По выражению его лица легко читалось глубокое удивление, которое, наконец, вывело товарища из мрачной задумчивости. Он мгновенно очнулся и заинтересовано спросил:
--Ну и, что тебе удалось узнать у радистов?
Тот понял его любопытство, смешанное с, непонятно откуда взявшейся тревогой, но не стал сразу делиться своим открытием, а выдержал короткую паузу, лишь для того, чтобы немного помучить сослуживца и с довольным видом поделился:
--Ну, во-первых: корабль, который мы, в данный момент, наблюдаем—великолепный круизный лайнер «Титаник», а во-вторых: у них там, похоже, возникли какие-то проблемы.
Между молодыми людьми воцарилось мрачное молчание. Они искренне сожалели о том, что не разбираются в морзянке, иначе связались бы с «Титаником» и выяснили, что у них случилось и, возможно, оказали бы помощь. Только вся проблема была в сигнальной лампе, от которой не было, практически, никакого толку.
«Титаник».
Тем временем, главный офицер шикарного пассажирского лайнера «Титаник», ещё какое-то время, молча, стоял и задумчиво смотрел вслед своему младшему помощнику, пока его вниманием ни завладел Император Николай. Он не мог оставаться в стороне от ситуации, царившей на корабле, и, с глубокой нежностью внимательно проследив за тем, как фрейлина Юлия Волынская накинула на изящные плечи его любимой девушки, Великой княжны Ольги Фёдоровны норковую шубу, обратился к капитану с участливым вопросом:
--Адмирал, прошу вас, пожалуйста, скажите! Откликнулся, ли кто-нибудь на отчаянные призывы «Титаника» о помощи?
Капитан печально вздохнул, и, отойдя вместе с Государем к окну, честно признался:
--К сожалению, откликнулось только одно грузовое судно «Карпатия»! Она прибудет к нам, лишь через пять часов.—и, выдержав короткую паузу, внимательно посмотрел на Николая, погрузившегося в мрачную задумчивость. Капитан Смит понимал чувства Российского Государя. Ведь осознавать то, что большая часть людей, находящихся на борту прекрасного корабля, погибнет, было нелегко. Вернее, даже, было уму непостижимо.
--Ещё есть какие-нибудь новости?—после мрачного размышления задал свой очередной вопрос император, продолжая пристально смотреть на почтенного собеседника. Тот тяжело вздохнул, и, решив, хоть как-то взбодрить Государя, сообщил ему, как для него казалось, хорошую новость:
--Да, Ваше Императорское Величество! Нам ещё удалось связаться с офицерами Вашей яхты, «Штандарт» кажется. Так вот, они с минуты на минуту пришлют за Вами, Вашим семейством и приближёнными катер для того, чтобы забрать всех Вас на свой борт.
Николай, хотя и не понимал, что делает, неподалёку от погибающего «Титаника», «Штандарт», одобрительно кивнул и, отдав распоряжение своим близким и приближённым, следовать за ним, покинул императорские апартаменты и направился к шлюпочной палубе. Его семья и придворные покорно и, молча, шли за ним, сопровождаемые капитаном.
Им пришлось идти по, залитому тусклым и, исходящим от настенных медных бра с хрустальными лампами, светом, коридору. Он был выполнен в стиле рококо с золотой лепниной, рамами, вензелями и розетками. Ковролин под ногами, по своей мягкости, напоминал пух.
Только юная Великая княжна не замечала этого. Она шла на шлюпочную палубу, подобно, приговорённому к смерти, узнику, который плавно и медленно восходит на эшафот. Девушка не разделяла той искренней радости от скорой посадки в царский катер, какую, испытывали императорские особы и их свита.
Ольга чувствовала непереносимую душевную боль от одной мысли, что сейчас она навсегда расстанется с Эдвардом. Ей хотелось даже кричать. Её душили беззвучные слёзы, а трепетное сердце обливалось кровью. Ноги были, как ватные и, категорически, отказывались вести свою прекрасную обладательницу к ненавистному для неё спасению. Она так глубоко ушла в себя, что не слышала то, о чём ей говорил Николай. В её голове проносились счастливые мгновения из жизни, которые она провела наедине с Эдвардом. Они напоминали нежный романтический сон.
Только девушке пришлось выйти из забытья и вернуться в жестокую реальность. Она с её сопровождением, наконец, пришла на шлюпочную палубу и плавно приближалась к месту, где их уже ждали офицеры с императорской яхты «Штандарт», готовые принять на свой борт венценосную семью и придворных.
Именно сейчас, оказавшись на открытой всем ветрам, палубе и выйдя из глубокой задумчивости, юная девушка почувствовала, как здесь было холодно и шумно от, выпускаемого трубами, пара. Она даже поёжилась и оцепенела
В эту самую минуту её вниманием завладел император Николай. Он уже спустился вместе со своими детьми и приближёнными в катер и, теперь, стоял на его дне, протянув к ней заботливые руки.
--Оленька, мы ждём только тебя!—нежно позвал девушку император, но она не могла сдвинуться с места.
Девушка разрывалась между ним и Эдвардом. Он о чём-то тихо беседовал со своим старшим помощником, мистером Уальдом, пока ни увидел, находившуюся в паническом оцепенении, юную возлюбленную.
--Ольга, спускайтесь к Вашей семье! Вам уже пора отплывать!—вразумительно просил девушку капитан, пристально смотря в её бирюзовые омуты. Они были полны горьких слёз и отчаяния, из-за чего, у него самого разрывалась трепетная душа.
--Нет, Эдвард! Я без тебя не поплыву!—решительно произнесла юная девушка, пристально смотря в добрые льдисто-серые глаза избранника. Её тихий приятный голос дрожал то, ли от душевного волнения и страха за жизнь любимого мужчины, то, ли от жуткого холода.
Капитан Смит, хотя и был глубоко тронут её искренним беспокойством за него, но сдержано вздохнув, накрыл изящные руки любимой своими руками в тёплых перчатках и осторожно попытался, объяснить ей жестокую суть вещей:
--Ольга, Вы, же, прекрасно знаете о том, что я нахожусь на службе! Офицерский долг велит мне, оставаться на корабле и обеспечивать порядок, проводимой эвакуации всех пассажиров, а, раз спасательных средств катастрофически мало, значит, мне суждено пойти на океанское дно вместе с этим прекрасным кораблём!
Его жестокие, но правдивые слова резанули юную девушку в самое сердце, словно самый острый нож. Они лишили её последней опоры. Ольга больше не могла себя сдерживать. Горькие слёзы, застлавшие ясные глаза, тонкими прозрачными солёными ручьями плавно стекали по бархатистым щекам. Девушка сама не заметила, как уткнулась красивым заплаканным лицом ему в грудь со словами, похожими на измученный, бесконечными страданиями, вздох:
--Один Господь Бог ведает то, как я люблю тебя, милый Эдвард!
Из его заботливой мужественной груди вырвался печальный вздох. Капитан ласково пригладил золотистые кудри юной девушки, и, одарив её нежной улыбкой, проговорил то, чем вызвал в ней недоумение:
--Ольга, послушайте меня внимательно! Я, конечно, глубоко тронут Вашими тёплыми чувствами. Только сейчас мне придётся сделать то, за что, не будет стыдно в момент моей гибели.
Не говоря больше ни единого слова и не давая ошеломлённой избраннице, опомниться, он с ловкостью подхватил её себе на руки и заботливо передал Российскому Государю. Ольга так была потрясена его словами и действиями, что даже не пыталась сопротивляться.
Николай очень бережно принял Великую княжну из заботливых рук своего преданного нового контр-адмирала, и, искренне пожелав ему удачи в спасательной работе, отдал её на попечение дочерей, племянницы и фрейлин, которые мгновенно окружили девушку.
В эту самую минуту юная Ольга услышала приятный бархатистый голос милого Эдварда, руководящего спуском императорского катера. Он волновал ей трепетную душу и заставлял, учащённо биться сердце. Юная девушка перестала любезно беседовать с Великими княжнами и плавно перевела бирюзовый взгляд на шлюпочную палубу «Титаника».
Она отчётливо видела и слышала, как над головами офицеров, возглавляемых её возлюбленным, взлетают и рассыпаются на мелкие огоньки в ночном звёздном небе сигнальные ракеты. Немного в стороне от них, музыканты проигрывали вальсы иностранных композиторов для того, чтобы отвлечь пассажиров от мрачных мыслей о, происходящей на борту их прекрасного корабля, катастрофы.
Трепетное сердце юной Великой княжны Ольги Фёдоровны сдавила невыносимая тоска, с которой она не смогла справиться. Это было выше её сил.
--Ники, дорогой, пожалуйста, прости меня! Я не достойна твоей любви!—дрожащим от жуткого холода и душевного волнения, голосом произнесла юная девушка, с огромной нежностью смотря в его ласковые бирюзовые глаза, чем вызвала в нём глубокое недоумение.
Николай с, постепенно нарастающим душевным беспокойством, напрягся и спросил:
--Что ты задумала, Оленька?
Девушка ничего не ответила. Она, лишь крепко, но поочерёдно, обняла его вместе с детьми, и, снова, но теперь уже со слезами на глазах, искренне попросив у них всех прощения, выпрыгнула из катера обратно на палубу прекрасного, но, к сожалению погибающего «Титаника».
Ошеломлённые безумным поступком, вызванным отчаянным душевным порывом, дорогой кузины, Великие княжны и семилетний Великий князь Наследник Цесаревич внимательно проследили за тем, как ей галантно помогли, перебраться через металлические леера, появившиеся на палубе, джентельмены. Ольга искренне и доброжелательно поблагодарила их за, оказанную ей услугу и побежала на встречу к любимому мужчине. Императорским детям это показалось очень романтичным. Они даже мечтательно вздохнули.
Что касается их дорогого отца, он, хотя и был потрясён до глубины души неразумным поступком любимой девушки, быстро опомнился и вразумительно принялся, просить её, немедленно вернуться. Только, вскоре, император понял, что, в данный момент, ей это будет сделать, пусть даже и при большом желании, практически невозможно.
Николаю осталось, уповать на то, что капитан Смит найдёт девушку и позаботится о том, чтобы, при первой возможности, она покинула тонущий лайнер на ближайшей шлюпке.
Мысленные мольбы Российского Императора были услышаны. Капитан завершал руководство спуском катера с яхты «Штандарт», когда юная девушка выпрыгнула из него.
--Господи, что она делает!—потрясённо выдохнул он и внимательно проследил за тем, как катер с императорскими особами на борту плавно опустился на спокойную, словно зеркальная поверхность, воду, и, включив мотор, отошёл от «Титаника».
Теперь капитану Смиту ничего не мешало, пойти на встречу к Ольге. Он отдал приказ помощникам о начале посадки пассажиров в спасательные шлюпки и уже собрался, покинуть шлюпочную палубу, но был остановлен вразумительными словами старшего помощника:
--Вы, уж меня простите, сэр! Только, сейчас, не время для урегулирования амурных дел! Если хотите, я немедленно устрою так, чтобы Великая княжна Романова покинула корабль на ближайшей шлюпке!
Только капитан считал иначе. Он душевно поблагодарил старшего помощника за участие и непреклонно сказал:
--Я сам позабочусь о безопасности Её Императорского Величества, мистер Уайлд!
Старший помощник был, далеко, не в восторге от, столь неразумного решения капитана, но спорить не посмел. Видя, что он покорился его воле, капитан одобрительно кивнул и пошёл к юной княжне, надеясь, застать её на площадке великолепной лестницы, расположенной под огромным хрустальным куполом с решёткой из кованого железа и украшенной сусальным золотом.
Помощник проводил главного офицера задумчивым взглядом, и, понимая, что ничего поделать уже нельзя, приступил к выполнению своего долга. Он галантно попросил, собравшихся на шлюпочной палубе, пассажиров о внимании. Когда они смолкли, старший офицер Уальд одобрительно вздохнул и заговорил, как ему казалось, громким голосом:
--Уважаемые дамы, сейчас, к вашему вниманию, будут предоставлены места в шлюпках! Джентельменам придётся, пока немного подождать!
От его слов, пассажиры принялись недоумённо переговариваться между собой. Никто из них не понимал, почему в шлюпки разрешено, пока садиться только одним женщинам с детьми. Для чего офицерам понадобилось разлучать семьи? Кто придумал такое суровое правило?
Офицер Уальд и его товарищи отчётливо видели, как женщины, мгновенно, стушевались и никак не могли решиться, сделать первый шаг к, ожидающей их, первой шлюпке. Их противоречивое душевное состояние, находящиеся возле старшего помощника, офицеры понимали. Только ничего не могли изменить. Им даже пришлось осторожно уговаривать перепуганных и ошеломлённых женщин на то, чтобы те, наконец, одумались и начали спускаться.
Их старания возымели успех. Пассажиры-мужчины прислушались к вразумительным словам офицеров, и, понимая, что это вынужденная необходимость, выступили им на подмогу. Вскоре, благодаря общим усилиям, женщины, хотя и робко, но начали, потихоньку, занимать, положенные им, места в шлюпке. Когда она была заполнена наполовину, сомневавшиеся в её надёжности, офицеры приступили к спуску. Он проходил медленно, плавно и осторожно.
Сидящие на своих местах, женщины печально смотрели на, оставшихся на борту шикарного океанского круизного лайнера «Титаник», своих мужей, отцов, сыновей, друзей, братьев и знакомых. Они словно прощались с ними навсегда, уже сомневаясь, когда-либо встретиться снова.
Наконец шлюпка достигла поверхности океана, и, плавно отойдя от тёмного стального борта корабля, поплыла прочь.
Тем временем, капитан Смит не ошибся, спустившись в главный салон для пассажиров первого класса. Юная Великая княжна действительно находилась там. Она сидела на ступеньке великолепной лестницы из, покрытого защитным лаком, красного дерева с кованой железной решёткой, которая была украшена сусальным золотом. Рядом с девушкой сидела, заботливо обнимая за изящные плечи, её матушка герцогиня Виктория Браэртон. Молодые женщины тихо и душевно разговаривали друг с другом. Мягкое освещение от настольных ламп не смущало их, а наоборот успокаивало.
Капитан не решался вмешиваться, а терпеливо ждал, когда кто-нибудь из них обратит на него своё внимание. Он, молча, стоял, облокотившись о перила, и задумчиво смотрел на великолепный ресторан, выполненный в итальянском стиле из белого мрамора. Его мысли занимал безумный поступок юной Великой княжны. Капитан, прекрасно, знал о том, что она вернулась на тонущий корабль из огромной любви к нему.
--Ори, дорогая, ты уверенна в том, что не станешь жалеть о своём разрыве с Российским Государем?—всё с тем же участием в приятном мелодичном голосе, задала дочери последний вопрос герцогиня Виктория, подводя итог их душевной беседе. Она пристально всмотрелась в бездонные бирюзовые омуты печальных глаз юной девушки. Та измученно вздохнула, и, медленно отведя, полный невыносимой душевной боли, взгляд на руки в белоснежных жаккардовых перчатках, теребящие жемчужные нити ожерелья, откровенно призналась:
--Ну и, что тебе удалось узнать у радистов?
Тот понял его любопытство, смешанное с, непонятно откуда взявшейся тревогой, но не стал сразу делиться своим открытием, а выдержал короткую паузу, лишь для того, чтобы немного помучить сослуживца и с довольным видом поделился:
--Ну, во-первых: корабль, который мы, в данный момент, наблюдаем—великолепный круизный лайнер «Титаник», а во-вторых: у них там, похоже, возникли какие-то проблемы.
Между молодыми людьми воцарилось мрачное молчание. Они искренне сожалели о том, что не разбираются в морзянке, иначе связались бы с «Титаником» и выяснили, что у них случилось и, возможно, оказали бы помощь. Только вся проблема была в сигнальной лампе, от которой не было, практически, никакого толку.
«Титаник».
Тем временем, главный офицер шикарного пассажирского лайнера «Титаник», ещё какое-то время, молча, стоял и задумчиво смотрел вслед своему младшему помощнику, пока его вниманием ни завладел Император Николай. Он не мог оставаться в стороне от ситуации, царившей на корабле, и, с глубокой нежностью внимательно проследив за тем, как фрейлина Юлия Волынская накинула на изящные плечи его любимой девушки, Великой княжны Ольги Фёдоровны норковую шубу, обратился к капитану с участливым вопросом:
--Адмирал, прошу вас, пожалуйста, скажите! Откликнулся, ли кто-нибудь на отчаянные призывы «Титаника» о помощи?
Капитан печально вздохнул, и, отойдя вместе с Государем к окну, честно признался:
--К сожалению, откликнулось только одно грузовое судно «Карпатия»! Она прибудет к нам, лишь через пять часов.—и, выдержав короткую паузу, внимательно посмотрел на Николая, погрузившегося в мрачную задумчивость. Капитан Смит понимал чувства Российского Государя. Ведь осознавать то, что большая часть людей, находящихся на борту прекрасного корабля, погибнет, было нелегко. Вернее, даже, было уму непостижимо.
--Ещё есть какие-нибудь новости?—после мрачного размышления задал свой очередной вопрос император, продолжая пристально смотреть на почтенного собеседника. Тот тяжело вздохнул, и, решив, хоть как-то взбодрить Государя, сообщил ему, как для него казалось, хорошую новость:
--Да, Ваше Императорское Величество! Нам ещё удалось связаться с офицерами Вашей яхты, «Штандарт» кажется. Так вот, они с минуты на минуту пришлют за Вами, Вашим семейством и приближёнными катер для того, чтобы забрать всех Вас на свой борт.
Николай, хотя и не понимал, что делает, неподалёку от погибающего «Титаника», «Штандарт», одобрительно кивнул и, отдав распоряжение своим близким и приближённым, следовать за ним, покинул императорские апартаменты и направился к шлюпочной палубе. Его семья и придворные покорно и, молча, шли за ним, сопровождаемые капитаном.
Им пришлось идти по, залитому тусклым и, исходящим от настенных медных бра с хрустальными лампами, светом, коридору. Он был выполнен в стиле рококо с золотой лепниной, рамами, вензелями и розетками. Ковролин под ногами, по своей мягкости, напоминал пух.
Только юная Великая княжна не замечала этого. Она шла на шлюпочную палубу, подобно, приговорённому к смерти, узнику, который плавно и медленно восходит на эшафот. Девушка не разделяла той искренней радости от скорой посадки в царский катер, какую, испытывали императорские особы и их свита.
Ольга чувствовала непереносимую душевную боль от одной мысли, что сейчас она навсегда расстанется с Эдвардом. Ей хотелось даже кричать. Её душили беззвучные слёзы, а трепетное сердце обливалось кровью. Ноги были, как ватные и, категорически, отказывались вести свою прекрасную обладательницу к ненавистному для неё спасению. Она так глубоко ушла в себя, что не слышала то, о чём ей говорил Николай. В её голове проносились счастливые мгновения из жизни, которые она провела наедине с Эдвардом. Они напоминали нежный романтический сон.
Только девушке пришлось выйти из забытья и вернуться в жестокую реальность. Она с её сопровождением, наконец, пришла на шлюпочную палубу и плавно приближалась к месту, где их уже ждали офицеры с императорской яхты «Штандарт», готовые принять на свой борт венценосную семью и придворных.
Именно сейчас, оказавшись на открытой всем ветрам, палубе и выйдя из глубокой задумчивости, юная девушка почувствовала, как здесь было холодно и шумно от, выпускаемого трубами, пара. Она даже поёжилась и оцепенела
В эту самую минуту её вниманием завладел император Николай. Он уже спустился вместе со своими детьми и приближёнными в катер и, теперь, стоял на его дне, протянув к ней заботливые руки.
--Оленька, мы ждём только тебя!—нежно позвал девушку император, но она не могла сдвинуться с места.
Девушка разрывалась между ним и Эдвардом. Он о чём-то тихо беседовал со своим старшим помощником, мистером Уальдом, пока ни увидел, находившуюся в паническом оцепенении, юную возлюбленную.
--Ольга, спускайтесь к Вашей семье! Вам уже пора отплывать!—вразумительно просил девушку капитан, пристально смотря в её бирюзовые омуты. Они были полны горьких слёз и отчаяния, из-за чего, у него самого разрывалась трепетная душа.
--Нет, Эдвард! Я без тебя не поплыву!—решительно произнесла юная девушка, пристально смотря в добрые льдисто-серые глаза избранника. Её тихий приятный голос дрожал то, ли от душевного волнения и страха за жизнь любимого мужчины, то, ли от жуткого холода.
Капитан Смит, хотя и был глубоко тронут её искренним беспокойством за него, но сдержано вздохнув, накрыл изящные руки любимой своими руками в тёплых перчатках и осторожно попытался, объяснить ей жестокую суть вещей:
--Ольга, Вы, же, прекрасно знаете о том, что я нахожусь на службе! Офицерский долг велит мне, оставаться на корабле и обеспечивать порядок, проводимой эвакуации всех пассажиров, а, раз спасательных средств катастрофически мало, значит, мне суждено пойти на океанское дно вместе с этим прекрасным кораблём!
Его жестокие, но правдивые слова резанули юную девушку в самое сердце, словно самый острый нож. Они лишили её последней опоры. Ольга больше не могла себя сдерживать. Горькие слёзы, застлавшие ясные глаза, тонкими прозрачными солёными ручьями плавно стекали по бархатистым щекам. Девушка сама не заметила, как уткнулась красивым заплаканным лицом ему в грудь со словами, похожими на измученный, бесконечными страданиями, вздох:
--Один Господь Бог ведает то, как я люблю тебя, милый Эдвард!
Из его заботливой мужественной груди вырвался печальный вздох. Капитан ласково пригладил золотистые кудри юной девушки, и, одарив её нежной улыбкой, проговорил то, чем вызвал в ней недоумение:
--Ольга, послушайте меня внимательно! Я, конечно, глубоко тронут Вашими тёплыми чувствами. Только сейчас мне придётся сделать то, за что, не будет стыдно в момент моей гибели.
Не говоря больше ни единого слова и не давая ошеломлённой избраннице, опомниться, он с ловкостью подхватил её себе на руки и заботливо передал Российскому Государю. Ольга так была потрясена его словами и действиями, что даже не пыталась сопротивляться.
Николай очень бережно принял Великую княжну из заботливых рук своего преданного нового контр-адмирала, и, искренне пожелав ему удачи в спасательной работе, отдал её на попечение дочерей, племянницы и фрейлин, которые мгновенно окружили девушку.
В эту самую минуту юная Ольга услышала приятный бархатистый голос милого Эдварда, руководящего спуском императорского катера. Он волновал ей трепетную душу и заставлял, учащённо биться сердце. Юная девушка перестала любезно беседовать с Великими княжнами и плавно перевела бирюзовый взгляд на шлюпочную палубу «Титаника».
Она отчётливо видела и слышала, как над головами офицеров, возглавляемых её возлюбленным, взлетают и рассыпаются на мелкие огоньки в ночном звёздном небе сигнальные ракеты. Немного в стороне от них, музыканты проигрывали вальсы иностранных композиторов для того, чтобы отвлечь пассажиров от мрачных мыслей о, происходящей на борту их прекрасного корабля, катастрофы.
Трепетное сердце юной Великой княжны Ольги Фёдоровны сдавила невыносимая тоска, с которой она не смогла справиться. Это было выше её сил.
--Ники, дорогой, пожалуйста, прости меня! Я не достойна твоей любви!—дрожащим от жуткого холода и душевного волнения, голосом произнесла юная девушка, с огромной нежностью смотря в его ласковые бирюзовые глаза, чем вызвала в нём глубокое недоумение.
Николай с, постепенно нарастающим душевным беспокойством, напрягся и спросил:
--Что ты задумала, Оленька?
Девушка ничего не ответила. Она, лишь крепко, но поочерёдно, обняла его вместе с детьми, и, снова, но теперь уже со слезами на глазах, искренне попросив у них всех прощения, выпрыгнула из катера обратно на палубу прекрасного, но, к сожалению погибающего «Титаника».
Ошеломлённые безумным поступком, вызванным отчаянным душевным порывом, дорогой кузины, Великие княжны и семилетний Великий князь Наследник Цесаревич внимательно проследили за тем, как ей галантно помогли, перебраться через металлические леера, появившиеся на палубе, джентельмены. Ольга искренне и доброжелательно поблагодарила их за, оказанную ей услугу и побежала на встречу к любимому мужчине. Императорским детям это показалось очень романтичным. Они даже мечтательно вздохнули.
Что касается их дорогого отца, он, хотя и был потрясён до глубины души неразумным поступком любимой девушки, быстро опомнился и вразумительно принялся, просить её, немедленно вернуться. Только, вскоре, император понял, что, в данный момент, ей это будет сделать, пусть даже и при большом желании, практически невозможно.
Николаю осталось, уповать на то, что капитан Смит найдёт девушку и позаботится о том, чтобы, при первой возможности, она покинула тонущий лайнер на ближайшей шлюпке.
Мысленные мольбы Российского Императора были услышаны. Капитан завершал руководство спуском катера с яхты «Штандарт», когда юная девушка выпрыгнула из него.
--Господи, что она делает!—потрясённо выдохнул он и внимательно проследил за тем, как катер с императорскими особами на борту плавно опустился на спокойную, словно зеркальная поверхность, воду, и, включив мотор, отошёл от «Титаника».
Теперь капитану Смиту ничего не мешало, пойти на встречу к Ольге. Он отдал приказ помощникам о начале посадки пассажиров в спасательные шлюпки и уже собрался, покинуть шлюпочную палубу, но был остановлен вразумительными словами старшего помощника:
--Вы, уж меня простите, сэр! Только, сейчас, не время для урегулирования амурных дел! Если хотите, я немедленно устрою так, чтобы Великая княжна Романова покинула корабль на ближайшей шлюпке!
Только капитан считал иначе. Он душевно поблагодарил старшего помощника за участие и непреклонно сказал:
--Я сам позабочусь о безопасности Её Императорского Величества, мистер Уайлд!
Старший помощник был, далеко, не в восторге от, столь неразумного решения капитана, но спорить не посмел. Видя, что он покорился его воле, капитан одобрительно кивнул и пошёл к юной княжне, надеясь, застать её на площадке великолепной лестницы, расположенной под огромным хрустальным куполом с решёткой из кованого железа и украшенной сусальным золотом.
Помощник проводил главного офицера задумчивым взглядом, и, понимая, что ничего поделать уже нельзя, приступил к выполнению своего долга. Он галантно попросил, собравшихся на шлюпочной палубе, пассажиров о внимании. Когда они смолкли, старший офицер Уальд одобрительно вздохнул и заговорил, как ему казалось, громким голосом:
--Уважаемые дамы, сейчас, к вашему вниманию, будут предоставлены места в шлюпках! Джентельменам придётся, пока немного подождать!
От его слов, пассажиры принялись недоумённо переговариваться между собой. Никто из них не понимал, почему в шлюпки разрешено, пока садиться только одним женщинам с детьми. Для чего офицерам понадобилось разлучать семьи? Кто придумал такое суровое правило?
Офицер Уальд и его товарищи отчётливо видели, как женщины, мгновенно, стушевались и никак не могли решиться, сделать первый шаг к, ожидающей их, первой шлюпке. Их противоречивое душевное состояние, находящиеся возле старшего помощника, офицеры понимали. Только ничего не могли изменить. Им даже пришлось осторожно уговаривать перепуганных и ошеломлённых женщин на то, чтобы те, наконец, одумались и начали спускаться.
Их старания возымели успех. Пассажиры-мужчины прислушались к вразумительным словам офицеров, и, понимая, что это вынужденная необходимость, выступили им на подмогу. Вскоре, благодаря общим усилиям, женщины, хотя и робко, но начали, потихоньку, занимать, положенные им, места в шлюпке. Когда она была заполнена наполовину, сомневавшиеся в её надёжности, офицеры приступили к спуску. Он проходил медленно, плавно и осторожно.
Сидящие на своих местах, женщины печально смотрели на, оставшихся на борту шикарного океанского круизного лайнера «Титаник», своих мужей, отцов, сыновей, друзей, братьев и знакомых. Они словно прощались с ними навсегда, уже сомневаясь, когда-либо встретиться снова.
Наконец шлюпка достигла поверхности океана, и, плавно отойдя от тёмного стального борта корабля, поплыла прочь.
Тем временем, капитан Смит не ошибся, спустившись в главный салон для пассажиров первого класса. Юная Великая княжна действительно находилась там. Она сидела на ступеньке великолепной лестницы из, покрытого защитным лаком, красного дерева с кованой железной решёткой, которая была украшена сусальным золотом. Рядом с девушкой сидела, заботливо обнимая за изящные плечи, её матушка герцогиня Виктория Браэртон. Молодые женщины тихо и душевно разговаривали друг с другом. Мягкое освещение от настольных ламп не смущало их, а наоборот успокаивало.
Капитан не решался вмешиваться, а терпеливо ждал, когда кто-нибудь из них обратит на него своё внимание. Он, молча, стоял, облокотившись о перила, и задумчиво смотрел на великолепный ресторан, выполненный в итальянском стиле из белого мрамора. Его мысли занимал безумный поступок юной Великой княжны. Капитан, прекрасно, знал о том, что она вернулась на тонущий корабль из огромной любви к нему.
--Ори, дорогая, ты уверенна в том, что не станешь жалеть о своём разрыве с Российским Государем?—всё с тем же участием в приятном мелодичном голосе, задала дочери последний вопрос герцогиня Виктория, подводя итог их душевной беседе. Она пристально всмотрелась в бездонные бирюзовые омуты печальных глаз юной девушки. Та измученно вздохнула, и, медленно отведя, полный невыносимой душевной боли, взгляд на руки в белоснежных жаккардовых перчатках, теребящие жемчужные нити ожерелья, откровенно призналась:
