Сейчас ей, как никогда раньше стал понятен тот трепет, что, как ей доводилось слышать, рождает в душах наблюдателей вид заброшенного жилища. В разуме, при взгляде на окружающую разруху, невольно начинали тесниться тревожащие вопросы. Кто здесь жил? По какой причине покинул собственное жилье? Что его заставило сделать это? Хранимые старыми стенами смутные воспоминания, такие же пыльные, как и самый воздух здесь, казалось, витали в воздухе, касаясь неосязаемыми руками лица и оставляя в сознании липкий след страха.
Видимо, не зря многие истории о призраках берут свое начало именно в старых и заброшенных домах, среди паутины и пыли.
Обратив внимание на паутину, Татьяна нахмурилась. На память ей пришли недавние подозрения, касающиеся пауков.
- Надеюсь, никакое членистоногое за нами не последовало сюда, - пробормотала она и, чуть повысив голос, окликнула уже успевшего пройти вглубь комнатушки хранителя памяти, - Винс, а ты уверен, что здесь никто не живет?
- На сто процентов, - отозвался мужчина, беря с хлипковатого на вид стола какой-то лист бумаги и обстоятельно стряхивая с него пыль, - Дверь ведь была не заперта.
- А может, магам и не надо запирать двери, - подал голос граф де Нормонд и осторожно выпустил плечи девушки, которую по сию пору продолжал приобнимать, - У них, вероятно, есть другие способы защиты от непрошенных гостей.
- Ага, несмазанные петли, - Татьяна не сдержала смешка. Смешок получился несколько нервным.
- Попытаешься открыть дверь и от ужаса шмякнешься в трубу, как птичка.
- Отстань ты уже от птички! – вознегодовал хранитель памяти, поднося лист бумаги к глазам и пытаясь что-то рассмотреть на нем, - Она так и не шмякнулась, так что Гринпис в твоем лице может спать спокойно.
- Гринпис не может спать спокойно, пока рядом бродит хищный дикий зверь! – мигом парировала девушка и, обратив внимание на занятие собеседника, слегка вздохнула, - Хищный зверь, я не думаю, что тебе удастся хоть что-то рассмотреть в таком прекрасном освещении. Или ты думаешь, что ты все-таки кот?
- Я все-таки лев, - беззлобно огрызнулся Винсент и, признавая победу листочка, бессовестно скооперировавшегося с мраком, над своим зрением, перевел взгляд на предпочитающего сохранять молчание графа, - Эрик, иди сюда. Может, в тебе еще бродят следы былой нечеловечности и ты сумеешь разобрать тут больше, чем я.
- Что-то я питаю некоторые сомнения на этот счет, - блондин, вопреки своим словам все-таки приближаясь к приятелю, негромко хмыкнул, - Я и тебя-то вижу хуже, чем видел бы раньше.
Татьяна глубоко вдохнула пыльный воздух и недовольно закашлялась. В душу ее начали закрадываться смутные подозрения, сводящиеся в целом к тому, что, не смотря на заверения Винсента, поиски хоть сколько-нибудь полезной информации окажутся тщетны.
- Зря только дверями скрипели, - недовольно пробурчала она и, переступив с ноги на ногу, тоскливо огляделась вокруг. Взгляд ее скользнул по склонившимся над пыльным листочком исследователям, миновал кучку мусора чуть дальше стола и, наконец, остановился на узкой двери в противоположной входу стене. Открытие, надо сказать, немного воодушевило девушку и надежда вновь всколыхнулась в ее душе.
- Эй, - окликнула она своих чересчур уж заинтересовавшихся листочком спутников, - Ребят! Ни у кого, случайно, нет желания еще капельку поскрипеть дверями? – и, дождавшись вопросительного взгляда, она красноречиво кивнула на узкую створку. Как не странно, энтузиазма ее предложение ни у кого не вызвало.
Хранитель памяти, недовольно отмахнувшись, вновь склонился над загадочным листком.
- Поскрипи сама, - буркнул он, проводя пальцем по какой-то невидимой девушке строке, - Если я правильно вижу…
- А за дверкой может быть светлее, - почему-то ябеднически произнесла Татьяна, вновь привлекая к себе внимание, - Не хочешь проверить?
Винсент, вновь вынужденный оторваться от увлекательного чтения, хмуро воззрился на нее, опершись кулаком на стол.
- Татьяна, - голос его звучал слишком недовольно, чтобы иметь ту проникновенность, которую хранитель памяти тщетно пытался ему придать, - Тебя что, кроме птичек, еще и дверки пугают? Если хочешь проверить – иди, дерни за веревочку. Или боишься, что дверка откроется, а за ней серый волк? Кстати, помнится, прежде запертые дверки тебя не пугали, только привлекали.
- Волк остался дома, - недовольно отозвалась девушка и, прекрасно поняв намек на таинственный коридор Нормонда, куда некогда самонадеянно влезла, с демонстративной решительностью промаршировала к запертой или же просто закрытой двери, - Между прочим, я просто решила в кои-то веки проявить благоразумие, а ты мне мешаешь! – и, завершив обвинительную речь, она решительно дернула на себя ручку неизвестной двери.
И тотчас же, растерянно приоткрыв рот, медленно выпустила ее из пальцев, делая нетвердый шаг назад. Ноги ее подкашивались, дыхание сбилось. Взгляд был прикован к темному дереву загадочной створки, на котором медленно проступали белые, нечеткие буквы, складывающиеся в слова.
Татьяна неловко махнула рукой, силясь привлечь к себе внимание. Голос не слушался ее и, покуда она тщетно пыталась с ним совладать, буквы стали четче и слова сложились в весьма загадочное стихотворение, написанное чьим-то мягким, округлым почерком:
И долгой дороге приходит конец,
Коса налетает на камень
Пред дверью пред этой постой, молодец,
Замри, не касаясь руками.
Ты добр и смел, о, мой младой друг,
Но беды тебя не минуют
Проклятие есть, тьму несешь на руке
Она же тебя и погубит.
Пути вперед нет, не тревожь сон того,
Кто прежде его создал
В спираль он время согнул, для чего?
Того он мне не сказал.
Но истину я расскажу тебе здесь
Словами, в которых нет нового.
Я вижу – забрызгана кровью Луна
Знакомого иль незнакомого.
Я вижу – идут по волнам корабли,
Спеша к неведомой цели,
За бо?ртом в дожде не видно ни зги…
Кого-то спасти не сумели.
Но зверь, что придет – не пугайся его,
Он помощь тебе окажет
Прими лишь ее, я прошу, от него –
Спасенье тебе покажет.
И он не один, кто сумеет помочь,
Но ты сохрани неверие
Порой лживый свет утянуть может в ночь,
Предавши твое доверие.
Тебе лишь немногое сделать должно:
Очистить Луну от крови,
Пройти по морям волна за волной,
Избавить других от их доли.
Ты добр и смел, коль пришел ты сюда,
Однажды войти ты сможешь.
Пока же – о, нет. Камень точит вода…
И Бог пусть тебе поможет.
- Чт… - Татьяна закашлялась и, отчаянным усилием воли возвращая голос, с трудом выдавила из себя, - Это за еще такое?.. В смысле… это… такое… что?..
Эрик и Винсент, по сию пору все еще продолжавшие изучать пыльный листочек, одновременно подняли головы.
- Да, это можно счесть даже более интересным… - задумчиво вымолвил хранитель памяти, отвлекаясь от древней записки и подходя к испуганной и ошарашенной девушке, - И как ты постоянно ухитряешься находить черт знает что?
- Оно меня само находит, - нервно огрызнулась Татьяна и, прижавшись к тоже подошедшему блондину, немного спряталась за его спиной, - Я тут вообще не причем. Сам сказал мне открыть дверцу, я ее дернула, а она давай ругаться на меня всякими загадочными рифмами…
- М, вот очень интересно, зачем ты дергала дверь, открывающуюся от себя… - не скрывая ухмылки проговорил мужчина и, тяжело вздохнув, перевел взор на загадочные письмена, - Ладно, вернемся к произведению неизвестного поэта.
- Мне кажется, это не совсем стихотворение, - вмешался в мирное переругиивание своей девушки с их общим другом, граф де Нормонд, внимательно вглядываясь в белые буквы, - Это больше похоже на какое-то пророчество или предсказание, или…
- Таинственные пророчества в заброшенном домике мага – не самая приятная находка, - буркнула девушка, не давая любимому закончить, - И чего оно вообще мне явилось? Я бы и без него спокойно продолжала обходиться.
- А тебе слова о тьме на руке ни о чем не говорят? – очень вежливо осведомился Винсент, обернувшись на мгновение через плечо, - Ты которой рукой несчастную дверку дергала?
Татьяна, изумленная вопросом настолько, что даже не нашла в себе сил обругать еще раз пресловутую дверку, с какой-то стати защищаемую собеседником, растерянно заморгала и вопросительно уставилась на собственные руки, явно пытаясь свалить обязанность отвечать на них. Руки обязанность на себя принимать отказались, посему девушка, недовольно поморщившись, вынуждена была ответить сама.
- Я что, помню, что ли? – вполне резонно сообщила она и, почесав в затылке, неуверенно добавила, - Кажется, правой… а может быть, и левой.
- Хорошо, что у тебя их только две, - спокойно резюмировал хранитель памяти и, отступив на шаг, окинул пророчество критическим взором художника, - Вообще, мне кажется, что адресовано оно скорее Эрику, чем тебе.
Молодой граф, поперхнувшись от неожиданности, раскашлялся, прикрывая рот рукой.
- Я-то здесь причем? – выговорил он, справляясь с кашлем, - У меня браслета на руке нет, да и двери я не касался.
- Но именно на твоей руке он был, - резонно возразил Винсент, как-то быстро теряя любые признаки насмешливости, - Вряд ли к Татьяне обращались бы как к «мо?лодцу», согласись. На твоей руке был браслет, ты достаточно молод и вполне смел, и кроме того, беды тебя и в самом деле не миновали.
- Верно, - блондин слегка помрачнел и, бросив взгляд на пророчество, со вздохом прибавил, - И спасти я и в самом деле не сумел… довольно много кого.
- Перестань, - девушка, решительно прерывая попытку самобичевания со стороны Эрика, нахмурилась, - Во-первых, ты бы и не смог спасти их всех. А во-вторых…
- Может, будет еще кто-то, кого не сумеют спасти, - подхватил хранитель памяти и, потерев подбородок, в раздумье добавил, - Интересно, что тут за наезды на Луну, которую надлежит очистить…
- Не знаю, - Татьяна, убедившись в том, что ее спутники определенно не намерены бросать ее с пророчеством один на один, и почувствовавшая себя поэтому намного спокойнее, легко пожала плечами, - Не знаю насчет Луны, но вот намек на тебя довольно ясен, - с этими словами она указала на строки о звере, которого не следовало опасаться. Винсент недовольно хмыкнул. Быть упомянутым в пророчестве ему, видимо, не хотелось.
- А может, речь не обо мне, а о кошке, - моментально высказал он альтернативный вариант, - Она, в конце концов, тоже зверь. Правда, если бы ты ее не выпустила, она бы не пришла.
Эрик, как-то сразу отвлекшийся от пророчества, непонимающе сдвинул брови.
- В смысле выпустила? – переспросил он, устремляя взор к девушке, на лицо которой постепенно наползало виноватое выражение, - Откуда выпустила? Ты же говорила, вроде, что она пришла к замку…
- Нет, ну, когда-то она может быть и пришла, - хранитель памяти, не давая Татьяне ответить, предпочел сам бессовестно сдать все ее преступления, - Но было это дело давно. А потом она была заперта в башне, которая в том самом коридоре, куда влезла наша естествоиспытательница и выпустила зверушку.
- Погоди-погоди, - совсем растерялся блондин, как-то машинально взлохмачивая собственные волосы и тотчас же поправляя их, - В башне?.. Ты хочешь сказать, она просидела там три сотни лет??
- Ага, - невнимательно отозвался Винсент и неожиданно шагнул ближе к двери с пророчеством, уверенно касаясь ее ручки, - Что ж… Полагаю, прочитав страшное пророчество, мы имеем право проверить, откроется ли дверь, если ее толкнуть, а не потянуть на себя. В конечном итоге, входить туда запрещено только Татьяне, но не нам, - и, едва завершив свои рассуждения, не давая никому времени возразить, он решительно толкнул деревянную створку.
Послышался тихий скрип и дверь, подчиняясь действиям хранителя памяти, отворилась.
На некоторое время в комнате повисла тишина. Ни единый звук не нарушал ее, никакого движения не наблюдалось ни здесь, ни в том помещении, дверь в которое отворил Винсент. Наконец, девушка, морально готовая поприветствовать вылетевшую из-за двери стаю летучих мышей или еще что-нибудь, столь же приятное, разочарованно вздохнула.
- А я ждала жутких скрипов и какое-нибудь испуганное крылатое… - протянула она, стараясь одновременно держаться от открытой двери как можно дальше, и при этом силясь заглянуть за нее. Хранитель памяти, продолжающий стоять на пороге комнатушки, не спеша пройти внутрь, заинтересованно оглянулся через плечо.
- То есть, таинственных пророчеств тебе уже недостаточно? Должен честно предупредить – если ты надеешься обнаружить тут очередную кошку, то зря. Такое здесь явно не водится.
- Кошки не крылатые, - недовольно парировала Татьяна и, скрестив руки на груди, красноречиво чихнула.
- Будь здорова, - откликнулся Винсент и, вновь обратив взгляд внутрь новооткрытого помещения, как-то примолк. По виду его, хотя девушке и стоящему с ней рядом блондину и была видна только спина мужчины, было понятно, что он все-таки собирался продолжить непринужденное общение, но что-то впереди моментально изменило его намерения.
- Кажется, мы нашли того, чей сон пророчество не рекомендует нарушать… - медленно проговорил хранитель памяти и как-то очень осторожно шагнул вперед. Фигуру его неожиданно озарили отсветы пляшущего пламени и Эрик, тоже обративший на это внимание, нахмурился, неспешно отстраняясь от девушки и направляясь следом за другом. Татьяна, не слишком-то обрадованная перспективой оставаться в одиночестве среди пыльной комнаты, тем не менее, предпочла не двигаться с места, памятуя о вполне ясном запрете пророчества, да и не слишком горя желанием изучать подозрительные помещения.
К тому моменту, как граф де Нормонд приблизился к дверному проему, Винсент уже успел пройти вглубь комнатушки, поэтому молодой человек получил прекрасную возможность разглядеть то, что так поразило хранителя памяти. Открытие это его определенно не порадовало, и блондин замер на пороге, потрясенно глядя в комнату.
Татьяна, до сих пор пребывающая в неведении, вытянула шею, пытаясь все-таки рассмотреть то, что находилось за порогом.
- Ты думаешь, это он «согнул время в спираль»? – тихо проговорил молодой граф и сам, нескрываемо напрягшись, шагнул в комнату. На бледном лице его заплясали отблески пламени и он, будто желая избежать их света, немного посторонился, вольно или же нет давая девушке возможность рассмотреть то, что находилось внутри.
Татьяна слабо ахнула и в ужасе прижала ладонь к губам.
Картина, представшая ее взгляду, была, безусловно, довольно загадочной, но совершенно не казалась хоть сколько-нибудь приятной, и скорее пугала.
Прямо напротив двери, сейчас широко распахнутой, в явно давно не посещаемой комнатушке ярко пылал камин. На верхней его полке виднелись, довольно смутно, угадываясь скорее по очертаниям, какие-то сосуды, настолько древние, что, казалось, они могут рассыпаться лишь от одного прикосновения, если не дуновения ветерка.
Слева от камина, возле окна, находилось довольно невнятное подобие стола, заляпанного чем-то еще более невнятным. Где-то по правую руку угадывались освещенные гораздо хуже другие предметы мебели; на стенах кое-где что-то темнело.
Однако, ни мебель, ни камин, ни стены не интересовали сейчас девушку. Взгляд ее был прикован к тому, что находилось практически перед ней, возле камина.
Там, прислонившись к его краю, в опасной близости от яркого пламени, полулежал человеческий скелет со страшно изувеченной грудной клеткой.
Видимо, не зря многие истории о призраках берут свое начало именно в старых и заброшенных домах, среди паутины и пыли.
Обратив внимание на паутину, Татьяна нахмурилась. На память ей пришли недавние подозрения, касающиеся пауков.
- Надеюсь, никакое членистоногое за нами не последовало сюда, - пробормотала она и, чуть повысив голос, окликнула уже успевшего пройти вглубь комнатушки хранителя памяти, - Винс, а ты уверен, что здесь никто не живет?
- На сто процентов, - отозвался мужчина, беря с хлипковатого на вид стола какой-то лист бумаги и обстоятельно стряхивая с него пыль, - Дверь ведь была не заперта.
- А может, магам и не надо запирать двери, - подал голос граф де Нормонд и осторожно выпустил плечи девушки, которую по сию пору продолжал приобнимать, - У них, вероятно, есть другие способы защиты от непрошенных гостей.
- Ага, несмазанные петли, - Татьяна не сдержала смешка. Смешок получился несколько нервным.
- Попытаешься открыть дверь и от ужаса шмякнешься в трубу, как птичка.
- Отстань ты уже от птички! – вознегодовал хранитель памяти, поднося лист бумаги к глазам и пытаясь что-то рассмотреть на нем, - Она так и не шмякнулась, так что Гринпис в твоем лице может спать спокойно.
- Гринпис не может спать спокойно, пока рядом бродит хищный дикий зверь! – мигом парировала девушка и, обратив внимание на занятие собеседника, слегка вздохнула, - Хищный зверь, я не думаю, что тебе удастся хоть что-то рассмотреть в таком прекрасном освещении. Или ты думаешь, что ты все-таки кот?
- Я все-таки лев, - беззлобно огрызнулся Винсент и, признавая победу листочка, бессовестно скооперировавшегося с мраком, над своим зрением, перевел взгляд на предпочитающего сохранять молчание графа, - Эрик, иди сюда. Может, в тебе еще бродят следы былой нечеловечности и ты сумеешь разобрать тут больше, чем я.
- Что-то я питаю некоторые сомнения на этот счет, - блондин, вопреки своим словам все-таки приближаясь к приятелю, негромко хмыкнул, - Я и тебя-то вижу хуже, чем видел бы раньше.
Татьяна глубоко вдохнула пыльный воздух и недовольно закашлялась. В душу ее начали закрадываться смутные подозрения, сводящиеся в целом к тому, что, не смотря на заверения Винсента, поиски хоть сколько-нибудь полезной информации окажутся тщетны.
- Зря только дверями скрипели, - недовольно пробурчала она и, переступив с ноги на ногу, тоскливо огляделась вокруг. Взгляд ее скользнул по склонившимся над пыльным листочком исследователям, миновал кучку мусора чуть дальше стола и, наконец, остановился на узкой двери в противоположной входу стене. Открытие, надо сказать, немного воодушевило девушку и надежда вновь всколыхнулась в ее душе.
- Эй, - окликнула она своих чересчур уж заинтересовавшихся листочком спутников, - Ребят! Ни у кого, случайно, нет желания еще капельку поскрипеть дверями? – и, дождавшись вопросительного взгляда, она красноречиво кивнула на узкую створку. Как не странно, энтузиазма ее предложение ни у кого не вызвало.
Хранитель памяти, недовольно отмахнувшись, вновь склонился над загадочным листком.
- Поскрипи сама, - буркнул он, проводя пальцем по какой-то невидимой девушке строке, - Если я правильно вижу…
- А за дверкой может быть светлее, - почему-то ябеднически произнесла Татьяна, вновь привлекая к себе внимание, - Не хочешь проверить?
Винсент, вновь вынужденный оторваться от увлекательного чтения, хмуро воззрился на нее, опершись кулаком на стол.
- Татьяна, - голос его звучал слишком недовольно, чтобы иметь ту проникновенность, которую хранитель памяти тщетно пытался ему придать, - Тебя что, кроме птичек, еще и дверки пугают? Если хочешь проверить – иди, дерни за веревочку. Или боишься, что дверка откроется, а за ней серый волк? Кстати, помнится, прежде запертые дверки тебя не пугали, только привлекали.
- Волк остался дома, - недовольно отозвалась девушка и, прекрасно поняв намек на таинственный коридор Нормонда, куда некогда самонадеянно влезла, с демонстративной решительностью промаршировала к запертой или же просто закрытой двери, - Между прочим, я просто решила в кои-то веки проявить благоразумие, а ты мне мешаешь! – и, завершив обвинительную речь, она решительно дернула на себя ручку неизвестной двери.
И тотчас же, растерянно приоткрыв рот, медленно выпустила ее из пальцев, делая нетвердый шаг назад. Ноги ее подкашивались, дыхание сбилось. Взгляд был прикован к темному дереву загадочной створки, на котором медленно проступали белые, нечеткие буквы, складывающиеся в слова.
Татьяна неловко махнула рукой, силясь привлечь к себе внимание. Голос не слушался ее и, покуда она тщетно пыталась с ним совладать, буквы стали четче и слова сложились в весьма загадочное стихотворение, написанное чьим-то мягким, округлым почерком:
И долгой дороге приходит конец,
Коса налетает на камень
Пред дверью пред этой постой, молодец,
Замри, не касаясь руками.
Ты добр и смел, о, мой младой друг,
Но беды тебя не минуют
Проклятие есть, тьму несешь на руке
Она же тебя и погубит.
Пути вперед нет, не тревожь сон того,
Кто прежде его создал
В спираль он время согнул, для чего?
Того он мне не сказал.
Но истину я расскажу тебе здесь
Словами, в которых нет нового.
Я вижу – забрызгана кровью Луна
Знакомого иль незнакомого.
Я вижу – идут по волнам корабли,
Спеша к неведомой цели,
За бо?ртом в дожде не видно ни зги…
Кого-то спасти не сумели.
Но зверь, что придет – не пугайся его,
Он помощь тебе окажет
Прими лишь ее, я прошу, от него –
Спасенье тебе покажет.
И он не один, кто сумеет помочь,
Но ты сохрани неверие
Порой лживый свет утянуть может в ночь,
Предавши твое доверие.
Тебе лишь немногое сделать должно:
Очистить Луну от крови,
Пройти по морям волна за волной,
Избавить других от их доли.
Ты добр и смел, коль пришел ты сюда,
Однажды войти ты сможешь.
Пока же – о, нет. Камень точит вода…
И Бог пусть тебе поможет.
- Чт… - Татьяна закашлялась и, отчаянным усилием воли возвращая голос, с трудом выдавила из себя, - Это за еще такое?.. В смысле… это… такое… что?..
Эрик и Винсент, по сию пору все еще продолжавшие изучать пыльный листочек, одновременно подняли головы.
- Да, это можно счесть даже более интересным… - задумчиво вымолвил хранитель памяти, отвлекаясь от древней записки и подходя к испуганной и ошарашенной девушке, - И как ты постоянно ухитряешься находить черт знает что?
- Оно меня само находит, - нервно огрызнулась Татьяна и, прижавшись к тоже подошедшему блондину, немного спряталась за его спиной, - Я тут вообще не причем. Сам сказал мне открыть дверцу, я ее дернула, а она давай ругаться на меня всякими загадочными рифмами…
- М, вот очень интересно, зачем ты дергала дверь, открывающуюся от себя… - не скрывая ухмылки проговорил мужчина и, тяжело вздохнув, перевел взор на загадочные письмена, - Ладно, вернемся к произведению неизвестного поэта.
- Мне кажется, это не совсем стихотворение, - вмешался в мирное переругиивание своей девушки с их общим другом, граф де Нормонд, внимательно вглядываясь в белые буквы, - Это больше похоже на какое-то пророчество или предсказание, или…
- Таинственные пророчества в заброшенном домике мага – не самая приятная находка, - буркнула девушка, не давая любимому закончить, - И чего оно вообще мне явилось? Я бы и без него спокойно продолжала обходиться.
- А тебе слова о тьме на руке ни о чем не говорят? – очень вежливо осведомился Винсент, обернувшись на мгновение через плечо, - Ты которой рукой несчастную дверку дергала?
Татьяна, изумленная вопросом настолько, что даже не нашла в себе сил обругать еще раз пресловутую дверку, с какой-то стати защищаемую собеседником, растерянно заморгала и вопросительно уставилась на собственные руки, явно пытаясь свалить обязанность отвечать на них. Руки обязанность на себя принимать отказались, посему девушка, недовольно поморщившись, вынуждена была ответить сама.
- Я что, помню, что ли? – вполне резонно сообщила она и, почесав в затылке, неуверенно добавила, - Кажется, правой… а может быть, и левой.
- Хорошо, что у тебя их только две, - спокойно резюмировал хранитель памяти и, отступив на шаг, окинул пророчество критическим взором художника, - Вообще, мне кажется, что адресовано оно скорее Эрику, чем тебе.
Молодой граф, поперхнувшись от неожиданности, раскашлялся, прикрывая рот рукой.
- Я-то здесь причем? – выговорил он, справляясь с кашлем, - У меня браслета на руке нет, да и двери я не касался.
- Но именно на твоей руке он был, - резонно возразил Винсент, как-то быстро теряя любые признаки насмешливости, - Вряд ли к Татьяне обращались бы как к «мо?лодцу», согласись. На твоей руке был браслет, ты достаточно молод и вполне смел, и кроме того, беды тебя и в самом деле не миновали.
- Верно, - блондин слегка помрачнел и, бросив взгляд на пророчество, со вздохом прибавил, - И спасти я и в самом деле не сумел… довольно много кого.
- Перестань, - девушка, решительно прерывая попытку самобичевания со стороны Эрика, нахмурилась, - Во-первых, ты бы и не смог спасти их всех. А во-вторых…
- Может, будет еще кто-то, кого не сумеют спасти, - подхватил хранитель памяти и, потерев подбородок, в раздумье добавил, - Интересно, что тут за наезды на Луну, которую надлежит очистить…
- Не знаю, - Татьяна, убедившись в том, что ее спутники определенно не намерены бросать ее с пророчеством один на один, и почувствовавшая себя поэтому намного спокойнее, легко пожала плечами, - Не знаю насчет Луны, но вот намек на тебя довольно ясен, - с этими словами она указала на строки о звере, которого не следовало опасаться. Винсент недовольно хмыкнул. Быть упомянутым в пророчестве ему, видимо, не хотелось.
- А может, речь не обо мне, а о кошке, - моментально высказал он альтернативный вариант, - Она, в конце концов, тоже зверь. Правда, если бы ты ее не выпустила, она бы не пришла.
Эрик, как-то сразу отвлекшийся от пророчества, непонимающе сдвинул брови.
- В смысле выпустила? – переспросил он, устремляя взор к девушке, на лицо которой постепенно наползало виноватое выражение, - Откуда выпустила? Ты же говорила, вроде, что она пришла к замку…
- Нет, ну, когда-то она может быть и пришла, - хранитель памяти, не давая Татьяне ответить, предпочел сам бессовестно сдать все ее преступления, - Но было это дело давно. А потом она была заперта в башне, которая в том самом коридоре, куда влезла наша естествоиспытательница и выпустила зверушку.
- Погоди-погоди, - совсем растерялся блондин, как-то машинально взлохмачивая собственные волосы и тотчас же поправляя их, - В башне?.. Ты хочешь сказать, она просидела там три сотни лет??
- Ага, - невнимательно отозвался Винсент и неожиданно шагнул ближе к двери с пророчеством, уверенно касаясь ее ручки, - Что ж… Полагаю, прочитав страшное пророчество, мы имеем право проверить, откроется ли дверь, если ее толкнуть, а не потянуть на себя. В конечном итоге, входить туда запрещено только Татьяне, но не нам, - и, едва завершив свои рассуждения, не давая никому времени возразить, он решительно толкнул деревянную створку.
Послышался тихий скрип и дверь, подчиняясь действиям хранителя памяти, отворилась.
***
На некоторое время в комнате повисла тишина. Ни единый звук не нарушал ее, никакого движения не наблюдалось ни здесь, ни в том помещении, дверь в которое отворил Винсент. Наконец, девушка, морально готовая поприветствовать вылетевшую из-за двери стаю летучих мышей или еще что-нибудь, столь же приятное, разочарованно вздохнула.
- А я ждала жутких скрипов и какое-нибудь испуганное крылатое… - протянула она, стараясь одновременно держаться от открытой двери как можно дальше, и при этом силясь заглянуть за нее. Хранитель памяти, продолжающий стоять на пороге комнатушки, не спеша пройти внутрь, заинтересованно оглянулся через плечо.
- То есть, таинственных пророчеств тебе уже недостаточно? Должен честно предупредить – если ты надеешься обнаружить тут очередную кошку, то зря. Такое здесь явно не водится.
- Кошки не крылатые, - недовольно парировала Татьяна и, скрестив руки на груди, красноречиво чихнула.
- Будь здорова, - откликнулся Винсент и, вновь обратив взгляд внутрь новооткрытого помещения, как-то примолк. По виду его, хотя девушке и стоящему с ней рядом блондину и была видна только спина мужчины, было понятно, что он все-таки собирался продолжить непринужденное общение, но что-то впереди моментально изменило его намерения.
- Кажется, мы нашли того, чей сон пророчество не рекомендует нарушать… - медленно проговорил хранитель памяти и как-то очень осторожно шагнул вперед. Фигуру его неожиданно озарили отсветы пляшущего пламени и Эрик, тоже обративший на это внимание, нахмурился, неспешно отстраняясь от девушки и направляясь следом за другом. Татьяна, не слишком-то обрадованная перспективой оставаться в одиночестве среди пыльной комнаты, тем не менее, предпочла не двигаться с места, памятуя о вполне ясном запрете пророчества, да и не слишком горя желанием изучать подозрительные помещения.
К тому моменту, как граф де Нормонд приблизился к дверному проему, Винсент уже успел пройти вглубь комнатушки, поэтому молодой человек получил прекрасную возможность разглядеть то, что так поразило хранителя памяти. Открытие это его определенно не порадовало, и блондин замер на пороге, потрясенно глядя в комнату.
Татьяна, до сих пор пребывающая в неведении, вытянула шею, пытаясь все-таки рассмотреть то, что находилось за порогом.
- Ты думаешь, это он «согнул время в спираль»? – тихо проговорил молодой граф и сам, нескрываемо напрягшись, шагнул в комнату. На бледном лице его заплясали отблески пламени и он, будто желая избежать их света, немного посторонился, вольно или же нет давая девушке возможность рассмотреть то, что находилось внутри.
Татьяна слабо ахнула и в ужасе прижала ладонь к губам.
Картина, представшая ее взгляду, была, безусловно, довольно загадочной, но совершенно не казалась хоть сколько-нибудь приятной, и скорее пугала.
Прямо напротив двери, сейчас широко распахнутой, в явно давно не посещаемой комнатушке ярко пылал камин. На верхней его полке виднелись, довольно смутно, угадываясь скорее по очертаниям, какие-то сосуды, настолько древние, что, казалось, они могут рассыпаться лишь от одного прикосновения, если не дуновения ветерка.
Слева от камина, возле окна, находилось довольно невнятное подобие стола, заляпанного чем-то еще более невнятным. Где-то по правую руку угадывались освещенные гораздо хуже другие предметы мебели; на стенах кое-где что-то темнело.
Однако, ни мебель, ни камин, ни стены не интересовали сейчас девушку. Взгляд ее был прикован к тому, что находилось практически перед ней, возле камина.
Там, прислонившись к его краю, в опасной близости от яркого пламени, полулежал человеческий скелет со страшно изувеченной грудной клеткой.
