Бездомные души

       — Эй ты! — крикнула Милена, отыскав взглядом семенившего впереди Маркуса и недовольно хлестнув хвостом. Тот вздыбил серую холку и ускорил шаг.
       
       — Знаешь, что ты натворил, сволота? — не унималась камана, ускоряясь следом за ним. — Из-за тебя этот х*ен сейчас всем настучит о том, что случилось в Башнях! И ладно бы только властям! Но если узнает Альянс: они нам так на хвост сядут — не отвяжемся! Нам надо как можно скорее перебраться через Нор-Алинер, а ты тут хе*ней страдаешь! Слышишь?! Да очнись же ты, наконец!
       
       Со злости она забылась, почти перешла на бег, и зверь тоже ускорился, пытаясь оторваться. Но Милена не чувствовала усталости, а его силы были уже на исходе. Почувствовав, что бежать он больше не может, Маркус развернулся и, припал к земле, глядя на каману исподлобья. Из его груди вырвалось угрожающее клокотание. Милена хищно сгорбилась, подползая к нему почти на четвереньках.
       
       — Я не могу бегать за тобой вечно, Маркус, — прошипела она. — Если не возьмешь себя в руки, придётся мне, все-таки, тебя прикончить...
       
       Он бежал, сам не зная, от чего. Кожа болела от нескончаемого противного озноба, а мышцы скручивало напряжением. Никогда в жизни это ощущение не мучило его так долго — будто кто-то непрерывно следовал за ним, то отставая, то нагоняя, впиваясь острым взглядом из-за зарослей и облизывая клыки. Со страшной ненавистью, которая разносилась по воздуху и касалась волос на затылке. С невыносимым желанием убить.
       
       Он твердил себе, что это всего лишь паранойя, что он наслушался когда-то пугалок про земли за Нор-Алинером. “Это нужно просто перетерпеть, не обращать внимания и продолжать поиски”, — говорил он себе, а через минуту весь покрывался холодным потом, разворачивался и снова бежал. Иногда бежал так, что глаза застилала пелена, а сердце начинало колотиться в самом горле.
       
       Его отпускало. Он со злости крыл себя последними словами и обещал, что больше не поддастся. И все равно ничего не мог с собой поделать. Страх преследовал его по пятам.
       
       Мертвые не давали ему вздохнуть спокойно. Иногда — одиночки, иногда — целые толпы. Один раз они загнали его в реку, и пришлось идти по пояс в холодной воде, пока она не сбила их со следа. Выбравшись на берег милей дальше, он попытался повернуть к цепи фортов, но ему снова преградили дорогу, вынудив вернуться к границе ни с чем...
       
       Они загнали его в реку, и пришлось идти босиком по холодной воде, пока она не сбила их со следа. Выбравшись из неё милей дальше, он попытался повернуть к форту, но ему снова преградили дорогу, вынудив оскалить зубы и драться…
       
       Нельзя драться с мертвыми, их невозможно убить.
       
       Но там, в цепи фортов, осталась Клара. Она кричала, ей нужна была помощь.
       
       Клара ушла давным давно, не сказав даже, куда.
       
       Клара вернулась в дом старика в зеленой глуши. Она никогда не бывала в руинах.
       
       “Я в Гайен-Эсем!”
       

       Прода от 06.11.2020, 19:09

       
       Милена остановилась. Ожесточенный взгляд приготовившегося к последней схватке зверя вдруг остекленел и затуманился. Он выпрямился, шатко переступив с лапы на лапу, и растерянно тряхнул тяжелой головой.
       
       — Что, очнулся наконец?
       
       Зверь поднял голову, посмотрел на неё пристальным взглядом, и его серые глаза, до того по-собачьи бессмысленные, подернулись знакомым холодком.
       
       — Ну наконец-то, узнал, и года не прошло! — Милена выпрямилась, уперла в землю древко глефы, расслабленно повиснув на нем. Но привычная насмешливая мина, едва появившись на неё лице, тут же сползла с него.
       
       — Маркус? Ты чего, что такое? — почти прошептала она.
       
       Во взгляде зверя проступил слепой панический ужас. Он шумно выдохнул через нос. Потом еще раз и еще. Его бока быстро надувались и опадали — он задыхался, вывалив из пасти бледный язык, будто только что галопом промчал несколько миль без остановки, и вдруг коротко взвыл, будто вскрикнул от ужаса. Милена, остолбенев, смотрела, как Маркус пятится, прижавшись брюхом к земле, скуля и гортанно взвизгивая, а потом порывисто шагнула к нему.
       
       — Это ещё что такое? Хватит! Прекрати истерику!
       
       Зверь остановился, с силой упираясь в землю широко расставленными лапами, и опустил голову, тяжело выдыхая через раскрытую пасть. Все его тело сотрясалось от крупной дрожи и покачивалось, словно он в любой момент готов был рухнуть. Потом мощную спину с иглами вставшей дыбом шерсти сгорбило судорогой, дыхание замерло. Он утих и застыл, превратившись в сплошной комок скрученных окаменевших мышц. Милена услышала тихий звук, напоминавший хруст, и вдруг встревоженно замотала головой.
       
       — Нет-нет-нет-нет… Нет! Куда ты?! Не надо, остановись!
       
       Он уже ничего не видел и не слышал. Светлая шерсть клоками посыпалась на землю, обнажая голую кожу, под которой бугрились, перекатывались и растягивались мышцы, проступали перемещающиеся кости и суставы. Оголившийся хвост быстро врастал в позвоночник, пальцы удлинялись, яростно скребли траву, гнулись с неестественной гибкостью, прежде чем фаланги успевали встать на свои места. Плечи раздались, длинная мощная шея с пляшущими под кожей жилами будто втянулась в туловище. Вплюснувшаяся морда с торчащим человеческим носом, напоминала жуткую маску. Из пасти один за одним начали выпадать зубы, вместо них на опустевших деснах быстро вырастали новые. Звериное подвывание все больше напоминало болезненный стон.
       
       Маркус упал на резко согнувшиеся руки уже человеком, уткнувшись головой в землю. Его голая спина медленно вздымалась от тяжёлого хриплого дыхания, по коже тут и там разбегались фиолетовые узоры кровоподтеков, кровь сочилась и стекала по руке из разодранного в стычке с Миленой плеча. Крупные багровые капли пачкали траву под ним: один винтовочный выстрел глубоко задел его по ребру, другой оставил след на лодыжке, и внезапное преображение заставило едва переставшие кровоточить раны снова раскрыться.
       
       Милена разглядывала его с брезгливой растерянностью в глазах.
       
       — Ну и какого х*ена это было, а? — не получив ответа, она наклонилась вперёд и гаркнула. — Маркус!
       
       Тот резко вздрогнул, неловко толкнулся руками, пытаясь отползти в сторону и подняться, но тут же завалился набок — тело отказывалось ему подчиняться. Потом поднял глаза и с трудом сфокусировал затуманенный взгляд на Милене. Посреди носа у него алел след от когтей каманы.
       
       — Ты понимаешь, где ты сейчас? — спросила она. — Как тебя зовут? Назови свое имя!
       
       Мужчина озадаченно наморщил лоб. Голова у него слегка покачивалась из стороны в сторону, как у пьяного. Он словно пытался заново научиться двигаться: поджал колени к животу, смял пальцами коловший ладони влажноватый дерн, сделал ещё одну безуспешную попытку приподняться на локте и тяжело вздохнул.
       
       — М-маркус, — наконец выдавил он хриплым сдавленным голосом. — Маркус Кайер.
       
       — А меня? Меня как зовут?
       
       — Милена.
       
       — Ну слава солнцу! — без особого восторга фыркнула камана. Она сняла с плеча сумку контрабандиста и бросила на землю прямо перед ним. Маркус посмотрел на сумку так, будто впервые в жизни её видел.
       
       — Там твоя одежда, — нетерпеливо пояснила камана.
       
       Мужчина попытался выпрямиться, но скривился и зашипел от боли, машинально протянув руку к раненому ребру.
       
       — Конечно… — насмешливо прокомментировала Милена. — Додумался тоже — оборачиваться с такими ранами. Солдаты тебя хорошо потрепали. Да и прикончили бы, если бы не я.
       
        — Где мы? Где все? — пробормотал Маркус. Он, наконец, уселся, сгорбившись и подтянув колени к груди, и рассеянно оглядывался по сторонам.
       
       — А х*ен его знает, — ядовито отозвалась Милена. — Клара с Соловьем где-то на пути к Нор-Алинеру, если не попались солдатам. А мы… где-то к югу от Башен. В паре десятков километров, наверное.
       
       Она внимательно посмотрела в прояснившиеся, полные растерянности глаза мужчины.
       
       — Так ты нараис ^[1] ? Варман ^[2] ?
       
       — Что? — Маркус непонимающе качнул головой.
       
       — Кто! — резко поправила Милена. — Ты что, никогда не слышал об овера?
       
       Маркус резко помрачнел, что-то невнятно промычал в ответ, подтащил к себе сумку и принялся возиться с застежкой непослушными пальцами.
       
       — Чего ты молчишь? Какого х*ена ты молчал всё это время?
       
       Застежка не поддавалась, Маркус нервно кривился и сопел от напряжения. Он услышал, как Милена шагнула вперед, почувствовал движение воздуха, поднял голову и вздрогнул: она низко сгорбилась, оказавшись с ним лицом к лицу. Глаза у неё были зловеще спокойные.
       
       — Я задала тебе вопрос, — почти шепотом процедила она, и Маркус съежился, чувствуя, как по лихорадочно-горячему телу пробежал мерзкий холодок.
       
       — Я… я не... Незачем было говорить, — неуверенно промямлил мужчина. От собственного слабого голоса, от явной глупости сказанных слов и пристального немигающего взгляда Милены его пробило в холодный пот. — Это ничего не меняло.
       
       — Ты что несешь, идиот?! — вторя его собственным мыслям, гаркнула камана. — Что значит, “это ничего не меняло”, а?! Ты хоть помнишь, что ты в Башнях творил?! Как ты вообще до такого опустился?! Будто безмозглое животное был! Ты даже говорить не мог!
       
       — Я не собирался… просто… так получилось. Я контролирую себя, я бы не допустил, чтобы это вышло случайно…
       
       — Что ты там контролировал, дурень?! Сколько ты форму держал, месяц? То-то тебя так колбасило последние дни.
       
       — Я еще мог подержаться! У меня просто выхода не было, нас с Соловьем в угол загнали!
       
       — Да единственное, что ты мог — это всё под откос пустить!
       
       — Я знал, что делал! — неуверенно огрызнулся Маркус. — И, как видишь, всё закончилось нормально!
       
       — Нормально?! Нормально, б*ять?! Из-за тебя я не добила му*ака, который теперь охоту на нас объявит! Из-за тебя мы уже целый день тремся посреди с*аного леса, пока Клара и Соловей с артефактом одни и х*ен знает, где находятся! Ты это называешь нормальным?!
       
       На лице Маркуса появилось виноватое, беспомощное выражение.
       
       — Где они? Они в порядке? — снова спросил он, словно забыв, что уже задавал камане этот вопрос.
       
       — Ты чем слушаешь? Выбрались они, говорю же, — фыркнула Милена. — И этот сопляк из Башен тоже с ними. Я отправила их в сторону Нор-Алинера.
       
       Камана отобрала у него так и оставшуюся закрытой сумку и резко щелкнула застежкой, со злости едва не отодрав её.
       
       — Теперь придется задержаться еще и чтобы тебя залатать, — раздраженно проворчала она, выбросив из сумки лежавшую сверху одежду и принимаясь копаться в остальном её содержимом. — Тупые варманы, вечно всякую х*ень творите… Нельзя держать чужую форму так долго, а потом в родном теле и суток не пробыть, ясно тебе?
       
       Маркус, пытавшийся из неудобной скрюченной позы дотянуться до выпавших из сумки брюк, посмотрел на неё исподлобья, недоуменно сдвинув брови.
       
       — В каком родном теле? В монстра, что ли превращаться?
       
       — Что? Ты что несешь, в какого монстра?! — всерьез опешила камана, тут же отвлекаясь от своего занятия. — Все не так, ты все не так понимаешь! Нараис ты. От человека у тебя только облик.
       
       — Я — человек! — ужалив Милену разъяренным взглядом, вдруг огрызнулся Маркус. — Не знаю, что там за дрянь со мной творится, искажение это и еще что, но я человек! И я буду держаться, сколько смогу!
       
       Милена не ответила. Впервые с момента их встречи на её лице отразилось глубокое замешательство, и это напугало его так, как не напугал бы уже привычный крик.
       
       — И долго ты так? — глухим голосом спросила она.
       
       — Года… года четыре уже, — ответил Маркус, неуверенно пожав плечами. Милена задумчиво качнула головой.
       
       — Мышцы крутит? Синяки давно остаются, как в себя приходишь?
       
       — Немного… Синяки пару лет назад появились,— осторожно ответил контрабандист, чувствуя, как по коже пробегают мурашки от того, как непривычно тихо звучит их разговор, угасая едва ли не до шёпота. Камана скривила темные губы.
       
       — Ты умрёшь, — сказала она, в упор глядя на него. — Через год — два, если продолжишь в том же духе. Истечешь кровью.
       

       Прода от 08.11.2020, 14:33

       
       Маркус несколько секунд сверлил каману пристальным взглядом, будто не до конца верил, что она говорит всерьез. Потом отвернулся, тряхнул головой и нервно хмыкнул, в спешке подбирая с земли и расправляя свою одежду.
       
       — С чего мне умирать… Я здоров. Да на мне всё, как на собаке заживает.
       
       Милена недовольно оскалилась, протянула к нему длинную полулапу и ткнула обломанным когтем прямо в белевшую над бровью черточку зажившего рубца.
       
       — У тебя эта царапина за пару минут должна была затянуться — и следа бы не осталось. А у тебя остался шрам! Шрам, мать твою! — она выпрямилась разглядывая некогда оставленный ею же порез с таким удивлением, будто видела его первый раз в жизни. — Это очень х*еново. Настолько х*еново, что за всё это время мне даже в голову не пришло, что ты один из нас! И это, не говоря уже о том, что у тебя проблемы с… Ты куда одеваешься?
       
       Едва почувствовав, что руки и ноги, наконец, начали его слушаться, Маркус тут же вскочил и принялся поспешно натягивать штаны, морщась при каждом движении.
       
       — Сначала раны твои надо обработать, — Милена вытащила из сумки аптечку. — Сляжешь — оставлю тебя в этом лесу подыхать, так и знай!
       
       — Дай сюда, я сам всё сделаю, — хмуро заявил Маркус, накидывая на плечи рубашку.
       
       — И как ты до ребра своего дотянешься, умник? А ну сядь и не дергайся! — Милена злобно сверкнула глазами, схватила рубашку за ворот, сбрасывая на землю, и положила тяжелую руку на плечо Маркуса, намереваясь придавить его к земле. Тот, забывшись, наотмашь ударил её по предплечью, выворачиваясь из хватки.
       
       — Не трогай меня! Сказал же, сам разберусь! — отступив на несколько шагов, рявкнул он, набрал полную грудь воздуха, явно намереваясь сказать что-то еще, но вдруг осекся.
       
       Милена пристально посмотрела на него пустым холодным взглядом и мягким, хищным движением склонила голову набок.
       
       — Ты ведь знаешь, что я хотела убить тебя тогда в лесу?
       
       Холодное чувство опасности пронеслось по всему телу Маркуса, заставив его окостенеть от отчетливого осознания того, насколько легко камана может в любой момент оборвать его жизнь.
       
       — Но ты не убила. — почти шепотом заметил он.
       
       — Как думаешь, почему? — голос Милены казался вкрадчивым, будто кошачья поступь.
       
       — Я мог тебе пригодиться.
       
       Камана отрицательно качнула головой и сгорбилась. Её черные кудри упали на лицо, закрывая изуродованный глаз.
       
       — Только из-за хисагала. Он ведь и сейчас вечно таскается за тобой, как утенок за мамкой. Прикончи я тебя у него на глазах или даже позже, он превратился бы в одну сплошную проблему. Но сейчас — совсем другое дело, — она угрожающе осклабилась. — Никто не знает, что с тобой случилось. И никто мне ни слова не скажет, если я вернусь без тебя.
       
       Маркус побледнел. Милена молча буравила его взглядом несколько долгих минут, а потом процедила сквозь зубы:
       
       — Слушай внимательно. Ты у меня в таком о*рененно большом долгу, что даже представить себе не можешь. Я уже который раз вытаскиваю тебя из полной задницы, хотя могла бы просто прикончить, и, видит, тьма, мне жутко хотелось это сделать! Так что отныне и впредь ты будешь идти, куда я скажу и делать то, что я скажу, если не хочешь, чтобы я передумала и сломала тебе шею!