Она действительно обладала энциклопедическими познаниями и любила чтение. Она была гораздо знатнее и богаче своей приятельницы, отчего частенько задирала нос. Её характер оставлял желать лучшего. Она упрекала Александру за то, что та вернула книгу не в самом лучшем состоянии, хотя она всегда читала аккуратно и не делала никаких карандашных пометок. Тем не менее общение с ней было интересным и радовало Александру, поскольку при дворе она чувствовала себя совершенно чужой.
Александра пыталась понравиться мадам Немолочновой, но в планы обер-гофмейстерины это не входило. Когда Наталья Петровна пребывала в отвратительном настроении, она могла ни за что ни про что отчитать свою подопечную. Однажды княгиня сказала, что та всегда одевается, словно монахиня, что обидело её. Александра ответила, что носит такие платья, чтобы угодить государыне и не повторить печальную судьбу Лопухиной.
-Не от этого она так одевается. А от того, что бедна, - ехидно вставила одна из придворных дам. - Будь у мадемуазель Беспаловой больше денег, она бы нарядилась во всё самое яркое, чтобы затмить всех нас своей красотой. Или я не права? - Девица насмешливо посмотрела на Александру.
-Если б я была богатой, сударыня, то я бы тратила свои деньги на книги и благотворительность, а не на яркие наряды, - отрезала Александра. Ей трудно было сохранять самообладание, но она старалась держать себя в руках. Придворную даму озадачил такой ответ, и она замолчала.
-Мадам, вы пригласили к себе ту гадалку, что я советовала? - спросила одна из дам у княгини Немолочновой. Судя по всему, им удалось найти общий язык.
-Приглашала, - ответила та и добавила с неудовольствием: - Она предсказала мне, что меня ждут неожиданности от иноземцев. Я склонна думать, что ничего хорошего это не предвещает.
-Почему же? - вмешалась в разговор молоденькая фрейлина в роскошном платье. - Вдруг неожиданности окажутся приятными? Может, богатый иноземец будет сражен вашей красотой.
-Их ухаживания мне ни к чему. Князь Немолочнов вполне устраивает меня. Богат и не суёт нос в мои дела, - ответила мадам Немолочнова и поправила цветок в своей причёске.
В тот день Наталья Петровна застала Александру за чтением трактата Руссо «Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми».
-Боже мой, какие опасные вещи нынче читают девицы, - недовольно заметила княгиня Немолочнова, просматривая книгу. - Я изымаю эту вещь. Она не может быть полезной благородной особе вашего возраста.
-Ваше Сиятельство, не забирайте книгу. Чего опасного в ней может быть? - с мольбой в глазах Александра смотрела на непреклонную Немолочнову. - Очень интересные рассуждения….
-... которые вы пока что не в состоянии осмыслить, - закончила за неё Наталья Петровна и удалилась, унося с собой трактат.
Александра блуждала по огромному дворцу в поисках укромного уголка, где она могла бы поплакать. Ей не хотелось показывать свои эмоции придворным, она больше всего желала побыть в одиночестве, а при дворе это было редкое удовольствие. Наконец она нашла такое место. Вдоволь наплакаться Александра не успела, так как услышала истошный вопль. Он доносился из находящихся неподалёку покоев княгини Немолочновой. Подумав, что случилось что-то неладное, она забежала внутрь. От увиденного Александра едва сдержала смех. В изящной подарочной коробке выпучив глаза сидела большая зелёная жаба, в то время как Наталья Петровна, так же выпучив глаза, истошно кричала. Чтобы гнев княгини снова не коснулся Александры, она быстро покинула её покои.
-Что вы здесь делаете, сударь? - спросила она маркграфа, застывшего с довольной улыбкой на губах. Происходившее в покоях мадам Немолочновой явно радовало его.
-Я приводил себя в надлежащий вид, - сделавшись серьёзным, ответил он. - Поправил парик и пуговицы на мундире. Великий князь не любит неопрятно одетых придворных.
Александре показалось, что он врёт, но она не подала и виду:
-Понятно, сударь. А я просто искала укромное место. Во дворце так нужно уединение.
-Я заметил,что вы заходили в покои мадам Немолочновой. Вы, должно быть, видели… - он сделал многозначительную паузу.
Александра улыбнулась:
-Я бы от всей души поблагодарила того, кто это сделал. Княгиня Немолочнова заслужила такой подарок.
-Вас что-то печалит, сударыня?Расскажите мне. Я с удовольствием вас выслушаю, - он заметил, что Александра опять стала задумчиво-грустной.
-Благодарю вас, сударь, но боюсь, вы не можете ничем мне помочь, - ответила Александра. И, развернувшись на каблуках, ушла. Ей было неприятно говорить с этим человеком. Он чем-то напоминал того офицера Преображенского полка. Возможно, тем, что тоже носил мундир, пусть и другой. А ещё Александра чувствовала в нём двойное дно. А таких людей она не любила.
«Этот человек вряд ли желает мне добра. Раз, даже имени не спросив, предлагает откровенный разговор начать», - подумала она.
Александра скучала на небольшом домашнем вечере, устроенным великим князем. Наследник престола играл, а точнее, скрипел на скрипке. От этих звуков болела голова, но никто не смел в этом признаться. Великая княгиня испытывала те же чувства. На тот момент ей был тридцать один год, и она находилась в самом расцвете сил. Высокая, стройная, с гордым профилем, Екатерина Алексеевна, возможно, и не была красавицей, но точно обладала привлекательностью и умела подать себя.
-Вижу, вам, как и великой княгине, не по нраву наши развлечения, - обратился маркграф к Александре, когда Екатерина Алексеевна, сославшись на головную боль, легла на кушетку, чтобы отдохнуть.
Александра мялась, не зная что сказать. Ей действительно не нравилось, как играл великий князь, и её не забавляли слуги, танцующие в маскарадных костюмах под эти противные звуки.
-Не подумайте обо мне дурного, сударь, - наконец сказала она. - Я просто устаю от шума придворной жизни. Пока что я не могу получать от неё удовольствие.
-Я бы научил вас этому, мадемуазель. Поверьте, наслаждаться придворной жизнью не так уж и сложно.
«Интересно, чего он от меня хочет?» - с раздражением подумала Александра.
-Однако мы даже не представлены друг другу, сударь, - холодно сказала она.
-Эту оплошность можно легко исправить. Маркграф Фридрих Питер Вильгельм Ульрих Бранденбург-Шведтский, сын почтенной графини Шильдкраут к вашим услугам, - представился тот.
-Как много титулов и имён, а вы всего один! - сьязвила Александра.
-При русском дворе меня называют просто маркграф Шильдкраут. Зовите и вы меня так.
-Мадемуазель Александра Беспалова, - представилась она.
-Что ж, мадемуазель Беспалова, формальности соблюдены, - он лукаво посмотрев на неё. - Позвольте мне стать вашим амантом и развеять вашу тоску.
Александра слышала это слово. Ах да. Амант - это пылкий воздыхатель, любовник. Папенька в романах его вычитал и полюбил произносить.
-Мне нужно хорошенько подумать, сударь. Подобные решения не принимаются так быстро, - сказала Александра, обмахнувшись веером. В покоях было невероятно душно.
-А у меня, мадемуазель, есть то, что однозначно доставит вам плезир, - и маркграф вручил ей тот самый трактат Руссо, который забрала у неё мадам Немолочнова.
-Как вам это удалось? - удивилась Александра.
-Позвольте оставить это секретом, - маркграф хитро улыбнулся. - Ну а после этого могу ли я расчитывать на вашу благосклонность?
-Я чувствую, что меня сильно клонит в сон, и я не могу думать ни о чём, кроме этого, - уклончиво сказала Александра и притворно зевнула.
-Я надеюсь, вы позволите мне проводить вас? - спросил маркграф. Он предвкушал положительный ответ.
-Это сочтут моветоном. Я отблагодарю вас чуть позже за эту неоценимую услугу, - ответила Александра. Почему-то общество маркграфа ей не нравилось. Пусть он вернул книгу, но она думала, что он это сделал неискренне. Шильдкраут казался Александре человеком расчётливым.
-Идите, сударыня. И пусть сердце подскажет вам верный ответ, - напыщенно сказал маркграф, и она стремительно направилась к двери. Александра была рада покинуть этот утомительный домашний приём.
После той встречи на домашнем вечере у великого князя Александра не встречалась с Шильдкраутом. Как она узнала потом, у его семьи объявились определенные финансовые трудности, и он вынужден был уехать в Голштинию. Она с облегчением вздохнула. Одной проблемой меньше.
Жизнь при дворе становилась более сносной. Мадам Немолочнова пребывала в хорошем расположении духа, поскольку приближались праздники в честь прибытия французских посланников, великая княгиня и её придворные дамы были озабочены подготовкой к празднику. Что касается наследника престола, то он был расстроен отъездом маркграфа, вёл себя относительно смирно, побаиваясь гнева Елизаветы Петровны. Он по-прежнему находил приятным общество фройлян Воронцовой. Чем дальше, тем более надменной и горделивой становилась эта особа. Она думала, что рано или поздно почувствует на себе приятную тяжесть императорской короны.
-Я наряжусь на маскарад лебедем. Моё платье будет небывалой красоты. Такого весь высший свет Петербурга ещё не видал, - хвастливо говорила она, поправляя свою причёску. - А ты отчего смотришь на меня так? - Фройлян Воронцова с неудовольствием отметила, что во взгляде Александры нет подобострастия.
-Что вы имели в виду, Ваше Сиятельство? - холодно спросила она. Растянув губы в неестественной улыбке, Воронцова ответила:
-Ты настолько самонадеянна, что не выражаешь мне почтения. В отличие от прочих, - та посмотрела на придворных дам, привыкших льстить фаворитке великого князя.
-Как я могу восхвалять то, чего не видела, сударыня? - возразила Александра.
-Выкрутилась, - недовольно хмыкнула Воронцова. - Думается мне, на маскараде ты будешь выглядеть монашкой. С такими-то средствами. - И, довольная собой, она с гордым видом удалилась.
Разумеется, Александра не собиралась выглядеть на маскараде монашкой. Она думала одеться Афродитой - богиней любви и красоты. Мадам Добривская с папенькой не поскупились на ткани для её наряда. Верх из оранжевого бархата с дорогим французским кружевом, низ из атласа с античным орнаментом, на плечах накидка из камлота*, а на голове - венок из искусственных роз. Шею должно было украсить прекрасное жемчужное ожерелье.
Вырез был нескромным, что немного смутило Александру, однако мадам Добривская сказала ей, что на маскарадах больше думают о веселье, нежели об этикете.
-Скажу по секрету, дорогая, это весьма недешёвое платье. Твоему отцу пришлось продать несколько душ и корову, чтобы приобрести его. Дела в деревне всё хуже идут. Одна надежда на твоё удачное замужество.
«Как ужасно. Из-за моего костюма пострадали ни в чём неповинные люди», - Александру передернуло. Она плохо относилась к крепостному праву и соглашалась с французскими философами, считавшими, что все люди должны быть равны, и не могут одни владеть другими словно своей собственностью.
-Я не надену это платье, сударыня. Мне не нужны вещи, доставшиеся такой ценой, - сказала она.
Мадам Добривская задумалась. Ох уж этот мох просвещения. В столь юном возрасте она и не задумывалась о подобном:
- Но я бы на твоём месте надела этот наряд. Окромя оного платья у тебя всё равно ничего не имеется. - Александру ничуть не смутило, что мадам Добривская обратилась к ней на «ты». Наоборот, она ещё больше убедилась в том, что её новая знакомая к ней расположена и хочет взять под своё крыло.
-Платье хорошо-то, но как я подумаю о судьбе тех людей. Однажды в Москве продавали целую крестьянскую фамилию*. Мужа с женой разлучили. Случайно увидела, когда мы с папенькой несколько лет назад туда ездили. До сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю, - Александра погрустнела, погрузившись в эти воспоминания.
-Век вольнодумцев, не скажешь иначе, - вздохнула мадам Добривская. - А тебе я бы посоветовала такие мысли при себе оставить. За подобные речи можно и в Канцелярию угодить.
-Обещаю больше не рассуждать о таком, - сказала Александра и снова посмотрела на платье. Роскошный наряд. Как у цесаревны, а не самой обычной фрейлины. Но принесёт ли он счастье, раз такой ценой достался?
Назавтра Александра могла увидеться с папенькой, ведь великая княгиня позволила ей три дня побыть вдали от двора. Как она думала, Екатерина Алексеевна испытывала к ней если не симпатию, то сочувствие и прекрасно понимала её переживания. На свои горести Александра не жаловалась, поскольку знала, что нигде не уважают тех, кто вечно плачется. Николя был очень рад видеть свою дочку, долго расспрашивал о придворной жизни и не преминул поинтересоваться, по вкусу ли ей пришлось платье, для маскарада пошитое.
-Наряд-то хорош, батюшка. Токмо не могу я появиться в нём, так как цена непомерная за него заплачена. Несколько человек продано, - сказала Александра. В её словах послышался укор.
-Цена непомерная, доченька? Ну, платье дорогое-то, вот и пришлось крепостных продать, дабы позволить себе роскошь такую. Чего зазорного в этом? Лучше подумай о том, какой павой будешь выглядеть на зависть всем графьям да князьям, - ответил Николя. Он не понимал возмущения Александры. Крепостные были собственностью помещика, и тот имел право делать с ними всё, что ему заблагорассудится.
-А вот хранцузы ваши так поступать не стали бы. У них рабов нету, а все слуги вольнонаемные, - возразила Александра. Николя крепко задумался. Да, умная у него доченька. Знает, что сказать, чтоб батюшку сбить спонталыку.
-Эх, Сашка, Сашка. Придётся признать твою правоту, - ответил Николя. - Что делать-то, раз осрамил себя так? - Внезапно его лицо стало таким, будто бы у него возникла какая-то идея. - А впрочем, проку от этой деревни подмосковной. Староста вороватый, оброк не платят, трудиться не любят. Одни беды, словом. Освобожу-ка я крестьян. Пусть идут себе на все четыре стороны. И ты упрекать меня не будешь, - он посмотрел на удивлённую Александру. Такого от своего папеньки она не ожидала. - А я, да что я, дождусь, пока ты с богатым французом в марьяж вступишь. Вот тогда-то всё и на лад пойдёт.
-Я очень рада, батюшка, что по вашей душевной доброте многим людям заживётся привольно да весело, - улыбнувшись, сказала Александра. Она одновременно и радовалась и нет. С одной стороны, папенька правильно сделал, что из неволи людей освободил. С другой, - их судьба была под вопросом. Кто выживет, найдёт себе дело по душе, а кто - нет. Ещё чего хуже - опуститься да воришкой станет. А значение деревни зря он так преуменьшал. Кое-какие средства доставались им благодаря имению, а когда этот источник дохода исчезнет, то финансовых трудностей, может, ещё больше станет.
«Единственный шанс спасти себя и папеньку от разорения - это замужество», - с горечью подумала Александра. С другой стороны, может, брак не так уж и плох? Та же княгиня Дашкова счастлива в браке. «Однако она знатной и богатой родилась. Сенаторская дочка», - возражала она себе. - «А такую бесприданницу, как я, благородный и богатый в жёны не взял бы. Да ещё чтоб любил. Такое в сказках одних случается».
Александра пыталась понравиться мадам Немолочновой, но в планы обер-гофмейстерины это не входило. Когда Наталья Петровна пребывала в отвратительном настроении, она могла ни за что ни про что отчитать свою подопечную. Однажды княгиня сказала, что та всегда одевается, словно монахиня, что обидело её. Александра ответила, что носит такие платья, чтобы угодить государыне и не повторить печальную судьбу Лопухиной.
-Не от этого она так одевается. А от того, что бедна, - ехидно вставила одна из придворных дам. - Будь у мадемуазель Беспаловой больше денег, она бы нарядилась во всё самое яркое, чтобы затмить всех нас своей красотой. Или я не права? - Девица насмешливо посмотрела на Александру.
-Если б я была богатой, сударыня, то я бы тратила свои деньги на книги и благотворительность, а не на яркие наряды, - отрезала Александра. Ей трудно было сохранять самообладание, но она старалась держать себя в руках. Придворную даму озадачил такой ответ, и она замолчала.
-Мадам, вы пригласили к себе ту гадалку, что я советовала? - спросила одна из дам у княгини Немолочновой. Судя по всему, им удалось найти общий язык.
-Приглашала, - ответила та и добавила с неудовольствием: - Она предсказала мне, что меня ждут неожиданности от иноземцев. Я склонна думать, что ничего хорошего это не предвещает.
-Почему же? - вмешалась в разговор молоденькая фрейлина в роскошном платье. - Вдруг неожиданности окажутся приятными? Может, богатый иноземец будет сражен вашей красотой.
-Их ухаживания мне ни к чему. Князь Немолочнов вполне устраивает меня. Богат и не суёт нос в мои дела, - ответила мадам Немолочнова и поправила цветок в своей причёске.
В тот день Наталья Петровна застала Александру за чтением трактата Руссо «Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми».
-Боже мой, какие опасные вещи нынче читают девицы, - недовольно заметила княгиня Немолочнова, просматривая книгу. - Я изымаю эту вещь. Она не может быть полезной благородной особе вашего возраста.
-Ваше Сиятельство, не забирайте книгу. Чего опасного в ней может быть? - с мольбой в глазах Александра смотрела на непреклонную Немолочнову. - Очень интересные рассуждения….
-... которые вы пока что не в состоянии осмыслить, - закончила за неё Наталья Петровна и удалилась, унося с собой трактат.
Александра блуждала по огромному дворцу в поисках укромного уголка, где она могла бы поплакать. Ей не хотелось показывать свои эмоции придворным, она больше всего желала побыть в одиночестве, а при дворе это было редкое удовольствие. Наконец она нашла такое место. Вдоволь наплакаться Александра не успела, так как услышала истошный вопль. Он доносился из находящихся неподалёку покоев княгини Немолочновой. Подумав, что случилось что-то неладное, она забежала внутрь. От увиденного Александра едва сдержала смех. В изящной подарочной коробке выпучив глаза сидела большая зелёная жаба, в то время как Наталья Петровна, так же выпучив глаза, истошно кричала. Чтобы гнев княгини снова не коснулся Александры, она быстро покинула её покои.
-Что вы здесь делаете, сударь? - спросила она маркграфа, застывшего с довольной улыбкой на губах. Происходившее в покоях мадам Немолочновой явно радовало его.
-Я приводил себя в надлежащий вид, - сделавшись серьёзным, ответил он. - Поправил парик и пуговицы на мундире. Великий князь не любит неопрятно одетых придворных.
Александре показалось, что он врёт, но она не подала и виду:
-Понятно, сударь. А я просто искала укромное место. Во дворце так нужно уединение.
-Я заметил,что вы заходили в покои мадам Немолочновой. Вы, должно быть, видели… - он сделал многозначительную паузу.
Александра улыбнулась:
-Я бы от всей души поблагодарила того, кто это сделал. Княгиня Немолочнова заслужила такой подарок.
-Вас что-то печалит, сударыня?Расскажите мне. Я с удовольствием вас выслушаю, - он заметил, что Александра опять стала задумчиво-грустной.
-Благодарю вас, сударь, но боюсь, вы не можете ничем мне помочь, - ответила Александра. И, развернувшись на каблуках, ушла. Ей было неприятно говорить с этим человеком. Он чем-то напоминал того офицера Преображенского полка. Возможно, тем, что тоже носил мундир, пусть и другой. А ещё Александра чувствовала в нём двойное дно. А таких людей она не любила.
«Этот человек вряд ли желает мне добра. Раз, даже имени не спросив, предлагает откровенный разговор начать», - подумала она.
Александра скучала на небольшом домашнем вечере, устроенным великим князем. Наследник престола играл, а точнее, скрипел на скрипке. От этих звуков болела голова, но никто не смел в этом признаться. Великая княгиня испытывала те же чувства. На тот момент ей был тридцать один год, и она находилась в самом расцвете сил. Высокая, стройная, с гордым профилем, Екатерина Алексеевна, возможно, и не была красавицей, но точно обладала привлекательностью и умела подать себя.
-Вижу, вам, как и великой княгине, не по нраву наши развлечения, - обратился маркграф к Александре, когда Екатерина Алексеевна, сославшись на головную боль, легла на кушетку, чтобы отдохнуть.
Александра мялась, не зная что сказать. Ей действительно не нравилось, как играл великий князь, и её не забавляли слуги, танцующие в маскарадных костюмах под эти противные звуки.
-Не подумайте обо мне дурного, сударь, - наконец сказала она. - Я просто устаю от шума придворной жизни. Пока что я не могу получать от неё удовольствие.
-Я бы научил вас этому, мадемуазель. Поверьте, наслаждаться придворной жизнью не так уж и сложно.
«Интересно, чего он от меня хочет?» - с раздражением подумала Александра.
-Однако мы даже не представлены друг другу, сударь, - холодно сказала она.
-Эту оплошность можно легко исправить. Маркграф Фридрих Питер Вильгельм Ульрих Бранденбург-Шведтский, сын почтенной графини Шильдкраут к вашим услугам, - представился тот.
-Как много титулов и имён, а вы всего один! - сьязвила Александра.
-При русском дворе меня называют просто маркграф Шильдкраут. Зовите и вы меня так.
-Мадемуазель Александра Беспалова, - представилась она.
-Что ж, мадемуазель Беспалова, формальности соблюдены, - он лукаво посмотрев на неё. - Позвольте мне стать вашим амантом и развеять вашу тоску.
Александра слышала это слово. Ах да. Амант - это пылкий воздыхатель, любовник. Папенька в романах его вычитал и полюбил произносить.
-Мне нужно хорошенько подумать, сударь. Подобные решения не принимаются так быстро, - сказала Александра, обмахнувшись веером. В покоях было невероятно душно.
-А у меня, мадемуазель, есть то, что однозначно доставит вам плезир, - и маркграф вручил ей тот самый трактат Руссо, который забрала у неё мадам Немолочнова.
-Как вам это удалось? - удивилась Александра.
-Позвольте оставить это секретом, - маркграф хитро улыбнулся. - Ну а после этого могу ли я расчитывать на вашу благосклонность?
-Я чувствую, что меня сильно клонит в сон, и я не могу думать ни о чём, кроме этого, - уклончиво сказала Александра и притворно зевнула.
-Я надеюсь, вы позволите мне проводить вас? - спросил маркграф. Он предвкушал положительный ответ.
-Это сочтут моветоном. Я отблагодарю вас чуть позже за эту неоценимую услугу, - ответила Александра. Почему-то общество маркграфа ей не нравилось. Пусть он вернул книгу, но она думала, что он это сделал неискренне. Шильдкраут казался Александре человеком расчётливым.
-Идите, сударыня. И пусть сердце подскажет вам верный ответ, - напыщенно сказал маркграф, и она стремительно направилась к двери. Александра была рада покинуть этот утомительный домашний приём.
ГЛАВА 16
После той встречи на домашнем вечере у великого князя Александра не встречалась с Шильдкраутом. Как она узнала потом, у его семьи объявились определенные финансовые трудности, и он вынужден был уехать в Голштинию. Она с облегчением вздохнула. Одной проблемой меньше.
Жизнь при дворе становилась более сносной. Мадам Немолочнова пребывала в хорошем расположении духа, поскольку приближались праздники в честь прибытия французских посланников, великая княгиня и её придворные дамы были озабочены подготовкой к празднику. Что касается наследника престола, то он был расстроен отъездом маркграфа, вёл себя относительно смирно, побаиваясь гнева Елизаветы Петровны. Он по-прежнему находил приятным общество фройлян Воронцовой. Чем дальше, тем более надменной и горделивой становилась эта особа. Она думала, что рано или поздно почувствует на себе приятную тяжесть императорской короны.
-Я наряжусь на маскарад лебедем. Моё платье будет небывалой красоты. Такого весь высший свет Петербурга ещё не видал, - хвастливо говорила она, поправляя свою причёску. - А ты отчего смотришь на меня так? - Фройлян Воронцова с неудовольствием отметила, что во взгляде Александры нет подобострастия.
-Что вы имели в виду, Ваше Сиятельство? - холодно спросила она. Растянув губы в неестественной улыбке, Воронцова ответила:
-Ты настолько самонадеянна, что не выражаешь мне почтения. В отличие от прочих, - та посмотрела на придворных дам, привыкших льстить фаворитке великого князя.
-Как я могу восхвалять то, чего не видела, сударыня? - возразила Александра.
-Выкрутилась, - недовольно хмыкнула Воронцова. - Думается мне, на маскараде ты будешь выглядеть монашкой. С такими-то средствами. - И, довольная собой, она с гордым видом удалилась.
Разумеется, Александра не собиралась выглядеть на маскараде монашкой. Она думала одеться Афродитой - богиней любви и красоты. Мадам Добривская с папенькой не поскупились на ткани для её наряда. Верх из оранжевого бархата с дорогим французским кружевом, низ из атласа с античным орнаментом, на плечах накидка из камлота*, а на голове - венок из искусственных роз. Шею должно было украсить прекрасное жемчужное ожерелье.
Вырез был нескромным, что немного смутило Александру, однако мадам Добривская сказала ей, что на маскарадах больше думают о веселье, нежели об этикете.
-Скажу по секрету, дорогая, это весьма недешёвое платье. Твоему отцу пришлось продать несколько душ и корову, чтобы приобрести его. Дела в деревне всё хуже идут. Одна надежда на твоё удачное замужество.
«Как ужасно. Из-за моего костюма пострадали ни в чём неповинные люди», - Александру передернуло. Она плохо относилась к крепостному праву и соглашалась с французскими философами, считавшими, что все люди должны быть равны, и не могут одни владеть другими словно своей собственностью.
-Я не надену это платье, сударыня. Мне не нужны вещи, доставшиеся такой ценой, - сказала она.
Мадам Добривская задумалась. Ох уж этот мох просвещения. В столь юном возрасте она и не задумывалась о подобном:
- Но я бы на твоём месте надела этот наряд. Окромя оного платья у тебя всё равно ничего не имеется. - Александру ничуть не смутило, что мадам Добривская обратилась к ней на «ты». Наоборот, она ещё больше убедилась в том, что её новая знакомая к ней расположена и хочет взять под своё крыло.
-Платье хорошо-то, но как я подумаю о судьбе тех людей. Однажды в Москве продавали целую крестьянскую фамилию*. Мужа с женой разлучили. Случайно увидела, когда мы с папенькой несколько лет назад туда ездили. До сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю, - Александра погрустнела, погрузившись в эти воспоминания.
-Век вольнодумцев, не скажешь иначе, - вздохнула мадам Добривская. - А тебе я бы посоветовала такие мысли при себе оставить. За подобные речи можно и в Канцелярию угодить.
-Обещаю больше не рассуждать о таком, - сказала Александра и снова посмотрела на платье. Роскошный наряд. Как у цесаревны, а не самой обычной фрейлины. Но принесёт ли он счастье, раз такой ценой достался?
Назавтра Александра могла увидеться с папенькой, ведь великая княгиня позволила ей три дня побыть вдали от двора. Как она думала, Екатерина Алексеевна испытывала к ней если не симпатию, то сочувствие и прекрасно понимала её переживания. На свои горести Александра не жаловалась, поскольку знала, что нигде не уважают тех, кто вечно плачется. Николя был очень рад видеть свою дочку, долго расспрашивал о придворной жизни и не преминул поинтересоваться, по вкусу ли ей пришлось платье, для маскарада пошитое.
-Наряд-то хорош, батюшка. Токмо не могу я появиться в нём, так как цена непомерная за него заплачена. Несколько человек продано, - сказала Александра. В её словах послышался укор.
-Цена непомерная, доченька? Ну, платье дорогое-то, вот и пришлось крепостных продать, дабы позволить себе роскошь такую. Чего зазорного в этом? Лучше подумай о том, какой павой будешь выглядеть на зависть всем графьям да князьям, - ответил Николя. Он не понимал возмущения Александры. Крепостные были собственностью помещика, и тот имел право делать с ними всё, что ему заблагорассудится.
-А вот хранцузы ваши так поступать не стали бы. У них рабов нету, а все слуги вольнонаемные, - возразила Александра. Николя крепко задумался. Да, умная у него доченька. Знает, что сказать, чтоб батюшку сбить спонталыку.
-Эх, Сашка, Сашка. Придётся признать твою правоту, - ответил Николя. - Что делать-то, раз осрамил себя так? - Внезапно его лицо стало таким, будто бы у него возникла какая-то идея. - А впрочем, проку от этой деревни подмосковной. Староста вороватый, оброк не платят, трудиться не любят. Одни беды, словом. Освобожу-ка я крестьян. Пусть идут себе на все четыре стороны. И ты упрекать меня не будешь, - он посмотрел на удивлённую Александру. Такого от своего папеньки она не ожидала. - А я, да что я, дождусь, пока ты с богатым французом в марьяж вступишь. Вот тогда-то всё и на лад пойдёт.
-Я очень рада, батюшка, что по вашей душевной доброте многим людям заживётся привольно да весело, - улыбнувшись, сказала Александра. Она одновременно и радовалась и нет. С одной стороны, папенька правильно сделал, что из неволи людей освободил. С другой, - их судьба была под вопросом. Кто выживет, найдёт себе дело по душе, а кто - нет. Ещё чего хуже - опуститься да воришкой станет. А значение деревни зря он так преуменьшал. Кое-какие средства доставались им благодаря имению, а когда этот источник дохода исчезнет, то финансовых трудностей, может, ещё больше станет.
«Единственный шанс спасти себя и папеньку от разорения - это замужество», - с горечью подумала Александра. С другой стороны, может, брак не так уж и плох? Та же княгиня Дашкова счастлива в браке. «Однако она знатной и богатой родилась. Сенаторская дочка», - возражала она себе. - «А такую бесприданницу, как я, благородный и богатый в жёны не взял бы. Да ещё чтоб любил. Такое в сказках одних случается».
