— Только не на моей территории! — Поспешно уточнил Иммор, который подставлять цех по первому свисту Миарита не собирался, да и вообще не слишком желал дразнить воинов. Он на своём веку всякие конфликты повидал, не одну балладу написать можно. Это печатник молодой, вот он пускай и лезет, набирается опыта, глядишь, достойным соперником станет. Если выживет.
— Разумеется. — Вежливо склонил голову Кейэд. В горле от долгих разговоров пересохло. Где там кружка была? Отвара оставалось на самом донышке. Кей с усилием проглотил мутный приторно-горький придонный осадок, не утоливший жажду, зато взбодривший не хуже кружки холодной воды. — С вами это событие никто даже не свяжет. Главное, сделайте так, чтобы рыцарь в условленное время оказался на наплавном мосту, желательно один, или с парой сопровождающих, но не больше. А дальше — уже моя забота.
Позабытый за разговорами Ярес шевельнулся, привлекая внимание.
— Ну, почему же только ваша? Я с удовольствием помогу. — И на корню пресёк все зарождающиеся разом с двух сторон возражения. — Нам всё равно надо будет как-то координировать действия. Мы же теперь союзники!
Последняя фраза прозвучала с лёгкой ехидцей, не укрывшейся ни от кого из присутствующих.
Строго говоря, союзниками они ещё не являлись, так как Иммор не сказал своё веское слово. Глава скрипторов задумчиво пожевал губами, но рычать на своеволие и торопыжество внука не стал. Ситуация не располагала. Хотя, когда гости уйдут, надо будет повоспитывать, надо.
— Да, союзники. И, Кейэд, в связи с этим у меня есть разговор к вашему отцу. — Заметил, что печатник слегка помрачнел на этих словах, неожиданно миролюбиво добавил. — О, не сегодня, я понимаю, что сейчас не до того. Когда немного разберёмся с текущими делами. А сейчас идите, отдохните немного. Я пошлю кого-нибудь сообщить рыцарю, что опись готова и книги будут ждать его на складе старика Ойфа... К утру? Хорошо, к утру. Вам нужна ещё какая-нибудь помощь для организации разговора?
С воинским орденом тягаться даже самым родовитым дворянам трудно, тут уж ничего не поделаешь. Но и у печатников была своя маленькая армия. Доспехов она не носила, с оружием обращаться в большинстве своем не умела, но по части изобретательности могла кому угодно дать сто очков вперёд. Самым трудным было уследить, кто из её представителей в текущий момент находится в Нере, а кто уже отправился гастролировать по просторам Виэнона на благо себе и щедрым покровителям.
К счастью, в городе были места, где кого-нибудь из «своих» можно было отыскать в любое время.
Кейэд вышел к дальним причалам Великой Эвэды на закате и замер на пару мгновений, силясь разглядеть южный берег. Тонкая зубчатая полоска пряталась в серой хмари, обещая на завтра очередное ненастье, и создавая впечатление, будто печатник стоит на берегу моря.
По крайней мере, Кей полагал, что море должно выглядеть именно так. Сделав себе в памяти зарубку выбраться как-нибудь на юга (допустим, организовать деловую поездку на Кариасские бумажные мельницы) и посмотреть, как выглядит настоящий океан, печатник зашагал по гнилым доскам причала, вглядываясь в пришвартованные кораблики. Здесь теснились сплошь маленькие одномачтовые «купцы», пузатенькие, с тесными трюмом и совсем уж крошечной каютой, которую занимал либо капитан, либо владелец груза — в зависимости от того, кто из них убедительнее докажет свою важность.
Когда причал уже почти подошёл к концу, а нервы печатника натянулись до предела — неужели весь план перекраивать? — среди уныло-облезлых серых бортов мелькнул ярко-алый завиток, через пару шагов стало видно, что рядом с ним есть ещё один — зелёный, а вскоре показался весь густо расписанный борт.
Сидящий возле трапа на корточках мальчишка недоверчиво сверкнул глазами из-под светлой чёлки, но потом рассмотрел визитёра и расплылся в щербатой улыбке от одного лопушистого уха до другого.
— Господин Кей, здрасть! Вы к нам идёте, да? — И, приметив одобрительную улыбку, лихо кувырнулся через голову и подскочил чуть ли не выше борта. — Па-а-апа-а! Го-о-о-ости!
Звонкий голос далеко разнёсся над водой, призвав из недр палубного люка лохматую голову.
Поджарый мужчина, тёмное загорелое лицо которого странно контрастировало со светлыми волосами, широко зевнул.
— Чего орёшь? Кого там на ночь глядя русалки приволокли? — Потом разглядел, кого, и цыкнул на шумного отпрыска уже по-настоящему. — Тихо мне! А вы, господин, проходите, не стойте на виду.
По мнению Кейэда, все местные обитатели, желавшие на него посмотреть, уже посмотрели, но спорить не стал. Несколько неприятно-долгих вдохов покачался на шаткой, как маятник, доске, исполняющей роль сходней, боком протиснулся в каюту капитана, по совместительству являющегося главой труппы бродячих (точнее, плавучих) актёров. И в упор уставился на выпученные белые буркалы, почти что светящиеся на жуткой фиолетовой роже. Спустя секунду печатник понял, что видит раскрашенную деревянную маску и искренне порадовался, что не умеет метать молнии — спалил бы корабль к сидовой бабушке, точно. Обзорные щели выглядели как настоящие зрачки, добавляя взгляду выразительность и глубину. Недобрую такую.
— Айте, у вас что, обновление реквизита?
— Не, чего там обновлять, если из пьес одно старьё, которое никому не интересно? Пробовали мы по весне сами что-нибудь злободневное сочинить, да… В общем, решили пока оставить то, что есть. — Актёр мельком глянул на фиолетовое страховидло и прикрыл его подозрительно лёгким турнирным щитом с гербом легендарного Волчьего Короля. — А это друг откуда-то с южных островов привёз в подарок, теперь вот по вечерам выпить боюсь. Вы присаживайтесь, тряпки вон туда в угол сгребите, и садитесь.
С трудом подцепив пёстрый ком из старинных платьев, рыцарских плащей, судейских мантий, гербовых накидок и предки ведают, чего ещё, Кей плюхнулся на трёхногий табурет.
— Что там у меня дома происходит, не в курсе? Вернулся в Нер сегодня утром, а у ворот внучка Тебеня сигналит, чтобы от издательства и поместья подальше держался.
Айте перестал брякать глиняными стаканчиками и задумчиво замер с кувшинчиком пряного вина в вытянутой руке.
— Долго отсутствовали-то? Почти три дня? Ну, значит, на следующее утро, как вы уехали, папенька ваш какие-то книги за свои же деньги продал менестрелю с мельничной слободы. Я лично видел, как этот сипатый бездарь в одежде купца вывозил из города сундук с книгами через северные ворота, а потом в наряде мусорщика вернулся через восточные. И, судя по размеру мешка, который он волок на загривке и красноте физиономии, все книги были при нём. Мечи вечером того же дня вернулись, взбеленились из-за уплывших книг почище базарной торговки, у которой соседка по лотку покупателя увела. Командир, как проорался, часть отряда «купцу» вдогон послал, не посмотрел, что темнеет и люди усталые. Так они до сих пор и бегают где-то, сердешные, шорох среди одиноких конников наводят. А рыцарь типографию запереть велел и сам с остатками отряда и десятком городской стражи в вашем поместье расквартировался. Вроде как и по традиции, мол, благородный вправе просить гостеприимства у благородного, а только если внимательно посмотреть, то больше это на захват похоже. Ни зайти, ни выйти, только Мечи туда-сюда шастают. — Айте глянул на то, как реагирует на новости собеседник. Лицо-то спокойное, только вот стиснутые до белых костяшек пальцы ему поверить не дают. Того гляди, стакан раздавит. А когда печатник, чтобы прервать паузу, поощрительно улыбнулся рассказчику, актёр сам вцепился в стакан, будто тот ему чем помочь сможет, и поспешил разрядить обстановку. — Только зря они типографию заперли, право слово — ректор так разъярился, что чуть в рукопашную не пошёл. Студенты теперь кучкуются вокруг вашего забора и потихоньку булыжники из мостовой выковыривают. Два орденских бедолаги, которых оставили вас караулить, нос высунуть наружу боятся. Помнят, видать, как в прошлый раз студенческие волнения протекали, и не хотят, чтобы этот раз начался именно с них.
Печатник, подцепив за длинный «хвост» жёлтый студенческий куаф, и, вытянув из общей кучи, крутанул вокруг пальца.
— Надо полагать, ваши ребята приняли посильное участие в порче нашей мостовой.
Сказать хотелось совершенно другое, но мысли о доме, полном врагов, и о младших сёстрах, не обделенных магическим даром, лишали сил и туманили ум, а это было сейчас непозволительной роскошью. Кей с усилием отогнал переживания в дальний угол разума и попытался придать лицу нормальное выражение. Если уж тёртый калач Айте дёргаться начал, значит, действительно пора брать себя в руки.
— А как же? — Изумился глава труппы, оценил состояние Миарита, плеснул по второй и напластал ещё мяса на закусь взамен съеденного. Переживает-то переживает, а еду гребёт так, будто его все эти три дня не кормили. — И куплеты хулительные в адрес ордена поорали, и грязью покидаться успели. Риит даже хвастался, что попал, только так и не уточнил, куда именно.
За щелястой стеной каюты зашуршали и захихикали на разные голоса. То, что в каморку остальные члены труппы не поместились, не значило, что они собираются оставаться в неведении относительно секретного разговора начальства.
Кейэд подумал и рассудил, что вспыльчивый насмешливый племянник Айте попал, скорее всего, в лысину соседа-советчика. Если бы «подбил» одного из Мечей, то не преминул бы похвастаться, а других достойных целей в их тихом районе нет.
— Спасибо, Айте. — Миарит оценивающе глянул на подобревшего и немного расслабившегося собеседника, и решил, что пора переходить к основной части разговора. А то плодовка, конечно, слабенькая, но ещё стакан, и актёр, пожалуй, удобреет окончательно. — Знаете, у меня есть один талантливый знакомый, который мог бы написать для вас новые пьесы. И актуальные, и интересные, самому королю на День Братьев не стыдно будет показать. Как только немного с делами разберусь, сразу вас и познакомлю.
Над содержанием будущих шедевров еще следовало крепко подумать. Кей не собирался упустить возможность донести информацию до огромной аудитории плавучей труппы (и аудитории ее конкурентов, которые стащат новинку не позднее, чем через две недели после премьеры), осталось решить, что именно доносить и в каких формулировках.
Айте в тонкие материи политических игр лезть не собирался, хотя и мог бы. Его дело — выступать. Желательно, с чем-нибудь поинтереснее замшелых постановок, которые еще прадедушка, упокой Братья его душу, старьем называл. Мир за бортом стремительно менялся, и маленький расписной парусник за ним не успевал. Если срочно чего-нибудь не предпринять, того гляди и вовсе без зрителей останешься. Но сейчас дело было не только в этом.
— Если я могу вам чем-нибудь помочь, чтобы ускорить благополучный исход дел, только скажите. Старший господин Миарит всегда нам помогал, какие бы беды ни приключались, так что я хотел бы как следует его отблагодарить.
Охрана мостов через каналы всегда считалась среди нерской стражи занятием лентяйским, но пакостным — холодно, сыро, вонюче и ужасно скучно, с поста не отлучиться даже чтобы пообедать, и от проверяющих спрятаться негде.
А сегодняшнее дежурство не задалось прямо с утра: пронизывающий ветер с Эвэды в сочетании с мелкой водяной пылью продувал насквозь не то, что форменную куртку, а даже мышцы и небольшой слой жирка, до самых костей, вымерзших за полчаса до стеклянного звона. Под штормовыми порывами казалось, что качается не только наплавной мост, но и недоремонтированные остатки каменного. Или это качало самих караульных?
Сержант Кор поплотнее запахнулся в гербовый плащ, латанный столько раз, что уже и герба не видно, сплошные разноцветные вольные части, и принялся мрачно притоптывать в бесполезной попытке согреться. «Интересно, сколько понадобится дежурств, чтобы вытоптать в каменной плите углубление?» Ответ пришёл вместе в очередным хлёстким порывом. «В две смены-то быстро управимся».
Справа раздалось точно такое же притоптывание и простуженно-гнусавая ругань.
— Слышь, Кор, ты не прихватил чего для сугрева? Шут с ними, с проверяющими, околеем ведь! — Напарник Лесоть, которому, как рядовому, даже плаща не полагалось, одна только вытертая накидка, пребывал в ещё более скверном расположении духа. — А то давай, я сбегаю, тут трактир недалеко есть.
— Знаю я это недалеко — двадцать минут в одну сторону. Ещё не хватало, чтобы пока ты в нарушение устава оставил пост для того, чтобы купить выпивку, которая сама по себе нарушение устава, капитана с утренней проверкой принесло! — Кор с неодобрительным прищуром обернулся к напарнику, приметил, что тот почти синий, до того замерз, и уже добродушно пояснил. — Вот пойдут мимо какие-нибудь разносчики, у них и прикупим. С полчаса осталось подождать, и пойдут, родимые.
Но «родимые» пошли гораздо раньше. Лесоть прислушался к приближающемуся топоту и в предвкушении потёр озябшие пальцы, но из-за поворота вывернули не спешащие по своим районам бродячие торговцы, а незнакомая бригада гномов, увешанных инструментами.
Не обращая никакого внимания на удивлённых стражников, они протопали на наплавной мост, а шедший последним принялся деловито натягивать поперёк прохода верёвку.
Кор опомнился первым и сунулся вперёд.
— Э-эй, ты что это творишь, борода?! А как люди ходить будут? Через верх прыгать?
— Люди тут сейчас ходить не будут. — Отрезал мастеровой, не прекращая своего занятия. Затянул последний узел, подёргал, проверяя, надёжно ли получилось. — И нелюди тоже. Пока мы чинить не закончим.
— Чего там чинить, этот мост же недавно только поставили! — Взвыл Лесоть, углядевший на той стороне первого коробейника. Мужик неуверенно потоптался возле точно такой же верёвки, которую успел натянуть товарищ пакостного коротышки, и покорно уселся ждать. — Добрым горожанам ходить надо, а вы последнюю на шесть районов переправу закрыли!
— Подождут добрые горожане полчаса, не рассыплются. Всё лучше, чем по осени в холодную воду скувырнуться от того, что доски настила разошлись. — Недовольно проворчал гном, но развернуться к возмущённым стражникам спиной и утопать по своим делам не посмел. Остался пререкаться дальше. Маленькие чёрные глазки-буравчики в упор уставились на командира двойки. — Или ты хочешь, чтобы какой-нибудь благородный господин в воду навернулся и стоимость попорченных вещей потом из вашего жалованья вычли? Так это запросто, только официальный запрет на ремонтные работы подпиши. Так что, звать старшого с бумагами?
— Не надо. — Сник напарничек и досадливо огрызнулся. — Иди работай, чего замер? Небось денег за ваши ковыряния хорошо отвалили.
Гном насмешливо скривил землисто-коричневые губы, тёмным росчерком выделяющиеся на фоне бледного, почти белого лица и светло-русой бороды.
— Ты даже не представляешь себе, насколько! — И неторопливо зашагал к товарищам, уже возящимся с настилом.
— Вот же ж сволочь! — Сплюнул Кор, прикидывая, как бы половчее устроить весёлую жизнь мерзкому типу. Пока что выходило, что особо никак. Община гномов за своих стояла крепко, а законы блюла почище коренных жителей Нера, так что ни в «частно-кулачном» ни в служебном порядке не подступишься. — Совсем эти коротышки зажрались.
— Разумеется. — Вежливо склонил голову Кейэд. В горле от долгих разговоров пересохло. Где там кружка была? Отвара оставалось на самом донышке. Кей с усилием проглотил мутный приторно-горький придонный осадок, не утоливший жажду, зато взбодривший не хуже кружки холодной воды. — С вами это событие никто даже не свяжет. Главное, сделайте так, чтобы рыцарь в условленное время оказался на наплавном мосту, желательно один, или с парой сопровождающих, но не больше. А дальше — уже моя забота.
Позабытый за разговорами Ярес шевельнулся, привлекая внимание.
— Ну, почему же только ваша? Я с удовольствием помогу. — И на корню пресёк все зарождающиеся разом с двух сторон возражения. — Нам всё равно надо будет как-то координировать действия. Мы же теперь союзники!
Последняя фраза прозвучала с лёгкой ехидцей, не укрывшейся ни от кого из присутствующих.
Строго говоря, союзниками они ещё не являлись, так как Иммор не сказал своё веское слово. Глава скрипторов задумчиво пожевал губами, но рычать на своеволие и торопыжество внука не стал. Ситуация не располагала. Хотя, когда гости уйдут, надо будет повоспитывать, надо.
— Да, союзники. И, Кейэд, в связи с этим у меня есть разговор к вашему отцу. — Заметил, что печатник слегка помрачнел на этих словах, неожиданно миролюбиво добавил. — О, не сегодня, я понимаю, что сейчас не до того. Когда немного разберёмся с текущими делами. А сейчас идите, отдохните немного. Я пошлю кого-нибудь сообщить рыцарю, что опись готова и книги будут ждать его на складе старика Ойфа... К утру? Хорошо, к утру. Вам нужна ещё какая-нибудь помощь для организации разговора?
Глава 8
С воинским орденом тягаться даже самым родовитым дворянам трудно, тут уж ничего не поделаешь. Но и у печатников была своя маленькая армия. Доспехов она не носила, с оружием обращаться в большинстве своем не умела, но по части изобретательности могла кому угодно дать сто очков вперёд. Самым трудным было уследить, кто из её представителей в текущий момент находится в Нере, а кто уже отправился гастролировать по просторам Виэнона на благо себе и щедрым покровителям.
К счастью, в городе были места, где кого-нибудь из «своих» можно было отыскать в любое время.
Кейэд вышел к дальним причалам Великой Эвэды на закате и замер на пару мгновений, силясь разглядеть южный берег. Тонкая зубчатая полоска пряталась в серой хмари, обещая на завтра очередное ненастье, и создавая впечатление, будто печатник стоит на берегу моря.
По крайней мере, Кей полагал, что море должно выглядеть именно так. Сделав себе в памяти зарубку выбраться как-нибудь на юга (допустим, организовать деловую поездку на Кариасские бумажные мельницы) и посмотреть, как выглядит настоящий океан, печатник зашагал по гнилым доскам причала, вглядываясь в пришвартованные кораблики. Здесь теснились сплошь маленькие одномачтовые «купцы», пузатенькие, с тесными трюмом и совсем уж крошечной каютой, которую занимал либо капитан, либо владелец груза — в зависимости от того, кто из них убедительнее докажет свою важность.
Когда причал уже почти подошёл к концу, а нервы печатника натянулись до предела — неужели весь план перекраивать? — среди уныло-облезлых серых бортов мелькнул ярко-алый завиток, через пару шагов стало видно, что рядом с ним есть ещё один — зелёный, а вскоре показался весь густо расписанный борт.
Сидящий возле трапа на корточках мальчишка недоверчиво сверкнул глазами из-под светлой чёлки, но потом рассмотрел визитёра и расплылся в щербатой улыбке от одного лопушистого уха до другого.
— Господин Кей, здрасть! Вы к нам идёте, да? — И, приметив одобрительную улыбку, лихо кувырнулся через голову и подскочил чуть ли не выше борта. — Па-а-апа-а! Го-о-о-ости!
Звонкий голос далеко разнёсся над водой, призвав из недр палубного люка лохматую голову.
Поджарый мужчина, тёмное загорелое лицо которого странно контрастировало со светлыми волосами, широко зевнул.
— Чего орёшь? Кого там на ночь глядя русалки приволокли? — Потом разглядел, кого, и цыкнул на шумного отпрыска уже по-настоящему. — Тихо мне! А вы, господин, проходите, не стойте на виду.
По мнению Кейэда, все местные обитатели, желавшие на него посмотреть, уже посмотрели, но спорить не стал. Несколько неприятно-долгих вдохов покачался на шаткой, как маятник, доске, исполняющей роль сходней, боком протиснулся в каюту капитана, по совместительству являющегося главой труппы бродячих (точнее, плавучих) актёров. И в упор уставился на выпученные белые буркалы, почти что светящиеся на жуткой фиолетовой роже. Спустя секунду печатник понял, что видит раскрашенную деревянную маску и искренне порадовался, что не умеет метать молнии — спалил бы корабль к сидовой бабушке, точно. Обзорные щели выглядели как настоящие зрачки, добавляя взгляду выразительность и глубину. Недобрую такую.
— Айте, у вас что, обновление реквизита?
— Не, чего там обновлять, если из пьес одно старьё, которое никому не интересно? Пробовали мы по весне сами что-нибудь злободневное сочинить, да… В общем, решили пока оставить то, что есть. — Актёр мельком глянул на фиолетовое страховидло и прикрыл его подозрительно лёгким турнирным щитом с гербом легендарного Волчьего Короля. — А это друг откуда-то с южных островов привёз в подарок, теперь вот по вечерам выпить боюсь. Вы присаживайтесь, тряпки вон туда в угол сгребите, и садитесь.
С трудом подцепив пёстрый ком из старинных платьев, рыцарских плащей, судейских мантий, гербовых накидок и предки ведают, чего ещё, Кей плюхнулся на трёхногий табурет.
— Что там у меня дома происходит, не в курсе? Вернулся в Нер сегодня утром, а у ворот внучка Тебеня сигналит, чтобы от издательства и поместья подальше держался.
Айте перестал брякать глиняными стаканчиками и задумчиво замер с кувшинчиком пряного вина в вытянутой руке.
— Долго отсутствовали-то? Почти три дня? Ну, значит, на следующее утро, как вы уехали, папенька ваш какие-то книги за свои же деньги продал менестрелю с мельничной слободы. Я лично видел, как этот сипатый бездарь в одежде купца вывозил из города сундук с книгами через северные ворота, а потом в наряде мусорщика вернулся через восточные. И, судя по размеру мешка, который он волок на загривке и красноте физиономии, все книги были при нём. Мечи вечером того же дня вернулись, взбеленились из-за уплывших книг почище базарной торговки, у которой соседка по лотку покупателя увела. Командир, как проорался, часть отряда «купцу» вдогон послал, не посмотрел, что темнеет и люди усталые. Так они до сих пор и бегают где-то, сердешные, шорох среди одиноких конников наводят. А рыцарь типографию запереть велел и сам с остатками отряда и десятком городской стражи в вашем поместье расквартировался. Вроде как и по традиции, мол, благородный вправе просить гостеприимства у благородного, а только если внимательно посмотреть, то больше это на захват похоже. Ни зайти, ни выйти, только Мечи туда-сюда шастают. — Айте глянул на то, как реагирует на новости собеседник. Лицо-то спокойное, только вот стиснутые до белых костяшек пальцы ему поверить не дают. Того гляди, стакан раздавит. А когда печатник, чтобы прервать паузу, поощрительно улыбнулся рассказчику, актёр сам вцепился в стакан, будто тот ему чем помочь сможет, и поспешил разрядить обстановку. — Только зря они типографию заперли, право слово — ректор так разъярился, что чуть в рукопашную не пошёл. Студенты теперь кучкуются вокруг вашего забора и потихоньку булыжники из мостовой выковыривают. Два орденских бедолаги, которых оставили вас караулить, нос высунуть наружу боятся. Помнят, видать, как в прошлый раз студенческие волнения протекали, и не хотят, чтобы этот раз начался именно с них.
Печатник, подцепив за длинный «хвост» жёлтый студенческий куаф, и, вытянув из общей кучи, крутанул вокруг пальца.
— Надо полагать, ваши ребята приняли посильное участие в порче нашей мостовой.
Сказать хотелось совершенно другое, но мысли о доме, полном врагов, и о младших сёстрах, не обделенных магическим даром, лишали сил и туманили ум, а это было сейчас непозволительной роскошью. Кей с усилием отогнал переживания в дальний угол разума и попытался придать лицу нормальное выражение. Если уж тёртый калач Айте дёргаться начал, значит, действительно пора брать себя в руки.
— А как же? — Изумился глава труппы, оценил состояние Миарита, плеснул по второй и напластал ещё мяса на закусь взамен съеденного. Переживает-то переживает, а еду гребёт так, будто его все эти три дня не кормили. — И куплеты хулительные в адрес ордена поорали, и грязью покидаться успели. Риит даже хвастался, что попал, только так и не уточнил, куда именно.
За щелястой стеной каюты зашуршали и захихикали на разные голоса. То, что в каморку остальные члены труппы не поместились, не значило, что они собираются оставаться в неведении относительно секретного разговора начальства.
Кейэд подумал и рассудил, что вспыльчивый насмешливый племянник Айте попал, скорее всего, в лысину соседа-советчика. Если бы «подбил» одного из Мечей, то не преминул бы похвастаться, а других достойных целей в их тихом районе нет.
— Спасибо, Айте. — Миарит оценивающе глянул на подобревшего и немного расслабившегося собеседника, и решил, что пора переходить к основной части разговора. А то плодовка, конечно, слабенькая, но ещё стакан, и актёр, пожалуй, удобреет окончательно. — Знаете, у меня есть один талантливый знакомый, который мог бы написать для вас новые пьесы. И актуальные, и интересные, самому королю на День Братьев не стыдно будет показать. Как только немного с делами разберусь, сразу вас и познакомлю.
Над содержанием будущих шедевров еще следовало крепко подумать. Кей не собирался упустить возможность донести информацию до огромной аудитории плавучей труппы (и аудитории ее конкурентов, которые стащат новинку не позднее, чем через две недели после премьеры), осталось решить, что именно доносить и в каких формулировках.
Айте в тонкие материи политических игр лезть не собирался, хотя и мог бы. Его дело — выступать. Желательно, с чем-нибудь поинтереснее замшелых постановок, которые еще прадедушка, упокой Братья его душу, старьем называл. Мир за бортом стремительно менялся, и маленький расписной парусник за ним не успевал. Если срочно чего-нибудь не предпринять, того гляди и вовсе без зрителей останешься. Но сейчас дело было не только в этом.
— Если я могу вам чем-нибудь помочь, чтобы ускорить благополучный исход дел, только скажите. Старший господин Миарит всегда нам помогал, какие бы беды ни приключались, так что я хотел бы как следует его отблагодарить.
***
Охрана мостов через каналы всегда считалась среди нерской стражи занятием лентяйским, но пакостным — холодно, сыро, вонюче и ужасно скучно, с поста не отлучиться даже чтобы пообедать, и от проверяющих спрятаться негде.
А сегодняшнее дежурство не задалось прямо с утра: пронизывающий ветер с Эвэды в сочетании с мелкой водяной пылью продувал насквозь не то, что форменную куртку, а даже мышцы и небольшой слой жирка, до самых костей, вымерзших за полчаса до стеклянного звона. Под штормовыми порывами казалось, что качается не только наплавной мост, но и недоремонтированные остатки каменного. Или это качало самих караульных?
Сержант Кор поплотнее запахнулся в гербовый плащ, латанный столько раз, что уже и герба не видно, сплошные разноцветные вольные части, и принялся мрачно притоптывать в бесполезной попытке согреться. «Интересно, сколько понадобится дежурств, чтобы вытоптать в каменной плите углубление?» Ответ пришёл вместе в очередным хлёстким порывом. «В две смены-то быстро управимся».
Справа раздалось точно такое же притоптывание и простуженно-гнусавая ругань.
— Слышь, Кор, ты не прихватил чего для сугрева? Шут с ними, с проверяющими, околеем ведь! — Напарник Лесоть, которому, как рядовому, даже плаща не полагалось, одна только вытертая накидка, пребывал в ещё более скверном расположении духа. — А то давай, я сбегаю, тут трактир недалеко есть.
— Знаю я это недалеко — двадцать минут в одну сторону. Ещё не хватало, чтобы пока ты в нарушение устава оставил пост для того, чтобы купить выпивку, которая сама по себе нарушение устава, капитана с утренней проверкой принесло! — Кор с неодобрительным прищуром обернулся к напарнику, приметил, что тот почти синий, до того замерз, и уже добродушно пояснил. — Вот пойдут мимо какие-нибудь разносчики, у них и прикупим. С полчаса осталось подождать, и пойдут, родимые.
Но «родимые» пошли гораздо раньше. Лесоть прислушался к приближающемуся топоту и в предвкушении потёр озябшие пальцы, но из-за поворота вывернули не спешащие по своим районам бродячие торговцы, а незнакомая бригада гномов, увешанных инструментами.
Не обращая никакого внимания на удивлённых стражников, они протопали на наплавной мост, а шедший последним принялся деловито натягивать поперёк прохода верёвку.
Кор опомнился первым и сунулся вперёд.
— Э-эй, ты что это творишь, борода?! А как люди ходить будут? Через верх прыгать?
— Люди тут сейчас ходить не будут. — Отрезал мастеровой, не прекращая своего занятия. Затянул последний узел, подёргал, проверяя, надёжно ли получилось. — И нелюди тоже. Пока мы чинить не закончим.
— Чего там чинить, этот мост же недавно только поставили! — Взвыл Лесоть, углядевший на той стороне первого коробейника. Мужик неуверенно потоптался возле точно такой же верёвки, которую успел натянуть товарищ пакостного коротышки, и покорно уселся ждать. — Добрым горожанам ходить надо, а вы последнюю на шесть районов переправу закрыли!
— Подождут добрые горожане полчаса, не рассыплются. Всё лучше, чем по осени в холодную воду скувырнуться от того, что доски настила разошлись. — Недовольно проворчал гном, но развернуться к возмущённым стражникам спиной и утопать по своим делам не посмел. Остался пререкаться дальше. Маленькие чёрные глазки-буравчики в упор уставились на командира двойки. — Или ты хочешь, чтобы какой-нибудь благородный господин в воду навернулся и стоимость попорченных вещей потом из вашего жалованья вычли? Так это запросто, только официальный запрет на ремонтные работы подпиши. Так что, звать старшого с бумагами?
— Не надо. — Сник напарничек и досадливо огрызнулся. — Иди работай, чего замер? Небось денег за ваши ковыряния хорошо отвалили.
Гном насмешливо скривил землисто-коричневые губы, тёмным росчерком выделяющиеся на фоне бледного, почти белого лица и светло-русой бороды.
— Ты даже не представляешь себе, насколько! — И неторопливо зашагал к товарищам, уже возящимся с настилом.
— Вот же ж сволочь! — Сплюнул Кор, прикидывая, как бы половчее устроить весёлую жизнь мерзкому типу. Пока что выходило, что особо никак. Община гномов за своих стояла крепко, а законы блюла почище коренных жителей Нера, так что ни в «частно-кулачном» ни в служебном порядке не подступишься. — Совсем эти коротышки зажрались.
