Еще один медленно двигался следом за Альсманом, готовясь вскинуть дуло, как только тот даст отмашку. Командир форта, наконец, почувствовал себя хозяином положения, и, поймав себя на этом, раздраженно скрипнул зубами. Расслабиться до того, как враг испустит дух и окоченеет, было бы непростительной ошибкой.
Убив ещё одного солдата, зверь снова запачкал лапы, и получил новую рану. Она была опаснее старой — это было видно по смазанному пятну крови на стене, но, судя по отпечаткам, двигаться зверю не особо мешала. Это заставляло его подходить к приоткрытой двери в погруженную в полумрак оружейную медленно и осторожно, сдерживая нетерпение своего подчиненного, которого охватило азартное предчувствие легкой победы. Капитан, напротив, недоуменно хмурился: почему зверь после выстрела не прикончил оставшегося беззащитным солдата, чтобы потом спокойно сбежать, да ещё и загнал себя в такую очевидную ловушку, спрятавшись в единственном открытом помещении поблизости?
— Ну что, нашёл его?
Альсман вздрогнул, обернулся на раздавшийся позади насмешливый голос, испуганно выкатил глаза и тут же гаркнул:
— Не стрелять!
Винтовки неуверенно клюнули квадратными носами. Рефлекторно развернувшиеся в сторону новой цели солдаты продолжали держать пальцы на спусковых крючках и все пытались коситься на своего командира через плечо, хотя никак не могли его увидеть. Шагах в десяти перед ними, нервно хлеща хвостом из стороны в сторону, стояла Милена, держа за шею полупридушенного Смотрителя Башен.
— Оружие на пол, — сказала камана, делая пару шагов вперед. Захваченного в заложники мужчину она толкала перед собой как живой щит. Тот еще стоял на ногах, но не сопротивлялся и, судя по блуждавшему взгляду, плохо понимал, где находится, и что происходит вокруг. Заметив колебания гвардейцев, она сжала когти, заставив Смотрителя дернуться и вскрикнуть от боли. — Быстро! Холодное — тоже.
Солдаты встрепенулись, Альсман со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— И что дальше? Чего ты хочешь?
— Забрать своего человека и уйти, — резко ответила камана, но тут добавила в свой голос вкрадчивых ноток. — Не бойся... Я своего добилась, мне больше незачем проливать кровь. А эту тряпку я брошу на выходе целой и невредимой.
— Какие гарантии?
— То, что я сейчас сюсюкаюсь с тобой вместо того, чтобы снести тебе голову — вот моя гарантия. Делай, что сказано, пока я не передумала!
В голосе Милены прозвенело нетерпеливое раздражение, и Смотритель тут же захрипел, хватаясь свободной рукой за стиснувшие его горло пальцы, — она приподняла мужчину так, что тот едва дотягивался до него носками ботинок.
— Стой! — Альсман сжал губы, тяжело дыша через нос. — Мои бойцы опустят оружие. Но я свое оставлю.
— Пойдет, — в упор глядя на него, сказала Милена, ослабив хватку на горле пленника, ровно настолько, чтобы тот смог сипло дышать. Капитан кивнул изумленно посмотревшим на него солдатам.
— Выполняйте.
Те машинально отняли приклады винтовок от плеч, но замешкались, явно не желая лишаться защиты, и только после нервного окрика Альсмана, медленно опустили оружие на пол, а потом так же нехотя бросили рядом сабли и кинжалы.
Милена довольно сощурила правый глаз.
— Хорошо. А теперь вы пойдете и откроете мне главные ворота. Все трое.
— Не зарывайся! Ты не в лучшем положении, чем мы, — ледяным тоном заявил Альсман и гневно скривил губы, когда в ответ ему раздался ехидный смешок.
— Ошибаешься, дружок. Тебе есть, что терять. Ему есть что терять... — Милена кивнула на Смотрителя, сделав ещё один небольшой шаг вперед, — ...и твоим солдатам тоже. Сомневаюсь, что они захотят быть порубленными на куски ради попытки меня остановить. Они ведь даже не знают, с кем и за что сражаются. А вот мне терять совершенно нечего. Я уже мертва.
— Это ты ошибаешься, — возразил Альсман. — Тебе есть, что терять. Устроишь здесь резню — лишишься рассудка.
— Я сказала — открыть главные ворота! — вдруг рявкнула Милена и, схватив Смотрителя за руку, с хрустом заломила её далеко за спину, заставив мужчину дернуться и взвыть. — Выполняйте, или сильно пожалеете!
— Стой, довольно! — капитан вскинул руку в умоляющем жесте и крикнул еле сохранявшим хладнокровие солдатам. — Идите! Откройте главные ворота и ждите там!
Те заметались, сорвались с места, опасливо обогнув по стенке вставшую посреди коридора каману. Когда они скрылись за поворотом, Милена осклабилась, хотя её янтарные глаза всё ещё метали злые молнии. Альсман стоял с бледным перекошенным лицом, но взгляда не отводил.
— Сложно держать оборону, когда вместо бойцов у тебя поросята, а, охотник? Это ведь не крепость, а скотный двор какой-то. — Милена смотрела на него, не мигая. Её хвост вдруг успокоился, перестав метаться из стороны в сторону, а сама она осторожно, маленькими шажками двигалась вперед. — Тебе нечего мне противопоставить. Но, если сделаешь все по-моему, я отдам тебе Смотрителя и просто исчезну.
— Вместе с одним из артефактов-нахамонов, — сказал Альсман. Он немного опустил меч и тоже осторожно двинулся навстречу камане, начиная огибать её по широкой дуге. — Ты же знаешь, что тебе не дадут его увести. Не я — так другие.
— Артефакт скоро будет далеко отсюда, и ни тебе, ни Альянсу его уже не вернуть, — фыркнула Милена, гордо вскидывая подбородок. — Я всегда добиваюсь своего!
— И что дальше? Хочешь его активировать? Да Альянс уже давно сделал бы это, если бы мог! Даже если ты каким-то чудом найдешь рабочий постамент, одна Тьма знает, в каком состоянии плетения, что там, что в самом шаре!
— В порядке там плетения, раз Альянс его отыскал! — прорычала Милена.
— Ты этого не можешь знать! — заразившись её раздражением, резко возразил Альсман. — Для этого его сюда и привезли — чтобы проверить, на что он годится, и можно ли его восстановить!
— Да х*ена с два вы хотели его проверить! Положили под стекло, как какую-то побрякушку! В этом свинарнике нет ни одного стоящего хисавира! — в ярости проорала камана, встряхивая пленника, словно тряпичную куклу. — И ты пытаешься убедить меня, будто здесь работают над артефактами?! Чушь смердящая!
— Них*ена ты не понимаешь! — в тон ей презрительно выплюнул охотник. Он тяжело дышал от накатившей душной волны гнева, клинок в его руке угрожающе покачивался. — Через Башни можно проникнуть в тайную стражу Гайен-Эсем! Взять страну под контроль, начать готовить её к встрече с Альянсом! Совет Народов столько сил угрохал, чтобы взять над ними контроль, а ты вытворяешь тут такую хе*ню?! Давно надо было порубить тебя на куски и сжечь, как это делают со всеми гребаными психованными мертвецами!
Лицо Милены окаменело, верхняя губа, подрагивая поползла вверх, обнажая клыки, глаза загорелись злым желтым огнем. Не отрывая пристального немигающего взгляда от капитана, она швырнула Смотрителя на пол и коротко замахнулась глефой. Охотник опрометью бросился вперед, занося меч, но не успел: тяжелое лезвие опустилось будто клинок палача и с хрустом раскроило голову мужчины пополам.
Милена резким скачком ушла в сторону от вспоровшего воздух бледного клинка, потом еще раз и еще: разъяренный Альсман с почти звериным рычанием наносил удар за ударом, метя по рукам и ногам. Она разорвала дистанцию в один большой прыжок и взмахнула глефой, намереваясь разрубить противника пополам, но охотник отступил еще до того, как лезвие поднялось, будто предугадав её намерение.
— Х*енов зрячий! — выплюнула камана.
Она замахнулась, метнула глефу, как копье и тут же ринулась следом за ней. Мужчина проворно ушел от броска, но удар длинной когтистой лапы почти достал его, заставив мешком рухнуть на на пол, перекатиться и, едва вскочив на ноги, снова отступать. Милена теснила его к стене коридора, не давая вздохнуть: асимметричное, не знающее усталости тело делало её движения резкими, рваными, непредсказуемыми, и охотник с трудом уворачивался от непрерывной череды ударов. Камана не спешила подбирать свою глефу и без тяжелого оружия двигалась со стремительностью дикого хищника: кидалась вперед, пытаясь достать противника когтями, тут же разворачивалась, метя по ногам похожим на булаву хвостом, отскакивала в сторону и снова устремлялась вперед. Альсман, стиснув зубы, защищался, изо всех сил стараясь не дать ей загнать себя в угол и отмахиваясь зубчатым клинком, в надежде, что камана напорется на него во время очередной атаки. Он уже начинал задыхаться и щурился от лившегося по лицу пота.
Из темного провала комнаты, в которую вел кровавый след, раздалось рычание, сначала глухое, потом - всё более грозное и отчетливое. Оно нарастало, пока не перешло в угрожающий взлаивающий вой. Альсман отвлекся, и тут же оказался на полу, ослепленный взрывом боли в попавшем под удар хвоста бедре. Потолок заслонила крупная тень, и два пылающих диким торжеством желтых глаза впились ему в лицо. Он тут же попытался откатиться в сторону, но оказался крепко прижат к полу. На грудь давила невыносимая тяжесть, от которой сжимались лёгкие и трещали ребра, лай и завывания становились всё громче, сливаясь с гулом крови в ушах и бешеным бегом сердца, в ритм которого вклинивались тяжелые, быстро приближающиеся прыжки.
Что-то рвануло его в сторону, и давление исчезло вместе с черной тенью и огненными глазами. Альсман судорожно вздохнул: воздух, будто нож, вспорол лёгкие, и в глазах снова вспыхнуло и потемнело. Спустя доли секунды он понял, что всё ещё жив, тяжело дыша, приподнялся на локте и увидел, как в паре метров от него с яростным рычанием прокатился по полу черно-белый клубок двух сцепившихся тел.
С того самого момента, как Милена ступила на земли человеческого заповедника, она ни разу не встретила противника, способного дать ей отпор. И когда оказавшийся охотником капитан крепости ускользнул из под удара тяжелой глефы, когда она не почувствовала привычного сопротивления плоти и не услышала хруста ломающихся костей, по мёртвому нутру горячей волной прокатилась знакомая азартная злоба. Уже достав свою жертву, нависнув над ней, готовясь вкусить её кровь и почувствовать, как вместе с кровью тело покидают душа и жизнь, она видела боковым зрением стремительно приближавшееся светлое пятно. Но не смогла остановиться.
Что-то тяжелое врезалось ей в бок, оторвало от поверженного охотника и сбило на пол. Камана в бешенстве вцепилась в новую цель когтями и зубами, и рот тут же забила жесткая шерсть, а в уши ударил вой боли и ярости. Вдруг опомнившись, Милена силой заставила себя разжать хватку и мощным толчком отпихнула противника в сторону.
— Маркус?
Отступив назад, она застыла, по-обезьяньи опираясь на длинную полулапу и хлеща хвостом.
Напротив неё вскочил, вздыбив мощную холку и прижав уши к голове, крупный зверь, напоминавший что-то среднее между огромным псом и небольшим медведем. Его густой светло-серый мех тут и там покрывали пятна подсохшей крови, широкие когтистые лапы скребли пол, оставляя на камне белые царапины. Вытянутая квадратная морда, залитая багровым до самых глаз, пошла злыми морщинами, черные губы расползлись обнажая клыки.
— Какого х*ена ты творишь?!
Ответом ей стало утробное клокочущее рычание. Зверь залаял и приподнялся над полом, опираясь на задние лапы, готовый в любой момент броситься вперед. У него были знакомые, серые с зеленцой глаза Маркуса, но, вглядываясь в них, Милена не видела в них и следа узнавания. Ничего, кроме смеси страха и бешенства.
— Вот мрак... Маркус, это я, Милена! Мертвые тебя раздери, да скажи ты хоть что-нибудь! Нормально скажи, а не рычи, как тупая зверюга! —потребовала она, и в её голосе впервые за долгое время прорезалась растерянность.
Длинный хвост каманы нервно заметался над полом. Она осторожно покосилась назад, ища глазами своё оружие, и заметила, как пришедший в себя охотник короткими рывками отползает в сторону дверного проема, из которого к нему пришло неожиданное спасение. В одной руке он по-прежнему сжимал свой короткий клинок, другой хватался за стену, пытаясь подняться на ноги и кривясь от боли в перебитом бедре. У другой стены валялась брошенная глефа. Добраться и до неё, и до недобитого капитана ничего не стоило, если бы не бывший союзник, неожиданно ставший ещё одним врагом.
Милена замерла, окаменев от макушки и до кончика хвоста, а потом рванулась к глефе, уже слыша, как следом, сорвавшись с места так же стремительно, как и она, с тяжелым топотом бросается Маркус. Схватившись за оружие, камана мгновенно развернулась, принимая на древко распластавшегося в прыжке зверя, и отбросила его в сторону.
Получив передышку, она двинулась к поспешно ковылявшему вдоль стены Альсманом, но Маркус, тут же поднявшись на лапы, с разъяренным рёвом кинулся ей наперерез, обрушиваясь на каману всем своим весом. Та, скрипя зубами, отбивалась вполсилы: её разрывало между желанием расправиться с убегающим охотником и сохранить жизнь Маркусу, который, ослепнув от ярости снова и снова бросался в бой, не давая ей ступить и шагу.
— А-а, мрак с тобой, чертов у*людок! — раздраженно прорычала Милена после очередной попытки добраться до Альсмана и всем телом развернулась к Маркусу.
— А ну пошёл отсюда! — грозно рявкнула она и, увернувшись от удара тяжелой лапы, в ответ цапнула его когтями по носу. Тот взвизгнул от неожиданной боли, удивленно чихнул, тряся головой, и снова отшатнулся: железное навершие глефы просвистело у него перед глазами и с треском врезалось в каменный пол.
— Пошел вон, пока я тебя не прибила! — Милена заставляла его отступать назад по коридору, но зверь не особо сопротивлялся: увидев, как добравшимся до оружейной Альсманом захлопнулась дверь, он последний раз оскалил клыки, попятился, а потом развернулся и со всех лап помчался прочь. Милена оглянулась вслед сбежавшей жертве, с досадой оскалила зубы и длинными прыжками бросилась за Маркусом, подгоняя его угрожающими криками. Боясь, как бы он не свернул в тупик, она всё время наступала ему на пятки, но с каждой секундой это давалось ей всё тяжелее: даже переваливаясь на широких лапах, зверь двигался стремительно, а потом его шаг неуловимо изменился, стал быстрым и легким, и он стрелой понесся вперед, заставляя каману гнаться за собой едва ли не на четвереньках.
Впереди замаячила развилка: справа дышал вечерней прохладой приветливо распахнутый выход из северного крыла крепости, слева виднелись черный зёв подвала, выбитая дверь и следы недавней расправы. Маркус чуть притормозил на перекрестке и, едва оглядевшись, ожидаемо повернул к выходу, туда, откуда веяло обманчивым духом свободы. И где его почти наверняка готовились встретить дружным залпом из винтовок и арбалетов.
— Маркус, стой, мать твою! — не особо надеясь на то, что он услышит, проорала Милена. Приказав солдатам открыть главные ворота, она ни на секунду не допускала мысли, что у неё будет возможность покинуть крепость через них. Даже если они и выполнили приказ, опасаясь за жизнь Смотрителя, то наверняка устроили засаду, готовясь изрешетить любого, кто попытается выйти во двор.
Перехватить Маркуса до того, как тот выскочил бы под дула винтовок, Милена не успевала. Она сделала единственное, что ей оставалось: развернулась и быстрой тенью нырнула в спасительную темноту подвала.
Убив ещё одного солдата, зверь снова запачкал лапы, и получил новую рану. Она была опаснее старой — это было видно по смазанному пятну крови на стене, но, судя по отпечаткам, двигаться зверю не особо мешала. Это заставляло его подходить к приоткрытой двери в погруженную в полумрак оружейную медленно и осторожно, сдерживая нетерпение своего подчиненного, которого охватило азартное предчувствие легкой победы. Капитан, напротив, недоуменно хмурился: почему зверь после выстрела не прикончил оставшегося беззащитным солдата, чтобы потом спокойно сбежать, да ещё и загнал себя в такую очевидную ловушку, спрятавшись в единственном открытом помещении поблизости?
— Ну что, нашёл его?
Альсман вздрогнул, обернулся на раздавшийся позади насмешливый голос, испуганно выкатил глаза и тут же гаркнул:
— Не стрелять!
Винтовки неуверенно клюнули квадратными носами. Рефлекторно развернувшиеся в сторону новой цели солдаты продолжали держать пальцы на спусковых крючках и все пытались коситься на своего командира через плечо, хотя никак не могли его увидеть. Шагах в десяти перед ними, нервно хлеща хвостом из стороны в сторону, стояла Милена, держа за шею полупридушенного Смотрителя Башен.
Прода от 26.10.2020, 00:10
— Оружие на пол, — сказала камана, делая пару шагов вперед. Захваченного в заложники мужчину она толкала перед собой как живой щит. Тот еще стоял на ногах, но не сопротивлялся и, судя по блуждавшему взгляду, плохо понимал, где находится, и что происходит вокруг. Заметив колебания гвардейцев, она сжала когти, заставив Смотрителя дернуться и вскрикнуть от боли. — Быстро! Холодное — тоже.
Солдаты встрепенулись, Альсман со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— И что дальше? Чего ты хочешь?
— Забрать своего человека и уйти, — резко ответила камана, но тут добавила в свой голос вкрадчивых ноток. — Не бойся... Я своего добилась, мне больше незачем проливать кровь. А эту тряпку я брошу на выходе целой и невредимой.
— Какие гарантии?
— То, что я сейчас сюсюкаюсь с тобой вместо того, чтобы снести тебе голову — вот моя гарантия. Делай, что сказано, пока я не передумала!
В голосе Милены прозвенело нетерпеливое раздражение, и Смотритель тут же захрипел, хватаясь свободной рукой за стиснувшие его горло пальцы, — она приподняла мужчину так, что тот едва дотягивался до него носками ботинок.
— Стой! — Альсман сжал губы, тяжело дыша через нос. — Мои бойцы опустят оружие. Но я свое оставлю.
— Пойдет, — в упор глядя на него, сказала Милена, ослабив хватку на горле пленника, ровно настолько, чтобы тот смог сипло дышать. Капитан кивнул изумленно посмотревшим на него солдатам.
— Выполняйте.
Те машинально отняли приклады винтовок от плеч, но замешкались, явно не желая лишаться защиты, и только после нервного окрика Альсмана, медленно опустили оружие на пол, а потом так же нехотя бросили рядом сабли и кинжалы.
Милена довольно сощурила правый глаз.
— Хорошо. А теперь вы пойдете и откроете мне главные ворота. Все трое.
— Не зарывайся! Ты не в лучшем положении, чем мы, — ледяным тоном заявил Альсман и гневно скривил губы, когда в ответ ему раздался ехидный смешок.
— Ошибаешься, дружок. Тебе есть, что терять. Ему есть что терять... — Милена кивнула на Смотрителя, сделав ещё один небольшой шаг вперед, — ...и твоим солдатам тоже. Сомневаюсь, что они захотят быть порубленными на куски ради попытки меня остановить. Они ведь даже не знают, с кем и за что сражаются. А вот мне терять совершенно нечего. Я уже мертва.
— Это ты ошибаешься, — возразил Альсман. — Тебе есть, что терять. Устроишь здесь резню — лишишься рассудка.
— Я сказала — открыть главные ворота! — вдруг рявкнула Милена и, схватив Смотрителя за руку, с хрустом заломила её далеко за спину, заставив мужчину дернуться и взвыть. — Выполняйте, или сильно пожалеете!
— Стой, довольно! — капитан вскинул руку в умоляющем жесте и крикнул еле сохранявшим хладнокровие солдатам. — Идите! Откройте главные ворота и ждите там!
Те заметались, сорвались с места, опасливо обогнув по стенке вставшую посреди коридора каману. Когда они скрылись за поворотом, Милена осклабилась, хотя её янтарные глаза всё ещё метали злые молнии. Альсман стоял с бледным перекошенным лицом, но взгляда не отводил.
— Сложно держать оборону, когда вместо бойцов у тебя поросята, а, охотник? Это ведь не крепость, а скотный двор какой-то. — Милена смотрела на него, не мигая. Её хвост вдруг успокоился, перестав метаться из стороны в сторону, а сама она осторожно, маленькими шажками двигалась вперед. — Тебе нечего мне противопоставить. Но, если сделаешь все по-моему, я отдам тебе Смотрителя и просто исчезну.
— Вместе с одним из артефактов-нахамонов, — сказал Альсман. Он немного опустил меч и тоже осторожно двинулся навстречу камане, начиная огибать её по широкой дуге. — Ты же знаешь, что тебе не дадут его увести. Не я — так другие.
— Артефакт скоро будет далеко отсюда, и ни тебе, ни Альянсу его уже не вернуть, — фыркнула Милена, гордо вскидывая подбородок. — Я всегда добиваюсь своего!
— И что дальше? Хочешь его активировать? Да Альянс уже давно сделал бы это, если бы мог! Даже если ты каким-то чудом найдешь рабочий постамент, одна Тьма знает, в каком состоянии плетения, что там, что в самом шаре!
— В порядке там плетения, раз Альянс его отыскал! — прорычала Милена.
— Ты этого не можешь знать! — заразившись её раздражением, резко возразил Альсман. — Для этого его сюда и привезли — чтобы проверить, на что он годится, и можно ли его восстановить!
— Да х*ена с два вы хотели его проверить! Положили под стекло, как какую-то побрякушку! В этом свинарнике нет ни одного стоящего хисавира! — в ярости проорала камана, встряхивая пленника, словно тряпичную куклу. — И ты пытаешься убедить меня, будто здесь работают над артефактами?! Чушь смердящая!
— Них*ена ты не понимаешь! — в тон ей презрительно выплюнул охотник. Он тяжело дышал от накатившей душной волны гнева, клинок в его руке угрожающе покачивался. — Через Башни можно проникнуть в тайную стражу Гайен-Эсем! Взять страну под контроль, начать готовить её к встрече с Альянсом! Совет Народов столько сил угрохал, чтобы взять над ними контроль, а ты вытворяешь тут такую хе*ню?! Давно надо было порубить тебя на куски и сжечь, как это делают со всеми гребаными психованными мертвецами!
Лицо Милены окаменело, верхняя губа, подрагивая поползла вверх, обнажая клыки, глаза загорелись злым желтым огнем. Не отрывая пристального немигающего взгляда от капитана, она швырнула Смотрителя на пол и коротко замахнулась глефой. Охотник опрометью бросился вперед, занося меч, но не успел: тяжелое лезвие опустилось будто клинок палача и с хрустом раскроило голову мужчины пополам.
Милена резким скачком ушла в сторону от вспоровшего воздух бледного клинка, потом еще раз и еще: разъяренный Альсман с почти звериным рычанием наносил удар за ударом, метя по рукам и ногам. Она разорвала дистанцию в один большой прыжок и взмахнула глефой, намереваясь разрубить противника пополам, но охотник отступил еще до того, как лезвие поднялось, будто предугадав её намерение.
— Х*енов зрячий! — выплюнула камана.
Она замахнулась, метнула глефу, как копье и тут же ринулась следом за ней. Мужчина проворно ушел от броска, но удар длинной когтистой лапы почти достал его, заставив мешком рухнуть на на пол, перекатиться и, едва вскочив на ноги, снова отступать. Милена теснила его к стене коридора, не давая вздохнуть: асимметричное, не знающее усталости тело делало её движения резкими, рваными, непредсказуемыми, и охотник с трудом уворачивался от непрерывной череды ударов. Камана не спешила подбирать свою глефу и без тяжелого оружия двигалась со стремительностью дикого хищника: кидалась вперед, пытаясь достать противника когтями, тут же разворачивалась, метя по ногам похожим на булаву хвостом, отскакивала в сторону и снова устремлялась вперед. Альсман, стиснув зубы, защищался, изо всех сил стараясь не дать ей загнать себя в угол и отмахиваясь зубчатым клинком, в надежде, что камана напорется на него во время очередной атаки. Он уже начинал задыхаться и щурился от лившегося по лицу пота.
Из темного провала комнаты, в которую вел кровавый след, раздалось рычание, сначала глухое, потом - всё более грозное и отчетливое. Оно нарастало, пока не перешло в угрожающий взлаивающий вой. Альсман отвлекся, и тут же оказался на полу, ослепленный взрывом боли в попавшем под удар хвоста бедре. Потолок заслонила крупная тень, и два пылающих диким торжеством желтых глаза впились ему в лицо. Он тут же попытался откатиться в сторону, но оказался крепко прижат к полу. На грудь давила невыносимая тяжесть, от которой сжимались лёгкие и трещали ребра, лай и завывания становились всё громче, сливаясь с гулом крови в ушах и бешеным бегом сердца, в ритм которого вклинивались тяжелые, быстро приближающиеся прыжки.
Что-то рвануло его в сторону, и давление исчезло вместе с черной тенью и огненными глазами. Альсман судорожно вздохнул: воздух, будто нож, вспорол лёгкие, и в глазах снова вспыхнуло и потемнело. Спустя доли секунды он понял, что всё ещё жив, тяжело дыша, приподнялся на локте и увидел, как в паре метров от него с яростным рычанием прокатился по полу черно-белый клубок двух сцепившихся тел.
Прода от 28.10.2020, 08:41
С того самого момента, как Милена ступила на земли человеческого заповедника, она ни разу не встретила противника, способного дать ей отпор. И когда оказавшийся охотником капитан крепости ускользнул из под удара тяжелой глефы, когда она не почувствовала привычного сопротивления плоти и не услышала хруста ломающихся костей, по мёртвому нутру горячей волной прокатилась знакомая азартная злоба. Уже достав свою жертву, нависнув над ней, готовясь вкусить её кровь и почувствовать, как вместе с кровью тело покидают душа и жизнь, она видела боковым зрением стремительно приближавшееся светлое пятно. Но не смогла остановиться.
Что-то тяжелое врезалось ей в бок, оторвало от поверженного охотника и сбило на пол. Камана в бешенстве вцепилась в новую цель когтями и зубами, и рот тут же забила жесткая шерсть, а в уши ударил вой боли и ярости. Вдруг опомнившись, Милена силой заставила себя разжать хватку и мощным толчком отпихнула противника в сторону.
— Маркус?
Отступив назад, она застыла, по-обезьяньи опираясь на длинную полулапу и хлеща хвостом.
Напротив неё вскочил, вздыбив мощную холку и прижав уши к голове, крупный зверь, напоминавший что-то среднее между огромным псом и небольшим медведем. Его густой светло-серый мех тут и там покрывали пятна подсохшей крови, широкие когтистые лапы скребли пол, оставляя на камне белые царапины. Вытянутая квадратная морда, залитая багровым до самых глаз, пошла злыми морщинами, черные губы расползлись обнажая клыки.
— Какого х*ена ты творишь?!
Ответом ей стало утробное клокочущее рычание. Зверь залаял и приподнялся над полом, опираясь на задние лапы, готовый в любой момент броситься вперед. У него были знакомые, серые с зеленцой глаза Маркуса, но, вглядываясь в них, Милена не видела в них и следа узнавания. Ничего, кроме смеси страха и бешенства.
— Вот мрак... Маркус, это я, Милена! Мертвые тебя раздери, да скажи ты хоть что-нибудь! Нормально скажи, а не рычи, как тупая зверюга! —потребовала она, и в её голосе впервые за долгое время прорезалась растерянность.
Длинный хвост каманы нервно заметался над полом. Она осторожно покосилась назад, ища глазами своё оружие, и заметила, как пришедший в себя охотник короткими рывками отползает в сторону дверного проема, из которого к нему пришло неожиданное спасение. В одной руке он по-прежнему сжимал свой короткий клинок, другой хватался за стену, пытаясь подняться на ноги и кривясь от боли в перебитом бедре. У другой стены валялась брошенная глефа. Добраться и до неё, и до недобитого капитана ничего не стоило, если бы не бывший союзник, неожиданно ставший ещё одним врагом.
Милена замерла, окаменев от макушки и до кончика хвоста, а потом рванулась к глефе, уже слыша, как следом, сорвавшись с места так же стремительно, как и она, с тяжелым топотом бросается Маркус. Схватившись за оружие, камана мгновенно развернулась, принимая на древко распластавшегося в прыжке зверя, и отбросила его в сторону.
Получив передышку, она двинулась к поспешно ковылявшему вдоль стены Альсманом, но Маркус, тут же поднявшись на лапы, с разъяренным рёвом кинулся ей наперерез, обрушиваясь на каману всем своим весом. Та, скрипя зубами, отбивалась вполсилы: её разрывало между желанием расправиться с убегающим охотником и сохранить жизнь Маркусу, который, ослепнув от ярости снова и снова бросался в бой, не давая ей ступить и шагу.
— А-а, мрак с тобой, чертов у*людок! — раздраженно прорычала Милена после очередной попытки добраться до Альсмана и всем телом развернулась к Маркусу.
— А ну пошёл отсюда! — грозно рявкнула она и, увернувшись от удара тяжелой лапы, в ответ цапнула его когтями по носу. Тот взвизгнул от неожиданной боли, удивленно чихнул, тряся головой, и снова отшатнулся: железное навершие глефы просвистело у него перед глазами и с треском врезалось в каменный пол.
— Пошел вон, пока я тебя не прибила! — Милена заставляла его отступать назад по коридору, но зверь не особо сопротивлялся: увидев, как добравшимся до оружейной Альсманом захлопнулась дверь, он последний раз оскалил клыки, попятился, а потом развернулся и со всех лап помчался прочь. Милена оглянулась вслед сбежавшей жертве, с досадой оскалила зубы и длинными прыжками бросилась за Маркусом, подгоняя его угрожающими криками. Боясь, как бы он не свернул в тупик, она всё время наступала ему на пятки, но с каждой секундой это давалось ей всё тяжелее: даже переваливаясь на широких лапах, зверь двигался стремительно, а потом его шаг неуловимо изменился, стал быстрым и легким, и он стрелой понесся вперед, заставляя каману гнаться за собой едва ли не на четвереньках.
Впереди замаячила развилка: справа дышал вечерней прохладой приветливо распахнутый выход из северного крыла крепости, слева виднелись черный зёв подвала, выбитая дверь и следы недавней расправы. Маркус чуть притормозил на перекрестке и, едва оглядевшись, ожидаемо повернул к выходу, туда, откуда веяло обманчивым духом свободы. И где его почти наверняка готовились встретить дружным залпом из винтовок и арбалетов.
— Маркус, стой, мать твою! — не особо надеясь на то, что он услышит, проорала Милена. Приказав солдатам открыть главные ворота, она ни на секунду не допускала мысли, что у неё будет возможность покинуть крепость через них. Даже если они и выполнили приказ, опасаясь за жизнь Смотрителя, то наверняка устроили засаду, готовясь изрешетить любого, кто попытается выйти во двор.
Перехватить Маркуса до того, как тот выскочил бы под дула винтовок, Милена не успевала. Она сделала единственное, что ей оставалось: развернулась и быстрой тенью нырнула в спасительную темноту подвала.
