Время в княжеском тереме было похоже на стоячую болотную воду. Только Милава и Велислав скрашивали скуку новоявленной княжеской няньки. Порой юной поселянке хотелось выть по своей прошлой жизни, как собаке, которая оплакивает усопшего хозяина. Как она скучала по полям, по одуванчикам, меняющим золотую корону на серый пух. Тогда Велислав сажал её в седло своего вороного скакуна и отвозил в священную рощу, в которой Чистозвана врачевала свои душевные раны. Эта девочка с её искренностью, любовью к природе и отчаянием сумела затронуть какую-то струну в безжалостном сердце волхва.
— Недавно она вошла в горницу. Я засмущалась, а княгиня даже не поприветствовала меня.
— Понимаю. Обидно. Но надо учиться тебе, маленькая княжна, управлять своим сердцем. Только у дураков сердце является господином, а умный человек господствует над своими привязанностями.
— Благодарю тебя, ведун. Но какая я княжна? Так — недоразумение ходячее.
Но именно поддержка Велислава не дала Чистозване утратить веру в добро. Милава же была подобна солнцу. Она то приближалась, то удалялась от подруги. В итоге Чистозване надоела эта игра, и она сама прервала отношения с боярской дочерью. Зато она нашла двух подружек среди теремной челяди. Теремная девка Купава и дочь чернавки, Молчана стали её лучшими подругами. Купава мечтала стать княжеской любовницей, либо родить дитя от витязя али хирдманна. Но пока она была бесплодна, как выжженная земля. Молчана же была, напротив, серьёзной и мечтала научиться ремеслу, чтобы прокормить своих многочисленных братьев и сестёр. Чистозвана обучала её плести браслеты и изготовлять серьги и колты. Надо сказать, что в данном искусстве Молчана превзошла Чистозвану, обрадовав свою учительницу. Но Чистозвана жила только ради того, чтобы получать вести от Вадима. Она вязала узлы, чтобы мудрый Дар отнёс весточку её родичам, а те передали бы Вадиму, что его лада шлёт поклон своему любому.
Так и жила Чистозвана, питаясь крохотными росточками надежды. Капризного княжича она никому не давала в обиду, но и не любила его. Не было в её сердце нежности к этому крикуну. Так прошло три года.
Перебрал на пиру князь сладких ромейских вин. Глянул на юную родичку своей жены. И такой красивой она ему показалась. Крепкая юная грудь, роскошные волосы цвета мёда, необычные глаза. Четырнадцать лет девке минуло. Самая пора её опробовать. Князь криво улыбнулся своей опостылевшей жене, которую ненавидел, но отчего-то тянулся к ней.
— Сегодня пойдёшь со мной, — небрежно кивнул он Чистозване.
— Пьянство никого не красит, — прошептал сквозь зубы Велислав, но тут же овладел собой, — дурное ты замыслил, княже. Она родня твоей жене.
— Заткнись, ведун. Я тут князь, а не ты.
Чистозвана не впала в истерику. Она взяла нож с костяной рукояткой и решила убить этого князя, который развязал войну и относился к ней, будто к бессловесной скотине. Но не судилось ей стать убийцей князя.
========== Воля волхва ==========
В предвкушении неизвестного Чистозвану била нервная дрожь. Достаточно ли сил в её изящной руке, чтобы поразить злодея, забывшего покон предков? Не уважает старые обычаи князь Гостобран. На свадьбе веселился, как дитя неразумное, пока Яронег не пристыдил его ляшской песней. А теперь решил потешиться с родичкой своей суложи. Если бы Чистозвана была в родстве с настоящей высокородной княгиней, то Гостобран держал бы свои руки и другие части тела подальше от юной девы. Потому как знатная и влиятельная родня заступилась бы за опозоренную девицу. Только Велислав да скальд Сигурд осмелились заступиться за Чистозвану. Перепивший медовухи варяг так и сказал князю:
— На моей родине за это бы тебе, княже, сделали бы кровавого орла. Ты принял сию девицу в род, доверил ей своего сына, а теперь бесчестишь как рабыню на торге купленную. Не один конунг, достойный этого звания, не позволит себе такого поведения. Разве мало тебе рабынь? Ты этим обесславишь прежде всего себя. Какой князь отдаст свою дочь или сестру за сына человека, который тащит на ложе сестру своей супруги?
Гостобран и не подумал о родстве между ним и Чистозваной. Он привык воспринимать её как одну из многих челядинок, с которой побаловаться не зазорно. Но брать свои слова назад правитель не стал. Распустились тут наёмники. Уже князю указывают, с кем спать.
— Разве тебе неизвестна судьба гусляра Оленя, боярина Велегора и иных смутьянов?
— Боярина ты только осрамил, но жить оставил. Олень же был простолюдином. Если бы твоя диса брачных уборов была княжеского рода, то ты не осмелился бы на подобное. Я же свободный властитель стали и сводный брат ярла. Все варяги разгневаются, если коршуны крови выклюют мои луны ресниц.
Сколько не знался Гостобран с варягами, но так и не приучился понимать их кенинги. Князь бросил, что его приказания не обсуждаются, иначе непокорных ждёт виселица.
Теперь Чистозвана судорожно вспоминала, какая кара полагается убийце князя. Она не очень хорошо ориентировалась в законах родной земли. Одно лето назад она стала невольным видоком того, как казнили одного головника. Люди наслаждались диковинным зрелищем. Несчастного заживо сварили в кипятке, и его крики долго отдавались в ушах впечатлительной Чистозваны. Кто бы мог предположить, что её жизнь повернётся таким образом. Тогда лучше сразу вонзить ножик булатный в грудь белую, чтобы недолго мучиться. Малодушные мысли овладели Чистозваной. Что, если покориться воле князя, а после забыть это как страшный сон? Терпит же Осинка объятия постылого князя. Расплачивается своей любовью за роскошь, почёт и положение княгини. Но Чистозвана не такова. Она должна отомстить за себя, за Оленя, за воев, кметей и гридней, сложивших голову в этой бесславной войне. Сегодня ночью она станет валькирией, пьющей росу смерти властелина негодного. А дальше хоть Рагнарёк. Чистозвана улыбнулась уголками своих кумачовых губ. Общение с варягами и с Милавой не прошло для неё даром. Она рассуждает и действует как скандинавка, рождённая в знатной семье. Сигурд довольно часто говорил, что высокородные женщины его родины предпочитают смерть бесчестию. А ещё варяги уважают право на месть. По их мнению, всепрощением отличаются только рабы. Ну и поклонники распятого Бога, которые сами именуют себя рабами Божьими.
До чего прихотлива судьба Чистозваны. Могла ли предположить маленькая девочка, слушающая горькие откровения гусляра Оленя, что воля князей сломает и её жизнь тоже? Чем виновата Чистозвана? Её родичка Осинка решила, что Чистозвана должна стать нянькой для её малыша. Не домогалась дочь рыбака подобной сомнительной чести. По воле новоиспечённой княгини она покинула родную весь, оставила всех, кого любила. Только бы встретиться с Вадимом, отцом, Оленем, Весенкой и Ягодкой в светлом Ирии. Но тут новая мысль, подобно гадюке, заползла в голову девицы. А что, если новый князь Яронег решит сделать убийцу отца его посмертной спутницей? Не хочет Чистозвана быть с проклятым погубителем и на том свете. Вспомнила она рассказы Весенки о том, что во времена стародавние приносили жителей в жертву духам леса. Всегда люди хотят откупиться от высших сил. Вот и кидали жребий, кому спасать племя ценой своей жизни. Вырывали с корневищами кусты калины и клали их рядом с болотом. По этим кустам и должен был идти приговорённый. А после болотник забирал несчастного и отставал от иных жителей. Внезапно Чистозвана вскочила со своего места. Она вспомнила слова той самой песни, которую исполнял княжич на пиру:
«Зацветёшь ты розой,
Зацветёшь ты розой,
А я калиной…»
Вот и судилось Чистозване пройти по калиновой дороге жертвы. А Вадим когда-нибудь утешится и найдёт иную любушку. Он будет цвести, как неведомая роза. Чистозвана прошептала побледневшими устами слова, которые казались ей пророческими.
— Ты пойдешь тропой,
Ты пойдешь тропой,
Я — кустами;
Освежись водой,
Освежись водой,
Я — слезами.
Только слёзы да горькая калина суждены ей в любом случае. Даже если она покорится князю, то её доля будет незавидной. Не сможет она смириться с ролью покорной игрушки престарелого правителя. Он же похож на Кощея Бессмертного. Только Гостобран смертен. Но смерть её не обвенчает с постылым стариком. Пусть поищут для него добровольную жертву. Она и в том мире будет любить Вадима. Внезапно на Чистозвану снизошёл покой. Слёз больше не было. Теперь она вспоминала то счастье, что узнала под срединным небом. Воспоминания о счастливом былом скакали в голове Чистозваны, словно котята, резвящиеся на ярко-зелёной травке. Вот она учится удить рыбу и Беломил приговаривает:
— Хочешь, чтобы у котейки был вкусный ужин, прояви усидчивость, егоза.
Тут же лето сменяется зимой, а весь — городом. Теперь уже Кетиль, друг Сигурда, учит её кататься на лыжах. А Сигурд в своей иносказательной манере рассказывает про Бога Улля — покровителя лыжников. Чистозвана даже научилась мастерить лыжи и коньки. Получалась, правда, не слишком красиво, но вполне пригодно. На коньках можно кататься по замёрзшему Итилю. Чистозвана вспомнила ещё о том, как Велислав разводил огонь-Сварожич в священной роще, а она поймала окуня в озере, которое несло свои тихие воды близ берёз, дубов и тополей. Вкусная оказалась уха, сваренная в котелке, который где-то раздобыл Велислав. Тогда был месяц липень. Тополя роняли свой убор, прямо на землю около простеньких подорожников, которые казались речной травой, выступающей из белоснежной пены вод. Велислав уминал уху за обе щёки и нахваливал стряпню Чистозваны. А после он собрал ягоды и насыпал разноцветную горсть в узкую девичью ладошку. Чистозвана беспечно смеялась и ела малину, землянику и ежевику, забавно перепачкав своё загорелое личико.
Вспоминался и Вадим, коловший для неё орехи и срывавший первый весенний ландыш, который Чистозвана сразу ставила в глиняный сосуд. Вадим обычно срывал один цветок, говоря, что луна на небе одна, такой, как Чистозванка, как он её иногда называл, больше не найти. И только один цветок достоен быть в её руках. А остальные ландыши пусть цветут, распространяют свой аромат и радуют иных жителей веси. Порой Чистозвана плела венок из полевых цветов и пускала его по волнам Итиля.
Тревоги, подготовка к смерти и счастливые воспоминания окончательно вымотали девушку, и к ней пришла супружеская пара — Сон и Дрёма. Она видела во сне струги, плывущие по Итилю, и ворона, парящего в небесных просторах. Затем она увидела лебедей, которые унесли Вадима в тёмный лес, и тут её сновидение прервалось. Чистозвана протёрла сонные глаза, стряхивая с себя остатки дрёмы, выглянула в слюдяное оконце терема и увидела зарю-заряницу, обволакивающую город своими золотисто-алыми лучами. Скоро на небо вступит остророгий барашек-месяц, который осветит сцену убийства князя. А жить Чистозване остаётся только до новой зорюшки. Так решила её Недоля да Лихо одноглазое. Так помстились Суденицы и Мокошь светлая неумелой пряхе. Не под венец, а в могилу ступят хрупкие ножки Чистозваны. Многие семьи отказывались породниться с плохими рукодельницами. Бывали и такие случаи, когда большухи, чтобы выдать неспособную родичку замуж, обращались к признанным мастерицам, дабы те за них спряли пряжу и стали полотно. Только плохо приходилось им в замужестве. Свекровь на неумеху кидалась коршуном. Да и муж мог сорвать зло на обманщице. Чистозвана повертела в руках кушак, который она купила на торжище для того, чтобы прикрыть глаза Угольку или Величане. Вышло так, что из этого кушака она соорудит себе петельку или булатом заколется. Последнее предпочтительнее. Но главное сначала убить князя.
Тут в горницу влетела Величана. Как была непохожа разумная, спокойная, немного насмешливая старая женщина на эту всклокоченную, точно кикимора, растрёпу.
— Беда. Наводнение. На нас сам Итиль ополчился. Ой, что делать, что делать?
Со сна Чистозвана не сообразила, о чём толкует бабушка. Столица Хазарского каганата тоже называлась Итиль.
— На нас напали хазары?
— Если бы. От них мы бы ещё отбились. Всё гораздо хуже. Могучая река разрушила дамбу и вышла из берегов.
— И как же нам теперь быть?
— Не знаю. Князь страшно зол, а волхв Велислав возмутил народ. Говорит, что эта кара за то, что князь нарушил покон. Вот Боги на него и прогневались. Даже сказку вспомнил про князя, который планировал взять родную сестрицу в жёны. Люди взбунтовались, река бушует, теперь жребий бросают, кому быть жертвой.
Чистозвана замерла. Одной опасности избежала, да от другой — не спаслась.
А потом раздалось робкое постукивание
Казалось, что приблудный котёнок скребётся когтями в дверь.
— Это убийца, — решила Чистозвана.
— Дурища! — Воскликнула Величана. — Ты думаешь, что убийца будет стучать в дверь?
Чистозвана на цыпочках подошла к двери и отворила её. На пороге стояла бледная Милава, которая тут же потеряла сознание.
— Всё ясно, — обречённо сказала Величана, — эта варяжская шлюха не припёрлась бы просто так.
— Как вы грубы, бабушка. Парча не создаст боярыню из обычной простолюдинки. Вы как были, так и остались жительницей веси.
Величана взяла горсть воды из глиняного кувшина и брызнула в лицо Милаве.
— Пресветлый Перун и Велес! Почто я живу, когда…
— Хватит причитать, — зло оборвала Величана, — никак в плакальщицы снарядилась? А что говорит по этому поводу твой отец?
Вместо ответа Милава затряслась и заплакала ещё горче. Сердце Величаны не было каменным, поэтому она примирительно буркнула:
— Ладно тебе. Будет-будет.
Чтстозвана обняла былую подругу и позволила ей выплакаться на своём округлом плече. А потом Милава поведала о своих тайнах, о тоске лютой, о разбитом сердце.
Милава всегда чувствовала себя круглой сиротой. Но очаровал её своими пылкими речами княжич Яронег. Отдала ему Милава своё тело и душу. Много ли нужно сироте, не знавшей родительских объятий, чтобы влюбиться? Не отличалась красотой Милава да и возраста была не самого юного. Недавно ей восемнадцать минуло. Кто возьмёт замуж перестарка, плохую рукодельницу да бесприданницу, которой брезгует даже родной отец.
Влюблённая девушка часто становится послушным орудием в руках любимого. Но Милава не хотела предавать подругу былую, поэтому от неё и отдалилась.
— И что теперь? — устало спросила Чистозвана.
— Для меня нет слова теперь. Есть только месть и сожаление.
Довольно долго Милава молчала. Но потом заговорила, и её выстраданные слова напоминали ростки степной ковыли:
— Я до последнего верила в своего любимого. Но когда схватили моего отца, я обратилась к Яронегу. И знаете, что он мне сказал?
— Догадываюсь, — процедила Величана.
— Твоего отца схватили, — ахнула Чистозвана.
— Его уже пытали и казнили.
— Однако, как быстр новый княжич, — только и сказала старая женщина.
Чистозвана же хотела принести свои соболезнования былой подруге, но вместо этого с языка сорвались злые слова.
— Когда ты была мне нужна, то кувыркалась с княжичем, а теперь приползла, как нечисть злобная. Уходи, Милава. Сегодня в моей душе умерло сострадание.
— Но я хотела…
— Ты хотела облегчить груз на сердце. Но меня свой хомут ко дну тянет.
— Самое страшное, — сказала Милава, — не то, что принесли в жертву князя…
Величана никак не отреагировала, а Чистозвана всё же встрепенулась. Совсем недавно она готовилась убить этого человека, но теперь пришло холодное отупение.
— Недавно она вошла в горницу. Я засмущалась, а княгиня даже не поприветствовала меня.
— Понимаю. Обидно. Но надо учиться тебе, маленькая княжна, управлять своим сердцем. Только у дураков сердце является господином, а умный человек господствует над своими привязанностями.
— Благодарю тебя, ведун. Но какая я княжна? Так — недоразумение ходячее.
Но именно поддержка Велислава не дала Чистозване утратить веру в добро. Милава же была подобна солнцу. Она то приближалась, то удалялась от подруги. В итоге Чистозване надоела эта игра, и она сама прервала отношения с боярской дочерью. Зато она нашла двух подружек среди теремной челяди. Теремная девка Купава и дочь чернавки, Молчана стали её лучшими подругами. Купава мечтала стать княжеской любовницей, либо родить дитя от витязя али хирдманна. Но пока она была бесплодна, как выжженная земля. Молчана же была, напротив, серьёзной и мечтала научиться ремеслу, чтобы прокормить своих многочисленных братьев и сестёр. Чистозвана обучала её плести браслеты и изготовлять серьги и колты. Надо сказать, что в данном искусстве Молчана превзошла Чистозвану, обрадовав свою учительницу. Но Чистозвана жила только ради того, чтобы получать вести от Вадима. Она вязала узлы, чтобы мудрый Дар отнёс весточку её родичам, а те передали бы Вадиму, что его лада шлёт поклон своему любому.
Так и жила Чистозвана, питаясь крохотными росточками надежды. Капризного княжича она никому не давала в обиду, но и не любила его. Не было в её сердце нежности к этому крикуну. Так прошло три года.
Перебрал на пиру князь сладких ромейских вин. Глянул на юную родичку своей жены. И такой красивой она ему показалась. Крепкая юная грудь, роскошные волосы цвета мёда, необычные глаза. Четырнадцать лет девке минуло. Самая пора её опробовать. Князь криво улыбнулся своей опостылевшей жене, которую ненавидел, но отчего-то тянулся к ней.
— Сегодня пойдёшь со мной, — небрежно кивнул он Чистозване.
— Пьянство никого не красит, — прошептал сквозь зубы Велислав, но тут же овладел собой, — дурное ты замыслил, княже. Она родня твоей жене.
— Заткнись, ведун. Я тут князь, а не ты.
Чистозвана не впала в истерику. Она взяла нож с костяной рукояткой и решила убить этого князя, который развязал войну и относился к ней, будто к бессловесной скотине. Но не судилось ей стать убийцей князя.
========== Воля волхва ==========
В предвкушении неизвестного Чистозвану била нервная дрожь. Достаточно ли сил в её изящной руке, чтобы поразить злодея, забывшего покон предков? Не уважает старые обычаи князь Гостобран. На свадьбе веселился, как дитя неразумное, пока Яронег не пристыдил его ляшской песней. А теперь решил потешиться с родичкой своей суложи. Если бы Чистозвана была в родстве с настоящей высокородной княгиней, то Гостобран держал бы свои руки и другие части тела подальше от юной девы. Потому как знатная и влиятельная родня заступилась бы за опозоренную девицу. Только Велислав да скальд Сигурд осмелились заступиться за Чистозвану. Перепивший медовухи варяг так и сказал князю:
— На моей родине за это бы тебе, княже, сделали бы кровавого орла. Ты принял сию девицу в род, доверил ей своего сына, а теперь бесчестишь как рабыню на торге купленную. Не один конунг, достойный этого звания, не позволит себе такого поведения. Разве мало тебе рабынь? Ты этим обесславишь прежде всего себя. Какой князь отдаст свою дочь или сестру за сына человека, который тащит на ложе сестру своей супруги?
Гостобран и не подумал о родстве между ним и Чистозваной. Он привык воспринимать её как одну из многих челядинок, с которой побаловаться не зазорно. Но брать свои слова назад правитель не стал. Распустились тут наёмники. Уже князю указывают, с кем спать.
— Разве тебе неизвестна судьба гусляра Оленя, боярина Велегора и иных смутьянов?
— Боярина ты только осрамил, но жить оставил. Олень же был простолюдином. Если бы твоя диса брачных уборов была княжеского рода, то ты не осмелился бы на подобное. Я же свободный властитель стали и сводный брат ярла. Все варяги разгневаются, если коршуны крови выклюют мои луны ресниц.
Сколько не знался Гостобран с варягами, но так и не приучился понимать их кенинги. Князь бросил, что его приказания не обсуждаются, иначе непокорных ждёт виселица.
Теперь Чистозвана судорожно вспоминала, какая кара полагается убийце князя. Она не очень хорошо ориентировалась в законах родной земли. Одно лето назад она стала невольным видоком того, как казнили одного головника. Люди наслаждались диковинным зрелищем. Несчастного заживо сварили в кипятке, и его крики долго отдавались в ушах впечатлительной Чистозваны. Кто бы мог предположить, что её жизнь повернётся таким образом. Тогда лучше сразу вонзить ножик булатный в грудь белую, чтобы недолго мучиться. Малодушные мысли овладели Чистозваной. Что, если покориться воле князя, а после забыть это как страшный сон? Терпит же Осинка объятия постылого князя. Расплачивается своей любовью за роскошь, почёт и положение княгини. Но Чистозвана не такова. Она должна отомстить за себя, за Оленя, за воев, кметей и гридней, сложивших голову в этой бесславной войне. Сегодня ночью она станет валькирией, пьющей росу смерти властелина негодного. А дальше хоть Рагнарёк. Чистозвана улыбнулась уголками своих кумачовых губ. Общение с варягами и с Милавой не прошло для неё даром. Она рассуждает и действует как скандинавка, рождённая в знатной семье. Сигурд довольно часто говорил, что высокородные женщины его родины предпочитают смерть бесчестию. А ещё варяги уважают право на месть. По их мнению, всепрощением отличаются только рабы. Ну и поклонники распятого Бога, которые сами именуют себя рабами Божьими.
До чего прихотлива судьба Чистозваны. Могла ли предположить маленькая девочка, слушающая горькие откровения гусляра Оленя, что воля князей сломает и её жизнь тоже? Чем виновата Чистозвана? Её родичка Осинка решила, что Чистозвана должна стать нянькой для её малыша. Не домогалась дочь рыбака подобной сомнительной чести. По воле новоиспечённой княгини она покинула родную весь, оставила всех, кого любила. Только бы встретиться с Вадимом, отцом, Оленем, Весенкой и Ягодкой в светлом Ирии. Но тут новая мысль, подобно гадюке, заползла в голову девицы. А что, если новый князь Яронег решит сделать убийцу отца его посмертной спутницей? Не хочет Чистозвана быть с проклятым погубителем и на том свете. Вспомнила она рассказы Весенки о том, что во времена стародавние приносили жителей в жертву духам леса. Всегда люди хотят откупиться от высших сил. Вот и кидали жребий, кому спасать племя ценой своей жизни. Вырывали с корневищами кусты калины и клали их рядом с болотом. По этим кустам и должен был идти приговорённый. А после болотник забирал несчастного и отставал от иных жителей. Внезапно Чистозвана вскочила со своего места. Она вспомнила слова той самой песни, которую исполнял княжич на пиру:
«Зацветёшь ты розой,
Зацветёшь ты розой,
А я калиной…»
Вот и судилось Чистозване пройти по калиновой дороге жертвы. А Вадим когда-нибудь утешится и найдёт иную любушку. Он будет цвести, как неведомая роза. Чистозвана прошептала побледневшими устами слова, которые казались ей пророческими.
— Ты пойдешь тропой,
Ты пойдешь тропой,
Я — кустами;
Освежись водой,
Освежись водой,
Я — слезами.
Только слёзы да горькая калина суждены ей в любом случае. Даже если она покорится князю, то её доля будет незавидной. Не сможет она смириться с ролью покорной игрушки престарелого правителя. Он же похож на Кощея Бессмертного. Только Гостобран смертен. Но смерть её не обвенчает с постылым стариком. Пусть поищут для него добровольную жертву. Она и в том мире будет любить Вадима. Внезапно на Чистозвану снизошёл покой. Слёз больше не было. Теперь она вспоминала то счастье, что узнала под срединным небом. Воспоминания о счастливом былом скакали в голове Чистозваны, словно котята, резвящиеся на ярко-зелёной травке. Вот она учится удить рыбу и Беломил приговаривает:
— Хочешь, чтобы у котейки был вкусный ужин, прояви усидчивость, егоза.
Тут же лето сменяется зимой, а весь — городом. Теперь уже Кетиль, друг Сигурда, учит её кататься на лыжах. А Сигурд в своей иносказательной манере рассказывает про Бога Улля — покровителя лыжников. Чистозвана даже научилась мастерить лыжи и коньки. Получалась, правда, не слишком красиво, но вполне пригодно. На коньках можно кататься по замёрзшему Итилю. Чистозвана вспомнила ещё о том, как Велислав разводил огонь-Сварожич в священной роще, а она поймала окуня в озере, которое несло свои тихие воды близ берёз, дубов и тополей. Вкусная оказалась уха, сваренная в котелке, который где-то раздобыл Велислав. Тогда был месяц липень. Тополя роняли свой убор, прямо на землю около простеньких подорожников, которые казались речной травой, выступающей из белоснежной пены вод. Велислав уминал уху за обе щёки и нахваливал стряпню Чистозваны. А после он собрал ягоды и насыпал разноцветную горсть в узкую девичью ладошку. Чистозвана беспечно смеялась и ела малину, землянику и ежевику, забавно перепачкав своё загорелое личико.
Вспоминался и Вадим, коловший для неё орехи и срывавший первый весенний ландыш, который Чистозвана сразу ставила в глиняный сосуд. Вадим обычно срывал один цветок, говоря, что луна на небе одна, такой, как Чистозванка, как он её иногда называл, больше не найти. И только один цветок достоен быть в её руках. А остальные ландыши пусть цветут, распространяют свой аромат и радуют иных жителей веси. Порой Чистозвана плела венок из полевых цветов и пускала его по волнам Итиля.
Тревоги, подготовка к смерти и счастливые воспоминания окончательно вымотали девушку, и к ней пришла супружеская пара — Сон и Дрёма. Она видела во сне струги, плывущие по Итилю, и ворона, парящего в небесных просторах. Затем она увидела лебедей, которые унесли Вадима в тёмный лес, и тут её сновидение прервалось. Чистозвана протёрла сонные глаза, стряхивая с себя остатки дрёмы, выглянула в слюдяное оконце терема и увидела зарю-заряницу, обволакивающую город своими золотисто-алыми лучами. Скоро на небо вступит остророгий барашек-месяц, который осветит сцену убийства князя. А жить Чистозване остаётся только до новой зорюшки. Так решила её Недоля да Лихо одноглазое. Так помстились Суденицы и Мокошь светлая неумелой пряхе. Не под венец, а в могилу ступят хрупкие ножки Чистозваны. Многие семьи отказывались породниться с плохими рукодельницами. Бывали и такие случаи, когда большухи, чтобы выдать неспособную родичку замуж, обращались к признанным мастерицам, дабы те за них спряли пряжу и стали полотно. Только плохо приходилось им в замужестве. Свекровь на неумеху кидалась коршуном. Да и муж мог сорвать зло на обманщице. Чистозвана повертела в руках кушак, который она купила на торжище для того, чтобы прикрыть глаза Угольку или Величане. Вышло так, что из этого кушака она соорудит себе петельку или булатом заколется. Последнее предпочтительнее. Но главное сначала убить князя.
Тут в горницу влетела Величана. Как была непохожа разумная, спокойная, немного насмешливая старая женщина на эту всклокоченную, точно кикимора, растрёпу.
— Беда. Наводнение. На нас сам Итиль ополчился. Ой, что делать, что делать?
Со сна Чистозвана не сообразила, о чём толкует бабушка. Столица Хазарского каганата тоже называлась Итиль.
— На нас напали хазары?
— Если бы. От них мы бы ещё отбились. Всё гораздо хуже. Могучая река разрушила дамбу и вышла из берегов.
— И как же нам теперь быть?
— Не знаю. Князь страшно зол, а волхв Велислав возмутил народ. Говорит, что эта кара за то, что князь нарушил покон. Вот Боги на него и прогневались. Даже сказку вспомнил про князя, который планировал взять родную сестрицу в жёны. Люди взбунтовались, река бушует, теперь жребий бросают, кому быть жертвой.
Чистозвана замерла. Одной опасности избежала, да от другой — не спаслась.
А потом раздалось робкое постукивание
Казалось, что приблудный котёнок скребётся когтями в дверь.
— Это убийца, — решила Чистозвана.
— Дурища! — Воскликнула Величана. — Ты думаешь, что убийца будет стучать в дверь?
Чистозвана на цыпочках подошла к двери и отворила её. На пороге стояла бледная Милава, которая тут же потеряла сознание.
— Всё ясно, — обречённо сказала Величана, — эта варяжская шлюха не припёрлась бы просто так.
— Как вы грубы, бабушка. Парча не создаст боярыню из обычной простолюдинки. Вы как были, так и остались жительницей веси.
Величана взяла горсть воды из глиняного кувшина и брызнула в лицо Милаве.
— Пресветлый Перун и Велес! Почто я живу, когда…
— Хватит причитать, — зло оборвала Величана, — никак в плакальщицы снарядилась? А что говорит по этому поводу твой отец?
Вместо ответа Милава затряслась и заплакала ещё горче. Сердце Величаны не было каменным, поэтому она примирительно буркнула:
— Ладно тебе. Будет-будет.
Чтстозвана обняла былую подругу и позволила ей выплакаться на своём округлом плече. А потом Милава поведала о своих тайнах, о тоске лютой, о разбитом сердце.
Милава всегда чувствовала себя круглой сиротой. Но очаровал её своими пылкими речами княжич Яронег. Отдала ему Милава своё тело и душу. Много ли нужно сироте, не знавшей родительских объятий, чтобы влюбиться? Не отличалась красотой Милава да и возраста была не самого юного. Недавно ей восемнадцать минуло. Кто возьмёт замуж перестарка, плохую рукодельницу да бесприданницу, которой брезгует даже родной отец.
Влюблённая девушка часто становится послушным орудием в руках любимого. Но Милава не хотела предавать подругу былую, поэтому от неё и отдалилась.
— И что теперь? — устало спросила Чистозвана.
— Для меня нет слова теперь. Есть только месть и сожаление.
Довольно долго Милава молчала. Но потом заговорила, и её выстраданные слова напоминали ростки степной ковыли:
— Я до последнего верила в своего любимого. Но когда схватили моего отца, я обратилась к Яронегу. И знаете, что он мне сказал?
— Догадываюсь, — процедила Величана.
— Твоего отца схватили, — ахнула Чистозвана.
— Его уже пытали и казнили.
— Однако, как быстр новый княжич, — только и сказала старая женщина.
Чистозвана же хотела принести свои соболезнования былой подруге, но вместо этого с языка сорвались злые слова.
— Когда ты была мне нужна, то кувыркалась с княжичем, а теперь приползла, как нечисть злобная. Уходи, Милава. Сегодня в моей душе умерло сострадание.
— Но я хотела…
— Ты хотела облегчить груз на сердце. Но меня свой хомут ко дну тянет.
— Самое страшное, — сказала Милава, — не то, что принесли в жертву князя…
Величана никак не отреагировала, а Чистозвана всё же встрепенулась. Совсем недавно она готовилась убить этого человека, но теперь пришло холодное отупение.
