– Вот я и узнаю! – коснулся ушей уже отдаляющийся голос.
И где только этот мальчишка набрался такой дерзости? Наглый! И глупый! И... и... смелый? Мы все, я, Ай-Наа, охотники, бросились за ним следом.
О том, что мы выбрались, сказало движение воздуха. Непроглядная темень была и тут. Не было ни следа от пожара, ни вида новых возгораний от кометы, ни-че-го. Как понять, что нас теперь окружает?
– Все еще ночь... – бросил Сур расстроенным голосом.
– Что там? Посмотрите... А, вы же не видите, куда я указываю... Посмотрите на небо!
Все еще дезориентированные, мы подняли глаза. Поначалу я так ничего и не увидела. Но вскоре, глаза, уже привыкшие ко тьме, уловили совсем небольшой источник света... Потом еще один... А, через пару вдохов, будто кем-то включенные, небо расчертили скопления звезд. Какими же яркими они были!
– Будто небо от копоти кометы промыли...
Стали вырисовываться очертания наших фигур, тени Чанди и деревьев.
– Я тебя вижу! Вижу! Ты стоишь в трех шагах! – радостно воскликнула Ай-Наа. Нет – Лавина. Такая радость от самых простых вещей доступна только человеку.
Но звезды продержались недолго.
– Смотри, Индра, они тухнут... Неужели, мир опять погрузится во тьму?
Но я улыбалась.
– Ты уже видел такое не раз. Сур, это же утро!
Небо, и правда, из черного стало темно-синим, потом по цвету сравнялось с нашей кожей, но вот, в него уже добавили нежных красок, и оно смягчилось, потеплело. И оповестило нас о приходе солнца.
Су-баа, утро!
Солнце снова показало свои лучи. То, что мне было рассказано, оказалось правдой, нужно было только ее разглядеть. А затем за один и тот же вдох произошли две вещи: из чаши упала первая капля, а раскрашенное рассветными красками небо прочертила далекая падающая звезда.
– О, смотрите! Желание чьё-то… Кто хочет загадать?
– Сегодня, Ара, падающих звезд с меня хватит...
Я, кивнув, согласилась со вздохнувшим охотником. Сур, в свою очередь, вздернул нос.
– У меня есть одно желание... – Лавина с надеждой и, кажется, грустью, уставилась в небо. – Я хочу знать, где моя сестра. Наверное, только падающая звезда такое и исполнит!.. Когда я только оказалась здесь, я звала ее, я хотела, чтобы она тоже оказалась тут и увидела эту комету. Боялась вместе со мной. Смотрела на все моими глазами. Боролась с чудовищами, – тут Лавина усмехнулась. – Снова пыталась найти выход из разрушающегося мира. Но сейчас я рада, что тогда мое желание не сбылось. За то время, что я провела здесь, я видела, как вы относитесь друг у другу. Даже в укрытии, когда паника проникала в каждую мысль. Это очень чуждо моему Городу, и было непонятно для меня. Вы не просто дорожите тем, что могут дать вам родные. Вы живете ими, но не теряете и себя. И я хотела бы, чтобы Линия оказалась со мной рядом. Но лишь теперь, когда опасность миновала, и ничего не грозит не только Авишкару, мне, но, в первую очередь, и ей самой. Потому что лишь так и я смогу быть спокойна. Кажется, я начинаю вас понимать.
Подумав, я взяла ее за руку. Именно так мы и искали выход, что, при разнице в росте, было не так уж и удобно, но сейчас ситуация была иной. Но руку она не отдернула, сжала. Мы все проследили за белым росчерком, оставляемым в небе яркой искрой, пока она не скрылась за проступающими очертаниями Чанди, и только тогда уже расцепили пальцы. Пусть ее желание сбудется!
Наблюдая за падающей звездой, в мареве начинающегося рассвета мы подошли к одной из рук уснувшего Вии-шну, на большом пальце которой был ар-шии. Подобное кольцо я носила и сама - какая девушка откажется лишний раз мельком на себя взглянуть в его зеркальную грань? Ну, или увидеть, что одна маленькая любопытная Нита крадется за тобой, пока ты отдыхаешь на своей излюбленной полянке? Но в кольце Вии-шну, обрамленном пестрыми дикими цветами, сплетенными так, как судьбы всех живущих в Авишкар, вместо глади зеркала была гладь воды. Лавина задумчиво замерла там, поставив свои ладони на край этой огромной чаши.
– Если смотреть на свое отражение, – размеренно, и, как бы про себя, произнесла она, – то даже становится легче. Я так привыкла видеть Линию рядом с собой! Даже и не замечала, не осознавала – насколько. А – привыкла. Мы обе части одного целого. И это даже роднит нас с Авишкар. Сейчас я смотрю в воду – а кажется, что вижу уже не себя – а её...
Подул легкий ветер, и гладь воды перестала быть однородной поверхностью. Появилась рябь, совсем крохотные волны, что уже мешали Лавине видеть в этом зеркале себя. Волны меняли образ, и на все еще покрытое сажей лицо Лавины накладывали другое, почти такое же, и, почему-то сонное. А, вместо отточенных плеч и серой потрепанной безрукавки, почему-то стало виднеться нечто оранжевое, яркое, в тон восходящему солнцу. Лавина вгляделась.
Она наклонилась ниже, почти что согнувшись в поясе, и потянулась рукой к все больше волнующейся воде, когда...
Раздался резкий всплеск.
– Линия! – одновременно с ним закричала Лавина. – Индра, иди сюда, помоги!
А я и сама уже бежала на эти звуки: шум воды, всхлипы, попытки вдохнуть, прерывающиеся кашлем и новыми всхлипами.
Лавина держала, крепко держала за руку свою точную копию. Которая без видимого удовольствия плескалась и молотила свободной рукой по воде ар-шии Вии-шну.
– Здесь же мелко! Мне по пояс вряд ли будет! – Сур удивленно таращился на еще одну белокожую и двурукую гостью. – Как ты это сделала? – спросил он уже у Лавины. – И после такого ты все так же будешь утверждать, что ты – не Богиня?
Новоприбывшая, между тем, успокоилась... Ну, по крайней мере, перестала дрыгаться, и обнаружила, что на дне чаши свободно можно стоять, отдышаться, и теперь лишь ошарашенно оглядывалась.
– Линия!!! – еще раз, уже легко и радостно, повторила Лавина, все же переводя взгляд с лица сестры на ее руку, которую она сжимала, чтобы еще раз убедиться, что это точно не сон. – Линия, мы все же нашли выход! Нашли! ...И друг друга!
– И все потому, что я опять до чего-то дотронулась!.. – наконец проговорила еще не пришедшая в себя Лин. – Я больше ничего не буду трогать! Не зря детям такое в голову вбивают! Я коснулась картины – и оказалась в воде!
Лавина, потянув к себе сестру, засмеялась.
– Да, при входе в Авишкар нужно пройти обряд очищения. Но, думаю, уже можно вылезти из ванны, я покажу тебе! Это удивительный мир! А ты будто знала, что придешь в Авишкар! – по-особому, бережно, Лавина коснулась края ее промокшего желтого шаа-ри. Желтого, как восход солнца. Несмотря на сажу на лице, разную одежду, и множество прочих мелочей, все же позволяющих понять, кто именно из близнецов перед тобой, обе они были полным отражением друг друга, изменившимися, прошедшими свой путь, и встретившимися в одной точке – и это то, что нельзя понять, смотря лишь глазами. Как же много неслучайных случайностей разбросано, нарочно оставлено Богами в материи и духе всего прошлого, настоящего, и будущего!
С наступившим рассветом мы оглядывались: Храмовая Гора казалась такой же, как и прежде. Все ее башни, переплетения узоров и линий, умиротворение и спокойствие в объятьях Вии-шну. Только сейчас они словно стали яснее, четче, будто кто-то пыль со всего убрал. Или шоры с глаз. Лишь только листья верхушек деревьев сада скукожились от жара кометы, так низко она пролетала, и готовы были опасть. А дальше...
Мы, всей странной компанией, прошли скорей за ар-дха, и спустились почти к воде. Взор теперь ничто не загораживало. Ничто, совсем ничто. Проследив путь движения кометы, глаз натыкался на пустоту. Там, где было зеленое море, джунгли, сейчас пролегал огромный, выжженный, пропаханный весом свалившегося каменного обломка, коридор. Где-то, то тут, то там, под лучами взошедшего солнца коридор давал отблеск так, будто он был из металла. Казалось, он пролегал до самого горизонта, и где-то там и терялся. Самой кометы на земле видно не было.
– Ого! – Сур смотрел на то место, где раньше росли непролазные леса. – Да тут же можно до самого горизонта дойти! Узнать бы, что там, дальше!..
– Поселение не пострадало! Сначала надо братьев и сестер из укрытия вывести. И не мешало бы хоть что-то проглотить, я уже даже и не помню, когда последний раз ела.
– Ну как – когда? Вчера! – Вимал тоже шутить умеет?
– Надо же! Все же за край свалилась! – послышался знакомый брюзжащий голос. Арьям тоже выбрался из укрытия, и теперь таращился на борозду, пропаханную кометой.
– Куда-куда свалилась?
– За край. Такой молодой, а со слухом уже проблемы!
Но Сур не унимался:
– Но как комета могла – свалиться?
Арьям взглянул на него почти что с укором, и тяжело вздохнул.
– Ну ты что, горизонта не видишь, что ли? Вот там – край! Комета всегда падает за него!
– Всегда? – не удержалась я. – То есть то, что произошло сегодня – уже когда-то было?
– А тебе лишь бы повод меня не слушать, а потом упрекнуть за то, что сама и наделала! Я же уже предупреждал, и не раз, а ты всё отмахивалась! Наш мир – механический, его создали Боги, и Богам изредка требуется его калибровка, ну, и починка кое-где иногда, а для этого, разумеется, нужно убрать солнце подальше! Ну и комету, чтобы мы без света совсем с ума не сошли, запустить над Авишкаром! Кстати, той расщелины, через которую вы в бхандар лазили, и думали, что я не знаю, уже и нет. Залечили, как и все, что починить требовалось. Все, что творится – дело рук Богов! Говорил же не раз!
Я стояла, и хлопала глазами. Механический? Починка? Чем больше я узнавала о мире, тем меньше я стала о нем знать! Арьям, тем временем, стал потихоньку двигаться к бхандару.
– Погодите! – нагнал его Сур. – Но как же так выходит, что у нас под ногами – механизм? И разве не должны мы были сойти с ума при виде этой жуткой кометы, не лучше ли без нее? И что за калибровка? И почему никто из нас про это не...
Арьям, в свойственной ему манере, цыкнул на Сура. На того это, впрочем, мало подействовало, в его глазах так и горела жажда знаний обо всем на свете.
– Надо же, какой ты быстрый! Ты же, пока джунгли опять не устроили непролазную чащу, еще до края мира дойти собирался! – тут он на полтона понизил голос, будто боялся, что его услышат. – Даром что ли, комета, вам путь расчистила? Охотники, – он недвусмысленно тыкнул пальцем, – тоже на такое приключение облизываются! Туда только самые смелые, ловкие и умелые рискнут пойти!
Сур слегка подрастерялся. Арьям сейчас его ставил перед непростым выбором. Новые знания, или новые свершения? То, что ты сможешь разделить с другими, и то, что, скорее всего, нужно будет охранять? Мальчик переводил глаза с пути к горизонту на Арьяма – и обратно. В конце концов он поднял голову.
– Я вернусь! Я дойду до края мира, и вернусь! Я должен узнать об Авишкаре все, что знаешь ты, но я также должен увидеть то, что могу увидеть сам.
– Ну вот тогда мы с тобой и поговорим! – как-то тепло улыбнулся Арьям.
И что-то мне подсказывало, на Сура хранитель не только как на собеседника рассчитывал, но и как на ученика. Больно уж хитро этот дядька смотрел!
Он направился в свою сторону, уже по чисто стариковской манере все что-то бормоча себе под нос.
– Вот мазилы! Всегда ж за край падало! Чуть сверкало на небе красивой освещающей звездочкой – и пролетало мимо. Не могли нормально траекторию просчитать! Сочиняй теперь тут историю про самых бравых и смелых!
Я барабанила в дверь.
– Забавляешься, да? – Алька играл с Зеленым, то водя у него перед носом галькой с пляжа, то отбрасывая её подальше. Лён всегда приносил.
– Ну, хочешь, подмени меня? Может быть, ты как раз и найдешь нужный ритм?! А я, так и быть, посижу, на тебя посмотрю...
Если совсем уж честно, я была бы такому развитию событий только рада: эта дверь вызывала у меня то дребезжащее чувство отвращения, от которого только сбежать и хочется. Вот только бежать нужно было совсем в другую сторону. Алька в ответ на мое предложение только морщится.
– Давай! – снова подначиваю я его. – Какая там у тебя песня любимая? Сможешь в такт? – и я начинаю напевать с явной издевкой. – Так быстрее! Развлеки нас!
– Подслушивать – нехорошо! – бросает взгляд исподлобья Алька. – Между прочим, классика! Временем проверенная!
– Ладно, ладно, – примирительно киваю я, – мотивчик в голове прямо заедает! Но стихи – все равно хмарь!
Вихрастый дергает плечами.
– Стихи – как стихи… Лирика – это символы и отсылки, а не прямое значение.
Лёнька, не заинтересованный в нашей беседе о музыке, куда-то убежал, оставив нас в этом проулке даже и без своего общества. Я с тоской и ненавистью пялюсь на дверь. Совершенно новую. В Эо. А Алька поджимает губы, будто колеблясь, и бросает в мою сторону напряженные пристальные взгляды.
Должно быть, нынешняя непривычная тишина Эо оглушила меня, потому что я не сразу осознала, даже не поняла, когда…
– Краешком скорби своею задев,
И не подумав спросить разрешения,
Крутишь в душе моей нервный напев.
Нет, не воскрес я. И тут – разрушение!
Слова нежными пробирающими лапками осторожно заползли в мои уши. Но там не остались. Пробежались по коже, сделали виток вокруг сердца, заставив его сжаться, и поселились где-то глубоко внутри. Удивительно, но им нашлось там место. А у Альки, когда он их произносил, казалось, даже голос изменился. Хриплый, новый. Надтреснутый. Совершенно ошарашенная и дезориентированная, я уставилась на него. Дикий жемчуг! Это совсем не то, что я могла хоть раз услышать через стенку!
– Ну как? Эти – лучше? – прерывая подвисшую паузу, спросил он.
– …Ого! – только и выдавила я. – Твои?
Все так же не отводя от меня взгляда, мальчишка кивает. На меня наползает осознание того, что же именно он сейчас сказал, и я даже и не знаю, чем и ответить, настолько он застиг меня врасплох.
Потому что хочется сделать не только красиво и правильно. Но также – просто и честно.
А тут, какой ни выбери путь – что-то все сложнее и сложнее получается.
– Ты так толком и не объяснила, кто такой Наа, – решает за меня Алька. Думаю, как же ему рассказать о той нашей встрече много лет назад, но и тут что-то сложное опять вырисовывается.
– Сам увидишь! – в итоге, вместо всех объяснений, говорю ему я. – Если, конечно, нам удастся хоть как-нибудь открыть эту дверь.
– А если не удастся? – с какой-то особенной грустью спрашивает он. – Что нам тогда делать? Как мы тут с тобой будем?
Эх, Алька!.. Хочется его хоть как-то утешить. Вернуть его глазам такой же задор, в котором сейчас беснуется только его шевелюра.
– Хочешь вернуться в Зазеркалье?
Грань Яви Альки была большой. Вот даже огромной – раза в полтора выше моего роста! Такую с собой в рюкзаке не унесешь. Так что, под полным сожаления взглядом Альки, оставили ее там же, где и нашли.
Но с моей гранью, впрочем, тоже были проблемы. Не откликалась ни Индра, ни Аддис. Зеркало – как зеркало, на себя разве полюбоваться можно. Переливается только красиво. Опять ничего не понимаю. Должны же быть какие-то правила?! Вот, к примеру, увидеть мир, который отражался в грани Альки, я не смогла, как он смог увидеть – мои. Хотя и стояла вплотную к нему. Дело в том, что мы в Лабиринте, или это опять фокусы Эо? Хотя и Город в последнее время будто уснул.
После того, как исчезли Линия и Лавина, прошла пара дней.
И где только этот мальчишка набрался такой дерзости? Наглый! И глупый! И... и... смелый? Мы все, я, Ай-Наа, охотники, бросились за ним следом.
О том, что мы выбрались, сказало движение воздуха. Непроглядная темень была и тут. Не было ни следа от пожара, ни вида новых возгораний от кометы, ни-че-го. Как понять, что нас теперь окружает?
– Все еще ночь... – бросил Сур расстроенным голосом.
– Что там? Посмотрите... А, вы же не видите, куда я указываю... Посмотрите на небо!
Все еще дезориентированные, мы подняли глаза. Поначалу я так ничего и не увидела. Но вскоре, глаза, уже привыкшие ко тьме, уловили совсем небольшой источник света... Потом еще один... А, через пару вдохов, будто кем-то включенные, небо расчертили скопления звезд. Какими же яркими они были!
– Будто небо от копоти кометы промыли...
Стали вырисовываться очертания наших фигур, тени Чанди и деревьев.
– Я тебя вижу! Вижу! Ты стоишь в трех шагах! – радостно воскликнула Ай-Наа. Нет – Лавина. Такая радость от самых простых вещей доступна только человеку.
Но звезды продержались недолго.
– Смотри, Индра, они тухнут... Неужели, мир опять погрузится во тьму?
Но я улыбалась.
– Ты уже видел такое не раз. Сур, это же утро!
Небо, и правда, из черного стало темно-синим, потом по цвету сравнялось с нашей кожей, но вот, в него уже добавили нежных красок, и оно смягчилось, потеплело. И оповестило нас о приходе солнца.
Су-баа, утро!
Солнце снова показало свои лучи. То, что мне было рассказано, оказалось правдой, нужно было только ее разглядеть. А затем за один и тот же вдох произошли две вещи: из чаши упала первая капля, а раскрашенное рассветными красками небо прочертила далекая падающая звезда.
– О, смотрите! Желание чьё-то… Кто хочет загадать?
– Сегодня, Ара, падающих звезд с меня хватит...
Я, кивнув, согласилась со вздохнувшим охотником. Сур, в свою очередь, вздернул нос.
– У меня есть одно желание... – Лавина с надеждой и, кажется, грустью, уставилась в небо. – Я хочу знать, где моя сестра. Наверное, только падающая звезда такое и исполнит!.. Когда я только оказалась здесь, я звала ее, я хотела, чтобы она тоже оказалась тут и увидела эту комету. Боялась вместе со мной. Смотрела на все моими глазами. Боролась с чудовищами, – тут Лавина усмехнулась. – Снова пыталась найти выход из разрушающегося мира. Но сейчас я рада, что тогда мое желание не сбылось. За то время, что я провела здесь, я видела, как вы относитесь друг у другу. Даже в укрытии, когда паника проникала в каждую мысль. Это очень чуждо моему Городу, и было непонятно для меня. Вы не просто дорожите тем, что могут дать вам родные. Вы живете ими, но не теряете и себя. И я хотела бы, чтобы Линия оказалась со мной рядом. Но лишь теперь, когда опасность миновала, и ничего не грозит не только Авишкару, мне, но, в первую очередь, и ей самой. Потому что лишь так и я смогу быть спокойна. Кажется, я начинаю вас понимать.
Подумав, я взяла ее за руку. Именно так мы и искали выход, что, при разнице в росте, было не так уж и удобно, но сейчас ситуация была иной. Но руку она не отдернула, сжала. Мы все проследили за белым росчерком, оставляемым в небе яркой искрой, пока она не скрылась за проступающими очертаниями Чанди, и только тогда уже расцепили пальцы. Пусть ее желание сбудется!
Наблюдая за падающей звездой, в мареве начинающегося рассвета мы подошли к одной из рук уснувшего Вии-шну, на большом пальце которой был ар-шии. Подобное кольцо я носила и сама - какая девушка откажется лишний раз мельком на себя взглянуть в его зеркальную грань? Ну, или увидеть, что одна маленькая любопытная Нита крадется за тобой, пока ты отдыхаешь на своей излюбленной полянке? Но в кольце Вии-шну, обрамленном пестрыми дикими цветами, сплетенными так, как судьбы всех живущих в Авишкар, вместо глади зеркала была гладь воды. Лавина задумчиво замерла там, поставив свои ладони на край этой огромной чаши.
– Если смотреть на свое отражение, – размеренно, и, как бы про себя, произнесла она, – то даже становится легче. Я так привыкла видеть Линию рядом с собой! Даже и не замечала, не осознавала – насколько. А – привыкла. Мы обе части одного целого. И это даже роднит нас с Авишкар. Сейчас я смотрю в воду – а кажется, что вижу уже не себя – а её...
Подул легкий ветер, и гладь воды перестала быть однородной поверхностью. Появилась рябь, совсем крохотные волны, что уже мешали Лавине видеть в этом зеркале себя. Волны меняли образ, и на все еще покрытое сажей лицо Лавины накладывали другое, почти такое же, и, почему-то сонное. А, вместо отточенных плеч и серой потрепанной безрукавки, почему-то стало виднеться нечто оранжевое, яркое, в тон восходящему солнцу. Лавина вгляделась.
Она наклонилась ниже, почти что согнувшись в поясе, и потянулась рукой к все больше волнующейся воде, когда...
Раздался резкий всплеск.
– Линия! – одновременно с ним закричала Лавина. – Индра, иди сюда, помоги!
А я и сама уже бежала на эти звуки: шум воды, всхлипы, попытки вдохнуть, прерывающиеся кашлем и новыми всхлипами.
Лавина держала, крепко держала за руку свою точную копию. Которая без видимого удовольствия плескалась и молотила свободной рукой по воде ар-шии Вии-шну.
– Здесь же мелко! Мне по пояс вряд ли будет! – Сур удивленно таращился на еще одну белокожую и двурукую гостью. – Как ты это сделала? – спросил он уже у Лавины. – И после такого ты все так же будешь утверждать, что ты – не Богиня?
Новоприбывшая, между тем, успокоилась... Ну, по крайней мере, перестала дрыгаться, и обнаружила, что на дне чаши свободно можно стоять, отдышаться, и теперь лишь ошарашенно оглядывалась.
– Линия!!! – еще раз, уже легко и радостно, повторила Лавина, все же переводя взгляд с лица сестры на ее руку, которую она сжимала, чтобы еще раз убедиться, что это точно не сон. – Линия, мы все же нашли выход! Нашли! ...И друг друга!
– И все потому, что я опять до чего-то дотронулась!.. – наконец проговорила еще не пришедшая в себя Лин. – Я больше ничего не буду трогать! Не зря детям такое в голову вбивают! Я коснулась картины – и оказалась в воде!
Лавина, потянув к себе сестру, засмеялась.
– Да, при входе в Авишкар нужно пройти обряд очищения. Но, думаю, уже можно вылезти из ванны, я покажу тебе! Это удивительный мир! А ты будто знала, что придешь в Авишкар! – по-особому, бережно, Лавина коснулась края ее промокшего желтого шаа-ри. Желтого, как восход солнца. Несмотря на сажу на лице, разную одежду, и множество прочих мелочей, все же позволяющих понять, кто именно из близнецов перед тобой, обе они были полным отражением друг друга, изменившимися, прошедшими свой путь, и встретившимися в одной точке – и это то, что нельзя понять, смотря лишь глазами. Как же много неслучайных случайностей разбросано, нарочно оставлено Богами в материи и духе всего прошлого, настоящего, и будущего!
С наступившим рассветом мы оглядывались: Храмовая Гора казалась такой же, как и прежде. Все ее башни, переплетения узоров и линий, умиротворение и спокойствие в объятьях Вии-шну. Только сейчас они словно стали яснее, четче, будто кто-то пыль со всего убрал. Или шоры с глаз. Лишь только листья верхушек деревьев сада скукожились от жара кометы, так низко она пролетала, и готовы были опасть. А дальше...
Мы, всей странной компанией, прошли скорей за ар-дха, и спустились почти к воде. Взор теперь ничто не загораживало. Ничто, совсем ничто. Проследив путь движения кометы, глаз натыкался на пустоту. Там, где было зеленое море, джунгли, сейчас пролегал огромный, выжженный, пропаханный весом свалившегося каменного обломка, коридор. Где-то, то тут, то там, под лучами взошедшего солнца коридор давал отблеск так, будто он был из металла. Казалось, он пролегал до самого горизонта, и где-то там и терялся. Самой кометы на земле видно не было.
– Ого! – Сур смотрел на то место, где раньше росли непролазные леса. – Да тут же можно до самого горизонта дойти! Узнать бы, что там, дальше!..
– Поселение не пострадало! Сначала надо братьев и сестер из укрытия вывести. И не мешало бы хоть что-то проглотить, я уже даже и не помню, когда последний раз ела.
– Ну как – когда? Вчера! – Вимал тоже шутить умеет?
– Надо же! Все же за край свалилась! – послышался знакомый брюзжащий голос. Арьям тоже выбрался из укрытия, и теперь таращился на борозду, пропаханную кометой.
– Куда-куда свалилась?
– За край. Такой молодой, а со слухом уже проблемы!
Но Сур не унимался:
– Но как комета могла – свалиться?
Арьям взглянул на него почти что с укором, и тяжело вздохнул.
– Ну ты что, горизонта не видишь, что ли? Вот там – край! Комета всегда падает за него!
– Всегда? – не удержалась я. – То есть то, что произошло сегодня – уже когда-то было?
– А тебе лишь бы повод меня не слушать, а потом упрекнуть за то, что сама и наделала! Я же уже предупреждал, и не раз, а ты всё отмахивалась! Наш мир – механический, его создали Боги, и Богам изредка требуется его калибровка, ну, и починка кое-где иногда, а для этого, разумеется, нужно убрать солнце подальше! Ну и комету, чтобы мы без света совсем с ума не сошли, запустить над Авишкаром! Кстати, той расщелины, через которую вы в бхандар лазили, и думали, что я не знаю, уже и нет. Залечили, как и все, что починить требовалось. Все, что творится – дело рук Богов! Говорил же не раз!
Я стояла, и хлопала глазами. Механический? Починка? Чем больше я узнавала о мире, тем меньше я стала о нем знать! Арьям, тем временем, стал потихоньку двигаться к бхандару.
– Погодите! – нагнал его Сур. – Но как же так выходит, что у нас под ногами – механизм? И разве не должны мы были сойти с ума при виде этой жуткой кометы, не лучше ли без нее? И что за калибровка? И почему никто из нас про это не...
Арьям, в свойственной ему манере, цыкнул на Сура. На того это, впрочем, мало подействовало, в его глазах так и горела жажда знаний обо всем на свете.
– Надо же, какой ты быстрый! Ты же, пока джунгли опять не устроили непролазную чащу, еще до края мира дойти собирался! – тут он на полтона понизил голос, будто боялся, что его услышат. – Даром что ли, комета, вам путь расчистила? Охотники, – он недвусмысленно тыкнул пальцем, – тоже на такое приключение облизываются! Туда только самые смелые, ловкие и умелые рискнут пойти!
Сур слегка подрастерялся. Арьям сейчас его ставил перед непростым выбором. Новые знания, или новые свершения? То, что ты сможешь разделить с другими, и то, что, скорее всего, нужно будет охранять? Мальчик переводил глаза с пути к горизонту на Арьяма – и обратно. В конце концов он поднял голову.
– Я вернусь! Я дойду до края мира, и вернусь! Я должен узнать об Авишкаре все, что знаешь ты, но я также должен увидеть то, что могу увидеть сам.
– Ну вот тогда мы с тобой и поговорим! – как-то тепло улыбнулся Арьям.
И что-то мне подсказывало, на Сура хранитель не только как на собеседника рассчитывал, но и как на ученика. Больно уж хитро этот дядька смотрел!
Он направился в свою сторону, уже по чисто стариковской манере все что-то бормоча себе под нос.
– Вот мазилы! Всегда ж за край падало! Чуть сверкало на небе красивой освещающей звездочкой – и пролетало мимо. Не могли нормально траекторию просчитать! Сочиняй теперь тут историю про самых бравых и смелых!
Глава 17. …по желанию Наа.
Я барабанила в дверь.
– Забавляешься, да? – Алька играл с Зеленым, то водя у него перед носом галькой с пляжа, то отбрасывая её подальше. Лён всегда приносил.
– Ну, хочешь, подмени меня? Может быть, ты как раз и найдешь нужный ритм?! А я, так и быть, посижу, на тебя посмотрю...
Если совсем уж честно, я была бы такому развитию событий только рада: эта дверь вызывала у меня то дребезжащее чувство отвращения, от которого только сбежать и хочется. Вот только бежать нужно было совсем в другую сторону. Алька в ответ на мое предложение только морщится.
– Давай! – снова подначиваю я его. – Какая там у тебя песня любимая? Сможешь в такт? – и я начинаю напевать с явной издевкой. – Так быстрее! Развлеки нас!
– Подслушивать – нехорошо! – бросает взгляд исподлобья Алька. – Между прочим, классика! Временем проверенная!
– Ладно, ладно, – примирительно киваю я, – мотивчик в голове прямо заедает! Но стихи – все равно хмарь!
Вихрастый дергает плечами.
– Стихи – как стихи… Лирика – это символы и отсылки, а не прямое значение.
Лёнька, не заинтересованный в нашей беседе о музыке, куда-то убежал, оставив нас в этом проулке даже и без своего общества. Я с тоской и ненавистью пялюсь на дверь. Совершенно новую. В Эо. А Алька поджимает губы, будто колеблясь, и бросает в мою сторону напряженные пристальные взгляды.
Должно быть, нынешняя непривычная тишина Эо оглушила меня, потому что я не сразу осознала, даже не поняла, когда…
– Краешком скорби своею задев,
И не подумав спросить разрешения,
Крутишь в душе моей нервный напев.
Нет, не воскрес я. И тут – разрушение!
Слова нежными пробирающими лапками осторожно заползли в мои уши. Но там не остались. Пробежались по коже, сделали виток вокруг сердца, заставив его сжаться, и поселились где-то глубоко внутри. Удивительно, но им нашлось там место. А у Альки, когда он их произносил, казалось, даже голос изменился. Хриплый, новый. Надтреснутый. Совершенно ошарашенная и дезориентированная, я уставилась на него. Дикий жемчуг! Это совсем не то, что я могла хоть раз услышать через стенку!
– Ну как? Эти – лучше? – прерывая подвисшую паузу, спросил он.
– …Ого! – только и выдавила я. – Твои?
Все так же не отводя от меня взгляда, мальчишка кивает. На меня наползает осознание того, что же именно он сейчас сказал, и я даже и не знаю, чем и ответить, настолько он застиг меня врасплох.
Потому что хочется сделать не только красиво и правильно. Но также – просто и честно.
А тут, какой ни выбери путь – что-то все сложнее и сложнее получается.
– Ты так толком и не объяснила, кто такой Наа, – решает за меня Алька. Думаю, как же ему рассказать о той нашей встрече много лет назад, но и тут что-то сложное опять вырисовывается.
– Сам увидишь! – в итоге, вместо всех объяснений, говорю ему я. – Если, конечно, нам удастся хоть как-нибудь открыть эту дверь.
– А если не удастся? – с какой-то особенной грустью спрашивает он. – Что нам тогда делать? Как мы тут с тобой будем?
Эх, Алька!.. Хочется его хоть как-то утешить. Вернуть его глазам такой же задор, в котором сейчас беснуется только его шевелюра.
– Хочешь вернуться в Зазеркалье?
Грань Яви Альки была большой. Вот даже огромной – раза в полтора выше моего роста! Такую с собой в рюкзаке не унесешь. Так что, под полным сожаления взглядом Альки, оставили ее там же, где и нашли.
Но с моей гранью, впрочем, тоже были проблемы. Не откликалась ни Индра, ни Аддис. Зеркало – как зеркало, на себя разве полюбоваться можно. Переливается только красиво. Опять ничего не понимаю. Должны же быть какие-то правила?! Вот, к примеру, увидеть мир, который отражался в грани Альки, я не смогла, как он смог увидеть – мои. Хотя и стояла вплотную к нему. Дело в том, что мы в Лабиринте, или это опять фокусы Эо? Хотя и Город в последнее время будто уснул.
После того, как исчезли Линия и Лавина, прошла пара дней.
