— Налить тебе холодного чаю? — Изера сидела на бортике, обмахивая себя тонким веером. — Ты весь мокрый, сними пиджак, — женщина с лёгкостью спрыгнула и подошла к Филипу. Она ловко стянула с него верхнюю одежду, — жилет тоже стоит снять.
Филип немного стушевался от властного тона Изеры, однако стянул и его. Было действительно жарко.
— Вот так, — Изера расстегнула ему две первые пуговицы на белоснежной рубашке, — вытащи ее.
— Я всё больше похож на дворового мальчишку, — Кроуфорд положил небольшой букет на стол и последовал совету.
— Ты похож на человека, который очень устал. Так что насчёт чая?
— Я хочу воды, — он тяжело опустился на свой стул, откинув голову назад. Теперь, без верхней одежды, легче дышалось.
— Воды тут нет, есть только чай. С бергамотом, — последние слова она произнесла так, будто это было его вечное проклятие — пить чёртов чай в этой чёртовой беседке. Ведьма поставила колосья к остальным полевым цветам и села на колени к Кроуфорду, положив свои руки ему на плечи. Её пальцы ненароком коснулись полоски открытой шеи, и по коже мужчины прошлась одновременно горячая и холодная волна.
— Почему мы не уходим отсюда? Почему ты выбираешь светлые платья? Я никогда в реальной жизни не видел тебя в светлом, — мужчина приобнял её за талию. Сейчас, сидя в её объятиях, Филип ощущал тихое спокойствие.
— В какой-то степени это всё — реальность. Не я выбирала место, Филип, а ты. Ты хочешь видеть меня такой. Такой… — она положила свою голову ему на грудь, — такой нежной, — её рука мягко гладила щеку врача, — такой беззащитной, доступной только тебе одному. Ты хочешь видеть меня в тихом месте, в роли женщины, которая будет ждать тебя вечно, спрашивать, как у тебя дела, и наливать чай.
Кроуфорд прикрыл глаза, наслаждаясь её теплым ароматом бергамота, природы и нежности. Так пахла для Филипа любовь.
— Филип, как у тебя дела?
— Я скучаю.
Она выпустила его из объятий и села на своё место, снова устремив взгляд куда-то вдаль.
— У тебя осталось два дня.
Филип ничего не ответил, он снова закрыл глаза, не желая вспоминать, что ему предстоит. Он приходит сюда, чтобы убежать от всего мира, но в итоге сталкивается с ним лицом к лицу.
* * *
Мойра не могла уснуть всю ночь. Её мысли были заняты этим до безумия бестактным, но на удивление милым молодым человеком. Ей становилось тошно от самой себя, когда она мысленно его прощала и желала ещё одной встречи с ним.
— Абсурд, — то и дело доносилось из спальни девушки, — хам! — ей безумно хотелось разыграть драму, чтобы внутри всё сжималось. Однако обвинять почти невиновного человека было очень несправедливо, и потому, спустя некоторое время, девушка вновь прощала его, а затем снова хмурилась и, размахивая руками у окна, возмущённо кричала, — абсурд!
Она невольно улыбалась, когда вспоминала, как нежно и трепетно Тенн поцеловал её руку, а потом весь вечер то и дело поглядывал на неё. В глубине души Мойра была счастлива, что отец выбрал именно его. Что именно Тернер будет появляться в их доме на протяжении долго времени.
Осознав, что спать больше не будет, девушка накинула на себя шёлковое платье с рукавом, вплела свои длинные волосы в изящную косу и отправилась вниз.
— С кем же ты разговаривала всю ночь? — Филип поцеловал дочь в лоб.
— Ни с кем… — на лице проступил лёгкий румянец, — тебе приснилось, пап.
— Правда? — он улыбнулся, — ладно. Тебе тут письмо пришло. Держи.
Мойра удивленно взяла конверт.
— Полагаю, кто-то хочет извиниться, — мужчина улыбнулся ещё шире, — у меня сегодня много дел, встретимся вечером, — с этими словами врач удалился, оставив дочь наедине с собой.
— Тенн Тернер, — шёпотом, чтобы никто не слышал, проговорила себе под нос и сильно прижала письмо к сердцу, сорвавшемуся с рельс привычного ритма.
— Милая, — в зал вошла Патриция, — время принятия таблеток, Вы пропустили их в субботу, нельзя же сбивать режим, — она протянула девушке пару пилюль и стакан воды. — Что желаешь на завтрак?
— М? — обескураженная письмом, Мойра не смогла уловить того, что ей говорили, — письмо? Ой, таблетки, да, конечно, — выпив их, девушка побежала к входной двери. — Я не голодна, жди меня позже, — быстро надев накидку и шляпу, Кроуфорд скрылась за дверью.
Внутренний трепет перерос в нечто большее, и теперь оно сжималось сильнее, нежели ночью. Мойра беспощадно раскрыла конверт нетерпеливыми руками, дабы изъять письмо.
«Дорогая, многоуважаемая мисс Кроуфорд. Я с трепетом пишу к Вам это письмо, в страхе сказать чего-то лишнего, ведь обидеть столь прекрасную даму для меня просто непозволительно. К великому сожалению, благодаря моей неуклюжести и невнимательности я испортил Вам настроение и вечер. Мне очень жаль. Примите мои искренние извинения. Я одну тысячу раз извиняюсь перед Вами и буду извиняться до тех пор, пока не получу ответное письмо с Вашим прощением.
С уважением, Ваш Тенн Тернер.»
Мойра сидела на качелях, страстно перечитывая письмо. Ей было приятно знать, что ночью Тенна тоже терзали чувства.
— Дорогая мисс Кроуфорд, — она невольно закусила губу и, пробежавшись ещё раз по строкам, убрала письмо. Её переполняли чувства, в душе и правда начало всё расцветать.
Мойра безумно хотела написать ответное письмо, но получить от него второе хотелось ещё больше. На лице появилась счастливая улыбка. — Дорогая мисс Кроуфорд, — повторяла Мойра.
— Мисс Кроуфорд? — перед ней стоял взрослый мужчина с небольшим букетом в руках, — не ожидал вас сегодня встретить, — он медленно подошёл к девушке и жестом попросил её руку, — позволите?
Немного помявшись, Мойра протянула изящную кисть.
— Простите, я не… — в её глазах виднелись растерянность и недопонимание. В глубине души девушка знала, что где-то видела этого мужчину, но никак не могла вспомнить его имени.
— Луи Менье, — он коснулся губами её руки и присел рядом. — Прекрасно выглядите! Как дела в магазине? — мужчина заинтересованно смотрел на Мойру, широко улыбаясь.
— Всё…всё в порядке, спасибо, — девушка слегка нахмурила брови, — простите, я не могу вспомнить вас, мы где-то встречались?
Мужчина громко рассмеялся и провел пальцем по своим усам.
— Конечно, я приходил как-то к вашему отцу. Звал его к нам в больницу. А ещё мы обсуждали обстоятельное исследование положений рабочих текстильной промышленности. Кажется, мы с вами тогда неплохо побеседовали, и вы даже согласились разделить со мной чашечку чая.
Мойра упорно пыталась вспомнить тот день, но нет. Ей это свойственно — терять память. Именно поэтому девушка принимает таблетки: чтобы лишиться провалов и помнить каждый день своей жизни, а не засыпать в четверг и просыпаться в субботу. По началу это её очень пугало, но со временем смирилась с болезнью и начала принимать пилюли, которые ей прописал отец.
— Ну, раз так, — она медленно поднялась, поправив шляпу, — думаю, у меня найдется минутка.
— Замечательно, я как раз освободился. Ингрид, — он поднялся и подставил правый локоть, — прошу. Кстати, это вам, — Луи протянул ей небольшой букетик цветов и мило улыбнулся, — где предпочитаете пить чай? У вас есть любимое заведение в городе?
— Простите? — девушка медленно подняла брови.
— Что-то не так?
— Вы назвали меня Ингрид. Кажется, мы всё-таки не знакомы.
— Нет-нет. Мы знакомы, — мужчина усмехнулся, — я отчетливо помню тот чудесный зимний вечер перед Рождеством. Ваш отец — Филип Кроуфорд — прекрасный человек, хирург, просто-напросто гений. И вы, его дочь, Ингрид Кроуфорд. Вы сами представились мне тогда.
— Но я правда ничего не помню, — Мойра нахмурила брови, снова предприняла тщетную попытку восстановить ускользавшие образы, — возможно, вы все же путаете меня с другой девушкой или забыли мое имя. Я Мойра.
Луи сделал глубокий вдох, подбирая слова. Он не мог понять, что происходит. Либо девушка нагло врёт ему в лицо, что мало вероятно, либо он, чёртов болван, забыл имя столь прекрасной дамы.
— Прошу меня простить, — он наклонил голову и приложил руку к сердцу. Его лицо заметно покраснело, — Мойра, это вам. В качестве моих глубочайших извинений.
Луи протянул ей небольшой букетик цветов.
— Я вас сильно расстроил?
— Не стоит. Со всеми бывает. Я тоже порой забываю моменты. Ваше имя, например, тоже не вспомнила, — улыбнувшись, Кроуфорд приняла скромный подарок.
— Так куда отправимся? Есть любимое место в городе?
— Нет. Но мне нравятся тихие, уютные места.
— Замечательно, у меня есть кое-что на примете, мы как раз недалеко от него, — Менье подставил ей свой локоть, и они медленным, прогулочным шагом двинулись к заведению.
— Могу я у вас поинтересоваться?
— Конечно.
— Значит, думаю, вы сможете меня понять.
— В каком смысле?
— Понимаете, мисс Кроуфорд, — он положил свою руку поверх её, — я ведь тоже пишу, и у меня в голове зародилась прекрасная мысль, которую я не смогу воплотить в реальность без вашего содействия.
— Вы хотите, чтобы я вам помогла с написанием, верно? — Мойра быстро убрала свою руку.
— Да, можно сказать и так. Мне нужна модель. Картина будет называться «Весенний порыв». У вас прекрасная внешность, вы очень нежна, — он завел руки за спину. — Будет много цветов на фоне, фруктов, солнца, нежности, красивой ткани, — Луи всматривался вдаль, представляя у себя в голове картину, — и вы, лежащая среди плодов природы. Ну, как вам?
Девушка тяжело вздохнула.
— Даже не знаю.
— Дам вам время подумать. Буду ждать весточки, — Менье подошёл к маленькому ресторанчику и открыл перед дамой дверь, пропуская её вперёд. — Чай, а что ещё желаете? Можете выбирать на свой вкус любые пряности данного заведения. Пройдемте к тому столику, — отодвинув Мойре стул, он помог снять с плеч накидку. — Решили?
— Пожалуй, только чай, — растерянность так и читалась на её розовом лице. Это первый её поход в ресторан с малознакомым мужчиной. Она почти не отдавала себе отчета в действиях, просто повиновалась своему внутреннему голосу и согласилась на чашечку чая. — Вы француз, верно? — девушка не решалась заглянуть ему в глаза, рассматривая свои руки, а иногда и других посетителей заведения.
— Да, мисс Кроуфорд, — мужчина снял с себя шляпу. Под ней красовались пышные чёрные кудри, которые сразу же упали ему на лоб, — француз mon cheri*, — он облокотился на спинку и жестом подозвал к себе прислугу, — мне чашечку крепкого кофе, а даме чай.
— Холодный, — влезая в короткий диалог, добавила девушка.
— А даме холодный чай, — Луи постучал пальцами по столу и загадочно улыбнулся, — не буду томить, вы мне интересны. Любите письма?
— Оу, это от старого знакомого, — Мойра положила конверт к себе на колени, — ничего такого.
— Простите, если смутил.
— Нет-нет, всё в порядке, я просто… — Она опустила свой взгляд вниз, не решаясь признаться в том, что впервые пришла с кем-то в ресторан, — давно никуда не выбиралась. Не думала, что куда-то пойду сегодня, и вообще…
— Расслабьтесь, — мужчина подался вперед, — вы прекрасно выглядите. Всегда.
К этому времени уже принесли напитки, заставляя Менье немного увеличить расстояние между ними.
— На прошлой встрече вы были более раскрепощённой. Что-то случилось?
— Нет.
Они ещё около часа сидели в данном заведении, обсуждая погоду, искусство, последние новости. Луи и правда удалось разговорить её, вывести на хороший диалог, но девушка так и не сумела заглянуть собеседнику прямо в глаза.
— Как насчёт прогулки? — француз положил пару купюр под салфетку и встал, намереваясь подать даме накидку.
— Мне пора домой, как-нибудь в следующий раз я обязательно составлю вам компанию.
— Буду только рад. Могу проводить вас до дома?
Кроуфорд быстро забежала домой, захлопнув за собой дверь. Луи Менье произвёл на неё неоднозначное впечатление. С первых секунд он показался интеллигентным и воспитанным человеком, однако тревога не покидала Мойру. И почему же она не помнит его? Столь вежливого человека сложно забыть.
— Ты ходила гулять? — отец с удивлением посмотрел на дочь. Мистер Кроуфорд сидел за рабочим столом, перебирая какие-то бумаги. На его переносице съехали вниз очки.
— Да. С Луи Менье.
— С Луи? — на его лице читалось ещё большее изумление. — И что он сказал тебе? Вы долго гуляли? — вырвалось с его губ, и Филип тут же пожалел о такой открытой заинтересованности, в надежде, что дочь не заметила его волнений.
— Он сводил меня в ресторан, а потом проводил до дома. Мистер Менье просил передать тебе вот это, — девушка протянула небольшую записку.
— Он зовёт нас на ужин завтра, — нахмурился Филип и, убрав записку, вновь обратился к дочери, — тебе он не показался странным? Может, он что-то не так говорил?
— Он назвал меня Ингрид, — Мойра пожала плечами, стоя на лестнице, — это странно. А ещё он говорил об ужине, на который ты его якобы приглашал. Но не переживай, это из-за моих провалов в памяти, полагаю. Решила, что будет странным, если откажу человеку, который знает меня и вежливо попросил выпить с ним чаю. Тем более, я ему когда-то обещала. Мы пойдем к нему на ужин?
— Думаю, нет. Я откажу ему.
Казалось, Мойра и вовсе не расстроилась, однако она вновь остановилась на лестнице и обратилась к отцу:
— Ты же собирался уходить.
— Да. Я ухожу.
Он накинул на себя лёгкое пальто и, прихватив трость и перчатки, вышел из дома. Погода портилась: тучи медленно наползали на город, делая его мрачным, тоскливым. Настроение менялось под стать ей. Только совсем недавно блистало солнце, облака медленно плыли, подгоняемые ещё теплым ветерком, а теперь небо тускнело прямо на глазах. Как будто кто-то свыше знал, что именно сегодня произойдет. Филип судорожно поправил пальто, прикрываясь им от налетающей пыли прямо в глаза.
В нескольких метрах стояла карета с парочкой гнедых лошадей. Кучер пытался перелистывать газету, но ветер определённо не давал этого сделать.
— Чёрт-с-два, — то и дело ругался мужчина, дёргая злосчастную газету, — ну наконец-то, — как-то недовольно произнёс возничий, встретив взглядом Кроуфорда. — Думал, буду ждать вас вечность. Погода, вон, портится, — он запрокинул голову, всматриваясь в гущу облаков.
Филип протянул ему небольшой тяжёлый мешочек.
— И побыстрее, — усевшись на сиденье, доктор вытащил у себя из кармана небольшой гранит, убеждаясь, что вещь рядом. Камень не терял своё тепло на протяжении целых суток. Наоборот, казалось, нагревался ещё сильнее, предвкушая неизбежное.
Дорога была на удивление долгой и ужасной. Врач нервно поглядывал на свои часы, а потом снова в окно. Мысли, как и прежде хаотично летали в голове: не успела прийти одна, как её тут же сменяла другая, очень похожая на позапрошлую. Такими темпами можно сойти с ума, но Филип держал себя в руках и при каждой встрече с жертвой широко, добродушно улыбался. Как бы странно это не звучало, но никто так и не заподозрил его в убийствах. Кроуфорд был на допросах один раз в год. Он всегда говорил одно и то же: «Я пришёл к нему ровно в четыре часа после полудня. Меня пригласили на ужин в честь выздоровления. Я не смел им отказать. Всё проходило спокойно, в домашней, уютной обстановке. Мы пили вино и вели беседу. Я люблю посещать своих пациентов.
Филип немного стушевался от властного тона Изеры, однако стянул и его. Было действительно жарко.
— Вот так, — Изера расстегнула ему две первые пуговицы на белоснежной рубашке, — вытащи ее.
— Я всё больше похож на дворового мальчишку, — Кроуфорд положил небольшой букет на стол и последовал совету.
— Ты похож на человека, который очень устал. Так что насчёт чая?
— Я хочу воды, — он тяжело опустился на свой стул, откинув голову назад. Теперь, без верхней одежды, легче дышалось.
— Воды тут нет, есть только чай. С бергамотом, — последние слова она произнесла так, будто это было его вечное проклятие — пить чёртов чай в этой чёртовой беседке. Ведьма поставила колосья к остальным полевым цветам и села на колени к Кроуфорду, положив свои руки ему на плечи. Её пальцы ненароком коснулись полоски открытой шеи, и по коже мужчины прошлась одновременно горячая и холодная волна.
— Почему мы не уходим отсюда? Почему ты выбираешь светлые платья? Я никогда в реальной жизни не видел тебя в светлом, — мужчина приобнял её за талию. Сейчас, сидя в её объятиях, Филип ощущал тихое спокойствие.
— В какой-то степени это всё — реальность. Не я выбирала место, Филип, а ты. Ты хочешь видеть меня такой. Такой… — она положила свою голову ему на грудь, — такой нежной, — её рука мягко гладила щеку врача, — такой беззащитной, доступной только тебе одному. Ты хочешь видеть меня в тихом месте, в роли женщины, которая будет ждать тебя вечно, спрашивать, как у тебя дела, и наливать чай.
Кроуфорд прикрыл глаза, наслаждаясь её теплым ароматом бергамота, природы и нежности. Так пахла для Филипа любовь.
— Филип, как у тебя дела?
— Я скучаю.
Она выпустила его из объятий и села на своё место, снова устремив взгляд куда-то вдаль.
— У тебя осталось два дня.
Филип ничего не ответил, он снова закрыл глаза, не желая вспоминать, что ему предстоит. Он приходит сюда, чтобы убежать от всего мира, но в итоге сталкивается с ним лицом к лицу.
* * *
Мойра не могла уснуть всю ночь. Её мысли были заняты этим до безумия бестактным, но на удивление милым молодым человеком. Ей становилось тошно от самой себя, когда она мысленно его прощала и желала ещё одной встречи с ним.
— Абсурд, — то и дело доносилось из спальни девушки, — хам! — ей безумно хотелось разыграть драму, чтобы внутри всё сжималось. Однако обвинять почти невиновного человека было очень несправедливо, и потому, спустя некоторое время, девушка вновь прощала его, а затем снова хмурилась и, размахивая руками у окна, возмущённо кричала, — абсурд!
Она невольно улыбалась, когда вспоминала, как нежно и трепетно Тенн поцеловал её руку, а потом весь вечер то и дело поглядывал на неё. В глубине души Мойра была счастлива, что отец выбрал именно его. Что именно Тернер будет появляться в их доме на протяжении долго времени.
Осознав, что спать больше не будет, девушка накинула на себя шёлковое платье с рукавом, вплела свои длинные волосы в изящную косу и отправилась вниз.
— С кем же ты разговаривала всю ночь? — Филип поцеловал дочь в лоб.
— Ни с кем… — на лице проступил лёгкий румянец, — тебе приснилось, пап.
— Правда? — он улыбнулся, — ладно. Тебе тут письмо пришло. Держи.
Мойра удивленно взяла конверт.
— Полагаю, кто-то хочет извиниться, — мужчина улыбнулся ещё шире, — у меня сегодня много дел, встретимся вечером, — с этими словами врач удалился, оставив дочь наедине с собой.
— Тенн Тернер, — шёпотом, чтобы никто не слышал, проговорила себе под нос и сильно прижала письмо к сердцу, сорвавшемуся с рельс привычного ритма.
— Милая, — в зал вошла Патриция, — время принятия таблеток, Вы пропустили их в субботу, нельзя же сбивать режим, — она протянула девушке пару пилюль и стакан воды. — Что желаешь на завтрак?
— М? — обескураженная письмом, Мойра не смогла уловить того, что ей говорили, — письмо? Ой, таблетки, да, конечно, — выпив их, девушка побежала к входной двери. — Я не голодна, жди меня позже, — быстро надев накидку и шляпу, Кроуфорд скрылась за дверью.
Внутренний трепет перерос в нечто большее, и теперь оно сжималось сильнее, нежели ночью. Мойра беспощадно раскрыла конверт нетерпеливыми руками, дабы изъять письмо.
«Дорогая, многоуважаемая мисс Кроуфорд. Я с трепетом пишу к Вам это письмо, в страхе сказать чего-то лишнего, ведь обидеть столь прекрасную даму для меня просто непозволительно. К великому сожалению, благодаря моей неуклюжести и невнимательности я испортил Вам настроение и вечер. Мне очень жаль. Примите мои искренние извинения. Я одну тысячу раз извиняюсь перед Вами и буду извиняться до тех пор, пока не получу ответное письмо с Вашим прощением.
С уважением, Ваш Тенн Тернер.»
Мойра сидела на качелях, страстно перечитывая письмо. Ей было приятно знать, что ночью Тенна тоже терзали чувства.
— Дорогая мисс Кроуфорд, — она невольно закусила губу и, пробежавшись ещё раз по строкам, убрала письмо. Её переполняли чувства, в душе и правда начало всё расцветать.
Мойра безумно хотела написать ответное письмо, но получить от него второе хотелось ещё больше. На лице появилась счастливая улыбка. — Дорогая мисс Кроуфорд, — повторяла Мойра.
— Мисс Кроуфорд? — перед ней стоял взрослый мужчина с небольшим букетом в руках, — не ожидал вас сегодня встретить, — он медленно подошёл к девушке и жестом попросил её руку, — позволите?
Немного помявшись, Мойра протянула изящную кисть.
— Простите, я не… — в её глазах виднелись растерянность и недопонимание. В глубине души девушка знала, что где-то видела этого мужчину, но никак не могла вспомнить его имени.
— Луи Менье, — он коснулся губами её руки и присел рядом. — Прекрасно выглядите! Как дела в магазине? — мужчина заинтересованно смотрел на Мойру, широко улыбаясь.
— Всё…всё в порядке, спасибо, — девушка слегка нахмурила брови, — простите, я не могу вспомнить вас, мы где-то встречались?
Мужчина громко рассмеялся и провел пальцем по своим усам.
— Конечно, я приходил как-то к вашему отцу. Звал его к нам в больницу. А ещё мы обсуждали обстоятельное исследование положений рабочих текстильной промышленности. Кажется, мы с вами тогда неплохо побеседовали, и вы даже согласились разделить со мной чашечку чая.
Мойра упорно пыталась вспомнить тот день, но нет. Ей это свойственно — терять память. Именно поэтому девушка принимает таблетки: чтобы лишиться провалов и помнить каждый день своей жизни, а не засыпать в четверг и просыпаться в субботу. По началу это её очень пугало, но со временем смирилась с болезнью и начала принимать пилюли, которые ей прописал отец.
— Ну, раз так, — она медленно поднялась, поправив шляпу, — думаю, у меня найдется минутка.
— Замечательно, я как раз освободился. Ингрид, — он поднялся и подставил правый локоть, — прошу. Кстати, это вам, — Луи протянул ей небольшой букетик цветов и мило улыбнулся, — где предпочитаете пить чай? У вас есть любимое заведение в городе?
— Простите? — девушка медленно подняла брови.
— Что-то не так?
— Вы назвали меня Ингрид. Кажется, мы всё-таки не знакомы.
— Нет-нет. Мы знакомы, — мужчина усмехнулся, — я отчетливо помню тот чудесный зимний вечер перед Рождеством. Ваш отец — Филип Кроуфорд — прекрасный человек, хирург, просто-напросто гений. И вы, его дочь, Ингрид Кроуфорд. Вы сами представились мне тогда.
— Но я правда ничего не помню, — Мойра нахмурила брови, снова предприняла тщетную попытку восстановить ускользавшие образы, — возможно, вы все же путаете меня с другой девушкой или забыли мое имя. Я Мойра.
Луи сделал глубокий вдох, подбирая слова. Он не мог понять, что происходит. Либо девушка нагло врёт ему в лицо, что мало вероятно, либо он, чёртов болван, забыл имя столь прекрасной дамы.
— Прошу меня простить, — он наклонил голову и приложил руку к сердцу. Его лицо заметно покраснело, — Мойра, это вам. В качестве моих глубочайших извинений.
Луи протянул ей небольшой букетик цветов.
— Я вас сильно расстроил?
— Не стоит. Со всеми бывает. Я тоже порой забываю моменты. Ваше имя, например, тоже не вспомнила, — улыбнувшись, Кроуфорд приняла скромный подарок.
— Так куда отправимся? Есть любимое место в городе?
— Нет. Но мне нравятся тихие, уютные места.
— Замечательно, у меня есть кое-что на примете, мы как раз недалеко от него, — Менье подставил ей свой локоть, и они медленным, прогулочным шагом двинулись к заведению.
— Могу я у вас поинтересоваться?
— Конечно.
— Значит, думаю, вы сможете меня понять.
— В каком смысле?
— Понимаете, мисс Кроуфорд, — он положил свою руку поверх её, — я ведь тоже пишу, и у меня в голове зародилась прекрасная мысль, которую я не смогу воплотить в реальность без вашего содействия.
— Вы хотите, чтобы я вам помогла с написанием, верно? — Мойра быстро убрала свою руку.
— Да, можно сказать и так. Мне нужна модель. Картина будет называться «Весенний порыв». У вас прекрасная внешность, вы очень нежна, — он завел руки за спину. — Будет много цветов на фоне, фруктов, солнца, нежности, красивой ткани, — Луи всматривался вдаль, представляя у себя в голове картину, — и вы, лежащая среди плодов природы. Ну, как вам?
Девушка тяжело вздохнула.
— Даже не знаю.
— Дам вам время подумать. Буду ждать весточки, — Менье подошёл к маленькому ресторанчику и открыл перед дамой дверь, пропуская её вперёд. — Чай, а что ещё желаете? Можете выбирать на свой вкус любые пряности данного заведения. Пройдемте к тому столику, — отодвинув Мойре стул, он помог снять с плеч накидку. — Решили?
— Пожалуй, только чай, — растерянность так и читалась на её розовом лице. Это первый её поход в ресторан с малознакомым мужчиной. Она почти не отдавала себе отчета в действиях, просто повиновалась своему внутреннему голосу и согласилась на чашечку чая. — Вы француз, верно? — девушка не решалась заглянуть ему в глаза, рассматривая свои руки, а иногда и других посетителей заведения.
— Да, мисс Кроуфорд, — мужчина снял с себя шляпу. Под ней красовались пышные чёрные кудри, которые сразу же упали ему на лоб, — француз mon cheri*, — он облокотился на спинку и жестом подозвал к себе прислугу, — мне чашечку крепкого кофе, а даме чай.
— Холодный, — влезая в короткий диалог, добавила девушка.
— А даме холодный чай, — Луи постучал пальцами по столу и загадочно улыбнулся, — не буду томить, вы мне интересны. Любите письма?
— Оу, это от старого знакомого, — Мойра положила конверт к себе на колени, — ничего такого.
— Простите, если смутил.
— Нет-нет, всё в порядке, я просто… — Она опустила свой взгляд вниз, не решаясь признаться в том, что впервые пришла с кем-то в ресторан, — давно никуда не выбиралась. Не думала, что куда-то пойду сегодня, и вообще…
— Расслабьтесь, — мужчина подался вперед, — вы прекрасно выглядите. Всегда.
К этому времени уже принесли напитки, заставляя Менье немного увеличить расстояние между ними.
— На прошлой встрече вы были более раскрепощённой. Что-то случилось?
— Нет.
Они ещё около часа сидели в данном заведении, обсуждая погоду, искусство, последние новости. Луи и правда удалось разговорить её, вывести на хороший диалог, но девушка так и не сумела заглянуть собеседнику прямо в глаза.
— Как насчёт прогулки? — француз положил пару купюр под салфетку и встал, намереваясь подать даме накидку.
— Мне пора домой, как-нибудь в следующий раз я обязательно составлю вам компанию.
— Буду только рад. Могу проводить вас до дома?
***
Кроуфорд быстро забежала домой, захлопнув за собой дверь. Луи Менье произвёл на неё неоднозначное впечатление. С первых секунд он показался интеллигентным и воспитанным человеком, однако тревога не покидала Мойру. И почему же она не помнит его? Столь вежливого человека сложно забыть.
— Ты ходила гулять? — отец с удивлением посмотрел на дочь. Мистер Кроуфорд сидел за рабочим столом, перебирая какие-то бумаги. На его переносице съехали вниз очки.
— Да. С Луи Менье.
— С Луи? — на его лице читалось ещё большее изумление. — И что он сказал тебе? Вы долго гуляли? — вырвалось с его губ, и Филип тут же пожалел о такой открытой заинтересованности, в надежде, что дочь не заметила его волнений.
— Он сводил меня в ресторан, а потом проводил до дома. Мистер Менье просил передать тебе вот это, — девушка протянула небольшую записку.
— Он зовёт нас на ужин завтра, — нахмурился Филип и, убрав записку, вновь обратился к дочери, — тебе он не показался странным? Может, он что-то не так говорил?
— Он назвал меня Ингрид, — Мойра пожала плечами, стоя на лестнице, — это странно. А ещё он говорил об ужине, на который ты его якобы приглашал. Но не переживай, это из-за моих провалов в памяти, полагаю. Решила, что будет странным, если откажу человеку, который знает меня и вежливо попросил выпить с ним чаю. Тем более, я ему когда-то обещала. Мы пойдем к нему на ужин?
— Думаю, нет. Я откажу ему.
Казалось, Мойра и вовсе не расстроилась, однако она вновь остановилась на лестнице и обратилась к отцу:
— Ты же собирался уходить.
— Да. Я ухожу.
Он накинул на себя лёгкое пальто и, прихватив трость и перчатки, вышел из дома. Погода портилась: тучи медленно наползали на город, делая его мрачным, тоскливым. Настроение менялось под стать ей. Только совсем недавно блистало солнце, облака медленно плыли, подгоняемые ещё теплым ветерком, а теперь небо тускнело прямо на глазах. Как будто кто-то свыше знал, что именно сегодня произойдет. Филип судорожно поправил пальто, прикрываясь им от налетающей пыли прямо в глаза.
В нескольких метрах стояла карета с парочкой гнедых лошадей. Кучер пытался перелистывать газету, но ветер определённо не давал этого сделать.
— Чёрт-с-два, — то и дело ругался мужчина, дёргая злосчастную газету, — ну наконец-то, — как-то недовольно произнёс возничий, встретив взглядом Кроуфорда. — Думал, буду ждать вас вечность. Погода, вон, портится, — он запрокинул голову, всматриваясь в гущу облаков.
Филип протянул ему небольшой тяжёлый мешочек.
— И побыстрее, — усевшись на сиденье, доктор вытащил у себя из кармана небольшой гранит, убеждаясь, что вещь рядом. Камень не терял своё тепло на протяжении целых суток. Наоборот, казалось, нагревался ещё сильнее, предвкушая неизбежное.
Дорога была на удивление долгой и ужасной. Врач нервно поглядывал на свои часы, а потом снова в окно. Мысли, как и прежде хаотично летали в голове: не успела прийти одна, как её тут же сменяла другая, очень похожая на позапрошлую. Такими темпами можно сойти с ума, но Филип держал себя в руках и при каждой встрече с жертвой широко, добродушно улыбался. Как бы странно это не звучало, но никто так и не заподозрил его в убийствах. Кроуфорд был на допросах один раз в год. Он всегда говорил одно и то же: «Я пришёл к нему ровно в четыре часа после полудня. Меня пригласили на ужин в честь выздоровления. Я не смел им отказать. Всё проходило спокойно, в домашней, уютной обстановке. Мы пили вино и вели беседу. Я люблю посещать своих пациентов.
