической культуре проходили на свежем воздухе, а точнее либо на стадионе, либо на корте. Поэтому многие люди, привыкшие сбегать с физры, по-быстрому собрались и ушли со школы совсем, чтобы ненароком не засветиться в случае проверки. Остальные же переоделись и вышли на крыльцо школы. В основном быстро переоделись мальчишки. Они не страдали лишней стеснительностью и одевались прямо в классе, не обращая внимания на окружающих. Девчонки же, прихватив пакеты со спортивной одеждой, уходили в раздевалку.
К сожалению, в нашей школе не пускали переодеваться в специальные спортивные раздевалки – они были доступны только спортсменам во время соревнований. Почему? Да хотя бы по тому, что как только открыли эти раздевалки, их уже спустя неделю все разворотили, и, чтобы хоть что-то осталось на будущее, решили перекрыть многим доступ. Поэтому дети перед физрой перебивались, где могли. Я же не могла нигде и оставалась в классе в ожидании, когда все мальчишки уйдут и можно будет спокойно пораскинуть одежду.
Спустя пару минут оставшийся одноклассник сложил все свои вещи и вышел в коридор. Я захлопнула за ним дверь, достала из шкафчика пакет со своей спортивкой и, скинув балетки, натянула штаны. Привычным движением пробежалась пальчиками по пуговицам платья и сняла его с себя. Я никогда не покупала форму облегающего типа, что позволяло под неё надевать хоть футболку, хоть теплую водолазку зимой. Так что мне оставалось только надеть олимпийку и переобуться в кроссовки – ничего сложного.
Сев на стул, я нагнулась вниз, чтобы зашнуровать свои кроссы. Позади послышался звук открывающейся двери и тяжелые шаги. Кажется, я успела как раз вовремя. Не оборачиваясь, зашнуровала одну ногу, потом другую. А потом уткнулась взглядом в серые растрёпанные кроссовки с темно-зелёными полосками. Медленно подняв голову, увидела Мишку.
Чёрт!
Сглотнув появившийся ком в горле, попыталась подняться. Пф, если бы. Мне надавили на плечи и усадили назад. Нет, может даже и к лучше – не пала я тут ниц к ногам неприятеля.
- Чего тебе? – несмотря на тщетные попытки казаться нейтрально-вежливой, спросила я грубо.
- Да так, Котова, просто узнать, как ты после вчерашнего, - криво усмехнулся Зверев.
Он что, шутит? Я удивленно посмотрела в его глаза, ища следы издевки, но, к сожалению, их там не было.
- И в чем же подвох? – осторожно спросила, стараясь не разозлить кабана передо мной. Но судя по реакции, я его вовсе спугнула.
- Подвох? – переспросил парень. Хмыкнув, он развернулся и отошел. – Это ты у нас всезнайка. Скажи мне, - маленькие глазки вновь стали колючими. Я уже было приготовилась к нападению, как Мишка взял и просто… вышел из класса.
Ошалело проводив фигуру одноклассника, ущипнула себя за руку. Пискнув от боли, потерла ущипленное место. Ага, значит, всё же не сплю.
Сложив форму, засунула её в пакет и положила в шкафчик. В голове творилась каша, и я никак не могла понять, что только что произошло. Неудачная попытка попросить прощения? Или кто-то просто решил дать о себе знать?
Подойдя к крану, включила воды, намочила руки, а после побрызгала холодными каплями себе на лицо. Наверное, я всё же не до конца проснулась и сейчас вырубилась на ходу. Или что-то просто упустила. Или…
А-а-а, как же сложно!
Накинув олимпийку, последовала примеру остальных и вышла на улицу. Ветер, гулявший с утра, уже успокоился, и солнышко на совесть грело нас сверху. Девчонки, всё ещё не отошедшие от лета, сидели в одних маечках на бретелях и парни, кружившие вокруг них, то и дело бросали заинтересованные взгляды. Да, типичная картинка с занятий по физкультуре.
Я подошла к остальным одноклассницам, пристроившись рядом. На меня привычно никто их них не обратил внимания. Ну стою я и стою, мастерски сливаясь со стеной, уши грею. Тут подошла Даша, рыжая девочка-оторва.
- Что у нас? Не говорили, где будет физра?
- Не знаю, - пожала плечами Таня. – А что?
Облокотившись о стену, рыжая одноклассница посмотрела в сторону трассы.
- Да уйти хочу.
- А не поздно ты решила? – спросила её Света.
- Да нет, - передернула он плечами. – За мной Виталик должен заехать.
Девчонки понимающе хмыкнули. Танька, перекинув свой хвост на спину, вспомнила историю:
- Ко мне вот это вчера тоже Димка приехала. Поздно вечером. На улице холодина была, а он сидит у подъезда. Нос раздутый, сопли текут рекой. Я вышла, говорю ему: «Иди домой, я не хочу с тобой больше видеться». А он всё равно сидит. «Давай с тобой поговорим». Я зашла домой. И что? Его-то жалко, дурака. Сидит там больной, - шмыгнула одноклассница.
- Просила? – спросила одна, сидевшая с ней рядом.
- Простила, - кивнула Танька. Все девчонки стали успокаивать её, говорить, какой Дима человек хороший. Только я молчала, потихоньку всё дальше и дальше удаляясь от них.
Есть ли любовь в шестнадцать лет? Есть. Детская, искренняя и потому наивная. Но как показывает практика – ещё и крайне опасная. Она может по разному влиять на человека. Меня вот сломала. Раздробила пополам и развеяла всю удачу. И поэтому теперь тема парня для меня наиболее болезненна, и…
«Всё будет хорошо. Вот окончу школу, переверну эту страницу жизни и начну всё с нового листа. С новых людей и новых знакомых. И вот может тогда будет место любви и отношениям», - мысленно проговорила я. Как часто мне приходилось прибегать к подобной мысли? Уже и не счесть. Мои годы – сущая ерунда. Ведь вся жизнь впереди.
Только вот ощущение, что она уже осталась позади…
Скрестив в защите руки на груди, я посмотрела на солнышко. Ощущение нахождения не в своей тарелке только усиливалось с каждой секундой, и мне уже до зуда хотелось начать урок. Нет, я не любила побегать или поиграть в футбол, волейбол и прочие игры с мячом; я не могу отжаться и десяти раз от пола и с трудом подтягиваюсь; типичные упражнения для разминки вызывали во мне дикую неприязнь, а прыжки в длину или высоту вводили в уныние. Пожалуй единственное, что я ещё переносила на этих уроках – гимнастические упражнения. Но как назло, по расписанию гимнастический курс начинялся лишь в мае, конце учебного года.
Из школы вышла физручка, неся с собой сумку с мечами. Кисло проследив за ней, недружной толпой мы пошли на стадион.
- Построились, - вяло отозвалась преподавательница. Мы так же вяло выстроились в линию. К одиннадцатому классу эти ритуалы построения и приветствия преподавателя успеют толком поднадоесть. Причем не только нам, но и самим преподавателям.
- Здравствуйте, ребята.
- Здрасть, - ну почти дружно ответили мы.
- Сейчас бегаем девочки три с половиной километра, мальчики четыре.
- Да ну Татьяна Анатольевна, почему мы опять четыре, - слабо проворчал Артем. Несмотря на то, что голос у него уже сломался, он по-прежнему оставался порой писклявым и даже визгливым.
- Артём, не ворчи. Всё, побежали. Сегодня без времени.
Некоторые, повздыхав, начали свой бег. Легко побежала и я, на раз-два-три-четы вздыхая и выдыхая. При беге я часто задыхаюсь, поэтому приходится контролировать свое дыхание. Строго по счету – вдох и выдох. Пусть даже легкие мои начинают гореть огнем, нельзя сбиваться со счета. В противном случае я его уже не восстановлю и бег превратиться в сплошную агонию.
Я преодолела один километр, с удовлетворением отмечая свои успехи. Когда-то и этот рубеж мне давался с большим трудом, сейчас же пусть и нелегко, но и без особых усилий. Пробежав очередной круг, заметила, как многие стали сходить с дистанции. Конечно это были лентяи-мальчишки, спрятавшиеся от физручки, и некоторые девчонки, перешедшие вовсе на шаг. Извечная традиция неспортивных учеников.
Переступив через себя и отбегав два километра, я с чистой совестью тоже перешла на шаг. Я и так потрудилась сверх меры, дальше предела идти не могу. Поэтому, как и обычно, решила оставшиеся километры пройти шагом.
- Отлыниваешь, Котова? – послышался злорадный голос позади. Нервно дёрнув бровью, я дождалась, когда говоривший поравняется со мной.
- А тебе то что, Ледяйкин? - Излишним дружелюбием я не страдала, а сегодня так и подавно.
Усмехнувшись, Костя обогнал меня, а потом, развернувшись, побежал вперед спиной.
Я недовольно посмотрела на парня. Вот какого лешего он рядом пристроился? На него я уже успела налюбоваться, хватило на всю оставшуюся жизнь.
- Что такая недовольная?
- А ты как думаешь? – от нелепости вопроса я подавилась воздухом и закашляла. Это что у них, шутки такие? Или новый способ издевательств?
- Думаю, Котова, что скучаешь ты по мне, - сально заулыбался одноклассник. Сказать, что я впала в прострацию - это ничего не сказать.
- Не смешно, Кость, - скривилась я. Парень под два метра ростом с нехилой мускулатурой остановился, преградив мне дорогу.
- Да разве ж я шучу, Руся? – склонился низко он. – Просто признайся, что ты сама не рада вмешательству Лизки и сейчас ждешь продолжения начатого.
Сердце возмущенно забилось о ребра, а кулаки зачесались проехаться по нагло роже одноклассника.
Нет, ну не офонарел ли он?! Со своим другом, два бугая, зажали в классе, чуть было под юбку не залезли, и ещё смеют такое говорить!
Глаза парня насмешливо блестели, а чертова улыбочка выводила из себя. В голове беспокойно билась мысль, что это ещё не конец, а только начало… Начало нового способа терроризирования меня.
Язык прилип к небу плохо проваренной пельмешкой, и я просто стояла, словно рыба, выброшенная на берег. Открывала безмолвно рот, закрывала и вновь пыталась что-то сказать. А Костя продолжал улыбаться и явно наслаждаться моментом.
От обиды в жилах буквально закипела кровь. От перспективы ещё одной встречи со Зверевым и Ледяйкиным внутри всё скрутилось в страхе. Сжав до боли кулаки, попыталась прийти в себя.
Но выход нашелся неожиданно: злость. Если правильно обратить гнев, то можно не только взять себя в руки, но и не распасться на части.
Стоит ли говорить, как я быстро возненавидела парня передо мной?
- Идиот ты, Ледяйкин. Идиотом был, идиотом и остался, - усмехнулась криво я. – А со своими предложениями советую откатиться куда подальше. Кое-кому это может сильно не понравиться.
Мишкин дружок застыл, а потом разразился неприятным смехом.
- Да кому ты нужна, Котова! Ни парня, ни друга, ни брата, ни отца. Некому заступить за тебя. Смирись уже.
Обиженно вспыхнув, я молча обогнула парня и побежала дальше. К преподавательнице, к остальным девчонкам. Фиг с ним с волейболом, лишь бы быть в кругу людей.
Отвернувшись от зеркала, я ушла на кухню. Заваренный чай в бокале уже не дымился, а на сделанный к чаю бутерброд налетели мушки. Аппетита не было, как и желания идти в школу. И если с первым я ещё что-то могла поделать, то вот со вторым…
Выплеснув остывшую бурду в раковину и закинув в урну бутерброд, я сняла с вешалки ветровку и прихватила рюкзак. Тот самый, что день назад у меня порвался в школе. Матери о нем я не говорила – что-то внутри остановило, не дало вновь огорчить родительницу. Просто втихаря зашила лямку нитками потолще. Теперь насколько хватит – настолько хватит.
Вышла на лестничную площадку, закрыла дверь, на автомате дошла до подъездной двери. Мы жили на первом этаже, поэтому до выхода из здания было не далеко. Пискнул домофон, осенний ветер сразу ударил мне в лицо, подхватив полы юбки и оголив ноги. Недовольно выругавшись, быстро сбежала с крыльца и направилась в школу. Идти туда минут двадцать быстрым шагом, на транспорте и того быстрее. В этом плане нам повезло. За экономией я предпочитала добираться своими ножками, да и проветриться было куда полезнее, чем стоять прижатой к тушам остальных горожан. Только вот чем ближе я походила к школьной территории, тем тяжелее становилось передвигать ногами. Словно наполненные свинцом, они пригвоздились к земле и не желали отрываться.
Вдох-выдох. И чего я только боюсь?
«Кого», - тут же поправила я. – «Себя».
Никого доселе не боялась. Да и зачем? Я знала, что никому не нужна, что никому не интересна. Парни в школе? Поиздеваются и отстанут. Ну, может, скажут пару обидных, может даже стукнут или пнут. Не со всей силой, а только так, слегка, чтобы унизить или дать понять, кто тут именно в роли груши. Но после того дня…
Наверное, это глупо – боятся себя. Свои чувства и свою реакцию на окружающих. Ведь моя жизнь слишком никчемна, чтоб полностью состоять из страхов. Как поведет себя мать, как поведут себя одноклассники, что предпримет в очередной раз Мишка Зверев или Лизка Князева. Теперь я этого боюсь и жажду одновременно, думая, что если быстрее всё произойдет, то быстрее и страх пройдет. Трусишка.
Собравшись с силами, я продолжила свой путь. Сердечко в груди забивалось пойманной птичкой, колени не гнулись, да и внутри всё скорчивалось в тугой узел. Неприятные мысли налетели стаей галок и тысячи картин будущего опоясали мою голову, врезаю в череп. Кажется, ещё чуть-чуть и я развернусь, трусливо поджав хвост и умчавшись закоулками домой.
Но нет, я преодолела оставшиеся метры, толкнула дверку, вошла в здание, наполненное шумом, криком и жизнью. Никто не обернулся в мою сторону, никто не закричал и не затыкал пальцами, говоря: «Это же та девчонка, которую в классе Зверев с Ледяйкиным зажали!» Я спокойно повесила куртку, переобулась во вторую обувь, поднялась в свой класс и приготовилась к уроку. До звонка ещё оставалось пятнадцать минут, поэтому народу было мало. Поэтому никто не заметил меня. Поэтому в классе была тишина.
Раненым зверем я вся подобралась, исподлобья кидая взгляд на дверь и входящих. Вот зашли некоторые из парней, после одна из кучек девушек. Немного погодя – староста, бурно споря с Владиславом, человеком, способным довести своими вопросами до белого каления. Моих недругов всё не было и не было. Но не успела я понадеяться, чтоб не повидаться с ними ещё денек, как послышались до боли неприятные голоса в коридоре. А после и сами говорившие. Я лихорадочно забегала глазами по стенам, пытаясь найти точку и застыть, любуясь ею, но, увы, взгляд поневоле притянулся к двери. Два здоровых парня стояли там, смотря на меня в упор. Глаза их зло поблескивали, губы кривились в ухмылке.
- Здаров, - протянул руку Мишке в приветствии Денис. За ним Сашка, Артем и все остальные парни. Зверев подходил ко всем по очереди, здоровался и всё ближе и ближе подходил ко мне. И пусть он успевал перекинуться парой слов с остальными ребятами, его маленькие глазки всё равно направились только в одну сторону… ага, в мою.
Две тучи приблизились, едва задев учебники, лежащие на крою парты, и прошли дальше. А я рвано вздохнула, неожиданно осознав, что не дышала до этого.
«Как где глупо и банально», - усмехнулась горько я. И чего только ожидала?
Не знаю. Может виноватых взглядов? Трижды ха. Уж что-что, а это им не свойственно.
Только тучи никогда пустыми не бывают, и стоило окончиться уроку, как нагрянул гром. Пока далекий, но уже дающий знать о себе. О том, что он идет.
Пока на улице ещё тепло, занятия по физической культуре проходили на свежем воздухе, а точнее либо на стадионе, либо на корте. Поэтому многие люди, привыкшие сбегать с физры, по-быстрому собрались и ушли со школы совсем, чтобы ненароком не засветиться в случае проверки. Остальные же переоделись и вышли на крыльцо школы. В основном быстро переоделись мальчишки. Они не страдали лишней стеснительностью и одевались прямо в классе, не обращая внимания на окружающих. Девчонки же, прихватив пакеты со спортивной одеждой, уходили в раздевалку.
К сожалению, в нашей школе не пускали переодеваться в специальные спортивные раздевалки – они были доступны только спортсменам во время соревнований. Почему? Да хотя бы по тому, что как только открыли эти раздевалки, их уже спустя неделю все разворотили, и, чтобы хоть что-то осталось на будущее, решили перекрыть многим доступ. Поэтому дети перед физрой перебивались, где могли. Я же не могла нигде и оставалась в классе в ожидании, когда все мальчишки уйдут и можно будет спокойно пораскинуть одежду.
Спустя пару минут оставшийся одноклассник сложил все свои вещи и вышел в коридор. Я захлопнула за ним дверь, достала из шкафчика пакет со своей спортивкой и, скинув балетки, натянула штаны. Привычным движением пробежалась пальчиками по пуговицам платья и сняла его с себя. Я никогда не покупала форму облегающего типа, что позволяло под неё надевать хоть футболку, хоть теплую водолазку зимой. Так что мне оставалось только надеть олимпийку и переобуться в кроссовки – ничего сложного.
Сев на стул, я нагнулась вниз, чтобы зашнуровать свои кроссы. Позади послышался звук открывающейся двери и тяжелые шаги. Кажется, я успела как раз вовремя. Не оборачиваясь, зашнуровала одну ногу, потом другую. А потом уткнулась взглядом в серые растрёпанные кроссовки с темно-зелёными полосками. Медленно подняв голову, увидела Мишку.
Чёрт!
Сглотнув появившийся ком в горле, попыталась подняться. Пф, если бы. Мне надавили на плечи и усадили назад. Нет, может даже и к лучше – не пала я тут ниц к ногам неприятеля.
- Чего тебе? – несмотря на тщетные попытки казаться нейтрально-вежливой, спросила я грубо.
- Да так, Котова, просто узнать, как ты после вчерашнего, - криво усмехнулся Зверев.
Он что, шутит? Я удивленно посмотрела в его глаза, ища следы издевки, но, к сожалению, их там не было.
- И в чем же подвох? – осторожно спросила, стараясь не разозлить кабана передо мной. Но судя по реакции, я его вовсе спугнула.
- Подвох? – переспросил парень. Хмыкнув, он развернулся и отошел. – Это ты у нас всезнайка. Скажи мне, - маленькие глазки вновь стали колючими. Я уже было приготовилась к нападению, как Мишка взял и просто… вышел из класса.
Ошалело проводив фигуру одноклассника, ущипнула себя за руку. Пискнув от боли, потерла ущипленное место. Ага, значит, всё же не сплю.
Сложив форму, засунула её в пакет и положила в шкафчик. В голове творилась каша, и я никак не могла понять, что только что произошло. Неудачная попытка попросить прощения? Или кто-то просто решил дать о себе знать?
Подойдя к крану, включила воды, намочила руки, а после побрызгала холодными каплями себе на лицо. Наверное, я всё же не до конца проснулась и сейчас вырубилась на ходу. Или что-то просто упустила. Или…
А-а-а, как же сложно!
Накинув олимпийку, последовала примеру остальных и вышла на улицу. Ветер, гулявший с утра, уже успокоился, и солнышко на совесть грело нас сверху. Девчонки, всё ещё не отошедшие от лета, сидели в одних маечках на бретелях и парни, кружившие вокруг них, то и дело бросали заинтересованные взгляды. Да, типичная картинка с занятий по физкультуре.
Я подошла к остальным одноклассницам, пристроившись рядом. На меня привычно никто их них не обратил внимания. Ну стою я и стою, мастерски сливаясь со стеной, уши грею. Тут подошла Даша, рыжая девочка-оторва.
- Что у нас? Не говорили, где будет физра?
- Не знаю, - пожала плечами Таня. – А что?
Облокотившись о стену, рыжая одноклассница посмотрела в сторону трассы.
- Да уйти хочу.
- А не поздно ты решила? – спросила её Света.
- Да нет, - передернула он плечами. – За мной Виталик должен заехать.
Девчонки понимающе хмыкнули. Танька, перекинув свой хвост на спину, вспомнила историю:
- Ко мне вот это вчера тоже Димка приехала. Поздно вечером. На улице холодина была, а он сидит у подъезда. Нос раздутый, сопли текут рекой. Я вышла, говорю ему: «Иди домой, я не хочу с тобой больше видеться». А он всё равно сидит. «Давай с тобой поговорим». Я зашла домой. И что? Его-то жалко, дурака. Сидит там больной, - шмыгнула одноклассница.
- Просила? – спросила одна, сидевшая с ней рядом.
- Простила, - кивнула Танька. Все девчонки стали успокаивать её, говорить, какой Дима человек хороший. Только я молчала, потихоньку всё дальше и дальше удаляясь от них.
Есть ли любовь в шестнадцать лет? Есть. Детская, искренняя и потому наивная. Но как показывает практика – ещё и крайне опасная. Она может по разному влиять на человека. Меня вот сломала. Раздробила пополам и развеяла всю удачу. И поэтому теперь тема парня для меня наиболее болезненна, и…
«Всё будет хорошо. Вот окончу школу, переверну эту страницу жизни и начну всё с нового листа. С новых людей и новых знакомых. И вот может тогда будет место любви и отношениям», - мысленно проговорила я. Как часто мне приходилось прибегать к подобной мысли? Уже и не счесть. Мои годы – сущая ерунда. Ведь вся жизнь впереди.
Только вот ощущение, что она уже осталась позади…
Скрестив в защите руки на груди, я посмотрела на солнышко. Ощущение нахождения не в своей тарелке только усиливалось с каждой секундой, и мне уже до зуда хотелось начать урок. Нет, я не любила побегать или поиграть в футбол, волейбол и прочие игры с мячом; я не могу отжаться и десяти раз от пола и с трудом подтягиваюсь; типичные упражнения для разминки вызывали во мне дикую неприязнь, а прыжки в длину или высоту вводили в уныние. Пожалуй единственное, что я ещё переносила на этих уроках – гимнастические упражнения. Но как назло, по расписанию гимнастический курс начинялся лишь в мае, конце учебного года.
Из школы вышла физручка, неся с собой сумку с мечами. Кисло проследив за ней, недружной толпой мы пошли на стадион.
- Построились, - вяло отозвалась преподавательница. Мы так же вяло выстроились в линию. К одиннадцатому классу эти ритуалы построения и приветствия преподавателя успеют толком поднадоесть. Причем не только нам, но и самим преподавателям.
- Здравствуйте, ребята.
- Здрасть, - ну почти дружно ответили мы.
- Сейчас бегаем девочки три с половиной километра, мальчики четыре.
- Да ну Татьяна Анатольевна, почему мы опять четыре, - слабо проворчал Артем. Несмотря на то, что голос у него уже сломался, он по-прежнему оставался порой писклявым и даже визгливым.
- Артём, не ворчи. Всё, побежали. Сегодня без времени.
Некоторые, повздыхав, начали свой бег. Легко побежала и я, на раз-два-три-четы вздыхая и выдыхая. При беге я часто задыхаюсь, поэтому приходится контролировать свое дыхание. Строго по счету – вдох и выдох. Пусть даже легкие мои начинают гореть огнем, нельзя сбиваться со счета. В противном случае я его уже не восстановлю и бег превратиться в сплошную агонию.
Я преодолела один километр, с удовлетворением отмечая свои успехи. Когда-то и этот рубеж мне давался с большим трудом, сейчас же пусть и нелегко, но и без особых усилий. Пробежав очередной круг, заметила, как многие стали сходить с дистанции. Конечно это были лентяи-мальчишки, спрятавшиеся от физручки, и некоторые девчонки, перешедшие вовсе на шаг. Извечная традиция неспортивных учеников.
Переступив через себя и отбегав два километра, я с чистой совестью тоже перешла на шаг. Я и так потрудилась сверх меры, дальше предела идти не могу. Поэтому, как и обычно, решила оставшиеся километры пройти шагом.
- Отлыниваешь, Котова? – послышался злорадный голос позади. Нервно дёрнув бровью, я дождалась, когда говоривший поравняется со мной.
- А тебе то что, Ледяйкин? - Излишним дружелюбием я не страдала, а сегодня так и подавно.
Усмехнувшись, Костя обогнал меня, а потом, развернувшись, побежал вперед спиной.
Я недовольно посмотрела на парня. Вот какого лешего он рядом пристроился? На него я уже успела налюбоваться, хватило на всю оставшуюся жизнь.
- Что такая недовольная?
- А ты как думаешь? – от нелепости вопроса я подавилась воздухом и закашляла. Это что у них, шутки такие? Или новый способ издевательств?
- Думаю, Котова, что скучаешь ты по мне, - сально заулыбался одноклассник. Сказать, что я впала в прострацию - это ничего не сказать.
- Не смешно, Кость, - скривилась я. Парень под два метра ростом с нехилой мускулатурой остановился, преградив мне дорогу.
- Да разве ж я шучу, Руся? – склонился низко он. – Просто признайся, что ты сама не рада вмешательству Лизки и сейчас ждешь продолжения начатого.
Сердце возмущенно забилось о ребра, а кулаки зачесались проехаться по нагло роже одноклассника.
Нет, ну не офонарел ли он?! Со своим другом, два бугая, зажали в классе, чуть было под юбку не залезли, и ещё смеют такое говорить!
Глаза парня насмешливо блестели, а чертова улыбочка выводила из себя. В голове беспокойно билась мысль, что это ещё не конец, а только начало… Начало нового способа терроризирования меня.
Язык прилип к небу плохо проваренной пельмешкой, и я просто стояла, словно рыба, выброшенная на берег. Открывала безмолвно рот, закрывала и вновь пыталась что-то сказать. А Костя продолжал улыбаться и явно наслаждаться моментом.
От обиды в жилах буквально закипела кровь. От перспективы ещё одной встречи со Зверевым и Ледяйкиным внутри всё скрутилось в страхе. Сжав до боли кулаки, попыталась прийти в себя.
Но выход нашелся неожиданно: злость. Если правильно обратить гнев, то можно не только взять себя в руки, но и не распасться на части.
Стоит ли говорить, как я быстро возненавидела парня передо мной?
- Идиот ты, Ледяйкин. Идиотом был, идиотом и остался, - усмехнулась криво я. – А со своими предложениями советую откатиться куда подальше. Кое-кому это может сильно не понравиться.
Мишкин дружок застыл, а потом разразился неприятным смехом.
- Да кому ты нужна, Котова! Ни парня, ни друга, ни брата, ни отца. Некому заступить за тебя. Смирись уже.
Обиженно вспыхнув, я молча обогнула парня и побежала дальше. К преподавательнице, к остальным девчонкам. Фиг с ним с волейболом, лишь бы быть в кругу людей.
