– А с расследованием что? – вернулась я к серьезной теме.
– Проверяем все версии, – тоскливо вздохнул уполномоченный по особо важным делам. – Вместе с пищей телесной мне обещали доставить пищу для интеллекта. Секретарь Анри Брюно вызвался предоставить перечень последних дел и документов. А еще следователи активно ищут Сезара Рондо и паренька-посыльного. Хотелось бы завтра к Ставленнику прийти хоть с чем-то на руках. – Тут Моранси замер, не донеся до рта конфету. – А может, мне сослаться на ваше нездоровье, мадам Агата, и пропустить завтрашнюю аудиенцию? А что? Хорошая идея. Забота о больной и все такое.
– И не стыдно вам врать Ставленнику? – рассмеялась я.
– Мне? – уполномоченный хитро улыбнулся. – Вообще нет.
– Как вам не стыдно, мадам Клара? – погрозил тростью Моранси… собаке. – Это был наш ужин.
– И наш посыльный, – я удивленно осмотрела крышу своего крыльца, которую и оседлал указанный индивид.
Дорожку к дому украшал разодранный бумажный пакет и раскиданные листья салата. Единственное, чем Клара побрезговала.
– Простите, – пролепетала Дениза. – Она вчера сожрала в саду цветы и мучилась с желудком всю ночь, поэтому хозяин приказал сегодня ее ничем сытным не кормить. А тут он… – служанка кивнула на покорителя высот. – Я не смогла ее удержать.
– Клара, наверное, сильно огорчилась из-за ущерба клумбам, – сочувственно покивал головой уполномоченный. – Тетушка, которая.
– Крика было много, – тяжело вздохнула Дениза. Понятно, кого именно обвинили в порче клумб.
А сама Клара ни капли раскаяния не выражала. Собака, которая. Она просто лежала на земле, довольно раскинув лапы.
– Как снимать будем? – задумчиво спросил Моранси, разглядывая посыльного. – Вообще, зачем вы туда залезли? Клара хоть и дурная, но добрая. Людей не кусает. Собака, которая, естественно.
Уточнение верхолаз не понял, но только жалобно протянул:
– Я с детства собак боюсь. А когда на тебя с лаем несется немаленького размера тварь, то тут уж не задумываешься, с добрыми она намерениями или нет. Собаки, они животные, разговорной речи не обученные.
Соглашаясь с высказыванием, Клара вскочила на лапы и звонко залаяла. Или протестуя. Кто этих собак разберет?
Неожиданно стремянка нашлась у меня в кладовой. Я и сама удивилась находке. Но благодаря ей удалось спасти навес над крыльцом, а то он уже подозрительно начал скрипеть под немалым весом посыльного.
– Как вы туда вообще забрались? – пробормотала я, пока парень, героически прячась за меня, пятился к выходу со двора, опасаясь попасться Кларе, занятой очередными раскопками.
– По столбу, – мрачно изрек посыльный.
Я только про себя усмехнулась. Так-то они декоративные, размещены исключительно ради красоты.
Но Клара, которая собака, решила, что вечер вышел весьма плодотворный, и с довольным урчанием вытащила из вырытой ямы огромную кость. С виду человеческую. Я-то в курсе, что эту ей по блату передал хозяин мясной лавки. Но вот остальные – нет. Посыльный развил небывалую прыть, и рыбкой нырнул в открытое окно потрепанного мобиля, на котором и развозил заказы. Дениза взвизгнула и куда с большим уважением посмотрела на столб, подпирающий крышу крыльца. А Моранси грозно сдвинул брови и попытался стукнуть тростью об землю. Но экспрессия и мягкая почва чуть не заставили его потерять равновесие и уронить свое достоинство.
– Вот ты… нехорошая собака, – попыталась я усовестить Клару. Она тут же продемонстрировала, что на нее только наговаривают, пристроив кость у моих ног. – Дайте платок, – я протянула руку в сторону уполномоченного. Не буду же я марать перчатки об испачканную землей и слюнями собаки кость.
Поль Моранси недоверчиво посмотрел на мою ладонь:
– Просто выкиньте эту пакость.
– Лишать собаку сокровища? – иронично рассмеялась я. – Да как можно. Вот сейчас отдадим его Денизе, и пусть она несет кость на территорию дома Гренье, где ее Клара снова благополучно зароет.
– А может, не надо? – тихонько спросила служанка.
– Надо, Дениза, надо, – усмехнулась я. – Сделать маленькую пакость любимой тетушке я не откажусь никогда. Как думаете, где зароет свое сокровище Клара? Правильно, на все тех же клумбах.
– Мадам Агата, – покачал головой уполномоченный, – что за детские проделки?
– Это неэтично, – высокомерно фыркнула я, – напоминать мне о моем возрасте. Женщина должна иметь слабости, к которым смело можно отнести и пакостничество.
Пока мы решали судьбу кости, собака схватила свою находку и бросилась прочь под защиту любимого хозяина. Уж он-то еду у бедной Клары никогда не отбирал. Денизе оставалось только, потрясая поводком, поспешить за своей подопечной. Особо порадовало, когда собака решила сократить путь и просто перепрыгнула ограду. Служанке пришлось, чтобы не отстать, повторить маневр.
– А она в хорошей форме, – хмыкнула я после эффектного прыжка служанки.
Возле калитки, недалеко от которой и занималась спортом Дениза, что-то блеснуло в траве. Солнце уже садилось, и небо окрасилось в золотистый цвет. Возможно, мне и показалось. Но профессиональная чуйка, она же любопытство, не позволила пройти мимо.
– Хм, – я подобрала брошку в виде бутона розовой розы, – это случайно не эмблема курс…
Договорить я не успела. Мой коварный и хаотический дар резко погрузил сознание в водоворот картинок. Это только со стороны дар ретроманта кажется весьма романтичным, ведь он позволяет считывать историю с вещей, но по факту даже люди с сильной и натренированной способностью не могут фильтровать то, что видят.
Картинки схлынули так же резко, как и появились. В себя я пришла под недовольный голос уполномоченного по особо важным делам, требующий от меня перестать нервировать начальника. Что примечательно, мужчина держал меня на руках, а трость валялась на земле. Надо же, выбор был сделан в мою пользу.
– Все нормально, – прохрипела я, пристраивая голову на мужском плече. Гордость гордостью, но так удобнее. – Ко мне приходил посыльный с женских курсов.
– Тот самый посыльный, которого мы сейчас ищем? – уточнил Моранси. Рядом с нами стояло плетеное кресло, но усаживать меня в него не собирались. – И когда это было?
– Сгоревший мобиль на тот момент уже увозили, – поудобнее устроилась я. Посмотрим, на сколько хватит господина уполномоченного. – Он стоял здесь, когда к нему подошел Кристоф Фалардо. Парень дернулся и налетел на ограду. Тогда-то и упала брошь.
Моранси задумчиво посмотрел на улицу:
– А когда я утром обходил свидетелей, нашего милого врача дома не было.
Назвать Кристофа Фалардо милым все равно, что оскорбить. Ростом под два метра и с пудовыми кулаками сосед больше походил на главаря какой-нибудь банды, а не на детского врача.
– Но это еще не все, – решила я наградить Поля Моранси за старания, – за печатной мануфактурой Калье есть небольшой пустырь, обнесенный каменной стеной. Вот в одном из кирпичей посыльный часто оставлял записочки.
– Любовные? – подозрительно прищурился уполномоченный.
– Да откуда же я знаю. Читать чужие послания – это моветон. Да и дар ретроманта такого не позволяет. Предлагаю сейчас туда и отправиться.
– И вас с собой взять? – коварным тоном спросил Морасни.
Я приняла самый безобидный вид, подходящий ситуации, то есть не слишком наивный, но вполне дружелюбный:
– Конечно, а как я вам расположение этого кирпича объясню.
Уполномоченный по особо важным делам недобро прищурился, но спорить не стал. А я, довольная собой и развитием вечера, поспешила слезть с мужских рук.
Но сначала у нас по плану состоялся визит к соседу. Кристоф Фалардо нам не обрадовался. Не то чтобы он всегда был гостеприимный, но сейчас так раздраженно цыкнул, что мне стало неудобно за внеурочный визит.
– Мадам Агата, – он скрестил могучие руки на не менее могучей груди, – если вы по поводу сегодняшнего происшествия, то я был на вызовах с самого раннего утра. Могу предоставить список людей, которых посещал.
– Мы, – многозначительно подчеркнул Моранси, плечом оттесняя меня за свою спину, – точно знаем, что вы были возле дома Агаты Гренье в районе обеда. И встречались там с посыльным.
– А, это, – недовольно поморщился Фалардо, и мне почему-то стало не по себе. – Норбер перепутал адреса.
– Кто, простите? – трость замерла в руках уполномоченного. – Норбер? Вы в курсе имени парня, которого все зовут не иначе как посыльный?
Мне стало капельку стыдно. Пересекаться с ним мне приходилось ни раз, но спросить имя парня я не сподобилась.
– Конечно, – раздраженно бросил Кристоф, – в доходном доме на Фруктовой улице живут четыре семейства с детьми. Плюс несколько соседних домов также часто его отправляют ко мне за срочными лекарствами. Например, как сегодня, от боли в деснах при прорезывании зубов. В больнице он меня не застал, и наудачу пошел к дому. Только адрес перепутал. А я в это время решил заглянуть на обед. Увидел, как увозят нечто обгорелое и пошел поближе посмотреть. А Норбер возле ограды дома Агаты стоял. Вот у него я и решил спросить. Только парень сам не в курсе был.
– Вы отпускаете лекарство без осмотра больных? – Моранси от удивления чуть трость не выпустил.
– Господин Поль, – Кристоф криво усмехнулся, – мои лекарства безобидные. Они же для детей. И, поверьте мне, многодетные мамы куда лучше меня разбираются в симптомах. Это только с первыми двумя детьми они при любом чихе бегут к врачу, а вот дальше сами знают, что делать. В основном просят либо мазь от боли в деснах, либо настойку от коликов. Поэтому, когда я встретил Норбера с запиской от Франсин Буа, даже не удивился. У нее уже третий раз рождаются двойняшки. Она опытней нашего главного врача со стажем работы в двадцать лет.
Беседу мы вели на крыльце. Сосед всегда ревностно охранял свои владения и не спускал внеурочные визиты даже Кларе. Собака, которая. Правда, она к нему наведывалась только с целью разрыть что-нибудь на заднем дворе.
– У вас гости? – уполномоченный заинтересованно вытянул шею. – Я видел силуэт, мелькнувший в окне.
На вопрос Фалардо прямо обиделся и возмущенно полюбопытствовал:
– Я что, в собственный дом не могу людей привести без доклада вам? Я свободный человек. Это мой дом. Ведем себя мы тихо, проблем соседям не создаем. Вы даже не живете в Тихом тупике!
– Это только пока, – многозначительно пообещал Моранси, бросая на меня хитрые взгляды через плечо. – Но на вопрос мой все же ответьте. Ведь вы были последним, с кем контактировал пропавший посыльный.
– Норбер пропал? – Кристоф напряженно подался вперед. Крыльцо под его весом скрипнуло. – Но я точно не был последним. После того как он получил мазь, сел в наемный мобиль.
– Номер запомнили? – уполномоченный наклонил голову в бок. А я все пыталась заглянуть в окно дома Фалардо и не опозориться, если поймают на любопытстве. Мне вот очень интересно кто именно его любовница. Исключительно в медицинских целях. Спать спокойнее будет, когда одной тайной станет меньше.
– Нет, – Кристоф рассеянным движением взбил волосы. – Я же не знал. Обычный наемный мобиль зеленого цвета. Потасканного вида.
Да все они такие. Стандартной расцветки и не в лучшем состоянии.
Я тронула Поля за локоть:
– Если официально работал, то запись должна быть.
– В парк заглянем завтра, – пробормотал Моранси, не замечая собственного согласия на мое присутствие. Я, естественно, сдержала победную улыбку. Зачем напоминать начальству, что оно заботливое. – И вообще, – уполномоченный покачал головой, – я недоволен, господин Фалардо. Когда закончатся ваши незаконные отношения?
Но Кристофа так легко не испугаешь. Он каждый день подвергается атаке нервных мамочек и орущих деточек. Поэтому здоровяк просто выгнул бровь и провокационно спросил:
– А ваши?
Я как-то незаметно для себя оказалась за пределами беседы.
– Как только мадам Агата согласиться прогуляться до алтаря, – сухо объявил Моранси. Вот умеет этот мужчина будить во мне нехорошие, неподходящие для воспитанной дамы желания. Вот сейчас мне отчаянно хотелось его лягнуть, благо пятая точка уполномоченного находилась в удобной для моего колена позиции.
– А у нас развод. Дело небыстрое, – высокомерно заявил сосед, снова скрестя руки на груди. – Боитесь, что Тихий тупик переименуют в нечто неприличное?
– То-то Элоиз Мало обрадуется, – усмехнулся Поль. – Целый тупик имени ее.
Когда мужчины закончили обмен любезностями, я пропустила, потому что заметила в окне мелькнувшие светлые волосы. Понятней не стало. Но теперь только остается дождаться скандала с разводом. Мой до сих пор обсасывают в кулуарах, хотя и повод имелся приличный. А тут ради другого…
К печатной мануфактуре Калье мы подъезжали, уже когда начали зажигать уличные огни. Производство здесь не останавливалось ни днем, ни ночью. Но приятней место от этого не становилось. Запах стоял тяжелый, можно сказать, свинцовый. Не так пахнут страницы в новеньких книгах, совсем не так. А пустырь, хоть и маленький, но из-за мрачных кривых отблесков из окон мануфактуры наводил больше жути, чем кладбище. В довершении картины из здания то и дело доносился глухой звук удара и пронзительный скрип.
Я с видом независимой женщины ухватилась за локоть Морасни. Мужчина на это удивленно присвистнул:
– Неужели мадам Агате понадобилась поддержка моей скромной персоны?
– Как непривычно слышать такое мнение о себе, – фыркнула я. – Но защита и внимание требуется моим новеньким туфелькам. Тут такая грязь…
– Вас понести? – ехидно спросил уполномоченный.
– Чтобы мы вдвоем переломали себе шеи, когда вы споткнетесь? – я еще раз осмотрела землю, усыпанную мусором. – Спасибо, но обувь, даже новая, не стоит таких жертв. Вы, господин Моранси, лучше тросточкой активней шуруйте.
– Что, простите? – уполномоченный аж с шага сбился.
– Ну а вдруг на нас из темноты крыса выбежит? – я внимательно посмотрела на самый подозрительный угол. – Так вы ее того…
– Страшная вы женщина, мадам Агата, – цокнул языком Моранси. – Крысу тростью бить.
– Зачем сразу бить? – я возмущенно фыркнула. – Это негуманно. Просто отпугните ее, и все.
Но темнота подкинула нам неожиданность.
– Кто здесь? – спросила она прокуренным мужским баском.
Я молодец, смогла сдержать выкрик. Причем, он отлично сошел бы за ответ на вопрос.
– Это не крыса, – тонким голосом заметила я.
– Какое ценное наблюдение, – усмехнулся Поль Моранси. – Раз не крыса, то можно бить тростью?
– Я бы попросил, – проворчала темнота.
– Я бы тоже, – Моранси выразительно покачал кончиком трости.
Вот так в жизни обычного забулдыги, облюбовавшего этот пустырь для исправления нужды, и появился уполномоченный по особо важным делам. Такого допроса на тему «а что вы здесь собственно делаете?» Полю Моранси проводить еще не приходилось, как и несчастному мужику выкручиваться. А потому что рядом стояла с каменным лицом дама и активно старалась не покраснеть.
– Что-то я уже не горю желанием идти дальше, – после занимательной беседы тихонько сказала я. Оказывается, помои не самое страшное, во что можно наступить.
– Вы согласны поехать домой? – не к месту радостно воскликнул начальник. – Я могу вас проводить до мобиля.
– Не дождетесь, – возмутилась я.
Хорошо, что углубляться в темноту пустыря не пришлось. Те, кто забирал записки из тайника, тоже были людьми разумными.
-Вот! – я указала на сбитый с одного края кирпич в стене. Очень надеюсь, что там не любовное послание. Мне и так перед парнем стыдно, а будет еще обиднее.
– Проверяем все версии, – тоскливо вздохнул уполномоченный по особо важным делам. – Вместе с пищей телесной мне обещали доставить пищу для интеллекта. Секретарь Анри Брюно вызвался предоставить перечень последних дел и документов. А еще следователи активно ищут Сезара Рондо и паренька-посыльного. Хотелось бы завтра к Ставленнику прийти хоть с чем-то на руках. – Тут Моранси замер, не донеся до рта конфету. – А может, мне сослаться на ваше нездоровье, мадам Агата, и пропустить завтрашнюю аудиенцию? А что? Хорошая идея. Забота о больной и все такое.
– И не стыдно вам врать Ставленнику? – рассмеялась я.
– Мне? – уполномоченный хитро улыбнулся. – Вообще нет.
ГЛАВА 4
– Как вам не стыдно, мадам Клара? – погрозил тростью Моранси… собаке. – Это был наш ужин.
– И наш посыльный, – я удивленно осмотрела крышу своего крыльца, которую и оседлал указанный индивид.
Дорожку к дому украшал разодранный бумажный пакет и раскиданные листья салата. Единственное, чем Клара побрезговала.
– Простите, – пролепетала Дениза. – Она вчера сожрала в саду цветы и мучилась с желудком всю ночь, поэтому хозяин приказал сегодня ее ничем сытным не кормить. А тут он… – служанка кивнула на покорителя высот. – Я не смогла ее удержать.
– Клара, наверное, сильно огорчилась из-за ущерба клумбам, – сочувственно покивал головой уполномоченный. – Тетушка, которая.
– Крика было много, – тяжело вздохнула Дениза. Понятно, кого именно обвинили в порче клумб.
А сама Клара ни капли раскаяния не выражала. Собака, которая. Она просто лежала на земле, довольно раскинув лапы.
– Как снимать будем? – задумчиво спросил Моранси, разглядывая посыльного. – Вообще, зачем вы туда залезли? Клара хоть и дурная, но добрая. Людей не кусает. Собака, которая, естественно.
Уточнение верхолаз не понял, но только жалобно протянул:
– Я с детства собак боюсь. А когда на тебя с лаем несется немаленького размера тварь, то тут уж не задумываешься, с добрыми она намерениями или нет. Собаки, они животные, разговорной речи не обученные.
Соглашаясь с высказыванием, Клара вскочила на лапы и звонко залаяла. Или протестуя. Кто этих собак разберет?
Неожиданно стремянка нашлась у меня в кладовой. Я и сама удивилась находке. Но благодаря ей удалось спасти навес над крыльцом, а то он уже подозрительно начал скрипеть под немалым весом посыльного.
– Как вы туда вообще забрались? – пробормотала я, пока парень, героически прячась за меня, пятился к выходу со двора, опасаясь попасться Кларе, занятой очередными раскопками.
– По столбу, – мрачно изрек посыльный.
Я только про себя усмехнулась. Так-то они декоративные, размещены исключительно ради красоты.
Но Клара, которая собака, решила, что вечер вышел весьма плодотворный, и с довольным урчанием вытащила из вырытой ямы огромную кость. С виду человеческую. Я-то в курсе, что эту ей по блату передал хозяин мясной лавки. Но вот остальные – нет. Посыльный развил небывалую прыть, и рыбкой нырнул в открытое окно потрепанного мобиля, на котором и развозил заказы. Дениза взвизгнула и куда с большим уважением посмотрела на столб, подпирающий крышу крыльца. А Моранси грозно сдвинул брови и попытался стукнуть тростью об землю. Но экспрессия и мягкая почва чуть не заставили его потерять равновесие и уронить свое достоинство.
– Вот ты… нехорошая собака, – попыталась я усовестить Клару. Она тут же продемонстрировала, что на нее только наговаривают, пристроив кость у моих ног. – Дайте платок, – я протянула руку в сторону уполномоченного. Не буду же я марать перчатки об испачканную землей и слюнями собаки кость.
Поль Моранси недоверчиво посмотрел на мою ладонь:
– Просто выкиньте эту пакость.
– Лишать собаку сокровища? – иронично рассмеялась я. – Да как можно. Вот сейчас отдадим его Денизе, и пусть она несет кость на территорию дома Гренье, где ее Клара снова благополучно зароет.
– А может, не надо? – тихонько спросила служанка.
– Надо, Дениза, надо, – усмехнулась я. – Сделать маленькую пакость любимой тетушке я не откажусь никогда. Как думаете, где зароет свое сокровище Клара? Правильно, на все тех же клумбах.
– Мадам Агата, – покачал головой уполномоченный, – что за детские проделки?
– Это неэтично, – высокомерно фыркнула я, – напоминать мне о моем возрасте. Женщина должна иметь слабости, к которым смело можно отнести и пакостничество.
Пока мы решали судьбу кости, собака схватила свою находку и бросилась прочь под защиту любимого хозяина. Уж он-то еду у бедной Клары никогда не отбирал. Денизе оставалось только, потрясая поводком, поспешить за своей подопечной. Особо порадовало, когда собака решила сократить путь и просто перепрыгнула ограду. Служанке пришлось, чтобы не отстать, повторить маневр.
– А она в хорошей форме, – хмыкнула я после эффектного прыжка служанки.
Возле калитки, недалеко от которой и занималась спортом Дениза, что-то блеснуло в траве. Солнце уже садилось, и небо окрасилось в золотистый цвет. Возможно, мне и показалось. Но профессиональная чуйка, она же любопытство, не позволила пройти мимо.
– Хм, – я подобрала брошку в виде бутона розовой розы, – это случайно не эмблема курс…
Договорить я не успела. Мой коварный и хаотический дар резко погрузил сознание в водоворот картинок. Это только со стороны дар ретроманта кажется весьма романтичным, ведь он позволяет считывать историю с вещей, но по факту даже люди с сильной и натренированной способностью не могут фильтровать то, что видят.
Картинки схлынули так же резко, как и появились. В себя я пришла под недовольный голос уполномоченного по особо важным делам, требующий от меня перестать нервировать начальника. Что примечательно, мужчина держал меня на руках, а трость валялась на земле. Надо же, выбор был сделан в мою пользу.
– Все нормально, – прохрипела я, пристраивая голову на мужском плече. Гордость гордостью, но так удобнее. – Ко мне приходил посыльный с женских курсов.
– Тот самый посыльный, которого мы сейчас ищем? – уточнил Моранси. Рядом с нами стояло плетеное кресло, но усаживать меня в него не собирались. – И когда это было?
– Сгоревший мобиль на тот момент уже увозили, – поудобнее устроилась я. Посмотрим, на сколько хватит господина уполномоченного. – Он стоял здесь, когда к нему подошел Кристоф Фалардо. Парень дернулся и налетел на ограду. Тогда-то и упала брошь.
Моранси задумчиво посмотрел на улицу:
– А когда я утром обходил свидетелей, нашего милого врача дома не было.
Назвать Кристофа Фалардо милым все равно, что оскорбить. Ростом под два метра и с пудовыми кулаками сосед больше походил на главаря какой-нибудь банды, а не на детского врача.
– Но это еще не все, – решила я наградить Поля Моранси за старания, – за печатной мануфактурой Калье есть небольшой пустырь, обнесенный каменной стеной. Вот в одном из кирпичей посыльный часто оставлял записочки.
– Любовные? – подозрительно прищурился уполномоченный.
– Да откуда же я знаю. Читать чужие послания – это моветон. Да и дар ретроманта такого не позволяет. Предлагаю сейчас туда и отправиться.
– И вас с собой взять? – коварным тоном спросил Морасни.
Я приняла самый безобидный вид, подходящий ситуации, то есть не слишком наивный, но вполне дружелюбный:
– Конечно, а как я вам расположение этого кирпича объясню.
Уполномоченный по особо важным делам недобро прищурился, но спорить не стал. А я, довольная собой и развитием вечера, поспешила слезть с мужских рук.
Но сначала у нас по плану состоялся визит к соседу. Кристоф Фалардо нам не обрадовался. Не то чтобы он всегда был гостеприимный, но сейчас так раздраженно цыкнул, что мне стало неудобно за внеурочный визит.
– Мадам Агата, – он скрестил могучие руки на не менее могучей груди, – если вы по поводу сегодняшнего происшествия, то я был на вызовах с самого раннего утра. Могу предоставить список людей, которых посещал.
– Мы, – многозначительно подчеркнул Моранси, плечом оттесняя меня за свою спину, – точно знаем, что вы были возле дома Агаты Гренье в районе обеда. И встречались там с посыльным.
– А, это, – недовольно поморщился Фалардо, и мне почему-то стало не по себе. – Норбер перепутал адреса.
– Кто, простите? – трость замерла в руках уполномоченного. – Норбер? Вы в курсе имени парня, которого все зовут не иначе как посыльный?
Мне стало капельку стыдно. Пересекаться с ним мне приходилось ни раз, но спросить имя парня я не сподобилась.
– Конечно, – раздраженно бросил Кристоф, – в доходном доме на Фруктовой улице живут четыре семейства с детьми. Плюс несколько соседних домов также часто его отправляют ко мне за срочными лекарствами. Например, как сегодня, от боли в деснах при прорезывании зубов. В больнице он меня не застал, и наудачу пошел к дому. Только адрес перепутал. А я в это время решил заглянуть на обед. Увидел, как увозят нечто обгорелое и пошел поближе посмотреть. А Норбер возле ограды дома Агаты стоял. Вот у него я и решил спросить. Только парень сам не в курсе был.
– Вы отпускаете лекарство без осмотра больных? – Моранси от удивления чуть трость не выпустил.
– Господин Поль, – Кристоф криво усмехнулся, – мои лекарства безобидные. Они же для детей. И, поверьте мне, многодетные мамы куда лучше меня разбираются в симптомах. Это только с первыми двумя детьми они при любом чихе бегут к врачу, а вот дальше сами знают, что делать. В основном просят либо мазь от боли в деснах, либо настойку от коликов. Поэтому, когда я встретил Норбера с запиской от Франсин Буа, даже не удивился. У нее уже третий раз рождаются двойняшки. Она опытней нашего главного врача со стажем работы в двадцать лет.
Беседу мы вели на крыльце. Сосед всегда ревностно охранял свои владения и не спускал внеурочные визиты даже Кларе. Собака, которая. Правда, она к нему наведывалась только с целью разрыть что-нибудь на заднем дворе.
– У вас гости? – уполномоченный заинтересованно вытянул шею. – Я видел силуэт, мелькнувший в окне.
На вопрос Фалардо прямо обиделся и возмущенно полюбопытствовал:
– Я что, в собственный дом не могу людей привести без доклада вам? Я свободный человек. Это мой дом. Ведем себя мы тихо, проблем соседям не создаем. Вы даже не живете в Тихом тупике!
– Это только пока, – многозначительно пообещал Моранси, бросая на меня хитрые взгляды через плечо. – Но на вопрос мой все же ответьте. Ведь вы были последним, с кем контактировал пропавший посыльный.
– Норбер пропал? – Кристоф напряженно подался вперед. Крыльцо под его весом скрипнуло. – Но я точно не был последним. После того как он получил мазь, сел в наемный мобиль.
– Номер запомнили? – уполномоченный наклонил голову в бок. А я все пыталась заглянуть в окно дома Фалардо и не опозориться, если поймают на любопытстве. Мне вот очень интересно кто именно его любовница. Исключительно в медицинских целях. Спать спокойнее будет, когда одной тайной станет меньше.
– Нет, – Кристоф рассеянным движением взбил волосы. – Я же не знал. Обычный наемный мобиль зеленого цвета. Потасканного вида.
Да все они такие. Стандартной расцветки и не в лучшем состоянии.
Я тронула Поля за локоть:
– Если официально работал, то запись должна быть.
– В парк заглянем завтра, – пробормотал Моранси, не замечая собственного согласия на мое присутствие. Я, естественно, сдержала победную улыбку. Зачем напоминать начальству, что оно заботливое. – И вообще, – уполномоченный покачал головой, – я недоволен, господин Фалардо. Когда закончатся ваши незаконные отношения?
Но Кристофа так легко не испугаешь. Он каждый день подвергается атаке нервных мамочек и орущих деточек. Поэтому здоровяк просто выгнул бровь и провокационно спросил:
– А ваши?
Я как-то незаметно для себя оказалась за пределами беседы.
– Как только мадам Агата согласиться прогуляться до алтаря, – сухо объявил Моранси. Вот умеет этот мужчина будить во мне нехорошие, неподходящие для воспитанной дамы желания. Вот сейчас мне отчаянно хотелось его лягнуть, благо пятая точка уполномоченного находилась в удобной для моего колена позиции.
– А у нас развод. Дело небыстрое, – высокомерно заявил сосед, снова скрестя руки на груди. – Боитесь, что Тихий тупик переименуют в нечто неприличное?
– То-то Элоиз Мало обрадуется, – усмехнулся Поль. – Целый тупик имени ее.
Когда мужчины закончили обмен любезностями, я пропустила, потому что заметила в окне мелькнувшие светлые волосы. Понятней не стало. Но теперь только остается дождаться скандала с разводом. Мой до сих пор обсасывают в кулуарах, хотя и повод имелся приличный. А тут ради другого…
К печатной мануфактуре Калье мы подъезжали, уже когда начали зажигать уличные огни. Производство здесь не останавливалось ни днем, ни ночью. Но приятней место от этого не становилось. Запах стоял тяжелый, можно сказать, свинцовый. Не так пахнут страницы в новеньких книгах, совсем не так. А пустырь, хоть и маленький, но из-за мрачных кривых отблесков из окон мануфактуры наводил больше жути, чем кладбище. В довершении картины из здания то и дело доносился глухой звук удара и пронзительный скрип.
Я с видом независимой женщины ухватилась за локоть Морасни. Мужчина на это удивленно присвистнул:
– Неужели мадам Агате понадобилась поддержка моей скромной персоны?
– Как непривычно слышать такое мнение о себе, – фыркнула я. – Но защита и внимание требуется моим новеньким туфелькам. Тут такая грязь…
– Вас понести? – ехидно спросил уполномоченный.
– Чтобы мы вдвоем переломали себе шеи, когда вы споткнетесь? – я еще раз осмотрела землю, усыпанную мусором. – Спасибо, но обувь, даже новая, не стоит таких жертв. Вы, господин Моранси, лучше тросточкой активней шуруйте.
– Что, простите? – уполномоченный аж с шага сбился.
– Ну а вдруг на нас из темноты крыса выбежит? – я внимательно посмотрела на самый подозрительный угол. – Так вы ее того…
– Страшная вы женщина, мадам Агата, – цокнул языком Моранси. – Крысу тростью бить.
– Зачем сразу бить? – я возмущенно фыркнула. – Это негуманно. Просто отпугните ее, и все.
Но темнота подкинула нам неожиданность.
– Кто здесь? – спросила она прокуренным мужским баском.
Я молодец, смогла сдержать выкрик. Причем, он отлично сошел бы за ответ на вопрос.
– Это не крыса, – тонким голосом заметила я.
– Какое ценное наблюдение, – усмехнулся Поль Моранси. – Раз не крыса, то можно бить тростью?
– Я бы попросил, – проворчала темнота.
– Я бы тоже, – Моранси выразительно покачал кончиком трости.
Вот так в жизни обычного забулдыги, облюбовавшего этот пустырь для исправления нужды, и появился уполномоченный по особо важным делам. Такого допроса на тему «а что вы здесь собственно делаете?» Полю Моранси проводить еще не приходилось, как и несчастному мужику выкручиваться. А потому что рядом стояла с каменным лицом дама и активно старалась не покраснеть.
– Что-то я уже не горю желанием идти дальше, – после занимательной беседы тихонько сказала я. Оказывается, помои не самое страшное, во что можно наступить.
– Вы согласны поехать домой? – не к месту радостно воскликнул начальник. – Я могу вас проводить до мобиля.
– Не дождетесь, – возмутилась я.
Хорошо, что углубляться в темноту пустыря не пришлось. Те, кто забирал записки из тайника, тоже были людьми разумными.
-Вот! – я указала на сбитый с одного края кирпич в стене. Очень надеюсь, что там не любовное послание. Мне и так перед парнем стыдно, а будет еще обиднее.
