— Идём, чего застыл? — поторопил тий, и первым бодро зашаркал к двери, на ходу пытаясь свернуть материю поаккуратнее. — Тевис — помощник справный, чем меньше у него над душой стоишь, тем лучше делает. Главное, следить, чтоб не увлекался.
Уже переступая через порог, Кей разобрал, что на мотив кавалерийского марша «справный помощник» напевал фрагмент «упокоительного» стиха против нежити и злых духов.
Если будущий храм с каждым приездом всё хорошел, то жилая каморка старого тия оставалась неизменной. Наследник издательского дома неловко поёрзал на занозистой лавке, поставленной «временно, вот на следующей неделе на пару стульев заменю», и решил, что отец пускай к открытию храма дарит что хочет, а он, Кей, пришлёт нормальную мебель. В обители духовного должен быть хоть кто-то, кто позаботится о земном.
— На вот, пей. Да не торопись, набегаешься ещё. — Под носом у Кея словно из воздуха материализовалась исходящая паром глиняная чашка, дополненная блюдечком мёда и советом. — Чтоб успевать везде, надо не носиться сломя голову, а сесть, да подумать для начала.
Служитель умостился напротив, на краю узкого топчана, застеленного пёстрым лоскутным одеялом, и, покачивая в руках точно такую же расписанную синей глазурью кружку, повёл неторопливый рассказ о творящихся в округе делах, более всего напоминающий собрание баек. Под мерный негромкий говор младший Миарит сначала перестал хмуриться, потом расслабил жёстко распрямлённые плечи, а через некоторое время начал улыбаться.
— Как мастера-сида на помощь уговорил, спрашиваешь? — Тий Ястет так безмятежно махнул рукой, будто хищный нелюдь, неистово-верно служащий своему многоликому божеству, и при этом украшающий храм Братьев — совершенно обычное явление. — Там дело на ломаный медяк было, если б эти великовозрастные дети из него трагедию в четырёх актах с антрактом не развели. Мастер Рэах к нам, в Нер, уже лет семь, как переехал — спасибо господину баронету за его любовь к холмовым мозаикам. А когда у них там очередные волнения начались, то и семью привёз — хоть сиды и воинственный народ, а малышей предпочитают подальше от драк держать. Да только у нас-то погода куда как капризнее чем у них будет: сыро, холодно, ветер с реки. Не удивительно, что младшенькая дочка простудилась. А целитель, что к иноземному кварталу приписан, упёрся и ни в какую: «Не буду этих когтистых душегубцев лечить, и всё!» Понятно, мастер как услышал такое, так действительно чуть бедолагу не пришиб. Я только с утреца занавесь кроить начал, гляжу — гномы бегут, аж бороды по ветру штандартами реют: «спасайте, тий, целителя, и так у нас последний остался. Нам через сидову магию в дом не пробиться!» Пришлось идти. Насилу урезонил их обоих. Мастер-то ещё ничего, а вот целителя после того долго убедить не мог, что не все сиды кровожадные и помощь оказать всё-таки надо. До сих пор при встрече делает вид, что со мной незнаком. А Раэх, вот, пришёл две недели назад, сказал, что всё равно заказов сейчас нет, а без дела сидеть скучно. С тех пор и ходит.
Кей хмыкнул в кружку. Убеждать тий умел. Ему бы не маленький приход, а посольский венец дать, и Виэнон надолго забыл бы о такой вещи, как неудачные переговоры.
Решительно отставив кружку, Кей вздохнул, и забарабанил пальцами по столу. Поднимать тему было неприятно, но необходимо.
— Тий, скажите, то, что творят Мечи… Это действительно новая официальная политика культа?
Весёлые огоньки разом исчезли из глаз тия, сменились тщательно отгоняемой тревогой.
— А что именно они на этот раз творят?
Сухой пересказ событий и подозрений много времени не занял. Вопреки опасениям Кейэда, возмущаться наветам на коллег тий не стал. Уверять, что всё в порядке и всё идёт как надо — тоже. Только темнел лицом с каждым словом. А потом побарабанил пальцами по столу, совсем как Кей недавно, и непонятно пробормотал.
— А я ведь им говорил, что нельзя у него посвящение принимать, никак нельзя… Нет, Кей, не беспокойся, Младший Брат не отвернулся от своих любимцев-чародеев, и у жрецов нет причин желать им вреда. Просто этот поганец потенциальных конкурентов устранять взялся. Своих. Личных.
Последнее слово прозвучало почти как плевок, и Кей почувствовал желание втянуть голову в плечи. Ещё ни разу не видел он доброго тия таким.
Брякнувшая о стену дверь разбила тяжёлую паузу. Возникший на пороге Тевис отсалютовал метлой угрюмому тию и бодро доложил.
— Там купец со Стекольного квартала прибежал, просит роженицу благословить. Пойдёте, или посоветовать ему к тию Лесету обратиться? Тот как раз вернулся в город. Квартал-то Лесета, если по-хорошему судить.
Пару секунд помолчав, тий соизмерил путь на другой конец Подола со своим радикулитом.
— Кей, мальчик мой, ты говорил, что орденец, который Эртэ погубил, ехал к вам?
Проблем с Лесетом можно было не опасаться: чуткий к людям, но чуть леноватый парень, недавно получивший посвящение, искренне считал, что работы хватит на всех, так что и затевать скандалы по пустякам нужды нет. А вот дальние переходы с каждым годом давались всё трудней, и решиться на них становилось тяжеловато.
— Да, — удивился повороту жреческой мысли Кейэд. А потом усмехнулся: свита. Вряд ли рыцарь потащится на печатный двор обсуждать заказ вместе со всеми сопровождающими. Скорее возьмёт двоих для представительности, а остальных на гостевом подворье отдыхать оставит. Как раз неподалёку от Стекольного квартала. — Думаю, получится быстрее, если вы со мной дойдёте до печатни, возьмёте карету, и на ней доедете куда надо. Заодно и расскажете по дороге всё, что не успели.
Согласно тряхнув бородой, старый жрец поковылял на выход. Весьма шустро — когда Кей, отвлёкшийся на то, чтобы подхватить со скамьи скинутый в начале разговора роб, повернулся, то заметил только мелькнувший в дверях застиранный жёлтый подол. «Вот же!» — путающийся в рукавах печатник с невольным восхищением покачал головой: «Такое впечатление, что его Братья носят». Догнать нетерпеливо оглядывающегося тия удалось только на крыльце.
— Быстрее, Кей. Ещё не родившиеся дети про почитание высших сословий наслушаться не успели, и ради тебя рождение откладывать не станут!
Выглянувшее из плотных туч солнце позолотило седину, отчего казалось, что голову жреца окружает неяркое сияние, густеющее в районе бороды и сходящее на нет возле лысой макушки.
— Не сомневаюсь. — На всякий случай согласился Кей. В деторождении он смыслил мало, и с младенцами дела никогда не имел, поэтому решил довериться опыту бывшего наставника. — А купец где?
— Вперёд побежал, нетерпеливый. — Беспечно отмахнулся тий, и двинулся вверх по улице, старательно обходя лужи. — На карете я быстрее него доберусь. С другой стороны, при нём поговорить бы спокойно не удалось, так что, может, и к лучшему.
Высыпавшие на улицу с окончанием дождя пешеходы одаривали тия такими приветливыми поклонами, каких не доставалось ни членам магистрата, ни господину баронету, когда тот выезжал в город. Может быть, глубины им и не доставало, зато искренности было предостаточно. Кивающий в ответ Ястет, кажется, знал поимённо всех, начиная от солидно одетого ремесленника и заканчивая нищим торговцем глиняными свистульками. Ярко раскрашенные человечки имели поразительное портретное сходство с членами магистрата. Кей полюбовался на самого лупоглазого и сделал вывод, что торговец либо озолотится, либо загремит в тюрьму за оскорбление действием.
— Так на чём мы там остановились? — Поинтересовался Кейэд, когда убедился, что ждать окончания приветствий бесполезно.
— На устранении конкурентов, — отозвался служитель. Теперь при упоминании ордена на его лице появился не гнев, а мрачная решимость. Попавшийся навстречу разносчик недоумённо моргнул и забыл поздороваться, разглядев столь нетипичное для Ястета выражение. Кей ещё шагов двадцать затылком ощущал его любопытный взгляд. — Скажи мне, ты знаешь, как не очень богатый и не очень знатный дворянин может получить власть?
Каких-то сто лет назад этот вопрос имел всего три ответа: интриги против вышестоящих, открытый мятеж и выслуга на поле боя. Но с тех пор, как люди открыли диковинные южные земли, основали университеты и начали вносить в жизнь пугающе-интересные технические новинки, картина мира значительно усложнилась. Кей задумался, перебирая варианты.
— Можно основать своё поселение в новооткрытых землях. Как капитан Орретис, заложивший порт на безымянном островке, который спустя несколько лет оказался на перекрестье оживлённых торговых путей. Был пират — стал граф. Богатейший, насколько мне известно. Или как тот сордарец, который хозяйственно занял ничей полуостров, а потом обнаружил у себя единственное в известных землях месторождение пурпурных алмазов. — Сам Кейэд видел диковинный камень только однажды, на перстне королевского посланца, зато наслышан был изрядно. Маги, казалось бы, давным-давно изучившие волшебные свойства всех минералов, торопились исследовать, мошенники — дурачить доверчивый люд, а про богатых модников, стремящихся во что бы то ни стало заполучить хоть самый завалящий камешек, ходило анекдотов, кажется, больше, чем про гномью скупость. А уж сколько легенд про ту самую Пурпурную гору и её владельца сложить успели — и вовсе счёту не поддавалось. — Можно пойти в науку. Все ректора университетов вхожи к правителям, а оба наших, виэнонских, вместе с ректорским беретом получают заодно и титул королевского советника. А если заодно удастся изобрести что-нибудь полезное, вроде того же печатного станка, почёт и слава будет на все окрестные земли.
Судя по политике Ордена, магистр Мечей веянья времени улавливает не хуже, и вовсю пользуется открывшимися возможностями. Но это не объясняет, при чём здесь маги!
— Слава… Слава — не власть. Можно всю жизнь корпеть над уникальными исследованиями, а известность получить посмертно. И на одного авантюриста, нашедшего пурпурные алмазы, приходится тысяча сгинувших без вести, заболевших неизвестными болезнями, съеденных невиданными, но от того не менее голодными зверями или убитых в стычках с местными жителями. Да и основатели поселений гораздо чаще через пару лет получают средних размеров деревеньку, чем огромный порт. — Тий мечтательно улыбнулся, сводя на нет эффект от разумных и взвешенных слов. Эх, если бы не возраст… К богатствам служитель всегда относился равнодушно, а вот посмотреть и поучаствовать хотелось почти нестерпимо. Во времена его молодости человеческая молодёжь мечтала хоть одним глазком заглянуть в сидовы холмы, теперь же все (не исключая сидов) потянулись на Юг. Там кипела жизнь, вершились судьбы и совершались открытия. Дай Братья, не съели бы его эти полосатые кошки, и рух бы не унёс.
К реальности и заинтересованному Кейэду служителя вернул громкий вскрик где-то за поворотом улицы. Тий Ястет прислушался к нарастающему шуму и заторопился: до печатного двора и так идти всего ничего, а теперь, похоже, времени для разговоров совсем мало осталось.
— В общем, это ненадёжно и мелковато. Я говорю про влияние международного уровня, возможность приказывать, а не давать советы, вершить дела государственного масштаба в самом сердце обитаемых земель, а не командовать кучкой оборванцев на краю мира.
— Тогда остаётся старый добрый мятеж. — Кей взвесил имеющуюся у него информацию и недоверчиво покачал головой. — Орден Мечей, конечно, воинствующий, и на северо-востоке Виэнона имеет большое влияние, но ни один аристократ не потерпит над собой власти служителя. Тем более это будет противоречить вашим собственным законам! Да и королевская армия… Что? Совсем не угадал? Чего вы смеётесь?
— Небо с тобой, Кей! — Покачал головой тий Ястет, глотая очередной смешок. Над наивностью молодёжи потешаться, конечно, можно. Но только не тогда, когда её демонстрирует бывший воспитанник. Как ни крути, а пробелы в образовании наследника Миаритов — это его, ястетова, недоработка. — Ну сам подумай, зачем служителю устраивать мятежи против какого-то там короля, если он состоит в организации, которая влияет на жизнь одиннадцати королевств разом, и ещё в девяти уверенно укрепляет свои позиции? Конечно, чаще всего путь вверх по иерархии у жрецов медленный, и преемников Главы подбирают себе очень тщательно, но можно ведь и сразу наверх скакнуть. Для этого нужна самая малость — основать собственный орден и добиться того, чтобы его официально признал и король, и высший жреческий Совет. Тогда на следующем Совете на одного заседающего будет больше, и власть у этого новичка будет такая, что иным королям и не снилась. Вот и старается верховный магистр Тиол, продвигает своё детище, как может.
— Уставом Братьев жрецам запрещено вмешиваться в светскую жизнь! — Протестующе выдохнул Кей. — Вы же не служители Хэнэарэа в конце-концов!
Собственно, именно за это качество жрецов Братьев тех в своё время и выбрали покровителями Виэнона.
— Верно, и новых служителей мы подбираем очень тщательно. — Ястет и сам не мог понять, от чего он сейчас хмурится: от нахлынувших воспоминаний или от всё приближающегося шума. Кажется, сейчас кого-то будут бить. — Но в тот раз глава Круга решил, что один честолюбивый жрец в северо-западной провинции не помешает: если уж король там никак порядок не наведёт, пускай хоть служители возьмут ситуацию под контроль. Взяли, а толку-то? Да от бандитов и баронской вольницы вреда меньше было. Особенно после того, как новоиспечённый магистр понял, что жителям провинции орден оказался не очень-то нужен, и поддерживать его двумя руками перед членами Совета люди не будут. Нет, слава Мечам и почёт за опеку над учёными людьми и деятелями искусства, но с проблемами и благодарностями народ продолжал ходить к немногочисленным, и от того ещё более востребованным чародеям. И привычно, и поспокойнее как-то. Дальше продолжать?
Кей покачал головой. О том, как правильно распускать слухи, наследник издательского дома знал хорошо. А результат наблюдал ежедневно. Да вот, прямо сейчас наблюдает!
Улица сделала очередной поворот, и перед глазами Кея и тия Ястета предстало не такое уж редкое в последние месяцы зрелище: пятёрка студентов-медиков наседала на оборванца с лотком, уставленным глиняными кувшинчиками. Благодаря стараниям Мечей, запуганные люди охотно скупали «эликсиры от сглаза», чем с удовольствием пользовались мошенники и заодно подсовывали покупателям притирания «для неземной красоты», капли «для легендарной силы» и прочие нужные в хозяйстве зелья, на практике имеющие, как правило, только один полезный эффект — слабительный.
И отбирая тем самым приработок, который будущие медики уже много лет считали своим.
Иногда прохожие отбивали «благодетелей» у возмущённых студентов, но сейчас пропаганда ордена обернулась для тощего рыжика в обносках другим боком. Стоило одному из медиков находчиво крикнуть: «сам порчу наводит, сам и снимает, за ваши же денежки!», как ропот толпы резко сменил тональность. Робкое вяканье «да я вообще не умею!..», кажется, услышал только Кей.
О землю грохнули первые сбитые кувшинчики, и тий Ястет принялся энергично проталкиваться вперёд, пока до чего серьёзного не дошло.
— Пропустите, почтенные, дайте-ка поближе на этого «колдуна» взгляну.
Улаживать подобные конфликты он в последнее время наловчился неплохо, даст Небо, и в этот раз не оплошает.
Уже переступая через порог, Кей разобрал, что на мотив кавалерийского марша «справный помощник» напевал фрагмент «упокоительного» стиха против нежити и злых духов.
Если будущий храм с каждым приездом всё хорошел, то жилая каморка старого тия оставалась неизменной. Наследник издательского дома неловко поёрзал на занозистой лавке, поставленной «временно, вот на следующей неделе на пару стульев заменю», и решил, что отец пускай к открытию храма дарит что хочет, а он, Кей, пришлёт нормальную мебель. В обители духовного должен быть хоть кто-то, кто позаботится о земном.
— На вот, пей. Да не торопись, набегаешься ещё. — Под носом у Кея словно из воздуха материализовалась исходящая паром глиняная чашка, дополненная блюдечком мёда и советом. — Чтоб успевать везде, надо не носиться сломя голову, а сесть, да подумать для начала.
Служитель умостился напротив, на краю узкого топчана, застеленного пёстрым лоскутным одеялом, и, покачивая в руках точно такую же расписанную синей глазурью кружку, повёл неторопливый рассказ о творящихся в округе делах, более всего напоминающий собрание баек. Под мерный негромкий говор младший Миарит сначала перестал хмуриться, потом расслабил жёстко распрямлённые плечи, а через некоторое время начал улыбаться.
— Как мастера-сида на помощь уговорил, спрашиваешь? — Тий Ястет так безмятежно махнул рукой, будто хищный нелюдь, неистово-верно служащий своему многоликому божеству, и при этом украшающий храм Братьев — совершенно обычное явление. — Там дело на ломаный медяк было, если б эти великовозрастные дети из него трагедию в четырёх актах с антрактом не развели. Мастер Рэах к нам, в Нер, уже лет семь, как переехал — спасибо господину баронету за его любовь к холмовым мозаикам. А когда у них там очередные волнения начались, то и семью привёз — хоть сиды и воинственный народ, а малышей предпочитают подальше от драк держать. Да только у нас-то погода куда как капризнее чем у них будет: сыро, холодно, ветер с реки. Не удивительно, что младшенькая дочка простудилась. А целитель, что к иноземному кварталу приписан, упёрся и ни в какую: «Не буду этих когтистых душегубцев лечить, и всё!» Понятно, мастер как услышал такое, так действительно чуть бедолагу не пришиб. Я только с утреца занавесь кроить начал, гляжу — гномы бегут, аж бороды по ветру штандартами реют: «спасайте, тий, целителя, и так у нас последний остался. Нам через сидову магию в дом не пробиться!» Пришлось идти. Насилу урезонил их обоих. Мастер-то ещё ничего, а вот целителя после того долго убедить не мог, что не все сиды кровожадные и помощь оказать всё-таки надо. До сих пор при встрече делает вид, что со мной незнаком. А Раэх, вот, пришёл две недели назад, сказал, что всё равно заказов сейчас нет, а без дела сидеть скучно. С тех пор и ходит.
Кей хмыкнул в кружку. Убеждать тий умел. Ему бы не маленький приход, а посольский венец дать, и Виэнон надолго забыл бы о такой вещи, как неудачные переговоры.
Решительно отставив кружку, Кей вздохнул, и забарабанил пальцами по столу. Поднимать тему было неприятно, но необходимо.
— Тий, скажите, то, что творят Мечи… Это действительно новая официальная политика культа?
Весёлые огоньки разом исчезли из глаз тия, сменились тщательно отгоняемой тревогой.
— А что именно они на этот раз творят?
Сухой пересказ событий и подозрений много времени не занял. Вопреки опасениям Кейэда, возмущаться наветам на коллег тий не стал. Уверять, что всё в порядке и всё идёт как надо — тоже. Только темнел лицом с каждым словом. А потом побарабанил пальцами по столу, совсем как Кей недавно, и непонятно пробормотал.
— А я ведь им говорил, что нельзя у него посвящение принимать, никак нельзя… Нет, Кей, не беспокойся, Младший Брат не отвернулся от своих любимцев-чародеев, и у жрецов нет причин желать им вреда. Просто этот поганец потенциальных конкурентов устранять взялся. Своих. Личных.
Последнее слово прозвучало почти как плевок, и Кей почувствовал желание втянуть голову в плечи. Ещё ни разу не видел он доброго тия таким.
Глава 3
Брякнувшая о стену дверь разбила тяжёлую паузу. Возникший на пороге Тевис отсалютовал метлой угрюмому тию и бодро доложил.
— Там купец со Стекольного квартала прибежал, просит роженицу благословить. Пойдёте, или посоветовать ему к тию Лесету обратиться? Тот как раз вернулся в город. Квартал-то Лесета, если по-хорошему судить.
Пару секунд помолчав, тий соизмерил путь на другой конец Подола со своим радикулитом.
— Кей, мальчик мой, ты говорил, что орденец, который Эртэ погубил, ехал к вам?
Проблем с Лесетом можно было не опасаться: чуткий к людям, но чуть леноватый парень, недавно получивший посвящение, искренне считал, что работы хватит на всех, так что и затевать скандалы по пустякам нужды нет. А вот дальние переходы с каждым годом давались всё трудней, и решиться на них становилось тяжеловато.
— Да, — удивился повороту жреческой мысли Кейэд. А потом усмехнулся: свита. Вряд ли рыцарь потащится на печатный двор обсуждать заказ вместе со всеми сопровождающими. Скорее возьмёт двоих для представительности, а остальных на гостевом подворье отдыхать оставит. Как раз неподалёку от Стекольного квартала. — Думаю, получится быстрее, если вы со мной дойдёте до печатни, возьмёте карету, и на ней доедете куда надо. Заодно и расскажете по дороге всё, что не успели.
Согласно тряхнув бородой, старый жрец поковылял на выход. Весьма шустро — когда Кей, отвлёкшийся на то, чтобы подхватить со скамьи скинутый в начале разговора роб, повернулся, то заметил только мелькнувший в дверях застиранный жёлтый подол. «Вот же!» — путающийся в рукавах печатник с невольным восхищением покачал головой: «Такое впечатление, что его Братья носят». Догнать нетерпеливо оглядывающегося тия удалось только на крыльце.
— Быстрее, Кей. Ещё не родившиеся дети про почитание высших сословий наслушаться не успели, и ради тебя рождение откладывать не станут!
Выглянувшее из плотных туч солнце позолотило седину, отчего казалось, что голову жреца окружает неяркое сияние, густеющее в районе бороды и сходящее на нет возле лысой макушки.
— Не сомневаюсь. — На всякий случай согласился Кей. В деторождении он смыслил мало, и с младенцами дела никогда не имел, поэтому решил довериться опыту бывшего наставника. — А купец где?
— Вперёд побежал, нетерпеливый. — Беспечно отмахнулся тий, и двинулся вверх по улице, старательно обходя лужи. — На карете я быстрее него доберусь. С другой стороны, при нём поговорить бы спокойно не удалось, так что, может, и к лучшему.
Высыпавшие на улицу с окончанием дождя пешеходы одаривали тия такими приветливыми поклонами, каких не доставалось ни членам магистрата, ни господину баронету, когда тот выезжал в город. Может быть, глубины им и не доставало, зато искренности было предостаточно. Кивающий в ответ Ястет, кажется, знал поимённо всех, начиная от солидно одетого ремесленника и заканчивая нищим торговцем глиняными свистульками. Ярко раскрашенные человечки имели поразительное портретное сходство с членами магистрата. Кей полюбовался на самого лупоглазого и сделал вывод, что торговец либо озолотится, либо загремит в тюрьму за оскорбление действием.
— Так на чём мы там остановились? — Поинтересовался Кейэд, когда убедился, что ждать окончания приветствий бесполезно.
— На устранении конкурентов, — отозвался служитель. Теперь при упоминании ордена на его лице появился не гнев, а мрачная решимость. Попавшийся навстречу разносчик недоумённо моргнул и забыл поздороваться, разглядев столь нетипичное для Ястета выражение. Кей ещё шагов двадцать затылком ощущал его любопытный взгляд. — Скажи мне, ты знаешь, как не очень богатый и не очень знатный дворянин может получить власть?
Каких-то сто лет назад этот вопрос имел всего три ответа: интриги против вышестоящих, открытый мятеж и выслуга на поле боя. Но с тех пор, как люди открыли диковинные южные земли, основали университеты и начали вносить в жизнь пугающе-интересные технические новинки, картина мира значительно усложнилась. Кей задумался, перебирая варианты.
— Можно основать своё поселение в новооткрытых землях. Как капитан Орретис, заложивший порт на безымянном островке, который спустя несколько лет оказался на перекрестье оживлённых торговых путей. Был пират — стал граф. Богатейший, насколько мне известно. Или как тот сордарец, который хозяйственно занял ничей полуостров, а потом обнаружил у себя единственное в известных землях месторождение пурпурных алмазов. — Сам Кейэд видел диковинный камень только однажды, на перстне королевского посланца, зато наслышан был изрядно. Маги, казалось бы, давным-давно изучившие волшебные свойства всех минералов, торопились исследовать, мошенники — дурачить доверчивый люд, а про богатых модников, стремящихся во что бы то ни стало заполучить хоть самый завалящий камешек, ходило анекдотов, кажется, больше, чем про гномью скупость. А уж сколько легенд про ту самую Пурпурную гору и её владельца сложить успели — и вовсе счёту не поддавалось. — Можно пойти в науку. Все ректора университетов вхожи к правителям, а оба наших, виэнонских, вместе с ректорским беретом получают заодно и титул королевского советника. А если заодно удастся изобрести что-нибудь полезное, вроде того же печатного станка, почёт и слава будет на все окрестные земли.
Судя по политике Ордена, магистр Мечей веянья времени улавливает не хуже, и вовсю пользуется открывшимися возможностями. Но это не объясняет, при чём здесь маги!
— Слава… Слава — не власть. Можно всю жизнь корпеть над уникальными исследованиями, а известность получить посмертно. И на одного авантюриста, нашедшего пурпурные алмазы, приходится тысяча сгинувших без вести, заболевших неизвестными болезнями, съеденных невиданными, но от того не менее голодными зверями или убитых в стычках с местными жителями. Да и основатели поселений гораздо чаще через пару лет получают средних размеров деревеньку, чем огромный порт. — Тий мечтательно улыбнулся, сводя на нет эффект от разумных и взвешенных слов. Эх, если бы не возраст… К богатствам служитель всегда относился равнодушно, а вот посмотреть и поучаствовать хотелось почти нестерпимо. Во времена его молодости человеческая молодёжь мечтала хоть одним глазком заглянуть в сидовы холмы, теперь же все (не исключая сидов) потянулись на Юг. Там кипела жизнь, вершились судьбы и совершались открытия. Дай Братья, не съели бы его эти полосатые кошки, и рух бы не унёс.
К реальности и заинтересованному Кейэду служителя вернул громкий вскрик где-то за поворотом улицы. Тий Ястет прислушался к нарастающему шуму и заторопился: до печатного двора и так идти всего ничего, а теперь, похоже, времени для разговоров совсем мало осталось.
— В общем, это ненадёжно и мелковато. Я говорю про влияние международного уровня, возможность приказывать, а не давать советы, вершить дела государственного масштаба в самом сердце обитаемых земель, а не командовать кучкой оборванцев на краю мира.
— Тогда остаётся старый добрый мятеж. — Кей взвесил имеющуюся у него информацию и недоверчиво покачал головой. — Орден Мечей, конечно, воинствующий, и на северо-востоке Виэнона имеет большое влияние, но ни один аристократ не потерпит над собой власти служителя. Тем более это будет противоречить вашим собственным законам! Да и королевская армия… Что? Совсем не угадал? Чего вы смеётесь?
— Небо с тобой, Кей! — Покачал головой тий Ястет, глотая очередной смешок. Над наивностью молодёжи потешаться, конечно, можно. Но только не тогда, когда её демонстрирует бывший воспитанник. Как ни крути, а пробелы в образовании наследника Миаритов — это его, ястетова, недоработка. — Ну сам подумай, зачем служителю устраивать мятежи против какого-то там короля, если он состоит в организации, которая влияет на жизнь одиннадцати королевств разом, и ещё в девяти уверенно укрепляет свои позиции? Конечно, чаще всего путь вверх по иерархии у жрецов медленный, и преемников Главы подбирают себе очень тщательно, но можно ведь и сразу наверх скакнуть. Для этого нужна самая малость — основать собственный орден и добиться того, чтобы его официально признал и король, и высший жреческий Совет. Тогда на следующем Совете на одного заседающего будет больше, и власть у этого новичка будет такая, что иным королям и не снилась. Вот и старается верховный магистр Тиол, продвигает своё детище, как может.
— Уставом Братьев жрецам запрещено вмешиваться в светскую жизнь! — Протестующе выдохнул Кей. — Вы же не служители Хэнэарэа в конце-концов!
Собственно, именно за это качество жрецов Братьев тех в своё время и выбрали покровителями Виэнона.
— Верно, и новых служителей мы подбираем очень тщательно. — Ястет и сам не мог понять, от чего он сейчас хмурится: от нахлынувших воспоминаний или от всё приближающегося шума. Кажется, сейчас кого-то будут бить. — Но в тот раз глава Круга решил, что один честолюбивый жрец в северо-западной провинции не помешает: если уж король там никак порядок не наведёт, пускай хоть служители возьмут ситуацию под контроль. Взяли, а толку-то? Да от бандитов и баронской вольницы вреда меньше было. Особенно после того, как новоиспечённый магистр понял, что жителям провинции орден оказался не очень-то нужен, и поддерживать его двумя руками перед членами Совета люди не будут. Нет, слава Мечам и почёт за опеку над учёными людьми и деятелями искусства, но с проблемами и благодарностями народ продолжал ходить к немногочисленным, и от того ещё более востребованным чародеям. И привычно, и поспокойнее как-то. Дальше продолжать?
Кей покачал головой. О том, как правильно распускать слухи, наследник издательского дома знал хорошо. А результат наблюдал ежедневно. Да вот, прямо сейчас наблюдает!
Улица сделала очередной поворот, и перед глазами Кея и тия Ястета предстало не такое уж редкое в последние месяцы зрелище: пятёрка студентов-медиков наседала на оборванца с лотком, уставленным глиняными кувшинчиками. Благодаря стараниям Мечей, запуганные люди охотно скупали «эликсиры от сглаза», чем с удовольствием пользовались мошенники и заодно подсовывали покупателям притирания «для неземной красоты», капли «для легендарной силы» и прочие нужные в хозяйстве зелья, на практике имеющие, как правило, только один полезный эффект — слабительный.
И отбирая тем самым приработок, который будущие медики уже много лет считали своим.
Иногда прохожие отбивали «благодетелей» у возмущённых студентов, но сейчас пропаганда ордена обернулась для тощего рыжика в обносках другим боком. Стоило одному из медиков находчиво крикнуть: «сам порчу наводит, сам и снимает, за ваши же денежки!», как ропот толпы резко сменил тональность. Робкое вяканье «да я вообще не умею!..», кажется, услышал только Кей.
О землю грохнули первые сбитые кувшинчики, и тий Ястет принялся энергично проталкиваться вперёд, пока до чего серьёзного не дошло.
— Пропустите, почтенные, дайте-ка поближе на этого «колдуна» взгляну.
Улаживать подобные конфликты он в последнее время наловчился неплохо, даст Небо, и в этот раз не оплошает.
