И слова стали не нужны. Как только Эви протянула руку, прикоснувшись к серебристому металлу его «маски», Хаттори сделал шаг навстречу и обнял её в ответ. Кажется, никогда ещё в своей жизни девочка не испытывала такого расслабляющего тепла в груди… Закрыв глаза, она сосредоточилась на ощущениях, ей хотелось прочувствовать его близость как можно глубже, вдыхая его запах и ощущая ладонями развитые мускулы под его кожей, касаясь прохладного металла на его шее и проводя пальцами вдоль проводов. Она знала, что он чувствует каждое её прикосновение, движение его грудной клетки участилось… А потом он вдруг отстранился, отступил обратно и закрыл за собой дверь в комнату. Э?! И в чём тут дело? Похоже, их интуитивное взаимопонимание всё же не было абсолютным…
— Хаттори.
Молчание. Эльксарим ушёл вглубь комнаты. Не до конца понимая, почему он решил разорвать контакт, Эви как будто подсознательно знала, что мальчик принял её чувство, и доверяла ему. Ей не хотелось уходить от его двери, но стало уже совсем неразумным терпеть мучительную пустоту в желудке. Пришлось отдать предпочтение визиту в столовую. И всё же, радостное волнение, оставшееся от близкого контакта с лазерником, не покидало девочку весь вечер. Ложась спать, она не сомневалась в том, что встретит его во сне…
Профессор Кастанеда был слишком занят в последние дни. Теперь ещё это поручение от генерала, инструктаж, проверки… И вот, уже двенадцать ночи. Перед тем как лечь спать он всё-таки ещё раз лично наведался в радиоизолятор. Разумеется, маленький Кассенди уже спал. В полной темноте его солнечные волосы действительно светились. Но больше всего удивляло не это, а то, что в столь поздний час малыш был не один. Включив фонарик, Эрих увидел, что на полу посреди комнаты сидит эльксарим Гаррис и держит спящего Кассенди на коленях. Малыш время от времени вздрагивал и судорожно всхлипывал сквозь сон.
— Гаррис? Давно ты здесь? – спросил профессор у старшего эльксарима.
— Два часа, пять минут, – точно ответил киборг.
«Значит, сразу после инструктажа пришёл, – осознал Эрих. – Они волнуются за него, не оставляют одного почти ни на миг…»
— Профессор, – сказал вдруг Гаррис тихо, но отчётливо. – Здесь очень концентрированный радиационный фон.
— Да, я знаю это.
— Профессор… – он вдруг поднял глаза. – Если гармония покинет его, я его спасу.
От выражения, привидевшегося Эриху в его бездонном взгляде, проступившем из темноты, профессора даже передёрнуло.
— Я чувствую, что сделаю это, – повторил эльксарим, и в голосе его послышалось напряжение.
Кастанеда не сразу осознал всё значение услышанного. Не сразу нашёлся, что ответить. Когда же до него дошёл смысл… «Он предупреждает меня. Предупреждает, что может не подчиниться. Я решил запереть Кассенди тут, и теперь Гаррис говорит, что может пойти против моего решения… хотя, должно быть, это крайне неприятно ему самому. Эльксаримы… всегда испытывают стремление подчиняться». Подойдя, он коснулся металлического покрытия на плече киборга и произнёс:
— Не беспокойся. Этого не произойдёт. Завтра я его прооперирую.
— Завтра задание, – отозвался эльксарим.
— Сразу после него, – пообещал ему профессор. – Ты думаешь, это будет слишком поздно?
— Не знаю, – всё так же напряжённо признался Гаррис.
Устало опустившись на пол рядом с ним, Эрих вздохнул.
— Прости меня, Гаррис, – сказал он, решившись. – Не буду оправдываться. Обещаю тебе, что спасу его сам. А если не успею… Если я нарушу это обещание, можешь больше не слушать наших приказов. Ты имеешь на это полное право.
Глаза эльксарима изумлённо расширились, а рот приоткрылся в трепетном волнении.
— Спокойной ночи, – произнёс профессор и вышел за дверь.
На следующий день Эрих с раннего утра заглянул к Эви, чтобы осмотреть девочку после операции.
— Как ты себя чувствуешь? – заботливо осведомился он, убедившись в том, что её раны, причинённые в процессе имплантирования, уже зажили.
— Всё в порядке. – Ответила эльксарим.
— До сих пор не верится… – признался Эрих, покачав головой. – Как это ты умудрилась? Мы столько лет бились над методикой, а тут вдруг оказывается, что кто-то может выжить безо всякой поддержки. Где же ты перенесла элькса-мутацию?
— На побережье, – рассказала Эви.
— Но отсюда до океана не меньше двадцати километров! – поражённо воскликнул Эрих. – Как же ты успела туда добраться до инициации?!
Девочка-эльксарим только пожала плечами.
— Вот это скорость…
— Я хотела увидеть океан. Не знаю, что на меня нашло, – смущённо призналась Эви.
Закончив все дела, запланированные на утро, перед тем, как отправить эльксаримов на задание, Эрих посетил комнату охраны.
— Этот эльксарим, за которым вы велели следить… как его там… – начал охранник, показывая в экран.
— Кассенди.
— Да. Он только сидит в обнимку с цветочным горшком и смотрит перед собой, и так уже три часа. Ну, правда, он пописал и позавтракал, – рассказал охранник.
Профессор скривился и прикусил ноготь.
— С Гаррисом было так же, – напряжённо проговорил он. – Апатичное состояние. У него и аппетита нет уже. Позавтракал, потому что я ему сказал. Подчинился…
Торопливо покинув комнату наблюдения, он направился было в медицинскую секцию, но по дороге столкнулся с генералом.
— А ну, разворот, – тот остановил его, придержав за плечи.
— Что тебе опять надо? Ещё целый час до миссии! Отпусти меня, – раздражённо буркнул Эрих.
— Эви. Покажи мне её. Ты как будто прячешь от меня эльксарима.
— Что значит прячу? Ты разве через свои шпионские штучки не подглядывал? – проворчал Кастанеда. – Не прячу я никого, я занят!
— Хочу демонстрацию, – затребовал военачальник прямо. – Вечером мне её покажи.
— Вечером я буду занят, – категорично воспротивился Эрих.
— В четыре?
— Занят буду.
— А в восемь?
— Может быть.
— Кастанеда, ты, наглец, какого дьявола?! Чем это ты таким важным занимаешься, что даже меня торговаться заставил? – вскричал генерал, хлопнув профессора по спине, так что тот согнулся и закашлялся. – Надеюсь, это не по поводу того бесполезного сопляка, что сидит у нас в свинцовой комнате?
Эрих поднял на него озлобленный взгляд.
— У меня эльксарим недоработанным остался, и он страдает. Я должен его исправить! В конце концов, это я недоимплантировал его.
— Моралист ты мой. Кинь его. Я вообще думаю пустить его в расход. Зачем он нам такой нужен?
Профессор вздрогнул, услышав это, огляделся по сторонам и ответил генералу шёпотом:
— Ты думаешь, прежде чем говорить?
Военачальник изобразил на лице недоумение.
— А если бы кто-нибудь из них услышал?
— И что? Они мои солдаты, – самоуверенно пробасил генерал.
— Нет. Эльксаримы глубоко инстинктивны, и в отличие от солдат, они служат тебе только из-за инстинкта. Ты их не можешь заставить, – объяснил Эрих. – А не забыл ли ты, какой из инстинктов у них в абсолютном приоритете? Думаешь, это инстинкт подчинения?
— Не было такого, чтобы эльксарим меня ослушался, – произнёс военный твёрдо.
— Да? Значит, забыл. Что было, когда ты пытался приказать эльксариму убить панту?
— Чёрт… Помню, – теперь генерал был вынужден признаться.
— Он тебя проигнорировал, – сказал Эрих. – Полностью проигнорировал, будто ничего и не слышал. Инстинкт элькса-единства для них приоритетнее инстинкта подчинения. А значит, причинение вреда себе подобному недопустимо.
— Так ведь никто и не заставляет их причинять ему вред, – заметил военачальник.
Профессор с сомнением покачал головой, вспомнив разговор, состоявшийся у них с Гаррисом ночью, но всё же не стал упоминать о нём.
— Мы сами причиняем вред ему, – произнёс он. – Ты уверен, что это не повлияет на преданность остальных эльксаримов? У Кассенди нет атакующего оружия, он почти беззащитен, и судя по их поведению, это вызывает у остальных стремление защищать его как более слабого собрата. Что, если они перестанут подчиняться нам ради его спасения?
Генерал с напускным равнодушием пожал плечами.
— Я знаю, – продолжал Эрих, – ты думаешь, что камера пыток решает все проблемы – но в случае с эльксаримами это не так. Лучше бы ты меня слушал…
— Слышу я тебя. Мне не нравится, что этот молокосос у нас нахлебничает. Тратит наши ресурсы и наши деньги – а пользы от него никакой, – объяснился военный. – Ещё эта радиация… Столько энергии – и всё впустую. Может, к нему подключить чего можно?
— Некуда подключать, – категорично возразил профессор.
— Ну, вот видишь.
— Короче, – Кастанеда глянул на часы. – Пока у меня есть ещё пятьдесят минут, я пошёл искать, где я не поставил ему блокатор, потому что он должен быть предусмотрен. А вечером я его прооперирую.
Ничего более не говоря, генерал развернулся и направился прочь.
Когда все остальные эльксаримы отправились на задание, Эви поднялась и вышла на улицу. Поистине ни с чем не сравнимое ощущение всепроникающего торжества жизни царило в лесу… Девочка прикрыла от удовлетворения глаза, вдыхая свежий и бодрящий после дождя лесной воздух. Словно бы сама Жизнь наполняет лёгкие, сознание проясняется до кристальной остроты восприятия, а разум отходит на второй план, уступая место тончайшему чувству инстинктивного видения… Чувство насыщения гармонического баланса неповторимо. Интересно, чувствуют ли её братья и сёстры сейчас то же самое? Как хотелось бы оказаться с ними рядом. Что ж, придётся немного подождать. Ведь Эви ещё только предстояло в совершенстве овладеть собственным оружием – на задании вместе со всеми пока делать ей было нечего. Девочка не могла их почувствовать – слишком далеко… Продвинувшись немного вглубь леса, она вышла на берег тихого лесного озера… и вдруг ощутила присутствие себе подобного! Неужели не все уехали на миссию? Водную гладь рассекали утки, крякая и ныряя в глубину за кормом. А на берегу, недалеко от воды, сидел молодой, но уже взрослый, эльксарим. Приблизившись, Эви заглянула ему в лицо: глаза незнакомца были закрыты. Но он, несомненно, не спал. И сразу же открыл их, как только уловил дыхание девочки на своём лице.
— Привет. Я Эви, – представилась она, опустившись на траву с ним рядом.
— Орис.
— Почему тебя оставили? – спросила Эви, имея в виду, конечно, всеобщее задание.
Эльксарим Орис был одет в рубашку, рукава которой почему-то оказались прорезаны на локтях, и брюки, точно так же прорезанные на уровне колен. Тёмно-русые волосы на его голове пробивались из-под защитного шлема, состоявшего из двух отдельных половинок.
— Я слишком слабый, – признался этот эльксарим, глядя перед собой, на плавающих по глади озера уток. – Не подхожу. А тебя?
— А я новенькая. Только вчера прооперировали, – ответила Эви.
— Значит, это о тебе говорили, – сказал вдруг юноша. – Вечером будут посиделки у Гарриса в твою честь.
— Посиделки?..
Орис поднялся с земли и предложил, протянув девочке руку:
— Пойдём к Кассенди? Я только что от него, вышел восстановить баланс. Он сейчас в опасности, нам не стоит оставлять его надолго.
«Понятно. Ведь кроме нас двоих сейчас на базе никого нет, чтобы поддержать Кассенди», – догадалась Эви. Взявшись за руки, двое эльксаримов вместе вернулись в здание. Когда они вошли, малыш сидел на своей кровати, сжавшись в комок и обхватив руками горшок с растением. Он опустил свою пушистую головку, и светящиеся, солнечного оттенка волосы падали на глаза. Когда Орис подошёл, Кассенди вздрогнул, словно от испуга, и поднял голову. Выражение его небесно-голубых глаз было потерянным, ни тени прежней жизнерадостной улыбки не осталось на бледном личике.
— Не бойся, Кассенди. Это мы.
Подойдя, эльксарим посадил малыша себе на колени и обнял. Веки мальчика расслабленно опустились, а Орис поглаживал его по плечам, лаская. По щеке солнечного мальчика скатилась слеза. У Эви упало сердце, когда она увидела, в каком состоянии находится маленький эльксарим. Она будто сама ощутила его боль, столь глубоким было сопереживание. «Он страдает. Он действительно страдает… Ведь он такой маленький, что, наверное, сам не понимает, что с ним произошло. Действительно, его принесли сюда сразу после элькса-превращения, а значит, у него с самого пробуждения не было возможности восстановить баланс, – догадалась Эви. – И вместо того абсолютного счастья, которое должен был ощутить, он чувствовал лишь пустоту и дискомфорт. Его восприятие гармонии с самого начала было неполным. Как жестоко…»
— Орис… – она обратилась к старшему эльксариму. – Неужели он уже… утратил?
— Не полностью, – юноша отрицательно покачал головой и объяснил. – Он не пытается вырваться отсюда и ведёт себя спокойно, значит, всё ещё подчиняется. Но уже близко.
— Его ведь… Профессор может спасти его? – произнесла Эви с надеждой.
Орис поднял на неё взгляд, и в нём читалась напряжённость.
— Я не знаю, – сказал он. – Но если с ним случится это, я помогу ему сбежать.
— Да.
Чувства обоих эльксаримов оказались сходны. Они осознавали, что в отличие от Гарриса, Кассенди не сможет освободиться сам. А значит – ему необходимо будет помочь. И как бы Эви ни была признательна профессору, эта необходимость лежала уже за гранью… Было неприятно даже думать о такой возможности, и очень не хотелось бы в самом деле пересечь эту грань.
Эльксаримы ещё не успели вернуться с задания, когда Эрих в сопровождении ассистента уже ворвался в радиоизолятор… и застал там Кассенди вместе с Орисом и Эви.
— Как он? – спросил учёный шёпотом.
— Только что смог уснуть, – ответил Орис.
Кастанеда махнул рукой своему ассистенту и распорядился:
— Принеси-ка нам сюда наркоз. Не хочу его будить. Мало ли, в каком состоянии он проснётся…
— Вы прооперируете его? – спросил Орис у хозяина.
— Да, немедленно, – твёрдо произнёс Эрих. – Слава Богу, я нашёл этот злополучный блокатор реактора! Ох… подумать только, что я просил эльксарима его заблокировать – а он просто физически не мог, потому что блокатора НЕ БЫЛО! Он ведь мне даже показал! Показал мне то место, где он должен был находиться! – он хлопнул облачённой в толстую перчатку рукой себя по затылку, а потом сокрушённо коснулся прозрачного экрана перед глазами. – Я просто остолоп… Намучился из-за меня, бедняга…
— Хозяин. Успокойтесь. С ним ничего опасного не произошло. Просто сделайте это – и он будет в порядке, – сказал Орис, и вдруг спросил. – Вы спали сегодня?
— Таблетку выпил… – признался Эрих. – Так что, за это не волнуйся. Я не такой растяпа, чтобы оперировать, не спав две ночи подряд.
Он улыбнулся и ласково потрепал эльксарима по торчащим из-под шлема волосам. В этот момент как раз вернулся ассистент с чемоданчиком и сделал маленькому киборгу укол. Он переставил горшок с растением, чтобы профессору удобнее было взять малютку на руки, как вдруг оторопел.
— Профессор Кастанеда, этот цветок…
— М? Какой ещё цветок?
— Это ведь тот самый, который я принёс вчера. Из Института атомных исследований… – проговорил ассистент медленно.
Эрих посмотрел на буйно разросшееся растение в горшке. Крупные насыщенно-зелёные листья его раскинулись, образовав пышный куст, а на конце стебля виднелся почти распустившийся бутон.
— Задохлик тот, что ли? – не веря, переспросил он. – Да не может быть, ты что-то путаешь. Этот цветок явно из Гаттарии, уж тамошние растения я всегда отличу. Посмотри, какие крупные и яркие листья.
— Да клянусь вам, профессор! Это тот самый горшок! – настаивал ассистент.
— Хаттори.
Молчание. Эльксарим ушёл вглубь комнаты. Не до конца понимая, почему он решил разорвать контакт, Эви как будто подсознательно знала, что мальчик принял её чувство, и доверяла ему. Ей не хотелось уходить от его двери, но стало уже совсем неразумным терпеть мучительную пустоту в желудке. Пришлось отдать предпочтение визиту в столовую. И всё же, радостное волнение, оставшееся от близкого контакта с лазерником, не покидало девочку весь вечер. Ложась спать, она не сомневалась в том, что встретит его во сне…
Профессор Кастанеда был слишком занят в последние дни. Теперь ещё это поручение от генерала, инструктаж, проверки… И вот, уже двенадцать ночи. Перед тем как лечь спать он всё-таки ещё раз лично наведался в радиоизолятор. Разумеется, маленький Кассенди уже спал. В полной темноте его солнечные волосы действительно светились. Но больше всего удивляло не это, а то, что в столь поздний час малыш был не один. Включив фонарик, Эрих увидел, что на полу посреди комнаты сидит эльксарим Гаррис и держит спящего Кассенди на коленях. Малыш время от времени вздрагивал и судорожно всхлипывал сквозь сон.
— Гаррис? Давно ты здесь? – спросил профессор у старшего эльксарима.
— Два часа, пять минут, – точно ответил киборг.
«Значит, сразу после инструктажа пришёл, – осознал Эрих. – Они волнуются за него, не оставляют одного почти ни на миг…»
— Профессор, – сказал вдруг Гаррис тихо, но отчётливо. – Здесь очень концентрированный радиационный фон.
— Да, я знаю это.
— Профессор… – он вдруг поднял глаза. – Если гармония покинет его, я его спасу.
От выражения, привидевшегося Эриху в его бездонном взгляде, проступившем из темноты, профессора даже передёрнуло.
— Я чувствую, что сделаю это, – повторил эльксарим, и в голосе его послышалось напряжение.
Кастанеда не сразу осознал всё значение услышанного. Не сразу нашёлся, что ответить. Когда же до него дошёл смысл… «Он предупреждает меня. Предупреждает, что может не подчиниться. Я решил запереть Кассенди тут, и теперь Гаррис говорит, что может пойти против моего решения… хотя, должно быть, это крайне неприятно ему самому. Эльксаримы… всегда испытывают стремление подчиняться». Подойдя, он коснулся металлического покрытия на плече киборга и произнёс:
— Не беспокойся. Этого не произойдёт. Завтра я его прооперирую.
— Завтра задание, – отозвался эльксарим.
— Сразу после него, – пообещал ему профессор. – Ты думаешь, это будет слишком поздно?
— Не знаю, – всё так же напряжённо признался Гаррис.
Устало опустившись на пол рядом с ним, Эрих вздохнул.
— Прости меня, Гаррис, – сказал он, решившись. – Не буду оправдываться. Обещаю тебе, что спасу его сам. А если не успею… Если я нарушу это обещание, можешь больше не слушать наших приказов. Ты имеешь на это полное право.
Глаза эльксарима изумлённо расширились, а рот приоткрылся в трепетном волнении.
— Спокойной ночи, – произнёс профессор и вышел за дверь.
На следующий день Эрих с раннего утра заглянул к Эви, чтобы осмотреть девочку после операции.
— Как ты себя чувствуешь? – заботливо осведомился он, убедившись в том, что её раны, причинённые в процессе имплантирования, уже зажили.
— Всё в порядке. – Ответила эльксарим.
— До сих пор не верится… – признался Эрих, покачав головой. – Как это ты умудрилась? Мы столько лет бились над методикой, а тут вдруг оказывается, что кто-то может выжить безо всякой поддержки. Где же ты перенесла элькса-мутацию?
— На побережье, – рассказала Эви.
— Но отсюда до океана не меньше двадцати километров! – поражённо воскликнул Эрих. – Как же ты успела туда добраться до инициации?!
Девочка-эльксарим только пожала плечами.
— Вот это скорость…
— Я хотела увидеть океан. Не знаю, что на меня нашло, – смущённо призналась Эви.
Закончив все дела, запланированные на утро, перед тем, как отправить эльксаримов на задание, Эрих посетил комнату охраны.
— Этот эльксарим, за которым вы велели следить… как его там… – начал охранник, показывая в экран.
— Кассенди.
— Да. Он только сидит в обнимку с цветочным горшком и смотрит перед собой, и так уже три часа. Ну, правда, он пописал и позавтракал, – рассказал охранник.
Профессор скривился и прикусил ноготь.
— С Гаррисом было так же, – напряжённо проговорил он. – Апатичное состояние. У него и аппетита нет уже. Позавтракал, потому что я ему сказал. Подчинился…
Торопливо покинув комнату наблюдения, он направился было в медицинскую секцию, но по дороге столкнулся с генералом.
— А ну, разворот, – тот остановил его, придержав за плечи.
— Что тебе опять надо? Ещё целый час до миссии! Отпусти меня, – раздражённо буркнул Эрих.
— Эви. Покажи мне её. Ты как будто прячешь от меня эльксарима.
— Что значит прячу? Ты разве через свои шпионские штучки не подглядывал? – проворчал Кастанеда. – Не прячу я никого, я занят!
— Хочу демонстрацию, – затребовал военачальник прямо. – Вечером мне её покажи.
— Вечером я буду занят, – категорично воспротивился Эрих.
— В четыре?
— Занят буду.
— А в восемь?
— Может быть.
— Кастанеда, ты, наглец, какого дьявола?! Чем это ты таким важным занимаешься, что даже меня торговаться заставил? – вскричал генерал, хлопнув профессора по спине, так что тот согнулся и закашлялся. – Надеюсь, это не по поводу того бесполезного сопляка, что сидит у нас в свинцовой комнате?
Эрих поднял на него озлобленный взгляд.
— У меня эльксарим недоработанным остался, и он страдает. Я должен его исправить! В конце концов, это я недоимплантировал его.
— Моралист ты мой. Кинь его. Я вообще думаю пустить его в расход. Зачем он нам такой нужен?
Профессор вздрогнул, услышав это, огляделся по сторонам и ответил генералу шёпотом:
— Ты думаешь, прежде чем говорить?
Военачальник изобразил на лице недоумение.
— А если бы кто-нибудь из них услышал?
— И что? Они мои солдаты, – самоуверенно пробасил генерал.
— Нет. Эльксаримы глубоко инстинктивны, и в отличие от солдат, они служат тебе только из-за инстинкта. Ты их не можешь заставить, – объяснил Эрих. – А не забыл ли ты, какой из инстинктов у них в абсолютном приоритете? Думаешь, это инстинкт подчинения?
— Не было такого, чтобы эльксарим меня ослушался, – произнёс военный твёрдо.
— Да? Значит, забыл. Что было, когда ты пытался приказать эльксариму убить панту?
— Чёрт… Помню, – теперь генерал был вынужден признаться.
— Он тебя проигнорировал, – сказал Эрих. – Полностью проигнорировал, будто ничего и не слышал. Инстинкт элькса-единства для них приоритетнее инстинкта подчинения. А значит, причинение вреда себе подобному недопустимо.
— Так ведь никто и не заставляет их причинять ему вред, – заметил военачальник.
Профессор с сомнением покачал головой, вспомнив разговор, состоявшийся у них с Гаррисом ночью, но всё же не стал упоминать о нём.
— Мы сами причиняем вред ему, – произнёс он. – Ты уверен, что это не повлияет на преданность остальных эльксаримов? У Кассенди нет атакующего оружия, он почти беззащитен, и судя по их поведению, это вызывает у остальных стремление защищать его как более слабого собрата. Что, если они перестанут подчиняться нам ради его спасения?
Генерал с напускным равнодушием пожал плечами.
— Я знаю, – продолжал Эрих, – ты думаешь, что камера пыток решает все проблемы – но в случае с эльксаримами это не так. Лучше бы ты меня слушал…
— Слышу я тебя. Мне не нравится, что этот молокосос у нас нахлебничает. Тратит наши ресурсы и наши деньги – а пользы от него никакой, – объяснился военный. – Ещё эта радиация… Столько энергии – и всё впустую. Может, к нему подключить чего можно?
— Некуда подключать, – категорично возразил профессор.
— Ну, вот видишь.
— Короче, – Кастанеда глянул на часы. – Пока у меня есть ещё пятьдесят минут, я пошёл искать, где я не поставил ему блокатор, потому что он должен быть предусмотрен. А вечером я его прооперирую.
Ничего более не говоря, генерал развернулся и направился прочь.
Когда все остальные эльксаримы отправились на задание, Эви поднялась и вышла на улицу. Поистине ни с чем не сравнимое ощущение всепроникающего торжества жизни царило в лесу… Девочка прикрыла от удовлетворения глаза, вдыхая свежий и бодрящий после дождя лесной воздух. Словно бы сама Жизнь наполняет лёгкие, сознание проясняется до кристальной остроты восприятия, а разум отходит на второй план, уступая место тончайшему чувству инстинктивного видения… Чувство насыщения гармонического баланса неповторимо. Интересно, чувствуют ли её братья и сёстры сейчас то же самое? Как хотелось бы оказаться с ними рядом. Что ж, придётся немного подождать. Ведь Эви ещё только предстояло в совершенстве овладеть собственным оружием – на задании вместе со всеми пока делать ей было нечего. Девочка не могла их почувствовать – слишком далеко… Продвинувшись немного вглубь леса, она вышла на берег тихого лесного озера… и вдруг ощутила присутствие себе подобного! Неужели не все уехали на миссию? Водную гладь рассекали утки, крякая и ныряя в глубину за кормом. А на берегу, недалеко от воды, сидел молодой, но уже взрослый, эльксарим. Приблизившись, Эви заглянула ему в лицо: глаза незнакомца были закрыты. Но он, несомненно, не спал. И сразу же открыл их, как только уловил дыхание девочки на своём лице.
— Привет. Я Эви, – представилась она, опустившись на траву с ним рядом.
— Орис.
— Почему тебя оставили? – спросила Эви, имея в виду, конечно, всеобщее задание.
Эльксарим Орис был одет в рубашку, рукава которой почему-то оказались прорезаны на локтях, и брюки, точно так же прорезанные на уровне колен. Тёмно-русые волосы на его голове пробивались из-под защитного шлема, состоявшего из двух отдельных половинок.
— Я слишком слабый, – признался этот эльксарим, глядя перед собой, на плавающих по глади озера уток. – Не подхожу. А тебя?
— А я новенькая. Только вчера прооперировали, – ответила Эви.
— Значит, это о тебе говорили, – сказал вдруг юноша. – Вечером будут посиделки у Гарриса в твою честь.
— Посиделки?..
Орис поднялся с земли и предложил, протянув девочке руку:
— Пойдём к Кассенди? Я только что от него, вышел восстановить баланс. Он сейчас в опасности, нам не стоит оставлять его надолго.
«Понятно. Ведь кроме нас двоих сейчас на базе никого нет, чтобы поддержать Кассенди», – догадалась Эви. Взявшись за руки, двое эльксаримов вместе вернулись в здание. Когда они вошли, малыш сидел на своей кровати, сжавшись в комок и обхватив руками горшок с растением. Он опустил свою пушистую головку, и светящиеся, солнечного оттенка волосы падали на глаза. Когда Орис подошёл, Кассенди вздрогнул, словно от испуга, и поднял голову. Выражение его небесно-голубых глаз было потерянным, ни тени прежней жизнерадостной улыбки не осталось на бледном личике.
— Не бойся, Кассенди. Это мы.
Подойдя, эльксарим посадил малыша себе на колени и обнял. Веки мальчика расслабленно опустились, а Орис поглаживал его по плечам, лаская. По щеке солнечного мальчика скатилась слеза. У Эви упало сердце, когда она увидела, в каком состоянии находится маленький эльксарим. Она будто сама ощутила его боль, столь глубоким было сопереживание. «Он страдает. Он действительно страдает… Ведь он такой маленький, что, наверное, сам не понимает, что с ним произошло. Действительно, его принесли сюда сразу после элькса-превращения, а значит, у него с самого пробуждения не было возможности восстановить баланс, – догадалась Эви. – И вместо того абсолютного счастья, которое должен был ощутить, он чувствовал лишь пустоту и дискомфорт. Его восприятие гармонии с самого начала было неполным. Как жестоко…»
— Орис… – она обратилась к старшему эльксариму. – Неужели он уже… утратил?
— Не полностью, – юноша отрицательно покачал головой и объяснил. – Он не пытается вырваться отсюда и ведёт себя спокойно, значит, всё ещё подчиняется. Но уже близко.
— Его ведь… Профессор может спасти его? – произнесла Эви с надеждой.
Орис поднял на неё взгляд, и в нём читалась напряжённость.
— Я не знаю, – сказал он. – Но если с ним случится это, я помогу ему сбежать.
— Да.
Чувства обоих эльксаримов оказались сходны. Они осознавали, что в отличие от Гарриса, Кассенди не сможет освободиться сам. А значит – ему необходимо будет помочь. И как бы Эви ни была признательна профессору, эта необходимость лежала уже за гранью… Было неприятно даже думать о такой возможности, и очень не хотелось бы в самом деле пересечь эту грань.
Эльксаримы ещё не успели вернуться с задания, когда Эрих в сопровождении ассистента уже ворвался в радиоизолятор… и застал там Кассенди вместе с Орисом и Эви.
— Как он? – спросил учёный шёпотом.
— Только что смог уснуть, – ответил Орис.
Кастанеда махнул рукой своему ассистенту и распорядился:
— Принеси-ка нам сюда наркоз. Не хочу его будить. Мало ли, в каком состоянии он проснётся…
— Вы прооперируете его? – спросил Орис у хозяина.
— Да, немедленно, – твёрдо произнёс Эрих. – Слава Богу, я нашёл этот злополучный блокатор реактора! Ох… подумать только, что я просил эльксарима его заблокировать – а он просто физически не мог, потому что блокатора НЕ БЫЛО! Он ведь мне даже показал! Показал мне то место, где он должен был находиться! – он хлопнул облачённой в толстую перчатку рукой себя по затылку, а потом сокрушённо коснулся прозрачного экрана перед глазами. – Я просто остолоп… Намучился из-за меня, бедняга…
— Хозяин. Успокойтесь. С ним ничего опасного не произошло. Просто сделайте это – и он будет в порядке, – сказал Орис, и вдруг спросил. – Вы спали сегодня?
— Таблетку выпил… – признался Эрих. – Так что, за это не волнуйся. Я не такой растяпа, чтобы оперировать, не спав две ночи подряд.
Он улыбнулся и ласково потрепал эльксарима по торчащим из-под шлема волосам. В этот момент как раз вернулся ассистент с чемоданчиком и сделал маленькому киборгу укол. Он переставил горшок с растением, чтобы профессору удобнее было взять малютку на руки, как вдруг оторопел.
— Профессор Кастанеда, этот цветок…
— М? Какой ещё цветок?
— Это ведь тот самый, который я принёс вчера. Из Института атомных исследований… – проговорил ассистент медленно.
Эрих посмотрел на буйно разросшееся растение в горшке. Крупные насыщенно-зелёные листья его раскинулись, образовав пышный куст, а на конце стебля виднелся почти распустившийся бутон.
— Задохлик тот, что ли? – не веря, переспросил он. – Да не может быть, ты что-то путаешь. Этот цветок явно из Гаттарии, уж тамошние растения я всегда отличу. Посмотри, какие крупные и яркие листья.
— Да клянусь вам, профессор! Это тот самый горшок! – настаивал ассистент.
