Владыка Кармагара привык ориентироваться во тьме, она сама направляла его, указывая путь, что так надежно ею скрывался. Гримм находил утешение во мраке, тьма переполняла его сердце и душу, позволяя жить только злобой и ненавистью. Даже мнимая любовь к Дариане Анвиль была ничем иным, как эгоистичным желанием, еще больше распаляющим внутреннюю ярость. Чернота души требовала в рабство светлейшее из чувств всех трех миров – Любовь, Вечную Любовь – Д’Амару. Ведь если погибнет любовь, царство живых потеряет всякую надежду, защиту, святость, становясь уязвимым, не имеющим доблестных целей и благородных устремлений для борьбы с наползающим мраком. Тиара Вечного Заточения – надежный союзник, ее магия позаботится о том, чтобы Д’Амара навеки забылась непроглядной тьмой и непременно нашла в ней утешение, обратив свое святое чувство к истинному воплощению ненависти, страха, зла – Гримму, властителю Кармагара, Уварга, а вскоре и всех Свободных Земель. Наивная, глупая Вечная Любовь склонится перед коварством Мрачной Бездны. Тьма обрекла Свет на погибель.
Впереди показался узкий арочный проем, а за ним десятки крутых ступеней, ведущих чародея к сводам глубоких дворцовых подземелий. В настоящее время эти помещения находятся в запустении и уже давно не используются, десятилетиями сюда не ступает нога человека даже самого любознательного и бесстрашного. Однако покрытые копотью и плесенью стены этих подземелий по сей день хранят боль и мучения людей, что когда-то погибали здесь. Как рассказывала Гримму нынешняя королева Ниф, предки ее не всегда славились добрым нравом и справедливым правлением. Многие из владык этой страны жестоко пытали мнимых врагов или изменников, отыскивая хотя бы малейший повод, лишь бы затем с маниакальным огнем в глазах смотреть, как предатели умирают самой страшной и медленной смертью. Хвала Творцу, те времена давно минули, жестокие властители сменились более сердечными, канули в небытие деспотичные методы правления. И только темное подземелье хранит жуткие картины прошлого, в чьих глухих коридорах еще едва различимо слышатся стенания сотен неупокоенных человеческих душ.
- О, да… Это именно то, что нужно… - хриплым шепотом произнес Гримм, отперев проржавевший засов решетки, что вела в пыточную.
Под тяжелым взглядом чародея чугунная дверь распахнулась, словно шелковый тюль от порыва февральского ветра, и с гулким скрипом примкнула к стене, пропуская самого опасного посетителя, из всех когда-либо бывавших здесь. Это место буквально содрогалось от леденящей скорби, пропитывая сам воздух запахом смерти и вечных мук. Именно это сейчас и требовалось Гримму, чтобы забыть о своей боли, он должен был сполна насладиться чужой. Чародей шел уверено, не сбавляя темпа, к самому эпицентру отчаяния, пока перед ним не предстала та самая камера для пыток с огромным каменным алтарем и полностью зеркальными стенами.
В этой комнате не было ужасающих металлических конструкций для физического воздействия на жертву, чьи страшные ножи способны отрубать пальцы, молоты – дробить черепа, клещи – вырывать ногти, или щипцы, чтобы сдирать кожу живьем. Нет, здесь причиняли боль воздействием магическим, и боль эта по своей силе не шла ни в какое сравнение с физической пыткой, поскольку приносила жертве страдания еще и душевные. Почти все подопытные, попадавшие в эту шестиугольную камеру, встречали до последнего не приходящую смерть уже будучи безрассудными, потерявшими всякую способность чувствовать что-либо существами.
Черный маг с упоением втянул, казалось, еще пропитанный кислым запахом крови воздух и приблизился к каменному постаменту. Под ногами его тотчас заскрежетали железные решетки, что были вмонтированы в пол лишь с одной целью – не давать лужам багровой крови расползаться по всему помещению. Слева, у одной из стен шестиугольника, лежали увесистые цепи, после долгих пыток жертву заковывали в жуткие кандалы и оставляли корчиться в муках на ледяном полу, наедине с безумными мыслями о скором возобновлении непосильных страданий. Гримм тотчас представил себя в роли палача, а в качестве жертвы – Лорда Игана Аттема. Здесь, прикованный к каменному алтарю черной магией, он дорого бы заплатил за каждое прикосновение, каждый поцелуй, что оставлял на ее безупречном теле. Он бы заставил мальчишку пожалеть о том, что тот вообще на свет появился и посмел встать на пути у самого Гримма, чьи познания в темных искусствах не имеют границ, чье темное могущество не знает равных!
Полностью охваченный мыслями об отмщении, он опустил Тиару Вечного Заточения на гладкую поверхность жертвенника, как раз в этот момент из-за его спины раздался холодный женский голос:
- Мой господин, это место полнится ужасом и отчаянием!
В дверном проеме возникла Юлиана, глаза ее, казалось, выпрыгнут из орбит от чувства наслаждения, смешанного с восхищением.
- Едва ли я мог бы найти для тиары лучшее временное хранилище, - омерзительная улыбка исказила лицо Гримма, отражаясь в шести зеркальных стенах бесчисленным множеством таких же улыбок.
- Но почему она не могла просто находиться при вас до того момента, пока не перейдет к новой хозяйке?
- А потому, моя темная союзница, что прежде венец рабства нуждается в энергии, и, чем сильнее эта энергия, тем надежнее сработает заклятие. Тиара Вечного Заточения выкована в глубинах Мрачной Бездны, среди густейшей тьмы, безмерной скорби, безнадежного отчаяния. Магия ее невероятно могущественна, поскольку черпает силы из Источника Забвения. Дариана Анвиль наделена неведомыми способностями, не так просто будет совладать с силой ее дара и бесстрашием духа. Я больше не хочу недооценивать эту женщину, не должно быть никаких промахов, а посему лучше заранее перестраховаться и подготовиться. Награда с избытком окупит все старания и любые жертвы… А сейчас, коварная Посланница Мрака, мы должны заняться делами насущными. До прибытия Жрецов Темного Братства мне необходимо завладеть еще одним Символом Свободы.
- Но, мой повелитель, даже граничащие с Нифами государства находятся на довольно удаленном расстоянии. Вы потратите на дорогу гораздо больше времени, чем потребуется Жрецам Братства на оставшийся путь из Кармагара сюда, что неизбежно приведет к заминкам в вашем первоначальном плане, - возразила Юлиана, все также стоя за спиной чародея.
- Ты, безусловно, права, Юлиана. Однако у меня имеются основания полагать, что я все же смогу обогнать время, - загадочно произнес Гримм.
- Если вы желаете подвергнуть себя риску и воспользоваться крыльями Грифонов, то, думается мне, этот способ не самый безопасный, хотя и однозначно самый быстрый, чтобы подобраться к Символу Свободы.
Посланница Мрака скрестила руки на груди и уверенной поступью прошла в центр камеры, остановившись прямо перед Гриммом с выражением полного недовольства на лице. Она уже собиралась продолжить наставлять непослушного ученика, напрочь забыв, что обращается к сильнейшему черному магу, возможно, из всех когда-либо рожденных, как Гримм тотчас оборвал ее монолог жестом поднятой руки.
- Мне нравится твоя смелая манера высказывать все напрямик, невзирая на то, понравится собеседнику сказанное тобой или нет. В вопросах покорения мира нет места условностям, как и никчемному преклонению перед титулами, когда ради выказывания раболепия или скованные страхом люди жертвуют ценными мыслями, не желая вызвать гнев или неодобрения у своего владыки. Здесь ты права, Юлиана, однако ошиблась в другом. Я не склонен совершать импульсивных поступков, их скорее можно приписать вечно положительным героям, вроде Игана Аттема, я же всегда холоден и расчетлив, моему разуму не мешают мыслить глупые возвышенные чувства. Честь, доблесть, всеобщее благополучие не волнуют мое сознание, не находят отклика в моем сердце, а, значит, я всегда на шаг впереди. Всю свою жизнь я стремился к знаниям, которые возвысят мою магию и сделают ее несравнимо могущественной. С величайшим наслаждением готов заявить, что мне удалось исполнить задуманное. Основательно покопавшись в трудах темнейших магов древности, я кое-чему научился!
Гримм щелчком пальцев призвал самый густой мрак собственной души, и клубы тьмы закружились, окутывая чародея с ног до головы. В одно мгновение он превратился в огромную черную гарпию с длинными острыми когтями, способными легким касанием перерезать горло врага или вырвать сердце из его груди. Хищные глаза птицы осознанно смотрели на Юлиану, которая замерла в восхищении у каменного стола жертвоприношения. Через секунду Гримм снова стал собой.
- Господин, как вам удалось подобное?! – с нескрываемым интересом спросила Посланница Мрака.
- В Городе Просвещенных можно найти чудеса и куда серьезнее перевоплощений, - отмахнулся он. Я привез несколько бесценных книг с заклинаниями, сейчас у меня предостаточно времени для их изучения.
- Вы говорите будничным тоном о той стороне магии, которую сотни лет лучшие чародеи не смогли подчинить своей власти, а вам это удается с особой легкостью. Повелитель, ваш дар единственный в своем роде, и едва ли кто-то способен приблизиться к нему по силе воздействия, - благоговейно рассуждала Юлиана.
Гримм ничего не ответил, он медленно приблизился к женщине, проводя по воздуху рукой сверху вниз, и союзницу тотчас укрыла та же непроглядная мгла, что и чародея минуту назад. Когда же клубы дыма рассеялись, перед ним уже стояла не худая невзрачная Юлиана, а статная, ослепляющая своей красотой Дариана Анвиль. Чародей нежно коснулся ее жемчужных волос, которые так и переливались в блеклом свете единственно зажженного факела в этой комнате, затем провел кончиками пальцев по утонченной шее, плечам, пока колдунья отрешенно разглядывала свой новый облик в зеркальных поверхностях стен.
Юлиана, несомненно, была поражена не только собственным перевоплощением, но, прежде всего, тем, как изменились взгляд и поведение ее повелителя. Еще минуту назад он смотрел сквозь нее, словно она невидимка, будто не способна вызвать ни у одного мужчины во всем этом огромном мире даже проблеска страсти, даже мимолетного намека на желание. А теперь глаза Гримма пылают едва сдерживаемым чувством, его частое дыхание обжигает ее лицо, а пальцы дрожат, соприкасаясь с нежной кожей девушки. Как счастлива должна быть наследная принцесса Аркадии, имея столь восхитительную внешность, которая заставляет трепетать даже самое холодное и черствое сердце.
Гримм внимательно и абсолютно бестактно рассматривал каждый изгиб идеального стана, приходя все в больший восторг от безоговорочного сходства его творения с оригиналом. На другой результат он не рассчитывал, ибо он сотни раз заглядывал на Поверхность Желаемого и любовался Дарианой, потому ее внешность была изучена им во всех деталях. Чародей приподнял подбородок девушки широкой ладонью и уже хотел поцеловать ее чувственные губы, как вдруг с разочарованием отпрянул назад, даже не пытаясь скрыть отвращения, словно увидел перед собой прокаженную, чья кожа покрыта язвами и гнойниками. Он заглянул в лазурно-голубые глаза и в ту же секунду нашел в них миллион отличий копии от истинной Дарианы. Эти пустые, блеклые, не выражающие ничего, ни единого чувства или мысли глаза невозможно даже сравнивать с живыми, горящими самой магией, силой, отвагой! Их просто немыслимо перепутать с глазами, в коих живет любовь…
К королю Кармагара снова вернулись привычная холодность и безразличие. Со скучающим видом он сказал:
- Магия перевоплощения способна изменить материю, но не сущность. Даже, будучи в обличии другого существа, мы не утратим себя. Это значит, что наш дар, чувства, мысли, воспоминания останутся прежними, тогда как внешность всецело подчинится заклинанию. Жаль лишь, что я выбрал самый неудачный пример для наглядной демонстрации действия перевоплощающей магии… Ты сейчас также не похожа на нее, как если бы при сравнении оставалась в своем собственном теле. Это очевидно даже слепому, Дариану Анвиль в точности не воспроизведет рука и самого Творца, а уж о каком-то второсортном заклятии и говорить нечего!
После этих слов он яростно посмотрел на светловолосую девушку, обращая всю свою злобу не к Посланнице Мрака, а к той, чей образ жил в его мыслях. Гримм уже тысячу раз пожалел, что, поддавшись соблазну, превратил Юлиану в прекрасную принцессу Аркадии, в противном случае ему сейчас бы не пришлось сокрушаться над собственной слабостью. Чародей в мгновение вернул Посланнице Мрака прежний вид, бросил быстрый взгляд на Тиару Вечного Заточения и, резко запахнув плащ, покинул пыточные помещения. А Юлиана осталась стоять на месте, пытаясь унять бешено колотящееся сердце при одном только воспоминании о страстных прикосновениях ее господина. И пусть они предназначались другой, а вовсе не ей.
* * *
Часовой неподвижно стоял на высокой и мощной крепостной стене, осматривая обширные территории Равнин Турииля до самых Восточных Гор. По главной дороге кое-где медленно ползли повозки торговцев и телеги крестьян, снабжавшие столичные рынки продуктами питания и предметами ремесла. Здесь, на юге Свободных Земель, уже было по-летнему жарко, солнце пекло с самого утра и до позднего вечера, пока не пряталось за горизонтом на спасительные несколько часов ночной прохлады. Однако служба есть служба, тем более теперь, когда соседний Уварг по какой-то неизвестной причиной сломлен гражданской войной и, что еще хуже, призвал на помощь армию Кармагара, пожалуй, не самую подходящую на роль миротворца.
Стражник стер пот со лба и направился к кадке с прохладной водой, чтобы в очередной раз утолить жажду и немного побыть в тени от холщового козырька.
- Ну и пекло, а ведь еще даже не полдень! – хрипловатым голосом произнес другой стражник, подходя следом.
- Ты прав, Лукас, и как назло ни дуновения ветерка, словно мы не посреди равнин живем, а со всех сторон окружены лесами да нагорьями, - согласился первый.
- Что там слышно об Уварге? – вдруг спросил Лукас.
- Ты же знаешь, нас не посвящают в дела такого рода, но краем уха я слыхал, что Кармагар приберет теперь к рукам западного соседа, - он оглянулся, желая убедиться, что их разговор не имеет ненужных свидетелей, затем осушил свою железную чарку и продолжил, - Поговаривают также, будто гражданская война лишь выдумка, на самом же деле, Черный Король подчинил себе Уварг. Неспроста ведь сам Лорд Аттем созвал Дружественный Совет, ой и неспроста!..
- Стало быть, грядут смутные времена, - предвидел Лукас, вглядываясь вдаль.
- Поживем-увидим, - пожал плечами часовой. – Вот вернется наш владыка в столицу, тогда и узнаем, что да к чему. В конце концов, от нас с тобой ничего не зависит, пусть государи и другие высшие чины решают судьбы мира, у них ведь для этого магия имеется. Моя бабуля вечно твердит, что нет такого колдуна, который смог бы одолеть правителя Великой Арагонии, даже сам Черный Король на это не способен.
- Не уверен, что твоя бабуля знает точно, каков потенциал у владыки Кармагара. Видится мне, он крайне опасный человек, который к тому же владеет темной магией, - монотонно договаривал Лукас, а все его внимание было занято небольшой черной точкой в небе со стороны северо-востока. – Погляди-ка вон туда.
Впереди показался узкий арочный проем, а за ним десятки крутых ступеней, ведущих чародея к сводам глубоких дворцовых подземелий. В настоящее время эти помещения находятся в запустении и уже давно не используются, десятилетиями сюда не ступает нога человека даже самого любознательного и бесстрашного. Однако покрытые копотью и плесенью стены этих подземелий по сей день хранят боль и мучения людей, что когда-то погибали здесь. Как рассказывала Гримму нынешняя королева Ниф, предки ее не всегда славились добрым нравом и справедливым правлением. Многие из владык этой страны жестоко пытали мнимых врагов или изменников, отыскивая хотя бы малейший повод, лишь бы затем с маниакальным огнем в глазах смотреть, как предатели умирают самой страшной и медленной смертью. Хвала Творцу, те времена давно минули, жестокие властители сменились более сердечными, канули в небытие деспотичные методы правления. И только темное подземелье хранит жуткие картины прошлого, в чьих глухих коридорах еще едва различимо слышатся стенания сотен неупокоенных человеческих душ.
- О, да… Это именно то, что нужно… - хриплым шепотом произнес Гримм, отперев проржавевший засов решетки, что вела в пыточную.
Под тяжелым взглядом чародея чугунная дверь распахнулась, словно шелковый тюль от порыва февральского ветра, и с гулким скрипом примкнула к стене, пропуская самого опасного посетителя, из всех когда-либо бывавших здесь. Это место буквально содрогалось от леденящей скорби, пропитывая сам воздух запахом смерти и вечных мук. Именно это сейчас и требовалось Гримму, чтобы забыть о своей боли, он должен был сполна насладиться чужой. Чародей шел уверено, не сбавляя темпа, к самому эпицентру отчаяния, пока перед ним не предстала та самая камера для пыток с огромным каменным алтарем и полностью зеркальными стенами.
В этой комнате не было ужасающих металлических конструкций для физического воздействия на жертву, чьи страшные ножи способны отрубать пальцы, молоты – дробить черепа, клещи – вырывать ногти, или щипцы, чтобы сдирать кожу живьем. Нет, здесь причиняли боль воздействием магическим, и боль эта по своей силе не шла ни в какое сравнение с физической пыткой, поскольку приносила жертве страдания еще и душевные. Почти все подопытные, попадавшие в эту шестиугольную камеру, встречали до последнего не приходящую смерть уже будучи безрассудными, потерявшими всякую способность чувствовать что-либо существами.
Черный маг с упоением втянул, казалось, еще пропитанный кислым запахом крови воздух и приблизился к каменному постаменту. Под ногами его тотчас заскрежетали железные решетки, что были вмонтированы в пол лишь с одной целью – не давать лужам багровой крови расползаться по всему помещению. Слева, у одной из стен шестиугольника, лежали увесистые цепи, после долгих пыток жертву заковывали в жуткие кандалы и оставляли корчиться в муках на ледяном полу, наедине с безумными мыслями о скором возобновлении непосильных страданий. Гримм тотчас представил себя в роли палача, а в качестве жертвы – Лорда Игана Аттема. Здесь, прикованный к каменному алтарю черной магией, он дорого бы заплатил за каждое прикосновение, каждый поцелуй, что оставлял на ее безупречном теле. Он бы заставил мальчишку пожалеть о том, что тот вообще на свет появился и посмел встать на пути у самого Гримма, чьи познания в темных искусствах не имеют границ, чье темное могущество не знает равных!
Полностью охваченный мыслями об отмщении, он опустил Тиару Вечного Заточения на гладкую поверхность жертвенника, как раз в этот момент из-за его спины раздался холодный женский голос:
- Мой господин, это место полнится ужасом и отчаянием!
В дверном проеме возникла Юлиана, глаза ее, казалось, выпрыгнут из орбит от чувства наслаждения, смешанного с восхищением.
- Едва ли я мог бы найти для тиары лучшее временное хранилище, - омерзительная улыбка исказила лицо Гримма, отражаясь в шести зеркальных стенах бесчисленным множеством таких же улыбок.
- Но почему она не могла просто находиться при вас до того момента, пока не перейдет к новой хозяйке?
- А потому, моя темная союзница, что прежде венец рабства нуждается в энергии, и, чем сильнее эта энергия, тем надежнее сработает заклятие. Тиара Вечного Заточения выкована в глубинах Мрачной Бездны, среди густейшей тьмы, безмерной скорби, безнадежного отчаяния. Магия ее невероятно могущественна, поскольку черпает силы из Источника Забвения. Дариана Анвиль наделена неведомыми способностями, не так просто будет совладать с силой ее дара и бесстрашием духа. Я больше не хочу недооценивать эту женщину, не должно быть никаких промахов, а посему лучше заранее перестраховаться и подготовиться. Награда с избытком окупит все старания и любые жертвы… А сейчас, коварная Посланница Мрака, мы должны заняться делами насущными. До прибытия Жрецов Темного Братства мне необходимо завладеть еще одним Символом Свободы.
- Но, мой повелитель, даже граничащие с Нифами государства находятся на довольно удаленном расстоянии. Вы потратите на дорогу гораздо больше времени, чем потребуется Жрецам Братства на оставшийся путь из Кармагара сюда, что неизбежно приведет к заминкам в вашем первоначальном плане, - возразила Юлиана, все также стоя за спиной чародея.
- Ты, безусловно, права, Юлиана. Однако у меня имеются основания полагать, что я все же смогу обогнать время, - загадочно произнес Гримм.
- Если вы желаете подвергнуть себя риску и воспользоваться крыльями Грифонов, то, думается мне, этот способ не самый безопасный, хотя и однозначно самый быстрый, чтобы подобраться к Символу Свободы.
Посланница Мрака скрестила руки на груди и уверенной поступью прошла в центр камеры, остановившись прямо перед Гриммом с выражением полного недовольства на лице. Она уже собиралась продолжить наставлять непослушного ученика, напрочь забыв, что обращается к сильнейшему черному магу, возможно, из всех когда-либо рожденных, как Гримм тотчас оборвал ее монолог жестом поднятой руки.
- Мне нравится твоя смелая манера высказывать все напрямик, невзирая на то, понравится собеседнику сказанное тобой или нет. В вопросах покорения мира нет места условностям, как и никчемному преклонению перед титулами, когда ради выказывания раболепия или скованные страхом люди жертвуют ценными мыслями, не желая вызвать гнев или неодобрения у своего владыки. Здесь ты права, Юлиана, однако ошиблась в другом. Я не склонен совершать импульсивных поступков, их скорее можно приписать вечно положительным героям, вроде Игана Аттема, я же всегда холоден и расчетлив, моему разуму не мешают мыслить глупые возвышенные чувства. Честь, доблесть, всеобщее благополучие не волнуют мое сознание, не находят отклика в моем сердце, а, значит, я всегда на шаг впереди. Всю свою жизнь я стремился к знаниям, которые возвысят мою магию и сделают ее несравнимо могущественной. С величайшим наслаждением готов заявить, что мне удалось исполнить задуманное. Основательно покопавшись в трудах темнейших магов древности, я кое-чему научился!
Гримм щелчком пальцев призвал самый густой мрак собственной души, и клубы тьмы закружились, окутывая чародея с ног до головы. В одно мгновение он превратился в огромную черную гарпию с длинными острыми когтями, способными легким касанием перерезать горло врага или вырвать сердце из его груди. Хищные глаза птицы осознанно смотрели на Юлиану, которая замерла в восхищении у каменного стола жертвоприношения. Через секунду Гримм снова стал собой.
- Господин, как вам удалось подобное?! – с нескрываемым интересом спросила Посланница Мрака.
- В Городе Просвещенных можно найти чудеса и куда серьезнее перевоплощений, - отмахнулся он. Я привез несколько бесценных книг с заклинаниями, сейчас у меня предостаточно времени для их изучения.
- Вы говорите будничным тоном о той стороне магии, которую сотни лет лучшие чародеи не смогли подчинить своей власти, а вам это удается с особой легкостью. Повелитель, ваш дар единственный в своем роде, и едва ли кто-то способен приблизиться к нему по силе воздействия, - благоговейно рассуждала Юлиана.
Гримм ничего не ответил, он медленно приблизился к женщине, проводя по воздуху рукой сверху вниз, и союзницу тотчас укрыла та же непроглядная мгла, что и чародея минуту назад. Когда же клубы дыма рассеялись, перед ним уже стояла не худая невзрачная Юлиана, а статная, ослепляющая своей красотой Дариана Анвиль. Чародей нежно коснулся ее жемчужных волос, которые так и переливались в блеклом свете единственно зажженного факела в этой комнате, затем провел кончиками пальцев по утонченной шее, плечам, пока колдунья отрешенно разглядывала свой новый облик в зеркальных поверхностях стен.
Юлиана, несомненно, была поражена не только собственным перевоплощением, но, прежде всего, тем, как изменились взгляд и поведение ее повелителя. Еще минуту назад он смотрел сквозь нее, словно она невидимка, будто не способна вызвать ни у одного мужчины во всем этом огромном мире даже проблеска страсти, даже мимолетного намека на желание. А теперь глаза Гримма пылают едва сдерживаемым чувством, его частое дыхание обжигает ее лицо, а пальцы дрожат, соприкасаясь с нежной кожей девушки. Как счастлива должна быть наследная принцесса Аркадии, имея столь восхитительную внешность, которая заставляет трепетать даже самое холодное и черствое сердце.
Гримм внимательно и абсолютно бестактно рассматривал каждый изгиб идеального стана, приходя все в больший восторг от безоговорочного сходства его творения с оригиналом. На другой результат он не рассчитывал, ибо он сотни раз заглядывал на Поверхность Желаемого и любовался Дарианой, потому ее внешность была изучена им во всех деталях. Чародей приподнял подбородок девушки широкой ладонью и уже хотел поцеловать ее чувственные губы, как вдруг с разочарованием отпрянул назад, даже не пытаясь скрыть отвращения, словно увидел перед собой прокаженную, чья кожа покрыта язвами и гнойниками. Он заглянул в лазурно-голубые глаза и в ту же секунду нашел в них миллион отличий копии от истинной Дарианы. Эти пустые, блеклые, не выражающие ничего, ни единого чувства или мысли глаза невозможно даже сравнивать с живыми, горящими самой магией, силой, отвагой! Их просто немыслимо перепутать с глазами, в коих живет любовь…
К королю Кармагара снова вернулись привычная холодность и безразличие. Со скучающим видом он сказал:
- Магия перевоплощения способна изменить материю, но не сущность. Даже, будучи в обличии другого существа, мы не утратим себя. Это значит, что наш дар, чувства, мысли, воспоминания останутся прежними, тогда как внешность всецело подчинится заклинанию. Жаль лишь, что я выбрал самый неудачный пример для наглядной демонстрации действия перевоплощающей магии… Ты сейчас также не похожа на нее, как если бы при сравнении оставалась в своем собственном теле. Это очевидно даже слепому, Дариану Анвиль в точности не воспроизведет рука и самого Творца, а уж о каком-то второсортном заклятии и говорить нечего!
После этих слов он яростно посмотрел на светловолосую девушку, обращая всю свою злобу не к Посланнице Мрака, а к той, чей образ жил в его мыслях. Гримм уже тысячу раз пожалел, что, поддавшись соблазну, превратил Юлиану в прекрасную принцессу Аркадии, в противном случае ему сейчас бы не пришлось сокрушаться над собственной слабостью. Чародей в мгновение вернул Посланнице Мрака прежний вид, бросил быстрый взгляд на Тиару Вечного Заточения и, резко запахнув плащ, покинул пыточные помещения. А Юлиана осталась стоять на месте, пытаясь унять бешено колотящееся сердце при одном только воспоминании о страстных прикосновениях ее господина. И пусть они предназначались другой, а вовсе не ей.
* * *
Часовой неподвижно стоял на высокой и мощной крепостной стене, осматривая обширные территории Равнин Турииля до самых Восточных Гор. По главной дороге кое-где медленно ползли повозки торговцев и телеги крестьян, снабжавшие столичные рынки продуктами питания и предметами ремесла. Здесь, на юге Свободных Земель, уже было по-летнему жарко, солнце пекло с самого утра и до позднего вечера, пока не пряталось за горизонтом на спасительные несколько часов ночной прохлады. Однако служба есть служба, тем более теперь, когда соседний Уварг по какой-то неизвестной причиной сломлен гражданской войной и, что еще хуже, призвал на помощь армию Кармагара, пожалуй, не самую подходящую на роль миротворца.
Стражник стер пот со лба и направился к кадке с прохладной водой, чтобы в очередной раз утолить жажду и немного побыть в тени от холщового козырька.
- Ну и пекло, а ведь еще даже не полдень! – хрипловатым голосом произнес другой стражник, подходя следом.
- Ты прав, Лукас, и как назло ни дуновения ветерка, словно мы не посреди равнин живем, а со всех сторон окружены лесами да нагорьями, - согласился первый.
- Что там слышно об Уварге? – вдруг спросил Лукас.
- Ты же знаешь, нас не посвящают в дела такого рода, но краем уха я слыхал, что Кармагар приберет теперь к рукам западного соседа, - он оглянулся, желая убедиться, что их разговор не имеет ненужных свидетелей, затем осушил свою железную чарку и продолжил, - Поговаривают также, будто гражданская война лишь выдумка, на самом же деле, Черный Король подчинил себе Уварг. Неспроста ведь сам Лорд Аттем созвал Дружественный Совет, ой и неспроста!..
- Стало быть, грядут смутные времена, - предвидел Лукас, вглядываясь вдаль.
- Поживем-увидим, - пожал плечами часовой. – Вот вернется наш владыка в столицу, тогда и узнаем, что да к чему. В конце концов, от нас с тобой ничего не зависит, пусть государи и другие высшие чины решают судьбы мира, у них ведь для этого магия имеется. Моя бабуля вечно твердит, что нет такого колдуна, который смог бы одолеть правителя Великой Арагонии, даже сам Черный Король на это не способен.
- Не уверен, что твоя бабуля знает точно, каков потенциал у владыки Кармагара. Видится мне, он крайне опасный человек, который к тому же владеет темной магией, - монотонно договаривал Лукас, а все его внимание было занято небольшой черной точкой в небе со стороны северо-востока. – Погляди-ка вон туда.
