Маркус открыл глаза. Каждая мышца в его теле налилась тяжестью и болезненно ныла, рассеченную руку тянуло, голова пульсировала, иногда взрываясь мелкими вспышками боли. Так тело навязчиво напоминало, что он все еще был жив. Контрабандист покосился на пригревшегося у него под боком Соловья. Тот отрубился, едва успев опуститься на землю. Мужчина сам толком не понимал, почему всё это время упорно тащил его с собой.
Он медленно встал, доплелся до ручья и умылся. С рук закапало красное, в нос ударил металл. Маркус посмотрел на них с удивлением: вся кожа была перепачкана в высохшей крови, которую он вчера так и не смыл, и часть которой теперь размазалась по его лицу. Он принялся методично обмывать её холодной речной водой, которая тут же растворяла в себе багрянец, расплывавшийся в нем алыми нитями.
Придав себе более-менее пристойный, насколько это было возможно, вид, Маркус пощупал потемневшую повязку. Та все еще была влажной и разбухшей, но кровь из под неё не сочилась. Хоть что-то хорошее.
- Болит? Кровь остановилась? - раздался позади подхриповатый голос Соловья. Маркус покосился на него через плечо. Тот даже не пошевелился - только чуть приподнял голову, глядя на него.
- Жить буду.
- Надолго ли? - невесело усмехнулся Соловей. - Может, они все-таки пошарятся около склада и забьют?
Маркус задумчиво поджал губы и покачал головой.
- Сомневаюсь. Слишком уж серьезно за нас взялись, - он отряхнул руки, утер лицо предплечьем и вернулся к скату оврага под укрытие зарослей, усевшись на землю напротив Соловья. - Скажи начистоту: кто ты вообще такой? Что за история с грузом?
Тот принялся нервно кусать губы.
- Я же уже говорил - работал на них с отцом, чинил механизмы, делал детали, сбивал клейма... Я вообще не в курсе, что там за груз был.
- Слушай, хорош мне трезвонить, - в сузившихся глазах Маркуса мелькнуло раздражение. - Рейновцы же не просто так решили, что именно ты у них что-то важное спер.
- Тебе-то это зачем? - разозлился Соловей.
- Да чтобы хоть немного представлять, насколько все может быть серьезно.
Это было не совсем правдой. Насколько все серьезно он знал и так. Если на выезде из города им на хвост посадили наемного убийцу, если после первых же отчетов согнали людей в нужные точки — всё это с самого начала было ловушкой для них двоих.
Элиас использовал главный принцип работы их группы: постоянно быть на связи. Сообщение у них было таким же быстрым, как и у военных — через птичью почту. Это позволяло хозяину, не сходя с места, контролировать, как ведутся дела, и именно это позволило его заместителю мгновенно перейти к запасному плану после неудачи с наемницей.
- Это из-за того, что ты хисавир?
- Не думаю, нет. Никто не знал, это тут вообще не при чем. И я не должен был знать о маршрутах и все остальном, просто... просто так получилось из-за отца. Почему-то он много знал о делах Рейна. - Соловей устало вздохнул. - Он был как-то связан с этой бандой уже очень давно, еще до меня. Они же за отцом тогда пришли, подумали, что это он кому-то слил про груз. И меня решили взять, думали, может, он что-то мне рассказал.
Он начал давиться собственным голосом и потому умолк, облизывая и кусая изогнутые губы. Маркус о чем-то задумался, машинально потирая поросший светлой щетиной подбородок.
- А что за груз был не знаешь? - наконец спросил он. Соловей коротко передернул плечами.
- Не знаю, какая-то особенная штука. Артефакт.
Глаза Маркуса на секунду расширились, он замер, глядя сквозь Соловья. Потом поднял руку и устало потер ладонью лицо.
- Ну что, ты доволен? - проворчал Соловей. - Что делать-то теперь будем? Маркус?
Тот не сразу услышал вопрос. Он очнулся только спустя секунду, когда Соловей снова позвал его по имени и поднял на него вопросительный взгляд.
- Я говорю, какие планы? До утра мы дожили. Что теперь? Есть идеи, куда нам податься?
- Куда податься... - пробормотал Маркус себе под нос, потом окинул Соловья оценивающим взглядом.
Расклад был довольно поганый. Оба потрепаны и вымотаны. Из оружия - один нож на двоих. Во всех более-менее крупных городах и у Рейна, и у господина Таркона были свои люди. Если их вознамерятся выследить любыми средствами, они все скоро будут оповещены. Лес тоже начнут прочесывать - с них станется привести собак. Быть может, уже привели и идут по их следу, тогда скоро им придется снова бежать со всех ног. Но даже при таком раскладе все было бы не так безнадежно, если бы не Соловей. Он не мог двигаться быстро и без остановок, и, что хуже, очень скоро его должны свалить голод и усталость.
Тот неуютно заерзал под ничего не выражавшим, но очень внимательным взглядом мужчины.
— Что? Что ты так на меня смотришь?
— Ты сможешь повторить то, что сделал на складе?
Соловей окостенел. Казалось, будто он даже перестал дышать.
Прода от 19.06.2020, 00:53
—Ты…ты не знаешь, о чем спрашиваешь!..
— Я знаю, что у нас обозленные рейновцы на хвосте, и, скорее всего, они нас найдут.
— До сих пор же не нашли!
— Потому что не дураки — впотьмах по лесу прыгать. Но это не значит, что они про нас забыли. Вернутся с собаками и выследят.
— С собаками? — голос Соловья обреченно дрогнул. Он покачал головой и горестно усмехнулся, — Из-за двоих… столько проблем…
— Неудивительно. Они уверены, что ты увел у них что-то важное, — пожал плечами Маркус. — Ты ведь удрал из под носа у рейновцев, когда они взяли твоего отца, так?
Соловей стиснул себя за локти и уставился в землю.
— Я… я…
— Как ты выбрался? Как?!
— Я стрелял! — вскрикнул Соловей и, испугавшись собственного голоса, закусил губу. — Я просто выстрелил и убежал. Не помню даже, попал ли. Я ничего не смог тогда сделать. Пытался. Но ничего не получилось!
— Сегодня получилось, и когда-то раньше ведь тоже получалось? В чем разница? Что было по-другому?
— Да ничего, не знаю, понятия не имею!
— Думай. Времени у нас в обрез. - Уходим отсюда. И так много времени потеряли.
Он встал, стряхнул грязь с колен, хмуро посмотрел на сжавшегося в комок Соловья.
- Что, мне опять тебя уговаривать? Ты жить-то хочешь?
Соловей неохотно поднялся помогая себе руками. Его слегка шатало.
- Не знаю, - хрипло пробормотал он. - Не знаю… Я просто очень устал.
Маркус понимал это чувство - равнодушное отупение предельной усталости, от которого становишься спокойным, как отпетый мертвец. Даже почти... счастливым? Словно не было ни ран, ни голода, ни беспомощности. Словно не так давно он не чуял воняющее самопальным куревом дыхание смерти на лице, и на его глазах давно умершее и запрещенное искажение не перемололо в кровавую кашу двух человек. Словно мир не перевернулся в одно мгновение и не ополчился на него, загнав в леса, превратив в преследуемую дичь. Он почти не думал об этом. Для него время уже давно сжалось до цепочки задач, дальше которых он не хотел заглядывать.
- Куда мы идем?
- Я уже говорил. Подальше отсюда.
- Подальше - это куда? Даже если мы выберемся, ты так и не ответил, куда нам идти.
- Для человека, которому все равно, что с ним будет, ты слишком далеко загадываешь.
Они двигались безумно медленно, хотя, казалось, выжимали из себя все силы. Лес раскинулся вокруг, насколько хватало взгляда, и ему словно не было конца: только деревья, деревья, деревья, ершистый густой подлесок и хрусткий лесной настил. Он беззаботно щебетал голосами невидимых птиц и блестел тонкими столбиками света, пробивавшимися сквозь густые зелёные кроны. Добродушный, спокойный, живший своей жизнью.
- Ты хоть представляешь, в какую сторону мы двигаемся? - наконец, не выдержав, спросил Соловей.
- Нет, - коротко ответил контрабандист. Он давно уже перестал осматриваться вокруг в поисках ориентиров и просто шел вперед, стараясь никуда не поворачивать.
У Соловья уже не хватало сил удивляться или возмущаться. Он только вздохнул и потер ладонями виски.
- Так. Если мы вышли с обратной стороны от входа в склад, то, наверное... наверное, мы должны сейчас идти на север, к дороге.
- Мы легко могли сменить направление в темноте, - спокойно возразил мужчина.
Очкарик сдавленно фыркнул.
- Отлично. То есть, мы идем лишь бы куда.
- Рано или поздно мы выйдем из леса, а там уже сориентируемся, - рассеянно отозвался Маркус. Он уже второй раз остановился и повернул голову навстречу дувшему в их сторону ветру, будто принюхиваясь к воздуху. На его осунувшемся, небритом лице отразилось беспокойство.
- Надо ускориться.
- Конечно, давай устроим еще один забег, сил-то море! - раздраженно взвился Соловей. - Авось, не рухнем посреди леса, и нас не обглодает местное зверье!
- Закрой рот и шевели ногами! - вдруг огрызнулся Маркус. - Поблизости кто-то есть.
- Что? С чего ты взял? - нервно спросил Соловей, устремляясь за внезапно ускорившимся спутником. Со спины ему не было видно, как тот на мгновение раздраженно скривил губы, почти оскалившись.
- Остановись - проверь.
Проверять Соловей не захотел, несмотря на то, что переход с шага на скорую рысь давался ему очень нелегко. Они снова почти бежали, то замедляясь, то едва ли не бросаясь вперед. Соловей не понимал, то ли его спутника гнала вперед вспышка паранойи, то ли он действительно почувствовал что-то, чего не чувствовал он сам. Но все, что ему оставалось - слепо доверять действиям шедшего впереди мужчины. В конце концов все его мысли заняла одна задача: не отстать от него. Он снова почувствовал уколы паники, которые гнали его вперед накануне, когда они бежали с превращенного в камеру допроса склада. Они жалили все больнее, горячили кровь, заставляли сердце пускаться в пляс и высасывали из его хрупкого тела последние силы, впрыскивая их в мышцы, давая ему возможность сделать очередной шаг.
В конце концов он услышал и испуганно вздохнул
- С...собаки?
Его ушей достиг отдаленный лай.
- Нагоняют, - прошипел Маркус.
Он резко ускорился, лавируя среди деревьев, уже на бегу отталкиваясь от их стволов. Соловей несся за ним уже на пределе сил, резко тормозя и едва не падая, когда прямо перед лицом из ниоткуда появлялась очередная свисавшая на дорогу ветка. Лай становился все ближе, и к нему примешивались человеческие голоса. Но он уже и не наделся убежать. Он задыхался, остатки сил таяли, грудь словно резали ножом, и от боли ему уже было почти не страшно. Он резко остановился, по инерции чуть не рухнув носом вперед, и согнулся пополам, через силу всасывая воздух в легкие.
Маркус заметил и остановился в нескольких шагах от него. Он пошатывался, и у него тоже срывалось дыхание.
- Что, все? - тяжело выдохнул он, опираясь ладонью о ствол ближайшего дерева.
Соловей беззвучно зашевелил губами и качнул головой. Он уже ничего не видел перед собой, только ждал, что спереди вновь раздадутся и быстро уйдут вперед шаги его спутника.
Шаги раздались. Но приблизились к нему, вместо того, чтобы убежать прочь. Соловей удивленно поднял голову, глядя на возвышавшегося над ним мужчину. Тот деловито пробовал лезвие ножа и, зло сощурившись, всматривался в лес за его спиной. Его светлые глаза странно блестели.
- Ты чего? Хочешь, чтобы они тебя вместе со мной порвали? - невесело усмехнулся Соловей.
- Думаешь, я далеко уйду? - Маркус усмехнулся в ответ - Лучше держаться вместе, так у нас будет больше шансов отбиться.
- Отбиться? - У Соловья вырвался истеричный смешок. - Ты совсем, что ли? Как мы отбиваться-то будем?
- Ты же хисавир, - так используй искажение. Разорви их, как тех двоих.
- Я не знаю, смогу ли, - беспомощно пролепетал Соловей.
- Выбора у тебя нет, - жестко отрезал Маркус - И у меня тоже. Соберись. Пройдем вперед, поищем, где их встретить.
Соловей слабо кивнул, соглашаясь, скорее, потому, что сил спорить у него не было. Он двигался словно в полусне. Их обоих охватила лихорадочная полудрема. Цель за целью - сделать еще десять шагов, осмотреться, прислушаться к поднимавшемуся за спиной шуму, пройти еще дальше. Вспышка в глазах: несколько толстых деревьев, густо укутанных в зеленые юбки кустов - за ними можно укрыться. И вот они уже прижимаются боками к ребристой, шершавой коре, толком не понимая. как оказались в укрытии.
- Просто так не высовывайся, и бей по группе, если получится, - доносится голос Маркуса. - Испугаются - будет шанс снова оторваться, а там - посмотрим. Слышишь меня?
- Слышу, - выдохнул Соловей, хотя от грохота колотившегося о ребра сердца не слышал даже собственного голоса.
Глава 4. Сделка с дьяволом
Трое бойцов со здоровой охотничьей собакой и арбалетчик за их спинами против двоих — таким оказался расклад.
Маркус устало выдохнул сквозь сжатые зубы и, зажмурив глаза, на пару мгновений уткнулся лбом в шершавый ствол дерева. Элемент неожиданности и трофейный нож в перевязанной руке — единственные вещи, в которых он был уверен. Всерьез надеяться, что Соловей еще раз сможет совершить свое смертоносное чудо, было глупо. И еще глупее — всерьез считать, что у них был шанс выкарабкаться из этого капкана целыми. От ужаса перехватывало дыхание, и каждый хруст мелких веток под сапогами облавы и взлаивание разгоряченной охотой псины будто вгрызались в уши. Контрабандист осторожно покосился на Соловья. Тот так же прижался к стволу дерева и ждал конца, дрожа от напряжения и усталости.
В горячке молчаливой паники, Маркус не сразу услышал, как из леса раздался треск ломающихся кустов и громкий топот, будто кто-то огромными тяжелыми прыжками мчался к ним из леса. Рвавшаяся с поводка собака вдруг застыла, торчком задрав уши, и залилась предупреждающим воем, глядя куда-то в сторону.
— Чеззи, куда?! Назад!
— Что за х*ень?! Что там за х*ень?!
Маленький отряд в панике заметался, пытаясь спастись от вынырнувшей на них из леса огромной тени. Арбалетчик рухнул без единого звука, прошитый насквозь тяжелым клинком, насаженным на длинное красное древко, рванувшаяся в атаку собака, хрустнув всеми костями, с пронзительным визгом отлетела в сторону от удара длинного хвоста с тяжелым бугристым наростом на конце. Не человек и не зверь, тряхнув черными кудрями, с воинственным рычанием метнулся вслед за попытавшимся удрать головорезом. И лай мертвой псины снова настиг Маркуса откуда-то совсем с другой стороны.
— Вон они! Там! Там! — истошно проорали за спиной, будто прямо на ухо, и мужчина испуганно шарахнулся, вываливаясь из своего укрытия и ошалело крутя головой. Мимо него с рычанием пронеслось что-то косматое, бесстрашно бросилось на согнувшееся над очередной жертвой существо и с рычанием вцепилось в него зубами. То извернулось, дотянулось до собаки неестественно длинной когтистой лапой, схватило за шкирку и, без особых усилий отодрав от себя, отшвырнуло в сторону. Затем выпрямилось и, оглянувшись, посмотрело прямо на замершего на месте Маркуса.
Оно стояло, чуть согнувшись вбок, и все равно было выше контрабандиста едва ли не на полторы головы. Смуглая, мертвенно-восковая кожа, грива черных волос, красновато-желтые глаза, один из которых, с подтеком старой темной крови до самого узкого зрачка, выпирал из глазницы, будто выдавленный. И, несмотря на всё это — вполне человеческое скуластое лицо с широкими губами и орлиным носом.
