- Заплатите, ваша светлость, и вычтите из моего жалования, - величественно приказала Маргарита. – А вы, господин Джуро, не воруйте у своих хозяев. Это неразумно.
Она удалилась, высоко держа голову. Гильом хорошо знал эту позу: ведьма всеми силами старалась сделать вид, что все у нее хорошо, и на это уходила большая часть сил. Все остальное – на то, чтобы терпеть боль. Ведьма двигалась в полусне. Гильом расплатился с капитаном, велел отнести вещи в экипаж и поспешил нагнать Маргариту. В эту самую минуту она пошатнулась, и Гильом едва успел подхватить ее. Несколько мгновений ведьма стояла, прикрыв глаза и тяжело дыша. Гильом усадил ее на канатную бухту.
- Вы не можете взять вещи бесплатно, но я могу заплатить за вас, - покачал головой Гильом. – Вы не думаете, что тут есть изъян?
- Мой народ говорит, что нельзя ничего брать у глупого вора. Идемте в трактир, ваша светлость. Мне нужно выпить вина, а вам принять лекарство.
На этот раз она оперлась на руку Гильома. Это было неожиданно приятно, словно доверие ведьмы действительно что-то стоило. Герцогу даже стало казаться, что само ее присутствие держало боль на расстоянии. Гильому случалось увлекаться женщинами и столь же быстро охладевать к ним, но сейчас это не было похоже на заурядное влечение. Ведьма интриговала его.
Они так и шли рука об руку до самого «Пурпурного Льва», одного из лучщих трактиров Вансы. Гильому случалось доставлять им немало хлопот, но здесь, как и во всем городе, его встретили с большим почетом. Гильом попросил кувшин вина и взял Маргариту за раненую руку.
- Позвольте взглянуть на ваше запястье.
- Это всего лишь порез, - Маргарита вытянула свою руку и взяла стакан вина.
Гильом оставил ее в покое. Откинувшись на спинку стула, он оглядел зал. Много людей, прекрасно одетых, в основном купцов. Большая часть из них останется на винные торги, которые состоятся через неделю. Кто-то наверняка дождется доставки серебряной руды или угля.
Через зал, завидев герцога, стремительно для своего возраста прошел Кэнсло.
- Ваша светлость. Госпожа.
Ведьма безразлично кивнула.
- Этот иллориец, рыжий, он снова здесь, ваша светлость. Ошивается у серебряной биржи, вынюхивает что-то.
- Подождите здесь, Маргарита, - Гильом поднялся и быстро вышел следом за старейшиной.
Он не собирался больше позволять себе вести ту же сонную, нелепую, вредную жизнь. Он намеревался наконец-то заняться делами своего герцогства. Гильом получил его от отца процветающим, и собирался таким же оставить своему сыну.
Он почти сразу же узнал чужака: рыжий, в замызганном грязно-желтом кафтане, очень старом. Непонятно было, с какого огородного пугала бродяга снял эту одежду. Он привалился к стене, скрестив руки на груди, перекидывая тонкую трубку из одного угла рта в другой, и не сводил глаз со здания серебряной биржи.
- Кто вы? – резко спросил Гильом, кладя руку на эфес шпаги.
Бродяга окинул его безразличным взглядом, изучил повязку на глазу и оскорбительно хмыкнул. Это разозлило Гильома.
- Мы здесь не любим бродяг.
- Их нигде не любят, - безразлично ответил рыжий и едва заметно поменял позу.
Что-то в его тоне раздражало Гильома, что-то во всем его облике казалось невероятно подозрительным. Это был самый настоящий разбойник, еще опаснее капитана «Розы Наталя».
- Я арестовываю вас. Следуйте за мной.
Бродяга не шелохнулся. Гильом ударил его по ноге шпагой в ножнах, и не так сильно – хотя раздражение не позволило ему сдержаться. Бродяга между тем застонал и опустился на одно колено. Гильом обнажил шпагу, это было куда более действенным аргументом, чем простые слова.
- Прекратите! – Маргарита, поднырнув под рукой Гильома, закрыла собой скорчившегося бродягу. – Прекратите немедленно! Джонатан, очень больно?
Опустившись подле бродяги на колени, не беспокоясь о сохранности платья, она принялась ощупывать мужчину. Гильома кольнула ревность. О его здоровье Маргарита также беспокоилась, но без этой теплоты. Выходит, рыжий оборванец – ее любовник?
- Тебе больно? – продолжила причитать Маргарита. – Позволь, я хотя бы сниму ее.
- Нет! – отшатнулся бродяга. – Ни за что! Уймись, женщина!
- Позволь я хотя бы помогу тебе подняться.
- Отойдите, госпожа Моавиль, - приказал Гильом. – Этот человек арестован, как иллорийский шпион.
Маргарита удивленно посмотрела сперва на Гильома (ее наверняка позабавило то, как он побелел от злости и ревности), затем на медленно поднимающегося бродягу, которого она назвала Джонатаном.
- Ты здесь шпионишь на Суарез? Ответь мне честно, Джонатан.
Бродяга поднялся, потирая ногу, и хмуро посмотрел на Гильома, все еще держащего обнаженную шпагу.
- Нет. К Суарезу мой приезд не имеет никакого отношения. Я действительно проживаю в Иллории, но здесь нахожусь по торговым делам. Мои бумаги лежат в моем номере в «Графской милости», пошлите кого-нибудь за ними и убедитесь. Вот моя регистрационная карточка.
Бродяга вынул из-за обшлага рукава вчетверо сложенный лист бумаги и без малейшего почтения, словно равный, протянул Гильому. Хотелось проткнуть его насквозь , но не на глазах у Маргариты! Ведьма сокрушенно покачала головой.
- Моего слова, что этот человек не злоумышляет против Рома, вам недостаточно, поэтому проверьте его документы, прошу вас. А мы будет ждать вас в «Пурпурном Льве». Хотя бы обопрись на меня, Джонатан.
Подставив бродяге плечо, Маргарита пошла через площадь к трактиру. В раздражении Гильом редко задвинул шпагу в ножны, заставив вздрогнуть всех вокруг.
- Коня мне! И позовите начальника полиции, мы едем в «Графскую милость»!
* * *
- Джонатан, ответь мне честно: ты здесь не ради шпионажа в пользу Иллорийской короны?
- А лучше – поклянусь, - с обычным своим сарказмом ответил Джонатан. Он снял потрепанный кафтан, под которым оказался щегольской, с иголочки, камзол василькового цвета. Сняв шляпу и размотав пестрый шарф, он пальцами расчесал волосы, и вот, перед Маргаритой сидит элегантный купец. – Я не вру друзьям.
- Если виной всему не твоя жизнь и не деньги, значит… Оливия?
На самом деле, именно это было как правило причиной, которая заставляла Джонатана двигаться вперед, но Маргарите нравилось дразнить его.
- Оливия, - согласился Джонатан. – Должна прибыть сегодня на «Грезе».
- Сегодня? – удивилась Маргарита. – Я только утром получила от нее письмо.
- Обычно Оливия опережает свою почту, - ухмыльнулся Джонатан. – О, вот и его светлость возвращается. Надо было попросить его прихватить мне кафтан и шляпу.
- Ты играешь с огнем, - предупредила Маргарита.
Герцог де Ром был достаточно взвинчен из-за убийства управляющего и порчи виноградника, и Джонатан едва ли мог привести его в доброе расположение духа. Мрачно посмотрев на Маргариту, герцог выдвинул стул и сел. Выложив на стол бумаги, он наградил их взглядом еще более мрачным: печать лорд-мэра Суареза не внушала ему доверия.
- Итак, вы – Джонатан Самуэл Магро, уроженец Альсийских островов, купец из Суареза?
- Все так, - кивнул Джонатан.
Герцог достал из внушительной кипы бумаг лист со словесным портретом.
- Метр девяносто ростом, волосы рыжие, глаза серо-зеленые. Особые приметы: родинка на правом виске. Нет… правой ноги?
Джонатан вздохнул, подвинулся к краю лавки и спустил чулок, обнажив деревянный протез.
- Обморожение. В бухте Тик, - сказал он самым любезным тоном. Эту версию утраты ноги Маргарита слышала впервые.
-И что вы делаете в Вансе, господин Магро? – холодно спросил де Ром.
- Торгую, ваша светлость, - любезно ответил Джонатан. – пряности, шелк. Один мой корабль уже стоит в порту, второй должен прибыть к вечеру.
- И почему же вы, господин торговец, в таком виде стояли возле здания серебряной биржи?
Джонатан прикусил губу в узнаваемой манере. Он мучительно выбирал, соврать ему или же сказать правду. Внешность обманчива: как правило он выбирал второе.
- Последний лист в стопке, с печатью лорд-мэра Суареза и городского совета.
Герцог вытащил указанный лист, бегло прочитал его и вскинул удивленно брови.
- И почему же лорд-мэр обратился к вам с такой просьбой? – подозрительно спросил он.
- Возможно потому, что я член гильдии купцов, владелец двух столичных трактиров и глава королевской алмазной биржи. Неофициально.
Маргарита пнула его по здоровой ноге.
- Умерьте подозрительность, ваша светлость. Дело скорее всего в леди Сантине, жене Джонатана. Я права?
Джонатан вздохнул.
- Трактирщик, кувшин белого арне. Вкладываюсь в вашу виноторговлю, ваша светлость. Что касается… Несколько месяцев назад в Суарезе, а затем в Ласте и Лиите начались случаи отравлений.
- Это я понял из письма, - сухо сказал герцог. – При чем тут ваша жена и моя серебряная биржа.?
- Все жертвы отравлений были колдунами, а единственным, что могло им нанести вред – а в шести случаях стать причиной смерти – было серебро. Серебро из шахт Рома и Дахшура.
- И вы, господин Магро, решили начать с моих земель? – судя по всему, герцог Джонатану не поверил.
- В Антрии принято рубить руки тем, кто им не нравится, - поморщился Джонатан.
Герцог хотел сказать ещё что-то, но Маргарита остановила его легким прикосновением к руке. Де Ром вздрогнул и замолчал.
- Почему серебро? Может быть, дело в воде или…
- Оливия.
Маргарита содрогнулась от пробежавшего по спине холодка.
- Она в порядке?
- Теперь да, - Джонатан потер больное колено. – Она перемеряла несколько десятков этих ужасных широких браслетов, которые ввела в моду Старуха. Серебро из вашего герцогства и из Дахшура опасно для колдунов.
- И вы так в этом уверены? – спросил ,Гильом де Ром. Тон его едва заметно поменялся. Конечно же, он сразу вспомнил про порчу виноградника.
- Двадцать четыре браслета из ромского серебра, - и не моргнул Джонатан. – Восемнадцать дахшурских.
- И что это по вашему? – спросил герцог. – Порча?
- Если бы я знал, то не оказался бы здесь, - резко ответил Джонатан. – С вашей серебряной биржей все в порядке, там одни только честные купцы, а на ваши рудники меня естественно не пускают. Ты получила свою посылку, Маргарита?
- Да, - кивнула ведьма. – Голубой шелк, узорчатая тафта и модные рисунки. И я купила пятнадцать ярдов красных нитей. Заплатила пятнадцать эскудо, имей в виду.
- Это стоит десять эскудо, в крайнем случае одиннадцать, - усмехнулся Джонатан. – Но спасибо, что сказала. Удержу с капитана Дэррила четыре золотых. Вы арестовываете меня, ваша светлость, или я могу идти по делам?
* * *
Гильом посмотрел на Джонатана Магро. Этот человек раздражал его, вызывал немалые подозрения, но бумаги были подлинные, и арестовывать его пока было не за что.
- Идите, - сказал Гильом сухо. – И впредь, господин член гильдии, заявляйте о своем прибытии в ратуше.
- Непременно, - ерническим тоном пообещал Магро. – Я пришлю вам фунт белого перца, ваша светлость.
Скомкав сюртук и свою шляпу, мужчина сунул сверток подмышку и вышел весьма бодрой для одноногого походкой. Ведьма посмотрела ему вслед, и Гильома опять кольнула ревность. С этим мошенником она держала себя совершенно по-иному: другой тон, мягкая улыбка, и звала она мужчину по имени. Гильому уже начало казаться, что мошенник пожирал Маргариту похотливым взглядом. Будь проклят этот ее глубокий вырез!
- Едемте домой, ваша светлость, - сказала Маргарита. – Нам нужно поспешить с защитой ваших виноградников, пока и с рудниками чего не случилось.
- Вы… Этот Магро… - Гильом понял, что запутался, и не вполне понимает, что хочет спросить. – Вы доверяете ему?
- Полностью.
Нужно было арестовать мошенника! Надо еще проверить, насколько его бумаги подлинные, и не он ли повинен в несчастьях герцогства!
Всю дорогу до Донансе ехали молча, глядя каждый в свое окно. Начался дождь, и у Маргариты это отчего-то вызвало досаду.
- Колдовство придется отложить до завтрашнего дня, - пояснила она. – Нити намокнут, а кровь в такую погоду смоет.
- Вы опять собираетесь лить кровь?! – ужаснулся Гильом.
- Ваша светлость, - с мягкой улыбкой Маргарита взяла его за руку. – Кровь – самая суть нашего колдовства. Конечно я собираюсь лить ее. Но не сегодня. Сегодня я должна еще кое за чем приглядеть.
Карета остановилась. Маргарита спустилась, кивнула лакеям и поспешила укрыться от дождя под крышей пристройки. По дороге она бросила горничной:
- Принесите ткань и шелк в мою комнату. И найдите мне дюжину ивовых веретен.
- Выполняйте, - кивнул Гильом и нагнал Маргариту. – Что вы собираетесь делать сегодня? За чем приглядеть?
- Вы не доверяете мне, ваша светлость?
- Вовсе нет! – Гильом покачал головой. – Просто… вам нужно отдохнуть.
- Шкаф в детской внушает мне серьезные опасения, ваша светлость, - Маргарита кивнула с мягкой, ничего не значащей дежурной улыбкой. – Но я обещаю вам, никакой крови сегодня.
- Сперва ужин, - Гильом постарался не слишком настойчиво взять Маргариту под руку. – Вам просто необходимо поесть. Не вы ли настаиваете, что нужно заботиться о своем здоровье?
- Ваша взяла, ваша светлость, - сдалась наконец Маргарита. – Идемте.
Но им не суждено было спокойно поужинать. Едва они сошли со служебной лестницы в зал, к ним бросился Гердер, управляющий западными шахтами. Серебряные рудники? Гильом почувствовал, как вспотели ладони. Он не желал сегодня слушать о серебре ни слова, ни полслова!
- Ваша светлость! Ваша светлость!
- Гердер? – Гильом выпустил руку Маргариты. – Что случилось?
- Обвал, ваша светлость, - управляющий едва не плакал. – В шахте Вернера.
- Обвал… - глупо повторил Гильом.
- Да, ваша светлость. И тридцать человек там… внизу…
* * *
Маргарита едва успела шагнуть и подхватить зашатавшегося герцога доведя его до небольшой обитой кожей банкетки, она усадила рядом столь же бледного управляющего и несколько раз ударила в гонг. Сперва появилась Роса, за ней пара лакеев.
- Принеси отвар, который приготовили для его светлости, - велела Маргарита. – И две чашки. А вы помогите мне. Еще нужно растопить камин.
Обычно Маргарита была против избытка жара летом, но сейчас саму ее знобило. Несколько минут она согревала руки над огнем, прежде чем уколоть палец и уронить по несколько капель крови в каждую чашку. Целебный отвар привел в чувство и герцога, и управляющего, но они молчали. Маргарита вновь подошла к камину. Ей было тревожно. Еще не страшно, она взяла за правила бояться только того, что было реально, что представляло явную угрозу, но тревожно. Джонатан ни за что не вмешался бы в историю, если бы не был уверен в необходимости этого. Он не настолько тоскует по прежней вольной жизни, чтобы ввязываться в каждую авантюру. Значит, он уверен, что серебро Рома опасно для магов. А теперь еще этот обвал. Словно бы несчастья преследуют герцога. Наверное, следовало с самого начала спросить, много ли у его светлость врагов.
- Мы знаем, где шахтеры? – голос герцога прозвучал неожиданно, слишком резко. – Можем мы до них добраться?
- Нет, милорд. Шахта Вернера – старейшая из всех, это настоящий лабиринт.
- Почему же люди работали в опасном месте?! – вспылил герцог.
Руки его, сжимающие чашку, побелели. Маргарита бросила короткий взгляд на старого управляющего, потом опустилась на пол возле банкетки и взяла герцога за руку, заставляя расслабиться, разжать пальцы. Забрала чашку.
Она удалилась, высоко держа голову. Гильом хорошо знал эту позу: ведьма всеми силами старалась сделать вид, что все у нее хорошо, и на это уходила большая часть сил. Все остальное – на то, чтобы терпеть боль. Ведьма двигалась в полусне. Гильом расплатился с капитаном, велел отнести вещи в экипаж и поспешил нагнать Маргариту. В эту самую минуту она пошатнулась, и Гильом едва успел подхватить ее. Несколько мгновений ведьма стояла, прикрыв глаза и тяжело дыша. Гильом усадил ее на канатную бухту.
- Вы не можете взять вещи бесплатно, но я могу заплатить за вас, - покачал головой Гильом. – Вы не думаете, что тут есть изъян?
- Мой народ говорит, что нельзя ничего брать у глупого вора. Идемте в трактир, ваша светлость. Мне нужно выпить вина, а вам принять лекарство.
На этот раз она оперлась на руку Гильома. Это было неожиданно приятно, словно доверие ведьмы действительно что-то стоило. Герцогу даже стало казаться, что само ее присутствие держало боль на расстоянии. Гильому случалось увлекаться женщинами и столь же быстро охладевать к ним, но сейчас это не было похоже на заурядное влечение. Ведьма интриговала его.
Они так и шли рука об руку до самого «Пурпурного Льва», одного из лучщих трактиров Вансы. Гильому случалось доставлять им немало хлопот, но здесь, как и во всем городе, его встретили с большим почетом. Гильом попросил кувшин вина и взял Маргариту за раненую руку.
- Позвольте взглянуть на ваше запястье.
- Это всего лишь порез, - Маргарита вытянула свою руку и взяла стакан вина.
Гильом оставил ее в покое. Откинувшись на спинку стула, он оглядел зал. Много людей, прекрасно одетых, в основном купцов. Большая часть из них останется на винные торги, которые состоятся через неделю. Кто-то наверняка дождется доставки серебряной руды или угля.
Через зал, завидев герцога, стремительно для своего возраста прошел Кэнсло.
- Ваша светлость. Госпожа.
Ведьма безразлично кивнула.
- Этот иллориец, рыжий, он снова здесь, ваша светлость. Ошивается у серебряной биржи, вынюхивает что-то.
- Подождите здесь, Маргарита, - Гильом поднялся и быстро вышел следом за старейшиной.
Он не собирался больше позволять себе вести ту же сонную, нелепую, вредную жизнь. Он намеревался наконец-то заняться делами своего герцогства. Гильом получил его от отца процветающим, и собирался таким же оставить своему сыну.
Он почти сразу же узнал чужака: рыжий, в замызганном грязно-желтом кафтане, очень старом. Непонятно было, с какого огородного пугала бродяга снял эту одежду. Он привалился к стене, скрестив руки на груди, перекидывая тонкую трубку из одного угла рта в другой, и не сводил глаз со здания серебряной биржи.
- Кто вы? – резко спросил Гильом, кладя руку на эфес шпаги.
Бродяга окинул его безразличным взглядом, изучил повязку на глазу и оскорбительно хмыкнул. Это разозлило Гильома.
- Мы здесь не любим бродяг.
- Их нигде не любят, - безразлично ответил рыжий и едва заметно поменял позу.
Что-то в его тоне раздражало Гильома, что-то во всем его облике казалось невероятно подозрительным. Это был самый настоящий разбойник, еще опаснее капитана «Розы Наталя».
- Я арестовываю вас. Следуйте за мной.
Бродяга не шелохнулся. Гильом ударил его по ноге шпагой в ножнах, и не так сильно – хотя раздражение не позволило ему сдержаться. Бродяга между тем застонал и опустился на одно колено. Гильом обнажил шпагу, это было куда более действенным аргументом, чем простые слова.
- Прекратите! – Маргарита, поднырнув под рукой Гильома, закрыла собой скорчившегося бродягу. – Прекратите немедленно! Джонатан, очень больно?
Опустившись подле бродяги на колени, не беспокоясь о сохранности платья, она принялась ощупывать мужчину. Гильома кольнула ревность. О его здоровье Маргарита также беспокоилась, но без этой теплоты. Выходит, рыжий оборванец – ее любовник?
- Тебе больно? – продолжила причитать Маргарита. – Позволь, я хотя бы сниму ее.
- Нет! – отшатнулся бродяга. – Ни за что! Уймись, женщина!
- Позволь я хотя бы помогу тебе подняться.
- Отойдите, госпожа Моавиль, - приказал Гильом. – Этот человек арестован, как иллорийский шпион.
Маргарита удивленно посмотрела сперва на Гильома (ее наверняка позабавило то, как он побелел от злости и ревности), затем на медленно поднимающегося бродягу, которого она назвала Джонатаном.
- Ты здесь шпионишь на Суарез? Ответь мне честно, Джонатан.
Бродяга поднялся, потирая ногу, и хмуро посмотрел на Гильома, все еще держащего обнаженную шпагу.
- Нет. К Суарезу мой приезд не имеет никакого отношения. Я действительно проживаю в Иллории, но здесь нахожусь по торговым делам. Мои бумаги лежат в моем номере в «Графской милости», пошлите кого-нибудь за ними и убедитесь. Вот моя регистрационная карточка.
Бродяга вынул из-за обшлага рукава вчетверо сложенный лист бумаги и без малейшего почтения, словно равный, протянул Гильому. Хотелось проткнуть его насквозь , но не на глазах у Маргариты! Ведьма сокрушенно покачала головой.
- Моего слова, что этот человек не злоумышляет против Рома, вам недостаточно, поэтому проверьте его документы, прошу вас. А мы будет ждать вас в «Пурпурном Льве». Хотя бы обопрись на меня, Джонатан.
Подставив бродяге плечо, Маргарита пошла через площадь к трактиру. В раздражении Гильом редко задвинул шпагу в ножны, заставив вздрогнуть всех вокруг.
- Коня мне! И позовите начальника полиции, мы едем в «Графскую милость»!
* * *
- Джонатан, ответь мне честно: ты здесь не ради шпионажа в пользу Иллорийской короны?
- А лучше – поклянусь, - с обычным своим сарказмом ответил Джонатан. Он снял потрепанный кафтан, под которым оказался щегольской, с иголочки, камзол василькового цвета. Сняв шляпу и размотав пестрый шарф, он пальцами расчесал волосы, и вот, перед Маргаритой сидит элегантный купец. – Я не вру друзьям.
- Если виной всему не твоя жизнь и не деньги, значит… Оливия?
На самом деле, именно это было как правило причиной, которая заставляла Джонатана двигаться вперед, но Маргарите нравилось дразнить его.
- Оливия, - согласился Джонатан. – Должна прибыть сегодня на «Грезе».
- Сегодня? – удивилась Маргарита. – Я только утром получила от нее письмо.
- Обычно Оливия опережает свою почту, - ухмыльнулся Джонатан. – О, вот и его светлость возвращается. Надо было попросить его прихватить мне кафтан и шляпу.
- Ты играешь с огнем, - предупредила Маргарита.
Герцог де Ром был достаточно взвинчен из-за убийства управляющего и порчи виноградника, и Джонатан едва ли мог привести его в доброе расположение духа. Мрачно посмотрев на Маргариту, герцог выдвинул стул и сел. Выложив на стол бумаги, он наградил их взглядом еще более мрачным: печать лорд-мэра Суареза не внушала ему доверия.
- Итак, вы – Джонатан Самуэл Магро, уроженец Альсийских островов, купец из Суареза?
- Все так, - кивнул Джонатан.
Герцог достал из внушительной кипы бумаг лист со словесным портретом.
- Метр девяносто ростом, волосы рыжие, глаза серо-зеленые. Особые приметы: родинка на правом виске. Нет… правой ноги?
Джонатан вздохнул, подвинулся к краю лавки и спустил чулок, обнажив деревянный протез.
- Обморожение. В бухте Тик, - сказал он самым любезным тоном. Эту версию утраты ноги Маргарита слышала впервые.
-И что вы делаете в Вансе, господин Магро? – холодно спросил де Ром.
- Торгую, ваша светлость, - любезно ответил Джонатан. – пряности, шелк. Один мой корабль уже стоит в порту, второй должен прибыть к вечеру.
- И почему же вы, господин торговец, в таком виде стояли возле здания серебряной биржи?
Джонатан прикусил губу в узнаваемой манере. Он мучительно выбирал, соврать ему или же сказать правду. Внешность обманчива: как правило он выбирал второе.
- Последний лист в стопке, с печатью лорд-мэра Суареза и городского совета.
Герцог вытащил указанный лист, бегло прочитал его и вскинул удивленно брови.
- И почему же лорд-мэр обратился к вам с такой просьбой? – подозрительно спросил он.
- Возможно потому, что я член гильдии купцов, владелец двух столичных трактиров и глава королевской алмазной биржи. Неофициально.
Маргарита пнула его по здоровой ноге.
- Умерьте подозрительность, ваша светлость. Дело скорее всего в леди Сантине, жене Джонатана. Я права?
Джонатан вздохнул.
- Трактирщик, кувшин белого арне. Вкладываюсь в вашу виноторговлю, ваша светлость. Что касается… Несколько месяцев назад в Суарезе, а затем в Ласте и Лиите начались случаи отравлений.
- Это я понял из письма, - сухо сказал герцог. – При чем тут ваша жена и моя серебряная биржа.?
- Все жертвы отравлений были колдунами, а единственным, что могло им нанести вред – а в шести случаях стать причиной смерти – было серебро. Серебро из шахт Рома и Дахшура.
- И вы, господин Магро, решили начать с моих земель? – судя по всему, герцог Джонатану не поверил.
- В Антрии принято рубить руки тем, кто им не нравится, - поморщился Джонатан.
Герцог хотел сказать ещё что-то, но Маргарита остановила его легким прикосновением к руке. Де Ром вздрогнул и замолчал.
- Почему серебро? Может быть, дело в воде или…
- Оливия.
Маргарита содрогнулась от пробежавшего по спине холодка.
- Она в порядке?
- Теперь да, - Джонатан потер больное колено. – Она перемеряла несколько десятков этих ужасных широких браслетов, которые ввела в моду Старуха. Серебро из вашего герцогства и из Дахшура опасно для колдунов.
- И вы так в этом уверены? – спросил ,Гильом де Ром. Тон его едва заметно поменялся. Конечно же, он сразу вспомнил про порчу виноградника.
- Двадцать четыре браслета из ромского серебра, - и не моргнул Джонатан. – Восемнадцать дахшурских.
- И что это по вашему? – спросил герцог. – Порча?
- Если бы я знал, то не оказался бы здесь, - резко ответил Джонатан. – С вашей серебряной биржей все в порядке, там одни только честные купцы, а на ваши рудники меня естественно не пускают. Ты получила свою посылку, Маргарита?
- Да, - кивнула ведьма. – Голубой шелк, узорчатая тафта и модные рисунки. И я купила пятнадцать ярдов красных нитей. Заплатила пятнадцать эскудо, имей в виду.
- Это стоит десять эскудо, в крайнем случае одиннадцать, - усмехнулся Джонатан. – Но спасибо, что сказала. Удержу с капитана Дэррила четыре золотых. Вы арестовываете меня, ваша светлость, или я могу идти по делам?
* * *
Гильом посмотрел на Джонатана Магро. Этот человек раздражал его, вызывал немалые подозрения, но бумаги были подлинные, и арестовывать его пока было не за что.
- Идите, - сказал Гильом сухо. – И впредь, господин член гильдии, заявляйте о своем прибытии в ратуше.
- Непременно, - ерническим тоном пообещал Магро. – Я пришлю вам фунт белого перца, ваша светлость.
Скомкав сюртук и свою шляпу, мужчина сунул сверток подмышку и вышел весьма бодрой для одноногого походкой. Ведьма посмотрела ему вслед, и Гильома опять кольнула ревность. С этим мошенником она держала себя совершенно по-иному: другой тон, мягкая улыбка, и звала она мужчину по имени. Гильому уже начало казаться, что мошенник пожирал Маргариту похотливым взглядом. Будь проклят этот ее глубокий вырез!
- Едемте домой, ваша светлость, - сказала Маргарита. – Нам нужно поспешить с защитой ваших виноградников, пока и с рудниками чего не случилось.
- Вы… Этот Магро… - Гильом понял, что запутался, и не вполне понимает, что хочет спросить. – Вы доверяете ему?
- Полностью.
Нужно было арестовать мошенника! Надо еще проверить, насколько его бумаги подлинные, и не он ли повинен в несчастьях герцогства!
Всю дорогу до Донансе ехали молча, глядя каждый в свое окно. Начался дождь, и у Маргариты это отчего-то вызвало досаду.
- Колдовство придется отложить до завтрашнего дня, - пояснила она. – Нити намокнут, а кровь в такую погоду смоет.
- Вы опять собираетесь лить кровь?! – ужаснулся Гильом.
- Ваша светлость, - с мягкой улыбкой Маргарита взяла его за руку. – Кровь – самая суть нашего колдовства. Конечно я собираюсь лить ее. Но не сегодня. Сегодня я должна еще кое за чем приглядеть.
Карета остановилась. Маргарита спустилась, кивнула лакеям и поспешила укрыться от дождя под крышей пристройки. По дороге она бросила горничной:
- Принесите ткань и шелк в мою комнату. И найдите мне дюжину ивовых веретен.
- Выполняйте, - кивнул Гильом и нагнал Маргариту. – Что вы собираетесь делать сегодня? За чем приглядеть?
- Вы не доверяете мне, ваша светлость?
- Вовсе нет! – Гильом покачал головой. – Просто… вам нужно отдохнуть.
- Шкаф в детской внушает мне серьезные опасения, ваша светлость, - Маргарита кивнула с мягкой, ничего не значащей дежурной улыбкой. – Но я обещаю вам, никакой крови сегодня.
- Сперва ужин, - Гильом постарался не слишком настойчиво взять Маргариту под руку. – Вам просто необходимо поесть. Не вы ли настаиваете, что нужно заботиться о своем здоровье?
- Ваша взяла, ваша светлость, - сдалась наконец Маргарита. – Идемте.
Но им не суждено было спокойно поужинать. Едва они сошли со служебной лестницы в зал, к ним бросился Гердер, управляющий западными шахтами. Серебряные рудники? Гильом почувствовал, как вспотели ладони. Он не желал сегодня слушать о серебре ни слова, ни полслова!
- Ваша светлость! Ваша светлость!
- Гердер? – Гильом выпустил руку Маргариты. – Что случилось?
- Обвал, ваша светлость, - управляющий едва не плакал. – В шахте Вернера.
- Обвал… - глупо повторил Гильом.
- Да, ваша светлость. И тридцать человек там… внизу…
* * *
Маргарита едва успела шагнуть и подхватить зашатавшегося герцога доведя его до небольшой обитой кожей банкетки, она усадила рядом столь же бледного управляющего и несколько раз ударила в гонг. Сперва появилась Роса, за ней пара лакеев.
- Принеси отвар, который приготовили для его светлости, - велела Маргарита. – И две чашки. А вы помогите мне. Еще нужно растопить камин.
Обычно Маргарита была против избытка жара летом, но сейчас саму ее знобило. Несколько минут она согревала руки над огнем, прежде чем уколоть палец и уронить по несколько капель крови в каждую чашку. Целебный отвар привел в чувство и герцога, и управляющего, но они молчали. Маргарита вновь подошла к камину. Ей было тревожно. Еще не страшно, она взяла за правила бояться только того, что было реально, что представляло явную угрозу, но тревожно. Джонатан ни за что не вмешался бы в историю, если бы не был уверен в необходимости этого. Он не настолько тоскует по прежней вольной жизни, чтобы ввязываться в каждую авантюру. Значит, он уверен, что серебро Рома опасно для магов. А теперь еще этот обвал. Словно бы несчастья преследуют герцога. Наверное, следовало с самого начала спросить, много ли у его светлость врагов.
- Мы знаем, где шахтеры? – голос герцога прозвучал неожиданно, слишком резко. – Можем мы до них добраться?
- Нет, милорд. Шахта Вернера – старейшая из всех, это настоящий лабиринт.
- Почему же люди работали в опасном месте?! – вспылил герцог.
Руки его, сжимающие чашку, побелели. Маргарита бросила короткий взгляд на старого управляющего, потом опустилась на пол возле банкетки и взяла герцога за руку, заставляя расслабиться, разжать пальцы. Забрала чашку.
