Мама несколько раз пыталась повлиять на неё, призывая думать о собственной выгоде в выборе жениха, но я попросила повременить с этим ещё немного. Пусть ребёнок помечтает. Мечты – это прекрасно, особенно, когда ты веришь в них всем сердцем.
– Ты, кажется, совсем не волнуешься, – мягким, тоненьким голоском сказала Софи.
Ей десять. Из всей нашей семьи только мы с ней унаследовали от отца магический дар.
Малютка нарядилась в розовое платье с некогда дорогими, а теперь уже изрядно потёртыми кружевами. В этом платье когда-то ходила я. Из-за тяжёлого финансового положения, на которое обрёк нас отец после смерти, мы донашивали вещи друг за другом. Но Софи, кажется, не испытывала стеснения.
– Я просто знаю, что всё будет хорошо, – улыбнулась я в ответ.
На самом деле, у меня было восемнадцать лет, чтобы смириться. Переживаний за это время было столько, что сейчас я старалась двигаться навстречу судьбе с гордо поднятой головой.
Вторая долина появилась где-то в полдень. Сёстры начинали понемногу изнывать от тяжёлой и долгой дороги, а я нашла свою отраду в пейзаже, раскинувшимся прямо за окном.
Никогда ещё не видела подобного. Летая на Феньке, я наблюдала всякие красоты, но именно на эти мне страшно захотелось посмотреть с высоты драконьего полёта.
На этот раз передо мной во всей своей силе, своенравности и непреодолимости предстала река. Потоки бурлящей и кипящей от жажды жизни воды врезались в камни и бились о берега, всем своим видом показывая, что рамки, в которые впихнула их природа, им не подходят. Река протекала по всей долине, огибала холмы и устремлялась вдаль, заставляя с завистью смотреть, как она свободно утекает прочь. По берегам стояли ёлки. Их было так много, что с высоты они казались мхом, заполонившим всё пространство и даже прикрывшим непокорную реку от любопытных глаз.
– А когда вы встретитесь с герцогом, вы сразу влюбитесь? – с любопытством поинтересовалась Софи.
Я повернула голову в её сторону, вымученно улыбнулась и решила, что сегодня не подходящий день для разочарований.
– Конечно.
– А когда я вырасту, я тоже женюсь на герцоге?
Мы с сёстрами рассмеялись.
– Ты не женишься, а выйдешь замуж, – строго поправила мама свою младшую дочь. – И я лично приложу все усилия, чтобы твой муж был очень выгодной партией!
– А я тоже хочу себе выгодную партию, – мечтательно вздохнула Ария.
– Тебе ещё рано, я первая! – возмутилась Майя.
– Мы выйдем в свет одновременно, забыла, что ли?! – Ария аж подпрыгнула на месте. – Просто ты замуж выйдешь раньше меня!
– А Марита не выходила в свет, и всё равно у неё будет муж, – тихонько заметила Софи и посмотрела на меня удивлёнными глазами.
Я взглядом попросила помощи у матушки и та с энтузиазмом принялась объяснять (в десятый, к слову сказать, раз), как так вышло.
Софи была неправа. В свет я выходила, но не как выгодная партия, а как «та самая будущая герцогиня Бёме». И это даже «светом» назвать трудно. Так, несколько балов в соседнем графстве, на которые нас пригласили только в знак уважения к моему покойному отцу.
Из-за небогатого состояния наша семья была нежелательным гостем на подобных мероприятиях.
Но скоро всё изменится.
– Марита, ты запомнила, о чём мы с тобой говорили? – взволнованно спросила матушка, когда закончила с объяснениями неувязок в моём замужестве.
Я кивнула, но маме моего согласия не требовалось. Нервно дёргая веером, она принялась повторять:
– Будь милой, обходительной. Старайся улыбаться, не возникай не по делу! Скорее всего, там соберётся множество титулованных особ. Веди себя естественно, осанка королевская, походка аккуратная. Сидеть с прямой спиной, к герцогу обращаться с уважением, не забывай добавлять «ваша светлость»! И не ешь ничего со стола, накладывай на тарелку, но кусай маленькими кусочками, поняла? Ещё не хватало, чтобы он счёл тебя обжорой!
– Всё будет хорошо, матушка, – попыталась её успокоить я.
– Когда ночью отправитесь в его покои, ты не волнуйся, лежи смирно, ничего ему не говори, и даже если будет больно, не смей этого показывать!
– А почему ей будет больно? – озадачилась Софи и снова посмотрела на меня расширившимися от удивления глазами.
Я поспешно отвела взгляд.
Матушка принялась плавно уходить от скользкой темы, осторожно переключая внимание ребёнка на не менее интересные вещи.
А передо мной появилась третья долина.
Я словно наяву увидела, как на зелёном лугу пасутся дикие лошади. Как они бьют копытами о землю, скачут, прекрасно осознавая собственную свободу, пересекая долину от одного края до другого, огибая огромные кустарники и деревья с несколькими стволами и обильной листвой. Деревьев этих было немного, но они были похожи на огромные почки, образовавшиеся на извилистой ветке.
Я откинулась на спинку сиденья и грустно улыбнулась.
Мы с Фенькой обязательно пролетим над этой местностью. Во что бы то ни стало. Обязательно.
К замку герцога карета прибыла около двух часов пополудни.
На подъезде к высоким башням находился огромным сад. Дорожка была старательно утоптана, но без всякого гравия, так что карету моментально перестало трясти. Ворота уже были открыты.
Замок был не похож на те, что я видела прежде. Обычно к нему строили откидные мосты, укрепляли высокими стенами и у него обязательно был внутренний двор. Но мы прибыли скорее к поместью, нежели к замку в привычном его понимании. Центральная часть напоминала большой каменный квадрат, в каждом углу которого возвышалось по башне.
На ступеньках, ведущих к парадной двери, стоял герцог Бёме.
Я приникла к окну, не в силах справиться с колотившимся от страха сердцем.
Одежда на мужчине была дорогой. Чёрный фрак, под ним – короткий жилет, украшенный золотыми нитями, искусно повязанный галстук, бежевые штаны, чёрные кожаные туфли. Волосы тёмные, длинные, но забраны в хвост. А вот лицо… я даже непроизвольно сглотнула и приказала коленям перестать дрожать.
Лицо было пугающим.
Нет, само по себе благородное: нос с небольшой горбинкой, скулы чётко очерчены, узковатые глаза, а брови под стать волосам чернично-чёрного цвета. Но был на этом лице отпечаток чего-то недоброго. Оно красивое, это трудно отрицать. Однако если приглядеться внимательнее, то на нём угадывалась маска презрения, даже морщинки возле носа словно вросли в кожу.
Как только карета остановилась на подъездной аллее, один из лакеев открыл дверцу и поставил перед нами подставку для ног, состоящую из четырёх ступенек.
Мы вышли, опираясь на руку мужчины, затем присели в реверансе. Матушка принялась сыпать любезностями. Герцог обвёл нас настороженным взглядом, словно размышляя над чем-то. Он смотрел то на меня, то на Майю, то на Арию.
И тут я догадалась: он не знает, кто из нас его будущая жена!
– Ваша светлость, позвольте представить: Марита Хорвин, ваша невеста. – Сделав шаг вперёд, я аккуратно подтолкнула Софи к герцогу.
Мне хотелось всего лишь начать наше знакомство с безобидной шутки. После которой матушка испуганно ахнула, Майя и Ария в ужасе переводили взгляд с меня на моего будущего мужа, Софи смущённо теребила тесьму на поясе своего платьица, а герцог… на его лице не дрогнул ни одни мускул.
Сделав вид, что ничего не заметил, он холодно сказал:
– Полагаю, невеста всё же вы. Прошу, входите. Арнольд проводит вас в ваши покои. Прошу, не отказывайте себе ни в чём, служанки исполнят любую вашу просьбу. Венчание пройдёт в шесть вечера в храме, который находится на территории замка. Возьму на себя смелость попросить вас не опаздывать.
С этими словами он развернулся и со статью царского льва скрылся в своём замке.
Моя свадьба оказалась вовсе не такой, какой описывала её мама, гувернантка и любовные романы.
Из нас пятерых переодеваться не нужно было лишь Софи, а на сборы отводилось всего четыре часа.
Ричард Бёме не обманул: служанки действительно были готовы исполнить любую нашу просьбу. Правда, когда я попросила верёвку и мыло, они почему-то сделали вид, что ничего не услышали.
Меня превратили в невесту за каких-то три часа ада. Матушка была уверена, что на подготовку отведётся времени как минимум в два раза больше. Но герцог был неумолим. В итоге на меня нацепили белое свадебное платье. Насильно заставили съесть две ножки курицы, которую держала служанка, чтобы я не запачкалась, и одно пирожное, чтобы за столом я ела совсем чуть-чуть, как образцовая леди.
Служанки бегали туда-сюда, сёстры одновременно и ныли, и рассуждали о моей свадьбе, матушка пила капли от сердца и кричала на всех подряд.
А я отстранённо наблюдала за тем, как из моих длинных волос пытаются соорудить соответствующую причёску, на которую без проблем закрепится фата, и раздумывала, как мне сбегать из замка на Гонки. Во-первых, нужно будет придумать подходящую причину, на тот случай, если меня всё же поймают. Во-вторых, убедить герцога выдавать мне деньги на несуществующие расходы лично.
Спустя три часа на меня торжественно нацепили фату и повели под руки, помогая спуститься на первый этаж.
У входа уже стоял герцог, напомнив мне своим видом об ужасной традиции: до храма жених с невестой едут в одной карете.
Надо сказать, произошла небольшая задержка, потому что платье у невесты оказалось слишком пышным и в проём не входило.
Общими усилиями я всё же разместилась на бархатном сиденье. Герцог сел напротив, причём, оглядев его с ног до головы, я вдруг поняла, что он остался в том же фраке, в котором вышел нас встречать. А чем он занимался эти два часа?!
Внезапно на меня повеяло лёгким духом алкоголя.
Лицо у мужчины было таким мрачным, что мне даже показалось, будто оно потемнело, особенно область под глазами.
Из-за напряжения, царившего в карете, я принялась нервно ёрзать, но в этом мешке, ошибочно названным платьем, делать это было непросто. А я когда волнуюсь, мне надо чем-то себя занять, иначе могу начать грызть ногти или разреветься.
– Прошу прощения за мои необдуманные действия при нашей первой встрече, ваша светлость, – выдохнула я, чем заставила это каменное лицо хотя бы оторваться от созерцания вида за окном.
Правда, мужчина в упор посмотрел на меня… и кивнул. Всё.
– Это была просто шутка, – пробормотала я.
– Я это понял, леди Хорвин, – сказал он мне.
Герцог снова погрузился в себя и повернул голову в сторону.
А я нервно теребила одно из колец изящного кружева платья. Ох, мама бы меня уже давно по рукам ударила.
– А какое зерно вы выращиваете? – не в силах молчать, спросила я. И поспешно добавила: – Ваша светлость.
Мыслённо обругала себя. Манеры! Не забывать про манеры!
– Простите? – Герцог вновь оторвался от окна. На секунду мне даже показалось, будто с его кожи спал этот ужасающий тёмный оттенок.
– Когда мы проезжали поля, я заметила, что вы выращиваете зерно. Простите мне моё любопытство.
– Да, вы излишне любопытны, – холодно бросил он мне и вновь уставился в окно.
В этот момент я поняла, что мой брак по расчёту совсем не из тех, где двое становятся, если не полноценной семьёй, то хотя бы друзьями.
Не удержавшись, обречённо прикрыла глаза.
После этого осознания, я впала в отчаяние, пытаясь представить себе нашу дальнейшую жизнь бок о бок… и не могла. В том, что на сборы нам отвели намного меньше положенного времени, не предоставив хотя бы дня, чтобы освоиться на новом месте, угадывалось стремление герцога разделаться с этим событием как можно быстрее. Так он пытался вскрыть нарыв на коже: болезненно, зато эффективно.
Кроме того, прямо перед бракосочетанием он выпил.
Да, конечно, я тоже не хотела выходить замуж за незнакомого человека. Но если я просто не хотела, то он всем своим нутром сопротивлялся этому. Он не желал со мной разговаривать, смотреть на меня, я была ему не то что бы неинтересна. Я была ему не нужна.
Под гнётом всех этих мыслей, образующих комок из страха и безнадёжности, я выпала из реальности. Конечно, я видела, как мне помогли выбраться из кареты, как мы под руку с герцогом прошли в храм. Помню, как удивилась, ожидая увидеть тьму приглашённых гостей, но вместо них увидела всего лишь нескольких человек, в нетерпении ожидающих нас на лавочках перед алтарём.
Но я так и не осознавала до конца, в какую бездну окунаюсь с каждым шагом.
Так как отца у меня не было, а дядя не смог присутствовать на свадьбе, к алтарю меня вёл жених.
Мы остановились перед священником, который поспешно принялся зачитывать венчальную молитву.
Всё это время я наблюдала за своим будущим мужем. Тот смотрел сперва в пол, затем глянул на меня, но почти сразу отвёл взгляд. Он посмотрел на витражные окна, и на секунду в его глазах промелькнуло искреннее желание сбежать отсюда как можно дальше.
Настало время приносить клятвы.
Ко мне священник обратился первой.
– Клянусь быть своему мужу верным советчиком и твёрдой опорой во всех жизненных неурядицах, – медленно начала говорить я. – Клянусь поддерживать его во всех начинаниях. Клянусь оставаться рядом и в хорошие, и в плохие дни. Клянусь доверять, ценить, уважать и беречь, делиться надеждами, мыслями и мечтами, если он того захочет. Клянусь делать каждый его день ярче предыдущего.
Мои клятвы были выверены до каждой буковки, потому что я очень боялась поклясться перед Богом в том, чего выполнить не смогу.
Герцог тоже не спешил раздавать серьёзные священные обещания незнакомке.
– Клянусь давать тебе всё самое лучшее, что есть у меня. Клянусь сопровождать тебя по жизни, заботясь о том, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Клянусь уважать тебя как личность и принимать все твои интересы, которые могут быть отличны от моих собственных. Клянусь заботиться о тебе, как о самом себе, – всё с таким же каменным лицом проговорил Ричард Бёме.
После этого мы выпили священного вина и обменялись кольцами.
Удивительно, но никто из нас в клятвах так и не обмолвился о верности.
Со стороны семьи Бёме собралось не так много родственников. Мать Ричарда – Элен Бёме, статная, элегантная леди с проседью в тёмных волосах и ужасно колючим взглядом. Она явно не жаловала вычурность и на свадьбу сына надела тёмно-зелёное платье и большую шляпку, без лишних украшений, которыми очень любили обвешивать себя дамы высшего света.
Была здесь и младшая сестра Ричарда Герда, приехавшая вместе со своим мужем графом Эсбьёрн. Невысокая брюнетка с узнаваемыми чертами лица моего мужа уже была в положении. Честно говоря, смотреть на её округлившийся животик было немного неловко.
Она также не любила вычурность и предпочла серебристый цвет, не разбавленный никакими посторонними цветами и предметами, вроде брошек. Только на шее у неё было бриллиантовое колье.
Были ещё два барона с соседних земель, представленные как друзья Ричарда. Один из них привёз жену и трёх дочерей, другой только двух сыновей, которым Майя и Ария постоянно строили глазки.
Стол был накрыт в самом замке и обставлен пышными убранствами, включая даже ту еду, которую я никогда в жизни не пробовала. В наших краях её просто не было.
Я не ела. То ли из-за того, что перед венчанием меня успели накормить, то ли из-за кома в горле, возникшего ровно в тот момент, когда нас с герцогом посадили за соседние стулья во главе стола.
Отчуждённость и скрытая неприязнь к моей персоне так и не покинула мужчину.
– Ты, кажется, совсем не волнуешься, – мягким, тоненьким голоском сказала Софи.
Ей десять. Из всей нашей семьи только мы с ней унаследовали от отца магический дар.
Малютка нарядилась в розовое платье с некогда дорогими, а теперь уже изрядно потёртыми кружевами. В этом платье когда-то ходила я. Из-за тяжёлого финансового положения, на которое обрёк нас отец после смерти, мы донашивали вещи друг за другом. Но Софи, кажется, не испытывала стеснения.
– Я просто знаю, что всё будет хорошо, – улыбнулась я в ответ.
На самом деле, у меня было восемнадцать лет, чтобы смириться. Переживаний за это время было столько, что сейчас я старалась двигаться навстречу судьбе с гордо поднятой головой.
Вторая долина появилась где-то в полдень. Сёстры начинали понемногу изнывать от тяжёлой и долгой дороги, а я нашла свою отраду в пейзаже, раскинувшимся прямо за окном.
Никогда ещё не видела подобного. Летая на Феньке, я наблюдала всякие красоты, но именно на эти мне страшно захотелось посмотреть с высоты драконьего полёта.
На этот раз передо мной во всей своей силе, своенравности и непреодолимости предстала река. Потоки бурлящей и кипящей от жажды жизни воды врезались в камни и бились о берега, всем своим видом показывая, что рамки, в которые впихнула их природа, им не подходят. Река протекала по всей долине, огибала холмы и устремлялась вдаль, заставляя с завистью смотреть, как она свободно утекает прочь. По берегам стояли ёлки. Их было так много, что с высоты они казались мхом, заполонившим всё пространство и даже прикрывшим непокорную реку от любопытных глаз.
– А когда вы встретитесь с герцогом, вы сразу влюбитесь? – с любопытством поинтересовалась Софи.
Я повернула голову в её сторону, вымученно улыбнулась и решила, что сегодня не подходящий день для разочарований.
– Конечно.
– А когда я вырасту, я тоже женюсь на герцоге?
Мы с сёстрами рассмеялись.
– Ты не женишься, а выйдешь замуж, – строго поправила мама свою младшую дочь. – И я лично приложу все усилия, чтобы твой муж был очень выгодной партией!
– А я тоже хочу себе выгодную партию, – мечтательно вздохнула Ария.
– Тебе ещё рано, я первая! – возмутилась Майя.
– Мы выйдем в свет одновременно, забыла, что ли?! – Ария аж подпрыгнула на месте. – Просто ты замуж выйдешь раньше меня!
– А Марита не выходила в свет, и всё равно у неё будет муж, – тихонько заметила Софи и посмотрела на меня удивлёнными глазами.
Я взглядом попросила помощи у матушки и та с энтузиазмом принялась объяснять (в десятый, к слову сказать, раз), как так вышло.
Софи была неправа. В свет я выходила, но не как выгодная партия, а как «та самая будущая герцогиня Бёме». И это даже «светом» назвать трудно. Так, несколько балов в соседнем графстве, на которые нас пригласили только в знак уважения к моему покойному отцу.
Из-за небогатого состояния наша семья была нежелательным гостем на подобных мероприятиях.
Но скоро всё изменится.
– Марита, ты запомнила, о чём мы с тобой говорили? – взволнованно спросила матушка, когда закончила с объяснениями неувязок в моём замужестве.
Я кивнула, но маме моего согласия не требовалось. Нервно дёргая веером, она принялась повторять:
– Будь милой, обходительной. Старайся улыбаться, не возникай не по делу! Скорее всего, там соберётся множество титулованных особ. Веди себя естественно, осанка королевская, походка аккуратная. Сидеть с прямой спиной, к герцогу обращаться с уважением, не забывай добавлять «ваша светлость»! И не ешь ничего со стола, накладывай на тарелку, но кусай маленькими кусочками, поняла? Ещё не хватало, чтобы он счёл тебя обжорой!
– Всё будет хорошо, матушка, – попыталась её успокоить я.
– Когда ночью отправитесь в его покои, ты не волнуйся, лежи смирно, ничего ему не говори, и даже если будет больно, не смей этого показывать!
– А почему ей будет больно? – озадачилась Софи и снова посмотрела на меня расширившимися от удивления глазами.
Я поспешно отвела взгляд.
Матушка принялась плавно уходить от скользкой темы, осторожно переключая внимание ребёнка на не менее интересные вещи.
А передо мной появилась третья долина.
Я словно наяву увидела, как на зелёном лугу пасутся дикие лошади. Как они бьют копытами о землю, скачут, прекрасно осознавая собственную свободу, пересекая долину от одного края до другого, огибая огромные кустарники и деревья с несколькими стволами и обильной листвой. Деревьев этих было немного, но они были похожи на огромные почки, образовавшиеся на извилистой ветке.
Я откинулась на спинку сиденья и грустно улыбнулась.
Мы с Фенькой обязательно пролетим над этой местностью. Во что бы то ни стало. Обязательно.
К замку герцога карета прибыла около двух часов пополудни.
На подъезде к высоким башням находился огромным сад. Дорожка была старательно утоптана, но без всякого гравия, так что карету моментально перестало трясти. Ворота уже были открыты.
Замок был не похож на те, что я видела прежде. Обычно к нему строили откидные мосты, укрепляли высокими стенами и у него обязательно был внутренний двор. Но мы прибыли скорее к поместью, нежели к замку в привычном его понимании. Центральная часть напоминала большой каменный квадрат, в каждом углу которого возвышалось по башне.
На ступеньках, ведущих к парадной двери, стоял герцог Бёме.
Я приникла к окну, не в силах справиться с колотившимся от страха сердцем.
Одежда на мужчине была дорогой. Чёрный фрак, под ним – короткий жилет, украшенный золотыми нитями, искусно повязанный галстук, бежевые штаны, чёрные кожаные туфли. Волосы тёмные, длинные, но забраны в хвост. А вот лицо… я даже непроизвольно сглотнула и приказала коленям перестать дрожать.
Лицо было пугающим.
Нет, само по себе благородное: нос с небольшой горбинкой, скулы чётко очерчены, узковатые глаза, а брови под стать волосам чернично-чёрного цвета. Но был на этом лице отпечаток чего-то недоброго. Оно красивое, это трудно отрицать. Однако если приглядеться внимательнее, то на нём угадывалась маска презрения, даже морщинки возле носа словно вросли в кожу.
Как только карета остановилась на подъездной аллее, один из лакеев открыл дверцу и поставил перед нами подставку для ног, состоящую из четырёх ступенек.
Мы вышли, опираясь на руку мужчины, затем присели в реверансе. Матушка принялась сыпать любезностями. Герцог обвёл нас настороженным взглядом, словно размышляя над чем-то. Он смотрел то на меня, то на Майю, то на Арию.
И тут я догадалась: он не знает, кто из нас его будущая жена!
– Ваша светлость, позвольте представить: Марита Хорвин, ваша невеста. – Сделав шаг вперёд, я аккуратно подтолкнула Софи к герцогу.
Мне хотелось всего лишь начать наше знакомство с безобидной шутки. После которой матушка испуганно ахнула, Майя и Ария в ужасе переводили взгляд с меня на моего будущего мужа, Софи смущённо теребила тесьму на поясе своего платьица, а герцог… на его лице не дрогнул ни одни мускул.
Сделав вид, что ничего не заметил, он холодно сказал:
– Полагаю, невеста всё же вы. Прошу, входите. Арнольд проводит вас в ваши покои. Прошу, не отказывайте себе ни в чём, служанки исполнят любую вашу просьбу. Венчание пройдёт в шесть вечера в храме, который находится на территории замка. Возьму на себя смелость попросить вас не опаздывать.
С этими словами он развернулся и со статью царского льва скрылся в своём замке.
***
Моя свадьба оказалась вовсе не такой, какой описывала её мама, гувернантка и любовные романы.
Из нас пятерых переодеваться не нужно было лишь Софи, а на сборы отводилось всего четыре часа.
Ричард Бёме не обманул: служанки действительно были готовы исполнить любую нашу просьбу. Правда, когда я попросила верёвку и мыло, они почему-то сделали вид, что ничего не услышали.
Меня превратили в невесту за каких-то три часа ада. Матушка была уверена, что на подготовку отведётся времени как минимум в два раза больше. Но герцог был неумолим. В итоге на меня нацепили белое свадебное платье. Насильно заставили съесть две ножки курицы, которую держала служанка, чтобы я не запачкалась, и одно пирожное, чтобы за столом я ела совсем чуть-чуть, как образцовая леди.
Служанки бегали туда-сюда, сёстры одновременно и ныли, и рассуждали о моей свадьбе, матушка пила капли от сердца и кричала на всех подряд.
А я отстранённо наблюдала за тем, как из моих длинных волос пытаются соорудить соответствующую причёску, на которую без проблем закрепится фата, и раздумывала, как мне сбегать из замка на Гонки. Во-первых, нужно будет придумать подходящую причину, на тот случай, если меня всё же поймают. Во-вторых, убедить герцога выдавать мне деньги на несуществующие расходы лично.
Спустя три часа на меня торжественно нацепили фату и повели под руки, помогая спуститься на первый этаж.
У входа уже стоял герцог, напомнив мне своим видом об ужасной традиции: до храма жених с невестой едут в одной карете.
Надо сказать, произошла небольшая задержка, потому что платье у невесты оказалось слишком пышным и в проём не входило.
Общими усилиями я всё же разместилась на бархатном сиденье. Герцог сел напротив, причём, оглядев его с ног до головы, я вдруг поняла, что он остался в том же фраке, в котором вышел нас встречать. А чем он занимался эти два часа?!
Внезапно на меня повеяло лёгким духом алкоголя.
Лицо у мужчины было таким мрачным, что мне даже показалось, будто оно потемнело, особенно область под глазами.
Из-за напряжения, царившего в карете, я принялась нервно ёрзать, но в этом мешке, ошибочно названным платьем, делать это было непросто. А я когда волнуюсь, мне надо чем-то себя занять, иначе могу начать грызть ногти или разреветься.
– Прошу прощения за мои необдуманные действия при нашей первой встрече, ваша светлость, – выдохнула я, чем заставила это каменное лицо хотя бы оторваться от созерцания вида за окном.
Правда, мужчина в упор посмотрел на меня… и кивнул. Всё.
– Это была просто шутка, – пробормотала я.
– Я это понял, леди Хорвин, – сказал он мне.
Герцог снова погрузился в себя и повернул голову в сторону.
А я нервно теребила одно из колец изящного кружева платья. Ох, мама бы меня уже давно по рукам ударила.
– А какое зерно вы выращиваете? – не в силах молчать, спросила я. И поспешно добавила: – Ваша светлость.
Мыслённо обругала себя. Манеры! Не забывать про манеры!
– Простите? – Герцог вновь оторвался от окна. На секунду мне даже показалось, будто с его кожи спал этот ужасающий тёмный оттенок.
– Когда мы проезжали поля, я заметила, что вы выращиваете зерно. Простите мне моё любопытство.
– Да, вы излишне любопытны, – холодно бросил он мне и вновь уставился в окно.
В этот момент я поняла, что мой брак по расчёту совсем не из тех, где двое становятся, если не полноценной семьёй, то хотя бы друзьями.
Не удержавшись, обречённо прикрыла глаза.
После этого осознания, я впала в отчаяние, пытаясь представить себе нашу дальнейшую жизнь бок о бок… и не могла. В том, что на сборы нам отвели намного меньше положенного времени, не предоставив хотя бы дня, чтобы освоиться на новом месте, угадывалось стремление герцога разделаться с этим событием как можно быстрее. Так он пытался вскрыть нарыв на коже: болезненно, зато эффективно.
Кроме того, прямо перед бракосочетанием он выпил.
Да, конечно, я тоже не хотела выходить замуж за незнакомого человека. Но если я просто не хотела, то он всем своим нутром сопротивлялся этому. Он не желал со мной разговаривать, смотреть на меня, я была ему не то что бы неинтересна. Я была ему не нужна.
Под гнётом всех этих мыслей, образующих комок из страха и безнадёжности, я выпала из реальности. Конечно, я видела, как мне помогли выбраться из кареты, как мы под руку с герцогом прошли в храм. Помню, как удивилась, ожидая увидеть тьму приглашённых гостей, но вместо них увидела всего лишь нескольких человек, в нетерпении ожидающих нас на лавочках перед алтарём.
Но я так и не осознавала до конца, в какую бездну окунаюсь с каждым шагом.
Так как отца у меня не было, а дядя не смог присутствовать на свадьбе, к алтарю меня вёл жених.
Мы остановились перед священником, который поспешно принялся зачитывать венчальную молитву.
Всё это время я наблюдала за своим будущим мужем. Тот смотрел сперва в пол, затем глянул на меня, но почти сразу отвёл взгляд. Он посмотрел на витражные окна, и на секунду в его глазах промелькнуло искреннее желание сбежать отсюда как можно дальше.
Настало время приносить клятвы.
Ко мне священник обратился первой.
– Клянусь быть своему мужу верным советчиком и твёрдой опорой во всех жизненных неурядицах, – медленно начала говорить я. – Клянусь поддерживать его во всех начинаниях. Клянусь оставаться рядом и в хорошие, и в плохие дни. Клянусь доверять, ценить, уважать и беречь, делиться надеждами, мыслями и мечтами, если он того захочет. Клянусь делать каждый его день ярче предыдущего.
Мои клятвы были выверены до каждой буковки, потому что я очень боялась поклясться перед Богом в том, чего выполнить не смогу.
Герцог тоже не спешил раздавать серьёзные священные обещания незнакомке.
– Клянусь давать тебе всё самое лучшее, что есть у меня. Клянусь сопровождать тебя по жизни, заботясь о том, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Клянусь уважать тебя как личность и принимать все твои интересы, которые могут быть отличны от моих собственных. Клянусь заботиться о тебе, как о самом себе, – всё с таким же каменным лицом проговорил Ричард Бёме.
После этого мы выпили священного вина и обменялись кольцами.
Удивительно, но никто из нас в клятвах так и не обмолвился о верности.
***
Со стороны семьи Бёме собралось не так много родственников. Мать Ричарда – Элен Бёме, статная, элегантная леди с проседью в тёмных волосах и ужасно колючим взглядом. Она явно не жаловала вычурность и на свадьбу сына надела тёмно-зелёное платье и большую шляпку, без лишних украшений, которыми очень любили обвешивать себя дамы высшего света.
Была здесь и младшая сестра Ричарда Герда, приехавшая вместе со своим мужем графом Эсбьёрн. Невысокая брюнетка с узнаваемыми чертами лица моего мужа уже была в положении. Честно говоря, смотреть на её округлившийся животик было немного неловко.
Она также не любила вычурность и предпочла серебристый цвет, не разбавленный никакими посторонними цветами и предметами, вроде брошек. Только на шее у неё было бриллиантовое колье.
Были ещё два барона с соседних земель, представленные как друзья Ричарда. Один из них привёз жену и трёх дочерей, другой только двух сыновей, которым Майя и Ария постоянно строили глазки.
Стол был накрыт в самом замке и обставлен пышными убранствами, включая даже ту еду, которую я никогда в жизни не пробовала. В наших краях её просто не было.
Я не ела. То ли из-за того, что перед венчанием меня успели накормить, то ли из-за кома в горле, возникшего ровно в тот момент, когда нас с герцогом посадили за соседние стулья во главе стола.
Отчуждённость и скрытая неприязнь к моей персоне так и не покинула мужчину.
