Шершавая ладонь Ведущего легла ей на лицо, закрыла, зажала рот. Как будто заставила глотать боль, давиться ею.
— Сопряжение. Сигнатура стабильна, — сказал непонятно кому Устарх, убирая руку.
Дехаар поддержал её за плечи. Уже ни о чём не думая, Илеара привалилась к нему боком. Ноги ослабли и почти не могли держать тело ровно. И на секунду ей показалось, что что-то осталось внутри него. Или ушло из неё.
— Девяносто семь процентов, — одобрительно сказал Ведущий. — Очень неплохо. Источник, мне говорили, что этот Пастырь был заявлен вами? Вы знали заранее совместимость?
— Разумеется, — очень жёстко и очень холодно сказал инкарн. — Но не думаю, что это обсуждение корректно в данный момент и на этом уровне.
— Прошу прощения, — отчеканил Ведущий. — Вы свободны. Скажете куратору, что сегодня другие занятия не рекомендованы. Пусть Пастырь отдохнёт. Завтра после завтрака сразу на симуляцию.
Дехаар почти вытащил Илеару из зала. Она не сопротивлялась, позволила вести, позволила обнимать за плечи.
Позволила.
...«Совместное размещение, говорят они. Практичнее. Эффективнее. Ближе к Источнику. И никто не ...спрашивает, насколько близко к грани.»
— Дехаар
Песок серебрился в лунном свете. Где-то неподалёку слышался шум волн, лижущих кромку берега медленно и ласково. Над головой качалось бархатное чернильное небо с редкими блёстками звёзд.
И никакого Купола. Только небо — свободное. Такое, каким оно было когда-то, до того, как его разорвал План. Такое, каким должно было быть.
Цепочка следов — маленьких отпечатков босых ног — уводила туда, где сгущались тени от прибрежных скал. Остро пахло морем и тем особенным ночным воздухом, который полнится лишь отголосками дневных запахов, уже остывших, очищенных, ослабевших.
Илеара шла по следу. Чувствовала, как ступни проваливаются в песок, чуть подвязают в нём, словно песок не желает отпускать. Не желает, чтобы она шла по этому следу.
Но Илеара всегда шла. И никогда не приходила.
Не пришла и на этот раз. Потому что идти стало некуда. Как всегда.
Скала. Отвесная стена, уходящая в пустоту тёмного неба на высоту, неразличимую глазу .
Перед скалой — обнажённая женщина. Смутно белеющее стройное тело, длинные распущенные волосы. Она стояла спиной, но Илеара знала, что лицо у неё знакомое. Слишком знакомое. Хотя и никогда не удавалось заглянуть в это лицо.
Женщина протягивала к скале руки, и из ладоней в камень уходили светящиеся нити. Тончайшие. Слишком яркие.
Ключ. Это был ключ к входу туда, куда Илеара не могла попасть. Но каждый раз надеялась, что сумеет.
Отчего-то она знала: это очень важно. Пройти вслед за женщиной в этот… портал? Дверь?
За дверью были ответы. На все вопросы. Даже не заданные. Там жила правда, которую знать не хотелось, но нужно было узнать обязательно.
Кожа женщины медленно темнела, даже будто бы трескалась, сливаясь структурой с камнем. Скоро тело и скала станут единым целым.
— Нельзя, — сказала Илеара. Или подумала. — Так нельзя.
Женщина не ответила. Она никогда не отвечала.
Её пальцы вплетались в скалу. Плечи дрожали. А потом тело начало срастаться с камнем, превращаться в диковинный барельеф. Свечение гасло, его нити рассыпались мелкими умирающими искрами. И каждый раз было так.
Но сегодня… Сейчас было почти как раньше. Но и не так.
Илеара знала, что это за дверь. Теперь — знала.
Говорят, когда Ассарим поняли, что мир больше не слышит их песен, они отправили Последнего Заклинателя закрыть все двери. Он шёл по мирам босиком, с одной только печатью на ладони, и каждую открытую трещину закрывал словом, которого никто больше не знал.
Но на последней трещине он остановился. И не сказал слова.
Потому что за той трещиной он увидел место, где Ассарим могли бы жить вечно.
И тогда он вошёл туда сам. И за ним ушли все. Теперь трещина спит под кожей мира.
Иногда, когда плачет ветер, её можно услышать:
«Ашшери… Саар’вен… Лаайна…»
Она широко распахнула глаза, осознав, что сны вернулись. Виденные с детства странные, будоражащие разум сны. Лишающие покоя и отдыха. Сколько лет они не беспокоили Илеару? Да вот, вероятно, после курса чудесных зелий искуснейшего лекаря, найденного Аурелином в каких-то делёких землях. Только зелья эти и помогли избавить госпожу Вальмерон от бесконечных ночных блужданий в тенях. От бессмысленной охоты за таинственными манящими следами, которые никогда никуда не приводили. Лекари называли это истерией, Аурелин — особенностью.
Надо отдать ему должное — муж никогда не высмеивал «болезнь» Илеары. Наоборот, относился даже с какой-то пугающей серьёзностью, а иногда чуть ли не с восхищением. Аурелин любил всё необычное. Он говорил, что в мире слишком много скуки, и стоит радоваться тому, что Илеаре дарованы такие сны. Однако лекаря он нашёл, видимо, рассудив, что его супруге лучше всё-таки остаться в скучной реальности, а не спятить от видений и подурнеть от недосыпа.
Илеара вздохнула. Что же, в довершение ко всему, вернулось и это. И вряд ли кто-то теперь будет искать для неё лекаря.
Она лежала на спине, бездумно вглядываясь в темноту. Слышала ровное дыхание инкарна, так похожее на дыхание спящего, но… увы, фальшивое.
Илеара знала, что Дехаар не спит. Не знала только, как давно.
— Тебе тоже было больно? — спросила она в темноту.
— При сопряжении? — тут же отозвался инкарн, словно только и ждал, когда Илеара заговорит с ним. — Нет. Больно всегда будет только тебе. Мне просто слегка неприятно. Ты разочарована?
— Нет. Могу я… спросить?
— Ты можешь спрашивать о чём угодно, Илеара. Ты Пастырь. Я, в некотором роде, твой подчинённый. Кроме того, я рад, что ты вообще допустила возможность разговора со мной. Знаешь, меня бы огорчила перспектива молчаливого контракта, я, поверь, очень устал от молчания.
— Долго? Молчал?
— Думаю, вечность, — хмыкнул Дехаар. — Так о чём ты хочешь спросить?
— Ты помнишь меня?
Она не была уверена, что инкарн поймёт. Но он понял.
— Нет. Но я вспоминаю, — тихо ответил он. — Иногда и что-то. Это не моя память. Это как будто… Я подглядываю через щель в двери и вижу только обрывок жизни. След. Тень. Я не смогу назвать твои любимые духи или имя твоей тётушки, я не помню, о чём ты беседовала с мужем за завтраком. Но я знаю, как ты дышишь во сне, когда тебе снится что-то тревожное. Я откуда-то знаю, что ты сейчас поглаживаешь маленький шрамик за ухом и знаю, что ты так делаешь всегда, когда хочешь успокоиться. Но я не знаю, откуда у тебя этот шрамик.
— Упала в детстве с дерева, — почему-то призналась Илеара.
— Ещё я знаю, что сейчас ты чуть улыбнулась. Хорошее воспоминание?
— Наверное.
Илеара прикрыла глаза. Не то чтобы ей хотелось говорить с Дехааром, но лежать в темноте без сна и в полном молчании, зная, что он не спит, что он совсем рядом — это тревожило. Интересно, сколько потребуется времени, чтобы привыкнуть к тому, что он всегда рядом. И к звуку чужого дыхания в темноте ночи, и к словам, звучащим сейчас так мирно и так странно.
— Зачем ты выбрал именно меня, инкарн?
Пауза показалась ей вечностью. Илеара уже была готова принять молчание за ответ. Но Дехаар заговорил. Небрежно, сухо и с припрятанной в словах выцветшей иронией.
— Ждёшь чего-то нетривиального, Пастырь? Увы. Просто расчёт оптимального сопряжения. Никакой романтики или чего-то вроде: «ты особенная». Вы все для нас особенные, потому что даёте нам то, чего мы желаем. Некоторые из нас могут позволить себе выбрать… лучшее. Для себя лично.
— Такие как ты, — согласилась Илеара.
— Такие, как я.
— А если бы я не убила своего мужа и не была приговорена, то… как тогда? Я поняла, что ты выбрал меня не за эти три дня. А раньше.
— Как обычно, — жёстко ответил Дехаар. — Запрос Бюро без права отказа. Ты же не стала бы отказываться от чести послужить обществу, так, госпожа Вальмерон?
Издёвка в его голосе даже не возмутила. Был ли инкарн сам по себе таким или подцепил манеры у своего сосуда — Аурелина — да какая, в сущности, разница?
— Как удачно, что я приготовила тебе ещё и удобное тело, да? — язвительно бросила она в напряжённую, будто сгустившуюся темноту. — Кстати, почему именно оно?
И не сразу поняла, что Дехаар… смеётся?
— Ты сама сказала — удобное, Илеара. Сильное, красивое, связанное с тобой общими… хм, воспоминаниями о касаниях. Было бы глупо не воспользоваться таким случаем. Или ты предпочла бы, чтобы это тело было отдано другому Узлу, который занимается, к примеру, поддержанием работоспособности инженерных систем? У нас вторая категория, дорогой мой Пастырь, и я вправе позволить себе немного снобизма. И комфорта. Это тело можно использовать и в полевых миссиях, и оно не будет выглядеть… недостаточно изысканно на балах. Тебя не смущает, что мы обсуждаем сейчас оптимальное применение тела твоего покойного супруга, кстати? Мне думается, что люди вроде тебя не склонны к подобному цинизму.
— Это просто тело, инкарн. И оно служит обществу, и я. Инструментарий. Мне это уже доходчиво разъяснили, так к чему лицемерить и играть в смущение? Я пытаюсь привыкнуть, как ты и советовал.
— Похвальная разумность, — насмешливо заметил Дехаар. — Я рад, что у меня такой практичный Пастырь.
— Пользуйся, — сказала Илеара чуть резче, чем хотелось бы.
И отвернулась к стене.
— Задача симуляции — проработать возможные ситуации в работе Узла без риска для Узла. Ну или без большей части риска, — говорил Ведущий Устрах, постукивая своей тростью по голенищу вычищенного до блеска сапога. — Мы воспроизводим наиболее распространённые варианты событий, которые могут произойти в реальности, вы отрабатываете свои действия. Для начала вы поработаете только вдвоём, потом будут занятия в группе. Но! То, что это «не по-настоящему», не должно давать вам ложного чувства безопасности. Потому что это тоже опасно. И вся разница лишь в том, что тут опасно только для вас. А в полевых условиях — для мира. Понятно?
Илеара никогда не служила в армии или в опер-команде, но слушая чёткую выверенную речь Ведущего, испытывала смутное желание вытянуться в струнку.
— Я задал вопрос, — лязгнул голосом Устрах.
— Понятно, — лениво отозвался Дехаар. — Ваша трость — орудие наказания за нерасторопность Узлов или она придаёт вам уверенности?
Зачем он дразнит Ведущего? Илеаре было непонятно стремление инкарна поддеть всякий раз сотрудников Бюро. Какое-то непонятное мальчишество. Не слишком умное поведение для древней сущности.
— У вас будет возможность самостоятельно найти ответ на свой вопрос, Источник. Как прошло утреннее сопряжение?
— Неприятно, — ответил инкарн невозмутимо. — Особенно оттого, что пришлось его делать под надзором куратора. Это будет всегда так, или же когда-нибудь я заслужу право раздеваться без лишних зрителей?
— Я попросил Фэйра проследить за вашими сопряжениями первое время, — невозмутимо сказал Ведущий. — Слишком активные выбросы. Вы наигрались в демонстрацию остроумия или потратим ещё пару часов? Займите место в центре зала. Оба. И далее от вас я не желаю слышать ни слова, кроме ответов, если я спрошу.
— Что от меня требуется? — спросила Илеара.
— Вам было что-то непонятно в выражении: «не желаю слышать ни слова», Пастырь? — любезно осведомился Ведущий и рявкнул: — В центр зала!
Сейчас зал симуляции казался мёртвым. Ни шёпота, ни пылинки. Только гладкий пол, иссечённый глифами стабилизации, и тени, колеблющиеся в свете ламп, как будто что-то невидимое дышало под самым куполом.
Но как только Илеара и инкарн оказались в центре, зал ожил. Под ногами едва ощутимо, но не слишком приятно завибрировал пол, геометрия стен будто бы изломалась, исказилась в лёгкой светящейся дымке.
В десятке шагов от них из светящегося контура возник силуэт. Нечёткий, будто его размазывало в реальности, как рисунок по сырой бумаге. Человек. Он сидел на коленях, опустив голову, и от него тянулся тусклый свет — зыбкий, дрожащий.
— Изолированный сектор после утечки Плана, — голос Устарха звучал, казалось, со всех сторон. — Утечка третьего уровня через жертву-исток. Времени — три минуты. Не погасите исток — утечка начнёт растекаться. Если сорвёт контур — выгорание в радиусе пяти шагов. Соприкасаться аккуратно. Пастырь ведёт. Источник — стабилизирует. Приступайте.
Илеара вздрогнула и посмотрела на Дехаара. Инкарн выглядел спокойно. Даже чуть улыбался.
— Не бойся, Илеара. Тебе нужно коснуться меня и принять мою магию, — сказал он, не повернув головы. — Мы сопряжены с утра, так что мне даже не придётся раздеваться. Надеюсь, тебя это не огорчает.
— Источник! — прорычал Ведущий. — Заткнитесь!
Илеара шагнула вперёд, чувствуя, как ноги гудят от вибрации под полом. Печать на запястье уже пульсировала. Она не сказала ничего, просто вытянула руку. Помедлила, потом приложила её к груди инкарна сейчас, хвала Куполу, закрытой тканью куртки.
— Ты дрожишь, — сказал Дехаар. Тихо и с интересом.
Как всегда, это было болезненно. Но сейчас к боли добавилось новое ощущение. Такое, будто прямо в кровь полилось что-то очень горячее, слегка пузырящееся. Сильное. И это ощущение не было неприятным. Скорее… будоражащим?
Оно словно бы шептало в разуме множеством вкрадчивых и искушающих голосов: «Возьми, воспользуйся, стань сильнее, подчини и выпусти».
Она не стала вслушиваться в эти шёпоты. Сделала несколько шагов вперёд, краем глаза заметив, что инкарн двинулся следом. Присела рядом с «жертвой» — та была похожа фигурой на хрупкого подростка, но лицо было пустой маской без черт. Симуляция.
Но почему-то Илеара ощутила острый укол жалости и сопереживания к этой иллюзии. Всё здесь симуляция и, возможно, Илеара Вальмерон — тоже.
Прикоснулась. В жилах запульсировала восполняемая энергия Плана — Дехаар отдавал её без усилий.
В тот же миг из-под кожи «жертвы» поползли глифы. Светящиеся, как блестящие цветные чернила, растёкшиеся прямо в воздухе. Пол затрещал. Магия скручивалась, как змея, собиралась в спираль. Время начало отсчёт — Илеаре казалось, что каждая секунда теперь стучит у неё в голове.
— Слишком быстро, — выдохнула она. — Оно… он не реагирует. Я не могу в него войти. Там словно… стена?
Но потом вдруг поняла, что нет — не стена. Провал в стене. И через него что-то неизмеримо жадное всасывает магию. И силы, и… душу.
— Он отклоняет тебя, потому что ты не вся здесь. Осторожнее. — сказал Дехаар, и в его голосе было уже что-то иное. Не ирония. Внимание.
Он подошёл вплотную. Без запроса, без команды. Просто присел рядом и коснулся её руки. Кожа под его горячими пальцами вспыхнула жаром.
Контакт был… другим.
Магия в «жертве» зашипела. Как будто узнала. Как будто… отступила.
Глифы на полу погасли один за другим. Зал снова замер.
— Симуляция завершена, — голос Устарха звенел льдистыми осколками расколовшегося разочарования.
Илеара встала. Посмотрела в лицо Дехаара. Снова невозмутимое и чуть насмешливое лицо.
— Ты не имел права касаться меня без приказа, — сказала она глухо. — Или я ошибаюсь? Ведущий Устрах, потрудитесь объяснить мне, что произошло в этой симуляции.
И суровый Ведущий вдруг отвёл глаза. И пожал плечами. Растерялся, но лишь на миг.
— Симуляция для второй категории, Пастырь, — сказал он слегка раздражённо. — Может включать в себя элементы неожиданности. Дополнительные проверки.
— Сопряжение. Сигнатура стабильна, — сказал непонятно кому Устарх, убирая руку.
Дехаар поддержал её за плечи. Уже ни о чём не думая, Илеара привалилась к нему боком. Ноги ослабли и почти не могли держать тело ровно. И на секунду ей показалось, что что-то осталось внутри него. Или ушло из неё.
— Девяносто семь процентов, — одобрительно сказал Ведущий. — Очень неплохо. Источник, мне говорили, что этот Пастырь был заявлен вами? Вы знали заранее совместимость?
— Разумеется, — очень жёстко и очень холодно сказал инкарн. — Но не думаю, что это обсуждение корректно в данный момент и на этом уровне.
— Прошу прощения, — отчеканил Ведущий. — Вы свободны. Скажете куратору, что сегодня другие занятия не рекомендованы. Пусть Пастырь отдохнёт. Завтра после завтрака сразу на симуляцию.
Дехаар почти вытащил Илеару из зала. Она не сопротивлялась, позволила вести, позволила обнимать за плечи.
Позволила.
Прода от 10.10.2025, 19:03
Глава 4
...«Совместное размещение, говорят они. Практичнее. Эффективнее. Ближе к Источнику. И никто не ...спрашивает, насколько близко к грани.»
— Дехаар
Песок серебрился в лунном свете. Где-то неподалёку слышался шум волн, лижущих кромку берега медленно и ласково. Над головой качалось бархатное чернильное небо с редкими блёстками звёзд.
И никакого Купола. Только небо — свободное. Такое, каким оно было когда-то, до того, как его разорвал План. Такое, каким должно было быть.
Цепочка следов — маленьких отпечатков босых ног — уводила туда, где сгущались тени от прибрежных скал. Остро пахло морем и тем особенным ночным воздухом, который полнится лишь отголосками дневных запахов, уже остывших, очищенных, ослабевших.
Илеара шла по следу. Чувствовала, как ступни проваливаются в песок, чуть подвязают в нём, словно песок не желает отпускать. Не желает, чтобы она шла по этому следу.
Но Илеара всегда шла. И никогда не приходила.
Не пришла и на этот раз. Потому что идти стало некуда. Как всегда.
Скала. Отвесная стена, уходящая в пустоту тёмного неба на высоту, неразличимую глазу .
Перед скалой — обнажённая женщина. Смутно белеющее стройное тело, длинные распущенные волосы. Она стояла спиной, но Илеара знала, что лицо у неё знакомое. Слишком знакомое. Хотя и никогда не удавалось заглянуть в это лицо.
Женщина протягивала к скале руки, и из ладоней в камень уходили светящиеся нити. Тончайшие. Слишком яркие.
Ключ. Это был ключ к входу туда, куда Илеара не могла попасть. Но каждый раз надеялась, что сумеет.
Отчего-то она знала: это очень важно. Пройти вслед за женщиной в этот… портал? Дверь?
За дверью были ответы. На все вопросы. Даже не заданные. Там жила правда, которую знать не хотелось, но нужно было узнать обязательно.
Кожа женщины медленно темнела, даже будто бы трескалась, сливаясь структурой с камнем. Скоро тело и скала станут единым целым.
— Нельзя, — сказала Илеара. Или подумала. — Так нельзя.
Женщина не ответила. Она никогда не отвечала.
Её пальцы вплетались в скалу. Плечи дрожали. А потом тело начало срастаться с камнем, превращаться в диковинный барельеф. Свечение гасло, его нити рассыпались мелкими умирающими искрами. И каждый раз было так.
Но сегодня… Сейчас было почти как раньше. Но и не так.
Илеара знала, что это за дверь. Теперь — знала.
Говорят, когда Ассарим поняли, что мир больше не слышит их песен, они отправили Последнего Заклинателя закрыть все двери. Он шёл по мирам босиком, с одной только печатью на ладони, и каждую открытую трещину закрывал словом, которого никто больше не знал.
Но на последней трещине он остановился. И не сказал слова.
Потому что за той трещиной он увидел место, где Ассарим могли бы жить вечно.
И тогда он вошёл туда сам. И за ним ушли все. Теперь трещина спит под кожей мира.
Иногда, когда плачет ветер, её можно услышать:
«Ашшери… Саар’вен… Лаайна…»
***
Она широко распахнула глаза, осознав, что сны вернулись. Виденные с детства странные, будоражащие разум сны. Лишающие покоя и отдыха. Сколько лет они не беспокоили Илеару? Да вот, вероятно, после курса чудесных зелий искуснейшего лекаря, найденного Аурелином в каких-то делёких землях. Только зелья эти и помогли избавить госпожу Вальмерон от бесконечных ночных блужданий в тенях. От бессмысленной охоты за таинственными манящими следами, которые никогда никуда не приводили. Лекари называли это истерией, Аурелин — особенностью.
Надо отдать ему должное — муж никогда не высмеивал «болезнь» Илеары. Наоборот, относился даже с какой-то пугающей серьёзностью, а иногда чуть ли не с восхищением. Аурелин любил всё необычное. Он говорил, что в мире слишком много скуки, и стоит радоваться тому, что Илеаре дарованы такие сны. Однако лекаря он нашёл, видимо, рассудив, что его супруге лучше всё-таки остаться в скучной реальности, а не спятить от видений и подурнеть от недосыпа.
Илеара вздохнула. Что же, в довершение ко всему, вернулось и это. И вряд ли кто-то теперь будет искать для неё лекаря.
Она лежала на спине, бездумно вглядываясь в темноту. Слышала ровное дыхание инкарна, так похожее на дыхание спящего, но… увы, фальшивое.
Илеара знала, что Дехаар не спит. Не знала только, как давно.
— Тебе тоже было больно? — спросила она в темноту.
— При сопряжении? — тут же отозвался инкарн, словно только и ждал, когда Илеара заговорит с ним. — Нет. Больно всегда будет только тебе. Мне просто слегка неприятно. Ты разочарована?
— Нет. Могу я… спросить?
— Ты можешь спрашивать о чём угодно, Илеара. Ты Пастырь. Я, в некотором роде, твой подчинённый. Кроме того, я рад, что ты вообще допустила возможность разговора со мной. Знаешь, меня бы огорчила перспектива молчаливого контракта, я, поверь, очень устал от молчания.
— Долго? Молчал?
— Думаю, вечность, — хмыкнул Дехаар. — Так о чём ты хочешь спросить?
— Ты помнишь меня?
Она не была уверена, что инкарн поймёт. Но он понял.
— Нет. Но я вспоминаю, — тихо ответил он. — Иногда и что-то. Это не моя память. Это как будто… Я подглядываю через щель в двери и вижу только обрывок жизни. След. Тень. Я не смогу назвать твои любимые духи или имя твоей тётушки, я не помню, о чём ты беседовала с мужем за завтраком. Но я знаю, как ты дышишь во сне, когда тебе снится что-то тревожное. Я откуда-то знаю, что ты сейчас поглаживаешь маленький шрамик за ухом и знаю, что ты так делаешь всегда, когда хочешь успокоиться. Но я не знаю, откуда у тебя этот шрамик.
— Упала в детстве с дерева, — почему-то призналась Илеара.
— Ещё я знаю, что сейчас ты чуть улыбнулась. Хорошее воспоминание?
— Наверное.
Илеара прикрыла глаза. Не то чтобы ей хотелось говорить с Дехааром, но лежать в темноте без сна и в полном молчании, зная, что он не спит, что он совсем рядом — это тревожило. Интересно, сколько потребуется времени, чтобы привыкнуть к тому, что он всегда рядом. И к звуку чужого дыхания в темноте ночи, и к словам, звучащим сейчас так мирно и так странно.
— Зачем ты выбрал именно меня, инкарн?
Пауза показалась ей вечностью. Илеара уже была готова принять молчание за ответ. Но Дехаар заговорил. Небрежно, сухо и с припрятанной в словах выцветшей иронией.
— Ждёшь чего-то нетривиального, Пастырь? Увы. Просто расчёт оптимального сопряжения. Никакой романтики или чего-то вроде: «ты особенная». Вы все для нас особенные, потому что даёте нам то, чего мы желаем. Некоторые из нас могут позволить себе выбрать… лучшее. Для себя лично.
— Такие как ты, — согласилась Илеара.
— Такие, как я.
— А если бы я не убила своего мужа и не была приговорена, то… как тогда? Я поняла, что ты выбрал меня не за эти три дня. А раньше.
— Как обычно, — жёстко ответил Дехаар. — Запрос Бюро без права отказа. Ты же не стала бы отказываться от чести послужить обществу, так, госпожа Вальмерон?
Издёвка в его голосе даже не возмутила. Был ли инкарн сам по себе таким или подцепил манеры у своего сосуда — Аурелина — да какая, в сущности, разница?
— Как удачно, что я приготовила тебе ещё и удобное тело, да? — язвительно бросила она в напряжённую, будто сгустившуюся темноту. — Кстати, почему именно оно?
И не сразу поняла, что Дехаар… смеётся?
— Ты сама сказала — удобное, Илеара. Сильное, красивое, связанное с тобой общими… хм, воспоминаниями о касаниях. Было бы глупо не воспользоваться таким случаем. Или ты предпочла бы, чтобы это тело было отдано другому Узлу, который занимается, к примеру, поддержанием работоспособности инженерных систем? У нас вторая категория, дорогой мой Пастырь, и я вправе позволить себе немного снобизма. И комфорта. Это тело можно использовать и в полевых миссиях, и оно не будет выглядеть… недостаточно изысканно на балах. Тебя не смущает, что мы обсуждаем сейчас оптимальное применение тела твоего покойного супруга, кстати? Мне думается, что люди вроде тебя не склонны к подобному цинизму.
— Это просто тело, инкарн. И оно служит обществу, и я. Инструментарий. Мне это уже доходчиво разъяснили, так к чему лицемерить и играть в смущение? Я пытаюсь привыкнуть, как ты и советовал.
— Похвальная разумность, — насмешливо заметил Дехаар. — Я рад, что у меня такой практичный Пастырь.
— Пользуйся, — сказала Илеара чуть резче, чем хотелось бы.
И отвернулась к стене.
***
— Задача симуляции — проработать возможные ситуации в работе Узла без риска для Узла. Ну или без большей части риска, — говорил Ведущий Устрах, постукивая своей тростью по голенищу вычищенного до блеска сапога. — Мы воспроизводим наиболее распространённые варианты событий, которые могут произойти в реальности, вы отрабатываете свои действия. Для начала вы поработаете только вдвоём, потом будут занятия в группе. Но! То, что это «не по-настоящему», не должно давать вам ложного чувства безопасности. Потому что это тоже опасно. И вся разница лишь в том, что тут опасно только для вас. А в полевых условиях — для мира. Понятно?
Илеара никогда не служила в армии или в опер-команде, но слушая чёткую выверенную речь Ведущего, испытывала смутное желание вытянуться в струнку.
— Я задал вопрос, — лязгнул голосом Устрах.
— Понятно, — лениво отозвался Дехаар. — Ваша трость — орудие наказания за нерасторопность Узлов или она придаёт вам уверенности?
Зачем он дразнит Ведущего? Илеаре было непонятно стремление инкарна поддеть всякий раз сотрудников Бюро. Какое-то непонятное мальчишество. Не слишком умное поведение для древней сущности.
— У вас будет возможность самостоятельно найти ответ на свой вопрос, Источник. Как прошло утреннее сопряжение?
— Неприятно, — ответил инкарн невозмутимо. — Особенно оттого, что пришлось его делать под надзором куратора. Это будет всегда так, или же когда-нибудь я заслужу право раздеваться без лишних зрителей?
— Я попросил Фэйра проследить за вашими сопряжениями первое время, — невозмутимо сказал Ведущий. — Слишком активные выбросы. Вы наигрались в демонстрацию остроумия или потратим ещё пару часов? Займите место в центре зала. Оба. И далее от вас я не желаю слышать ни слова, кроме ответов, если я спрошу.
— Что от меня требуется? — спросила Илеара.
— Вам было что-то непонятно в выражении: «не желаю слышать ни слова», Пастырь? — любезно осведомился Ведущий и рявкнул: — В центр зала!
Сейчас зал симуляции казался мёртвым. Ни шёпота, ни пылинки. Только гладкий пол, иссечённый глифами стабилизации, и тени, колеблющиеся в свете ламп, как будто что-то невидимое дышало под самым куполом.
Но как только Илеара и инкарн оказались в центре, зал ожил. Под ногами едва ощутимо, но не слишком приятно завибрировал пол, геометрия стен будто бы изломалась, исказилась в лёгкой светящейся дымке.
В десятке шагов от них из светящегося контура возник силуэт. Нечёткий, будто его размазывало в реальности, как рисунок по сырой бумаге. Человек. Он сидел на коленях, опустив голову, и от него тянулся тусклый свет — зыбкий, дрожащий.
— Изолированный сектор после утечки Плана, — голос Устарха звучал, казалось, со всех сторон. — Утечка третьего уровня через жертву-исток. Времени — три минуты. Не погасите исток — утечка начнёт растекаться. Если сорвёт контур — выгорание в радиусе пяти шагов. Соприкасаться аккуратно. Пастырь ведёт. Источник — стабилизирует. Приступайте.
Илеара вздрогнула и посмотрела на Дехаара. Инкарн выглядел спокойно. Даже чуть улыбался.
— Не бойся, Илеара. Тебе нужно коснуться меня и принять мою магию, — сказал он, не повернув головы. — Мы сопряжены с утра, так что мне даже не придётся раздеваться. Надеюсь, тебя это не огорчает.
— Источник! — прорычал Ведущий. — Заткнитесь!
Илеара шагнула вперёд, чувствуя, как ноги гудят от вибрации под полом. Печать на запястье уже пульсировала. Она не сказала ничего, просто вытянула руку. Помедлила, потом приложила её к груди инкарна сейчас, хвала Куполу, закрытой тканью куртки.
— Ты дрожишь, — сказал Дехаар. Тихо и с интересом.
Как всегда, это было болезненно. Но сейчас к боли добавилось новое ощущение. Такое, будто прямо в кровь полилось что-то очень горячее, слегка пузырящееся. Сильное. И это ощущение не было неприятным. Скорее… будоражащим?
Оно словно бы шептало в разуме множеством вкрадчивых и искушающих голосов: «Возьми, воспользуйся, стань сильнее, подчини и выпусти».
Она не стала вслушиваться в эти шёпоты. Сделала несколько шагов вперёд, краем глаза заметив, что инкарн двинулся следом. Присела рядом с «жертвой» — та была похожа фигурой на хрупкого подростка, но лицо было пустой маской без черт. Симуляция.
Но почему-то Илеара ощутила острый укол жалости и сопереживания к этой иллюзии. Всё здесь симуляция и, возможно, Илеара Вальмерон — тоже.
Прикоснулась. В жилах запульсировала восполняемая энергия Плана — Дехаар отдавал её без усилий.
В тот же миг из-под кожи «жертвы» поползли глифы. Светящиеся, как блестящие цветные чернила, растёкшиеся прямо в воздухе. Пол затрещал. Магия скручивалась, как змея, собиралась в спираль. Время начало отсчёт — Илеаре казалось, что каждая секунда теперь стучит у неё в голове.
— Слишком быстро, — выдохнула она. — Оно… он не реагирует. Я не могу в него войти. Там словно… стена?
Но потом вдруг поняла, что нет — не стена. Провал в стене. И через него что-то неизмеримо жадное всасывает магию. И силы, и… душу.
— Он отклоняет тебя, потому что ты не вся здесь. Осторожнее. — сказал Дехаар, и в его голосе было уже что-то иное. Не ирония. Внимание.
Он подошёл вплотную. Без запроса, без команды. Просто присел рядом и коснулся её руки. Кожа под его горячими пальцами вспыхнула жаром.
Контакт был… другим.
Магия в «жертве» зашипела. Как будто узнала. Как будто… отступила.
Глифы на полу погасли один за другим. Зал снова замер.
— Симуляция завершена, — голос Устарха звенел льдистыми осколками расколовшегося разочарования.
Илеара встала. Посмотрела в лицо Дехаара. Снова невозмутимое и чуть насмешливое лицо.
— Ты не имел права касаться меня без приказа, — сказала она глухо. — Или я ошибаюсь? Ведущий Устрах, потрудитесь объяснить мне, что произошло в этой симуляции.
И суровый Ведущий вдруг отвёл глаза. И пожал плечами. Растерялся, но лишь на миг.
— Симуляция для второй категории, Пастырь, — сказал он слегка раздражённо. — Может включать в себя элементы неожиданности. Дополнительные проверки.
