-Неважно, - Эвелин тряхнула волосами, спуская сразу же три заклинания сетей на своего врага, но сети мерцающим полотном долетев до некроманта, почернели и рассыпались пеплом, упали на пол, задымили…
В этом дыму Габриэль и скрылся.
Эвелин растерянно заморгала, но комната была пуста. Габриэль исчез в дымовой завесе её же собственно запущенных сетей. Ведьма не спешила опускать щит. Как загнанный зверь, переступая осторожно, она оглядывалась, направляясь к дверям, планируя бежать как можно дальше…
Хруст под ногами… Эвелин перевела взгляд вниз, увидеть – что захрустело и увидело осколок стекла. И этого мгновения хватило Габриэлю, чтобы набросить сзади на шею советницы удушающее заклинание.
Толстая верёвка легла на шею, обжигая кожу и затянулась, притягивая Эвелин к некроманту. Ведьма забилась, воздуха отчаянно не хватало. Сознание покидало её быстро, но она успела применить ещё одно заклинание. Полыхнуло красным и верёвка, душащая её – разлетелась стаей белоснежных птиц по комнате.
Габриэль рассмеялся, увидев белоснежные перья, и направил в их сторону тёмный сгусток. Птицы почернели и начали сплетаться между собой в одно большое чудовище – крылатое, когтистое с огромным клювом. Эвелин успела увернуться от хищных когтей создания, прикрыться щитом и ударить по птице двойным заклинанием льда.
Обезображенная птица упала посреди комнаты, сражённая холодом. Её труп разделил противников по углам.
-Вот как? – Габриэль покрыл птицу шёлковым заклинанием кокона и попробовал приблизиться, но Эвелин успела оживить кокон, и тот ощетинился, не пуская некроманта. – Мне надоело, Эвелин! что ты знаешь?
-Что на похоронах М. Ю. ты едва скрывал радость, - выплюнула Эвелин и рассмеялась. В этом смехе не было веселья. Боль, затаённая боль и решимость. И равнодушие.
Равнодушие, которое Габриэль не выносил никогда. Ненависть, любовь – неважно, но не равнодушие!
Резкий холод сковал шею Эвелин, и она узнала знакомый холод – так жёг ошейник Абигора, который блокировал её магию.
Ведьма взглянула на Габриэля, на то, кого любила всю жизнь, кого боялась, кем восхищалась, ради кого страдала, и кто всего лишь использовал её…
Она поняла. Она уже всё поняла.
Резкий прыжок и ведьма уже распростёрта на полу, пытается отбиваться, но теперь её человеческие силы ещё больше уязвимы, чем силы Габриэля. но она пытается драться, как дралась всегда. Пытается отбиваться, царапаться, кричать…
Руки. Сильные руки, вечно холодные руки на её горле.
-Смотри на меня. – Приказ. Последний приказ короля. Первый приказ Габриэля.
И он забирает её жизнь. По-человечески. Жестоко. Вглядываясь в её глаза, в которых мутнеет жизнь. Потому что убить её магией – кажется некроманту подлостью. Эвелин не была для Габриэля никем, не была лишь орудием, он рассчитывал после того, как падёт Вильгельм и будет убит Абигор, править над Территориями, над новыми Территориями в облике и виде бога вместе с Эвелин. Но она узнала раньше. И она сделала свой выбор.
Слёзы катились по лицу Эвелин. Но то были не только её собственные слёзы – уходящей хриплой жизни, то были и слёзы Габриэля, который своими руками уничтожал восставшее против него созданное им же существо, наполненное его привязанностью, наполненное силой, спасённое им…
-Смотри на меня… - уже не приказ. Просьба. Первая просьба короля. Последняя просьба Габриэля. И она будет смотреть в застланные слезами глаза того, кто убивает её, ради кого она сама убивала и жгла.
Как просто забрать жизнь магией. Как сложно это сделать по-человечески. Как долго. Но она сделала свой выбор. Она предала его, пытаясь связаться с Орденом Глубин. Она узнала и пошла его плана.
-Смотри на меня…- уже не просьба. Мольба. Единственная мольба. Обращенная к пустоте, слепая, глухая мольба.
Безвольно откидывается голова советницы, глаза остекленели, слёзы сразу же как-то изуродовали бледное лицо, измученное страданием. Она кажется ещё бледнее от чёрного платья, чёрной ткани…
-Смотри на меня, смотри на меня, смотри…- как заклинание. Как заведённый мотив ненужной песни. Неуслышанной больше молитвы. – Смотри на меня…
Поздно. Она не услышит.
Сколько прошло времени до того, как Габриэль поднялся, как прошёл мимо её тела, не глядя – жуткая тень легла на его лицо, ужесточая, омрачая...
Пора собираться. Пора идти к мысу. Эвелин пыталась остановить, но не смогла. Глупая предательница. Через несколько часов весь мир мог принадлежать им, через несколько лет
зародилась бы новая жизнь и тогда она стала бы богиней для людей. Магия уходит с каждым открытием и закрытием портала. Следующее поколение должно было быть напрочь лишённым сил. И тогда они вдвоём – два живых бога спасли бы людей от мук выбора, спасли бы людей от всего.
Но она выбрала свой путь, а он свой. Жаль, что их дороги разошлись, но так и быть.
Пиршественный зал – разгромленный буйством ночи, длинные коридоры – всё плывёт, всё колеблется перед взором, мечется. Как смрадно тлеют свечи, как мирно спят пьяные тела, не знающие, что обречены. Пятёрка людей из Авьера уже ожидает его. К сожалению, Франсуа не присоединится к ним, к сожалению – эта шпилька уже ни к чему. Не для кого.
Пять юношей из Яра тоже здесь. Бледные, сонные… люди. Эта малая жертва и он, Габриэль, готов её принять со смирением, присущим богу.
Но что-то не так. Эвелин удалось узнать так рано, кто? Кто сказал ей? никто не мог узнать. Единственные записи – его собственный дневник, который канул в небытие много лет назад. Маловероятно, что кто-то, именно сегодня…
Но как? Другое объяснение, срочно.
Нужно взять себя в руки. Мыс ждёт, ждут люди и ждут Вильгельм и Абигор, которым ещё предстоит рассказать сказочку об Эвелин.
Да, Эвелин. Его Эва. Она сказала, что была с Лотером перед их последней беседой, так? а где сам Лотер? В пиршественном зале его нет? Пошёл спать? О чём им говорить? Вопросы, вопросы… Эвелин, проклятая Эвелин. Надо было сохранить тебе жизнь, но он не сумел бы мучить её. Она не была для него никем, но теперь должна была стать пустотой.
Рассвет пришёл на Авьер, пробуждая заснувшую жизнь, пробуждая крестьян и дворян, купцов и солдат. По-разному зашевелилась, задрожала жизнь. И только в одной из комнат королевского замка жизнь не проснулась, а засыпала, отравленная и испуганная, загнанная в тело советницы, которая пошла против всего, зная, что проиграет, но рассчитывающая выиграть время.
А может быть, ей так было лучше? она не умела жить без Габриэля. И не захотела бы сама. Пасть от его руки, в борьбе, к которой ведьма не приложила всех своих усилий, было спасением. Она не сумела бы его убить, не сумела бы жить без него, не сумела бы пойти с ним, смирившись с предательством и тайнами. Смерть пришла освобождением мятежного бесприютного духа.
Часть 58
-Здесь определённо кто-то спятил. Вопрос: вы или я? – Абигор, мертвенно бледный стоял у окна. Гордый Враг знатно обалдел, увидев на пороге своего замка Вильгельма и Лотера. Если появление первого он ещё готов был пережить, то второй: - Лотер, вы что, соскучились?
Юноша был бесполезен. Для разговора магов, для этого времени, для деяний. Его мягко выпроводили, намекнув прогуляться по садам. Лотера это обидело, но это было единственной возможностью хоть как-то присутствовать в решении судеб Территорий. Он сдался.
Вильгельм показал книжку, которую Абигор изучал с фанатическим рвением, перелистывая страницы, разглаживая уголки…
-То есть, Авьер ошибся, изгоняя меня? – усмехнулся Гордый Враг, выслушав Вильгельма. – Габриэль этот… ещё хуже, чем я. Хочет открыть портал в Глубины – такое даже мне не снилось!
-Сейчас не время сводить счёты, разбирать кто прав, а кто нет, - спокойно отозвался Вильгельм. – Ты плохой король, он – король лучше. Но для Территорий его решение хуже. Всё путано.
-Всё просто! – Абигор отшвырнул книжку в сторону и взглянул на древнего мага. – Ты видишь Терру?
-Да, я вижу Терру в истинном обличии, - Вильгельм сохранял раздражающее спокойствие.
-Тогда почему ты говоришь мне, что я плохой король?
-Потому что ты – изгнанник. Изгнанник своего народа. А Терру ты бережёшь не сколько для жителей, сколько для себя. Ты видишь истинный облик её, это - правда, но ты можешь жить иллюзией, что тебе удалось создать рай на земле.
В руке Абигора колыхнулся зеленоватый огонёк. Слова мага привели его в бешенство. Вильгельм даже не шелохнулся и Гордый Враг, усмехнувшись, погасил пламя.
-Что дальше?
-Я буду драться с Габриэлем, но если он сумел скрываться от меня…есть риск того, что я проиграю.
-И ты пришёл просить о том, чтобы я сразился вместе с тобой? – понимающе кивнул Абигор. – Допустим. Уничтожить Габриэля – мечта значительной части моей жизни.
-Вдвоём мы его убьём. – Вильгельм протянул руку для рукопожатия и Абигор мрачно коснулся её. – Но надо, чтобы он ничего не понял до самого последнего момента. Мы нападём неожиданно.
-Ага, - саркастично кивнул Абигор, - надо бы сначала с его ведьмой что-то решить. Она же выступит на его стороне…
-Не выступит. – Вильгельм отвёл глаза и вдруг сам отвернулся. – Уже нет.
-То есть как это? – не понял Абигор. Хотел не понять. – Как это? Габриэль – полновластный распорядитель её жизни, как я понял. Вильгельм?
-Я рассказал ей, - Вильгельм не повернулся на своё имя. Это было неучтиво, но сейчас вполне допустимо.
-И где же она? – Абигор насторожился ещё сильнее. Он предчувствовал, что не хочет знать ответ. – Где она, Вильгельм?!
-Осталась.
-С ним?
-Против него, - Вильгельм опустился в кресло. Он как-то посерел, признавая, что позволил ведьме остаться и дать ей возможность умереть.
-Он же поймёт…- Абигор был в ужасе. – Ты представляешь, что он с ней с ней сделает?
-Она рассчитывала выиграть время или…не знаю. Может быть – попытаться его убить, застать врасплох. Но я думаю, что она уже мертва. Единственное, о чём просила – забрать Лотера. Тот бы не сдержался.
Абигор не отвечал. Он хмуро и зловеще смотрел на Вильгельма, не сводя с него взгляда.
-Лотер стал невольным свидетелем разговора. Я появился, когда они обсуждали что-то о ритуале.
-С ним? – не поверил Абигор, безотчётно указывая на дверь. – С этим…человеком?
-С ним, - подтвердил Вильгельм.
-Чудны дела твои, Святой Луал и девять рыцарей, служителей Его! – Абигор сцепил руки в замок, его лицо не выражало ничего, но Вильгельм краем сознания отметил и бога Авьеры, и странный огонёк в его глазах, что мелькнул и исчез.
Загадки здесь не было. Абигор узнал, получил доказательство, что Габриэль – враг всех Тёмных Территорий, враг жизни, что он хочет открыть Глубины, выпустить чудовищ. Это восхитительная минута! И только одно омрачение было в ней…
Людям не расскажешь, не нужно им такого знать про Глубины и магов. Среди посвящённых – Вильгельму всё равно до давних дел, Лотер человек – не проникнется. Другие маги – они слабы, а к чему оценка слабейших? К тому же этих «других» так мало…
Эвелин оценила бы. Эвелин бы склонилась. Но она словно предчувствовала и поражению, признанию поражения предпочла смерть от руки того, кого любила. Абигор не сомневался, что ведьма мертва. Как она верила в Габриэля! как оставалась предана ему в его ласковом плену! Забавно плетёт полотно своё жизнь. Забавно складывается причудливым узором…только от забавности этой хочется уйти и провалиться в бездну.
-Хорошие ты сказочки мне с утра рассказываешь, - мрачно отозвался Абигор, наконец, расцепляя руки. Нужно было действовать. Срочно действовать.
-Какие есть…-Вильгельм оставался спокоен.
-Что будем делать? Драться на мысе с ним? Или встретим возле него? а если он не придёт?
-Там неудобное место, - Вильгельм с сомнением покачал головой. – Мыс представляет собой несколько острых скал, о которые бьётся тёмная вода. Камень гладкий, скользкий. Драться у подножия невозможно. Да и камней там много – не будет возможности атаковать его без страха попасть в союзника. И он придёт. Его желание победит осторожность.
-Значит – на самом верху?
-Да, выходит так. Там площадка более ровная. Препятствий нет – хороший обзор.
-Что с людьми? – Абигор вернулся в привычную ему стихию. Магия, сила и война. Битва, возможность расквитаться с Габриэлем за всё! – С теми, кого ты, я и он собирали?
-Я своих отпустил, - возвестил маг. – Тебе советую поступить также.
-Он увидит, что людей нет…- медленно начал гордый Враг. – И поймёт!
-Он уже насторожен, - отмахнулся Вильгельм. – Я наведу иллюзию, он подумает, что мы с людьми. Надо взять пару человек для того, чтобы чувствовалось их присутствие. Но людей быть не должно. Если кто-то из них упадёт в воду – Глубины примут его как плату и не все, но какое-нибудь чудовище может вырваться.
-А если сам Габриэль попадёт в Глубины? – насторожился Абигор. Ему отчаянно не нравились перспективы. Драться с Габриэлем изначально перспектива не самая радужная, а здесь ещё ограничения – чтобы никто не пострадал из людей, чтобы никто не упал в воду…
-Он некромант! – Вильгельм поднял изувеченное лицо на собеседника, - маг! его сила выше людской. Плюс ко всему – он связан со смертью. Смерть сильна по своей сути. Ещё и возраст…не знаю, сколько ему, но, выходит так, что он старше меня. Мне не хочется даже думать о том, что будет…
-Но некроманты всегда уходят позже магов, - перебил Абигор, пытаясь найти успокоение самому себе.
-Допустим! – Вильгельм усмехнулся. – Но века назад он был на том ритуале и запомнил всё. А это значит, он был тогда уже магом.
-Откуда он вообще взялся, этот Габриэль?
-Понятия не имею. Эвелин, может быть знала о его жизни больше, но…
Вильгельм осёкся. Да и не нужно было продолжения. Всё ясно и так. Ни Абигор, ни Вильгельм не сомневались, что Эвелин мертва. Оба понимали, что она не смогла бы иначе. Оставалось надеяться, что смерть пришла к ней милостиво, пришла ласково и быстро и сейчас дух её далеко отсюда. Может быть, в чертогах божественных мятежная бесприютная душа обретёт дом.
Абигор снова молча поднялся, также молча прошёл к одному из стоявших в кабинете ящиков, открыл его и взгляду Вильгельма открылись одинаковые на вид бутылки из тёмного стекла, стоящие в ряд.
Гордый Враг раздвинул их и из самой глубины ящика вытащил самую тёмную, и, судя по пыли, самую редко извлекаемую бутылку, на горлышке которой висел истерзанный временем ярлычок с нечитаемой вязью букв.
Абигор взмахнул рукой, и в воздухе возникло два золотых кубка. Лидер Терры бережно открыл бутылку, не повредив хрупкой рассыхающейся пробке, и разлил кроваво-густой напиток по кубкам. Один кубок подплыл к Вильгельму, и маг поднялся с места, принимая его.
Оба мага стояли, глядя друг на друга. Слова требовались, но никто не знал, как и что сказать. Вильгельм мало знал Эвелин, но чувствовал скорбь. Абигор знал её лучше, но их пути пересеклись и разошлись слишком странно.
А это было древней магической традицией – пить самое древнее вино за упокой павшего соратника по магическому искусству. Только проведённый с должным почтением маг обретал покой в чертогах божественной силы. Во всяком случае – так говорили традиции.
-Да освободится дух твой, - Абигор, наконец, нашёл в себе силы заговорить.
