Элара принесла завтрак и едва сдерживала восторг.
— Миледи, о вас говорит весь замок! — щебетала она, расставляя блюда. — Слуги из Дома Кровавого Клыка говорят, что лорд Ворган швырял мебелью всю ночь. А наши — гордятся! Человеческая женщина победила драконьего адвоката!
Мария устало улыбнулась.
— Я просто делала свою работу, Элара.
— Да что вы! Это не просто работа! Это... это чудо!
Чудо. Мария не верила в чудеса. Верила в подготовку, в анализ, в холодный расчет. Но если для других это было чудом — пусть будет так.
После завтрака она попыталась вернуться к обычному распорядку — читать в библиотеке, изучать законы. Но не могла сосредоточиться. Мысли возвращались к залу суда, к лицу Кайрена, когда объявили решение. К его словам: "Ты действительно это сделала".
К тому, как он смотрел на нее.
Около полудня Торвальд принес запечатанную записку.
— От лорда Кайрена, миледи.
Мария взяла записку, вскрыла печать. Почерк был решительным, уверенным:
"Мария,
Сегодня прекрасная погода для прогулки. Встретимся у западных ворот в третий час после полудня. Оденься удобно — будем ходить по террасам.
К."
Короткое, без объяснений. Приглашение? Или приказ? С Кайреном никогда нельзя было понять наверняка.
Мария посмотрела в окно. Действительно, солнечный день — редкость для этого сурового края. Может быть, прогулка — это именно то, что нужно после напряженных недель подготовки и суда.
К третьему часу Мария оделась в простое платье темно-зеленого цвета — удобное, без корсета, с практичными рукавами. Волосы собрала в косу. Обула мягкие сапожки вместо парадных туфель.
Элара смотрела с одобрением.
— Вы выглядите... живой, миледи. Не как статуя в парадном платье.
— Спасибо, — Мария усмехнулась. — Я тоже так думаю.
Западные ворота замка вели к системе террас, вырубленных в скале. Мария помнила их еще с первых дней — величественные, нависающие над пропастью, с видом на бескрайние долины внизу.
Кайрен уже ждал.
Он тоже был одет просто — темные брюки, свободная рубашка, легкий плащ. Без парадной брони, без знаков власти. Просто мужчина, готовый к прогулке.
Волосы распущены, развеваются на ветру. Мария в который раз поразилась, насколько же он меняется без всех этих атрибутов власти — становится... человечнее.
— Ты пришла, — сказал он, когда она приблизилась.
— Ты приглашал, — ответила Мария. — Или это был приказ?
Он усмехнулся.
— Приглашение. Хотя, признаюсь, я не привык к тому, чтобы мне отказывали.
— Тогда тебе повезло, что я согласилась.
Они двинулись по широкой каменной дорожке, ведущей вдоль края замка. Внизу, далеко-далеко, виднелись зеленые поля, серебряные ленты рек, крошечные деревушки.
Молчание между ними было неловким. После всех этих недель работы, споров, обсуждений — они вдруг оказались наедине без конкретной цели, без дела, которое нужно решить.
Просто двое людей на прогулке.
— Красиво здесь, — наконец сказала Мария, чтобы нарушить тишину.
— Да, — согласился Кайрен. — Я часто приходил сюда ребенком. Смотрел на мир внизу и думал, каково это — быть обычным человеком. Жить в маленьком доме, не думать о политике, о войнах, о наследии предков.
Мария посмотрела на него удивленно.
— Ты завидовал обычным людям?
— Иногда, — он пожал плечами. — Конечно, это глупо. Они завидуют нам — власти, богатству, силе. А мы завидуем им — простоте, свободе от обязательств.
— Трава всегда зеленее, — пробормотала Мария.
— Что?
— Поговорка с моего мира. Трава всегда кажется зеленее по ту сторону забора.
Кайрен рассмеялся — искренне, без обычной сдержанности.
— Точно. Именно так.
Они продолжили идти. Дорожка петляла между каменными выступами, огибала башни, спускалась к нижним уровням. Ветер усиливался — свежий, соленый, пахнущий горами и далекими морями.
— Расскажи мне о своем мире, — неожиданно попросил Кайрен. — О том, каково там жить.
Мария задумалась. Как объяснить Землю человеку, который никогда не видел автомобилей, самолетов, интернета?
— У нас нет магии, — начала она. — Вместо этого мы развили технологии. Машины, которые делают работу за нас. Средства связи, позволяющие говорить с человеком на другом конце света. Летающие корабли, способные пересечь континент за несколько часов.
Кайрен слушал, не перебивая, но в глазах читалось недоверие.
— Летающие корабли? Как драконы?
— Не совсем. Они сделаны из металла, работают на... — Мария осеклась. Как объяснить двигатели внутреннего сгорания? — На сложных механизмах. Но да, в каком-то смысле похожи на драконов. Позволяют людям летать.
— И все могут летать на этих кораблях?
— Те, у кого есть деньги.
— Значит, у вас тоже неравенство.
Мария вздохнула.
— Да. Другого рода, но есть. Богатые и бедные, сильные и слабые. Мы только маскируем это лучше. Говорим о равных возможностях, но на деле...
Она замолчала, вспомнив свою работу. Сколько раз она защищала тех, кто не мог позволить себе дорогого адвоката? Сколько раз видела, как богатые уходят от наказания, а бедные гниют в тюрьмах за мелкие преступления?
— Я понимаю, — тихо сказал Кайрен. — Справедливость — редкость в любом мире.
— Потому я и стала юристом. Хотела хоть немного изменить баланс.
Он посмотрел на нее с интересом.
— И ты действительно верила, что можешь?
— Верила. Верю, — она встретила его взгляд. — Один человек не может изменить систему. Но может защитить конкретных людей. Помочь им получить справедливость. Это уже что-то.
Кайрен кивнул медленно, обдумывая слова.
— Моя мать говорила то же самое.
Тишина. Мария почувствовала, что они подошли к чему-то важному.
— Расскажи мне о ней, — попросила она осторожно.
Кайрен остановился. Они дошли до края террасы, откуда открывался вид на узкую расселину между двух утесов. Внизу, на глубине сотен метров, бушевал горный поток.
— Здесь, — сказал он тихо. — Здесь она упала.
Мария ахнула, невольно отступая от края.
— Прости, я не знала...
— Это называется Плачущие Утесы, — продолжил Кайрен, не слыша ее. — Потому что ветер здесь воет так, словно кто-то плачет. Она любила это место. Говорила, что здесь чувствует себя свободной.
Он замолчал, глядя вниз.
Мария стояла рядом, не зная, что сказать. Утешения казались пустыми, но и молчать было невыносимо.
— Что случилось? — тихо спросила она.
Кайрен вздохнул, провел рукой по лицу.
— Она пыталась изменить законы. Выступала за права людей, за равноправие между драконами и смертными. Император посчитал это ересью. Предательством крови.
Он повернулся к Марии.
— Официально это была случайность. Она якобы поскользнулась во время прогулки и упала. Но все знали правду. Ее убили. Может быть, не своими руками, но приказ отдал Император.
— Боже, — выдохнула Мария. — Кайрен, мне так жаль...
— Мне было двадцать лет, — продолжал он, словно не слыша. — Я был молод, горяч, хотел мстить. Собирал войско, готовился к восстанию. Но отец остановил меня. Сказал, что месть уничтожит наш Дом. Что нужно ждать, накапливать силы, действовать осторожно.
— И ты послушался.
— Да. Потому что он был прав. Тогда я был слишком слаб, чтобы противостоять Императору. Восстание бы провалилось, а наших людей вырезали бы до последнего.
Мария слушала, чувствуя, как сердце сжимается от сочувствия.
— Но ты не забыл.
— Никогда, — золотые глаза сверкнули. — Я просто научился ждать. Играть в их игру. Улыбаться Императору, выражать лояльность, накапливать влияние.
— Чтобы однажды изменить систему изнутри.
Он посмотрел на нее удивленно.
— Да. Именно так. Как ты поняла?
Мария пожала плечами.
— Потому что я бы сделала то же самое. Прямая атака против превосходящих сил — самоубийство. Но медленное, методичное подтачивание основ — это стратегия.
Кайрен усмехнулся.
— Ты действительно понимаешь.
Они постояли в молчании, глядя на Плачущие Утесы. Ветер выл, словно оплакивая давнюю трагедию.
— Знаешь, что самое худшее? — наконец сказал Кайрен. — Я даже не помню звука ее голоса. Прошло столько лет, а я забыл. Помню лицо, помню улыбку, но голос... ушел.
Мария протянула руку, коснулась его плеча.
— Это нормально. Память о голосе — самая хрупкая. Но суть остается. То, чему она учила тебя. Ценности, которые передала. Это важнее звука.
Он накрыл ее руку своей — большой, теплой.
— Спасибо.
Они стояли так несколько мгновений, потом Кайрен отпустил ее руку и отступил.
— Пойдем дальше. Есть место, которое я хочу тебе показать.
Они спустились по узкой тропе вдоль утесов. Мария шла осторожно, стараясь не смотреть вниз — высота пугала. Но Кайрен шел уверенно, иногда протягивая руку, чтобы помочь на особенно крутых участках.
— Куда мы идем? — спросила Мария.
— Увидишь.
Тропа вывела их к небольшому уступу, защищенному от ветра каменным выступом. И здесь, в расселине скалы, рос сад.
Мария остановилась, ошеломленная.
Цветы — десятки, сотни цветов самых невероятных оттенков. Синие, фиолетовые, серебряные, золотые. Некоторые светились мягким внутренним светом. Некоторые источали аромат, от которого кружилась голова.
— Как... как это возможно? — выдохнула она. — Здесь же скала, ветер, холод...
— Это горные цветы, — объяснил Кайрен. — Они растут только в таких местах. Выносливые, упрямые. Их не берут ни мороз, ни жара, ни буря. Моя мать собирала их семена, сажала здесь. Это был ее тайный сад.
Он вошел в сад, прошел между цветами, остановился возле особенно яркого — с серебристыми лепестками, похожими на языки пламени.
— Этот называется Упрямая Звезда, — сказал он, осторожно срезая цветок маленьким ножом, который носил на поясе. — Самый редкий из всех. Цветет раз в десять лет, всего несколько дней.
Он протянул цветок Марии.
— Он напоминает мне тебя. Упрямый. Не сдается, несмотря ни на что.
Мария взяла цветок, чувствуя, как что-то теплое разливается в груди.
— Это... это самый странный комплимент, который я когда-либо получала.
— Но честный, — Кайрен улыбнулся. — Я не умею красиво говорить. Но то, что сказал — правда. Ты самая упрямая, несгибаемая женщина, которую я знал. Даже моя мать была мягче.
Мария вертела цветок в руках, рассматривая серебристые лепестки. Они действительно светились, словно содержали крохотные звезды.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Я сохраню его.
— Он долго живет в воде. Иногда — месяцами. Если повезет.
Они присели на плоский камень у края сада. Отсюда тоже открывался вид на долины, но более мягкий, без пугающей высоты Плачущих Утесов.
— Почему ты привел меня сюда? — спросила Мария. — Это очень личное место.
Кайрен задумался, подбирая слова.
— Потому что ты заслужила. После всего, что сделала. И потому что... — он замолчал, потом продолжил тише, — потому что я хочу, чтобы ты знала меня. Настоящего. Не лорда, не дракона, не политика. Просто Кайрена.
Мария почувствовала, как сердце бьется быстрее.
— Почему это важно?
Он повернулся к ней, и в золотых глазах плясали огоньки.
— Потому что мы заключили сделку. Ты выиграла дело — я подписываю твой контракт. Скоро мы будем связаны брачным союзом. И я хочу, чтобы это был не просто формальный договор. Хочу, чтобы между нами было... — он осекся, подбирая слово, — понимание.
Мария смотрела на него, и что-то меняется внутри. Страх перед неизвестностью, перед этим миром, перед принудительным браком — все это медленно отступало, уступая место чему-то новому.
Любопытству. Интересу. Симпатии.
— Я тоже хочу понимания, — призналась она. — Когда меня только привезли сюда, я думала о побеге. О том, как вырваться. Но сейчас...
— Сейчас? — тихо подсказал Кайрен.
— Сейчас я думаю, что, может быть, мое попадание сюда — не случайность. Может быть, я здесь нужна. Для чего-то важного.
Он кивнул медленно.
— Я тоже так думаю. С той секунды, как ты подменила контракт, я понял: ты не обычная женщина. Ты — сила. Сила перемен.
— А ты готов к переменам?
— Не знаю, — честно ответил он. — Пугают. Но я понял: без перемен мы обречены. Наша система гниет изнутри. Либо мы изменим ее, либо она разрушится сама, похоронив нас под обломками.
Мария задумчиво кивнула.
— Тогда у нас есть общая цель.
Они сидели в тишине, слушая шум ветра и далекое журчание ручья где-то внизу.
— Расскажи мне о своей первой победе в суде, — неожиданно попросил Кайрен. — В своем мире.
Мария усмехнулась.
— Это было давно. Я только закончила университет, устроилась в маленькую фирму стажером. Мне дали дело про увольнение — женщину уволили якобы за несоответствие должности, но на самом деле потому что она забеременела.
— И ты ее защищала?
— Да. Работодатель был богат, влиятелен. Нанял дорогих адвокатов. Все говорили, что у меня нет шансов. Но я нашла зацепку — в документах было несоответствие. Доказала, что увольнение незаконно.
— И выиграла?
— Да. Женщина получила компенсацию, восстановилась на работе. А я... — Мария улыбнулась, вспоминая, — я почувствовала, что нашла свое призвание. Защищать тех, кто не может защититься сам.
Кайрен смотрел на нее с таким выражением, что Мария слегка смутилась.
— Что?
— Ничего. Просто... ты удивительная. Большинство людей используют свои таланты для обогащения. Ты используешь для справедливости.
— Не идеализируй меня, — Мария покачала головой. — Я тоже ошибалась. Брала дела ради денег. Защищала тех, кто не заслуживал защиты. Никто не идеален.
— Но ты стремишься к лучшему. Это важнее совершенства.
Мария почувствовала тепло от его слов.
— А ты? — спросила она. — Когда ты впервые почувствовал, что хочешь изменить мир?
Кайрен задумался.
— Когда мне было пятнадцать, я гулял по городу, переодетым простым горожанином. Мать настояла — сказала, что лорд должен знать жизнь своих подданных не из отчетов. И я увидел... увидел, как драконий стражник избивает человека за то, что тот якобы недостаточно почтительно поклонился. Избивал на глазах у его детей.
Голос Кайрена стал жестче.
— Я остановил его. Использовал власть, приказал отпустить. Но потом подумал: а сколько таких случаев, когда меня нет рядом? Сколько людей страдают каждый день от произвола?
— И с тех пор ты хотел изменить систему.
— Да. Но не знал как. Пока не встретил тебя.
Мария удивленно посмотрела на него.
— Я?
— Ты показала мне, что изменения возможны. Что один человек, вооруженный знанием и смелостью, может бросить вызов традициям. Если ты смогла переписать священный контракт и заставить меня его рассмотреть — значит, можно изменить и законы Империи.
Мария почувствовала ответственность, ложащуюся на плечи. Груз ожиданий.
— Это долгий путь, — тихо сказала она. — Может занять годы. Десятилетия.
— У нас есть время, — Кайрен накрыл ее руку своей. — И теперь мы есть друг у друга.
Они сидели, держась за руки, и Мария впервые почувствовала, что принадлежит этому месту. Что ее присутствие здесь — не ошибка, не случайность, а часть какого-то большого плана.
— Знаешь, — сказала она задумчиво, — за каждой маской холодности скрывается своя боль. Ты не исключение.
Кайрен усмехнулся.
— Философствуешь?
— Просто думаю вслух. Ты кажешься таким непробиваемым, властным, холодным. Но на самом деле внутри — человек, который скучает по матери и хочет изменить мир в ее память.
Он молчал, потом медленно кивнул.
— Наверное, да. Я так долго носил маску, что иногда забываю, где она кончается и где начинается настоящий я.
— Миледи, о вас говорит весь замок! — щебетала она, расставляя блюда. — Слуги из Дома Кровавого Клыка говорят, что лорд Ворган швырял мебелью всю ночь. А наши — гордятся! Человеческая женщина победила драконьего адвоката!
Мария устало улыбнулась.
— Я просто делала свою работу, Элара.
— Да что вы! Это не просто работа! Это... это чудо!
Чудо. Мария не верила в чудеса. Верила в подготовку, в анализ, в холодный расчет. Но если для других это было чудом — пусть будет так.
После завтрака она попыталась вернуться к обычному распорядку — читать в библиотеке, изучать законы. Но не могла сосредоточиться. Мысли возвращались к залу суда, к лицу Кайрена, когда объявили решение. К его словам: "Ты действительно это сделала".
К тому, как он смотрел на нее.
Около полудня Торвальд принес запечатанную записку.
— От лорда Кайрена, миледи.
Мария взяла записку, вскрыла печать. Почерк был решительным, уверенным:
"Мария,
Сегодня прекрасная погода для прогулки. Встретимся у западных ворот в третий час после полудня. Оденься удобно — будем ходить по террасам.
К."
Короткое, без объяснений. Приглашение? Или приказ? С Кайреном никогда нельзя было понять наверняка.
Мария посмотрела в окно. Действительно, солнечный день — редкость для этого сурового края. Может быть, прогулка — это именно то, что нужно после напряженных недель подготовки и суда.
К третьему часу Мария оделась в простое платье темно-зеленого цвета — удобное, без корсета, с практичными рукавами. Волосы собрала в косу. Обула мягкие сапожки вместо парадных туфель.
Элара смотрела с одобрением.
— Вы выглядите... живой, миледи. Не как статуя в парадном платье.
— Спасибо, — Мария усмехнулась. — Я тоже так думаю.
Западные ворота замка вели к системе террас, вырубленных в скале. Мария помнила их еще с первых дней — величественные, нависающие над пропастью, с видом на бескрайние долины внизу.
Кайрен уже ждал.
Он тоже был одет просто — темные брюки, свободная рубашка, легкий плащ. Без парадной брони, без знаков власти. Просто мужчина, готовый к прогулке.
Волосы распущены, развеваются на ветру. Мария в который раз поразилась, насколько же он меняется без всех этих атрибутов власти — становится... человечнее.
— Ты пришла, — сказал он, когда она приблизилась.
— Ты приглашал, — ответила Мария. — Или это был приказ?
Он усмехнулся.
— Приглашение. Хотя, признаюсь, я не привык к тому, чтобы мне отказывали.
— Тогда тебе повезло, что я согласилась.
Они двинулись по широкой каменной дорожке, ведущей вдоль края замка. Внизу, далеко-далеко, виднелись зеленые поля, серебряные ленты рек, крошечные деревушки.
Молчание между ними было неловким. После всех этих недель работы, споров, обсуждений — они вдруг оказались наедине без конкретной цели, без дела, которое нужно решить.
Просто двое людей на прогулке.
— Красиво здесь, — наконец сказала Мария, чтобы нарушить тишину.
— Да, — согласился Кайрен. — Я часто приходил сюда ребенком. Смотрел на мир внизу и думал, каково это — быть обычным человеком. Жить в маленьком доме, не думать о политике, о войнах, о наследии предков.
Мария посмотрела на него удивленно.
— Ты завидовал обычным людям?
— Иногда, — он пожал плечами. — Конечно, это глупо. Они завидуют нам — власти, богатству, силе. А мы завидуем им — простоте, свободе от обязательств.
— Трава всегда зеленее, — пробормотала Мария.
— Что?
— Поговорка с моего мира. Трава всегда кажется зеленее по ту сторону забора.
Кайрен рассмеялся — искренне, без обычной сдержанности.
— Точно. Именно так.
Они продолжили идти. Дорожка петляла между каменными выступами, огибала башни, спускалась к нижним уровням. Ветер усиливался — свежий, соленый, пахнущий горами и далекими морями.
— Расскажи мне о своем мире, — неожиданно попросил Кайрен. — О том, каково там жить.
Мария задумалась. Как объяснить Землю человеку, который никогда не видел автомобилей, самолетов, интернета?
— У нас нет магии, — начала она. — Вместо этого мы развили технологии. Машины, которые делают работу за нас. Средства связи, позволяющие говорить с человеком на другом конце света. Летающие корабли, способные пересечь континент за несколько часов.
Кайрен слушал, не перебивая, но в глазах читалось недоверие.
— Летающие корабли? Как драконы?
— Не совсем. Они сделаны из металла, работают на... — Мария осеклась. Как объяснить двигатели внутреннего сгорания? — На сложных механизмах. Но да, в каком-то смысле похожи на драконов. Позволяют людям летать.
— И все могут летать на этих кораблях?
— Те, у кого есть деньги.
— Значит, у вас тоже неравенство.
Мария вздохнула.
— Да. Другого рода, но есть. Богатые и бедные, сильные и слабые. Мы только маскируем это лучше. Говорим о равных возможностях, но на деле...
Она замолчала, вспомнив свою работу. Сколько раз она защищала тех, кто не мог позволить себе дорогого адвоката? Сколько раз видела, как богатые уходят от наказания, а бедные гниют в тюрьмах за мелкие преступления?
— Я понимаю, — тихо сказал Кайрен. — Справедливость — редкость в любом мире.
— Потому я и стала юристом. Хотела хоть немного изменить баланс.
Он посмотрел на нее с интересом.
— И ты действительно верила, что можешь?
— Верила. Верю, — она встретила его взгляд. — Один человек не может изменить систему. Но может защитить конкретных людей. Помочь им получить справедливость. Это уже что-то.
Кайрен кивнул медленно, обдумывая слова.
— Моя мать говорила то же самое.
Тишина. Мария почувствовала, что они подошли к чему-то важному.
— Расскажи мне о ней, — попросила она осторожно.
Кайрен остановился. Они дошли до края террасы, откуда открывался вид на узкую расселину между двух утесов. Внизу, на глубине сотен метров, бушевал горный поток.
— Здесь, — сказал он тихо. — Здесь она упала.
Мария ахнула, невольно отступая от края.
— Прости, я не знала...
— Это называется Плачущие Утесы, — продолжил Кайрен, не слыша ее. — Потому что ветер здесь воет так, словно кто-то плачет. Она любила это место. Говорила, что здесь чувствует себя свободной.
Он замолчал, глядя вниз.
Мария стояла рядом, не зная, что сказать. Утешения казались пустыми, но и молчать было невыносимо.
— Что случилось? — тихо спросила она.
Кайрен вздохнул, провел рукой по лицу.
— Она пыталась изменить законы. Выступала за права людей, за равноправие между драконами и смертными. Император посчитал это ересью. Предательством крови.
Он повернулся к Марии.
— Официально это была случайность. Она якобы поскользнулась во время прогулки и упала. Но все знали правду. Ее убили. Может быть, не своими руками, но приказ отдал Император.
— Боже, — выдохнула Мария. — Кайрен, мне так жаль...
— Мне было двадцать лет, — продолжал он, словно не слыша. — Я был молод, горяч, хотел мстить. Собирал войско, готовился к восстанию. Но отец остановил меня. Сказал, что месть уничтожит наш Дом. Что нужно ждать, накапливать силы, действовать осторожно.
— И ты послушался.
— Да. Потому что он был прав. Тогда я был слишком слаб, чтобы противостоять Императору. Восстание бы провалилось, а наших людей вырезали бы до последнего.
Мария слушала, чувствуя, как сердце сжимается от сочувствия.
— Но ты не забыл.
— Никогда, — золотые глаза сверкнули. — Я просто научился ждать. Играть в их игру. Улыбаться Императору, выражать лояльность, накапливать влияние.
— Чтобы однажды изменить систему изнутри.
Он посмотрел на нее удивленно.
— Да. Именно так. Как ты поняла?
Мария пожала плечами.
— Потому что я бы сделала то же самое. Прямая атака против превосходящих сил — самоубийство. Но медленное, методичное подтачивание основ — это стратегия.
Кайрен усмехнулся.
— Ты действительно понимаешь.
Они постояли в молчании, глядя на Плачущие Утесы. Ветер выл, словно оплакивая давнюю трагедию.
— Знаешь, что самое худшее? — наконец сказал Кайрен. — Я даже не помню звука ее голоса. Прошло столько лет, а я забыл. Помню лицо, помню улыбку, но голос... ушел.
Мария протянула руку, коснулась его плеча.
— Это нормально. Память о голосе — самая хрупкая. Но суть остается. То, чему она учила тебя. Ценности, которые передала. Это важнее звука.
Он накрыл ее руку своей — большой, теплой.
— Спасибо.
Они стояли так несколько мгновений, потом Кайрен отпустил ее руку и отступил.
— Пойдем дальше. Есть место, которое я хочу тебе показать.
Они спустились по узкой тропе вдоль утесов. Мария шла осторожно, стараясь не смотреть вниз — высота пугала. Но Кайрен шел уверенно, иногда протягивая руку, чтобы помочь на особенно крутых участках.
— Куда мы идем? — спросила Мария.
— Увидишь.
Тропа вывела их к небольшому уступу, защищенному от ветра каменным выступом. И здесь, в расселине скалы, рос сад.
Мария остановилась, ошеломленная.
Цветы — десятки, сотни цветов самых невероятных оттенков. Синие, фиолетовые, серебряные, золотые. Некоторые светились мягким внутренним светом. Некоторые источали аромат, от которого кружилась голова.
— Как... как это возможно? — выдохнула она. — Здесь же скала, ветер, холод...
— Это горные цветы, — объяснил Кайрен. — Они растут только в таких местах. Выносливые, упрямые. Их не берут ни мороз, ни жара, ни буря. Моя мать собирала их семена, сажала здесь. Это был ее тайный сад.
Он вошел в сад, прошел между цветами, остановился возле особенно яркого — с серебристыми лепестками, похожими на языки пламени.
— Этот называется Упрямая Звезда, — сказал он, осторожно срезая цветок маленьким ножом, который носил на поясе. — Самый редкий из всех. Цветет раз в десять лет, всего несколько дней.
Он протянул цветок Марии.
— Он напоминает мне тебя. Упрямый. Не сдается, несмотря ни на что.
Мария взяла цветок, чувствуя, как что-то теплое разливается в груди.
— Это... это самый странный комплимент, который я когда-либо получала.
— Но честный, — Кайрен улыбнулся. — Я не умею красиво говорить. Но то, что сказал — правда. Ты самая упрямая, несгибаемая женщина, которую я знал. Даже моя мать была мягче.
Мария вертела цветок в руках, рассматривая серебристые лепестки. Они действительно светились, словно содержали крохотные звезды.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Я сохраню его.
— Он долго живет в воде. Иногда — месяцами. Если повезет.
Они присели на плоский камень у края сада. Отсюда тоже открывался вид на долины, но более мягкий, без пугающей высоты Плачущих Утесов.
— Почему ты привел меня сюда? — спросила Мария. — Это очень личное место.
Кайрен задумался, подбирая слова.
— Потому что ты заслужила. После всего, что сделала. И потому что... — он замолчал, потом продолжил тише, — потому что я хочу, чтобы ты знала меня. Настоящего. Не лорда, не дракона, не политика. Просто Кайрена.
Мария почувствовала, как сердце бьется быстрее.
— Почему это важно?
Он повернулся к ней, и в золотых глазах плясали огоньки.
— Потому что мы заключили сделку. Ты выиграла дело — я подписываю твой контракт. Скоро мы будем связаны брачным союзом. И я хочу, чтобы это был не просто формальный договор. Хочу, чтобы между нами было... — он осекся, подбирая слово, — понимание.
Мария смотрела на него, и что-то меняется внутри. Страх перед неизвестностью, перед этим миром, перед принудительным браком — все это медленно отступало, уступая место чему-то новому.
Любопытству. Интересу. Симпатии.
— Я тоже хочу понимания, — призналась она. — Когда меня только привезли сюда, я думала о побеге. О том, как вырваться. Но сейчас...
— Сейчас? — тихо подсказал Кайрен.
— Сейчас я думаю, что, может быть, мое попадание сюда — не случайность. Может быть, я здесь нужна. Для чего-то важного.
Он кивнул медленно.
— Я тоже так думаю. С той секунды, как ты подменила контракт, я понял: ты не обычная женщина. Ты — сила. Сила перемен.
— А ты готов к переменам?
— Не знаю, — честно ответил он. — Пугают. Но я понял: без перемен мы обречены. Наша система гниет изнутри. Либо мы изменим ее, либо она разрушится сама, похоронив нас под обломками.
Мария задумчиво кивнула.
— Тогда у нас есть общая цель.
Они сидели в тишине, слушая шум ветра и далекое журчание ручья где-то внизу.
— Расскажи мне о своей первой победе в суде, — неожиданно попросил Кайрен. — В своем мире.
Мария усмехнулась.
— Это было давно. Я только закончила университет, устроилась в маленькую фирму стажером. Мне дали дело про увольнение — женщину уволили якобы за несоответствие должности, но на самом деле потому что она забеременела.
— И ты ее защищала?
— Да. Работодатель был богат, влиятелен. Нанял дорогих адвокатов. Все говорили, что у меня нет шансов. Но я нашла зацепку — в документах было несоответствие. Доказала, что увольнение незаконно.
— И выиграла?
— Да. Женщина получила компенсацию, восстановилась на работе. А я... — Мария улыбнулась, вспоминая, — я почувствовала, что нашла свое призвание. Защищать тех, кто не может защититься сам.
Кайрен смотрел на нее с таким выражением, что Мария слегка смутилась.
— Что?
— Ничего. Просто... ты удивительная. Большинство людей используют свои таланты для обогащения. Ты используешь для справедливости.
— Не идеализируй меня, — Мария покачала головой. — Я тоже ошибалась. Брала дела ради денег. Защищала тех, кто не заслуживал защиты. Никто не идеален.
— Но ты стремишься к лучшему. Это важнее совершенства.
Мария почувствовала тепло от его слов.
— А ты? — спросила она. — Когда ты впервые почувствовал, что хочешь изменить мир?
Кайрен задумался.
— Когда мне было пятнадцать, я гулял по городу, переодетым простым горожанином. Мать настояла — сказала, что лорд должен знать жизнь своих подданных не из отчетов. И я увидел... увидел, как драконий стражник избивает человека за то, что тот якобы недостаточно почтительно поклонился. Избивал на глазах у его детей.
Голос Кайрена стал жестче.
— Я остановил его. Использовал власть, приказал отпустить. Но потом подумал: а сколько таких случаев, когда меня нет рядом? Сколько людей страдают каждый день от произвола?
— И с тех пор ты хотел изменить систему.
— Да. Но не знал как. Пока не встретил тебя.
Мария удивленно посмотрела на него.
— Я?
— Ты показала мне, что изменения возможны. Что один человек, вооруженный знанием и смелостью, может бросить вызов традициям. Если ты смогла переписать священный контракт и заставить меня его рассмотреть — значит, можно изменить и законы Империи.
Мария почувствовала ответственность, ложащуюся на плечи. Груз ожиданий.
— Это долгий путь, — тихо сказала она. — Может занять годы. Десятилетия.
— У нас есть время, — Кайрен накрыл ее руку своей. — И теперь мы есть друг у друга.
Они сидели, держась за руки, и Мария впервые почувствовала, что принадлежит этому месту. Что ее присутствие здесь — не ошибка, не случайность, а часть какого-то большого плана.
— Знаешь, — сказала она задумчиво, — за каждой маской холодности скрывается своя боль. Ты не исключение.
Кайрен усмехнулся.
— Философствуешь?
— Просто думаю вслух. Ты кажешься таким непробиваемым, властным, холодным. Но на самом деле внутри — человек, который скучает по матери и хочет изменить мир в ее память.
Он молчал, потом медленно кивнул.
— Наверное, да. Я так долго носил маску, что иногда забываю, где она кончается и где начинается настоящий я.
