Прода от 14.03.2021, 22:44
Спустя два часа Милена с трудом растолкала его: не помогали даже тычки набалдашником глефы — Маркус только отворачивался, раздраженно мычал и бормотал что-то, будто не чувствуя, как холодная железка прохаживается по его ребрам. Он почти спал на ходу, спотыкался, налетал на деревья, и камане то и дело приходилось будить его окриками. Когда они останавливались на отдых, контрабандист едва не падал и тут же засыпал. И каждый раз пробуждение давалось ему одинаково тяжело. По настоящему очнулся он только два раза — когда они нашли еще два трупа. Женщину, а еще через несколько миль — мужчину. Как и предыдущее тело, оба были привязаны к деревьям, у каждого была одна и та же записка. Только у мужчины на груди было вырезано "Соловей".
— Не верится мне, что этот Ренон там один, — сказал Маркус. — Устроить дорогу из трупов — тяжеловато для одного человека. И слишком смело, если он знает о тебе. Может, банда?
— Тут, конечно водятся больные на голову, но чтобы настолько... — Милена задумчиво прищурилась. — Сомневаюсь, что это вообще дело рук людей. Охотники такой хренью не занимаются, а кроме них тягаться с мертвецом никто не способен.
— Если не люди, тогда кто?
— Сородичи, возможно. Овера. Устраивать ловушки всегда было в нашем духе.
— Может, те касанги, которых мы встретили в Северных горах?
— Может. Хотя, не представляю, зачем им было ради этого переться на другую сторону гор. Раз овера начинают возвращаться к Хребту, здесь мог поселиться кто угодно. Нечего гадать — скоро сами увидим.
Маркус покосился на каману через плечо, смерив её пристальным взглядом. На лице Милены не было ни следа того почти испуганного раздражения, которое не сходило с него, когда они рыскали по приграничным землям.
— Слишком уж ты спокойная. Мы и так не знаем, с чем столкнемся, нужен хоть какой-то план.
— План прежний: подойдем поближе, посмотрим, что там, а потом решим, что делать дальше, — Милена поймала его взгляд и строго нахмурилась. — И ты будешь держаться в стороне и делать только то, что я скажу. Никаких выходок. Вылезешь без приказа — можешь навредить Кларе и Соловью, это ясно?
Маркус молча кивнул, но камана не отвела глаз, продолжая буравить его подозрительным взглядом.
— Ненавижу тихушников вроде тебя, — вдруг сказала она. — Надеюсь, тебе хватит ума не натворить глупостей у меня за спиной.
По прикидкам Маркуса добраться до нужного места они смогли бы только к следующему вечеру, и этот последний рывок казался самым мучительно долгим из всех, что ему пришлось совершить за последние дни. Теперь, когда Клара и Соловей, возможно, были совсем близко, каждый лишний час казался вечностью, и контрабандист старался гнать от себя мысли о них до поры до времени. Мечтать о встрече было рано, и нужно было набраться сил, чтобы помочь Милене вытащить их из когтей неизвестного врага, если его послания действительно были ловушкой. Хуже всего для Маркуса было осознавать, что он выжат до самого дна, и крохотных привалов со скудной пищей хватало лишь на то, чтобы позволить ему продержаться еще немного. Тем более диким казалось ледяное спокойствие Милены, за которым угадывалась решимость во что бы то ни стало добраться до потерянного артефакта. Спустя несколько часов камана начала плавно уходить в сторону от предгорий. Она хотела обойти место, где предположительно находились Клара и Соловей по дуге и осторожно приблизиться к ним с другой стороны, избегая возможной ловушки.
***
Он отобрал лучших из своих ручных кукол: самых сообразительных, самых подвижных и свежих, сохранивших остатки интеллекта. Такие были способны удержать в голове все его указания и выполнить их точно, не допуская ошибок, которые могли всё испортить. Самым сложным было разместить их в определенных точках. Это приходилось делать почти вручную, самому провожая их почти до нужного места, надолго оставляя лагерь, в котором в любой момент мог вспыхнуть новый бунт.
Он чувствовал напряжение сродни охотничьему азарту, смешанное с другим, больше похожим на страх. План был слишком ненадежным, в нем было много слабых мест. Гости, которых он так ждал могли не наткнуться, на оставленные им послания, могли повернуть совершенно в другую сторону. Наконец, они могли вообще не оказаться по эту сторону гор. Наверняка известно было только одно: пока жизнь и рассудок в них не погаснут, они будут искать своих людей и артефакт.
Жаль, он не может сам отправиться на их поиски. Слишком медленный, слишком много сил уходит на перемещения. Он и так почти не сидел на месте все эти дни, пока его наскоро выдрессированная новая кукла охраняла лагерь, учась беспрекословно подчиняться его желаниям. Движение отнимало так много сил — тело постоянно мучил голод, а остатки предыдущей добычи закончились в один миг. Нужно было приготовить и съесть ещё одного. Запасы людей уходили слишком быстро. Но, возможно, совсем скоро они бы ему уже не понадобились. Он хорошо осознавал: если его план сработает, это может означать конец его жизни.
Он был готов заплатить. Шанс, который ему выпадал, стоил своей цены, не слишком большой для того, что уже знал, что такое смерть.
***
— Мы почти на месте. Осталось углубиться в лес. Слышишь меня?
Маркус обернулся, с трудом отвлекаясь от разглядывания окрестностей. Он ещё не бывал в этой части гор. Лес здесь начинал редеть, и между деревьев можно было разглядеть раскинувшуюся вдалеке долину реки Лиинир.
— Слышу. Пройдём сейчас или дождемся вечера?
— Сейчас. Если это иман — темнота ему не помешает. Если случится драка — забирай наших и уводи в сторону Лиинир. И артефакт не забудь. Остановитесь где-нибудь недалеко от реки, только к самой воде не лезьте. Хреново будет, если вас сожрёт какой-нибудь лоргер.
— Понял.
— Отсюда идем тихо. Смотри по сторонам и дай мне знать, если что-то заметишь.
Они разделились, но двигались так, чтобы постоянно видеть друг друга. Маркус вздрагивал от любого шороха, оборачивался на каждую промелькнувшую мимо птицу и одновременно словно не верил, что они что-то найдут. Ощущения притупились, происходящее начинало казаться ему странным, до ужаса реалистичным дурным сном. Порой он спрашивал себя, действительно ли они перешли Нор-Алинер или до сих пор бродят где-то рядом с ним.
***
Давно забытое ощущение — словно где-то внутри него взволнованно забилось несуществующее сердце. Мучительно хотелось вздохнуть полной грудью, втянуть полные легкие прохладного воздуха, закрыть глаза, снова задуматься: он всё ещё мог сбежать, остаться бродить по предгорьям неуловимым лесным духом. Теперь захотелось улыбнуться — не только азартные игроки любили риск. Особенно, когда на кону была такая необычная, неоценимая ставка.
Прода от 15.03.2021, 11:32
Он чувствовал, как с каждым днем его всё сильнее мучает тревога. Она рассыпалась по всему телу мириадом осколков, которые больно кололись в ответ на каждое движение воздуха. Обманчивое спокойствие, которое ему удалось установить в лагере готово было в любой момент рассыпаться. Контроль, основанный на страхе не продержался бы долго. Рано или поздно этот страх снова перерос бы в отчаянье, в новую попытку побега, которой он не мог допустить. Никто не должен был знать о том, что он сделал.
Он остановился, и кукла, которую он отправил вперед, тоже застыла на месте, повторяя его движения. Потом задумчиво качнулась и снова зашагала вперед. Вероятность того, что она доберется до нужного места без его помощи, была очень низкой, но он не мог сопровождать её дальше. Нужно было возвращаться - лагерь нельзя было оставлять без присмотра надолго. Он не мог доверить его своим старым куклам - прошло слишком много времени, чтобы они могли самостоятельно мыслить без его помощи. Ещё меньше стоило доверять Дереку - для него времени прошло слишком мало. Он был нестабилен, а значит - опасен.
***
Маркус замер, чувствуя, как грудь наполняют одновременно радость и тревога. Перед ним на земле лежал плетеный силок. Он научил Соловья делать такие ловушки, еще когда они втроем с Миленой путешествовали по Гайен-Эсем в поисках артефакта. Услышав приближающиеся шаги каманы, он оглянулся. Она вышла из-за зарослей, протягивая руку, в которой была зажата точно такая же тонкая плетеная веревочка, как та, что лежала на земле у его ног.
- Почти новый. Они останавливались здесь. Мы уже близко.
***
Он двигался почти наощупь. В пещерах, которые пару дней назад показал ему Дерек, было слишком мало света, и даже фонарь в руке его куклы не помогал. Стоило взять с собой ещё одну, но ему нужно было оставить кого-то в лагере и у входа в подземелья. Он попытался нащупать сознание мужчины, который остался дожидаться его у входа. Слишком далеко. Если бы у него были зубы, они бы сжались до скрипа. Тревога перерастала в раздражение, раздражение - в злость. Он одинаково ненавидел и беспомощность, и неизвестность.
***
Маркус нервно оглянулся, ища глазами Милену и махнул ей рукой. Впереди среди деревьев темнели низкие треугольники палаток. Он не видел ни Клару, ни Соловья, но у костра сидел спиной к нему незнакомый мужчина. Милена жестом велела ему стоять на месте и распласталась над землей, став почти неразличимой в зарослях. Пока она осторожно обходила лагерь по кругу, контрабандист наблюдал за мужчиной. Тот ни разу не пошевелился, сидя с неподвижностью каменной статуи. Лагерь был погружен в мертвую тишину.
"Один человек и четыре палатки... Где же все остальные?"
Маркус зябко передернулся - по его спине пробежалась волна мурашек. Он списал это на голод и усталость, но на какое-то мгновение это напомнило ему ощущение, которое он испытывал каждый раз, когда у Соловья вырывалось очередное искажение.
В воздухе громыхнул пистолетный выстрел, а спустя секунду тишины раздался истошный вопль. Перед глазами Маркуса тут же вспыхнули яркими гобеленами стены Башен. Сердце дрогнуло, ухнуло куда-то в живот и заколотилось, как раненная птица. Он едва не сорвался с места, осадил себя и резко оглянулся. Милена стояла в полный рост с другой стороны от лагеря и смотрела на него. Она не кричала.
***
Он замер и приказал своей кукле остановиться, чувствуя, как по телу щекоткой прокатывается нервный и одновременно радостный трепет. Они пришли! Он чувствовал присутствие только одного - контрабандиста, но это значило, что и его спутница была где-то рядом. Нужно было встретить их у лагеря, чтобы предупредить все возможные недоразумения: его послание наверняка показалось им угрожающим. Он уже почти отдал оставшейся в лагере кукле приказ подниматься, как вдруг осекся. Последняя мысль Дерека эхом отдалась в его сознании.
***
Маркусу понадобилась доля секунды, чтобы опомниться. Он пулей влетел в лагерь, не обращая внимания на сидевшего у костра мужчину, рывком отшвырнул полог первой попавшейся палатки и едва не задохнулся от ударившей в нос резкой смеси пороха и крови.
Первым он увидел Соловья. Тот сидел, глядя перед собой остановившимися, немигающими глазами. На носу и щеке у него алели брызги крови. Напротив него по темной ткани расползалась, стекая вниз и пропитывая её, розово-багровая масса, а под ней, на полу лежало то, что осталось от Дерека - одно тело, одетое в висевшую на нем мешком одежду Маркуса. Контрабандист даже не узнал бы в этих останках хисавира из Башен, если бы Милена не упоминала, что он сбежал вместе с остальными.
Глаза Соловья вдруг широко распахнулись, грозя выкатиться из орбит. Он вздрогнул и покачнулся, и Маркус, опомнившись, схватил его за шкирку, рывком вытаскивая из палатки. Внутри осталась Клара. Надорвавшись от собственного крика, она кашляла и одновременно судорожно всхлипывала, уткнувшись лицом в колени. Маркус почувствовал, как перед глазами все содрогнулось и поплыло от смеси ужаса и облегчения. Он нырнул в палатку и схватил её за плечи. Клара испуганно рванулась, но он подтянул её к себе, перехватил под руки, выволок наружу и почти плюхнулся на траву, жадно вдыхая свежий горный воздух после душного металлического смрада. Клара уже не сопротивлялась и просто тихо всхлипывала, уткнувшись носом в его плечо. Маркус прижал её к себе, и бормоча что-то бессмысленно-успокаивающее. Он не видел ничего вокруг и ещё не понимал, что произошло, но чувствовал, как по груди разливается тепло тела прижавшейся к нему женщины, вдыхал отдающий терпким лекарственным духом запах её волос и будто засыпал.
“Всё закончилось. Всё закончилось…”
Прода от 16.03.2021, 10:46
***
Соловей так и остался сидеть на месте, ошарашенный выстрелом, а потом окончательно оглушенный раздавшимся у него над ухом криком Клары. На его лице не дрогнул ни единый мускул. Перед его внутренним взором рука Дерека с взведенным пистолетом всё ещё медленно поднималась, начинала выпрямляться, разворачивая дуло в его сторону. А потом Дерек, словно передумав, поднес оружие к собственному виску.
«Он собирается выстрелить себе в голову?» — отстраненно подумал Соловей, а в следующую секунду в палатку ворвался яркий свет, и он увидел стекающее с её полога розово-красное месиво, которое мгновение назад было головой Дерека. Когда его зрение прояснилось в следующий раз, он уже стоял на четвереньках над лужей собственной рвоты, и яркий солнечный свет заливал все вокруг и напекал ему спину. Он откашлялся, облизнул кислые губы, сел, растерянно огляделся и замер. В паре шагов от него на земле сидел Маркус, прижимая к себе содрогавшуюся от испуганных рыданий Клару. Лицо у него было белее мела, а глаза казались ярко-зелеными. Он тяжело дышал, не отрываясь, смотрел то на Соловья, то сквозь него и успокаивающе гладил лекаршу по спине, повторяя:
— Тише, тише. Всё хорошо. Всё закончилось.
— Маркус?..
Его лицо казалось болезненно худым, впалые щеки обросли длинной светлой щетиной, под налитыми кровью глазами пролегли синеватые тени бессонных ночей. Соловей смотрел на него немигающим взглядом, до сих пор не веря в это. Он только сейчас понял, что едва не распрощался с надеждой на то, что они когда-нибудь встретятся. Но это был Маркус. И каким-то невероятным образом он их нашел.
Прежде чем кто-то успел опомниться, в лагерь вихрем ворвалась черная тень, в которой хисагал узнал Милену. Она схватила мужчину, так и оставшегося безучастно сидеть у костра, отшвырнула его в сторону и тут же прижала лапой к земле, направив лезвие глефы прямо ему в лицо.
— Сказала же: без меня никуда не ломиться! — рявкнула она Маркусу. Тот с трудом сфокусировал на ней свой взгляд, и камана раздраженно плюнула, поворачиваясь к распростертому на земле человеку.
— Ты Ренон? Отвечай!
Она уже видела — что-то было не так. Человек под её ногой был совершенно расслаблен. Он лежал словно тряпичная кукла, не делая ни единой попытки вырваться и даже не смотрел на Милену — его взгляд был направлен куда-то в пустоту за её лицом. Словно он был давно мертв, хотя его грудь мерно вздымалась и опадала в такт дыханию.
— Нет.
Его голова качнулась, наклонилась в сторону. Милена проследила за его взглядом и вдруг оцепенела. Её хвост нервно заметался по земле, сминая траву.
— Это что еще за хрень? — прошипела она.
