Даже Шебри ничего не могла поделать. Она сидела за столом, обхватив виски, и я её понимала — как же ей всё тут надоело, этот беспредел. Ведь класс совсем распустился. Потому что запретить что-либо делать дочке главного спонсора школы и её подружкам наша классная руководительница не имела права.
Итак, меня и Когана выставили в центр всеобщего обозрения. Всё внимание теперь переключено на меня. И на Когана, которого выгнали.
— Что ж ты не идёшь к нему, не успокаиваешь, не поддерживаешь любимого? — глумилась Мари. — Приведи его в чувство!
Насмешки от Кэти и Мари сыпались одни за другой, одна другой язвительнее и лживее. Я сперва с равнодушным видом оглядывала смеющийся под дудку Рикас свой класс, будто всё происходящее меня нисколько не касалось. А потом я встала во весь рост и, чтобы меня слышали, с грохотом запрыгнула сперва на стул, потом на парту. Госпожа Шебри схватилась за сердце, подумав, что меня, такое тонкое ранимое существо, довели до сумасшествия. Класс притих, я воспользовалась паузой и невозмутимо обратилась к Кэти и Мари:
— Мы приняли ваш вызов. В нашей школе никогда не было столько лицемерия, сколько сейчас. Мы не согласны с теми порядками, которые вы утверждаете, юные леди. Более того — вам никто не давал права их утверждать. Вы можете травить нас сколько угодно — и знайте, что ваша травля подобна испражнениям, в которых вы сидите и которое разбрызгиваете вокруг себя, и в нём же и купаетесь, а мы плюём на вас с высокой колокольни. Тьфу! Тьфу!!! — я два раза смачно плюнула на опешивших Кэти и Мари.
Я в полной воцарившейся тишине слезла со стола и села. Класс просто был в шоке. Кэти взвизгнула и заорала:
— Госпожа Шебри, она нас оскорбляет! Как вы можете это позволять на своих уроках?! Вы — наша классная руководительница, и сидите спустя рукава, когда эта выскочка позорит вообще всех тут?! Я пожалуюсь своему отцу, вас уволят из школы! — Кэти блестяще инсценировала истерику. Она вскочила со своего места и с воплями и слезами выскочила из кабинета.
Мари, злорадно посмотрев на меня, побежала за ней. В дверях она крикнула повелительно:
— Джулия!!!
Джулия поднялась и тоже выбежала с ними.
Несмотря на внешнюю невозмутимость на моём лице, которую я хранила, внутри меня всё просто кипело. Я была поистине на пределе.
Шебри что-то стала нервно говорить про тяжёлый день, что всё устаканится, что всё будет в порядке. Она честно пыталась продолжить урок. Ей надо давать материал. А из-за бесконечных стычек мы уже порядком отставали от программы. Коган спокойно вошёл в класс, даже не спрашивая разрешения. Шебри, кажется, не обратила на него внимания.
Весь класс в течение всего оставшегося урока держал нас в центре внимания. Коган прошептал мне:
— Ты монстр, Итчи!
В голове — опустошение. Будто спало огромное напряжение, распирающее меня, выветрилось, ушло, и осталась сплошная чёрная пустота. Я понятия не имела, что с ней делать. Всё моё сознание кричало, что это неправильно, так быть в моей школе не должно. Нет, я не позволю каким-то уродкам вовлекать меня в свои игры! И более того — не позволю вовлекать своих друзей.
На перемене к нам подходили ребята, интересовались, что у нас такое случилось, что это вообще было на уроке. Все понимали, что неспроста Кэти и Мари вызвали на нас такой шквал внимания. Коган воздерживался от комментариев. Он максимально вежливо и корректно всех посылал, говоря, что это наши личные проблемы. И даже извинился за сорванный урок, что окончательно обескуражило ребят. Кто-то даже начал просить прощения, что смеялся над нами. Мари и Кэти словно всех заколдовали и превратили в зомби.
На остальных уроках эти демонши вели себя как ни в чём не бывало, только злобно сверкали на нас с Коганом глазами. Так день окончился.
— Коган, ты должен рассказать мне подробнее про эти «избиения», что ты узнал от Джиллса. Только я вначале схожу к Лии Вэзер. Мне поговорить с ней надо, — и, видя, как Коган напрягся и хотел уже на всю школу прокричать мне сотню вопросов, я заявила: — Спокойно, это по делу Ривела. У нас тут объявление висит, что нужен охранник, а у Пита как раз есть родственник-охранник.
— Ну ты даёшь! Везде твои связи щупальца прокладывают, — подивился Коган. — Жду тебя на школьном дворе.
Несмотря на то, что произошедший стрессовый инцидент имел место всего пару-тройку часов назад, он как-то сгладился. По сути, ничего страшного и не случилось. Сотни раз такое бывало с каждым, когда один недоброжелатель начинал науськивать и натравливать толпу. Другое дело — как ты воспринимаешь эту ситуацию и как выходишь из неё. Я сочла, что я вышла из неё с честью. Поэтому к Лии Вэзер я шла в спокойном расположении духа.
Кабинет директрисы на первом этаже и занимает почти половину правого крыла. Рядом — кабинеты завуча и администрации школы. В кабинете Вэзер мне приходилось бывать всего один раз — классе в шестом, когда моя мама, состоя в родительском комитете, заходила советоваться с директрисой по поводу сбора средств на ремонт школы. Мама тогда и меня взяла с собой.
Я подошла к большой двустворчатой двери, обтянутой кожей, и постучалась. Раздался голос секретаря директора школы, госпожи Кикк:
— Войдите!
Я вошла. Приемная маленькая и уютная. Шкаф, стол, тумбочка с электрическим чайником. За столом госпожа Кикк. Сколько я себя помню, она всегда тут работает. Кикк лет около 30, но несмотря на молодость, она выглядит как самая настоящая серая мышь, пусть и взрослая. Тихая, невзрачная, в огромных круглых очках, светлые жидкие волосы собраны в пучок. Госпожа Кикк всегда улыбается, очень доброжелательная, хоть и любит работать больше с документами, чем с детьми или педагогами. У Кикк всегда навалом работы, и она обожает монотонность и рутину.
— Добрый день. Госпожа Вэзер может меня принять? Я по поводу объявления об охраннике, — объяснила я.
— А! — радушно затянула госпожа Кикк. — Конечно! Девочка моя миленькая, ты даже не представляешь, как ты вовремя! Мы уже с ног сбились, никак не можем найти охранника, а нужен он срочно. У тебя кто-то из знакомых есть?
— Да, есть один молодой человек. Он — ближайший родственник моего хорошего друга, — авторитетно заверила я.
— Ах! — госпожа Кикк быстро встала. — Я сейчас доложу госпоже Вэзер о твоём приходе! Меня зовут Женевьева. Можешь ко мне на «ты».
Кикк пошла к директрисе, скрываясь за второй, ещё более роскошной дверью, которая вела в святая святых — личный кабинет Лии Вэзер. Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и улыбающаяся Женевьева пригласила меня:
— Заходи, не бойся! Госпожа Вэзер очень ждёт хорошие новости!
Кабинет директрисы обставлен ещё более роскошно, чем я его запомнила тремя годами раньше. Сделали ремонт и закупили новую мебель. Он просторный и светлый. В углу напротив входа — громадный стол с компьютером и папками, вдоль стен многочисленные шкафы и полки, а посреди — овальный стол для совещаний. В дальней части кожаный диван и два кресла с подлокотниками. На полу паркет и дорогие ковры. Не хватало разве что камина.
Директриса сидела за столом и писала. С гордой осанкой, стройная, подтянутая, по возрасту ей слегка за пятьдесят. Короткая деловая стрижка и строгий серый костюм, туфли на низком каблуке. Я не сразу обратила внимание, что у дивана, лицом к окну, спиной к двери, заложив руки за спину, стоял мужчина. Я его заметила, едва только собралась поздороваться с Вэзер, и в замешательства растерялась, поняв, что, возможно, помешала. Но тут же спохватилась — ведь в этом случае Вэзер не разрешила бы Женевьеве привести меня к себе.
— Добрый день, барышня, проходи, сядь вот сюда, — Лия Вэзер царственным жестом показала на стул рядом с собой.
Я прошла, села, в этот момент мужчина, стоящий спиной ко мне, обернулся и посмотрел на меня весьма внимательно. Может, он — претендент на охранника, а я сейчас сообщу, что нашёлся «конкурент»? Тут же лицо мужчины показалось мне знакомым, где-то я его видела. Представительный, высокий, в костюме и при галстуке. А лицо такое хитрое, холодные и жестокие глаза… Лицо самого настоящего мафиози.
— Ну, рассказывай, — разрешила госпожа Вэзер.
— Я видела объявление, что нам в школу нужен охранник. У меня есть знакомый человек, который мог бы подойти на эту должность.
Тут же почувствовала на себе и уловила боковым зрением колкий и пристальный взгляд мужчины. С чего он так разглядывает меня?
— Да, нам нужен охранник, — подтвердила госпожа Вэзер. — Охарактеризуй этого человека, Клотильда.
— Человеку двадцать лет, приехал из Нексбурга жить к родственникам, теперь он мой сосед. Он работал охранником школы, увлекается спортом, проходил курсы. Ответственный, есть невеста, на которой скоро женится.
Мужчина теперь уж очень заинтересованно слушал разговор, будто я охранника персонально ему рекомендую, а не охранять по ночам нашу школу.
— Готов работать по ночам, сверхурочно, на полставки, деньги нужны, чтобы платить родственникам за съем комнаты. Не пьёт и не курит. Готов подойти и встретиться в любое время. Зовут Дадли Ривел.
Госпожа Вэзер, не перебивая, выслушала меня. Потом выдержала паузу и высказала, обращаясь к тому мужчине:
— Вот, обрати внимание, Майкл. Я очень уважаю людей, которые говорят чётко, конкретно и по существу, а не мямлят себе под нос.
Майкл? Так неужели… Так это же…
Догадка чуть не заставила меня на миг потерять самообладание. Я вспомнила, где видела этого человека. На фотографии в Базе Данных Только Для Ваших Глаз, когда находила информацию о Кэти. Это её отец, и главный спонсор школы, любовник нашей директрисы, Майкл Рикас, олигарх и мафиози собственной персоной! Рикас усмехнулся и, хитро поглядывая на меня, прокомментировал:
— Эта девочка далеко пойдёт!
— Хорошо, Клотильда, — улыбнулась немного снисходительно в силу своего статуса Вэзер, свысока благодаря меня улыбкой. — Пусть приходит завтра к четырём, если нам подойдёт, пусть будет готов заступить на должность сразу же, то есть завтрашней ночью. Можешь идти. Хотя нет, подожди.
Она встала, подошла к шкафу с дорогими подарочными книгами, к секретеру. Там торчал ключ в замке, директриса его покрутила. Раздался щелчок, и тут верхние полки шкафа вдруг зашевелились и отодвинулись внутрь, а потом в сторону. Я с удивлением поняла, что в шкаф встроен тайник, и что я сейчас стала свидетельницей, как он открывается! Директорша достала оттуда бухгалтерскую книгу, сверилась по ней, и продиктовала:
— При шести часах и графике три через один ставка составляет тысячу, и при восьми часах и графике два через два столько же. Есть ещё график четыре часа шесть через один выходной.
— Уверена, что господин Ривел согласится работать каждый день, ему серьёзно нужна работа, — поспешила сказать я.
— Тогда мы обсудим зарплату лично, — директорша убрала книгу с бюджетами обратно и закрыла тайник.
Я хотела уже уйти, чтобы не мешать, да и Лия Вэзер была готова меня отпустить, но тут Рикас сам обратился непосредственно ко мне:
— Скажи мне, ты ведь одноклассница Кэтрин Рикас? Кэтрин — моя дочь. Она очень хорошая девочка. Она новенькая, ей тяжело даётся учёба в новом коллективе. Дружите с ней, не обижайте её, помогайте, если что-то будет не понятно по учёбе.
— Господин Рикас, у нас в 9 классе «А» группе учатся самые лучшие ребята, — вмешалась госпожа Вэзер, видимо, решив, что Рикас обращается ко мне не педагогично и не по компетенции. — Кэти, насколько я знаю, вообще со всеми уже давно подружилась.
— Надеюсь, что так. Клотильда Итчи, было приятно познакомиться, — тут же свернул Рикас-старший.
У меня сразу возникла куча вопросов в голове, что мог подразумевать Рикас под этим невинным замечание, как себя вести в отношении его дочери. Возможно, Кэти докладывала папочке о том, что в классе есть несколько паршивых овец, одна из которых — Клот Итчи. А возможно, Рикас ничего о Клот Итчи как таковой и не знал, а просто решил при случае показать свою власть и влияние. Поэтому вышла я из кабинета директорши очень задумчивая. Женевьева, взглянув на меня, было, расстроилась:
— Что, не взяли твоего охранника?
— Нет, всё в порядке, охранника взяли, завтра придёт, — пободрее улыбнулась я, и Женевьева тут же просияла.
Коган ждал меня на школьном дворе, меряя шагами асфальтовую площадку, с надвинутой на лоб кепи.
— Как твои успехи? — поинтересовался он.
— Всё хорошо, спасибо. Только что познакомилась лично с папашей Кэти.
— Ого! Прям там? — присвистнул Коган, я кивнула. — Ну и как тебе?
— Ты знаешь, познавательно, — многозначительно ответила я. И спросила: — Коган, что у тебя?
Коган вздохнул:
— Сожалею, что был нетерпелив и взбудоражил этих гадюк и весь класс. Надо вообще в Поместье объявлять такие новости, а не в классе, даже при соблюдении всех правил конфиденциальности.
— Всякое бывает. Значит, новости важные, и того стоили, — успокоила я Когана.
— Мой косяк, и я отныне буду принимать меры предосторожности. Ладно. Короче, рассказываю. Сегодня Рикас-младший придумал себе новое развлечение, которое заключается в избиениях учеников. При этом всякий, кто его тронет в ответ пальцем, будет иметь дело с ребятами Эривьюза и Санберта и с его отцом, который затаскает по судам родителей «обидчика». Рикас посчитал, что ему позволено всё. Он установил правило, согласно которому раз в день или чаще он может кого угодно избить.
Эти новости повергли меня в шок. Мои кулаки в который раз сжались от негодования. Полная анархия! Власть в школе оказалась в руках недоразвитого 11-летнего подонка! И, главное, формально поделать никто ничего не сможет.
— Коган, а если нам пойти и побить этого Рикаса?
— Итчи, не вмешивайся! — Коган сразу встал в штыки. — Это самое глупейшее, что я от тебя слышал! Пока всё, что делает Рикас — не наше как бы дело, к нам никто не обращался, нас никто не задействовал. Пока мы тихо сидим! Но как только дело коснётся нас — тут мы себя в обиду не дадим, ты ж понимаешь. Я предупредил, и мы приготовимся. Если мы сейчас — я, Джиллс, Мэрмот, Локуст, и даже ты — пойдём и побьём мелкого урода, толку от этого не будет. На нас обозлится вся школа, что мы без причины обидели маленького ребёночка, и все тумаки посыплются на нас. Формально мы ни силы, ни власти не имеем вообще, мы — ничтожества, букашки, и звать нас никак.
Я выдохнула. И проговорила, пребывая в ступоре от всего этого, будто на меня вылили ушат холодной воды:
— Ладно, уговорил, не будем ни с кем драться. Ух, просто дикость какая-то!
— А ты думала, что? Что тут школа для добрых маленьких волшебников из сказки? Это тебе не молодёжные сериалы про любовь-морковь!
— Кстати, о любови-моркови, — вспомнила я. — Я тут узнала, что Кэти вызвала Уилли на разговор на завтра.
— На разговор? Ну-ка, поподробнее, — насторожился Коган.
Я кратко рассказала товарищу о разговоре, произошедшем перед тем злополучным уроком математики. Коган долго молчал, потом высказал:
— А вот это неплохо бы посмотреть.
— Посмотреть? Что ты имеешь в виду?
— У них будет личный разговор, и при этом крайне важно, из чего он будет состоять и к каким последствиям может привести. Ух, Итчи, даже не знаю, что и придумать, как устроить, чтобы подслушать их как-то, что ли… — Коган в замешательстве усиленно зачесал голову.
Итак, меня и Когана выставили в центр всеобщего обозрения. Всё внимание теперь переключено на меня. И на Когана, которого выгнали.
— Что ж ты не идёшь к нему, не успокаиваешь, не поддерживаешь любимого? — глумилась Мари. — Приведи его в чувство!
Насмешки от Кэти и Мари сыпались одни за другой, одна другой язвительнее и лживее. Я сперва с равнодушным видом оглядывала смеющийся под дудку Рикас свой класс, будто всё происходящее меня нисколько не касалось. А потом я встала во весь рост и, чтобы меня слышали, с грохотом запрыгнула сперва на стул, потом на парту. Госпожа Шебри схватилась за сердце, подумав, что меня, такое тонкое ранимое существо, довели до сумасшествия. Класс притих, я воспользовалась паузой и невозмутимо обратилась к Кэти и Мари:
— Мы приняли ваш вызов. В нашей школе никогда не было столько лицемерия, сколько сейчас. Мы не согласны с теми порядками, которые вы утверждаете, юные леди. Более того — вам никто не давал права их утверждать. Вы можете травить нас сколько угодно — и знайте, что ваша травля подобна испражнениям, в которых вы сидите и которое разбрызгиваете вокруг себя, и в нём же и купаетесь, а мы плюём на вас с высокой колокольни. Тьфу! Тьфу!!! — я два раза смачно плюнула на опешивших Кэти и Мари.
Я в полной воцарившейся тишине слезла со стола и села. Класс просто был в шоке. Кэти взвизгнула и заорала:
— Госпожа Шебри, она нас оскорбляет! Как вы можете это позволять на своих уроках?! Вы — наша классная руководительница, и сидите спустя рукава, когда эта выскочка позорит вообще всех тут?! Я пожалуюсь своему отцу, вас уволят из школы! — Кэти блестяще инсценировала истерику. Она вскочила со своего места и с воплями и слезами выскочила из кабинета.
Мари, злорадно посмотрев на меня, побежала за ней. В дверях она крикнула повелительно:
— Джулия!!!
Джулия поднялась и тоже выбежала с ними.
Несмотря на внешнюю невозмутимость на моём лице, которую я хранила, внутри меня всё просто кипело. Я была поистине на пределе.
Шебри что-то стала нервно говорить про тяжёлый день, что всё устаканится, что всё будет в порядке. Она честно пыталась продолжить урок. Ей надо давать материал. А из-за бесконечных стычек мы уже порядком отставали от программы. Коган спокойно вошёл в класс, даже не спрашивая разрешения. Шебри, кажется, не обратила на него внимания.
Весь класс в течение всего оставшегося урока держал нас в центре внимания. Коган прошептал мне:
— Ты монстр, Итчи!
В голове — опустошение. Будто спало огромное напряжение, распирающее меня, выветрилось, ушло, и осталась сплошная чёрная пустота. Я понятия не имела, что с ней делать. Всё моё сознание кричало, что это неправильно, так быть в моей школе не должно. Нет, я не позволю каким-то уродкам вовлекать меня в свои игры! И более того — не позволю вовлекать своих друзей.
На перемене к нам подходили ребята, интересовались, что у нас такое случилось, что это вообще было на уроке. Все понимали, что неспроста Кэти и Мари вызвали на нас такой шквал внимания. Коган воздерживался от комментариев. Он максимально вежливо и корректно всех посылал, говоря, что это наши личные проблемы. И даже извинился за сорванный урок, что окончательно обескуражило ребят. Кто-то даже начал просить прощения, что смеялся над нами. Мари и Кэти словно всех заколдовали и превратили в зомби.
На остальных уроках эти демонши вели себя как ни в чём не бывало, только злобно сверкали на нас с Коганом глазами. Так день окончился.
— Коган, ты должен рассказать мне подробнее про эти «избиения», что ты узнал от Джиллса. Только я вначале схожу к Лии Вэзер. Мне поговорить с ней надо, — и, видя, как Коган напрягся и хотел уже на всю школу прокричать мне сотню вопросов, я заявила: — Спокойно, это по делу Ривела. У нас тут объявление висит, что нужен охранник, а у Пита как раз есть родственник-охранник.
— Ну ты даёшь! Везде твои связи щупальца прокладывают, — подивился Коган. — Жду тебя на школьном дворе.
Несмотря на то, что произошедший стрессовый инцидент имел место всего пару-тройку часов назад, он как-то сгладился. По сути, ничего страшного и не случилось. Сотни раз такое бывало с каждым, когда один недоброжелатель начинал науськивать и натравливать толпу. Другое дело — как ты воспринимаешь эту ситуацию и как выходишь из неё. Я сочла, что я вышла из неё с честью. Поэтому к Лии Вэзер я шла в спокойном расположении духа.
Кабинет директрисы на первом этаже и занимает почти половину правого крыла. Рядом — кабинеты завуча и администрации школы. В кабинете Вэзер мне приходилось бывать всего один раз — классе в шестом, когда моя мама, состоя в родительском комитете, заходила советоваться с директрисой по поводу сбора средств на ремонт школы. Мама тогда и меня взяла с собой.
Я подошла к большой двустворчатой двери, обтянутой кожей, и постучалась. Раздался голос секретаря директора школы, госпожи Кикк:
— Войдите!
Я вошла. Приемная маленькая и уютная. Шкаф, стол, тумбочка с электрическим чайником. За столом госпожа Кикк. Сколько я себя помню, она всегда тут работает. Кикк лет около 30, но несмотря на молодость, она выглядит как самая настоящая серая мышь, пусть и взрослая. Тихая, невзрачная, в огромных круглых очках, светлые жидкие волосы собраны в пучок. Госпожа Кикк всегда улыбается, очень доброжелательная, хоть и любит работать больше с документами, чем с детьми или педагогами. У Кикк всегда навалом работы, и она обожает монотонность и рутину.
— Добрый день. Госпожа Вэзер может меня принять? Я по поводу объявления об охраннике, — объяснила я.
— А! — радушно затянула госпожа Кикк. — Конечно! Девочка моя миленькая, ты даже не представляешь, как ты вовремя! Мы уже с ног сбились, никак не можем найти охранника, а нужен он срочно. У тебя кто-то из знакомых есть?
— Да, есть один молодой человек. Он — ближайший родственник моего хорошего друга, — авторитетно заверила я.
— Ах! — госпожа Кикк быстро встала. — Я сейчас доложу госпоже Вэзер о твоём приходе! Меня зовут Женевьева. Можешь ко мне на «ты».
Кикк пошла к директрисе, скрываясь за второй, ещё более роскошной дверью, которая вела в святая святых — личный кабинет Лии Вэзер. Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и улыбающаяся Женевьева пригласила меня:
— Заходи, не бойся! Госпожа Вэзер очень ждёт хорошие новости!
Кабинет директрисы обставлен ещё более роскошно, чем я его запомнила тремя годами раньше. Сделали ремонт и закупили новую мебель. Он просторный и светлый. В углу напротив входа — громадный стол с компьютером и папками, вдоль стен многочисленные шкафы и полки, а посреди — овальный стол для совещаний. В дальней части кожаный диван и два кресла с подлокотниками. На полу паркет и дорогие ковры. Не хватало разве что камина.
Директриса сидела за столом и писала. С гордой осанкой, стройная, подтянутая, по возрасту ей слегка за пятьдесят. Короткая деловая стрижка и строгий серый костюм, туфли на низком каблуке. Я не сразу обратила внимание, что у дивана, лицом к окну, спиной к двери, заложив руки за спину, стоял мужчина. Я его заметила, едва только собралась поздороваться с Вэзер, и в замешательства растерялась, поняв, что, возможно, помешала. Но тут же спохватилась — ведь в этом случае Вэзер не разрешила бы Женевьеве привести меня к себе.
— Добрый день, барышня, проходи, сядь вот сюда, — Лия Вэзер царственным жестом показала на стул рядом с собой.
Я прошла, села, в этот момент мужчина, стоящий спиной ко мне, обернулся и посмотрел на меня весьма внимательно. Может, он — претендент на охранника, а я сейчас сообщу, что нашёлся «конкурент»? Тут же лицо мужчины показалось мне знакомым, где-то я его видела. Представительный, высокий, в костюме и при галстуке. А лицо такое хитрое, холодные и жестокие глаза… Лицо самого настоящего мафиози.
— Ну, рассказывай, — разрешила госпожа Вэзер.
— Я видела объявление, что нам в школу нужен охранник. У меня есть знакомый человек, который мог бы подойти на эту должность.
Тут же почувствовала на себе и уловила боковым зрением колкий и пристальный взгляд мужчины. С чего он так разглядывает меня?
— Да, нам нужен охранник, — подтвердила госпожа Вэзер. — Охарактеризуй этого человека, Клотильда.
— Человеку двадцать лет, приехал из Нексбурга жить к родственникам, теперь он мой сосед. Он работал охранником школы, увлекается спортом, проходил курсы. Ответственный, есть невеста, на которой скоро женится.
Мужчина теперь уж очень заинтересованно слушал разговор, будто я охранника персонально ему рекомендую, а не охранять по ночам нашу школу.
— Готов работать по ночам, сверхурочно, на полставки, деньги нужны, чтобы платить родственникам за съем комнаты. Не пьёт и не курит. Готов подойти и встретиться в любое время. Зовут Дадли Ривел.
Госпожа Вэзер, не перебивая, выслушала меня. Потом выдержала паузу и высказала, обращаясь к тому мужчине:
— Вот, обрати внимание, Майкл. Я очень уважаю людей, которые говорят чётко, конкретно и по существу, а не мямлят себе под нос.
Майкл? Так неужели… Так это же…
Догадка чуть не заставила меня на миг потерять самообладание. Я вспомнила, где видела этого человека. На фотографии в Базе Данных Только Для Ваших Глаз, когда находила информацию о Кэти. Это её отец, и главный спонсор школы, любовник нашей директрисы, Майкл Рикас, олигарх и мафиози собственной персоной! Рикас усмехнулся и, хитро поглядывая на меня, прокомментировал:
— Эта девочка далеко пойдёт!
— Хорошо, Клотильда, — улыбнулась немного снисходительно в силу своего статуса Вэзер, свысока благодаря меня улыбкой. — Пусть приходит завтра к четырём, если нам подойдёт, пусть будет готов заступить на должность сразу же, то есть завтрашней ночью. Можешь идти. Хотя нет, подожди.
Она встала, подошла к шкафу с дорогими подарочными книгами, к секретеру. Там торчал ключ в замке, директриса его покрутила. Раздался щелчок, и тут верхние полки шкафа вдруг зашевелились и отодвинулись внутрь, а потом в сторону. Я с удивлением поняла, что в шкаф встроен тайник, и что я сейчас стала свидетельницей, как он открывается! Директорша достала оттуда бухгалтерскую книгу, сверилась по ней, и продиктовала:
— При шести часах и графике три через один ставка составляет тысячу, и при восьми часах и графике два через два столько же. Есть ещё график четыре часа шесть через один выходной.
— Уверена, что господин Ривел согласится работать каждый день, ему серьёзно нужна работа, — поспешила сказать я.
— Тогда мы обсудим зарплату лично, — директорша убрала книгу с бюджетами обратно и закрыла тайник.
Я хотела уже уйти, чтобы не мешать, да и Лия Вэзер была готова меня отпустить, но тут Рикас сам обратился непосредственно ко мне:
— Скажи мне, ты ведь одноклассница Кэтрин Рикас? Кэтрин — моя дочь. Она очень хорошая девочка. Она новенькая, ей тяжело даётся учёба в новом коллективе. Дружите с ней, не обижайте её, помогайте, если что-то будет не понятно по учёбе.
— Господин Рикас, у нас в 9 классе «А» группе учатся самые лучшие ребята, — вмешалась госпожа Вэзер, видимо, решив, что Рикас обращается ко мне не педагогично и не по компетенции. — Кэти, насколько я знаю, вообще со всеми уже давно подружилась.
— Надеюсь, что так. Клотильда Итчи, было приятно познакомиться, — тут же свернул Рикас-старший.
У меня сразу возникла куча вопросов в голове, что мог подразумевать Рикас под этим невинным замечание, как себя вести в отношении его дочери. Возможно, Кэти докладывала папочке о том, что в классе есть несколько паршивых овец, одна из которых — Клот Итчи. А возможно, Рикас ничего о Клот Итчи как таковой и не знал, а просто решил при случае показать свою власть и влияние. Поэтому вышла я из кабинета директорши очень задумчивая. Женевьева, взглянув на меня, было, расстроилась:
— Что, не взяли твоего охранника?
— Нет, всё в порядке, охранника взяли, завтра придёт, — пободрее улыбнулась я, и Женевьева тут же просияла.
Глава 10. Интимный разговор о коварной мести
Коган ждал меня на школьном дворе, меряя шагами асфальтовую площадку, с надвинутой на лоб кепи.
— Как твои успехи? — поинтересовался он.
— Всё хорошо, спасибо. Только что познакомилась лично с папашей Кэти.
— Ого! Прям там? — присвистнул Коган, я кивнула. — Ну и как тебе?
— Ты знаешь, познавательно, — многозначительно ответила я. И спросила: — Коган, что у тебя?
Коган вздохнул:
— Сожалею, что был нетерпелив и взбудоражил этих гадюк и весь класс. Надо вообще в Поместье объявлять такие новости, а не в классе, даже при соблюдении всех правил конфиденциальности.
— Всякое бывает. Значит, новости важные, и того стоили, — успокоила я Когана.
— Мой косяк, и я отныне буду принимать меры предосторожности. Ладно. Короче, рассказываю. Сегодня Рикас-младший придумал себе новое развлечение, которое заключается в избиениях учеников. При этом всякий, кто его тронет в ответ пальцем, будет иметь дело с ребятами Эривьюза и Санберта и с его отцом, который затаскает по судам родителей «обидчика». Рикас посчитал, что ему позволено всё. Он установил правило, согласно которому раз в день или чаще он может кого угодно избить.
Эти новости повергли меня в шок. Мои кулаки в который раз сжались от негодования. Полная анархия! Власть в школе оказалась в руках недоразвитого 11-летнего подонка! И, главное, формально поделать никто ничего не сможет.
— Коган, а если нам пойти и побить этого Рикаса?
— Итчи, не вмешивайся! — Коган сразу встал в штыки. — Это самое глупейшее, что я от тебя слышал! Пока всё, что делает Рикас — не наше как бы дело, к нам никто не обращался, нас никто не задействовал. Пока мы тихо сидим! Но как только дело коснётся нас — тут мы себя в обиду не дадим, ты ж понимаешь. Я предупредил, и мы приготовимся. Если мы сейчас — я, Джиллс, Мэрмот, Локуст, и даже ты — пойдём и побьём мелкого урода, толку от этого не будет. На нас обозлится вся школа, что мы без причины обидели маленького ребёночка, и все тумаки посыплются на нас. Формально мы ни силы, ни власти не имеем вообще, мы — ничтожества, букашки, и звать нас никак.
Я выдохнула. И проговорила, пребывая в ступоре от всего этого, будто на меня вылили ушат холодной воды:
— Ладно, уговорил, не будем ни с кем драться. Ух, просто дикость какая-то!
— А ты думала, что? Что тут школа для добрых маленьких волшебников из сказки? Это тебе не молодёжные сериалы про любовь-морковь!
— Кстати, о любови-моркови, — вспомнила я. — Я тут узнала, что Кэти вызвала Уилли на разговор на завтра.
— На разговор? Ну-ка, поподробнее, — насторожился Коган.
Я кратко рассказала товарищу о разговоре, произошедшем перед тем злополучным уроком математики. Коган долго молчал, потом высказал:
— А вот это неплохо бы посмотреть.
— Посмотреть? Что ты имеешь в виду?
— У них будет личный разговор, и при этом крайне важно, из чего он будет состоять и к каким последствиям может привести. Ух, Итчи, даже не знаю, что и придумать, как устроить, чтобы подслушать их как-то, что ли… — Коган в замешательстве усиленно зачесал голову.
