мадемуазель… - взор вораса мимолетно скользнул к Татьяне, - Как вижу, вы все еще пытаетесь изображать средневековую леди… - он вздохнул и, слегка махнув рукой, резюмировал, - И, как обычно, с этим не справляетесь.
Девушка, несколько не ожидавшая столь откровенного и внезапного хамства, недовольно сморщилась. Ей бывший мажордом тоже не был слишком уж приятен, однако же она никогда даже в мыслях не позволяла себе подобных высказываний, да еще и беспокоилась, как бы ненароком его не обидеть.
- Никого я не изображаю, - недовольно буркнула она, старательно отводя взгляд и пытаясь сделать вид, что слова вораса ничуть ее не задели, - Это из меня постоянно что-то пытаются изобразить.
- Люстру бы лучше протер, чем девушку оскорблять! – Ричард, как находящийся ближе всех к Татьяне (Эрик, заслоняющих их собой, стоял немного впереди), нахмурился и хотел, было, добавить что-то еще, как неожиданно раздавшийся где-то в лесу, с той стороны, куда направлялись путешественники, громкий треск, заставил его отвлечься. Казалось, что-то большое, что-то крупное и безжалостное рвется сквозь чащу, дабы присоединиться к их, пока еще мирному, общению.
- Если я протру люстру, она рухнет вам на голову, - вежливо заметил Анхель, будто бы и не замечая все приближающихся грозных звуков и, не меняя тона, продолжил, - Похоже, ваш свист все же был услышан, - по губам вораса мимолетно скользнула снисходительная улыбка и он, будто бы уже зная, уже предвидя то, что только должно было произойти, широко шагнул назад.
Как оказалось, сделал он это как раз вовремя.
Из леса, из самой гущи переплетенных ветвей, вылетела, нещадно ломая и расталкивая их мускулистым поджарым телом, словно стрела, огромная черная пантера, приземляясь как раз на то место, которое только что столь почтительно уступил ей экс-мажордом.
Оглянувшись мельком на хозяина, она чуть повернулась, занимая такую позицию, чтобы иметь возможность заслонить его собой и, оказавшись мордой в большей степени к Альберту и Людовику, нежели к Анхелю, отошедшему немного в сторону, оскалилась, рыча и яростно хлеща себя по бокам длинным хвостом.
Луи, уже около минуты как порывавшийся встрять в мирное общение вораса с «песиком», но все время останавливаемый дядей, воззрился на зверя с самым откровенным и искренним недоумением.
- Это еще что такое? – удивленно пробормотал он и, склонив голову набок, оценивающе оглядел длинные, угрожающе острые клыки дикой кошки. После чего, переведя взгляд на Ричарда, сморщил нос и, указывая на пантеру пальцем с брезгливостью истого, видавшего виды аристократа, отчеканил:
- Что. Это. Такое?
- Способ уравнять силы, - хмыкнул в ответ оборотень, - У «этого» даже имя есть. Дэйв, и я настоятельно рекомендую проявлять уважение в его адрес. А то порвет, - последнее прозвучало абсолютно невинно и одновременно немного виновато, словно бы хозяин пантеры заранее просил прощения у съеденных ею.
Молодой маг, судя по всему, заинтригованный последним заявлением сверх всякой меры, присел на корточки, с восторженной, почти мальчишеской улыбкой вглядываясь в желтые глаза скалящегося хищника. Страха в нем не было ни на йоту – парень был совершенно уверен в себе и своих силах, и определенно симпатизировал кошечке. Впрочем, учитывая, что симпатии его могли иметь довольно нетривиальный характер, Ричард предпочел на всяких случай сделать шаг ближе к своему любимцу, дабы в случае чего суметь защитить его.
- Быть может, нам стоит вернуться к основной теме нашей увлекательной беседы? – мягкий голос мага, главаря этой лесной шайки, журча, как ручеек, моментально отвлек остальных собеседников от созерцания интригующей картины «Мальчик с пантерой».
- А у нас была основная тема? – граф де Нормонд, уже некоторое время как хранящий совершенное молчание и, вместе с тем ухитряющийся соблюдать олимпийское спокойствие, развел руки в стороны, - Я несколько раз спросил тебя, дядя, зачем ты вновь пожаловал в мои владения, ради чего помешал нам спокойно вернуться домой, но ты так и не дал исчерпывающих объяснений.
- Исчерпывающих? – Альберт в раздумье провел указательным пальцем по нижней губе, затем коснулся подушечкой пальца обеих и легко пожал плечами, - Что ж, изволь. Мне известно, что Тьери что-то сделал с браслетом. Сделал, разумеется, с благороднейшей целью защитить мою дочь, однако, не подумал о том, что маскировка проблемы отнюдь не является ее решением. Как я уже говорил некогда Татьяне, я… Людовик!
Резкий окрик, столь внезапный и контрастный по сравнению с плавным журчанием его речи, заставил вздрогнуть не только Татьяну и Эрика, но даже и Ричарда, на мгновение отвлекшегося от общения Луи с его любимцем.
Клацнули острые зубы. Людовик, довольно ухмыляясь, отдернул руку и несколько раз сжал и разжал пальцы, проверяя их работоспособность.
- Я просто хотел погладить кису, - абсолютно невинно сообщил он, - Нормальное желание – пообщаться с дикой зверюшкой… Зачем было пугать ее громкими воплями?
- Когда зверюшка отгрызет тебе руку, продолжать общение с ней вряд ли захочется, - со знанием дела известил Ричард и, мимолетно глянув на упомянутую «зверюшку», негромко прибавил, - Дэйв…
Пантера, обозленная дерзкой попыткой наглого мальчишки прикоснуться к ней и уже успевшая сделать несколько шагов в его сторону, услышав голос хозяина, остановилась и, оглянувшись на него, раздраженно дернула хвостом, возвращаясь на место. Впрочем, не смотря на проявленное хищником послушание, было очевидно, что терпение его уже на исходе и если бы не присутствие хозяина, зверь бы не преминул разорвать молодому нахалу горло. Хотя, конечно, далеко не факт, что ему бы это удалось.
- Глупый мальчишка… - Альберт, выглядящий сейчас ни больше, ни меньше, как самый настоящий заботливый дядя, вынужденный заниматься воспитанием племянника-неслуха, потер пальцами висок, старательно возобновляя прерванный разговор, - Итак, как я уже говорил однажды Татьяне, мне ведомо, как усмирить браслет, я знаю, как обращаться с ним. И на моей руке он не был бы так опасен, по крайней мере, для тебя, дитя мое, - взгляд его уперся в девушку и та, не в силах придумать достойный ответ, молча потупилась. Мужчина, мимолетно улыбнувшись, продолжал:
- Поэтому я прошу тебя, Татьяна – отдай мне браслет. Я хочу лишь помочь тебе, клянусь, я не собираюсь причинять тебе вреда! – и он вытянул руку вперед, неспешно раскрывая ладонь, словно готовясь принять требуемый предмет.
Эрик, подспудно ощущая, какое впечатление эти слова производят на его возлюбленную, взволнованно оглянулся на нее через плечо. Неужели отдаст?.. После угроз Тьери, после всего, что он наговорил, трудно было бы винить ее в этом… Разве все они не хотят того же? Разве не желают они защитить девушку, сохранить ее жизнь и здоровье?
Татьяна колебалась. Слова отца и в самом деле задевали самые нужные струны в ее душе, заставляли вспоминать о грозящей ей и всем нежно любимым ею существам опасности, заставляли желать избавления от нее, но… Кто сказал, что на руке Альберта браслет прекратит представлять опасность? Магу нужен был замок, нужен был титул, и с браслетом ему вполне достанет сил забрать и то и другое, а потом… Неизвестно, что еще может прийти ему в голову.
Девушка отрицательно покачала головой.
- Дитя… - с губ Альберта сорвался разочарованный вздох и, сомкнув руку, он медленно опустил ее, почти сразу отводя немного в сторону, - Ты все еще не доверяешь мне… Что же, тогда идем со мною! Я не могу отобрать браслет силой, да и не хочу этого, но могу помочь тебе, научить… Ведь я уже предлагал это.
- И я отказалась, - голос Татьяны прозвучал несколько приглушенно и она вновь покачала головой, - И отказываюсь снова. Я никуда не пойду с тобой, я хочу вернуться домой, в замок и спокойно жить!
- Это с браслетом-то, - Людовик, некоторое время честно не вмешивающийся в разговор, ухмыльнулся, скрещивая руки на груди и отставляя одну ногу в сторону, - С кулоном? Ну-ну, живи себе, пока он тебя ночью не придушит.
- Людовик!
Окрик, исполненный недовольства, раздался, как это не странно, отнюдь не со стороны Альберта. Девушка, испуганная новым напоминанием о силе и опасности носимых ею «погремушек», как выразился юный маг, пребывающая в несколько взвинченном состоянии, сейчас была категорически не настроена терпеть шуточки последнего.
Альберт, определенно не ожидавший такого от своей дочери, удивленно приподнял бровь.
- Как, разве вы уже столь близко знакомы с этим мальчиком? – рука его легла на плечо протеже и на губах мага заплясала подозрительно добрая, мягкая, откровенно отеческая улыбка, - Но ведь я лишь собирался его тебе представить! Это было еще одной целью моего визита, должен признать, ведь в прошлый раз я сделать этого не успел.
Татьяна, несколько не ожидавшая ни от самой себя такой прыти, ни от отца подобных заявлений, недоуменно покосилась на Ричарда. Затем перевела взгляд на затылок Эрика, тоже определенно растерявшегося и, с подозрением уставившись на своего собеседника, настороженно осведомилась:
- И как кого же ты намерен мне его представить? Как мучителя Ричарда или…
- Как твоего будущего супруга.
Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Девушка, ощущая, как у нее расширяются глаза, торопливо заморгала, пытаясь заставить себя побороть изумление; Людовик, судя по всему, тоже не ожидавший подобных заявлений, медленно перевел потрясенный взор на дядюшку и резким движением сбросил его руку со своего плеча. Слов для достойного ответа у него пока не находилось, как, впрочем, и у Татьяны, и Альберт не преминул воспользоваться этим.
- Напомню, моя милая, свои слова о том, что я никогда не позволил бы тебе выйти замуж за какого-то пса без роду и племени, - презрительный взгляд мага метнулся к безусловно польщенному такой характеристикой Ричарду и тотчас же устремился к ошарашенному племяннику, - Что я нашел бы более достойного кандидата для этой роли, и вот…
- Я на ней не женюсь!
- Я за него не выйду!
Два голоса прозвучали как один. Молодые люди, столь бесцеремонно означенные в супруги друг другу, гневно переглянулись и, демонстрируя полнейшее неприятие персон друг друга, устремили свой гнев на мага. Анхель, стоящий чуть поодаль и немного за спиной последнего, едва не прыснул, прикрывая рот рукой.
- Какое трогательное единодушие… - протянул он и в зеленых, прозрачных глазах его, пожалуй, впервые на памяти Татьяны, отразилось самое искреннее веселье, - А ведь в семейной жизни это так важно! Да, мастер прав, - вы идеально подходите друг другу.
- С тобой я потом поговорю, восмилапый, а ты… - Людовик, мельком глянув на вораса, негодующе нахмурился на стоящего рядом дядюшку, - Завязывай с болтовней! Черт знает, до чего уже договорился – я никогда не женюсь на девчонке, которую некогда сам, по твоему приказу, отдал своему братику!
- Так-так-так, - Эрик, сам ошарашенный заявлением дяди не меньше, чем, пожалуй, Татьяна или Людовик, решительно шагнул вперед, поднимая руки, - Тише, тише. Прекратите говорить о Татьяне, как о вещи, - мне никто не отдавал ее! Она пришла в замок, в надежде спастись сама, и… - на губах молодого графа появилась невольная улыбка, - Спасла меня. И всех, кто обитал…
- Господин граф, - Анхель, очевидно, уставший от молчаливого бездействия и решивший все-таки принять участие в общей беседе, с интересом приподнял белесую бровь, - Скажите, вам речи ваш доктор пишет? Слишком много слов и слишком мало дела, а впрочем… Это вполне соответствует вашему обычному поведению, - он презрительно поморщился и, фыркнув, махнул рукой, всем видом показывая, что относит молодого человека к личностям, недостойным внимания, - Никогда не был способен действовать сам, может лишь говорить и подставлять под удар других…
- Кофе мне принеси! – чей-то возмущенный, звонкий и знакомый до безобразия голос решительно вклинился в речь вораса, прерывая ее.
Татьяна, чувствуя, как на губах сама собою расплывается широкая улыбка и не решаясь поверить собственному счастью, торопливо обернулась.
Эрик, которого слова альбиноса задели за живое, и который отнюдь не собирался дожидаться помощи, но, тем не менее, был ею обрадован, тоже поспешил перевести взгляд в сторону, откуда раздались эти слова, и даже Ричард вздохнул с некоторым облегчением. Все-таки ему, действуя практически в одиночку, пусть и при помощи пантеры, выстоять против двух сильных магов и одного, определенно не слабого вораса, было бы достаточно затруднительно, посему помощи он был чрезвычайно рад.
Из-за спины Луи, загораживающего собою путь, ведущий к замку, легко подвинув его, вышел, вернее даже будет сказать – выступил Роман Натан де Нормонд.
Облаченный в свободную белую рубашку с широким рукавом, но узкими манжетами, небрежно выпущенную поверх черных брюк, заправленных, в свой черед, в сапоги с довольно высоким голенищем, он сейчас производил впечатление какого-то средневекового мстителя, безжалостного карателя, защитника униженных и оскорбленных. Тонкий двуручный меч, легко и непринужденно сжимаемый им в руке, довершал этот образ, делая его абсолютно законченным.
Татьяна, которой однажды уже доводилось видеть юного виконта в облике средневекового дворянина, в наши дни, а не в прошлом, на несколько мгновений даже не поверила собственным глазам. Меч, который она поначалу приняла за шпагу – столь тонким и длинным был его клинок, отличающийся разве что формой рукояти, а главное, гарды, произвел на нее неизгладимое впечатление. Выходит, говоря когда-то об оружии, хранящемся где-то среди стен Нормонда, виконт не шутил… Хорошо, что тогда он так и не взялся за него – судя по тому, с какой уверенностью молодой человек держал меч, обращаться с ним он умел.
Рядом с юношей величаво вышагивал большой лев. На первый взгляд огромный хищник казался спокойным, даже расслабленным, однако, стоило лишь приглядеться, как становилось ясно, что впечатление это столь же ошибочно, как и первоначальное восприятие меча Романа. Желтые, чуть суженые глаза его смотрели внимательно и оценивающе, выбирая жертву, прикидывая расстояние для первого, но решающего броска; острые, не менее длинные, чем у пантеры, клыки, были ненавязчиво обнажены, - весь вид хищника кричал о том, что к нему лучше не подходить и с ним желательное бы не связываться.
Татьяна медленно перевела дух. Облегчение огромной волной затопило ее, шансы на возможность добраться до замка целыми и невредимыми стремительно повышались, и девушка, приободрившись, даже немного выпрямилась, расправляя доселе устало опущенные плечи. Теперь силы и в самом деле были уравнены – Ричарда, Дэйва, Романа и Винсента было вполне довольно, чтобы противостоять магу, ученику мага и ворасу, сколь бы сильны те не были.
Анхель, уже получивший от бывшего хозяина приказ принести кофе и не намеревающийся оставлять его без ответа, медленно повернул голову в его сторону, демонстрируя девушке и ее сердечному другу четкий профиль.
- Обнаглевшее дворянство… - негромко, но очень ясно и четко проговорил он и, улыбнувшись уголком рта, делано вздохнул, - Не способны даже принести себе кофе без посторонней помощи… Как же вы прожили без этой помощи столько дней? Быть может, мне подарить вам кофеварку, милорд?
Девушка, несколько не ожидавшая столь откровенного и внезапного хамства, недовольно сморщилась. Ей бывший мажордом тоже не был слишком уж приятен, однако же она никогда даже в мыслях не позволяла себе подобных высказываний, да еще и беспокоилась, как бы ненароком его не обидеть.
- Никого я не изображаю, - недовольно буркнула она, старательно отводя взгляд и пытаясь сделать вид, что слова вораса ничуть ее не задели, - Это из меня постоянно что-то пытаются изобразить.
- Люстру бы лучше протер, чем девушку оскорблять! – Ричард, как находящийся ближе всех к Татьяне (Эрик, заслоняющих их собой, стоял немного впереди), нахмурился и хотел, было, добавить что-то еще, как неожиданно раздавшийся где-то в лесу, с той стороны, куда направлялись путешественники, громкий треск, заставил его отвлечься. Казалось, что-то большое, что-то крупное и безжалостное рвется сквозь чащу, дабы присоединиться к их, пока еще мирному, общению.
- Если я протру люстру, она рухнет вам на голову, - вежливо заметил Анхель, будто бы и не замечая все приближающихся грозных звуков и, не меняя тона, продолжил, - Похоже, ваш свист все же был услышан, - по губам вораса мимолетно скользнула снисходительная улыбка и он, будто бы уже зная, уже предвидя то, что только должно было произойти, широко шагнул назад.
Как оказалось, сделал он это как раз вовремя.
Из леса, из самой гущи переплетенных ветвей, вылетела, нещадно ломая и расталкивая их мускулистым поджарым телом, словно стрела, огромная черная пантера, приземляясь как раз на то место, которое только что столь почтительно уступил ей экс-мажордом.
Оглянувшись мельком на хозяина, она чуть повернулась, занимая такую позицию, чтобы иметь возможность заслонить его собой и, оказавшись мордой в большей степени к Альберту и Людовику, нежели к Анхелю, отошедшему немного в сторону, оскалилась, рыча и яростно хлеща себя по бокам длинным хвостом.
Луи, уже около минуты как порывавшийся встрять в мирное общение вораса с «песиком», но все время останавливаемый дядей, воззрился на зверя с самым откровенным и искренним недоумением.
- Это еще что такое? – удивленно пробормотал он и, склонив голову набок, оценивающе оглядел длинные, угрожающе острые клыки дикой кошки. После чего, переведя взгляд на Ричарда, сморщил нос и, указывая на пантеру пальцем с брезгливостью истого, видавшего виды аристократа, отчеканил:
- Что. Это. Такое?
- Способ уравнять силы, - хмыкнул в ответ оборотень, - У «этого» даже имя есть. Дэйв, и я настоятельно рекомендую проявлять уважение в его адрес. А то порвет, - последнее прозвучало абсолютно невинно и одновременно немного виновато, словно бы хозяин пантеры заранее просил прощения у съеденных ею.
Молодой маг, судя по всему, заинтригованный последним заявлением сверх всякой меры, присел на корточки, с восторженной, почти мальчишеской улыбкой вглядываясь в желтые глаза скалящегося хищника. Страха в нем не было ни на йоту – парень был совершенно уверен в себе и своих силах, и определенно симпатизировал кошечке. Впрочем, учитывая, что симпатии его могли иметь довольно нетривиальный характер, Ричард предпочел на всяких случай сделать шаг ближе к своему любимцу, дабы в случае чего суметь защитить его.
- Быть может, нам стоит вернуться к основной теме нашей увлекательной беседы? – мягкий голос мага, главаря этой лесной шайки, журча, как ручеек, моментально отвлек остальных собеседников от созерцания интригующей картины «Мальчик с пантерой».
- А у нас была основная тема? – граф де Нормонд, уже некоторое время как хранящий совершенное молчание и, вместе с тем ухитряющийся соблюдать олимпийское спокойствие, развел руки в стороны, - Я несколько раз спросил тебя, дядя, зачем ты вновь пожаловал в мои владения, ради чего помешал нам спокойно вернуться домой, но ты так и не дал исчерпывающих объяснений.
- Исчерпывающих? – Альберт в раздумье провел указательным пальцем по нижней губе, затем коснулся подушечкой пальца обеих и легко пожал плечами, - Что ж, изволь. Мне известно, что Тьери что-то сделал с браслетом. Сделал, разумеется, с благороднейшей целью защитить мою дочь, однако, не подумал о том, что маскировка проблемы отнюдь не является ее решением. Как я уже говорил некогда Татьяне, я… Людовик!
Резкий окрик, столь внезапный и контрастный по сравнению с плавным журчанием его речи, заставил вздрогнуть не только Татьяну и Эрика, но даже и Ричарда, на мгновение отвлекшегося от общения Луи с его любимцем.
Клацнули острые зубы. Людовик, довольно ухмыляясь, отдернул руку и несколько раз сжал и разжал пальцы, проверяя их работоспособность.
- Я просто хотел погладить кису, - абсолютно невинно сообщил он, - Нормальное желание – пообщаться с дикой зверюшкой… Зачем было пугать ее громкими воплями?
- Когда зверюшка отгрызет тебе руку, продолжать общение с ней вряд ли захочется, - со знанием дела известил Ричард и, мимолетно глянув на упомянутую «зверюшку», негромко прибавил, - Дэйв…
Пантера, обозленная дерзкой попыткой наглого мальчишки прикоснуться к ней и уже успевшая сделать несколько шагов в его сторону, услышав голос хозяина, остановилась и, оглянувшись на него, раздраженно дернула хвостом, возвращаясь на место. Впрочем, не смотря на проявленное хищником послушание, было очевидно, что терпение его уже на исходе и если бы не присутствие хозяина, зверь бы не преминул разорвать молодому нахалу горло. Хотя, конечно, далеко не факт, что ему бы это удалось.
- Глупый мальчишка… - Альберт, выглядящий сейчас ни больше, ни меньше, как самый настоящий заботливый дядя, вынужденный заниматься воспитанием племянника-неслуха, потер пальцами висок, старательно возобновляя прерванный разговор, - Итак, как я уже говорил однажды Татьяне, мне ведомо, как усмирить браслет, я знаю, как обращаться с ним. И на моей руке он не был бы так опасен, по крайней мере, для тебя, дитя мое, - взгляд его уперся в девушку и та, не в силах придумать достойный ответ, молча потупилась. Мужчина, мимолетно улыбнувшись, продолжал:
- Поэтому я прошу тебя, Татьяна – отдай мне браслет. Я хочу лишь помочь тебе, клянусь, я не собираюсь причинять тебе вреда! – и он вытянул руку вперед, неспешно раскрывая ладонь, словно готовясь принять требуемый предмет.
Эрик, подспудно ощущая, какое впечатление эти слова производят на его возлюбленную, взволнованно оглянулся на нее через плечо. Неужели отдаст?.. После угроз Тьери, после всего, что он наговорил, трудно было бы винить ее в этом… Разве все они не хотят того же? Разве не желают они защитить девушку, сохранить ее жизнь и здоровье?
Татьяна колебалась. Слова отца и в самом деле задевали самые нужные струны в ее душе, заставляли вспоминать о грозящей ей и всем нежно любимым ею существам опасности, заставляли желать избавления от нее, но… Кто сказал, что на руке Альберта браслет прекратит представлять опасность? Магу нужен был замок, нужен был титул, и с браслетом ему вполне достанет сил забрать и то и другое, а потом… Неизвестно, что еще может прийти ему в голову.
Девушка отрицательно покачала головой.
- Дитя… - с губ Альберта сорвался разочарованный вздох и, сомкнув руку, он медленно опустил ее, почти сразу отводя немного в сторону, - Ты все еще не доверяешь мне… Что же, тогда идем со мною! Я не могу отобрать браслет силой, да и не хочу этого, но могу помочь тебе, научить… Ведь я уже предлагал это.
- И я отказалась, - голос Татьяны прозвучал несколько приглушенно и она вновь покачала головой, - И отказываюсь снова. Я никуда не пойду с тобой, я хочу вернуться домой, в замок и спокойно жить!
- Это с браслетом-то, - Людовик, некоторое время честно не вмешивающийся в разговор, ухмыльнулся, скрещивая руки на груди и отставляя одну ногу в сторону, - С кулоном? Ну-ну, живи себе, пока он тебя ночью не придушит.
- Людовик!
Окрик, исполненный недовольства, раздался, как это не странно, отнюдь не со стороны Альберта. Девушка, испуганная новым напоминанием о силе и опасности носимых ею «погремушек», как выразился юный маг, пребывающая в несколько взвинченном состоянии, сейчас была категорически не настроена терпеть шуточки последнего.
Альберт, определенно не ожидавший такого от своей дочери, удивленно приподнял бровь.
- Как, разве вы уже столь близко знакомы с этим мальчиком? – рука его легла на плечо протеже и на губах мага заплясала подозрительно добрая, мягкая, откровенно отеческая улыбка, - Но ведь я лишь собирался его тебе представить! Это было еще одной целью моего визита, должен признать, ведь в прошлый раз я сделать этого не успел.
Татьяна, несколько не ожидавшая ни от самой себя такой прыти, ни от отца подобных заявлений, недоуменно покосилась на Ричарда. Затем перевела взгляд на затылок Эрика, тоже определенно растерявшегося и, с подозрением уставившись на своего собеседника, настороженно осведомилась:
- И как кого же ты намерен мне его представить? Как мучителя Ричарда или…
- Как твоего будущего супруга.
Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Девушка, ощущая, как у нее расширяются глаза, торопливо заморгала, пытаясь заставить себя побороть изумление; Людовик, судя по всему, тоже не ожидавший подобных заявлений, медленно перевел потрясенный взор на дядюшку и резким движением сбросил его руку со своего плеча. Слов для достойного ответа у него пока не находилось, как, впрочем, и у Татьяны, и Альберт не преминул воспользоваться этим.
- Напомню, моя милая, свои слова о том, что я никогда не позволил бы тебе выйти замуж за какого-то пса без роду и племени, - презрительный взгляд мага метнулся к безусловно польщенному такой характеристикой Ричарду и тотчас же устремился к ошарашенному племяннику, - Что я нашел бы более достойного кандидата для этой роли, и вот…
- Я на ней не женюсь!
- Я за него не выйду!
Два голоса прозвучали как один. Молодые люди, столь бесцеремонно означенные в супруги друг другу, гневно переглянулись и, демонстрируя полнейшее неприятие персон друг друга, устремили свой гнев на мага. Анхель, стоящий чуть поодаль и немного за спиной последнего, едва не прыснул, прикрывая рот рукой.
- Какое трогательное единодушие… - протянул он и в зеленых, прозрачных глазах его, пожалуй, впервые на памяти Татьяны, отразилось самое искреннее веселье, - А ведь в семейной жизни это так важно! Да, мастер прав, - вы идеально подходите друг другу.
- С тобой я потом поговорю, восмилапый, а ты… - Людовик, мельком глянув на вораса, негодующе нахмурился на стоящего рядом дядюшку, - Завязывай с болтовней! Черт знает, до чего уже договорился – я никогда не женюсь на девчонке, которую некогда сам, по твоему приказу, отдал своему братику!
- Так-так-так, - Эрик, сам ошарашенный заявлением дяди не меньше, чем, пожалуй, Татьяна или Людовик, решительно шагнул вперед, поднимая руки, - Тише, тише. Прекратите говорить о Татьяне, как о вещи, - мне никто не отдавал ее! Она пришла в замок, в надежде спастись сама, и… - на губах молодого графа появилась невольная улыбка, - Спасла меня. И всех, кто обитал…
- Господин граф, - Анхель, очевидно, уставший от молчаливого бездействия и решивший все-таки принять участие в общей беседе, с интересом приподнял белесую бровь, - Скажите, вам речи ваш доктор пишет? Слишком много слов и слишком мало дела, а впрочем… Это вполне соответствует вашему обычному поведению, - он презрительно поморщился и, фыркнув, махнул рукой, всем видом показывая, что относит молодого человека к личностям, недостойным внимания, - Никогда не был способен действовать сам, может лишь говорить и подставлять под удар других…
- Кофе мне принеси! – чей-то возмущенный, звонкий и знакомый до безобразия голос решительно вклинился в речь вораса, прерывая ее.
Татьяна, чувствуя, как на губах сама собою расплывается широкая улыбка и не решаясь поверить собственному счастью, торопливо обернулась.
Эрик, которого слова альбиноса задели за живое, и который отнюдь не собирался дожидаться помощи, но, тем не менее, был ею обрадован, тоже поспешил перевести взгляд в сторону, откуда раздались эти слова, и даже Ричард вздохнул с некоторым облегчением. Все-таки ему, действуя практически в одиночку, пусть и при помощи пантеры, выстоять против двух сильных магов и одного, определенно не слабого вораса, было бы достаточно затруднительно, посему помощи он был чрезвычайно рад.
Из-за спины Луи, загораживающего собою путь, ведущий к замку, легко подвинув его, вышел, вернее даже будет сказать – выступил Роман Натан де Нормонд.
Облаченный в свободную белую рубашку с широким рукавом, но узкими манжетами, небрежно выпущенную поверх черных брюк, заправленных, в свой черед, в сапоги с довольно высоким голенищем, он сейчас производил впечатление какого-то средневекового мстителя, безжалостного карателя, защитника униженных и оскорбленных. Тонкий двуручный меч, легко и непринужденно сжимаемый им в руке, довершал этот образ, делая его абсолютно законченным.
Татьяна, которой однажды уже доводилось видеть юного виконта в облике средневекового дворянина, в наши дни, а не в прошлом, на несколько мгновений даже не поверила собственным глазам. Меч, который она поначалу приняла за шпагу – столь тонким и длинным был его клинок, отличающийся разве что формой рукояти, а главное, гарды, произвел на нее неизгладимое впечатление. Выходит, говоря когда-то об оружии, хранящемся где-то среди стен Нормонда, виконт не шутил… Хорошо, что тогда он так и не взялся за него – судя по тому, с какой уверенностью молодой человек держал меч, обращаться с ним он умел.
Рядом с юношей величаво вышагивал большой лев. На первый взгляд огромный хищник казался спокойным, даже расслабленным, однако, стоило лишь приглядеться, как становилось ясно, что впечатление это столь же ошибочно, как и первоначальное восприятие меча Романа. Желтые, чуть суженые глаза его смотрели внимательно и оценивающе, выбирая жертву, прикидывая расстояние для первого, но решающего броска; острые, не менее длинные, чем у пантеры, клыки, были ненавязчиво обнажены, - весь вид хищника кричал о том, что к нему лучше не подходить и с ним желательное бы не связываться.
Татьяна медленно перевела дух. Облегчение огромной волной затопило ее, шансы на возможность добраться до замка целыми и невредимыми стремительно повышались, и девушка, приободрившись, даже немного выпрямилась, расправляя доселе устало опущенные плечи. Теперь силы и в самом деле были уравнены – Ричарда, Дэйва, Романа и Винсента было вполне довольно, чтобы противостоять магу, ученику мага и ворасу, сколь бы сильны те не были.
Анхель, уже получивший от бывшего хозяина приказ принести кофе и не намеревающийся оставлять его без ответа, медленно повернул голову в его сторону, демонстрируя девушке и ее сердечному другу четкий профиль.
- Обнаглевшее дворянство… - негромко, но очень ясно и четко проговорил он и, улыбнувшись уголком рта, делано вздохнул, - Не способны даже принести себе кофе без посторонней помощи… Как же вы прожили без этой помощи столько дней? Быть может, мне подарить вам кофеварку, милорд?
