– Заходите, гости дорогие! – прозвучал насмешливый голос шамана, и в кроне засияли разноцветные светлячки. А над входом в лисью обитель вспыхнул, рассыпав вокруг алые блики, ажурный фонарик.
Свадебный фонарик.
Вот же... лис.
Бесстыжий причем.
Ичен первым юркнул внутрь. Следом, придерживая юбки, по земляным, укрепленным проросшими корешками ступеням принялась спускаться принцесса, и Ёширо поспешил за ней, опасаясь, как бы она не запнулась, не поскользнулась, не...
Обошлось.
В жилище Ичена, пусть и подземном, не возникало ощущения, что потолок вот-вот ляжет на плечи, а стены навеки заключат в тесные объятия. Нет, в этой норе было светло, просторно и даже уютно. Деревянные стены и пол, свисающие с потолка пучки сухих трав и грибов, небольшой очаг в углу, рядом – низкое, но широкое ложе, отделенное расписной ширмой. Пушистые хвосты, яркие шляпки мухоморов и прозрачные пугающие силуэты красноречиво указывали на личность живописца, который сейчас неторопливо копался в большом сундуке, что-то бормоча себе под нос.
Оглянулся вдруг, нахмурился озадаченно, словно успел позабыть о гостях, и махнул рукой на стол, каким-то чудом стоявший на одной-единственной кривой ножке. Рядом с ним ютились такие же стулья.
Вершина мастерства Ичена, коим он безо всяких шуток гордился.
– Вы садитесь, я сейчас... Грибочков жареных отведать не желаете?
– Не желаем! – поспешно отказался Ёширо от сомнительного угощения.
– Ну и зря, я ж от души, – оскорбленно фыркнул шаман и вновь нырнул в недра сундука.
Грибочки у него всегда выходили... душевно, кто бы спорил. Видимо, оттого и разум отшибали. Напрочь. Самое меньшее на сутки.
– Они крепкие, не бойся, – поймав опасливый взгляд принцессы, устремленный на стулья, успокоил ее генерал.
Относительно крепкие, конечно, но если уж выдерживают, пусть и со скрипом, его, то невесомую девчонку выдержат и подавно. Убедившись в этом, он подошел к шаману, который придирчиво перебирал какие-то травки.
– Как она сумела попасть сюда? – тихо спросил генерал.
– Древо сочло, что жене самое место рядом с мужем, – ухмыльнулся Ичен. – И не надо так смотреть, это уж точно не моя вина. У меня подобных сил, увы, нет. А жаль... Уж я бы развернулся.
– Не сомневаюсь, – буркнул Ёширо. – Как ей вернуться? Она говорила, что раньше получалось, едва она желала того, а сейчас...
– А сейчас она спит. Вымотанная и телом, и душой. Сон отступит, и она вернется. Все зависит от того, как сильно она устала. Пока так...
– Пока? А потом? – нахмурился генерал – очень уж не понравилась ему эта оговорка.
– До потом еще дожить надо, – совершенно по-стариковски проворчал Ичен. – И многое осознать, да... Я тебе в карман кое-что интересное положил, – без перехода, прищурив нахальные глазищи, добавил он. Спрашивать, как и когда успел, Ёширо не стал, только головой покачал. – Подобрал по ту сторону. Глянешь, если почувствуешь, что не справляешься с собой, или же запутаешься во всем, что здесь происходит...
– А что здесь происходит? – уточнил генерал, с подозрением глядя на залежи сухих стебельков. – Или там? Ты же знаешь?
– Ты сам видел, что тени всколыхнулись, – пожал плечами Ичен, повертев в длинных пальцах хрупкий стебелек и отложив его в сторонку. – Печать потревожили. Пустили твою жертву со свитой и вновь напитали эту пакость силой. Так что будь осторожен, отъевшиеся тени еще опаснее. И отправь кого-нибудь отдохнуть, всех ты просто не вытянешь...
– Значит, в поместье и правда кто-то есть? – оставил без внимания последние слова шамана Ёширо.
– Ду-у-ухи мои предки, – закатил глаза мальчишка и, озабоченно нахмурившись, приложил ладонь к его лбу. – Тебе что, уши откусили или разум через них выпили? Я только что это и сказал. И жена твоя наверняка не раз и не два повторила. Честная девчуля, искренняя, не советовал бы на нее рычать. В поместье есть она, ее служанка и страж. Он очень милый. Лис любит. И кормит. Не то что некоторые... Ай!
– Не забывайся, пока твои собственные уши все еще при тебе, – сухо потребовал Ёширо, выпуская из пальцев мгновенно покрасневший кончик уха мальчишки.
– Черствый ты, малец, как священная мумия мыши-прародительницы, – пожаловался Ичен, потирая ухо. – Я пробовал, я знаю... Все-все, понял, осознал, не забываюсь... Так чего тебе надобно-то?
– Убери это, – показал ему запястье с меткой генерал. – Ты же знаешь, что это был за обряд и какая связь между нами возникла. Я не хочу ее убивать. Вольно или невольно... не хочу.
Ичен задумчиво кивнул, бросив взгляд на заскучавшую принцессу, которая, может, и пыталась прислушиваться к их разговору, да только наверняка ни слова не понимала.
Язык западных Островов, на который они с Иченом перешли, в Инаэр мало кто знал. И уж точно не воспитанная в старых традициях принцесса.
– Мне тут сложно, – отложив еще один стебелек, пожаловался шаман. – В этом отражении духи почти не слышат меня, а я не слышу их. А там я существую лишь в облике лиса и тоже никого дозваться не могу. Так что ты от меня хочешь, малец?
– Я уже сказал. И не прибедняйся, я знаю, на что ты способен. И о помощи мне больше некого просить.
– Просят немного по-другому, – вздохнул Ичен, – но я понимаю, что иначе ты не можешь. Пока что не можешь.
Ухмыльнувшись, он сгреб отложенные травки и метнулся к очагу, где, ни мгновения не сомневаясь, бросил их в огонь.
Огонь же, словно только этого и ждал, взвился к потолку, затрещал, потемнел, и от очага повалил густой лиловый дым.
Выругавшись, Ёширо в два прыжка оказался рядом с принцессой, дернул ее вверх и, прижав к себе, задержал дыхание. И чуть не разжал руки, получив отпор от девчонки, которая явно не поняла, что ее спасают.
– Не дыши, – шепнул он, прижимая ее крепче и отходя к стене.
Дым, словно живое существо, потянулся за ними, но Ичен сердито цыкнул, и тот покорно пополз обратно. Был бы хвост, еще и повилял бы им виновато.
Жутковатое зрелище. Даже для того, кто привык сражаться с тенями.
Ёширо вдохнул полной грудью ставший безопасным воздух, разжал руки и кивнул на дым, радостным псом клубившийся вокруг что-то напевающего шамана.
– Один вдох – и будешь пару дней ловить белочек. Или зайчиков. С рогами и шипастыми хвостами. И это еще самые безобидные варианты, – быстро, пока молчаливое негодование девицы не перешло в словесное, проговорил генерал, впрочем, особо на успех не надеясь. И по-настоящему удивился, когда вместо обвинений и возмущений она тихо сказала:
– Спасибо... И за то, что пытаетесь спасти меня, – тоже.
На языке западных Островов сказала, чисто и понятно.
Ёширо вздрогнул и посмотрел на нее так, словно впервые увидел.
Кажется, за эти двенадцать лет традиции во дворце Рассветного ветра значительно изменились...
Или же ему досталась совершенно неправильная принцесса.
Вилэй словно во сне оказалась.
В удивительно живом, ярком сне, где вода превращалась в тьму, лисы – в людей, под корнями дуба скрывались уютные дома и творились шаманские таинства... А генерал, которому и дела не должно быть до навязанной жены, пытался спасти ей жизнь.
Не единожды уже.
Хотя этому, разумеется, удивляться не стоило, ведь генерал Тоно – настоящий герой.
Очень мрачный герой, которому досталась такая вот сомнительная награда.
Пожалуй, на его месте Вилэй тоже не испытала бы радости.
Ичен, тихо напевая что-то заунывно-тягучее, колдовал над очагом, от которого по-прежнему валил густой дым; благо сейчас он стелился по полу, позволяя нормально дышать.
Хотя дыхание все равно перехватывало. От необычности происходящего, от волнения... и немного от страха. Сумеет ли шаман разорвать связь, которая способна ее убить? И в самом ли деле та связь существует? В книгах упоминалось, что жертвы призраков ощущают потерю сил и нежелание жить, но Вилэй ничего подобного не чувствовала. Напротив, сейчас даже сонливость исчезла, и она была бодра и как никогда хотела жить. Может, генерал все же ошибся?
– Подойдите ближе, – глухо сказал Ичен, прерывая путаные размышления. – Оба.
Генерал протянул Вилэй руку, и они вместе шагнули к очагу, над которым по щелчку пальцев шамана, сейчас казавшегося гораздо старше и серьезнее, взвился ярко-алый огонь.
Он манил, завораживал, и слышались в его потрескивании странные, ни на что не похожие напевы. Принцесса не заметила, как оказалась слишком близко к огню; рядом, очарованный танцем пламени, замер генерал.
– И лишь огонь услышит нас, – неожиданно громко в сгустившейся тишине прошептал Ичен – и крепко схватил их за левые запястья.
Вспыхнули брачные метки, и обжигающее пламя, коим в тот же миг обратилась кровь, побежало по венам...
– Ага! – воскликнул шаман, когда генерал застонал сквозь зубы, а Вилэй вскрикнула от внезапной острой боли. Отпустив их руки, Ичен резким движением погасил огонь и повернулся к своим жертвам, которые, отступив подальше, смотрели на него вовсе уж неласково. – Я не могу убрать метки. Вы связаны по-настоящему. Не как призрак и невеста на откуп, нет. Боги приняли ваш брак и благословили его. Огонь знает. Огонь не лжет. И я – тоже. Почти всегда. И уж точно не тогда, когда не нужно... Ай! Не порть возвышенную речь низменными пинками, малец! Связь, которую ты чувствуешь, последствие твоего, хм, необычного состояния, и ты вполне можешь держать ее под контролем. Так что прими мои поздравления, ты женат. Или предпочитаешь услышать соболезнования?
У Вилэй перехватило дыхание, да и сердце забилось чаще. Почти до боли.
Значит, все по-настоящему? И никакая она не жертва, а... жена? Выбранная генералу самими богами, в которых – и которым – не слишком-то и верила...
И непонятно было, радоваться ей или печалиться. Нет счастья в том, чтобы ощущать себя навязанной. Нежеланной...
Прикусив в волнении губы, Вилэй не сводила с генерала глаз, надеясь увидеть хотя бы отблеск испытываемых им сейчас чувств, но... То ли новость эта совершенно не тронула его сердце, то ли он хорошо владел собой, но ни один мускул не дрогнул на его лице.
– В общем, не важно, – нетерпеливо притопнул шаман и блаженно прижмурился. – Я уже в предвкушении свадебного пира.
– Кстати о пире, – выдохнул генерал. – Ичен, – подозрительно ласковым тоном позвал он, – ты же клялся, что там все осталось нетронутым...
– Так и есть, – бодро закивал мальчишка... и надкусил мясистый гриб, снятый прямо со стены. Даже не поморщившись. – Девчуля подтвердит.
– Тогда скажи, пожалуйста, куда делась приготовленная для пира еда? – одним лишь взглядом пригвоздил к месту незадачливого шамана генерал.
– Кхе-кхе... – судорожно проглотил откушенное тот и вдруг широко улыбнулся. – Малец, вот вроде уже вырос, а до сих пор такие наивные вопросы задаешь... Еда была вкусной. Я – голодным. А наша с ней история любви – полной страстей и трагедии...
– И правда, – кивнул генерал. – Дом, в котором ты завелся, ждет поистине трагичная судьба.
– Не перегибай, – погрозил шаман остатком гриба. – Я существо пусть и древнее, и мудрое, но все же нежное и порой обидчивое...
– Придумай, как открыть ворота, и можешь не только обижаться, но и мстить, – отмахнулся генерал, и мальчишка опять закашлялся, на этот раз, видимо, по-настоящему.
– Какие такие ворота, малец? – уточнил осторожно, покосившись на притихшую Вилэй.
– Поместья, разумеется. Сними ту дрянь, что на них накрутили. Ненадолго. Чтобы они, – генерал кивнул в сторону принцессы, – успели уйти.
– Я-то, может, и придумаю что, – помолчав, обронил вдруг посерьезневший Ичен. – И они, может, успеют. А вот ты...
– О себе я позабочусь сам, – резко перебил генерал. – Твою задачу я обозначил, о ее выполнении беспокойся.
– Ёширо, – окликнул шаман. – Тебе ли не знать, что за иные задачи лучше даже не браться.
Он выпрямился, враз став больше и внушительнее... старше. Заклубились в углах тени, зашептались, закачались подвешенные к потолку травы. Вилэй вжалась в стену и затаила дыхание, во все глаза глядя на мальчишку, который сейчас мальчишкой вовсе не был.
Сейчас перед ней действительно был настоящий шаман, проживший не одну жизнь и наверняка извлекший из них важные уроки... Но через два удара сердца все вновь изменилось, и прежний Ичен, фыркнув, зябко поежился.
– Умеешь же ты довести, командир-р-р, как до сердечного приступа, так и до Старика, – с укоризной глянул он на невозмутимого генерала. – И даже не знаю, что хуже. Раз уж мне не веришь, может, хотя бы к нему прислушаешься?
– И что же он тебе нашептал? – скептически изогнул брови генерал.
– Она, – небрежно ткнул в сторону Вилэй мальчишка, – одна в этом мире. Героически помрешь, выставляя ее вон, и она долго не проживет. Так что думай, малец, выполнять мне твой приказ... или поживете еще. Желательно вместе. Долго и счастливо, в любви и детках и все такое... Красивая вы пара, загляденье прост... Ай! Ты, малец, дерганый слишком. Травку вот попей. Или пожуй. Покурить тоже можешь, только не увлекайся. А теперь все, шаман устал и духи разлетелись, а значит, и вам пора вспомнить о приличиях и дать старому больному мне как следует отдохнуть!
Вилэй настолько опешила от такого напора, что не заметила, как они с генералом оказались за порогом странного жилища.
Генерал с растерянным видом сжимал веник из пряно пахнущей травы, которую принцесса не то что пить – нюхать поостереглась бы.
– Это... – не в силах подобрать слова, Вилэй беспомощно развела руками.
– Это Ичен, – поспешно выбросив траву и тщательно отряхнув ладони, вздохнул генерал. – Я бы сказал, что ты привыкнешь, но, увы, привыкнуть к нему невозможно.
– Он... не человек? – осторожно спросила принцесса – и сжалась под острым, как клинок, взглядом.
– Тебя это смущает?
– Ничуть. Мне просто интересно...
Она осеклась и досадливо прикусила губу.
Видимо, здесь, как и во дворце, впредь нужно сдерживать неуместное любопытство. И Вилэй ожидала отповеди в этом духе, но...
– Однажды мой отец подобрал израненного лисенка, – тихо обронил генерал. Он прихватил висевший над входом в обитель шамана фонарик и зашагал прочь от дуба, и принцесса поспешила за ним, боясь упустить хотя бы слово. – Выходил его... и очень удивился, когда лисенок превратился в ребенка. Знаешь, ходят слухи, что эргийцы способны менять свое обличье...
Он резко обернулся, внимательно глядя на Вилэй, но та не дрогнула.
Неужто и правда думал, что это ее испугает?
Эргиец шаман или нет... Он не сделал ничего плохого. Иначе бы его здесь не было.
– Ичен славный, – не отводя глаз, сказала она. – Кем бы ни были его родители, какая бы кровь ни текла в его венах, – разве это столь важно?
Взгляд генерала из подозрительного стал задумчивым.
Наконец он кивнул, словно что-то для себя решив, и пошел дальше, продолжая рассказ.
Мальчишка и правда оказался славным. Вот только ничего о своем прошлом не ведал. Когда же он немного подрос и начал уверять окружающих, что помнит предыдущие жизни, все переполошились, но старый шаман, осмотрев ребенка, подтвердил его слова... и начал готовить себе преемника.
Не успел. Незадолго до решающей битвы, в которой погиб генерал Илло, шаман со своим учеником попались эргийцам. Выжил только Ичен, но при этом застрял в лисьем обличье, почти не ел и не вставал.
В таком состоянии его и настигло колдовство. Возможно, будь все иначе, будь у него шанс обернуться в настоящем мире человеком и воззвать к духам, он смог бы намного больше, чем может сейчас...
Свадебный фонарик.
Вот же... лис.
Бесстыжий причем.
Ичен первым юркнул внутрь. Следом, придерживая юбки, по земляным, укрепленным проросшими корешками ступеням принялась спускаться принцесса, и Ёширо поспешил за ней, опасаясь, как бы она не запнулась, не поскользнулась, не...
Обошлось.
В жилище Ичена, пусть и подземном, не возникало ощущения, что потолок вот-вот ляжет на плечи, а стены навеки заключат в тесные объятия. Нет, в этой норе было светло, просторно и даже уютно. Деревянные стены и пол, свисающие с потолка пучки сухих трав и грибов, небольшой очаг в углу, рядом – низкое, но широкое ложе, отделенное расписной ширмой. Пушистые хвосты, яркие шляпки мухоморов и прозрачные пугающие силуэты красноречиво указывали на личность живописца, который сейчас неторопливо копался в большом сундуке, что-то бормоча себе под нос.
Оглянулся вдруг, нахмурился озадаченно, словно успел позабыть о гостях, и махнул рукой на стол, каким-то чудом стоявший на одной-единственной кривой ножке. Рядом с ним ютились такие же стулья.
Вершина мастерства Ичена, коим он безо всяких шуток гордился.
– Вы садитесь, я сейчас... Грибочков жареных отведать не желаете?
– Не желаем! – поспешно отказался Ёширо от сомнительного угощения.
– Ну и зря, я ж от души, – оскорбленно фыркнул шаман и вновь нырнул в недра сундука.
Грибочки у него всегда выходили... душевно, кто бы спорил. Видимо, оттого и разум отшибали. Напрочь. Самое меньшее на сутки.
– Они крепкие, не бойся, – поймав опасливый взгляд принцессы, устремленный на стулья, успокоил ее генерал.
Относительно крепкие, конечно, но если уж выдерживают, пусть и со скрипом, его, то невесомую девчонку выдержат и подавно. Убедившись в этом, он подошел к шаману, который придирчиво перебирал какие-то травки.
– Как она сумела попасть сюда? – тихо спросил генерал.
– Древо сочло, что жене самое место рядом с мужем, – ухмыльнулся Ичен. – И не надо так смотреть, это уж точно не моя вина. У меня подобных сил, увы, нет. А жаль... Уж я бы развернулся.
– Не сомневаюсь, – буркнул Ёширо. – Как ей вернуться? Она говорила, что раньше получалось, едва она желала того, а сейчас...
– А сейчас она спит. Вымотанная и телом, и душой. Сон отступит, и она вернется. Все зависит от того, как сильно она устала. Пока так...
– Пока? А потом? – нахмурился генерал – очень уж не понравилась ему эта оговорка.
– До потом еще дожить надо, – совершенно по-стариковски проворчал Ичен. – И многое осознать, да... Я тебе в карман кое-что интересное положил, – без перехода, прищурив нахальные глазищи, добавил он. Спрашивать, как и когда успел, Ёширо не стал, только головой покачал. – Подобрал по ту сторону. Глянешь, если почувствуешь, что не справляешься с собой, или же запутаешься во всем, что здесь происходит...
– А что здесь происходит? – уточнил генерал, с подозрением глядя на залежи сухих стебельков. – Или там? Ты же знаешь?
– Ты сам видел, что тени всколыхнулись, – пожал плечами Ичен, повертев в длинных пальцах хрупкий стебелек и отложив его в сторонку. – Печать потревожили. Пустили твою жертву со свитой и вновь напитали эту пакость силой. Так что будь осторожен, отъевшиеся тени еще опаснее. И отправь кого-нибудь отдохнуть, всех ты просто не вытянешь...
– Значит, в поместье и правда кто-то есть? – оставил без внимания последние слова шамана Ёширо.
– Ду-у-ухи мои предки, – закатил глаза мальчишка и, озабоченно нахмурившись, приложил ладонь к его лбу. – Тебе что, уши откусили или разум через них выпили? Я только что это и сказал. И жена твоя наверняка не раз и не два повторила. Честная девчуля, искренняя, не советовал бы на нее рычать. В поместье есть она, ее служанка и страж. Он очень милый. Лис любит. И кормит. Не то что некоторые... Ай!
– Не забывайся, пока твои собственные уши все еще при тебе, – сухо потребовал Ёширо, выпуская из пальцев мгновенно покрасневший кончик уха мальчишки.
– Черствый ты, малец, как священная мумия мыши-прародительницы, – пожаловался Ичен, потирая ухо. – Я пробовал, я знаю... Все-все, понял, осознал, не забываюсь... Так чего тебе надобно-то?
– Убери это, – показал ему запястье с меткой генерал. – Ты же знаешь, что это был за обряд и какая связь между нами возникла. Я не хочу ее убивать. Вольно или невольно... не хочу.
Ичен задумчиво кивнул, бросив взгляд на заскучавшую принцессу, которая, может, и пыталась прислушиваться к их разговору, да только наверняка ни слова не понимала.
Язык западных Островов, на который они с Иченом перешли, в Инаэр мало кто знал. И уж точно не воспитанная в старых традициях принцесса.
– Мне тут сложно, – отложив еще один стебелек, пожаловался шаман. – В этом отражении духи почти не слышат меня, а я не слышу их. А там я существую лишь в облике лиса и тоже никого дозваться не могу. Так что ты от меня хочешь, малец?
– Я уже сказал. И не прибедняйся, я знаю, на что ты способен. И о помощи мне больше некого просить.
– Просят немного по-другому, – вздохнул Ичен, – но я понимаю, что иначе ты не можешь. Пока что не можешь.
Ухмыльнувшись, он сгреб отложенные травки и метнулся к очагу, где, ни мгновения не сомневаясь, бросил их в огонь.
Огонь же, словно только этого и ждал, взвился к потолку, затрещал, потемнел, и от очага повалил густой лиловый дым.
Выругавшись, Ёширо в два прыжка оказался рядом с принцессой, дернул ее вверх и, прижав к себе, задержал дыхание. И чуть не разжал руки, получив отпор от девчонки, которая явно не поняла, что ее спасают.
– Не дыши, – шепнул он, прижимая ее крепче и отходя к стене.
Дым, словно живое существо, потянулся за ними, но Ичен сердито цыкнул, и тот покорно пополз обратно. Был бы хвост, еще и повилял бы им виновато.
Жутковатое зрелище. Даже для того, кто привык сражаться с тенями.
Ёширо вдохнул полной грудью ставший безопасным воздух, разжал руки и кивнул на дым, радостным псом клубившийся вокруг что-то напевающего шамана.
– Один вдох – и будешь пару дней ловить белочек. Или зайчиков. С рогами и шипастыми хвостами. И это еще самые безобидные варианты, – быстро, пока молчаливое негодование девицы не перешло в словесное, проговорил генерал, впрочем, особо на успех не надеясь. И по-настоящему удивился, когда вместо обвинений и возмущений она тихо сказала:
– Спасибо... И за то, что пытаетесь спасти меня, – тоже.
На языке западных Островов сказала, чисто и понятно.
Ёширо вздрогнул и посмотрел на нее так, словно впервые увидел.
Кажется, за эти двенадцать лет традиции во дворце Рассветного ветра значительно изменились...
Или же ему досталась совершенно неправильная принцесса.
ГЛАВА 9. ОГОНЬ НЕ ЛЖЕТ
Вилэй словно во сне оказалась.
В удивительно живом, ярком сне, где вода превращалась в тьму, лисы – в людей, под корнями дуба скрывались уютные дома и творились шаманские таинства... А генерал, которому и дела не должно быть до навязанной жены, пытался спасти ей жизнь.
Не единожды уже.
Хотя этому, разумеется, удивляться не стоило, ведь генерал Тоно – настоящий герой.
Очень мрачный герой, которому досталась такая вот сомнительная награда.
Пожалуй, на его месте Вилэй тоже не испытала бы радости.
Ичен, тихо напевая что-то заунывно-тягучее, колдовал над очагом, от которого по-прежнему валил густой дым; благо сейчас он стелился по полу, позволяя нормально дышать.
Хотя дыхание все равно перехватывало. От необычности происходящего, от волнения... и немного от страха. Сумеет ли шаман разорвать связь, которая способна ее убить? И в самом ли деле та связь существует? В книгах упоминалось, что жертвы призраков ощущают потерю сил и нежелание жить, но Вилэй ничего подобного не чувствовала. Напротив, сейчас даже сонливость исчезла, и она была бодра и как никогда хотела жить. Может, генерал все же ошибся?
– Подойдите ближе, – глухо сказал Ичен, прерывая путаные размышления. – Оба.
Генерал протянул Вилэй руку, и они вместе шагнули к очагу, над которым по щелчку пальцев шамана, сейчас казавшегося гораздо старше и серьезнее, взвился ярко-алый огонь.
Он манил, завораживал, и слышались в его потрескивании странные, ни на что не похожие напевы. Принцесса не заметила, как оказалась слишком близко к огню; рядом, очарованный танцем пламени, замер генерал.
– И лишь огонь услышит нас, – неожиданно громко в сгустившейся тишине прошептал Ичен – и крепко схватил их за левые запястья.
Вспыхнули брачные метки, и обжигающее пламя, коим в тот же миг обратилась кровь, побежало по венам...
– Ага! – воскликнул шаман, когда генерал застонал сквозь зубы, а Вилэй вскрикнула от внезапной острой боли. Отпустив их руки, Ичен резким движением погасил огонь и повернулся к своим жертвам, которые, отступив подальше, смотрели на него вовсе уж неласково. – Я не могу убрать метки. Вы связаны по-настоящему. Не как призрак и невеста на откуп, нет. Боги приняли ваш брак и благословили его. Огонь знает. Огонь не лжет. И я – тоже. Почти всегда. И уж точно не тогда, когда не нужно... Ай! Не порть возвышенную речь низменными пинками, малец! Связь, которую ты чувствуешь, последствие твоего, хм, необычного состояния, и ты вполне можешь держать ее под контролем. Так что прими мои поздравления, ты женат. Или предпочитаешь услышать соболезнования?
У Вилэй перехватило дыхание, да и сердце забилось чаще. Почти до боли.
Значит, все по-настоящему? И никакая она не жертва, а... жена? Выбранная генералу самими богами, в которых – и которым – не слишком-то и верила...
И непонятно было, радоваться ей или печалиться. Нет счастья в том, чтобы ощущать себя навязанной. Нежеланной...
Прикусив в волнении губы, Вилэй не сводила с генерала глаз, надеясь увидеть хотя бы отблеск испытываемых им сейчас чувств, но... То ли новость эта совершенно не тронула его сердце, то ли он хорошо владел собой, но ни один мускул не дрогнул на его лице.
– В общем, не важно, – нетерпеливо притопнул шаман и блаженно прижмурился. – Я уже в предвкушении свадебного пира.
– Кстати о пире, – выдохнул генерал. – Ичен, – подозрительно ласковым тоном позвал он, – ты же клялся, что там все осталось нетронутым...
– Так и есть, – бодро закивал мальчишка... и надкусил мясистый гриб, снятый прямо со стены. Даже не поморщившись. – Девчуля подтвердит.
– Тогда скажи, пожалуйста, куда делась приготовленная для пира еда? – одним лишь взглядом пригвоздил к месту незадачливого шамана генерал.
– Кхе-кхе... – судорожно проглотил откушенное тот и вдруг широко улыбнулся. – Малец, вот вроде уже вырос, а до сих пор такие наивные вопросы задаешь... Еда была вкусной. Я – голодным. А наша с ней история любви – полной страстей и трагедии...
– И правда, – кивнул генерал. – Дом, в котором ты завелся, ждет поистине трагичная судьба.
– Не перегибай, – погрозил шаман остатком гриба. – Я существо пусть и древнее, и мудрое, но все же нежное и порой обидчивое...
– Придумай, как открыть ворота, и можешь не только обижаться, но и мстить, – отмахнулся генерал, и мальчишка опять закашлялся, на этот раз, видимо, по-настоящему.
– Какие такие ворота, малец? – уточнил осторожно, покосившись на притихшую Вилэй.
– Поместья, разумеется. Сними ту дрянь, что на них накрутили. Ненадолго. Чтобы они, – генерал кивнул в сторону принцессы, – успели уйти.
– Я-то, может, и придумаю что, – помолчав, обронил вдруг посерьезневший Ичен. – И они, может, успеют. А вот ты...
– О себе я позабочусь сам, – резко перебил генерал. – Твою задачу я обозначил, о ее выполнении беспокойся.
– Ёширо, – окликнул шаман. – Тебе ли не знать, что за иные задачи лучше даже не браться.
Он выпрямился, враз став больше и внушительнее... старше. Заклубились в углах тени, зашептались, закачались подвешенные к потолку травы. Вилэй вжалась в стену и затаила дыхание, во все глаза глядя на мальчишку, который сейчас мальчишкой вовсе не был.
Сейчас перед ней действительно был настоящий шаман, проживший не одну жизнь и наверняка извлекший из них важные уроки... Но через два удара сердца все вновь изменилось, и прежний Ичен, фыркнув, зябко поежился.
– Умеешь же ты довести, командир-р-р, как до сердечного приступа, так и до Старика, – с укоризной глянул он на невозмутимого генерала. – И даже не знаю, что хуже. Раз уж мне не веришь, может, хотя бы к нему прислушаешься?
– И что же он тебе нашептал? – скептически изогнул брови генерал.
– Она, – небрежно ткнул в сторону Вилэй мальчишка, – одна в этом мире. Героически помрешь, выставляя ее вон, и она долго не проживет. Так что думай, малец, выполнять мне твой приказ... или поживете еще. Желательно вместе. Долго и счастливо, в любви и детках и все такое... Красивая вы пара, загляденье прост... Ай! Ты, малец, дерганый слишком. Травку вот попей. Или пожуй. Покурить тоже можешь, только не увлекайся. А теперь все, шаман устал и духи разлетелись, а значит, и вам пора вспомнить о приличиях и дать старому больному мне как следует отдохнуть!
Вилэй настолько опешила от такого напора, что не заметила, как они с генералом оказались за порогом странного жилища.
Генерал с растерянным видом сжимал веник из пряно пахнущей травы, которую принцесса не то что пить – нюхать поостереглась бы.
– Это... – не в силах подобрать слова, Вилэй беспомощно развела руками.
– Это Ичен, – поспешно выбросив траву и тщательно отряхнув ладони, вздохнул генерал. – Я бы сказал, что ты привыкнешь, но, увы, привыкнуть к нему невозможно.
– Он... не человек? – осторожно спросила принцесса – и сжалась под острым, как клинок, взглядом.
– Тебя это смущает?
– Ничуть. Мне просто интересно...
Она осеклась и досадливо прикусила губу.
Видимо, здесь, как и во дворце, впредь нужно сдерживать неуместное любопытство. И Вилэй ожидала отповеди в этом духе, но...
– Однажды мой отец подобрал израненного лисенка, – тихо обронил генерал. Он прихватил висевший над входом в обитель шамана фонарик и зашагал прочь от дуба, и принцесса поспешила за ним, боясь упустить хотя бы слово. – Выходил его... и очень удивился, когда лисенок превратился в ребенка. Знаешь, ходят слухи, что эргийцы способны менять свое обличье...
Он резко обернулся, внимательно глядя на Вилэй, но та не дрогнула.
Неужто и правда думал, что это ее испугает?
Эргиец шаман или нет... Он не сделал ничего плохого. Иначе бы его здесь не было.
– Ичен славный, – не отводя глаз, сказала она. – Кем бы ни были его родители, какая бы кровь ни текла в его венах, – разве это столь важно?
Взгляд генерала из подозрительного стал задумчивым.
Наконец он кивнул, словно что-то для себя решив, и пошел дальше, продолжая рассказ.
Мальчишка и правда оказался славным. Вот только ничего о своем прошлом не ведал. Когда же он немного подрос и начал уверять окружающих, что помнит предыдущие жизни, все переполошились, но старый шаман, осмотрев ребенка, подтвердил его слова... и начал готовить себе преемника.
Не успел. Незадолго до решающей битвы, в которой погиб генерал Илло, шаман со своим учеником попались эргийцам. Выжил только Ичен, но при этом застрял в лисьем обличье, почти не ел и не вставал.
В таком состоянии его и настигло колдовство. Возможно, будь все иначе, будь у него шанс обернуться в настоящем мире человеком и воззвать к духам, он смог бы намного больше, чем может сейчас...
