Разумеется, это и должна была быть она! И все-таки Айлин почувствовала укол почти болезненного удивления, пополам с разочарованием. Сударь Безе всегда казался таким хорошим!
Женщина поманила ее в ворота и Айлин, придерживая Пушка за ошейник, подошла, всей кожей чувствуя, как Саймон поднял вокруг нее целых три щита – и это кроме универсального!
- Зачем к нашему порогу пришла служанка Претемнейшей? – спросила карлонка, улыбаясь так приветливо и ласково, что Айлин невольно поежилась. Конечно, нежити бояться нельзя…. Или по крайней мере, очень нежелательно, это проходят еще на первом курсе. И она вовсе не боится! Чего ей бояться, ведь рядом Саймон и Пушок, да и щиты… Но очень уж не подходили друг другу голос карлонки и ее же улыбка! Ой, не вовремя, совсем не вовремя эти мысли!
- А почему ты не ушла в Сады, когда пришло твое время? – тихо спросила Айлин, глядя, как дрожат и двоятся черты лица сударыни Безе, и как слепо глядят ее совершенно черные глаза. Ни зрачка, ни радужки, одна сплошная чернота… Да это, пожалуй, пострашней упыриных морд! – Какое злодеяние тебя удерживает?
Карлонка наклонила голову к плечу – таким гибким движением, словно у нее и костей не было. Вот ведь, а у сударыни Безе эта самая шея завтра наверняка будет болеть!
- Ты знаешь, кто я, - прошелестела она с каким-то даже изумлением и, подумав, добавила. – Так даже лучше. Меня он не понимает...
- Я сама не понимаю, - призналась Айлин. – Мы вас еще не проходили. Но я хочу помочь! Он – это сударь Безе?
Карлонка резко, как-то рвано кивнула, как кукла, которую дернули за ниточки.
- А сударыня Безе – твоя сестра?
Новый кивок. Претемнейшая, благослови мэтра Кирана!
- И он не может тебя отпустить?
Карлонка сгорбила спину и жутко взвыла. Вокруг Айлин тут же возник четвертый щит, а холка Пушка под пальцами пружинисто напряглась.
- Я… поняла, - шепнула Айлин. – Я постараюсь помочь, обещаю! Я изо всех сил постараюсь!
- Если не сможешь – знаешь, что будет, - ответила карлонка безнадежно-тоскливым голосом.
Развернулась на месте.
И пошла по тропинке, через сад, к дому. Даже калитку не закрыла.
Саймон за спиной кашлянул.
- Уже можно говорить, - устало выдохнула Айлин и жалобно попросила: – Только давай в Академию вернемся, ладно? Все равно на нас отвод глаз, тебя никто не заметит. И я все-все расскажу, обещаю. Ой, и еще я должна Иоланде золотой!
В комнате было тепло и уютно: Иоланда, сегодня подрастерявшая обычную вредность, уже во второй раз варила шамьет на всех троих, и даже выставила на стол пирожные, прихваченные с собой еще днем. Вот только Айлин на эти пирожные даже смотреть не хотелось! А вот Саймон и соседка в ожидании обещанного рассказа, уже успели умять по два, и то и дело поглядывали на Айлин с нетерпеливым интересом, а она все не знала, как начать.
Ладно, нужно начать уже хоть как-нибудь!
Еще раз почесав Пушка, она наконец решилась.
- Я читала про одну нежить. Давно… ну, это неважно. У нас они не водятся! И в Итлии, и в Арлезе, и в Вольфгарде, и даже во Фрагане. Только во Влахии и Карлонии!
- Так бывает? – удивилась Иоланда, и Саймон кивнул.
- Еще как! Эндемичная, она же территориальная, нежить. Очень даже ее много, вот например, вольфгардские утбурды! Чтобы такой вылупился, должен замерзнуть насмерть грудной младенец, причем не просто, а брошенный замерзать родной матерью. В Арлезе, сама понимаешь, такое не заведется. За недостаточностью условий, как мэтр Ирвинг говорит. Ну а тут что, Ревенгар?
- Они редкие, - поспешно заговорила Айлин и отвела глаза от передернувшейся Иоланды. – В общем, им тоже нужны условия для вылупления. Вот если две сестры от одного отца и одной матери родились в один и тот же месяц, день и час, с разницей… с разницей… ну, неважно, какой разницей, хоть год, хоть пять, главное, один месяц, день и час! И будут дружны между собой, это тоже очень важно, то они могут стать повилэчкой. Саймон, не смотри так, я не виновата, что у карлонцев такие слова!
Она потерла виски, пытаясь объяснить как можно понятнее.
- Но просто родиться и дружить – мало! Одна из сестер должна умереть… ну, это понятно! Но вот если, когда она умрет, а ее кто-то любит, и начнет говорить второй сестре… ну, что-то вроде того, что лучше бы она умерла… или что умершая была во всем лучше… или еще как-то удерживать, то вот тогда повилэчка и вылупляется! Душа умершей вселяется в живую, понимаете?
- Как у одержимой? – удивился Саймон и задумчиво признал. – Вообще-то она и правда похожа…
Айлин мотнула головой.
- Нет же! То есть… не совсем! Повилэчка не пытается подчинить тело, ведь она же любит сестру, помнишь? Только ночью, когда та спит или без сознания! Но чем больше жалеют о мертвой, тем она становится сильнее! А душа живой держится в теле все хуже, и однажды совсем перестает держаться. И уходит в Сады! Ну вот, а повилэчка изо всех сил пытается этому помешать! И поэтому она… - Айлин сглотнула. – Она постепенно убивает того, кто ее создал, понимаете?
- Сударя Безе! – охнула Иоланда.
- Ну да! А его жена наутро ничего не помнит, потому что она-то ничего не делала! И сам сударь Безе, потому что повилэчка насылает на жертву сон.
- И… как от нее избавиться? – напряженно спросил Саймон. – От нее вообще можно избавиться?
- Можно, - вздохнула Айлин. – Только наши способы не подойдут, и упокоить ее тоже не выйдет. Нужно, чтобы ее прекратили держать, а ее сестру полюбили, понимаешь? И никогда, никогда их не сравнивали. А сударыня Безе, то есть ее сестра… она уже очень, очень сильная! Я… просто не знаю, сколько у сударя Безе осталось времени.
- Что-то мне совсем не хочется больше есть его пирожные, - сказала вдруг Иоланда, неприязненно морщась. – Эддерли, заберите их с собой, когда пойдете!
- Я тоже не хочу, - буркнул Саймон и скривился. – Но условие простое. Я завтра ему скажу. Загляну перед отъездом и скажу. Ничего, проснется на рассвете. Ради собственной жизни!
- Условие очень простое, - согласилась Айлин и в сгустившейся тревожной тишине еле слышно добавила. – Только мэтр Киран… Он писал, что это мало кому удается.
- Значит, надо рассказать мэтрам-преподавателям! – решительно взмахнула рукой Иоланда. – Пусть найдут кладбищенского мастера и… что вы так кривитесь? Разве это не поможет?
- Поможет. – Мрачно согласился действительно скривившийся Саймон. – Только понимаешь, Иоланда, она же одержимая получается, эта сударыня Безе. А чем сильнее одержимость духом, тем сложнее изгнать его из тела. А у нее очень высокий уровень одержимости, не ниже восьмого, иначе глаза были бы обыкновенными! На этом уровне изгнать духа силой можно, только если убить тело, понимаешь? Нужно договариваться добром, тем более, что и сам дух не против. В общем, с сударем Безе я сам поговорю. А вы ложитесь спать. И выкиньте, что ли, эту гадость? – добавил он и покосился на пирожные с омерзением.
Иоланда ворвалась в комнату так, словно за ней гналось умертвие. Или даже мэтр Бастельеро. Нет, мэтр Бастельеро верхом на умертвии. Глаза соседки были совершенно круглыми и перепуганными, волосы спутались, а мантия и вовсе перекосилась. Айлин, не вставая с кровати, щелкнула пальцами, накрывая соседку щитом. Что бы за ней ни гналось, щит не помешает!
- Дура! – рявкнула Иоланда, почему-то не оценив заботу, и повалилась на постель, часто и хрипло дыша. Айлин даже испугалась – да что же случилось?!
- Я была в городе, - выдавила соседка. – Там сударыню Безе. Казнят. За мужеубийство.
Пушок высунулся из-под кровати и уставился на Иоланду. В точности, как сама Айлин.
- За мужеубийство, - глупо повторила Айлин. – За муже…
- Ну да! – Иоланда всхлипнула. – Мы туда зашли с девочками… Я не хотела, с тех пор даже думать о его пирожных не могу, но Аделин приехала с практики, а она их любит… Народу было много, все столики заняты! Она разносила шамьет, а потом споткнулась, разлила мне на платье, а сударь Безе рассердился! Они за стойку ушли, а я «Кошачье ухо» сделала и услышала… он ей так и сказал, что ее сестра бы никогда не облила гостий, да еще магесс, и тогда... тогда... У нее глаза стали черные! Представляешь, совсем черные! Она схватила нож, и начала его колоть этим ножом! Просто как… как швея иголкой! Он уже упал, а она все колола, а потом села рядом – и все! Даже не шевельнулась, когда гости оттуда кинулись…
И содрогнулась, как от холода. Айлин, вскочив, сдернула с кровати толстое шерстяное покрывало – немного колючее, но зато теплое и набросила его Иоланде на плечи. Соседка, поспешно стянув его на груди дрожащими пальцами, бросила на Айлин благодарный взгляд и с размаху села на постель.
Айлин села на свою и принялась механически гладить Пушка.
Сударыню Безе казнят. Вот прямо сейчас казнят, а ведь она не хотела убивать мужа, она совершенно точно этого не хотела, и даже ее сестра, первая сударыня Безе…. Даже она всего лишь хотела упокоиться с миром и чтобы ее сестра была счастлива! Ну почему все так несправедливо?! Почему она, Айлин, не смогла ничего сделать? Почему не пошла к милорду Эддерли или к мэтру Бастельеро?! Правда, тогда сударыню Безе наверняка убили бы, особенно мэтр Бастельеро… Но ведь она все равно умерла или вот-вот умрет, но может быть, выжил бы ее муж? Ну почему все так… так отвратительно неправильно?! Неужели не было пути, на котором совсем никто не пострадал бы?!
- Я не понимаю! – прошептала она, не выдержав повисшей тишины. - Саймон же с ним говорил, точно говорил! Почему сударь Безе сказал… ну, то что сказал?! Может быть, он не поверил? Просто не поверил, только потому, что Саймон – адепт? Но ведь обратился же он за помощью…
- Мне показалось, он просто не сдержался, - буркнула Иоланда. – Я тогда прямо на него смотрела и увидела… выпалил в сердцах и сам испугался, точно испугался. Поздно только… - и, помолчав, зло добавила: - Девчонки больше всего волнуются, кому достанется кондитерская. Знаешь что, Ревенгар? Кому бы она ни досталась, ноги моей там не будет. Вот в этом я точно уверена!
Не то чтобы Айлин считала, что Ида ни в чем не виновата.
Еще как виновата! Украсть чужую одежду, даже белье – да для такого… даже названия нет, вот!
С другой же стороны, Ида есть Ида. Уж Айлин-то от нее ничего, кроме пакостей, и ждать не стоило. А значит, быть настороже там, где Ида тоже может оказаться. И ведь слышала же голоса Морьезы и Лионоры, даже смешки слышала, но расслабилась, пригрелась в горячей купальне после практики на кладбище и ни о чем плохом даже не подумала. Дура! А вот теперь на ширме ни полотенца, ни лифа, ни панталон, про мантию и говорить нечего. Даже ботинки унесли, мерзавки! Ну Айлин им покажет! А в следующий раз будет брать в купальню Пушка.
Да-да, покажет, вот только для этого нужно выбраться из купальни, а как это сделать, когда дорогие соученицы не оставили даже ниточки? Не идти же в общежитие нагишом, хотя Ида с Лионорой, небось, на это и рассчитывают. Наверняка засели где-то поблизости, и хорошо, если только вдвоем – но на такое везение нечего и надеяться! Ох, но не ночевать же в купальне?
Выйдя из-за ширмы, Айлин осмотрела раздевалку. Ну, вдруг мерзкая шутка Иды все-таки немного безобиднее, чем кажется, и одежда лежит на скамье?
Но все скамьи были совершенно пусты и Айлин скрипнула зубами от беспомощной злости. Ну ладно же, Ида! Настоящие леди не теряют присутствия духа при любом происшествии – учитель этикета не уставал это повторять, хотя вряд ли он имел в виду именно такое… происшествие. А уж боевичке тем более не стоит придавать значения подобной… глупой пакости. Отец однажды сказал, что на войне приходилось драться, даже не успев одеться, а уж ей-то не надо даже драться. Только дойти до своей комнаты. Всего шесть лестничных пролетов и два длинных коридора.
О, как же Ида за это ответит!
Стиснув зубы, Айлин вытащила шпильки, которыми закрепила волосы еще перед практикой, и принялась расплетать косы. Говорят, альвийские дамы могут завернуться в свои же волосы до самых пяток, как в плащ – у нее же волосы куда короче, всего лишь до середины бедер… но этого достаточно, чтобы прикрыть самое… непристойное!
И тут открылась дверь раздевалки.
Все с таким трудом собранное присутствие духа развеялось быстрее, чем морой под летним солнцем. Взвизгнув, Айлин метнулась за ширму.
- Милая Айлин? – раздался через мгновение голос Дарры, полный такого безграничного изумления, что Айлин тихонько заскулила.
Ох, ну почему сюда должен был зайти именно Дарра?! Нет-нет, конечно, он ни за что не станет над ней потешаться, но так опозориться именно перед ним?! Совершенно невыносимо! О-о, пусть бы это был кто угодно другой! Уж теперь-то Ида может торжествовать, сколько ей вздумается – такого непереносимого стыда Айлин не испытывала, кажется, еще ни разу в жизни!
- Милая Айлин… - снова раздался голос Дарры куда тише, чем прежде – и, кажется, охрипший. – С вами все в порядке?
- И если да, то почему ты торчишь за ширмой, а не идешь спать? – вопросил голос Саймона, и Айлин схватилась за голову. И она только что думала, что хуже быть не может?!
- Я… Я не могу выйти! – крикнула она, точно зная, что молчать ни в коем случае нельзя.
С Саймона станется и за ширму заглянуть, а так из раздевалки точно ничего не видно… только ноги, не слишком высоко, слава Всеблагой Матери!
- Почему? – забеспокоился Саймон. – Что, опять порча? «Красный ветер»? Или что-то еще серьезнее? Если не можешь снять, мы поможем! Дарра, ну что ты встал, как столб, надо помочь!
- Нет! - вскрикнула Айлин еще отчаяннее. – Не надо! Нет никакой порчи! Я просто… просто… Просто потеряла одежду! Случайно!
- Потеряла? Случайно?! – повторил Саймон так растерянно, что Айлин наверняка стало бы смешно. В какой-нибудь другой раз!
- Саймон, ты недогадлив, - сообщил Дарра таким неприятно-скрипучим голосом, что Айлин едва не выглянула проверить – точно ли это говорит именно он. – А милая Айлин слишком добра, чтобы обвинять кого-то в краже. Какая… мерзкая выходка!
- В краже? – переспросил Саймон мрачно. – А, так вот почему Морьеза тут крутилась! Да еще и не одна… И в самом деле, какова мерзавка! Ну, за это она ответит, да и ее дружки тоже. Айлин, а ты подожди немного. Мы сейчас… Дарра, что ты делаешь?
Айлин тоже дорого дала бы, чтобы узнать, что именно делает Дарра – но в щель между ширмой и полом увидела только его сапоги, направляющиеся к купальне. А потом через верхнюю часть ширмы свесилась темная ткань.
- Возьмите мою мантию, милая Айлин, - спокойно сказал невидимый Дарра. – К сожалению, она не слишком свежа, но вы вполне сможете дойти в ней до комнаты. Мы с Саймоном вас проводим, а что касается адептки Морьезы… вам не стоит о ней беспокоиться. Ничего подобного она не повторит, обещаю.
- Спасибо, Дарра! – выдохнула Айлин, поспешно сдергивая с ширмы мантию и ныряя в объятия теплой плотной ткани.
- Не стоит благодарности, - откликнулся Дарра так сдержанно, что это прозвучало почти неестественно. – И позвольте проводить вас до комнаты. Мне будет спокойнее.
Айлин одернула мантию, потуже затянула пояс, подобрала подол и, выйдя из-за ширмы, с благодарностью оперлась на предупредительно поданную Даррой руку.
Женщина поманила ее в ворота и Айлин, придерживая Пушка за ошейник, подошла, всей кожей чувствуя, как Саймон поднял вокруг нее целых три щита – и это кроме универсального!
- Зачем к нашему порогу пришла служанка Претемнейшей? – спросила карлонка, улыбаясь так приветливо и ласково, что Айлин невольно поежилась. Конечно, нежити бояться нельзя…. Или по крайней мере, очень нежелательно, это проходят еще на первом курсе. И она вовсе не боится! Чего ей бояться, ведь рядом Саймон и Пушок, да и щиты… Но очень уж не подходили друг другу голос карлонки и ее же улыбка! Ой, не вовремя, совсем не вовремя эти мысли!
- А почему ты не ушла в Сады, когда пришло твое время? – тихо спросила Айлин, глядя, как дрожат и двоятся черты лица сударыни Безе, и как слепо глядят ее совершенно черные глаза. Ни зрачка, ни радужки, одна сплошная чернота… Да это, пожалуй, пострашней упыриных морд! – Какое злодеяние тебя удерживает?
Карлонка наклонила голову к плечу – таким гибким движением, словно у нее и костей не было. Вот ведь, а у сударыни Безе эта самая шея завтра наверняка будет болеть!
- Ты знаешь, кто я, - прошелестела она с каким-то даже изумлением и, подумав, добавила. – Так даже лучше. Меня он не понимает...
- Я сама не понимаю, - призналась Айлин. – Мы вас еще не проходили. Но я хочу помочь! Он – это сударь Безе?
Карлонка резко, как-то рвано кивнула, как кукла, которую дернули за ниточки.
- А сударыня Безе – твоя сестра?
Новый кивок. Претемнейшая, благослови мэтра Кирана!
- И он не может тебя отпустить?
Карлонка сгорбила спину и жутко взвыла. Вокруг Айлин тут же возник четвертый щит, а холка Пушка под пальцами пружинисто напряглась.
- Я… поняла, - шепнула Айлин. – Я постараюсь помочь, обещаю! Я изо всех сил постараюсь!
- Если не сможешь – знаешь, что будет, - ответила карлонка безнадежно-тоскливым голосом.
Развернулась на месте.
И пошла по тропинке, через сад, к дому. Даже калитку не закрыла.
Саймон за спиной кашлянул.
- Уже можно говорить, - устало выдохнула Айлин и жалобно попросила: – Только давай в Академию вернемся, ладно? Все равно на нас отвод глаз, тебя никто не заметит. И я все-все расскажу, обещаю. Ой, и еще я должна Иоланде золотой!
***
В комнате было тепло и уютно: Иоланда, сегодня подрастерявшая обычную вредность, уже во второй раз варила шамьет на всех троих, и даже выставила на стол пирожные, прихваченные с собой еще днем. Вот только Айлин на эти пирожные даже смотреть не хотелось! А вот Саймон и соседка в ожидании обещанного рассказа, уже успели умять по два, и то и дело поглядывали на Айлин с нетерпеливым интересом, а она все не знала, как начать.
Ладно, нужно начать уже хоть как-нибудь!
Еще раз почесав Пушка, она наконец решилась.
- Я читала про одну нежить. Давно… ну, это неважно. У нас они не водятся! И в Итлии, и в Арлезе, и в Вольфгарде, и даже во Фрагане. Только во Влахии и Карлонии!
- Так бывает? – удивилась Иоланда, и Саймон кивнул.
- Еще как! Эндемичная, она же территориальная, нежить. Очень даже ее много, вот например, вольфгардские утбурды! Чтобы такой вылупился, должен замерзнуть насмерть грудной младенец, причем не просто, а брошенный замерзать родной матерью. В Арлезе, сама понимаешь, такое не заведется. За недостаточностью условий, как мэтр Ирвинг говорит. Ну а тут что, Ревенгар?
- Они редкие, - поспешно заговорила Айлин и отвела глаза от передернувшейся Иоланды. – В общем, им тоже нужны условия для вылупления. Вот если две сестры от одного отца и одной матери родились в один и тот же месяц, день и час, с разницей… с разницей… ну, неважно, какой разницей, хоть год, хоть пять, главное, один месяц, день и час! И будут дружны между собой, это тоже очень важно, то они могут стать повилэчкой. Саймон, не смотри так, я не виновата, что у карлонцев такие слова!
Она потерла виски, пытаясь объяснить как можно понятнее.
- Но просто родиться и дружить – мало! Одна из сестер должна умереть… ну, это понятно! Но вот если, когда она умрет, а ее кто-то любит, и начнет говорить второй сестре… ну, что-то вроде того, что лучше бы она умерла… или что умершая была во всем лучше… или еще как-то удерживать, то вот тогда повилэчка и вылупляется! Душа умершей вселяется в живую, понимаете?
- Как у одержимой? – удивился Саймон и задумчиво признал. – Вообще-то она и правда похожа…
Айлин мотнула головой.
- Нет же! То есть… не совсем! Повилэчка не пытается подчинить тело, ведь она же любит сестру, помнишь? Только ночью, когда та спит или без сознания! Но чем больше жалеют о мертвой, тем она становится сильнее! А душа живой держится в теле все хуже, и однажды совсем перестает держаться. И уходит в Сады! Ну вот, а повилэчка изо всех сил пытается этому помешать! И поэтому она… - Айлин сглотнула. – Она постепенно убивает того, кто ее создал, понимаете?
- Сударя Безе! – охнула Иоланда.
- Ну да! А его жена наутро ничего не помнит, потому что она-то ничего не делала! И сам сударь Безе, потому что повилэчка насылает на жертву сон.
- И… как от нее избавиться? – напряженно спросил Саймон. – От нее вообще можно избавиться?
- Можно, - вздохнула Айлин. – Только наши способы не подойдут, и упокоить ее тоже не выйдет. Нужно, чтобы ее прекратили держать, а ее сестру полюбили, понимаешь? И никогда, никогда их не сравнивали. А сударыня Безе, то есть ее сестра… она уже очень, очень сильная! Я… просто не знаю, сколько у сударя Безе осталось времени.
- Что-то мне совсем не хочется больше есть его пирожные, - сказала вдруг Иоланда, неприязненно морщась. – Эддерли, заберите их с собой, когда пойдете!
- Я тоже не хочу, - буркнул Саймон и скривился. – Но условие простое. Я завтра ему скажу. Загляну перед отъездом и скажу. Ничего, проснется на рассвете. Ради собственной жизни!
- Условие очень простое, - согласилась Айлин и в сгустившейся тревожной тишине еле слышно добавила. – Только мэтр Киран… Он писал, что это мало кому удается.
- Значит, надо рассказать мэтрам-преподавателям! – решительно взмахнула рукой Иоланда. – Пусть найдут кладбищенского мастера и… что вы так кривитесь? Разве это не поможет?
- Поможет. – Мрачно согласился действительно скривившийся Саймон. – Только понимаешь, Иоланда, она же одержимая получается, эта сударыня Безе. А чем сильнее одержимость духом, тем сложнее изгнать его из тела. А у нее очень высокий уровень одержимости, не ниже восьмого, иначе глаза были бы обыкновенными! На этом уровне изгнать духа силой можно, только если убить тело, понимаешь? Нужно договариваться добром, тем более, что и сам дух не против. В общем, с сударем Безе я сам поговорю. А вы ложитесь спать. И выкиньте, что ли, эту гадость? – добавил он и покосился на пирожные с омерзением.
***
Иоланда ворвалась в комнату так, словно за ней гналось умертвие. Или даже мэтр Бастельеро. Нет, мэтр Бастельеро верхом на умертвии. Глаза соседки были совершенно круглыми и перепуганными, волосы спутались, а мантия и вовсе перекосилась. Айлин, не вставая с кровати, щелкнула пальцами, накрывая соседку щитом. Что бы за ней ни гналось, щит не помешает!
- Дура! – рявкнула Иоланда, почему-то не оценив заботу, и повалилась на постель, часто и хрипло дыша. Айлин даже испугалась – да что же случилось?!
- Я была в городе, - выдавила соседка. – Там сударыню Безе. Казнят. За мужеубийство.
Пушок высунулся из-под кровати и уставился на Иоланду. В точности, как сама Айлин.
- За мужеубийство, - глупо повторила Айлин. – За муже…
- Ну да! – Иоланда всхлипнула. – Мы туда зашли с девочками… Я не хотела, с тех пор даже думать о его пирожных не могу, но Аделин приехала с практики, а она их любит… Народу было много, все столики заняты! Она разносила шамьет, а потом споткнулась, разлила мне на платье, а сударь Безе рассердился! Они за стойку ушли, а я «Кошачье ухо» сделала и услышала… он ей так и сказал, что ее сестра бы никогда не облила гостий, да еще магесс, и тогда... тогда... У нее глаза стали черные! Представляешь, совсем черные! Она схватила нож, и начала его колоть этим ножом! Просто как… как швея иголкой! Он уже упал, а она все колола, а потом села рядом – и все! Даже не шевельнулась, когда гости оттуда кинулись…
И содрогнулась, как от холода. Айлин, вскочив, сдернула с кровати толстое шерстяное покрывало – немного колючее, но зато теплое и набросила его Иоланде на плечи. Соседка, поспешно стянув его на груди дрожащими пальцами, бросила на Айлин благодарный взгляд и с размаху села на постель.
Айлин села на свою и принялась механически гладить Пушка.
Сударыню Безе казнят. Вот прямо сейчас казнят, а ведь она не хотела убивать мужа, она совершенно точно этого не хотела, и даже ее сестра, первая сударыня Безе…. Даже она всего лишь хотела упокоиться с миром и чтобы ее сестра была счастлива! Ну почему все так несправедливо?! Почему она, Айлин, не смогла ничего сделать? Почему не пошла к милорду Эддерли или к мэтру Бастельеро?! Правда, тогда сударыню Безе наверняка убили бы, особенно мэтр Бастельеро… Но ведь она все равно умерла или вот-вот умрет, но может быть, выжил бы ее муж? Ну почему все так… так отвратительно неправильно?! Неужели не было пути, на котором совсем никто не пострадал бы?!
- Я не понимаю! – прошептала она, не выдержав повисшей тишины. - Саймон же с ним говорил, точно говорил! Почему сударь Безе сказал… ну, то что сказал?! Может быть, он не поверил? Просто не поверил, только потому, что Саймон – адепт? Но ведь обратился же он за помощью…
- Мне показалось, он просто не сдержался, - буркнула Иоланда. – Я тогда прямо на него смотрела и увидела… выпалил в сердцах и сам испугался, точно испугался. Поздно только… - и, помолчав, зло добавила: - Девчонки больше всего волнуются, кому достанется кондитерская. Знаешь что, Ревенгар? Кому бы она ни досталась, ноги моей там не будет. Вот в этом я точно уверена!
Глава 6. Тревожные сны Дарры Аранвена
Не то чтобы Айлин считала, что Ида ни в чем не виновата.
Еще как виновата! Украсть чужую одежду, даже белье – да для такого… даже названия нет, вот!
С другой же стороны, Ида есть Ида. Уж Айлин-то от нее ничего, кроме пакостей, и ждать не стоило. А значит, быть настороже там, где Ида тоже может оказаться. И ведь слышала же голоса Морьезы и Лионоры, даже смешки слышала, но расслабилась, пригрелась в горячей купальне после практики на кладбище и ни о чем плохом даже не подумала. Дура! А вот теперь на ширме ни полотенца, ни лифа, ни панталон, про мантию и говорить нечего. Даже ботинки унесли, мерзавки! Ну Айлин им покажет! А в следующий раз будет брать в купальню Пушка.
Да-да, покажет, вот только для этого нужно выбраться из купальни, а как это сделать, когда дорогие соученицы не оставили даже ниточки? Не идти же в общежитие нагишом, хотя Ида с Лионорой, небось, на это и рассчитывают. Наверняка засели где-то поблизости, и хорошо, если только вдвоем – но на такое везение нечего и надеяться! Ох, но не ночевать же в купальне?
Выйдя из-за ширмы, Айлин осмотрела раздевалку. Ну, вдруг мерзкая шутка Иды все-таки немного безобиднее, чем кажется, и одежда лежит на скамье?
Но все скамьи были совершенно пусты и Айлин скрипнула зубами от беспомощной злости. Ну ладно же, Ида! Настоящие леди не теряют присутствия духа при любом происшествии – учитель этикета не уставал это повторять, хотя вряд ли он имел в виду именно такое… происшествие. А уж боевичке тем более не стоит придавать значения подобной… глупой пакости. Отец однажды сказал, что на войне приходилось драться, даже не успев одеться, а уж ей-то не надо даже драться. Только дойти до своей комнаты. Всего шесть лестничных пролетов и два длинных коридора.
О, как же Ида за это ответит!
Стиснув зубы, Айлин вытащила шпильки, которыми закрепила волосы еще перед практикой, и принялась расплетать косы. Говорят, альвийские дамы могут завернуться в свои же волосы до самых пяток, как в плащ – у нее же волосы куда короче, всего лишь до середины бедер… но этого достаточно, чтобы прикрыть самое… непристойное!
И тут открылась дверь раздевалки.
Все с таким трудом собранное присутствие духа развеялось быстрее, чем морой под летним солнцем. Взвизгнув, Айлин метнулась за ширму.
- Милая Айлин? – раздался через мгновение голос Дарры, полный такого безграничного изумления, что Айлин тихонько заскулила.
Ох, ну почему сюда должен был зайти именно Дарра?! Нет-нет, конечно, он ни за что не станет над ней потешаться, но так опозориться именно перед ним?! Совершенно невыносимо! О-о, пусть бы это был кто угодно другой! Уж теперь-то Ида может торжествовать, сколько ей вздумается – такого непереносимого стыда Айлин не испытывала, кажется, еще ни разу в жизни!
- Милая Айлин… - снова раздался голос Дарры куда тише, чем прежде – и, кажется, охрипший. – С вами все в порядке?
- И если да, то почему ты торчишь за ширмой, а не идешь спать? – вопросил голос Саймона, и Айлин схватилась за голову. И она только что думала, что хуже быть не может?!
- Я… Я не могу выйти! – крикнула она, точно зная, что молчать ни в коем случае нельзя.
С Саймона станется и за ширму заглянуть, а так из раздевалки точно ничего не видно… только ноги, не слишком высоко, слава Всеблагой Матери!
- Почему? – забеспокоился Саймон. – Что, опять порча? «Красный ветер»? Или что-то еще серьезнее? Если не можешь снять, мы поможем! Дарра, ну что ты встал, как столб, надо помочь!
- Нет! - вскрикнула Айлин еще отчаяннее. – Не надо! Нет никакой порчи! Я просто… просто… Просто потеряла одежду! Случайно!
- Потеряла? Случайно?! – повторил Саймон так растерянно, что Айлин наверняка стало бы смешно. В какой-нибудь другой раз!
- Саймон, ты недогадлив, - сообщил Дарра таким неприятно-скрипучим голосом, что Айлин едва не выглянула проверить – точно ли это говорит именно он. – А милая Айлин слишком добра, чтобы обвинять кого-то в краже. Какая… мерзкая выходка!
- В краже? – переспросил Саймон мрачно. – А, так вот почему Морьеза тут крутилась! Да еще и не одна… И в самом деле, какова мерзавка! Ну, за это она ответит, да и ее дружки тоже. Айлин, а ты подожди немного. Мы сейчас… Дарра, что ты делаешь?
Айлин тоже дорого дала бы, чтобы узнать, что именно делает Дарра – но в щель между ширмой и полом увидела только его сапоги, направляющиеся к купальне. А потом через верхнюю часть ширмы свесилась темная ткань.
- Возьмите мою мантию, милая Айлин, - спокойно сказал невидимый Дарра. – К сожалению, она не слишком свежа, но вы вполне сможете дойти в ней до комнаты. Мы с Саймоном вас проводим, а что касается адептки Морьезы… вам не стоит о ней беспокоиться. Ничего подобного она не повторит, обещаю.
- Спасибо, Дарра! – выдохнула Айлин, поспешно сдергивая с ширмы мантию и ныряя в объятия теплой плотной ткани.
- Не стоит благодарности, - откликнулся Дарра так сдержанно, что это прозвучало почти неестественно. – И позвольте проводить вас до комнаты. Мне будет спокойнее.
Айлин одернула мантию, потуже затянула пояс, подобрала подол и, выйдя из-за ширмы, с благодарностью оперлась на предупредительно поданную Даррой руку.
