«Человек столь строгий и серьезный не мог вытворять ночью такое, - подумалось ей. - Надо же присниться подобному». Неожиданно улыбнувшись, Глава тихо произнес, не поднимая глаз от своего письма.
- Ты же знаешь, я полностью к твоим услугам и готов тотчас вернуться к тебе в постель. Приходил почтенный Фэй Я, ты спала, и я велел не будить тебя, сказав, что ты всю ночь сидела подле меня. Но... - поднял он на нее многозначительный взгляд, - ведь так оно и было, и я не погрешил против правды. Маг принес утренний рис, а заодно хотел проведать и меня. Не вставай с постели, я хочу тебя покормить.
- Ешь хорошенько, - говорил он, уже сидя на кане рядом с Ли Мин, поднося к ее губам палочки с рисом. - Тебе понадобится много сил и этой ночью тоже. Хотя... - пробормотал он, - может даже и сейчас... - и наклонившись к ней поцеловал глубоким, долгим поцелуем. Палочки выпали из его рук...
Когда к обеду явился лекарь Бин, спал уже Глава, а Ли Мин бодрствовала, сказав, что дафу еще слаб, но состояние его стабильное и ему просто нужно набраться сил. Лекарь озадачено смотрел на спящего Главу. Хоть молодой господин и был укрыт стараниями Ли Мин чуть ли не до макушки, чтобы его нагота даже не угадывалась под полостью. Только слишком заметно было, что спящий на животе с разметавшимися длинными волосами, уткнувшийся в валик подушки «больной», сладко сопел. И что-то не похоже на прерывистый чуткий сон страдающего немощью, скорее на отдыхающего от трудов праведных измотанного мужчину.
- Я изучил жемчужину, - тихо сказал лекарь Бин своей ученице, косясь на безмятежно сопящего Главу, - разложил ее на части и распознал состав. Пилюля эта призвана подавлять все чувства и желания человека, помимо того, что делает его слабым и вялым физически, так что человек принявший ее, теряет желание жить и всякое решение дается ему с трудом. Просто удивительно, что Глава смог как-то сопротивляться ее воздействию.
«Что Ли Мин тут с ним делала? Камни заставляла таскать? Или выводила в лес на долгую прогулку? С нее станется, с ее-то варварскими методами лечения?» - одновременно с этим гадал про себя лекарь.
- Чего это ты такая притихшая? - мазнул он свою ученицу подозрительным взглядом. - От твоей шумливости обычно деться некуда, а тут примолкла.
И перепугавшаяся вдруг Ли Мин, что ее с Главой вот-вот раскроют вмиг оживилась.
- А что вы от меня хотите? - тихо, чтобы не разбудить спящего возмутилась она. - Он же капризный и разбалованный спасу нет. Все ему не так: то еда холодная, то несвежая. То одежда грязная и все из-за одного пятнышка! То я шумлю и должна сидеть тихо, то развлекай разговорами его. Опять ему холодно, беги за хворостом, то жарко, беги за водой, что бы затушить жаровню и очаг. То я ему, видите ли, мешаю, то непременно должна растереть тушь и заваривать чай, каждый раз новый, - вдохновенно врала, валя все на беззащитного Главу, обеспокоенная подозрительностью лекаря, девушка. - И вот после все этой беготни, когда уже клонит в сон, я, видите ли, непременно вместе с ним должна любоваться луной.
- Освободите меня от этой мороки хотя бы на день, - сложила она ладони в мольбе. - У меня уже все тело ломит...
- Не-не-не... - замахал руками испуганный беспокойным и придирчивым пациентом лекарь, которого на него хотели взвалить, и принялся отнекиваться: - Я не могу... у меня и так ногу сводит, да и маг мучается поясницей. Не забывай, что я не могу даже на полдня бросить своих пациентов в деревне. И, вообще... мне уже пора... Справляйся здесь сама, и помни - все мы слуги дафу. Так что будь послушной, предупредительной и услужливой, - и, развернувшись, поспешил прочь.
- Но... - кинулась за ним Ли Мин, только ее удержали, схватив за руку.
- Куда побежала? - дернул ее к себе Глава, севший в постели и подхватывая, завалившуюся на него Ли Мин.
- Я не собиралась... - начала она, но договорить ей не дали.
- Сейчас я рассчитаюсь с тобой за якобы несвежее белье и луну.
После они действительно любовались ночным светилом, когда утомленные любовью, вышли из пещеры в прохладную ночь. Они сидели на камне, точнее на камне устроился дафу, усадив Ли Мин себе на колени и заключив ее в объятья, читал ей стихи о луне.
На разрыв она решалась три дня, сделать это было необходимо и чем раньше, тем лучше. Но как начать разговор и причинить ему боль? Тем более сейчас, когда он шел на поправку и наслаждался жизнью, любя безоглядно.
- Ли Мин, что с тобой? – позвал ее Глава через некоторое время, после того, как они разошлись по разным углам пещеры: она к очагу, он к доске го с расставленными по ней игровыми камнями. А она-то пребывала в полной уверенности, что он погружен в изыски игры.
Ли Мин вышла из пещеры, сделав вид, что не услышала его, потому что еще была не готова к предстоящему разговору. Не сейчас.
Только он, оставив игру, пошел за ней. Она сидела на камне с которого вечерами наблюдала за освещенной пагодой и любовалась луной с дафу.
- Что случилось? - спросил он, встав перед нею.
Она молчала, стараясь не смотреть на него, собираясь с духом.
- Я же вижу, что с тобой что-то происходит и виновник твоих беспокойств - я. Ты чуждаешься от меня все больше. Выскажи свои мысли, что бы я мог поспорить с ними. Ты устала от моей ненасытности? Тогда я освобожу тебя, но только на время.
- Хорошо, - сказала она, взглянув на него. Лучше бы ей этого не делать. Ни он, ни она не выдержат последствия правды, но есть ли у нее выбор? И выдохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, выпалила:
- Нам необходимо расстаться и не на время, а навсегда... вот!
- Что? – пошатнувшись, на шаг отступил он. - Но почему?
Это был именно тот вопрос, на который она не могла ответить правдиво.
- Я тебя не люблю, - замирая от ужаса и собственной жестокости, отчеканила она.
Он засмеялся.
- Ты не умеешь лгать. Зачем ты это сказала?
- Уходи. Ты мне надоел и больше не нужен.
Над ними, неотвратимым роком, повисло молчание, грозное, тяжелое, не обещающее ничего хорошего, будто занесенная для удара рука. Глава, взяв девушку за подбородок, испытующе вгляделся в ее лицо. Это было самое трудное - смотреть на него сухими глазами, отстраненно и равнодушно.
Тогда, не сказав ни слова, Глава повернувшись, ушел по тропе вниз, даже не зайдя в пещеру. Его молчаливый уход и был тем беспощадным, оглушающим ударом, что довершил их объяснение. Так плохо Ли Мин еще никогда не было. Как она вообще пережила последующие за разрывом дни? Не помогали ни слезы, ни крики в равнодушную ночь, а мысль, что она поступила правильно, как должна была поступить, ни сколько не помогала.
Однажды она обнаружила, что бродит в ночном лесу. Убивать любовь, которая не хотела умирать, было невыносимо, и выжить после этого самой, можно лишь на пределе сил, потому что любовь была сильнее и невероятно живуча. Пришлось как-то смиряться с ее существованием, потому что это она скорее погубит Ли Мин, чем Ли Мин победит ее. Слишком неравными были силы, что значит слабая девушка, против вечной любви.
После ухода Главы в пещере сразу стало тихо, пусто и просторно. Она вновь принадлежала Ли Мин, что лежала на кане в полном одиночестве, слушая шум леса, а вечером выходила посмотреть на освещенную фонарями пагоду. Но так было лишь первые три дна, когда Ли Мин пребывала в твердой уверенности, что справилась со своими чувствами. А вот после... Словно могильным камнем ее придавила тоска. Уже ни минуты не могла Ли Мин находиться в пещере, где все напоминало о дафу. А круг пентаграммы казался не спасительным выходом в ее мир, а корявым бессмысленным рисунком.
С этого дня Ли Мин перебралась в деревню к вдове Е, быть в пещере стало невозможно, там господствовали воспоминания о Главе в каждом предмете в каждом шаге по ней. Там еще витали отголоски его голоса, а ложе упрямо хранило запах его тела. У старичков жить как прежде она тоже не могла, просто не хватит сил выдерживать упорные расспросы лекаря Бина и сочувственные взгляды добродушного Фэй Я.
А в деревне к ней стали приходить лечиться из Поместья: мечники после потасовок, просто слуги и другие его обитатели, прослышав, что она свободно принимает в Снежных Листопадах. Вообще, после эпидемии ее репутация и доверие к ней как к лекарю возросло неимоверно. К тому же для девушек-прислужниц она наловчилась изготавливать крема и ароматную воду красоты, настоянную на лепестках луговых цветов, а главное отвары для облегчения месячных болей.
Само собой, что от них она во всех подробностях узнавала о том, что происходило в Поместье: об отношениях и разборках среди адептов клана, об очередных закидонах надменной Ся Гэ, о новых указах Хранителей, о нарядах печальной красавицы Ли Ло и о Главе, который после «возвращения» из буддистского монастыря показывался еще реже, точнее не показывался вообще. Подозревали, что болезнь все же одолела его и ему осталось недолго.
В тот вечер она навестила своих старичков и, уступая их уговорам, решила остаться у них заночевать. Готовя ужин, она невольно слушала их беседу над доской го. Этот неторопливый разговор начался с глобальных проблем всего Срединного Китая и незаметно перешел к смакованию свежей местной сплетни. Ну, точно деревенские кумушки у колодца.
- Благородная невеста Главы прибудет дня через три, а господин все никак не оправится. Его болезненное состояние держится вот уже полмесяца, - сокрушался лекарь, к досаде Фэй Я, позабыв об игре, - и я не понимаю в чем тут дело. Ведь чувствовал он после курса, назначенного Ли Мин, прекрасно и выглядел довольно бодро. А тут как в воду опущенный, все забывает, смотрит воспаленными глазами и ничего не видит.
Маг с беспокойством взглянул на свою девочку. Она задумчиво смотрела в отодвинутую дверь на начавшийся снаружи дождь, что зашуршал по крыше. Маг перевел взгляд на лекаря, встретив ответный полный тревоги взгляд. В последнее время с их подопечной тоже творилось что-то неладное. Она словно погасла, ребячество и задор покинули ее, она повзрослела как-то вдруг, словно что-то надломило ее, но упорно отмалчивалась на их беспокойные расспросы. Дождь прошел, вымыв доски галереи внутреннего дворика. Не громко позвякивали на ветру медные колокольчики, свисавшие с края крыши, да мерно стучали бамбуковые трубки. С черепицы мерно падали дождевые капли. Воздух, лес и трава омылись летним дождем.
- Ты не на то смотришь, друг мой, - продолжил неторопливый разговор маг, беря игровой камень и кладя на поле доски.
Сегодня он играл белыми. Лекарь, потирая подбородок, хмурился то ли над своим предстоящим ходом, то ли над замечанием друга.
- Может быть и так... - пробормотал он рассеянно.
Дни еще хранили летнюю жару, но ночи уже приносили осенний холод. Переночевав у старичков, Ли Мин утром вернулась к пещере застав возле нее слугу Главы Хоу и двух уже знакомых мужичков - плотников, что однажды обустраивали ее пещеру. На этот раз они от души ругались, браня друг дружку, вставляя в неровный проем хода дверь из толстых обструганных досок.
Хоу, присматривающий за их работой, при виде Ли Мин, поднялся с ее излюбленного камня на котором сидел.
- Что это такое? - неприятно удивилась Ли Мин, оглядывая мусорный бардак на утоптанном пятачке возле пещеры.
- Пришли осенние дожди и вам нужна дверь, коли вы решили остаться жить здесь, - объяснил Хоу.
- Но я не просила ни о какой двери. Мне она не нужна, да и заплатить вам нечем.
На что Хоу лишь покачал головой, разочарованный ее бестолковостью.
- То приказ Главы и вам лучше переждать эти два часа, пока мастера будут работать, в доме почтенных мага или лекаря, - посоветовал он. - А еще лучше в Поместье. Сегодня все ожидают приезда невесты Главы. Вам не интересно?
Ли Мин недобро взглянула на него. Похоже, он все знает о ней и дафу и ей вовсе не интересно. Но потоптавшись немного возле порога своей пещеры, она с независимым видом, ушла по тропинке вниз к старичкам.
Те были взволнованы.
- Глава призывает нас, - важно ответил одетый в парадное ханьфу, тщательно причесанный маг. Культяпку его седых волос, собранная на макушке, держало широкое серебряное кольцо с небольшим нефритом посередине.
Лекарь же облаченный в официальные одежды выглядел не менее торжественно, но более сдержанным.
- Глава принимает в Поместье свою невесту. Мы будем в свите встречающих эту особу.
- Нынешнее долгожданное событие станет незабываемым, - волнуясь прошептал, подавшийся к ней маг, возбужденно блестя глазами. - Ты же пойдешь полюбоваться на это действо? О Небо, хоть бы на этот раз все сложилось и их брак, наконец, свершился!
Ли Мин вздрогнула - маг саданул в ее открытую рану. Но ни в коем случае она не посчитала это предательством. Ее старики, благодаря Небу и судьбе, ничего не знали о ней и Главе и дальше пусть остаются в неведение.
Как бы плохо ей не было, она, затесавшись в толпе зевак, смотрела, как ее старички степенно раскланиваются с каждым из свиты Главы. Вскоре появился сам дафу в светлых одеждах и в своем неизменном, подбитым мехом белой лисицы, жемчужно-сером плаще. Выглядел он как всегда – невозмутимым, отрешенным и болезненным, с темными кругами под запавшими глазами, будто не спал три ночь подряд. Стража на воротах зычно оповестила о приближении эскорта гостей. Свита выстроилась по чинам: впереди Хранители, за ними мастера трех отрядов, дальше остальные, значительные и уважаемые люди клана. Все приняли чинный вид и слаженно поклонились богатому возку в окружении сопровождавшего его отряда стражников и слуг. Парчовые занавески, опущенные на оконце возка, чуть дрогнули. Ли Мин старалась как все стоящие рядом с ней, разглядеть невесту Главы, остро завидуя свите, что была ближе всех к прибывшим.
- Эй, ученица лекаря!
Ну а теперь-то что? Остановившись, Ли Мин обернулась. К ней быстрым шагом шла Третий мастер, она же первая красавица клана.
- Да, Третий мастер? - спросила ее Ли Мин.
- Ты, так и не научилась манерам, - пренебрежительно заметила "первая красавица" Северного Ветра.
Ну, понятно. Ся Гэ просто необходимо выместить на ком-нибудь свою ревность и досаду.
- Ты же знаешь, я полностью к твоим услугам и готов тотчас вернуться к тебе в постель. Приходил почтенный Фэй Я, ты спала, и я велел не будить тебя, сказав, что ты всю ночь сидела подле меня. Но... - поднял он на нее многозначительный взгляд, - ведь так оно и было, и я не погрешил против правды. Маг принес утренний рис, а заодно хотел проведать и меня. Не вставай с постели, я хочу тебя покормить.
- Ешь хорошенько, - говорил он, уже сидя на кане рядом с Ли Мин, поднося к ее губам палочки с рисом. - Тебе понадобится много сил и этой ночью тоже. Хотя... - пробормотал он, - может даже и сейчас... - и наклонившись к ней поцеловал глубоким, долгим поцелуем. Палочки выпали из его рук...
Когда к обеду явился лекарь Бин, спал уже Глава, а Ли Мин бодрствовала, сказав, что дафу еще слаб, но состояние его стабильное и ему просто нужно набраться сил. Лекарь озадачено смотрел на спящего Главу. Хоть молодой господин и был укрыт стараниями Ли Мин чуть ли не до макушки, чтобы его нагота даже не угадывалась под полостью. Только слишком заметно было, что спящий на животе с разметавшимися длинными волосами, уткнувшийся в валик подушки «больной», сладко сопел. И что-то не похоже на прерывистый чуткий сон страдающего немощью, скорее на отдыхающего от трудов праведных измотанного мужчину.
- Я изучил жемчужину, - тихо сказал лекарь Бин своей ученице, косясь на безмятежно сопящего Главу, - разложил ее на части и распознал состав. Пилюля эта призвана подавлять все чувства и желания человека, помимо того, что делает его слабым и вялым физически, так что человек принявший ее, теряет желание жить и всякое решение дается ему с трудом. Просто удивительно, что Глава смог как-то сопротивляться ее воздействию.
«Что Ли Мин тут с ним делала? Камни заставляла таскать? Или выводила в лес на долгую прогулку? С нее станется, с ее-то варварскими методами лечения?» - одновременно с этим гадал про себя лекарь.
- Чего это ты такая притихшая? - мазнул он свою ученицу подозрительным взглядом. - От твоей шумливости обычно деться некуда, а тут примолкла.
И перепугавшаяся вдруг Ли Мин, что ее с Главой вот-вот раскроют вмиг оживилась.
- А что вы от меня хотите? - тихо, чтобы не разбудить спящего возмутилась она. - Он же капризный и разбалованный спасу нет. Все ему не так: то еда холодная, то несвежая. То одежда грязная и все из-за одного пятнышка! То я шумлю и должна сидеть тихо, то развлекай разговорами его. Опять ему холодно, беги за хворостом, то жарко, беги за водой, что бы затушить жаровню и очаг. То я ему, видите ли, мешаю, то непременно должна растереть тушь и заваривать чай, каждый раз новый, - вдохновенно врала, валя все на беззащитного Главу, обеспокоенная подозрительностью лекаря, девушка. - И вот после все этой беготни, когда уже клонит в сон, я, видите ли, непременно вместе с ним должна любоваться луной.
Глава вдруг всхлипнул во сне, тут же всхрапнув. Ли Мин понизив голос, умоляюще произнесла:
- Освободите меня от этой мороки хотя бы на день, - сложила она ладони в мольбе. - У меня уже все тело ломит...
Глава шумно перевернулся под тяжелым меховым пологом на другой бок.
- Не-не-не... - замахал руками испуганный беспокойным и придирчивым пациентом лекарь, которого на него хотели взвалить, и принялся отнекиваться: - Я не могу... у меня и так ногу сводит, да и маг мучается поясницей. Не забывай, что я не могу даже на полдня бросить своих пациентов в деревне. И, вообще... мне уже пора... Справляйся здесь сама, и помни - все мы слуги дафу. Так что будь послушной, предупредительной и услужливой, - и, развернувшись, поспешил прочь.
- Но... - кинулась за ним Ли Мин, только ее удержали, схватив за руку.
- Куда побежала? - дернул ее к себе Глава, севший в постели и подхватывая, завалившуюся на него Ли Мин.
- Я не собиралась... - начала она, но договорить ей не дали.
- Сейчас я рассчитаюсь с тобой за якобы несвежее белье и луну.
После они действительно любовались ночным светилом, когда утомленные любовью, вышли из пещеры в прохладную ночь. Они сидели на камне, точнее на камне устроился дафу, усадив Ли Мин себе на колени и заключив ее в объятья, читал ей стихи о луне.
Глава 18. Разрыв и примирение
На разрыв она решалась три дня, сделать это было необходимо и чем раньше, тем лучше. Но как начать разговор и причинить ему боль? Тем более сейчас, когда он шел на поправку и наслаждался жизнью, любя безоглядно.
- Ли Мин, что с тобой? – позвал ее Глава через некоторое время, после того, как они разошлись по разным углам пещеры: она к очагу, он к доске го с расставленными по ней игровыми камнями. А она-то пребывала в полной уверенности, что он погружен в изыски игры.
Ли Мин вышла из пещеры, сделав вид, что не услышала его, потому что еще была не готова к предстоящему разговору. Не сейчас.
Только он, оставив игру, пошел за ней. Она сидела на камне с которого вечерами наблюдала за освещенной пагодой и любовалась луной с дафу.
- Что случилось? - спросил он, встав перед нею.
Она молчала, стараясь не смотреть на него, собираясь с духом.
- Я же вижу, что с тобой что-то происходит и виновник твоих беспокойств - я. Ты чуждаешься от меня все больше. Выскажи свои мысли, что бы я мог поспорить с ними. Ты устала от моей ненасытности? Тогда я освобожу тебя, но только на время.
- Хорошо, - сказала она, взглянув на него. Лучше бы ей этого не делать. Ни он, ни она не выдержат последствия правды, но есть ли у нее выбор? И выдохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, выпалила:
- Нам необходимо расстаться и не на время, а навсегда... вот!
- Что? – пошатнувшись, на шаг отступил он. - Но почему?
Это был именно тот вопрос, на который она не могла ответить правдиво.
- Я тебя не люблю, - замирая от ужаса и собственной жестокости, отчеканила она.
Он засмеялся.
- Ты не умеешь лгать. Зачем ты это сказала?
- Уходи. Ты мне надоел и больше не нужен.
Над ними, неотвратимым роком, повисло молчание, грозное, тяжелое, не обещающее ничего хорошего, будто занесенная для удара рука. Глава, взяв девушку за подбородок, испытующе вгляделся в ее лицо. Это было самое трудное - смотреть на него сухими глазами, отстраненно и равнодушно.
Тогда, не сказав ни слова, Глава повернувшись, ушел по тропе вниз, даже не зайдя в пещеру. Его молчаливый уход и был тем беспощадным, оглушающим ударом, что довершил их объяснение. Так плохо Ли Мин еще никогда не было. Как она вообще пережила последующие за разрывом дни? Не помогали ни слезы, ни крики в равнодушную ночь, а мысль, что она поступила правильно, как должна была поступить, ни сколько не помогала.
Однажды она обнаружила, что бродит в ночном лесу. Убивать любовь, которая не хотела умирать, было невыносимо, и выжить после этого самой, можно лишь на пределе сил, потому что любовь была сильнее и невероятно живуча. Пришлось как-то смиряться с ее существованием, потому что это она скорее погубит Ли Мин, чем Ли Мин победит ее. Слишком неравными были силы, что значит слабая девушка, против вечной любви.
После ухода Главы в пещере сразу стало тихо, пусто и просторно. Она вновь принадлежала Ли Мин, что лежала на кане в полном одиночестве, слушая шум леса, а вечером выходила посмотреть на освещенную фонарями пагоду. Но так было лишь первые три дна, когда Ли Мин пребывала в твердой уверенности, что справилась со своими чувствами. А вот после... Словно могильным камнем ее придавила тоска. Уже ни минуты не могла Ли Мин находиться в пещере, где все напоминало о дафу. А круг пентаграммы казался не спасительным выходом в ее мир, а корявым бессмысленным рисунком.
С этого дня Ли Мин перебралась в деревню к вдове Е, быть в пещере стало невозможно, там господствовали воспоминания о Главе в каждом предмете в каждом шаге по ней. Там еще витали отголоски его голоса, а ложе упрямо хранило запах его тела. У старичков жить как прежде она тоже не могла, просто не хватит сил выдерживать упорные расспросы лекаря Бина и сочувственные взгляды добродушного Фэй Я.
А в деревне к ней стали приходить лечиться из Поместья: мечники после потасовок, просто слуги и другие его обитатели, прослышав, что она свободно принимает в Снежных Листопадах. Вообще, после эпидемии ее репутация и доверие к ней как к лекарю возросло неимоверно. К тому же для девушек-прислужниц она наловчилась изготавливать крема и ароматную воду красоты, настоянную на лепестках луговых цветов, а главное отвары для облегчения месячных болей.
Само собой, что от них она во всех подробностях узнавала о том, что происходило в Поместье: об отношениях и разборках среди адептов клана, об очередных закидонах надменной Ся Гэ, о новых указах Хранителей, о нарядах печальной красавицы Ли Ло и о Главе, который после «возвращения» из буддистского монастыря показывался еще реже, точнее не показывался вообще. Подозревали, что болезнь все же одолела его и ему осталось недолго.
В тот вечер она навестила своих старичков и, уступая их уговорам, решила остаться у них заночевать. Готовя ужин, она невольно слушала их беседу над доской го. Этот неторопливый разговор начался с глобальных проблем всего Срединного Китая и незаметно перешел к смакованию свежей местной сплетни. Ну, точно деревенские кумушки у колодца.
- Благородная невеста Главы прибудет дня через три, а господин все никак не оправится. Его болезненное состояние держится вот уже полмесяца, - сокрушался лекарь, к досаде Фэй Я, позабыв об игре, - и я не понимаю в чем тут дело. Ведь чувствовал он после курса, назначенного Ли Мин, прекрасно и выглядел довольно бодро. А тут как в воду опущенный, все забывает, смотрит воспаленными глазами и ничего не видит.
Маг с беспокойством взглянул на свою девочку. Она задумчиво смотрела в отодвинутую дверь на начавшийся снаружи дождь, что зашуршал по крыше. Маг перевел взгляд на лекаря, встретив ответный полный тревоги взгляд. В последнее время с их подопечной тоже творилось что-то неладное. Она словно погасла, ребячество и задор покинули ее, она повзрослела как-то вдруг, словно что-то надломило ее, но упорно отмалчивалась на их беспокойные расспросы. Дождь прошел, вымыв доски галереи внутреннего дворика. Не громко позвякивали на ветру медные колокольчики, свисавшие с края крыши, да мерно стучали бамбуковые трубки. С черепицы мерно падали дождевые капли. Воздух, лес и трава омылись летним дождем.
- Ты не на то смотришь, друг мой, - продолжил неторопливый разговор маг, беря игровой камень и кладя на поле доски.
Сегодня он играл белыми. Лекарь, потирая подбородок, хмурился то ли над своим предстоящим ходом, то ли над замечанием друга.
- Может быть и так... - пробормотал он рассеянно.
Дни еще хранили летнюю жару, но ночи уже приносили осенний холод. Переночевав у старичков, Ли Мин утром вернулась к пещере застав возле нее слугу Главы Хоу и двух уже знакомых мужичков - плотников, что однажды обустраивали ее пещеру. На этот раз они от души ругались, браня друг дружку, вставляя в неровный проем хода дверь из толстых обструганных досок.
Хоу, присматривающий за их работой, при виде Ли Мин, поднялся с ее излюбленного камня на котором сидел.
- Что это такое? - неприятно удивилась Ли Мин, оглядывая мусорный бардак на утоптанном пятачке возле пещеры.
- Пришли осенние дожди и вам нужна дверь, коли вы решили остаться жить здесь, - объяснил Хоу.
- Но я не просила ни о какой двери. Мне она не нужна, да и заплатить вам нечем.
На что Хоу лишь покачал головой, разочарованный ее бестолковостью.
- То приказ Главы и вам лучше переждать эти два часа, пока мастера будут работать, в доме почтенных мага или лекаря, - посоветовал он. - А еще лучше в Поместье. Сегодня все ожидают приезда невесты Главы. Вам не интересно?
Ли Мин недобро взглянула на него. Похоже, он все знает о ней и дафу и ей вовсе не интересно. Но потоптавшись немного возле порога своей пещеры, она с независимым видом, ушла по тропинке вниз к старичкам.
Те были взволнованы.
- Глава призывает нас, - важно ответил одетый в парадное ханьфу, тщательно причесанный маг. Культяпку его седых волос, собранная на макушке, держало широкое серебряное кольцо с небольшим нефритом посередине.
Лекарь же облаченный в официальные одежды выглядел не менее торжественно, но более сдержанным.
- Глава принимает в Поместье свою невесту. Мы будем в свите встречающих эту особу.
- Нынешнее долгожданное событие станет незабываемым, - волнуясь прошептал, подавшийся к ней маг, возбужденно блестя глазами. - Ты же пойдешь полюбоваться на это действо? О Небо, хоть бы на этот раз все сложилось и их брак, наконец, свершился!
Ли Мин вздрогнула - маг саданул в ее открытую рану. Но ни в коем случае она не посчитала это предательством. Ее старики, благодаря Небу и судьбе, ничего не знали о ней и Главе и дальше пусть остаются в неведение.
Как бы плохо ей не было, она, затесавшись в толпе зевак, смотрела, как ее старички степенно раскланиваются с каждым из свиты Главы. Вскоре появился сам дафу в светлых одеждах и в своем неизменном, подбитым мехом белой лисицы, жемчужно-сером плаще. Выглядел он как всегда – невозмутимым, отрешенным и болезненным, с темными кругами под запавшими глазами, будто не спал три ночь подряд. Стража на воротах зычно оповестила о приближении эскорта гостей. Свита выстроилась по чинам: впереди Хранители, за ними мастера трех отрядов, дальше остальные, значительные и уважаемые люди клана. Все приняли чинный вид и слаженно поклонились богатому возку в окружении сопровождавшего его отряда стражников и слуг. Парчовые занавески, опущенные на оконце возка, чуть дрогнули. Ли Мин старалась как все стоящие рядом с ней, разглядеть невесту Главы, остро завидуя свите, что была ближе всех к прибывшим.
Глава подошел к трехступенчатой приступке, которые слуги поторопились приставить к возку, и протянул руку, чтобы поддержать выбиравшуюся из экипажа молодую барышню. После учтиво поклонился выбравшейся вслед за ней пожилой особе и пригласил обеих пройти в павильон Торжеств. Разглядев девушку, у Ли Мин упало сердце - невеста Главы оказалась изыскана и хороша собой. Она грациозно поприветствовала Главу, и тот поклонился в ответ. Девушка вся светилась, смотря на болезненно утомленного жениха. Процессия, растянувшись, медленно втянулась в павильон Торжеств. Стоявшие вокруг Ли Мин, зашептались, обмениваясь впечатлениями. В общем-то, никто не удивлялся равнодушию жениха, зная, что Глава всех держит на расстоянии, но мог бы потеплее приветить свою невесту и выказать чуточку вежливой заинтересованности к ней. Зеваки стали расходиться и Ли Мин посмотрев вслед своим старичкам, что важно вышагивали в длинной процессии позади Хранителей, двинулась к воротам, когда ее окликнули.
- Эй, ученица лекаря!
Ну а теперь-то что? Остановившись, Ли Мин обернулась. К ней быстрым шагом шла Третий мастер, она же первая красавица клана.
- Да, Третий мастер? - спросила ее Ли Мин.
- Ты, так и не научилась манерам, - пренебрежительно заметила "первая красавица" Северного Ветра.
Ну, понятно. Ся Гэ просто необходимо выместить на ком-нибудь свою ревность и досаду.
