Граф нагнал Татьяну уже возле самых выходных дверей и, не желая позволять ей находится в этом потенциально непростом пути далеко от него, взял ее под руку. Девушка только улыбнулась, немного прижимаясь к любимому. За те несколько часов, за совсем небольшое, в рамках всего бытия молодого человека, время, прошедшее с мига его возвращения в человеческую ипостась, он изменился почти до неузнаваемости. Сейчас, глядя на полного жизни и обожающего ее, веселого, отважного и уверенного в себе человека, трудно было даже вообразить, что относительно недавно он сидел в холле одинокого замка, погруженный в холод и неподвижность.
Эрик и сам сознавал это. То, что сделал Людовик, то, что повергло в ужас его друзей (по крайней мере, поначалу) оказалось залогом самого огромного счастья в жизни молодого графа – фактически нового ее начала. Не взирая на утверждения того же Луи, что интантеры в сущности представляют собою людей, ничем кардинально от них не отличаясь, Эрик все-таки чувствовал отличия и мир воспринимал теперь совсем иначе.
Неизменная атмосфера беззлобных шуток и насмешек, так часто царящая в замке, нравилась ему. Под легким ветерком постоянного веселья исчезал, уходил в небытие, холод, пропадало одиночество и если поначалу графу казалось, что этими остротами его насильно тянут на свет, против его воли возвращая к жизни, то теперь он слушал их с удовольствием, с искренним наслаждением сознавая себя частью этой теплой радости. Конечно, не последнюю роль в этом играла и девушка.
Замерзшее за столетия сердце молодого человека, вдруг неожиданно согретое вспыхнувшим в нем чувством, а главное – ответом на него, казалось, смогло вновь вернуться к прежним, человеческим обязанностям, лишь благодаря ему.
Небезосновательно Эрик, размышляя порой об изменениях, происшедших в его жизни с появлением здесь этой девушки, исполнялся к ней неизмеримой благодарностью. Он даже и сам, пожалуй, не нашелся бы, за что благодарен больше – за возвращение ли его самого к жизни, за возвращение ли воспоминаний, пускай горьких, но невероятно важных; а может быть, и за то, что в этой самой его новой жизни вновь появился младший брат, которого он полагал погибшим?
Идя рядом с девушкой и несколько погрузившись в собственные размышления, блондин позволил себе тонкую улыбку. Возвращение к бытию человека, к его немалому изумлению, сделало его гораздо более тонко чувствующим, более понимающим, научило воспринимать и распознавать мельчайшие нюансы, скрытые в словах и в интонациях собеседников.
Именно поэтому он легко понимал, когда Роман просто дурачится, а когда совершенно теряет способность мыслить серьезно и здраво; именно поэтому порою подмечал огонек ревности во взгляде Ричарда, когда тот косился на их общение с Татьяной. Говоря откровенно, последнее доставляло молодому графу нескрываемое удовольствие, и он, вновь испытав сейчас удовлетворение тем, что ревновать отныне приходится не ему, приобнял девушку за талию и, улыбаясь, немного прибавил шаг.
Путь до пресловутой деревеньки, где, среди озлобленных на замок и его обитателей людей, проживал один потенциально добрый маг, занял не слишком много времени. В целом, дорога туда была не длиннее и уж точно не труднее той, что вела к избушке старика, где гостей повстречал многолетний скелет. Однако, граф де Нормонд, то ли не успевший как следует отдохнуть после вчерашней прогулки, то ли просто ввиду все более и более очеловечивающейся натуры, за время ее успел утомиться достаточно, чтобы при подходе к первому деревенскому дому пробормотать:
- В бытии интантером были свои плюсы. В прошлый раз я добрался сюда гораздо быстрее…
- И даже мотоцикл не одолжишь, - подхватила Татьяна, косясь, однако, не на молодого человека, идущего с нею рядом, а на Ричарда, словно бы в отсутствии мотоцикла был виноват именно он. Оборотень, поймав этот взгляд, недовольно сморщился, однако же, на упомянутую тему предпочел промолчать.
- Сделай одолжение – при местных не упоминай свой прошлый визит сюда, - мельком глянув на Эрика, он скромно улыбнулся и до крайности мягко добавил, - А то убьют.
Легкое и приятное настроение, сопровождавшее молодую пару и их спутника всю дорогу, после этих слов как-то быстро испарилось.
Дома, уже окружившие их, стали казаться скрывающими незримую угрозу, из-за любого угла, чудилось, мог появиться местный житель, угрожающе размахивая топором или кидаясь осиновым колом. Вспомнив о топорах, Татьяна сглотнула и машинально коснулась собственной руки в том месте, где некогда была нанесенная одним из напавших на замок крестьян, рана.
Граф, заметив этот ее жест, немного нахмурился и, всем видом демонстрируя готовность защитить девушку, расправил плечи, несколько заслоняя ее собой.
Ричард, от которого это не укрылось, тихо хмыкнул и уже даже собирался что-то сказать, что-то вполне безобидное, но достаточно колкое, когда опасения молодых людей оказались частично оправданы.
- Вампир! – послышался испуганный и, вместе с тем, негодующий возглас и грузный мужчина, не вовремя выглянувший из своего дома, поспешно схватился за вилы, определенно намереваясь очистить родную деревню от заявившейся сюда нечисти.
- Эй-эй… - оборотень, как имеющий некоторое знакомство с местными обитателями, поднял руки, надеясь успокоить его.
- Монстр! – донесся возглас с другой стороны улицы. Послышался топот ног.
Татьяна, взволнованно обернувшись, теперь уже сама непроизвольно прижалась к Эрику, который, в общем-то, находился в не меньшей, а то и куда большей опасности, чем она. Ричард, шедший прежде чуть впереди, отступил ближе к ним, сам заслоняя незадачливых путешественников от негодующей толпы.
А толпа росла с каждым мгновением. Из каждого дома, из каждого закутка и переулка – отовсюду стекались кипящие негодованием людские волны, вооружаясь по дороге чем придется – косами, топорами, вилами, граблями…
Татьяна, при виде всего этого инструментария, столь гневно устремленного в их сторону, ощутила, что у нее подкашиваются ноги. Идея идти в гости к старому магу стремительно теряла свою привлекательность, надвигающаяся опасность, ввиду того, что более или менее защитить их был способен лишь Ричард, начинала казаться неотвратимой.
Толпа сгрудилась вокруг, окружая троих пришельцев плотным кольцом. Повсюду слышались гневные выкрики, люди требовали смерти «вампира», а кое-кто поднимал голос и против его спутницы, приписывая ей статус ведьмы. Девушка, которой прежде не доводилось выслушивать столь лестных отзывов о своей персоне, при последнем заявлении испытала острое желание наслать на деревню мор и почувствовала смутное сожаление, что в свое время не слушала папу, пытавшегося привить ей основы магической науки.
- Послушайте, я… - Эрик, всем своим существом сознавая необходимость реабилитироваться в глазах окружающих, попытался, было, что-то сказать, но оборотень решительно остановил его.
- Помолчи, граф. Говорить буду я.
- Ричард! – один из людей, гневно взирающих на незваных гостей, по-видимому, наконец узнал мужчину и, хмуря брови, шагнул в его сторону, немного отделяясь от толпы, - А что ты делаешь рядом с этим монстром?
- Он не… - начал, было, Лэрд, но собеседник оборвал его.
- Прежде ты шел с нами против него, жаждал стереть его с лица земли вместе с его проклятым замком, а теперь ты с ним! Ты променял сторону, пошел против нас! Ты тоже…
- Уймись, Мишель! – Ричард, как обычно быстро теряющий терпение, возвысил голос. Глаза его гневно сверкнули, брови нахмурились и его собеседник невольно попятился. Память о том, кем на деле является этот человек, на что он может быть способен, еще жила в его сердце, была чересчур свежа, и рисковать собственной шкурой, споря с ним, он не хотел.
Его сподвижники, тоже прекрасно помнящие о той неоценимой помощи, что оказал им оборотень при последнем походе на замок, тоже притихли.
- Так… - Лэрд потер щеку, собираясь с мыслями, - Значит, так. Эрик, вернее, я хочу сказать – граф де Нормонд отнюдь не вампир, вы заблуждались и ввели в заблуждение меня. Он обычный человек, наследник давно забытого рода и живет в замке, принадлежащем ему по праву. Что же до девушки… - мужчина замялся и кто-то из толпы решил воспользоваться этой заминкой.
- Мы видели, как он отражал атаки… - послышался чей-то робкий и неуверенный голос, - Человек не мог бы так!.. К тому же, Тьери сказал…
- «Тьери», - скривившись, передразнил Ричард, - Тьери уже стар, он рассказал вам сказку, сплел небылицу. И я говорил об этом еще тогда, но нет… - он с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и покачал головой, - Вы сумели переубедить меня и я едва не убил человека, которого ныне имею честь называть своим другом.
Эрик, слушая эти речи, немного приосанился, не в силах сдержать улыбку. Слова Ричарда были ему приятны, согревали сердце и изгоняли из души последние сомнения в самой искренней его верности. Татьяна же, внимая оборотню, давно уже улыбалась, обняв руку графа.
- Но… - другой человек решил подать голос, напоминая оратору о еще одной, незаслуженно забытой детали, - Люди не держат львов в своих домах! А тот страшный зверь…
- Он живет не в доме, а в замке, - с убийственным терпением напомнил Ричард и, приподняв подбородок, окинул толпу надменным взором, - Еще вопросы есть? Или, быть может, вы отойдете и наконец-то позволите нам пройти?
- Нет! – человек, выступивший первым, Мишель, как назвал его оборотень, вновь шагнул вперед, - Ты лжешь нам, Ричард! Взгляните, - он бросил взгляд через плечо на стоящих позади него людей, одновременно указывая на несколько растерявшегося от этого Эрика, - Взгляните на его лицо! Его кожа бледна, как полотно, на его щеках не играет румянец! А глаза? У людей не может быть таких светлых глаз!
- Господи, они что, никогда не слышали про аристократов и их бледность? – Татьяна, чье беспокойство еще не успело толком улечься, и вновь было разбужено, сделала неловкую попытку сама заслонить блондина.
Ричард, однако, продолжал сохранять все тоже ужасающее спокойствие. Чуть склонив голову набок, он с величайшим интересом осмотрел гневного человека перед собою и вежливо приподнял бровь.
- И что же ты предлагаешь? Убить парня, - тут он мельком оглянулся на определенно не согласного с таким раскладом графа через плечо, - Только за то, что он… «бледен»?
- Убить вампира за то, что в его теле нет крови! – жестко отбрил крестьянин, - Взгляни на него! Очевидно, что недостаток крови он восполняет кровью невинных жертв, нападая на них по ночам!
- В моем теле есть кровь! – граф де Нормонд, уставший от амплуа подзащитного, решительно выступил вперед, аккуратно отодвигая девушку, - Не надо этих беспочвенных обвинений, я… я могу доказать, - в последних словах его прозвучало некоторое сомнение. Споря о способах доказать крестьянам человечность хозяина замка, обитатели последнего так и не сумели прийти к согласию. И сейчас, понимая необходимость сделать то, что предлагал изначально, Эрик, тем не менее, немного колебался, памятуя о возможности нарваться на куда более серьезную опасность, чем толпа испуганных крестьян.
Ричард, который целиком и полностью поддерживал его во время спора, услышав эти слова, жизнерадостно кивнул.
- Точно. Доказать легко, и если мне кто-нибудь даст нож…
- Ричард! – Татьяна, так и кипя негодованием от безрассудства своих спутников, дернула оборотня за рукав, - Даже не…
- Если эта девица так возражает против того, чтобы он пролил кровь… - насмешливо начал, было, Мишель, но Ричард, уже успевший принять из рук кого-то из крестьян небольшой, но ощутимо острый нож, одним взглядом заставил его умолкнуть.
- Дай руку, - голос мужчины был до невозможного спокоен, и девушка, которой это спокойствие не внушало ничего хорошего, сильнее стиснула его рукав.
Эрик, сам довольно ощутимо нервничая, приподнял подбородок, вытягивая вперед руку, словно для рукопожатия. Ричард хладнокровно взял ладонь графа, окинул замершую в ожидании толпу насмешливым взглядом и, не мудрствуя лукаво, полоснул по открытой ладони молодого человека ножом.
Блондин, оказавшийся не готовым к внезапной холодной боли, разлившейся по руке, вскрикнул и, стиснув зубы, дабы сдержать себя, напряженно задышал.
Татьяна, вся сжавшись и сама едва переводя дыхание, побледнела, чувствуя себя так, будто это ей пришлось подставить ладонь под острое лезвие.
Оборотень, единственный из всей троицы продолжающий хранить ледяное спокойствие, схватил руку Эрика за запястье и, высоко подняв ее, обвел толпу на сей раз взглядом более мрачным, чем насмешливым.
Молодой человек сморщился. Кровь, которой сочилась рана, неприятно-липким, горячим ручейком заструилась вниз, пачкая рукав рубашки.
- Кровь… - донесся взволнованный шепоток из толпы, - У него кровь!
- Мишель, - крестьянина, стоявшего впереди, кто-то толкнул в спину, - У него кровь! Он человек!
- Человек… - эхом повторил пораженный Мишель и, медленно поведя головой из стороны в сторону, уронил сжимаемые им вилы.
Ричард, удовлетворенный произведенным эффектом, осторожно отпустил руку молодого графа, и Татьяна, практически отпихнув его, взволнованно бросилась к любимому.
Зрелище было ужасающим – кровь, стекающая вниз, успела перепачкать рукав рубашки до самого локтя, и теперь вся рука блондина казалась безжалостно исполосованной и изодранной.
Толпа постепенно редела. Крестьяне, недоуменно и изумленно качающие головами и негромко обсуждающие случившееся, расходились по домам.
Оборотень, несколько секунд пронаблюдав за ними, со вздохом обернулся к друзьям.
- Пожалуй, прав был Винсент, говоря, что не стоит лить кровь на потеху глупой толпе… - вымолвил он, с искренним сожалением взирая на рану графа, - Не волнуйся. Тьери сумеет помочь тебе…
- Тот самый Тьери, что натравил их на нас? – Татьяна, так и вскинувшись, гневно взглянула на говорящего, - С чего ты взял, что он захочет помочь нам, а не добить? Почему ты вообще так сильно ранил его, неужели нельзя было просто уколоть палец?!
- Уколотый палец было бы видно хуже, - Эрик, вопреки переживаемым им не самым приятным ощущениям, мягко улыбнулся, - Все в порядке, Татьяна, я уверен, что маг сумеет…
- Я прошу прощения… - голос, раздавшийся из-за спины Ричарда, голос почти неузнаваемый без гневных и кровожадных ноток в нем, заставил блондина прерваться, удивленно переводя взгляд на подошедшего.
Мишель, тот самый Мишель, что несколько мгновений назад так яростно вожделел его смерти, теперь, склонившись в неловком поклоне, протягивал молодому человеку небольшой лоскут какой-то ткани.
- Вот… г-господин граф, вам надо перевязать рану. Простите, что мы так… - он умолк, не продолжая, а Эрик приветливо улыбнулся, принимая тряпицу из его рук.
- Ничего страшного, друг мой, я все понимаю. Надеюсь, больше таких недоразумений между нами не возникнет.
Крестьянин, неуклюже и неловко кланяясь, попятился, сумбурно заверяя графа в своей бесконечной ему преданности и в том, что он больше никогда, никогда…
- Лизоблюд, - фыркнул Ричард, проводив его взглядом, - Готов клясться, теперь по деревне понесется слух о возвращении благородного графа, героя былых лет… Ну, что же, толпа разошлась, идем дальше. Дом Тьери находится ближе к другому концу деревни, а ввиду раны Эрика это может быть неблизкий путь. Друг мой, я бы на твоем месте хотя бы зажал рану этой тряпкой. Нам не хватает еще, чтобы ты по дороге истек кровью.
Эрик и сам сознавал это. То, что сделал Людовик, то, что повергло в ужас его друзей (по крайней мере, поначалу) оказалось залогом самого огромного счастья в жизни молодого графа – фактически нового ее начала. Не взирая на утверждения того же Луи, что интантеры в сущности представляют собою людей, ничем кардинально от них не отличаясь, Эрик все-таки чувствовал отличия и мир воспринимал теперь совсем иначе.
Неизменная атмосфера беззлобных шуток и насмешек, так часто царящая в замке, нравилась ему. Под легким ветерком постоянного веселья исчезал, уходил в небытие, холод, пропадало одиночество и если поначалу графу казалось, что этими остротами его насильно тянут на свет, против его воли возвращая к жизни, то теперь он слушал их с удовольствием, с искренним наслаждением сознавая себя частью этой теплой радости. Конечно, не последнюю роль в этом играла и девушка.
Замерзшее за столетия сердце молодого человека, вдруг неожиданно согретое вспыхнувшим в нем чувством, а главное – ответом на него, казалось, смогло вновь вернуться к прежним, человеческим обязанностям, лишь благодаря ему.
Небезосновательно Эрик, размышляя порой об изменениях, происшедших в его жизни с появлением здесь этой девушки, исполнялся к ней неизмеримой благодарностью. Он даже и сам, пожалуй, не нашелся бы, за что благодарен больше – за возвращение ли его самого к жизни, за возвращение ли воспоминаний, пускай горьких, но невероятно важных; а может быть, и за то, что в этой самой его новой жизни вновь появился младший брат, которого он полагал погибшим?
Идя рядом с девушкой и несколько погрузившись в собственные размышления, блондин позволил себе тонкую улыбку. Возвращение к бытию человека, к его немалому изумлению, сделало его гораздо более тонко чувствующим, более понимающим, научило воспринимать и распознавать мельчайшие нюансы, скрытые в словах и в интонациях собеседников.
Именно поэтому он легко понимал, когда Роман просто дурачится, а когда совершенно теряет способность мыслить серьезно и здраво; именно поэтому порою подмечал огонек ревности во взгляде Ричарда, когда тот косился на их общение с Татьяной. Говоря откровенно, последнее доставляло молодому графу нескрываемое удовольствие, и он, вновь испытав сейчас удовлетворение тем, что ревновать отныне приходится не ему, приобнял девушку за талию и, улыбаясь, немного прибавил шаг.
***
Путь до пресловутой деревеньки, где, среди озлобленных на замок и его обитателей людей, проживал один потенциально добрый маг, занял не слишком много времени. В целом, дорога туда была не длиннее и уж точно не труднее той, что вела к избушке старика, где гостей повстречал многолетний скелет. Однако, граф де Нормонд, то ли не успевший как следует отдохнуть после вчерашней прогулки, то ли просто ввиду все более и более очеловечивающейся натуры, за время ее успел утомиться достаточно, чтобы при подходе к первому деревенскому дому пробормотать:
- В бытии интантером были свои плюсы. В прошлый раз я добрался сюда гораздо быстрее…
- И даже мотоцикл не одолжишь, - подхватила Татьяна, косясь, однако, не на молодого человека, идущего с нею рядом, а на Ричарда, словно бы в отсутствии мотоцикла был виноват именно он. Оборотень, поймав этот взгляд, недовольно сморщился, однако же, на упомянутую тему предпочел промолчать.
- Сделай одолжение – при местных не упоминай свой прошлый визит сюда, - мельком глянув на Эрика, он скромно улыбнулся и до крайности мягко добавил, - А то убьют.
Легкое и приятное настроение, сопровождавшее молодую пару и их спутника всю дорогу, после этих слов как-то быстро испарилось.
Дома, уже окружившие их, стали казаться скрывающими незримую угрозу, из-за любого угла, чудилось, мог появиться местный житель, угрожающе размахивая топором или кидаясь осиновым колом. Вспомнив о топорах, Татьяна сглотнула и машинально коснулась собственной руки в том месте, где некогда была нанесенная одним из напавших на замок крестьян, рана.
Граф, заметив этот ее жест, немного нахмурился и, всем видом демонстрируя готовность защитить девушку, расправил плечи, несколько заслоняя ее собой.
Ричард, от которого это не укрылось, тихо хмыкнул и уже даже собирался что-то сказать, что-то вполне безобидное, но достаточно колкое, когда опасения молодых людей оказались частично оправданы.
- Вампир! – послышался испуганный и, вместе с тем, негодующий возглас и грузный мужчина, не вовремя выглянувший из своего дома, поспешно схватился за вилы, определенно намереваясь очистить родную деревню от заявившейся сюда нечисти.
- Эй-эй… - оборотень, как имеющий некоторое знакомство с местными обитателями, поднял руки, надеясь успокоить его.
- Монстр! – донесся возглас с другой стороны улицы. Послышался топот ног.
Татьяна, взволнованно обернувшись, теперь уже сама непроизвольно прижалась к Эрику, который, в общем-то, находился в не меньшей, а то и куда большей опасности, чем она. Ричард, шедший прежде чуть впереди, отступил ближе к ним, сам заслоняя незадачливых путешественников от негодующей толпы.
А толпа росла с каждым мгновением. Из каждого дома, из каждого закутка и переулка – отовсюду стекались кипящие негодованием людские волны, вооружаясь по дороге чем придется – косами, топорами, вилами, граблями…
Татьяна, при виде всего этого инструментария, столь гневно устремленного в их сторону, ощутила, что у нее подкашиваются ноги. Идея идти в гости к старому магу стремительно теряла свою привлекательность, надвигающаяся опасность, ввиду того, что более или менее защитить их был способен лишь Ричард, начинала казаться неотвратимой.
Толпа сгрудилась вокруг, окружая троих пришельцев плотным кольцом. Повсюду слышались гневные выкрики, люди требовали смерти «вампира», а кое-кто поднимал голос и против его спутницы, приписывая ей статус ведьмы. Девушка, которой прежде не доводилось выслушивать столь лестных отзывов о своей персоне, при последнем заявлении испытала острое желание наслать на деревню мор и почувствовала смутное сожаление, что в свое время не слушала папу, пытавшегося привить ей основы магической науки.
- Послушайте, я… - Эрик, всем своим существом сознавая необходимость реабилитироваться в глазах окружающих, попытался, было, что-то сказать, но оборотень решительно остановил его.
- Помолчи, граф. Говорить буду я.
- Ричард! – один из людей, гневно взирающих на незваных гостей, по-видимому, наконец узнал мужчину и, хмуря брови, шагнул в его сторону, немного отделяясь от толпы, - А что ты делаешь рядом с этим монстром?
- Он не… - начал, было, Лэрд, но собеседник оборвал его.
- Прежде ты шел с нами против него, жаждал стереть его с лица земли вместе с его проклятым замком, а теперь ты с ним! Ты променял сторону, пошел против нас! Ты тоже…
- Уймись, Мишель! – Ричард, как обычно быстро теряющий терпение, возвысил голос. Глаза его гневно сверкнули, брови нахмурились и его собеседник невольно попятился. Память о том, кем на деле является этот человек, на что он может быть способен, еще жила в его сердце, была чересчур свежа, и рисковать собственной шкурой, споря с ним, он не хотел.
Его сподвижники, тоже прекрасно помнящие о той неоценимой помощи, что оказал им оборотень при последнем походе на замок, тоже притихли.
- Так… - Лэрд потер щеку, собираясь с мыслями, - Значит, так. Эрик, вернее, я хочу сказать – граф де Нормонд отнюдь не вампир, вы заблуждались и ввели в заблуждение меня. Он обычный человек, наследник давно забытого рода и живет в замке, принадлежащем ему по праву. Что же до девушки… - мужчина замялся и кто-то из толпы решил воспользоваться этой заминкой.
- Мы видели, как он отражал атаки… - послышался чей-то робкий и неуверенный голос, - Человек не мог бы так!.. К тому же, Тьери сказал…
- «Тьери», - скривившись, передразнил Ричард, - Тьери уже стар, он рассказал вам сказку, сплел небылицу. И я говорил об этом еще тогда, но нет… - он с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и покачал головой, - Вы сумели переубедить меня и я едва не убил человека, которого ныне имею честь называть своим другом.
Эрик, слушая эти речи, немного приосанился, не в силах сдержать улыбку. Слова Ричарда были ему приятны, согревали сердце и изгоняли из души последние сомнения в самой искренней его верности. Татьяна же, внимая оборотню, давно уже улыбалась, обняв руку графа.
- Но… - другой человек решил подать голос, напоминая оратору о еще одной, незаслуженно забытой детали, - Люди не держат львов в своих домах! А тот страшный зверь…
- Он живет не в доме, а в замке, - с убийственным терпением напомнил Ричард и, приподняв подбородок, окинул толпу надменным взором, - Еще вопросы есть? Или, быть может, вы отойдете и наконец-то позволите нам пройти?
- Нет! – человек, выступивший первым, Мишель, как назвал его оборотень, вновь шагнул вперед, - Ты лжешь нам, Ричард! Взгляните, - он бросил взгляд через плечо на стоящих позади него людей, одновременно указывая на несколько растерявшегося от этого Эрика, - Взгляните на его лицо! Его кожа бледна, как полотно, на его щеках не играет румянец! А глаза? У людей не может быть таких светлых глаз!
- Господи, они что, никогда не слышали про аристократов и их бледность? – Татьяна, чье беспокойство еще не успело толком улечься, и вновь было разбужено, сделала неловкую попытку сама заслонить блондина.
Ричард, однако, продолжал сохранять все тоже ужасающее спокойствие. Чуть склонив голову набок, он с величайшим интересом осмотрел гневного человека перед собою и вежливо приподнял бровь.
- И что же ты предлагаешь? Убить парня, - тут он мельком оглянулся на определенно не согласного с таким раскладом графа через плечо, - Только за то, что он… «бледен»?
- Убить вампира за то, что в его теле нет крови! – жестко отбрил крестьянин, - Взгляни на него! Очевидно, что недостаток крови он восполняет кровью невинных жертв, нападая на них по ночам!
- В моем теле есть кровь! – граф де Нормонд, уставший от амплуа подзащитного, решительно выступил вперед, аккуратно отодвигая девушку, - Не надо этих беспочвенных обвинений, я… я могу доказать, - в последних словах его прозвучало некоторое сомнение. Споря о способах доказать крестьянам человечность хозяина замка, обитатели последнего так и не сумели прийти к согласию. И сейчас, понимая необходимость сделать то, что предлагал изначально, Эрик, тем не менее, немного колебался, памятуя о возможности нарваться на куда более серьезную опасность, чем толпа испуганных крестьян.
Ричард, который целиком и полностью поддерживал его во время спора, услышав эти слова, жизнерадостно кивнул.
- Точно. Доказать легко, и если мне кто-нибудь даст нож…
- Ричард! – Татьяна, так и кипя негодованием от безрассудства своих спутников, дернула оборотня за рукав, - Даже не…
- Если эта девица так возражает против того, чтобы он пролил кровь… - насмешливо начал, было, Мишель, но Ричард, уже успевший принять из рук кого-то из крестьян небольшой, но ощутимо острый нож, одним взглядом заставил его умолкнуть.
- Дай руку, - голос мужчины был до невозможного спокоен, и девушка, которой это спокойствие не внушало ничего хорошего, сильнее стиснула его рукав.
Эрик, сам довольно ощутимо нервничая, приподнял подбородок, вытягивая вперед руку, словно для рукопожатия. Ричард хладнокровно взял ладонь графа, окинул замершую в ожидании толпу насмешливым взглядом и, не мудрствуя лукаво, полоснул по открытой ладони молодого человека ножом.
Блондин, оказавшийся не готовым к внезапной холодной боли, разлившейся по руке, вскрикнул и, стиснув зубы, дабы сдержать себя, напряженно задышал.
Татьяна, вся сжавшись и сама едва переводя дыхание, побледнела, чувствуя себя так, будто это ей пришлось подставить ладонь под острое лезвие.
Оборотень, единственный из всей троицы продолжающий хранить ледяное спокойствие, схватил руку Эрика за запястье и, высоко подняв ее, обвел толпу на сей раз взглядом более мрачным, чем насмешливым.
Молодой человек сморщился. Кровь, которой сочилась рана, неприятно-липким, горячим ручейком заструилась вниз, пачкая рукав рубашки.
- Кровь… - донесся взволнованный шепоток из толпы, - У него кровь!
- Мишель, - крестьянина, стоявшего впереди, кто-то толкнул в спину, - У него кровь! Он человек!
- Человек… - эхом повторил пораженный Мишель и, медленно поведя головой из стороны в сторону, уронил сжимаемые им вилы.
Ричард, удовлетворенный произведенным эффектом, осторожно отпустил руку молодого графа, и Татьяна, практически отпихнув его, взволнованно бросилась к любимому.
Зрелище было ужасающим – кровь, стекающая вниз, успела перепачкать рукав рубашки до самого локтя, и теперь вся рука блондина казалась безжалостно исполосованной и изодранной.
Толпа постепенно редела. Крестьяне, недоуменно и изумленно качающие головами и негромко обсуждающие случившееся, расходились по домам.
Оборотень, несколько секунд пронаблюдав за ними, со вздохом обернулся к друзьям.
- Пожалуй, прав был Винсент, говоря, что не стоит лить кровь на потеху глупой толпе… - вымолвил он, с искренним сожалением взирая на рану графа, - Не волнуйся. Тьери сумеет помочь тебе…
- Тот самый Тьери, что натравил их на нас? – Татьяна, так и вскинувшись, гневно взглянула на говорящего, - С чего ты взял, что он захочет помочь нам, а не добить? Почему ты вообще так сильно ранил его, неужели нельзя было просто уколоть палец?!
- Уколотый палец было бы видно хуже, - Эрик, вопреки переживаемым им не самым приятным ощущениям, мягко улыбнулся, - Все в порядке, Татьяна, я уверен, что маг сумеет…
- Я прошу прощения… - голос, раздавшийся из-за спины Ричарда, голос почти неузнаваемый без гневных и кровожадных ноток в нем, заставил блондина прерваться, удивленно переводя взгляд на подошедшего.
Мишель, тот самый Мишель, что несколько мгновений назад так яростно вожделел его смерти, теперь, склонившись в неловком поклоне, протягивал молодому человеку небольшой лоскут какой-то ткани.
- Вот… г-господин граф, вам надо перевязать рану. Простите, что мы так… - он умолк, не продолжая, а Эрик приветливо улыбнулся, принимая тряпицу из его рук.
- Ничего страшного, друг мой, я все понимаю. Надеюсь, больше таких недоразумений между нами не возникнет.
Крестьянин, неуклюже и неловко кланяясь, попятился, сумбурно заверяя графа в своей бесконечной ему преданности и в том, что он больше никогда, никогда…
- Лизоблюд, - фыркнул Ричард, проводив его взглядом, - Готов клясться, теперь по деревне понесется слух о возвращении благородного графа, героя былых лет… Ну, что же, толпа разошлась, идем дальше. Дом Тьери находится ближе к другому концу деревни, а ввиду раны Эрика это может быть неблизкий путь. Друг мой, я бы на твоем месте хотя бы зажал рану этой тряпкой. Нам не хватает еще, чтобы ты по дороге истек кровью.
