Адриан, внимательно прислушивающийся к разговорам взрослых, негромко вздохнул. Ему тоже хотелось увидеть Чеслава, увидеть его таким, каким его, по-видимому, знали его друзья и родные, а не таким, каким он предстал пред мальчиком ночью… но его к выходу из замка, видимо, подпускать никто не собирался. Хотя он, между прочим, не слабак какой-нибудь! Он может постоять за себя, да и Чеслав не станет обижать его – в этом паренек не сомневался. И, в очередной раз покосившись сначала на отца, а потом на Марка и Аду, твердо решил все-таки как-нибудь исхитриться и высунуться из замка, взглянуть хоть одним глазком…
Он не подозревал, да и некому было сказать ему это сейчас, но Анри в его годы поступал примерно так же. Не зря Виктор всегда говорил, что Анри похож на Адриана – сейчас это сходство становилось вполне очевидно.
Правда, пока еще не слишком заметно. Все-таки никаких предосудительных действий сын Вика пока не предпринял, только планировал их, поэтому подозрений никому особенных не внушал.
Ричард, подавая пример, поднялся вслед за мастером со стула; Винсент и Виктор последовали его примеру. Отвечать на шутки братцев де Нормонд никому не хотелось, тем более, что, зная Романа и Людовика, можно было смело сказать, что дискуссия может затянуться до бесконечности. Медлить же никто не хотел.
Адриан, оставленный на несколько секунд без присмотра, сноровисто шмыгнул под стол и затаился, выжидая миг, когда можно будет вышмыгнуть следом за старшими из замка. Марк, заметив это поведение кузена, чуть приподнял брови и что-то шепнул сестре. Аделайн в ответ заулыбалась – ей смелость нового знакомого определенно пришлась по душе.
Мальчика никто не замечал. Мужчины, настороженные, серьезные, шагали к выходу, молчали и лишь переглядывались изредка, полностью уверенные в том, что дети находятся под защитой оставшихся.
Двери распахнул Альберт – он, с тех пор, как начал жить в Нормонде, ощущал себя едва ли ни его полновластным хозяином (хотя и признавал таковым Эрика), и старательно берег замок от неприятных визитеров. Остальные остановились за его спиной, аккуратно выглядывая. Адриан, затаившись возле балюстрад, вытянул шею, пытаясь понять, что происходит.
Картина, представшая их взглядам, впечатляла, забавляла и изумляла одновременно, заставляя цепенеть в недоумении, и думать лишь о том, как реагировать на это.
Прямо перед дверями замка полулежал, развалившись на явно специально призванном сюда шезлонге, Чеслав. Оборотень все еще был покрыт ранами, уже заживающими, уже больше похожими на шрамы, но все еще жутковатыми; казался излишне бледным для здорового человека, да и вообще выглядел довольно слабым, но валялся на шезлонге с видом такой безукоризненной наглости, что даже беспокоить его было как-то неловко.
Адриан, видя, чувствуя, что угрозы никакой вроде бы не наблюдается, да и не планируется, осторожно подошел ближе, на свой страх и риск замирая за спинами родных.
- Что ты здесь делаешь? – голос первым подал все-таки великий мастер, не желая позволять какому-то «псу без роду и племени» трепать ему нервы.
Упомянутый пес, безмятежно улыбнувшись ясному морозному небу, неспешно поднял голову, устремляя на него ленивый взгляд. За ленью в желтых глазах угадывалась колючая искорка насмешки.
- Разве я тебе мешаю? – вопросом на вопрос ответил он, - Я не подражаю тебе, мастер, не бойся – стучать в дверь и вызывать на бой я не планирую. Я пришел просто отдохнуть, восстановить силы… Разве это преступление?
- Возле нашего замка? – Винсент криво ухмыльнулся, скрещивая руки на груди, - Да, Чес, это преступление, самое тяжкое преступление! Даже и не знаю, какое наказание…
- Может быть, каторга? – желтые глаза чуть блеснули; насмешка в них стала более заметна. Хранитель памяти, терпеть не могущий напоминаний о горьком времени своей жизни, помрачнел и отвел взгляд. Что сказать он пока не знал, да и в мыслях его неожиданно возник другой вопрос.
- Что же сделает тебя счастливым… - пробормотал мужчина, не слишком отдавая себе отчет в том, что произносит. Оборотень заинтересованно приподнял левую бровь.
- Ты хочешь мне счастья? Увы, для этого тебе придется умереть, Венсен, а на это ты, боюсь, не пойдешь. Но причины мне любопытны, даже очень. Ну же, скажи, с чего вдруг такой альтруизм?
Ричард, категорически не желая выдавать врагу их тайн, да к тому же еще сознающий необходимость поддержать друга, уверенно коснулся ладонью его плеча, слегка сжимая.
- Просто хотелось узнать, как сохранить тебя в состоянии постоянного несчастья, - хладнокровно сообщил он и, хмыкнув, легко пожал плечами, - При взгляде на тебя почему-то в голову приходит именно это определение.
Действительно пострадавший, действительно преданный и побежденный не так давно Чеслав помрачнел, и попытался вернуть бразды правления в свои руки. Руководить беседой, управлять ей, направлять в нужное русло, при этом не поднимаясь из шезлонга ему казалось нетрудным.
- Ну, почему же… - рыжий изо всех сил старался говорить как можно более расслабленно, - Не так уж и печальны мои дела, Рене. Вот, например, не так давно я отобрал у Виктора сына…
- Это ложь! – Вик, который доселе хранил поистине олимпийское терпение, но таких намеков вынести просто не мог, так и вскинулся, - То, что ты сделал с Адрианом… ты мерзавец, но сын все еще со мной, здесь, в замке, и тебе я никогда его не отдам! Даже не пытайся…
- Не пытаться что? – Чес сузил глаза, насмешливо созерцая экс-помощника, - Мальчик принадлежит мне, Вик. В нем моя кровь, он – мой кровный сын, мой, а не твой. Ты теперь можешь полагаться… скажем, приемным родителем. Я даже разрешу ему жить с тобой! До поры.
Ответить Виктору, да и прочим, возмущенным сверх меры защитникам замка помешало неожиданно раздавшееся за их спинами злое рычание.
Обернулись одновременно, взирая на маленького рыжего волчонка с коричневыми подпалинами с нескрываемым изумлением; Чеслав потянул носом воздух и негромко, довольно расхохотался.
- Ну и ну! Волчонок показывает зубки! Да не кому-нибудь, а мне, своему отцу, своему создателю! Похоже, ты плохо воспитываешь моего сына, Виктор.
- Замолчи! – Вик, видя, что сын его, по-видимому, унаследовавший его вспыльчивость, готов броситься вперед, дабы разобраться с наглым оборотнем по-свойски, торопливо заступил ему дорогу, - Адриан, не вздумай! Он сильнее тебя, нам не нужны жертвы!
- Отправляйся в гостиную, волчонок, - Альберт говорил тихо, вполголоса, но очень ясно и четко. И совершенно непререкаемо.
Волчонок отступил, поджал лапу… и неожиданно обратился мальчиком – непонимающим, негодующим и явственно сердитым.
- Я никуда не пойду! – Адриан топнул ногой, - Почему он так говорит? Почему хочет отобрать меня у папы, я не пойду с ним!
- А я и не зову тебя, малыш, - рыжий приподнял подбородок, силясь заглянуть за спины защитников замка, - Живи рядом с тем, кого считаешь отцом, но помни и знай, что по твоим венам теперь течет кровь оборотня. Моя кровь.
- А дядя Ричард говорит, что быть оборотнем у меня могло быть в крови еще до тебя! – мальчик, нимало не смущаясь тем, что собеседника не видит, и что тот не видит его, высунул язык, - Я сам по себе оборотень, без тебя! Я не хочу быть твоим сыном!
Ричард, всем видом показывая, что маленький волчонок, его племянник, находится под защитой, выпрямился, расправляя плечи. Говорить он ничего не хотел – вмешиваться в базарные склоки баронет в принципе не любил, а спорить с Чесом вообще терпеть не мог, зная, что того переспорить довольно мудрено, - однако, защищать маленького оборотня был готов до последней капли крови.
Виктор, краем глаза заметивший это, испытал приступ неожиданного удовлетворения. Ему всегда было приятно получать новые и новые подтверждения лжи рыжего оборотня, видеть доказательства верности и преданности Ричарда семье, и даже личное ему самому, поэтому сейчас по губам графа змеей скользнула улыбка. Чеслав успел заметить ее.
- О, - он склонил голову набок, насмешливо созерцая экс-пособника, - Господин граф доволен, как я погляжу. Мне кажется, ты рановато радуешься, Вик. Адриан еще вырастет, и его мнение еще может измениться… Надеюсь, ты не забыл мои заветы, мальчик?
Адриан промолчал, опуская голову. О «заветах» оборотня родным он не сказал толком ничего, предпочел удержать это в тайне, и теперь ощущал себя последним лжецом. Впрочем, насладиться этими ощущениями ему не дали.
- Зачем вы вышли, зачем помешали мне? – продолжал Чеслав, все так же не поднимаясь из шезлонга, и скрещивая руки на груди, - Я не трогал вас, я лишь получал здесь силу, наслаждался ей, приводил в порядок свое здоровье! После того, как ваш добрый друг-пират вышвырнул меня за борт, мне, знаете ли, приходится крутиться самому, а залечить раны от зубов и когтей армии мастера не так-то просто. Уходите! Я не трону вас, но и вы мне не мешайте.
Винсент насмешливо улыбнулся, и безмятежно повел сильным плечом.
- Ты, по-моему, не в том положении, чтобы ставить условия, рыжий. Чтобы получать здесь силу, надо спросить разрешения у владельцев холма, а мы тебе такого разрешения не давали.
- И вряд ли дадим когда-нибудь, - продолжил мысль предка Альберт, - Уходи, Чеслав. Или, клянусь, моя армия на этот раз разорвет тебя на части!
Оборотень прищурился, переводя насмешливый взгляд с одного из противников на другого, и останавливая его, наконец, где-то за их спинами, пытаясь разглядеть Адриана.
- Такие речи не для детских ушей, мастер… - задумчиво выговорил он, - Ты показываешь себя довольно посредственным воспитателем. Что ж. Я уйду. Но следующая наша встреча не за горами, и помните – Нейдр все еще в моих руках.
- Есть у него Нейдр! – Роман, которому, как и всем прочим, беседу с рыжим оборотнем передали практически слово в слово, надменно фыркнул и задрал нос, - Да ну и что! Можно подумать, очень напугал! У нас вон зверья полно, да и лично я фехтовать умею, фигу он с нами справится этой железкой! – вспомнив о способностях волшебного меча, парень на миг примолк, но тотчас же с новым воодушевлением продолжил, - Или Эрика фехтовать обучим, а ему-то уж Нейдр точно не страшен! Как говорится – нет силы, нет проблем…
- Роман, - граф де Нормонд, которого родной брат по доброте душевной несколько опустил, быстро улыбнулся и покачал головой, - Не переходи рамки, будь добр. Тем более, что дело серьезное – мне против Чеслава не выстоять, а остальным не справиться с Нейдром… До сих пор не понимаю, как ему удалось подчинить этот меч себе. Никто из обладающих силой не может касаться его, но Чеслав владеет им, как обычным оружием, даже более того – он способен призвать его к себе.
- И я даже знаю, кого благодарить за это… - глаза Альберта дьявольски сверкнули, и он тотчас же поспешил уточнить, - Точнее, кого за это следовало бы благодарить ему. Скажи, Тьери, не знаешь ли ты, где Альжбета?
Старый маг скованно пожал плечами. Не то, чтобы он не знал ответа на заданный вопрос, или не хотел отвечать – он скорее не одобрял отношения великого мастера к собственной матери, но высказывать это неодобрение не торопился.
- Я подозреваю, что она могла вернуться к себе домой, - помолчав, негромко вымолвил он, - После того, как мы покинули квартиру Андре, но не пожелали забрать ее с собой… Вернее, вы не позволили сделать нам этого, учитель.
Великий маг негромко хмыкнул, скрещивая руки на груди.
- Если ты ждешь от меня раскаяния, то зря. Я не раскаиваюсь в том, что не позволил ей войти в Нормонд – я все еще не доверяю ей!..
- Дядя, - Людовик недовольно поморщился и, забывшись, уперся ногой в столешницу, немного наклоняя стул, - Может, хватит уже, а? Что ты, в самом деле, как маленький – не успел перестать ненавидеть нас, начал ненавидеть родную мать! Тебе вообще не стыдно? Совсем-совсем, ни капельки? Ты же подаешь нам всем дурной пример, плохо влияешь на наше воспитание!
- Вот именно! – мгновенно внес свою лепту Роман, - Ты же должен всем быть большим примером, ты у нас тут вроде бы как на позиции старшего и глубокоуважаемого человека находишься! Или что, мне прогуляться с тобой в тренировочный зал, да выбить дурь из твоей головы?
- За пятнадцать лет ты из него дурь так и не выбил… - Винсент тяжело вздохнул и только покачал головой. Шутливые упреки, скрывающие под собою серьезные претензии, не нравились хранителю памяти, предпочитающему более прямоту и ясность разного рода экивокам.
- Но ребята правы в одном, потомок, - мужчина устремил взгляд на мастера, - О ненависти к матери тебе давно пора было бы забыть, это уже просто глупо…
Альберт тяжело вздохнул и, решительно кладя конец дискуссии, с хлопком опустил ладонь на стол. Лицо его было серьезно.
- Я не ненавижу ее, - негромко, но очень весомо и внушительно молвил он по прошествии некоторого времени, - И не презираю. Но она чужая мне, всегда была таковой. Я встретил ее впервые лишь спустя три столетия после своего рождения, и мне неприятно, когда какая-то посторонняя женщина упорно зовет меня сыном. У меня была мать! – великий маг чуть нахмурился, окидывая внимательным взглядом всех трех своих племянников, - Моя мать – это ваша бабушка, Натали де Нормонд, и я не намерен отказываться от нее ради той, кого никогда не знал! Я отношусь к Альжбете как к чужой женщине, как к ведьме, имевшей какие-то дела с Чеславом, помогшей ему заклясть Нейдр, и здесь вы не сумеете меня переубедить!
Повисло молчание. Слова мужчины были горячи, решительны и неоспоримы; никто не мог найти в себе даже слова, чтобы противопоставить его этим резким заявлениям, да и не видел особенного смысла.
Что ж, на войне как на войне. Сын может не ненавидеть мать за то, что она бросила его когда-то, но он не обязан верить той, что помогала врагу. Если она предала его однажды – может предать вновь, и никто не даст гарантий, что Альжбета вдруг изменилась.
- Хорошо, - разрушила тишину, ко всеобщему удивлению, Татьяна, - Я понимаю твои чувства, папа, могу их понять. Если она чужая для тебя, то здесь уже твое восприятие делится на две категории: «друг» или «враг». И, по-видимому, Альжбету ты относишь скорее ко второй из них… Но она же помогала нам, - девушка нахмурилась, - Она учила Аду, она помогла ей защитить их с Марком от возможных поползновений Чеслава! Она ушла только потому, что ты не позволил ей отправиться с нами, но мы знаем, где она живет, мы можем прийти и спросить… Спросить, по крайней мере, каким образом был заклят Нейдр, и не может ли это заклятие быть разрушено.
Винсент, внимательно выслушав племянницу, серьезно кивнул. Идея ему понравилась.
- Это разумно, - заметил он, подпирая щеку кулаком, - Вопрос только в том, кто отправится к Альжбете, особенно в свете произошедшего. Чеслав бродит вокруг замка – путь может быть опасен, даже не взирая на то, что оборотень ранен. У него, в конце концов, есть Анх…
- Ан не пойдет против нас больше! – Анри, не выдержав, вскочил на ноги, сдвигая брови, - Он обещал, он клялся мне, что больше не станет помогать Чеславу, вредя нам! Я ему верю, не надо его опасаться, Анхель, он вообще…
- Он, вообще-то говоря, ворас, - Роман, не удержавшись, перебил племянника, чуть сужая серо-зеленые глаза, - От этой братии можно всего ожидать, вплоть до предательства. Уж извини, Анри, но ты его знаешь пятнадцать лет, а Чес с ним знаком больше пятнадцати столетий… Боюсь, предан наш экс-дворецкий в большей степени своему старому другу, нежели тебе.
Он не подозревал, да и некому было сказать ему это сейчас, но Анри в его годы поступал примерно так же. Не зря Виктор всегда говорил, что Анри похож на Адриана – сейчас это сходство становилось вполне очевидно.
Правда, пока еще не слишком заметно. Все-таки никаких предосудительных действий сын Вика пока не предпринял, только планировал их, поэтому подозрений никому особенных не внушал.
Ричард, подавая пример, поднялся вслед за мастером со стула; Винсент и Виктор последовали его примеру. Отвечать на шутки братцев де Нормонд никому не хотелось, тем более, что, зная Романа и Людовика, можно было смело сказать, что дискуссия может затянуться до бесконечности. Медлить же никто не хотел.
Адриан, оставленный на несколько секунд без присмотра, сноровисто шмыгнул под стол и затаился, выжидая миг, когда можно будет вышмыгнуть следом за старшими из замка. Марк, заметив это поведение кузена, чуть приподнял брови и что-то шепнул сестре. Аделайн в ответ заулыбалась – ей смелость нового знакомого определенно пришлась по душе.
Мальчика никто не замечал. Мужчины, настороженные, серьезные, шагали к выходу, молчали и лишь переглядывались изредка, полностью уверенные в том, что дети находятся под защитой оставшихся.
Двери распахнул Альберт – он, с тех пор, как начал жить в Нормонде, ощущал себя едва ли ни его полновластным хозяином (хотя и признавал таковым Эрика), и старательно берег замок от неприятных визитеров. Остальные остановились за его спиной, аккуратно выглядывая. Адриан, затаившись возле балюстрад, вытянул шею, пытаясь понять, что происходит.
Картина, представшая их взглядам, впечатляла, забавляла и изумляла одновременно, заставляя цепенеть в недоумении, и думать лишь о том, как реагировать на это.
Прямо перед дверями замка полулежал, развалившись на явно специально призванном сюда шезлонге, Чеслав. Оборотень все еще был покрыт ранами, уже заживающими, уже больше похожими на шрамы, но все еще жутковатыми; казался излишне бледным для здорового человека, да и вообще выглядел довольно слабым, но валялся на шезлонге с видом такой безукоризненной наглости, что даже беспокоить его было как-то неловко.
Адриан, видя, чувствуя, что угрозы никакой вроде бы не наблюдается, да и не планируется, осторожно подошел ближе, на свой страх и риск замирая за спинами родных.
- Что ты здесь делаешь? – голос первым подал все-таки великий мастер, не желая позволять какому-то «псу без роду и племени» трепать ему нервы.
Упомянутый пес, безмятежно улыбнувшись ясному морозному небу, неспешно поднял голову, устремляя на него ленивый взгляд. За ленью в желтых глазах угадывалась колючая искорка насмешки.
- Разве я тебе мешаю? – вопросом на вопрос ответил он, - Я не подражаю тебе, мастер, не бойся – стучать в дверь и вызывать на бой я не планирую. Я пришел просто отдохнуть, восстановить силы… Разве это преступление?
- Возле нашего замка? – Винсент криво ухмыльнулся, скрещивая руки на груди, - Да, Чес, это преступление, самое тяжкое преступление! Даже и не знаю, какое наказание…
- Может быть, каторга? – желтые глаза чуть блеснули; насмешка в них стала более заметна. Хранитель памяти, терпеть не могущий напоминаний о горьком времени своей жизни, помрачнел и отвел взгляд. Что сказать он пока не знал, да и в мыслях его неожиданно возник другой вопрос.
- Что же сделает тебя счастливым… - пробормотал мужчина, не слишком отдавая себе отчет в том, что произносит. Оборотень заинтересованно приподнял левую бровь.
- Ты хочешь мне счастья? Увы, для этого тебе придется умереть, Венсен, а на это ты, боюсь, не пойдешь. Но причины мне любопытны, даже очень. Ну же, скажи, с чего вдруг такой альтруизм?
Ричард, категорически не желая выдавать врагу их тайн, да к тому же еще сознающий необходимость поддержать друга, уверенно коснулся ладонью его плеча, слегка сжимая.
- Просто хотелось узнать, как сохранить тебя в состоянии постоянного несчастья, - хладнокровно сообщил он и, хмыкнув, легко пожал плечами, - При взгляде на тебя почему-то в голову приходит именно это определение.
Действительно пострадавший, действительно преданный и побежденный не так давно Чеслав помрачнел, и попытался вернуть бразды правления в свои руки. Руководить беседой, управлять ей, направлять в нужное русло, при этом не поднимаясь из шезлонга ему казалось нетрудным.
- Ну, почему же… - рыжий изо всех сил старался говорить как можно более расслабленно, - Не так уж и печальны мои дела, Рене. Вот, например, не так давно я отобрал у Виктора сына…
- Это ложь! – Вик, который доселе хранил поистине олимпийское терпение, но таких намеков вынести просто не мог, так и вскинулся, - То, что ты сделал с Адрианом… ты мерзавец, но сын все еще со мной, здесь, в замке, и тебе я никогда его не отдам! Даже не пытайся…
- Не пытаться что? – Чес сузил глаза, насмешливо созерцая экс-помощника, - Мальчик принадлежит мне, Вик. В нем моя кровь, он – мой кровный сын, мой, а не твой. Ты теперь можешь полагаться… скажем, приемным родителем. Я даже разрешу ему жить с тобой! До поры.
Ответить Виктору, да и прочим, возмущенным сверх меры защитникам замка помешало неожиданно раздавшееся за их спинами злое рычание.
Обернулись одновременно, взирая на маленького рыжего волчонка с коричневыми подпалинами с нескрываемым изумлением; Чеслав потянул носом воздух и негромко, довольно расхохотался.
- Ну и ну! Волчонок показывает зубки! Да не кому-нибудь, а мне, своему отцу, своему создателю! Похоже, ты плохо воспитываешь моего сына, Виктор.
- Замолчи! – Вик, видя, что сын его, по-видимому, унаследовавший его вспыльчивость, готов броситься вперед, дабы разобраться с наглым оборотнем по-свойски, торопливо заступил ему дорогу, - Адриан, не вздумай! Он сильнее тебя, нам не нужны жертвы!
- Отправляйся в гостиную, волчонок, - Альберт говорил тихо, вполголоса, но очень ясно и четко. И совершенно непререкаемо.
Волчонок отступил, поджал лапу… и неожиданно обратился мальчиком – непонимающим, негодующим и явственно сердитым.
- Я никуда не пойду! – Адриан топнул ногой, - Почему он так говорит? Почему хочет отобрать меня у папы, я не пойду с ним!
- А я и не зову тебя, малыш, - рыжий приподнял подбородок, силясь заглянуть за спины защитников замка, - Живи рядом с тем, кого считаешь отцом, но помни и знай, что по твоим венам теперь течет кровь оборотня. Моя кровь.
- А дядя Ричард говорит, что быть оборотнем у меня могло быть в крови еще до тебя! – мальчик, нимало не смущаясь тем, что собеседника не видит, и что тот не видит его, высунул язык, - Я сам по себе оборотень, без тебя! Я не хочу быть твоим сыном!
Ричард, всем видом показывая, что маленький волчонок, его племянник, находится под защитой, выпрямился, расправляя плечи. Говорить он ничего не хотел – вмешиваться в базарные склоки баронет в принципе не любил, а спорить с Чесом вообще терпеть не мог, зная, что того переспорить довольно мудрено, - однако, защищать маленького оборотня был готов до последней капли крови.
Виктор, краем глаза заметивший это, испытал приступ неожиданного удовлетворения. Ему всегда было приятно получать новые и новые подтверждения лжи рыжего оборотня, видеть доказательства верности и преданности Ричарда семье, и даже личное ему самому, поэтому сейчас по губам графа змеей скользнула улыбка. Чеслав успел заметить ее.
- О, - он склонил голову набок, насмешливо созерцая экс-пособника, - Господин граф доволен, как я погляжу. Мне кажется, ты рановато радуешься, Вик. Адриан еще вырастет, и его мнение еще может измениться… Надеюсь, ты не забыл мои заветы, мальчик?
Адриан промолчал, опуская голову. О «заветах» оборотня родным он не сказал толком ничего, предпочел удержать это в тайне, и теперь ощущал себя последним лжецом. Впрочем, насладиться этими ощущениями ему не дали.
- Зачем вы вышли, зачем помешали мне? – продолжал Чеслав, все так же не поднимаясь из шезлонга, и скрещивая руки на груди, - Я не трогал вас, я лишь получал здесь силу, наслаждался ей, приводил в порядок свое здоровье! После того, как ваш добрый друг-пират вышвырнул меня за борт, мне, знаете ли, приходится крутиться самому, а залечить раны от зубов и когтей армии мастера не так-то просто. Уходите! Я не трону вас, но и вы мне не мешайте.
Винсент насмешливо улыбнулся, и безмятежно повел сильным плечом.
- Ты, по-моему, не в том положении, чтобы ставить условия, рыжий. Чтобы получать здесь силу, надо спросить разрешения у владельцев холма, а мы тебе такого разрешения не давали.
- И вряд ли дадим когда-нибудь, - продолжил мысль предка Альберт, - Уходи, Чеслав. Или, клянусь, моя армия на этот раз разорвет тебя на части!
Оборотень прищурился, переводя насмешливый взгляд с одного из противников на другого, и останавливая его, наконец, где-то за их спинами, пытаясь разглядеть Адриана.
- Такие речи не для детских ушей, мастер… - задумчиво выговорил он, - Ты показываешь себя довольно посредственным воспитателем. Что ж. Я уйду. Но следующая наша встреча не за горами, и помните – Нейдр все еще в моих руках.
***
- Есть у него Нейдр! – Роман, которому, как и всем прочим, беседу с рыжим оборотнем передали практически слово в слово, надменно фыркнул и задрал нос, - Да ну и что! Можно подумать, очень напугал! У нас вон зверья полно, да и лично я фехтовать умею, фигу он с нами справится этой железкой! – вспомнив о способностях волшебного меча, парень на миг примолк, но тотчас же с новым воодушевлением продолжил, - Или Эрика фехтовать обучим, а ему-то уж Нейдр точно не страшен! Как говорится – нет силы, нет проблем…
- Роман, - граф де Нормонд, которого родной брат по доброте душевной несколько опустил, быстро улыбнулся и покачал головой, - Не переходи рамки, будь добр. Тем более, что дело серьезное – мне против Чеслава не выстоять, а остальным не справиться с Нейдром… До сих пор не понимаю, как ему удалось подчинить этот меч себе. Никто из обладающих силой не может касаться его, но Чеслав владеет им, как обычным оружием, даже более того – он способен призвать его к себе.
- И я даже знаю, кого благодарить за это… - глаза Альберта дьявольски сверкнули, и он тотчас же поспешил уточнить, - Точнее, кого за это следовало бы благодарить ему. Скажи, Тьери, не знаешь ли ты, где Альжбета?
Старый маг скованно пожал плечами. Не то, чтобы он не знал ответа на заданный вопрос, или не хотел отвечать – он скорее не одобрял отношения великого мастера к собственной матери, но высказывать это неодобрение не торопился.
- Я подозреваю, что она могла вернуться к себе домой, - помолчав, негромко вымолвил он, - После того, как мы покинули квартиру Андре, но не пожелали забрать ее с собой… Вернее, вы не позволили сделать нам этого, учитель.
Великий маг негромко хмыкнул, скрещивая руки на груди.
- Если ты ждешь от меня раскаяния, то зря. Я не раскаиваюсь в том, что не позволил ей войти в Нормонд – я все еще не доверяю ей!..
- Дядя, - Людовик недовольно поморщился и, забывшись, уперся ногой в столешницу, немного наклоняя стул, - Может, хватит уже, а? Что ты, в самом деле, как маленький – не успел перестать ненавидеть нас, начал ненавидеть родную мать! Тебе вообще не стыдно? Совсем-совсем, ни капельки? Ты же подаешь нам всем дурной пример, плохо влияешь на наше воспитание!
- Вот именно! – мгновенно внес свою лепту Роман, - Ты же должен всем быть большим примером, ты у нас тут вроде бы как на позиции старшего и глубокоуважаемого человека находишься! Или что, мне прогуляться с тобой в тренировочный зал, да выбить дурь из твоей головы?
- За пятнадцать лет ты из него дурь так и не выбил… - Винсент тяжело вздохнул и только покачал головой. Шутливые упреки, скрывающие под собою серьезные претензии, не нравились хранителю памяти, предпочитающему более прямоту и ясность разного рода экивокам.
- Но ребята правы в одном, потомок, - мужчина устремил взгляд на мастера, - О ненависти к матери тебе давно пора было бы забыть, это уже просто глупо…
Альберт тяжело вздохнул и, решительно кладя конец дискуссии, с хлопком опустил ладонь на стол. Лицо его было серьезно.
- Я не ненавижу ее, - негромко, но очень весомо и внушительно молвил он по прошествии некоторого времени, - И не презираю. Но она чужая мне, всегда была таковой. Я встретил ее впервые лишь спустя три столетия после своего рождения, и мне неприятно, когда какая-то посторонняя женщина упорно зовет меня сыном. У меня была мать! – великий маг чуть нахмурился, окидывая внимательным взглядом всех трех своих племянников, - Моя мать – это ваша бабушка, Натали де Нормонд, и я не намерен отказываться от нее ради той, кого никогда не знал! Я отношусь к Альжбете как к чужой женщине, как к ведьме, имевшей какие-то дела с Чеславом, помогшей ему заклясть Нейдр, и здесь вы не сумеете меня переубедить!
Повисло молчание. Слова мужчины были горячи, решительны и неоспоримы; никто не мог найти в себе даже слова, чтобы противопоставить его этим резким заявлениям, да и не видел особенного смысла.
Что ж, на войне как на войне. Сын может не ненавидеть мать за то, что она бросила его когда-то, но он не обязан верить той, что помогала врагу. Если она предала его однажды – может предать вновь, и никто не даст гарантий, что Альжбета вдруг изменилась.
- Хорошо, - разрушила тишину, ко всеобщему удивлению, Татьяна, - Я понимаю твои чувства, папа, могу их понять. Если она чужая для тебя, то здесь уже твое восприятие делится на две категории: «друг» или «враг». И, по-видимому, Альжбету ты относишь скорее ко второй из них… Но она же помогала нам, - девушка нахмурилась, - Она учила Аду, она помогла ей защитить их с Марком от возможных поползновений Чеслава! Она ушла только потому, что ты не позволил ей отправиться с нами, но мы знаем, где она живет, мы можем прийти и спросить… Спросить, по крайней мере, каким образом был заклят Нейдр, и не может ли это заклятие быть разрушено.
Винсент, внимательно выслушав племянницу, серьезно кивнул. Идея ему понравилась.
- Это разумно, - заметил он, подпирая щеку кулаком, - Вопрос только в том, кто отправится к Альжбете, особенно в свете произошедшего. Чеслав бродит вокруг замка – путь может быть опасен, даже не взирая на то, что оборотень ранен. У него, в конце концов, есть Анх…
- Ан не пойдет против нас больше! – Анри, не выдержав, вскочил на ноги, сдвигая брови, - Он обещал, он клялся мне, что больше не станет помогать Чеславу, вредя нам! Я ему верю, не надо его опасаться, Анхель, он вообще…
- Он, вообще-то говоря, ворас, - Роман, не удержавшись, перебил племянника, чуть сужая серо-зеленые глаза, - От этой братии можно всего ожидать, вплоть до предательства. Уж извини, Анри, но ты его знаешь пятнадцать лет, а Чес с ним знаком больше пятнадцати столетий… Боюсь, предан наш экс-дворецкий в большей степени своему старому другу, нежели тебе.
