ГЛАВА 1
Окунув кисточку в тушь, Мэй задержала дыхание и плавным движением провела еще одну линию на рисовой бумаге. Новая ветка сливы ожила и будто покачнулась от порхнувшей с нее птицы. Мэй склонила голову набок, оценивая рисунок. Затем взяла самую тонкую кисточку, осторожно коснулась ею туши и стала прорисовывать на ветке лепестки. Она мысленно увидела белые цветы, сквозь которые струится свет солнца, ощутила дыхание весны. Затем перевела взгляд на окно.
Сад был окутан белым покрывалом. Снежинки налипли на окно, медленно растекаясь капельками воды. До весны еще далеко. Но она жила в картинах Мэй, развешенных по всей комнате. Цветущая вишня. Журавль среди ветвей бамбука. Бабочки, порхающие над ирисами. Мэй закрыла глаза. Ей показалось, что дуновение теплого ветерка ласково коснулось лица, всколыхнув выбившиеся из прически темные пряди волос.
Внезапно воздух в комнате сгустился и стал холоднее. Мэй, вздрогнув, открыла глаза. Висящие под потолком расписанные иероглифами светильники мигнули и погасли. Раздалось шипение, будто незримая огромная змея распахнула свою пасть. Затем от окна отделилась темная тень. Мэй закричала и отшатнулась, задев рукой баночку с тушью. Та опрокинулась, густая черная лужа растеклась по рисунку.
Послышался лязг металла. Из тени появилась мощная высокая фигура, скрытая под черным плащом. От нее веяло ледяным холодом. В один миг Мэй почувствовала нарастающую панику. Фигура приблизилась. Из-под плаща показалась рука в металлической перчатке и вцепилась в запястье Мэй.
– Моя, - прошипел голос. - Отдана мне. Навеки.
Пальцы ледяной болью сомкнулись на тонком запястье. Охваченная ужасом, Мэй вновь закричала, изо всех сил пытаясь освободить руку. Вдруг на груди что-то зажужжало. В тот же миг фигура дернулась, отпустила руку Мэй и отшатнулась. С воплем злой досады незнакомец метнулся к окну.
– Моя! – прошипел он, теперь уже с гневом. – Скоро. Я вернусь за тобой.
Он обратился тенью и исчез. Тяжело дыша, Мэй разглядывала свою руку, на которой остались красные следы от металлических пальцев. А еще на внешней стороне ладони кое-что появилось, чего не было раньше. Знак, будто нанесенный черной тушью. Замысловатый незнакомый иероглиф.
Затем Мэй коснулась пальцем продолговатого кулона из нефрита, который висел на серебряной цепочке на шее. Он был теплее, чем обычно. А на камне появилась трещина.
Дверь в комнату распахнулась, на пороге появился встревоженный отец.
– Что-то случилось? Я слышал твой крик…
– Папа! – выдохнула Мэй. Темные глаза все еще выражали испуг. Здесь кто-то появился. И…
Отец опустил взгляд на ее руку, и, как показалось Мэй, побледнел.
– Собирайся, - сказал он севшим голосом. – Нужно кое-куда сходить.
***
Снежинки плавно кружились в воздухе, падая на расчищенную мостовую. Мэй с отцом остановились возле небольшого дома на краю города. На синей крыше с загнутыми краями искрился в лучах солнца снег.
Отец постучал в дверь. Ему открыл невысокий мужчина в теплом халате. Голова его была полностью обрита, над губой вырисовывались тонкие усики. Мэй знала этого человека. Он гадатель.
– Добрый день, господин Дэшэн! - поклонился он при виде гостей. - Проходите. Чем обязан вашему визиту? – спросил уже в прихожей.
– Нам нужны ваши способности, Ченг. - Нервно ответил Дэшэн.
Хозяин дома кивнул, затем провел их в круглую комнату, украшенную расписными бамбуковыми панно. На небольшом алтаре у окна стояла статуэтка жабы и несколько кристаллов горного хрусталя. От тонкой ароматической палочки поднималась витиеватая струйка дыма, наполняя комнату запахом сандала – таким сильным, что у Мэй защекотало в носу, и она несколько раз чихнула. Вместе с отцом она присела на топчаны вокруг низкого столика. На нем лежало несколько птичьих перьев, камней и черепаший панцирь.
Ченг вопросительно поглядел на гостей. Дэшэн обернулся к дочери и попросил:
– Мэй, покажи…
Рукав зеленого шелкового халата скользнул к локтю, когда она приподняла руку. Ченг едва только взглянул, как его лицо вытянулось. Они с Дэшэном тревожно переглянулись.
– Метка Шана, - выдохнул Ченг, и в его голосе улавливался испуг.
Отец еще больше побледнел и закрыл глаза.
– Что означает иероглиф? – тихо спросил он.
– Вы позволите? – Ченг протянул руки и коснулся ладони Мэй.
Затем принялся внимательно разглядывать символ.
– «Моя», - расшифровал он, наконец.
Лицо Дэшэна исказила боль и обреченность. По пути сюда Мэй пыталась стереть с кожи иероглиф, но не получилось.
– А кто такой этот Шан? – подала она голос, видя, что тревожное молчание затягивается.
Ченг покачал головой.
– Яогуай. Темный дух или демон, как вам будет угодно. Он ищет себе невест по всему свету. И та, кого он отметит, навеки будет ему принадлежать.
Мэй сделала короткий испуганный вдох. Ее глаза расширились.
– Он появился у меня в комнате. Но этот камень, кажется, прогнал его.
Она вновь коснулась кулона на шее.
– Да, нефрит способен защитить от злых духов, - кивнул Ченг. – Но, боюсь, надолго это его не задержит, даже если обвесить себя множеством таких камней. Видите, кулон треснул? Шан вернется, с каждым разом сил у него будет больше.
– Но почему… я? – сглотнула Мэй.
Отец не выдержал и издал короткий вопль.
– Это я… я во всем виноват! – с выражением страдания на лице он воздел руки к потолку. – Прошу, духи, прокляните меня, но защитите мою дочь!
Мэй, испуганно моргая, уставилась на него. Дэшэн не сразу смог говорить. Лишь через несколько минут немного успокоился и начал:
– По молодости и глупости я отправил своих людей в Забытый курган. Соблазнился рассказами о сокровищах, зарытых там. Слуги принесли мне несколько вещиц. В их числе был серебряный кинжал, украшенный обсидианом и черным агатом. У него была рукоятка в виде головы демона. Кинжал приглянулся мне. Но оказалось, он был привязан к душе Шана. И, когда кинжал вынесли из кургана, яогуай вышел на мой след. И однажды появился в моем доме.
Дэшэн содрогнулся. Мэй внимала, широко раскрыв глаза. Она никогда не слышала эту историю.
– Яогуай появился перед нами и указал на мою Фанг. Он хотел забрать ее. Я умолял не делать этого, ведь она – мое сокровище. И сказал ему, чтобы он брал все, что пожелает, но не ее. Шан ответил: "Хорошо. Я приду через восемнадцать лет и заберу другое твое сокровище". Тогда я не придал значения этим словам. Мне не жалко было любой безделушки, какую бы он мог забрать. Лишь бы оставил нас в покое. Но оказалось...
Дэшэн содрогнулся, в его глазах блеснули слезы.
– Он теперь пришел за мной, - словно в трансе проговорила Мэй.
– "Другое мое сокровище" – это ты, - совершенно убитым голосом сказал Дэшэн. Фанг была тогда беременна. Со временем эта история забылась. А сейчас... сейчас он вернулся.
– Но зачем ему столько невест? - глядя в пустоту, произнесла Мэй.
Вместо отца ответил Ченг. Он опустил глаза.
– Яогуай черпает силу из юных и светлых девичьих душ. Насколько я знаю, ваша семья владеет даром?
Мэй пожала плечами. Она бы не назвала это даром. Просто иной раз, проходя мимо засохшего цветка, который забыли полить, она могла вернуть ему жизнь и дать еще один шанс. Когда Мэй собирала букеты из трав и цветов и дарила их кому-нибудь, люди отмечали, что у них поднималось настроение. А если подавала чай, то он получался особенно вкусным и даже избавлял от головной боли. Похожими способностями обладала и мать. Жаль, что несколько лет назад ее не стало.
– Светлые души с даром – такие и нужны Шану, - сквозь туман мыслей послышался голос Ченга. – Он потихоньку, поцелуй за поцелуем, забирает из своей новообретенной жены силу. А уж когда между ними наступает близость…
Мэй в страхе расширила глаза.
– Довольно! – нервно вскрикнул Дэшэн. – Этого не случится. Прошу, Ченг, подскажите, как защититься от яогуая?
Ченг ответил не сразу. Взял черепаший панцирь, плеснул туда воды, бросил несколько мелких камешков и начал вглядываться. Сердце Мэй неистово стучало. Наконец, Ченг вновь поднял глаза.
– Если кто и может противостоять яогуаю, то лишь Ксиодан, именуемый также Сияющим лотосом. Как тьма отступает перед лучам нового дня, так и Шан не посмеет посягнуть на верную служительницу Владыки рассвета.
Мэй слышала о таком божестве. Ему поклоняются в восточной части империи.
– Значит, я должна стать жрицей?
– Не просто жрицей, а невестой, - пояснил Ченг, поджигая еще одну ароматическую палочку. - Это глубокое служение богу, когда юная и чистая дева посвящает ему всю себя. Но знайте, что с того момента мирская жизнь и земная любовь уже не будут для вас доступны.
Мэй все еще пребывала в растерянности. Столько шокирующих новостей за один день. Значит, либо она становится невестой бога, либо женой демона, который выпьет ее всю до дна.
– Полагаю, у меня и выбора нет, - Мэй опустила глаза. При мысли о возвращении яогуая, страх колол ее ледяной иглой.
– Отправляйтесь в храм Сияющего лотоса, что в горах Шанти, - сказал Ченг. – Там вас подготовят, как невесту. В самое ближайшее время. Нельзя медлить. Я зачарую бусы из нефрита, их воздействия должно хватить на дорогу в храм. И напишу письмо Верховному мастеру.
Мэй повернулась к окну. Хрупкие снежинки танцевали на ветру. Еще с утра она ходила по дому и улыбалась. Жизнь была полна планов и надежд. А сейчас… все изменилось в один миг. Как теперь это принять?
ГЛАВА 2
Запряженная двумя белыми жеребцами колесница мягко двигалась сквозь падающий снег. Поселение Хай, затерявшееся среди гор Шанти, было устлано вечерним туманом. Мэй разглядывала невысокие дома, скалы, голые силуэты деревьев, укутанных снежными покрывалами. Они будто плыли в призрачной дымке. Всему виной туман и снег. Душу не покидало опустошение. Прощание с отцом и родными краями далось нелегко. Но дома случилось еще кое-что.
Перед отъездом, Мэй, чувствуя себя подавленной, проходила мимо стоящих на подоконнике горшков с белыми орхидеями и вдруг обнаружила, что они почти засохли. Но ведь она исправно поливала их! Подойдя ближе, Мэй протянула ладони, чтобы наполнить цветы живительной силой своего дара, и тут случилось ужасное. Прямо на глазах цветок рассыпался черным пеплом. Повеяло запахом гнили. Мэй отшатнулась, в ужасе уставившись на свои руки. Ее дар! Что с ним стало? Она подошла к другому горшку и все повторилось. Лишь черный прах – вот что оставалось от любимых цветов. Похоже, теперь Мэй проклята. И всему виной метка яогуая. Это осознание вызвало новую волну страха и отвращения к себе. Она ожесточенно терла ладонь мылом, но добилась лишь того, что кожа покраснела. Метка не сходила. Мэй хотелось срезать себе кожу, лишь бы избавиться от проклятого клейма. Оставалось надеяться, что жрецы Сияющего лотоса смогут ее исцелить.
По дороге Шан снова появился, преградил путь колеснице и попытался схватить Мэй. Защита сработала и на этот раз. На Мэй были нефритовые бусы, брошь и браслет. Ченг зачаровал эти украшения. Шан вновь попятился и исчез, а нить бус лопнула, и они упали в снег, распадаясь мелкими бусинами. Мэй тревожно перевела дух. При мысли о том, что это жуткое существо могло схватить ее и утащить к себе, охватывал ужас.
Храм и обитель жрецов располагались в отдалении. Первым, на что обратила внимание Мэй, был пруд рядом с храмом. Вода в нем, несмотря на мороз, не превратилась в лед. На ней покачивались белые и нежно-розовые кувшинки. Позади пруда возвышалась гладкая белая статуя высокого мужчины. Скульптор запечатлел его так, словно длинные волосы и полы халата развевались в стороны. В вытянутых вперед руках мужчина держал хрустальную чашу в виде лотоса. Обитель жрецов располагалась справа, за белой кованой оградой. Как и у храма, здесь была красная крыша с загнутыми вверх краями. Свет от расписных фонарей, висящих над крыльцом, выхватывал из тумана внутренний двор и раскидистое сливовое дерево, чьи ветки, несмотря на зимнюю пору, были покрыты красными лепестками. Некоторые опали и алыми мазками усыпали снег. Этот контраст белого и красного так зачаровал Мэй, что она долго не могла отвести взгляд.
Едва колесница приблизилась к белой ограде, один из жрецов вышел встречать Мэй. Мужчина с голубой лентой на голове, одетый в голубой халат с узорами в виде белых лотосов. Его длинные черные волосы были собраны сзади в хвост. Он открыл ворота и поманил гостью за собой. Кутаясь в соболиную шубу, Мэй осторожно прошла через двор внутрь. В холле молча протянула письмо от Ченга. Жрец взял его, затем повел Мэй к лестнице наверх. Откуда-то раздавались обрывки песен, молитв, звуки флейты. На втором этаже Мэй ждала комната с большим окном, которое выходило во двор со сливой. Из меблировки только стол, стул, небольшой шкаф и циновка на полу. Жрец оставил ее одну, а вскоре принес пиалу с теплым молоком и рисовые лепешки.
– Отдохни с дороги, странница, а потом спускайся. Верховный мастер Бао ждет тебя.
Мэй вновь осталась одна, прислонившись к стене и закрыв глаза. Чувство горечи не покидало ее. Вскоре ждала встреча с Верховным мастером. Он принял ее в своем кабинете, где пахло лотосом. Мэй заметила, что мужчины и женщины, которых она встретила, пока спускалась, похожи друг на друга. Темные волосы, убранные в хвост, голубые халаты, расшитые лотосами. А еще у всех на одной из ладоней были светлые отметины в виде распустившегося лотоса. Бао не стал исключением, только его одежды и лента на лбу были серебристого цвета. В остальном такое же лицо, с выражением отрешенности на нем, как и у всех жрецов.
Бао неспешно прочитал письмо Ченга, после чего окинул Мэй внимательным взглядом карих глаз, задержавшись на ладони с меткой.
– Ты девственна? – спросил он. Его голос звучал мягко и певуче.
От этого вопроса краска залила лицо Мэй.
– Я спрашиваю, ибо чистота тела и духа – важное условие на пути к тому, чтобы стать невестой Владыки рассвета, - пояснил Бао.
Мэй едва заметно кивнула, хотя стыд все еще стучал в висках.
– Осознаешь ли ты, что путь к посвящению себя Владыке рассвета приведет к отказу от мирской жизни? – Бао задал новый вопрос.
– У меня нет выбора, - тихо произнесла Мэй.
Верховный некоторое время размышлял, затем сказал:
– Жаль, что к служению Владыке тебя привело отчаяние, а не добрая воля. Но Ксиодан всегда дает шанс тем, кто обращается к нему. Станешь ли ты его невестой – покажет время и испытания. А пока отдыхай. С завтрашнего дня Тинг займется твоей подготовкой. Имей в виду: подъемы у нас ранние.
***
Спать на жесткой циновке оказалось совсем не удобно. Мэй долго ворочалась, пытаясь найти удобное для спины положение. А еще мешали мысли. Страх, горечь, грусть, отчаяние – все соединилось в тугой клубок, который никак не желал распутываться. Прошло несколько часов, прежде чем Мэй удалось погрузиться в некое подобие сна. Ей показалось, что прошло совсем немного времени, как раздался вибрирующий звук гонга, который проникал наверняка в самые отдаленные уголки обители. По крайней мере звучал он будто прямо здесь, в комнате, хотя на самом деле исходил снизу.
Заспанная Мэй кое-как поднялась, чувствуя, как затекли мышцы. В комнате было темно, лишь бумажный фонарик на столе источал мягкий свет. Вчера в распоряжение Мэй дали несколько голубых халатов, в том числе и теплый с капюшоном.
