Верь,бойся, проси...

08.12.2023, 12:46 Автор: Аланд Шабель


Часть местных ринулась через озеро, окончательно распугав и без того встревоженных водоплавающих. Никто из местных уже не пытался отмахиваться, основная масса или лежала, или бежала. Некоторые ковыляли с товарищем на плече подальше от места побоища. Победители таких не трогали, да и задача сменилась – они уже рассыпались среди этих бараков в поисках Фрезы.

Показано 27 из 41 страниц

1 2 ... 25 26 27 28 ... 40 41


Имелись мыслишки, но для этого ему надо было выйти на местного авторитета, а у него, как назло, нужных знакомых из этих краев – нуль целых минус квадрат из корня синтетического дуба, говоря грамотным языком математики.
       Вскоре Хана ушел, взяв запасной ключ на всякий случай. Он решил прогуляться по пивным, где всегда можно найти кого-нибудь из контингента. Нет, какой-либо чухан ему, конечно, без надобности, но всякие личности мелькают в подобных заведениях, может и повезет.
       По пути сделал звонок Бузому, тот обрадовался, орал в трубку, что ждет Германа в Тайланде, они с братвой уже пару недель там душевно «тайландятся».
       На вопрос Ханы, есть ли у Бузого в этих местах выходы на авторитетных личностей, немного подумав, ответил отрицательно и посоветовал обратиться к Дарьялу. Уж тот чего-нибудь да подскажет, сиделец со стажем, полстраны знает.
       Точно, Дарьял! Не медля, Хана набрал номер недавнего оппонента с малой родины.
       Надо отдать должное, тот так был поражен звонком этого неуязвимого Залетного, что даже через сотни километров Хана ощутил это.
       Если и был авторитет во хмелю, то весь алкоголь у него выветрился чрезвычайно быстро. Хотя, рассудить по правде, любой бы был максимально удивлен, шкалы не хватит! Ибо Дарьял прекрасно помнит, куда Красный сопроводил Залетного! Туда местные соваться не решались, ну, а ежели кого и занесла нелегкая, все! Пиши – пропало, оттуда не возвращались!
       Один Лихо такой там ужас наводил на всю округу, что вокруг на несколько километров образовался некий оазис с явным людским дефицитом, да шипит его, Лихо, мерцающая душа плевком на горячем утюге!
       А Хана с Руди тогда ранним утром попросту улизнули от глаз любопытных, не хуже опытных разведчиков. Рыжий провел его какой-то тропой через чащобу, вышли на поляну к мерно урчащему мерседесу с тонированными стеклами, угнездились и тут же по еле заметной сельской дороге умчались. Да и поставить завесу для отвода людского глаза темным – сущий пустяк.
       Через несколько минут «мерин» выскочил на трассу, а там после недолгого путешествия
       неразговорчивый водила в коричневой кожаной кепи, из-под которой видны были только усы и нос, доставил их прямо к дому. Потому и неудивительно, что все в деревне не сомневались в участи Ханы – сгинул человек, и вся история! Особенно горевал мариман Флоцман и неоднократно поминал добрым словом брательника, заступника и душевного парня Залетного!
        – Да, Залетный! Умеешь ты удивить! – наконец обрел связную речь Дарьял, – сейчас-то тебя куда занесла нелегкая? Никак новые приключения ищешь? Ну, не живется людям спокойно, неймется им, чудны?м созданиям! Ты, смотрю, тоже из отъявленных экстремалов будешь! Правда, я не завидую, мне на данном отрезке времени жизни спокойной хочется.
       Когда Дарьял выплеснул все первичные эмоции, разговор пошел более конструктивный.
       Выслушав просьбу Ханы и пару минут подумав, он продиктовал номер некоего Морева Б.А. по прозвищу Бакен. Пообещал сам звякнуть, предупредить этого Бакена. Дарьял уверен, старый корешок поможет.
       Выждав час, Хана набрал Бакена, тот, уже будучи в курсе, продиктовал свой адрес. Сговорились встретиться вечером, в неформальной, так сказать, обстановке.
       Буквально через пять минут после ухода Германа в квартире Елены Олеговны раздался уверенный звонок. Открыв дверь, она увидела знакомую рыжую шевелюру Руди.
       Как и в прошлый раз, не глядя на нее, он в полголоса проинструктировал, – через пятнадцать минут выйдешь во двор и сядешь в такси. Молча. Без вопросов. Поедешь, куда повезут.
       И тут же стремительно упрыгал вниз по ступенькам. Елена Олеговна без лишней суеты, уже привычно ни о чем не думая, собралась и вышла во двор. Когда такси с ней выезжала со двора, навстречу им попалась сине-желтая полицейская машина с мигалкой на крыше.
       В то самое время Климкин с нетерпением ждал, вот-вот должны привезти Трухлову на допрос.
       За то, что произошло с их опером, должен кто-то ответить, только нужно перестать миндальничать с этими бабами. Он был уверен – Осин пострадал из-за слежки за этой чернявой ведьмой! Как-никак на себе ощутимо прочувствовал ее сатанинскую силу. Ну, ничего! Сейчас он Трухлову размотает по полочкам, выяснит, кто эта такая таинственная баба, ну а потом плотненько можно будет заняться и колдуньей.
       Каково же было его разочарование, когда наряд приехал пустым. Дома никого не оказалось, соседи показали, что Трухлова уехала на такси неизвестно куда незадолго до приезда полиции.
       Климкин в сердцах шарахнул кулаком по столу так, что удивленный Ржач поднял голову и как раз вовремя! Исполнил он это для того, чтобы точней принять летящий двухсотграммовый граненый стакан на свой интеллектуально невысокий лоб.
       Стакан разлетелся вдребезги, на лбу забагровел, словно штамп на чистом листе, исключительно четкий след. Непостижимым образом рубчатый графин, наполовину заполненный водой, накренясь, проехал до края стола и рухнул на пол, устроив негромкий взрывчик и образовав на новом линолеуме приличную лужу. Ручки, карандаши, ножницы и всяческая канцелярская мелочь тоже внесли свою лепту в суматоху, разлетелись по всему кабинету, а что-то даже вылетело в открытое окно. Буквально сразу снаружи донесся чей-то добротный мат.
        – Это невозможно! – прошептал побледневшими губами Климкин, – не может стакан летать, а графин бегать вопреки физическим законам.
       Бедный его коллега, пошатываясь и держась за красный лоб, поднялся и направился, было, к дверям, но заскользил в разлитой луже и рухнул, ударившись затылком о край стола. Сильно приложился, от души, судорожно дернулся и затих.
        – Нет! – спазм перехватил горло. У пытающегося закричать Климкина получился не то всхлип, не то хрип. Полупарализованный ужасом он кое-как поднялся и доковылял, соблюдая меры предосторожности, до пострадавшего. Распластавшийся на полу Ржезач мощно впечатлял своим примером. Через минуту раненый застонал и зашевелился, в искреннем сочувствии к соседу по кабинету следователь очень осторожно помог тому подняться и усадил на стул. Капитан, морщась, неуверенно присел, стал водить круглыми глазами по потолку. Чтобы он скорее пришел в себя, Климкин решил предложить воды товарищу, схватил второй стакан, но воды не было…
       Ржач перевел пустой взгляд на коллегу, увидел стакан в руках «палача», схватился за голову и горестно взвыл, приводя в ужас тех, кто это услышал. Поднявшись со стула и шатаясь на нетвердых ногах, он сумел-таки покинуть столь опасное место.
       Климкин не возражал, он сидел в ступоре, душа его накинула щеколду, задвинула засов и, повернув ключ на два оборота, уединилась. Она не встрепенулась даже тогда, когда дверь от удара ноги распахнулась настежь, и в кабинет влетели рассерженные коллеги, их было много. Одни прибежали снизу, другие из соседних кабинетов, примчался и его начальник собственной персоной, почему-то они все начали орать! Орали громко и долго. А Климкин отрешенно смотрел на них, не выходя из релакса, слушал и размышлял о чем-то возвышенном. Он не понимал этих людей, ну чего топтаться здесь в грязных сапожищах, уборщица недавно пол вымыла, а эти ввалились и развопились! Дела житейские, никчемные, пустяковые, и, вообще, все это тлен и мишура. При такой удивительно простой и гениальной мысли его искренне пробило на слезу покаяния! Он всенепременно и немедленно решил поведать о своей неправедной жизни, признаться в любви к ближнему и к дальнему, к незнакомым и недругам, даже к коллегам и начальнику! Влетевшие в кабинет злые люди, готовы были доказать Климкину его отчетливую неправоту и, если будет нужда, сделать внушение, но…
       Но, более внимательно вглядевшись, умолкли и тихонько покинули кабинет.
       На них смотрел абсолютно счастливый человек, сердце его переполняла радость, он улыбался сквозь слезы, всем кивал и даже обмочился, видимо, по причине переполнявших его чувствительных переживаний.
       Брееву, начальнику оперов «всея горотдела», сообщили о пришедшем в сознание Осине. Прыгнув в машину, тот помчался в госпиталь, нужно было как можно быстрее из первоисточника услыхать всю правду подноготную.
       Приехав, он сразу кинулся в палату, у дверей которой дежурил друг и коллега Осина, поэтому к пострадавшему они зашли вдвоем. Медсестра предупредила, что больной очень слаб, времени у них минут десять, не больше, и вышла.
        – Дружище! Кто тебя? Что помнишь? Как было?
       Видимо повредившийся головой, Осин стал рассказывать слабым голосом. Поначалу в его рассказе все шло логично, до того момента, как на станции, где сошла эта тетка, он последовал за ней.
        – Как ты говоришь, она называется?! Уклейма! Какая Уклейма? Разделочная?!
       Бреев задумался, посмотрел на здорового коллегу, тот недоуменно пожал плечами.
       Дальше пострадавший понес такое, что оба сотрудника из его родного отдела только переглядывались. Бреев уже и не пытался записывать.
       Да и писать бредятину про харчевню «Веселые ужимки», что на вокзале, про акульи бутерброды, про рыжего мазурика у бочки с пивом под названием «Пиво желтое ослиное» было неразумно.
       Также про диковинные названия улиц, переулков, про дома с пятизначными номерами, да и про коллег из транспортной полиции, которые его просто так избили.
       Мало того, что избили, так еще и затащили в темницу сырую с плакатом у входа «Для орлов молодых». Отражать этот бред в рапорте было нельзя. При этом незадачливый опер категорически не помнил, зачем его туда понесло и как оттуда вынесло.
       Сочувственно попрощавшись, пожелав скорейшего выздоровления, при этом сильно
       в душе сомневаясь в благоприятном исходе, сотрудники покинули палату в мрачном недоумении.
       Приехав в отдел, Бреев узнал еще одну неприятную новость, – Климкина увезли в дом «Скорби и печали», мужик уверенно спрыгнул с ума на виду у всего коллектива.
       «Да что же у нас творится? – схватился за голову главный опер, – не загреметь бы и мне в психушку с такими-то делами!»
       
        ~
       
       
       Елену Олеговну увезли за город, на Назаровские карьеры, и велели погулять пару часов. Если никто не подойдет к ней во время прогулки, пусть спокойно ожидает, не забудут, приедут и отвезут домой. Сообщив ей это, водитель развернул машину и уехал.
       Привыкшая безропотно подчиняться, Елена Олеговна пошла прогуляться. Поднявшись на песчаную сопку, она замерла в восхищении – далеко внизу зеленым кратером виднелось небольшое, но довольно глубокое рукотворное озеро.
       Несмотря на хорошую погоду, народу было мало, носилась по пригоркам небольшая группа молодежи на велосипедах, несколько рыболовов, да деревенский мужичок, он же козий пастух, с выводком подопечных двурогих с десяток голов.
       Козы с удовольствием прогуливались по песчаным горам, жевали колючую траву, пастух с аналогичным удовольствием возлежал на мягком песке, посасывая пивко из пластиковой бутыли. Полная идиллия!
       Сколько же лет она не была здесь? Точно и не сосчитать. Вот, что значит вдали от города, здесь потому и не изменилось ничего. Все тот же свежий воздух, нет такого движения, как в городе.
       К карьерам вела пыльная сельская отворотка в пару километров. Асфальтированная трасса, конечно, была гораздо оживленней, но сюда мало кто заезжал, в основном пролетали мимо. Чуть дальше вдоль Волги шли изумительные сосновые боры, вот туда и выбирался мобильный народ отдохнуть от городской пыльной суеты и стрессов.
       Гуляя и любуясь ландшафтом, Елена Олеговна не заметила, как пролетело время, вон и машина та же самая подъехала, желтая в шашечках, таксист вылез и призывно машет рукой. И вдруг она впервые за много дней почувствовала сильный голод.
       До этого дня и не замечала, что лежит в тарелке на завтрак, есть ли обед, жила машинально, словно неодушевленный механизм. А вот погуляла на природе, и как будто чуть отлегло на душе, боль головная ушла куда-то, и когтистая лапа больше не сжимает тоской сердце.
       
       
        XIV
       
       
       
       Почему Бакен? Хана примерно понял, когда подъехал к дому авторитета. Ухоженный особнячок стоял на самом берегу небольшой гавани с деревянным пирсом с привязанными по обе стороны лодками, катамараном, гидроциклом, парой катеров и даже небольшой яхтой. А на выходе из гавани в реку качался на волнах огромный красный бакен, помигивая то зелеными, то синими огнями. Особенно впечатляло это зрелище вечером и ночью.
       У ворот стояли несколько машин, видимо, у Бакена были гости, но Хана приехал к условленному времени и поэтому без смущения зашел в приоткрытые ворота. Не успел сделать и несколько шагов, как к нему устремилась пара дюжих бронелбов
       в безукоризненно отглаженных костюмах, еще один подобный нарисовался – не сотрешь у дверей особнячка. Хана остановился в метре от этих здоровяков, внимательно стал смотреть, приготовился выслушать, что скажут. В отличие от этих ходячих манекенов одетый в простые джинсы и ветровку он, однако, не испытывал комплекса и смело смотрел в глаза местным быкам.
       Тем это, явно, было не по характеру, они привыкли к боязни и почитанию, а тут какой-то овощ ниже каждого из них на пару голов осмеливается смотреть на равных! Демонстрирует самым наглым образом пренебрежение к страху и полное отсутствие уважения к стрельцам, да не простым, а приближенным к самому хозяину!
        – Слушаем вас? – пророкотал тот, который был выше всего на полторы головы.
       Второй, который был выше уже на две головы, согласно кивнул, мол, действительно, слушаем.
        – Мне бы к хозяину, – мирно произнес Герман, все-таки люди на работе, он их понимает.
        – Тебе назначено?
        – Бакену скажи, от Дарьяла привет ему, – проявился Хана, иначе до завтра можно стоять, время терять, а он этого и в мыслях не держал.
       «Костюмы» смерили его еще раз недобрыми взглядами, потом один направился
       к стоявшему в дверях, видимо, старшему. Они вполголоса кратко переговорили и, возвратившись, он произнес, – проходите, вас ждут.
       Когда Хана увидел Бакена, еле удержал улыбку, хотя Дарьял и предупреждал его о неком пунктике своего «лепшего» корефана, но тем не менее …
       Полненький мужик чуть выше среднего роста сидел в кресле во главе стола в окружении джентльменов в галстуках и с безупречными манерами. На хозяине же была порванная тельняшка, на загорелой шее златая цепь с огромным якорем, в зубах боцманская трубка, на голове капитанская морская фуражка образца времен царизма.
       Мимо боцманской трубки, которую он посасывал вхолостую, вылетал отборный боцманский мат, заменяющий все, даже самые невинные слова.
       
       
       Наверное, шло какое-то деловое совещание, и повестка дня, видимо, не совсем устраивала хозяина, ибо в воздухе висела его матерщина такого смыслового сплетения, что дохли мухи, а любимцы – пара синих гиацинтовых попугаев ара из Боливии – спрятались в расселину огромного экзотического бревна, лежащего за бамбуковой рощицей.
        – Верте?л я их на … и … хотел! До бамбуковой матери надоели эти беззубые кашалоты! Амба! Клизму и форштевень им … всем оптом и каждому!
       В этот кульминационный момент появляется Хана, благодарные ему джентльмены, вытирая вспотевшие лбы и шеи накрахмаленными и благоухающими платками, покидают огромную совещательную комнату.
       

Показано 27 из 41 страниц

1 2 ... 25 26 27 28 ... 40 41