Однако, лежа в темноте рядом с Мирой, я прикидывал, не стоит ли забыть о всех планах и остаться с ней в дома. Но Мира привыкла ко всему самому лучшему, имела на это право. И я хотел, чтобы так продолжалось всегда. И единственным способом, которым можно было достичь этого, была поездка на буровые.
Мысль о том, чтобы оставить ее здесь и потерять, потому что она рано или поздно устанет от него или потеряет веру в его способность добиться успеха, в обычных обстоятельствах свела бы его с ума. Но одна вещь говорила в его пользу: Мира беременна его ребенком. Именно малыш — главная причина того, что девушка будет дожидаться его и верить…
Беременность, так изменившая жизнь Миры, которую она считала несчастьем и катастрофой, для меня стало нежданным даром судьбы.
Вмешалась судьба и подарила ему весь мир. То обстоятельство, что эта самая судьба никогда не была добра к семейству Байсаровых, не обескураживало меня. Теперь я был готов уверовать в Бога, рок, небеса и вселенскую доброту, и все из-за Миры и малыша.
Правда, было крайне трудно осознать то, что элегантная молодая наследница, встреченная мной в загородном клубе, очаровательная блондинка, которая глазом не моргнув пила коктейли с шампанским, и держала себя с гордым достоинством, действительно свернулась рядом с ним клубочком и мирно спит в его объятиях, а в ее чреве растет его ребенок.
Его ребенок.
Я распластал пальцы на ее животе и улыбнулся в темноте, потому что Мира представления не имела о его чувствах к младенцу. И о том, что я испытал, когда она даже не попыталась избавиться от ребенка… и от него самого. Вчера, когда она говорила о возможностях выбора, одно лишь слово "аборт" вызвало у меня тошноту.
Я хотел говорить с ней о малыше и признаться, что в действительности переживаю, о ее страхе перед ее отцом, и любой разговор о беременности напоминал ей о том, что ждет впереди.
Столкновение с отцом… Улыбка померкла. Этот человек — настоящий подонок, но каким-то образом смог воспитать самую удивительную женщину, когда-либо встреченную мной, и за это он ему бесконечно благодарен. И только поэтому был готов сделать все на свете, лишь бы ослабить напряженность, когда в воскресенье повезет Миру к отцу. Придется помнить, что Мира - единственный ребенок Станислава Росмана, и по причинам, понятным только ей, она любила этого высокомерного мерзавца.
На следующий день вернувшись домой с работы, спрашиваю у сестры, где Мира:
Сестра подняла глаза от стола, за которым делала уроки.
- Уехала кататься верхом. Сказала, что вернется еще до того, как ты будешь дома, только ты явился на два часа раньше. - И с улыбкой добавила:
- Интересно, что это тебя так тянет сюда?
- Хрюшка несчастная, — пробурчал я, взъерошив ее темные волосы и направляясь к черному ходу.
Вчера Мира сказала, что любит кататься верхом, поэтому сегодня утром я зашел к соседу и договорился с ним, что тот одолжит Мире одну из своих лошадей.
Оказавшись во дворе, я миновал заросший сорняками участок, бывший когда-то огородом его матери, и начал внимательно вглядываться в окружающие поля, пытаясь обнаружить жену. Я был уже на полпути к забору, когда увидел Миру, и едва не затрясся от страха. Гнедая лошадь ровным галопом шла вдоль забора, а Мира низко пригнулась к самой ее шее, не обращая внимания на то, что длинные белокурые волосы развеваются по ветру. Когда Мира приблизилась, я понял, что она собирается свернуть и направить лошадь к амбару. Я тоже устремился туда, не сводя с нее глаз, чувствуя, как сердце бьется ровнее, а страх тает. Мирея Росман сидела в седле как настоящая аристократка - легко, гордо, и лошадь беспрекословно повиновалась ей.
- Привет, - окликнула она с раскрасневшимся, сияющим лицом и остановила лошадь у амбара, рядом с копной гнилого сена. - Нужно немного поводить ее, - добавила она.
Я потянулся к узде, но тут все случилось одновременно: Я зацепился за зубья старых грабель лежавших на земле как раз в тот момент, когда Мира перекинула ногу через спину лошади, чтобы спрыгнуть, и рукоятка грабель, взлетев, ударила животное по носу. Лошадь, возмущенно фыркнув, взбрыкнула. Я отпустил узду и безуспешно попытался схватить девушку, а она сползла спиной вперед и свалилась на сено, но тут же соскользнула на землю.
- Черт возьми! - выругался я и, нагнувшись, схватил ее за плечи:
- Ты ушиблась?
Мира, благополучно приземлившаяся на сено, не пострадала, ужасно смутилась и сконфузилась.
- Ушиблась? - повторила она с комическим ужасом, быстро вскочив на ноги. - Моя гордость не просто ранена, она уничтожена, истреблена…
Я тревожно сузив глаза, присматривался к ней.
- А малыш?
Мира перестала стряхивать пыль и соломинки с джинсов.
- Амир, - сообщила она с видом заносчивого превосходства, держась за многострадальную задницу, — это не то место, где находится ребенок.
Я наконец понял, что она имеет в виду, как именно упала. Радость и облегчение, охватившие его, были так велики, что я нашел в себе силы немного подразнить Мередит. Бросив на нее деланно-недоуменный взгляд, я осведомился:
- В самом деле? Невероятно.
Несколько минут девушка наблюдала, как я прогуливаю лошадь, но потом вспомнила кое-что и радостно заявила:
- Сегодня я довязала тебе свитер! — объявила она. Я остановился и с сомнением уставился на нее:
- Ты переделала эту длинную веревочную штуку в свитер? Для меня?
- Ну конечно, нет! - оскорбленно хмыкнула Мира. — Та длинная штука вроде веревки вязалась просто для практики. А сегодня я связала свитер, то есть не свитер, а жилет, но это все равно. Хочешь посмотреть?
Я кивнул, но выглядел при этом таким ошеломленным. Через несколько минут она появилась на пороге дома с бежевым жилетом крупной вязки, с воткнутым в него крючком и мотком пряжи. Я как раз выходил из амбара, и мы снова встретились у копны с сеном.
- Ну вот, - пробормотала она, вынимая из-за спины свою ношу, - что ты об этом думаешь?
Мой взгляд полный нескрываемой тоски, скользнул по ее рукам и поднялся к невинно-доверчивому лицу. Я был явно ошеломлен и тронут неожиданным подарком, ибо никогда не предполагал, что Мира может сделать что-то специально для меня. Она сама не ожидала такой реакции и теперь чувствовала некоторую неловкость из-за того, что внезапно решила подшутить надо мной.
- Поразительно! - наконец выговорил я. - Как, по-твоему, он мне впору?
- Думаю, да.
- Дай-ка я примерю.
- Прямо здесь? - спросила Мира и, когда Амир кивнул, вытащила крючок, пытаясь побороть неотступные угрызения совести.
Я с бесконечной осторожностью взял у нее жилет, натянул поверх полосатой рубашки и поправил воротник.
- Ну как? - поинтересовался я, подбоченившись и слегка расставив ноги.- Мне он нравится, особенно потому, что ты связала его сама и для меня.
- Амир… — нерешительно начала она, готовая во всем признаться.
- Что?
- Насчет свитера…
- Нет, любимая, - перебил я, - не стоит извиняться за то, что не успела связать еще парочку. Сможешь сделать это завтра.
Мира еще не успела опомниться от пьянящего счастья слышать слово «любимая» из моих уст, когда подлинный смысл сказанного дошел до нее и она заметила озорные искорки в моих глазах. Нарочито угрожающим жестом я наклонился и схватив с земли палку, начал подкрадываться к ней, так что девушка, смеясь, была вынуждена поспешно отступить.
- Попробуй только! - взвизгнула она, прячась за копну и отходя к амбару, но, не рассчитав, ударилась плечом о стену, и в последний момент ринулась в сторону. Слишком поздно. Я успел поймать ее за руку, рванул на себя, прижавшись к ней всем телом.
Мира, сверкая смеющимися глазами, смотрела мне в лицо.
- Ну теперь, когда ты меня поймал, что собираешься делать? — поинтересовалась она.
- Да, вопрос нелегкий, - хрипло признался я. Не отрывая взгляда от ее губ, я наклонился, целуя ее с неспешной, почти ленивой чувственностью, пока в Мире не загорелось ответное пламя и она не начала отвечать на поцелуи; только тогда я раскрыл ее губы своими, а мой язык скользнул чуть глубже. И девушка обхватила меня за шею, прижавшись теснее и, как умирающей от жажды, припала к живительному источнику, приветствуя ритмичные вторжения моего языка. К тому времени, когда я наконец поднял голову, мы дышали неровно и тяжело, а мое возбужденное тело словно оставило на ее коже невидимый отпечаток.
Я набрал в грудь воздуха и откинул голову, инстинктивно почувствовав: вот он, идеальный момент для того, чтобы уговорить ее отправиться со мной на Урал. Но как лучше сделать это? Я так смертельно боялся ее отказа, что решил склонить весы в свою пользу, пустив в ход нечто вроде принуждения.
- Думаю, нам пора поговорить, — объявил я, выпрямляясь. — Согласившись жениться на тебе, я упоминал о некоторых условиях. Тогда я не был уверен в том, каковы они. Но сейчас понял.
- И в чем же дело?
- Я хочу, чтобы ты поехала со мной. - Ну вот, я произнес это. Теперь оставалось только ждать.
Потрясенная неожиданным возникновением каких-то условий, Мира, в свою очередь, переспросила:
- Так ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой на? - Амир кивнул:
- Я сегодня звонил Шорину. Он утверждает, что жилищные условия и медицинское обслуживание там вполне на уровне. Но сначала я должен сам в этом убедиться. Если они приемлемы, я хотел бы, чтобы ты приехала ко мне.
- Не думаю, что это очень уж справедливо, — объявила она с самым серьезным видом.
Я слегка насторожился:
- Но лучшего я ничего не могу предложить.
- По-моему, ты в крайне невыгодном положении, - пояснила Мира, устремляясь к дому. - Я получаю мужа, ребенка, собственный дом плюс возможность узнать новое место, а ты всего-навсего обзаводишься женой, которая, вероятно, сварит на обед рубашки, накрахмалит хлеб и все будет путать…
От услышанной шутки, я шлепнул ее по заду. Мира неожиданно взвизгнула, почувствовав увесистый шлепок, но тут же, обернувшись, столкнулась со мной и подняв в изумлении глаза поняла, что я ничуть не улыбаюсь. Я долго смотрел на нее с неописуемым выражением и внезапно с силой прижал к груди.
В этот момент мы и не предполагали, что Диана стояла у кухонного окна, наблюдала, как я поцеловав Миру, неохотно отпустил ее и, широко улыбаясь, долго наблюдал, как она идет к дому.
- Па, — охнула девушка, ошеломленно уставилась на отца, -Амир, кажется, влюбился.
- Тогда помоги ему Бог!
- Разве тебе не нравится Мира. — удивилась Диана.
- Я видел, как она оглядывала этот дом, когда впервые вошла сюда! Смотрит на нас свысока, задирает нос, словно в хлеву оказалась!
Лицо девушки омрачилось, но она все же упрямо покачала головой:
- В тот день она ужасно боялась. Честное слово, я сама это видела!
- Именно Амиру следовало бы побаиваться. Если он ничего не добьется в жизни, она бросит его ради какого-нибудь богатого ублюдка, и кончится тем, что ему даже моего внука не позволят навещать.
- Ни за что не поверю!
- У него нет ни одного шанса на миллион быть счастливым с ней, - резко бросил отец. - Знаешь, что это такое - быть женатым на женщине, которую любишь, пытаться сделать для нее все на свете или по крайней мере дать больше, чем она имела до свадьбы, и ничего не суметь? Можешь представить, каково это - каждый день смотреться в зеркало и знать, что ты неудачник, жалкий неудачник?
- Ты думаешь о маме, - встревожилась Диана, пристально глядя в осунувшееся, несчастное лицо отца. - Мама никогда не считала тебя неудачником и сто раз говорила мне, какой счастливой ты ее сделал.
- Лучше бы я дал ей меньше счастья, но сумел продлить жизнь, - с горечью пробормотал Тимир, отворачиваясь, но Диана увидела, как подавлен отец, куда заводит его искаженная логика. Двойные смены изматывают его, и недалек тот день, когда он снова сорвется и запьет, чтобы забыться.
- Мама прожила на пять лет дольше, чем предсказывали врачи, — напомнила она. — А если Амир хочет, чтобы Мира с ним осталась, наверняка найдет способ. Он похож на маму. Настоящий борец.
Темир мрачно усмехнулся дочери:
Это намек на то, что мне стоит воспротивиться соблазну?
- Нет, - покачала головой Диана, - просто прошу не мучить себя, потому что ты не смог сделать больше. Мама боролась до конца, и ты и Амир все это время помогали ей победить смерть. Этим летом вы наконец смогли оплатить последние медицинские счета. Не считаешь, что настало время забыть?
Мужчина протянул руку и нежно приподнял подбородок дочери:
- В сердцах некоторых людей любовь живет вечно, Диана. В сердцах и душах. Такие, как мы, не забывают.
Отняв пальцы, он выглянул в окно, и лицо на миг приняло беспощадное выражение:
- Любя Амира, я искренне надеюсь, что с ним такого не случится. У него большие планы на будущее, но для этого нужно многим жертвовать, а богатые девушки не представляют, что это такое. У такой, как она, не хватит мужества пройти с ним все испытания, и при первой же неприятности она сбежит, вот увидишь!
В этот момент Мира зайдя в дом застыла на пороге, потрясенная услышанным. Мой отец направился к двери, и они оказались лицом к лицу. У него хватило такта немного смутиться, но он по-прежнему стоял на своем:
- Вы слышали все, и я очень сожалею, Мира. Но это мое мнение, и я не собираюсь от него отказываться.
Девушке было очень больно, и отец это видел, но она взглянула ему прямо в глаза и со спокойным достоинством ответила:
- Надеюсь, вы с такой же готовностью признаете свою не правоту, когда поймете, как ошибались, господи Байсаров.
И, не произнеся больше ни слова, направилась к лестнице, оставив отца смотреть ей вслед в потрясенном молчании. За его спиной раздался самодовольный голос Дианы:
- Ты до смерти перепугал ее, па. Теперь я вижу, что ты имел в виду, когда утверждал, что Мире не хватает мужества.
Тимур, нахмурившись, оглядел дочь, но, когда снова посмотрел наверх, увидел Миру со свитером в руках, собиравшуюся опять спуститься в гостиную. Девушка застыла на верхней ступеньке, но Темир без особенной надежды на примирение все же сказал:
- Если вы докажете, что я не прав, Мира, сделаете меня самым счастливым человеком на свете.
Мира кивком ответила на нерешительное предложение перемирия.
- Вы носите моего внука, - добавил отец. - Я бы хотел, чтобы он рос с обоими родителями, которые еще будут женаты к тому времени, как он окончит колледж.
- Я тоже хочу этого, Темир Русланович. Гримаса, появившаяся на губах мужчины, почти напоминала улыбку.
В тот момент мы хотели надеяться на возможное счастье...
Солнечные лучи пробивались сквозь лобовое стекло и сверкали на золотом обручальном кольце, которое Амир вчера надел мне палец. Давая тем самым понять, что наш брак, самый что ни на есть настоящий. Я, конечно, не о таком замужестве мечтала, да и свадьбу хотелось провести в платье невесты и с гостями. Но что есть, то есть. Правда, нельзя было сказать так же грустно, о медовом месяце, или вернее говоря, ночи, проведенной в постели Амира. Мы опять остались вдвоем в доме, и он не давал мне заснуть до рассвета, снова и снова сжимая в объятиях, пытаясь, как я заподозрила, искупить вину за невозможность увезти жену в традиционное свадебное путешествие.
Я постоянно думала об этом, машинально полируя кольцо о подол летнего платьица. В постели Амир давал, давал и давал и казалось, не хотел и не просил ничего взамен.
Мысль о том, чтобы оставить ее здесь и потерять, потому что она рано или поздно устанет от него или потеряет веру в его способность добиться успеха, в обычных обстоятельствах свела бы его с ума. Но одна вещь говорила в его пользу: Мира беременна его ребенком. Именно малыш — главная причина того, что девушка будет дожидаться его и верить…
Беременность, так изменившая жизнь Миры, которую она считала несчастьем и катастрофой, для меня стало нежданным даром судьбы.
Вмешалась судьба и подарила ему весь мир. То обстоятельство, что эта самая судьба никогда не была добра к семейству Байсаровых, не обескураживало меня. Теперь я был готов уверовать в Бога, рок, небеса и вселенскую доброту, и все из-за Миры и малыша.
Правда, было крайне трудно осознать то, что элегантная молодая наследница, встреченная мной в загородном клубе, очаровательная блондинка, которая глазом не моргнув пила коктейли с шампанским, и держала себя с гордым достоинством, действительно свернулась рядом с ним клубочком и мирно спит в его объятиях, а в ее чреве растет его ребенок.
Его ребенок.
Я распластал пальцы на ее животе и улыбнулся в темноте, потому что Мира представления не имела о его чувствах к младенцу. И о том, что я испытал, когда она даже не попыталась избавиться от ребенка… и от него самого. Вчера, когда она говорила о возможностях выбора, одно лишь слово "аборт" вызвало у меня тошноту.
Я хотел говорить с ней о малыше и признаться, что в действительности переживаю, о ее страхе перед ее отцом, и любой разговор о беременности напоминал ей о том, что ждет впереди.
Столкновение с отцом… Улыбка померкла. Этот человек — настоящий подонок, но каким-то образом смог воспитать самую удивительную женщину, когда-либо встреченную мной, и за это он ему бесконечно благодарен. И только поэтому был готов сделать все на свете, лишь бы ослабить напряженность, когда в воскресенье повезет Миру к отцу. Придется помнить, что Мира - единственный ребенок Станислава Росмана, и по причинам, понятным только ей, она любила этого высокомерного мерзавца.
***
На следующий день вернувшись домой с работы, спрашиваю у сестры, где Мира:
Сестра подняла глаза от стола, за которым делала уроки.
- Уехала кататься верхом. Сказала, что вернется еще до того, как ты будешь дома, только ты явился на два часа раньше. - И с улыбкой добавила:
- Интересно, что это тебя так тянет сюда?
- Хрюшка несчастная, — пробурчал я, взъерошив ее темные волосы и направляясь к черному ходу.
Вчера Мира сказала, что любит кататься верхом, поэтому сегодня утром я зашел к соседу и договорился с ним, что тот одолжит Мире одну из своих лошадей.
Оказавшись во дворе, я миновал заросший сорняками участок, бывший когда-то огородом его матери, и начал внимательно вглядываться в окружающие поля, пытаясь обнаружить жену. Я был уже на полпути к забору, когда увидел Миру, и едва не затрясся от страха. Гнедая лошадь ровным галопом шла вдоль забора, а Мира низко пригнулась к самой ее шее, не обращая внимания на то, что длинные белокурые волосы развеваются по ветру. Когда Мира приблизилась, я понял, что она собирается свернуть и направить лошадь к амбару. Я тоже устремился туда, не сводя с нее глаз, чувствуя, как сердце бьется ровнее, а страх тает. Мирея Росман сидела в седле как настоящая аристократка - легко, гордо, и лошадь беспрекословно повиновалась ей.
- Привет, - окликнула она с раскрасневшимся, сияющим лицом и остановила лошадь у амбара, рядом с копной гнилого сена. - Нужно немного поводить ее, - добавила она.
Я потянулся к узде, но тут все случилось одновременно: Я зацепился за зубья старых грабель лежавших на земле как раз в тот момент, когда Мира перекинула ногу через спину лошади, чтобы спрыгнуть, и рукоятка грабель, взлетев, ударила животное по носу. Лошадь, возмущенно фыркнув, взбрыкнула. Я отпустил узду и безуспешно попытался схватить девушку, а она сползла спиной вперед и свалилась на сено, но тут же соскользнула на землю.
- Черт возьми! - выругался я и, нагнувшись, схватил ее за плечи:
- Ты ушиблась?
Мира, благополучно приземлившаяся на сено, не пострадала, ужасно смутилась и сконфузилась.
- Ушиблась? - повторила она с комическим ужасом, быстро вскочив на ноги. - Моя гордость не просто ранена, она уничтожена, истреблена…
Я тревожно сузив глаза, присматривался к ней.
- А малыш?
Мира перестала стряхивать пыль и соломинки с джинсов.
- Амир, - сообщила она с видом заносчивого превосходства, держась за многострадальную задницу, — это не то место, где находится ребенок.
Я наконец понял, что она имеет в виду, как именно упала. Радость и облегчение, охватившие его, были так велики, что я нашел в себе силы немного подразнить Мередит. Бросив на нее деланно-недоуменный взгляд, я осведомился:
- В самом деле? Невероятно.
Несколько минут девушка наблюдала, как я прогуливаю лошадь, но потом вспомнила кое-что и радостно заявила:
- Сегодня я довязала тебе свитер! — объявила она. Я остановился и с сомнением уставился на нее:
- Ты переделала эту длинную веревочную штуку в свитер? Для меня?
- Ну конечно, нет! - оскорбленно хмыкнула Мира. — Та длинная штука вроде веревки вязалась просто для практики. А сегодня я связала свитер, то есть не свитер, а жилет, но это все равно. Хочешь посмотреть?
Я кивнул, но выглядел при этом таким ошеломленным. Через несколько минут она появилась на пороге дома с бежевым жилетом крупной вязки, с воткнутым в него крючком и мотком пряжи. Я как раз выходил из амбара, и мы снова встретились у копны с сеном.
- Ну вот, - пробормотала она, вынимая из-за спины свою ношу, - что ты об этом думаешь?
Мой взгляд полный нескрываемой тоски, скользнул по ее рукам и поднялся к невинно-доверчивому лицу. Я был явно ошеломлен и тронут неожиданным подарком, ибо никогда не предполагал, что Мира может сделать что-то специально для меня. Она сама не ожидала такой реакции и теперь чувствовала некоторую неловкость из-за того, что внезапно решила подшутить надо мной.
- Поразительно! - наконец выговорил я. - Как, по-твоему, он мне впору?
- Думаю, да.
- Дай-ка я примерю.
- Прямо здесь? - спросила Мира и, когда Амир кивнул, вытащила крючок, пытаясь побороть неотступные угрызения совести.
Я с бесконечной осторожностью взял у нее жилет, натянул поверх полосатой рубашки и поправил воротник.
- Ну как? - поинтересовался я, подбоченившись и слегка расставив ноги.- Мне он нравится, особенно потому, что ты связала его сама и для меня.
- Амир… — нерешительно начала она, готовая во всем признаться.
- Что?
- Насчет свитера…
- Нет, любимая, - перебил я, - не стоит извиняться за то, что не успела связать еще парочку. Сможешь сделать это завтра.
Мира еще не успела опомниться от пьянящего счастья слышать слово «любимая» из моих уст, когда подлинный смысл сказанного дошел до нее и она заметила озорные искорки в моих глазах. Нарочито угрожающим жестом я наклонился и схватив с земли палку, начал подкрадываться к ней, так что девушка, смеясь, была вынуждена поспешно отступить.
- Попробуй только! - взвизгнула она, прячась за копну и отходя к амбару, но, не рассчитав, ударилась плечом о стену, и в последний момент ринулась в сторону. Слишком поздно. Я успел поймать ее за руку, рванул на себя, прижавшись к ней всем телом.
Мира, сверкая смеющимися глазами, смотрела мне в лицо.
- Ну теперь, когда ты меня поймал, что собираешься делать? — поинтересовалась она.
- Да, вопрос нелегкий, - хрипло признался я. Не отрывая взгляда от ее губ, я наклонился, целуя ее с неспешной, почти ленивой чувственностью, пока в Мире не загорелось ответное пламя и она не начала отвечать на поцелуи; только тогда я раскрыл ее губы своими, а мой язык скользнул чуть глубже. И девушка обхватила меня за шею, прижавшись теснее и, как умирающей от жажды, припала к живительному источнику, приветствуя ритмичные вторжения моего языка. К тому времени, когда я наконец поднял голову, мы дышали неровно и тяжело, а мое возбужденное тело словно оставило на ее коже невидимый отпечаток.
Я набрал в грудь воздуха и откинул голову, инстинктивно почувствовав: вот он, идеальный момент для того, чтобы уговорить ее отправиться со мной на Урал. Но как лучше сделать это? Я так смертельно боялся ее отказа, что решил склонить весы в свою пользу, пустив в ход нечто вроде принуждения.
- Думаю, нам пора поговорить, — объявил я, выпрямляясь. — Согласившись жениться на тебе, я упоминал о некоторых условиях. Тогда я не был уверен в том, каковы они. Но сейчас понял.
- И в чем же дело?
- Я хочу, чтобы ты поехала со мной. - Ну вот, я произнес это. Теперь оставалось только ждать.
Потрясенная неожиданным возникновением каких-то условий, Мира, в свою очередь, переспросила:
- Так ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой на? - Амир кивнул:
- Я сегодня звонил Шорину. Он утверждает, что жилищные условия и медицинское обслуживание там вполне на уровне. Но сначала я должен сам в этом убедиться. Если они приемлемы, я хотел бы, чтобы ты приехала ко мне.
- Не думаю, что это очень уж справедливо, — объявила она с самым серьезным видом.
Я слегка насторожился:
- Но лучшего я ничего не могу предложить.
- По-моему, ты в крайне невыгодном положении, - пояснила Мира, устремляясь к дому. - Я получаю мужа, ребенка, собственный дом плюс возможность узнать новое место, а ты всего-навсего обзаводишься женой, которая, вероятно, сварит на обед рубашки, накрахмалит хлеб и все будет путать…
От услышанной шутки, я шлепнул ее по заду. Мира неожиданно взвизгнула, почувствовав увесистый шлепок, но тут же, обернувшись, столкнулась со мной и подняв в изумлении глаза поняла, что я ничуть не улыбаюсь. Я долго смотрел на нее с неописуемым выражением и внезапно с силой прижал к груди.
***
В этот момент мы и не предполагали, что Диана стояла у кухонного окна, наблюдала, как я поцеловав Миру, неохотно отпустил ее и, широко улыбаясь, долго наблюдал, как она идет к дому.
- Па, — охнула девушка, ошеломленно уставилась на отца, -Амир, кажется, влюбился.
- Тогда помоги ему Бог!
- Разве тебе не нравится Мира. — удивилась Диана.
- Я видел, как она оглядывала этот дом, когда впервые вошла сюда! Смотрит на нас свысока, задирает нос, словно в хлеву оказалась!
Лицо девушки омрачилось, но она все же упрямо покачала головой:
- В тот день она ужасно боялась. Честное слово, я сама это видела!
- Именно Амиру следовало бы побаиваться. Если он ничего не добьется в жизни, она бросит его ради какого-нибудь богатого ублюдка, и кончится тем, что ему даже моего внука не позволят навещать.
- Ни за что не поверю!
- У него нет ни одного шанса на миллион быть счастливым с ней, - резко бросил отец. - Знаешь, что это такое - быть женатым на женщине, которую любишь, пытаться сделать для нее все на свете или по крайней мере дать больше, чем она имела до свадьбы, и ничего не суметь? Можешь представить, каково это - каждый день смотреться в зеркало и знать, что ты неудачник, жалкий неудачник?
- Ты думаешь о маме, - встревожилась Диана, пристально глядя в осунувшееся, несчастное лицо отца. - Мама никогда не считала тебя неудачником и сто раз говорила мне, какой счастливой ты ее сделал.
- Лучше бы я дал ей меньше счастья, но сумел продлить жизнь, - с горечью пробормотал Тимир, отворачиваясь, но Диана увидела, как подавлен отец, куда заводит его искаженная логика. Двойные смены изматывают его, и недалек тот день, когда он снова сорвется и запьет, чтобы забыться.
- Мама прожила на пять лет дольше, чем предсказывали врачи, — напомнила она. — А если Амир хочет, чтобы Мира с ним осталась, наверняка найдет способ. Он похож на маму. Настоящий борец.
Темир мрачно усмехнулся дочери:
Это намек на то, что мне стоит воспротивиться соблазну?
- Нет, - покачала головой Диана, - просто прошу не мучить себя, потому что ты не смог сделать больше. Мама боролась до конца, и ты и Амир все это время помогали ей победить смерть. Этим летом вы наконец смогли оплатить последние медицинские счета. Не считаешь, что настало время забыть?
Мужчина протянул руку и нежно приподнял подбородок дочери:
- В сердцах некоторых людей любовь живет вечно, Диана. В сердцах и душах. Такие, как мы, не забывают.
Отняв пальцы, он выглянул в окно, и лицо на миг приняло беспощадное выражение:
- Любя Амира, я искренне надеюсь, что с ним такого не случится. У него большие планы на будущее, но для этого нужно многим жертвовать, а богатые девушки не представляют, что это такое. У такой, как она, не хватит мужества пройти с ним все испытания, и при первой же неприятности она сбежит, вот увидишь!
В этот момент Мира зайдя в дом застыла на пороге, потрясенная услышанным. Мой отец направился к двери, и они оказались лицом к лицу. У него хватило такта немного смутиться, но он по-прежнему стоял на своем:
- Вы слышали все, и я очень сожалею, Мира. Но это мое мнение, и я не собираюсь от него отказываться.
Девушке было очень больно, и отец это видел, но она взглянула ему прямо в глаза и со спокойным достоинством ответила:
- Надеюсь, вы с такой же готовностью признаете свою не правоту, когда поймете, как ошибались, господи Байсаров.
И, не произнеся больше ни слова, направилась к лестнице, оставив отца смотреть ей вслед в потрясенном молчании. За его спиной раздался самодовольный голос Дианы:
- Ты до смерти перепугал ее, па. Теперь я вижу, что ты имел в виду, когда утверждал, что Мире не хватает мужества.
Тимур, нахмурившись, оглядел дочь, но, когда снова посмотрел наверх, увидел Миру со свитером в руках, собиравшуюся опять спуститься в гостиную. Девушка застыла на верхней ступеньке, но Темир без особенной надежды на примирение все же сказал:
- Если вы докажете, что я не прав, Мира, сделаете меня самым счастливым человеком на свете.
Мира кивком ответила на нерешительное предложение перемирия.
- Вы носите моего внука, - добавил отец. - Я бы хотел, чтобы он рос с обоими родителями, которые еще будут женаты к тому времени, как он окончит колледж.
- Я тоже хочу этого, Темир Русланович. Гримаса, появившаяся на губах мужчины, почти напоминала улыбку.
В тот момент мы хотели надеяться на возможное счастье...
Глава 22
***
Солнечные лучи пробивались сквозь лобовое стекло и сверкали на золотом обручальном кольце, которое Амир вчера надел мне палец. Давая тем самым понять, что наш брак, самый что ни на есть настоящий. Я, конечно, не о таком замужестве мечтала, да и свадьбу хотелось провести в платье невесты и с гостями. Но что есть, то есть. Правда, нельзя было сказать так же грустно, о медовом месяце, или вернее говоря, ночи, проведенной в постели Амира. Мы опять остались вдвоем в доме, и он не давал мне заснуть до рассвета, снова и снова сжимая в объятиях, пытаясь, как я заподозрила, искупить вину за невозможность увезти жену в традиционное свадебное путешествие.
Я постоянно думала об этом, машинально полируя кольцо о подол летнего платьица. В постели Амир давал, давал и давал и казалось, не хотел и не просил ничего взамен.
