— Так может моей кузине стоит начать вести себя, как принцессе? Тогда не нужно будет требовать от своего кузена обращаться к ней соответственно. Но даже не связывай нас родство, титул не спас бы тебя от моего осуждения и презрения. Я думал, ты умеешь ценить по-настоящему важные вещи, а оказалось, что все твои рассказы — наглая ложь. Капризная избалованная девчонка!
Столь явное снисхождение, промелькнувшее в последней фразе, окончательно разгневало Виклен. Но, в отличие от большинства живых существ, злость не лишала ее разума, а наоборот, заостряло его. Она холодела, готовясь к удару.
— Ты пожалеешь о том, что сказал, орочий выродок, — процедила она, сжимая кулаки, которые уже окутывали сгустки магии.
Удивительнее всего была реакция Рэдгариана: он будто бы успокоился.
— Выпороть тебя нужно, — выдохнул он пораженно, и только вспыхнувшие алым глаза говорили о том, что он не простил оскорбление отца.
Виклен запрокинула голову и рассмеялась.
— Что ж, давай, — предложила она, холодно улыбаясь и разводя руки в стороны, словно приглашая. — Победи меня. Решим наши разногласия древним, как мир, способом.
Рэдгариан медленно поднял правую руку, в которой уже крутился в вихре шар снега. Виклен радостно зажгла огонь на ладонях. Дуэль началась — принцесса не собиралась отступать.
Магический бой принято изображать как некое весьма бурное действо, связанное с разрушениями и внешними атрибутами, зачастую очень яркими. Попросту говоря — чародеи в глазах простых темных должны швырять друг в друга огненные шары, призывать лаву и обрушивать на голову врага проклятия. На самом деле все было куда прозаичнее и сложнее — внешние признаки битвы могли вовсе отсутствовать, зато сил заклинатели тратили огромное количество. Их сражение шло на совершенно другом уровне, невидимом простым темным, и если противники не преследовали цель уничтожить друг друга, то пространство вокруг них могло даже никак не пострадать.
Огненный шар Вилфен разбился об энергетический щит Рэдгариана, а снежный вихрь того — об ее охранное заклинание. Это был первый, пробный удар, который показал обоим дроу, что их противник смыслит в магии. Следующие пять минут они сосредоточенно смотрели друг на друга, и могло показаться, что они желают победить с помощью одного лишь убийственного взгляда. На самом деле в это время Рэдгариан с Виклен прощупывали защиту, периодически посылая небольшие энергетические стрелы — тоже весьма сложный прием, творить магию без заклинаний.
Минуты шли, ничего не менялось. Стиль одного чародея был настолько отличен от другого, что им требовалось время, чтобы понять, как победить противника. Но ничего не длится вечно. Спустя четверть часа Виклен резко рухнула на колени, прикусывая губу до крови — Рэдгариан нанес ей слишком чувствительный удар. Он не пробил защиту полностью, но теперь это было лишь делом времени. Виклен же не желала проигрывать и бросилась на него, яростно и грубо атакуя. Такая тактика могла сработать, но Рэдгариан предугадал удар — видимо, по достоинству оценил вспыльчивость кузины.
Ее тело взмыло в воздух и отправилось в короткий полет до дивана, с которого принцесса с грохотом скатилась. Из последних сил она поднялась на колени и попыталась ползти, но тут ее волю окончательно сломили, и чужие магические путы обвили запястья.
«Вот демоны!» — выругалась мысленно Виклен, не сомневаясь, что скоро история ее поражения всплывет в семье, и кузены оборжутся над нею. Вот же отвратительно!
Но тут ее мысли были прерваны. Рэдгариан подхватил ее под талию и положил грудью на невысокий столик рядом с диваном, а потом спустил с нее штаны. Виклен отчаянно задергалась, попыталась завизжать, но во рту тут же появился кляп. Сзади щелкнула пряжка чужого ремня, и принцесса начала отчаянно творить заклинание, чтобы снять путы. Увы, для этого требовалась концентрация, а как раз ее у обезумевшей от страха Виклен не было. В ее голове вмиг пролетели все папины предупреждения о том, что однажды один из ее мужчин поквитается с ней. И теперь она оказалась во власти злого кузена, собирающегося изнасиловать ее! Страх с головой накрыл ее, пришла здравая (как все запоздалые) мысль, что надо было не оскорблять Рэдгариана и его отца. Принцесса отчаянно билась в путах, не желая сдаваться без боя, ей даже удалось снять часть пут, но тут кузен встал на колени рядом с ней… Урод… Она отомстит ему… Но как же страшно прямо сейчас, за секунду до того, как ее унизят, причинять боль, растопчут…
Удар, обрушившийся на ее зад, выбил из нее дух. Она завизжала, забыв про кляп. А Рэдгариан продолжил наносить удары ремнем. Ни о каком снятии пут теперь даже речи не шло — от боли и унижения все в голове Виклен перемешалось, она могла лишь дергаться, пытаясь избежать нового удара. Сильнее боли ее мучило унижение и бессилие. Он порол ее, как провинившуюся девчонку, мужчина, который ей так понравился. Только сейчас она поняла, что последнюю неделю жила с мыслью привлечь внимание строго северного лорда, который так удивительно смотрел на нее. А теперь она унижена им же…
Ярость прошла быстро, сменившись апатией бессилия. Она повисла на этом проклятом столике, беззвучно плача. Ей было уже плевать на боль, хотя никогда в жизни никто ее не бил.
— Виклен? — раздался встревоженный голос Рэдгариана.
Путы спали, он развернул ее бесчувственное тело, увидел слезы и крепко прижал к груди, баюкая, как ребенка. Она продолжала беззвучно плакать, а потом принялась бить его.
— Тварь! Ур-род! Н-нена-авижу! — заикаясь, прокричала она, продолжая молотить его по плечам. А он лишь шептал ей что-то утешительное, гладил по спине и нежно убирал пальцем слезинке. Лучше бы губами…
Взгляды их встретились, она шмыгнула, понимая, что прямо сейчас предстала перед ним в самом ужасающе свете: с опухшими глазами и носом, дорожками слез на щеках, всклокоченная и выпоротая. Она осознала, что сейчас ее вопреки разуму накроет обычная истерика, когда понимаешь, что ты опозорена.
— Виклен… — он осекся. Его взгляд прожигал ее насквозь. Губы оказались совсем близко, и не было ничего более естественного, чем коснуться их своими. Поцелуй лишил ее остатков разума. Его руки крепко обнимали ее, спускаясь все ниже. Вмиг она обрела уверенность, почувствовав свою власть над ним — она была желанна ему.
Потянув Рэдгариана обратно на ковер, Виклен коснулась руками его штанов. Он навис над нею, взгляд его пылал алым. Она облизнула губы, и это словно послужило толчком. Он склонился к ней, яростно целуя, прижимая к ковру. Она никогда не любила секс в одежде — только на удобной кровати с приятным мужчиной. Она ведь не какая-то девка, чтобы ее брали по случаю! Так она всегда считала, но когда Рэдгариан властно перевернул ее на живот, чуть приподняв бедра и вошел в нее, прижимаясь всем телом, она готова была растаять от желания сводившего ее с ума. Он наполнял ее до краев, никогда еще у нее не было такого любовника. Это было даже чуточку больно…
— Больно, — прошептала она, когда он резко вышел, а потом вновь вошел до упора. Его было слишком много.
Словно прочитав ее мысли — или они теперь чувствовали друг друга без слов? — он еще приподнял ее за бедра, заставляя встать на колени. Так стало чуть легче, а когда он склонился к ней, прижимаясь грудью к спине и прошептал на ухо:
— Я люблю тебя, — она потеряла голову, и больше ничего не чувствовала, кроме охватившего ее желания. Только его руки, его губы, его тело имело значение. Чтобы он касался ее, чтобы его член раз за разом доводил ее до вершины блаженства, чтобы никогда не отпускать его от себя, такого правильного, идеального, но все же выбравшего ее…
— Что? — вяло поинтересовалась она, чувствуя предательскую слабость в ногах после очередного оргазма. Грудь ее тяжело вздымалась, а возбужденные соски неприятно терлись о ткань белья. Она чувствовала, как горячая сперма вытекает из нее, по бедрам… Дыхание Рэдгариана звучало где-то совсем рядом, и она не знала, чего больше хочет: лечь и умереть вместе с ним или продолжить. Ее сомнение разрешил сам мужчина, подхватив ее на руки.
— Ты что творишь?! — заорала она, для надежности стукнув его по плечу. Бесполезно.
— Здесь неудобно, — коротко ответил Рэдгариан, и его пылающий взгляд, который ясно говорил, что теперь она принадлежит ему, вновь превратил ее в ту молоденькую девочку, которая готова была, позабыв про гордость, стонать под ним.
— Да, в кровати лучше, — прошептала она, а потом прижалась к груди Рэдгариана, слыша, как быстро-быстро стучит его сердце.
В спальне он не спешил, медленно раздевая ее и наслаждаясь каждым дюймом ее кожи, но особенно пылок он был, когда их взгляды встречались. Словно что-то было между ними, что-то очень важное, но пока необъяснимое…
— У тебя такой красивый взгляд, — прошептал он ей на ушко, когда она уже засыпала в его объятиях. — Бойкий, — он тихо рассмеялся, и она улыбнулась.
— Я думала, я тебе не нравлюсь, — сонно ответила она, не разлепляя век. — Я же капризная девчонка, которую ты выпорол.
Совсем рядом раздался его тяжелый вздох.
— Ты нравишься мне такой, живой, я не хочу, чтобы ты менялась, но мне тяжело принимать то, что ты с такой легкостью причиняешь боль близким. Ты слишком несерьезна… Но, скорее всего, это пройдет с молодостью…
Она уже собиралась съязвить, что он единственный мужчина в мире, которого после нескольких часов страстного секса тянет на философские разговоры, но тут он произнес последнюю фразу, и в ее душе вспыхнул прежний злой огонек. Так она слишком молода для него? Девчонка? Красивая, но недостаточно, чтобы быть рядом? Чтобы он ее ценил и уважал? Так она докажет ему! Он ошибается!
— Вот что мне делать? Прятаться в кабинете у его величества? Пустите меня, пожалуйста, меня преследует озабоченная девица! Правда, она еще Тень, поэтому спрятаться от нее мне попросту некуда! Не бежать же, правда, к Императору!
— Лучше к Императрице, — флегматично заметил Сайл, поглядывая на мечущегося по его лаборатории Шэда. Секретарь его величество всегда отличался особой энергичностью, эмоциональностью и подвижностью, поэтому многие принимали его за совсем молоденького дроу — и в чем-то были правы. Шэд, и правду, вел себя, как сущий мальчишка, если дело не касалось работы. Там он был прилежным исполнителем и незаменимым секретарем, но как только он выглядывал из-за стопок документов и выходил в открытый мир, то сразу превращался в юного эльфа. Сказывался, конечно, его характер.
— Если ты разобьешь мне хоть что-нибудь, я сдам тебе Рие, — мстительно заметил Сайл.
— И когда ты стал таким злым? — удивился Шэд, останавливаясь и послушно присаживаясь на одинокий стул. Еще бы ручки на коленях сложил — и вот он, хороший мальчик. — Что-то случилось?
— Нет, личное, сам решу, — отрезал лекарь и в упор посмотрел на старого друга. — Тебе нужно что-то делать с Рией. Нельзя бегать от нее вечность. Это ребячество и не решает проблемы.
Шэд поник и тяжело вздохнул.
— Что я могу сделать? От Тени сбежать невозможно, и иногда мне кажется, что Рия не спит вовсе. Как-то же ей удается и работать, и караулить меня.
— Хватит ныть, Шэд. Решай уже, хочешь ты быть с Рией или нет, — огорошил секретаря лекарь.
Шэд так и воззрился в немом удивлении на Сайла.
— Ты думаешь, что если бы я хотел быть с ней, — наконец выдавил он, — я бы стал от нее бегать, как вампир от отряда паладинов?!
Сайл оторвался от своих скляночек и подошел к Шэду, нависая над ним, словно строгий учитель над нерадивым учеником.
— Тогда почему ты твердо не откажешь ей? Поговори с ней. Если она увидит, что ты совершенно в ней не заинтересован, то перестанет преследовать.
Шэд еще больше притих. Сайл придвинул свой стул ближе и сел напротив друга.
— Когда она была просто Рией-подругой, было легче, — признался секретарь Императора, скривившись и враз повзрослев. — С ней было весело, хорошо… Я не знаю, Сайл. Меня напрягает ее настойчивость…
— Потому что ты медлишь. Реши уже.
— Понимаешь, мне до этого было хорошо. У меня была подружка из Мелады, с которой мы периодически гуляли и отдыхали, но вся моя жизнь проходила здесь, в замке. Меня все устраивало, а потом Рия начала делать разные намеки… И я… Я не хотел бы ее терять… — признался Шэд. — Демоны, документы для его величества подшивать легче!
— Сравнил: женщин и какие-то указы Императора, — проворчал Сайл.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем, а потом Шэд спросил:
— У тебя когда-нибудь так было?
— Да, — удивил его лекарь. — Много лет назад Алеса предлагала мне необременительный роман без обязательств.
Шэд аж вытаращился на друга, разве что со стула не подскочил.
— И что ты ей ответил?
— Что отказываюсь, — равнодушно повел плечами Сайл, откидываясь на спинку стула. — Алеса — красивая женщина, но мне не нужен роман со знакомой, которая может влюбиться, забеременеть, приревновать и принести еще кучу других неприятностей. У меня есть женщина, которую я содержу и периодически навещаю в своем столичном доме. Она всегда готова меня принять и знает свое место. С ней у меня не будет проблем, мне не нужно усложнять эту сторону жизни.
— Ты так и ответил Алесе?
— В общих чертах. Конечно, не стал распространяться о своей жизни, но твердо дал понять, что мне она неинтересна. С тех пор проблем не было.
Шэд еще раз вздохнул и замолчал. К счастью, Сайл был тем редким темным, с которым тишина не казалась вымученной.
— А она готовить научилась, — вдруг произнес Шэд и виновато посмотрел на друга. — Рия. Она ведь не умела, ей это неинтересно. Но ради меня научилась, я же люблю поесть.
Сайлу понадобилась вся его выдержка, чтобы не улыбнуться покровительственно. Вместо этого он невинно поинтересовался:
— Хорошо готовит?
— Когда как, — пожал плечами Шэд, а потом мечтательно прищурился: — Зато знаешь, какое она вкусное печенье печет?
— Я вернулась! — Виклен в мгновении ока оказалась на коленях у Рэдгариана и тут же впилась в его губы поцелуем. Он ответил не менее страстно. За время их четырехмесячного романа, она так и не смогла понять, как холодный и строгий в жизни Рэдгариан, в постели превращался в страстного и властного мужчину. Но это не значит, что ей не нравилось!
— Соскучилась по тебе, — прошептала Виклен, уже запуская руки под пряжку ремня.
— Как отец? — поинтересовался Рэдгариан, мягко, но непреклонно пересаживая возлюбленную со своих колен на диван.
— Я ему все объяснила про кузенов, надеюсь, он поймет, что они случайно. Вообще, это редкость, когда мальчики так невинно шалят, — рассмеялась Виклен, на время прекращая свои попытки соблазнения Рэдгариана. Она уже успела понять, что если он говорит "нет", это твердое "нет". Ее любимый был чересчур правильным, но в ином случае она бы не смогла им увлечься.
— А во втором случае брата не сдала?
— Нет, — поморщилась Виклен. — Да и кузенов не буду. Одно дело объяснить отцу про то, что он уже знает, пытаясь вытащить мальчиков, а другое — сдавать их. Они же мои братья, я так не могу, — дерзко ответила она и мотнула головой. Но Рэдгариан не стал спорить. У него была удивительная способность находить в ней что-то хорошее, хотя она сама никогда не считала, что в ней это есть.
Столь явное снисхождение, промелькнувшее в последней фразе, окончательно разгневало Виклен. Но, в отличие от большинства живых существ, злость не лишала ее разума, а наоборот, заостряло его. Она холодела, готовясь к удару.
— Ты пожалеешь о том, что сказал, орочий выродок, — процедила она, сжимая кулаки, которые уже окутывали сгустки магии.
Удивительнее всего была реакция Рэдгариана: он будто бы успокоился.
— Выпороть тебя нужно, — выдохнул он пораженно, и только вспыхнувшие алым глаза говорили о том, что он не простил оскорбление отца.
Виклен запрокинула голову и рассмеялась.
— Что ж, давай, — предложила она, холодно улыбаясь и разводя руки в стороны, словно приглашая. — Победи меня. Решим наши разногласия древним, как мир, способом.
Рэдгариан медленно поднял правую руку, в которой уже крутился в вихре шар снега. Виклен радостно зажгла огонь на ладонях. Дуэль началась — принцесса не собиралась отступать.
Магический бой принято изображать как некое весьма бурное действо, связанное с разрушениями и внешними атрибутами, зачастую очень яркими. Попросту говоря — чародеи в глазах простых темных должны швырять друг в друга огненные шары, призывать лаву и обрушивать на голову врага проклятия. На самом деле все было куда прозаичнее и сложнее — внешние признаки битвы могли вовсе отсутствовать, зато сил заклинатели тратили огромное количество. Их сражение шло на совершенно другом уровне, невидимом простым темным, и если противники не преследовали цель уничтожить друг друга, то пространство вокруг них могло даже никак не пострадать.
Огненный шар Вилфен разбился об энергетический щит Рэдгариана, а снежный вихрь того — об ее охранное заклинание. Это был первый, пробный удар, который показал обоим дроу, что их противник смыслит в магии. Следующие пять минут они сосредоточенно смотрели друг на друга, и могло показаться, что они желают победить с помощью одного лишь убийственного взгляда. На самом деле в это время Рэдгариан с Виклен прощупывали защиту, периодически посылая небольшие энергетические стрелы — тоже весьма сложный прием, творить магию без заклинаний.
Минуты шли, ничего не менялось. Стиль одного чародея был настолько отличен от другого, что им требовалось время, чтобы понять, как победить противника. Но ничего не длится вечно. Спустя четверть часа Виклен резко рухнула на колени, прикусывая губу до крови — Рэдгариан нанес ей слишком чувствительный удар. Он не пробил защиту полностью, но теперь это было лишь делом времени. Виклен же не желала проигрывать и бросилась на него, яростно и грубо атакуя. Такая тактика могла сработать, но Рэдгариан предугадал удар — видимо, по достоинству оценил вспыльчивость кузины.
Ее тело взмыло в воздух и отправилось в короткий полет до дивана, с которого принцесса с грохотом скатилась. Из последних сил она поднялась на колени и попыталась ползти, но тут ее волю окончательно сломили, и чужие магические путы обвили запястья.
«Вот демоны!» — выругалась мысленно Виклен, не сомневаясь, что скоро история ее поражения всплывет в семье, и кузены оборжутся над нею. Вот же отвратительно!
Но тут ее мысли были прерваны. Рэдгариан подхватил ее под талию и положил грудью на невысокий столик рядом с диваном, а потом спустил с нее штаны. Виклен отчаянно задергалась, попыталась завизжать, но во рту тут же появился кляп. Сзади щелкнула пряжка чужого ремня, и принцесса начала отчаянно творить заклинание, чтобы снять путы. Увы, для этого требовалась концентрация, а как раз ее у обезумевшей от страха Виклен не было. В ее голове вмиг пролетели все папины предупреждения о том, что однажды один из ее мужчин поквитается с ней. И теперь она оказалась во власти злого кузена, собирающегося изнасиловать ее! Страх с головой накрыл ее, пришла здравая (как все запоздалые) мысль, что надо было не оскорблять Рэдгариана и его отца. Принцесса отчаянно билась в путах, не желая сдаваться без боя, ей даже удалось снять часть пут, но тут кузен встал на колени рядом с ней… Урод… Она отомстит ему… Но как же страшно прямо сейчас, за секунду до того, как ее унизят, причинять боль, растопчут…
Удар, обрушившийся на ее зад, выбил из нее дух. Она завизжала, забыв про кляп. А Рэдгариан продолжил наносить удары ремнем. Ни о каком снятии пут теперь даже речи не шло — от боли и унижения все в голове Виклен перемешалось, она могла лишь дергаться, пытаясь избежать нового удара. Сильнее боли ее мучило унижение и бессилие. Он порол ее, как провинившуюся девчонку, мужчина, который ей так понравился. Только сейчас она поняла, что последнюю неделю жила с мыслью привлечь внимание строго северного лорда, который так удивительно смотрел на нее. А теперь она унижена им же…
Ярость прошла быстро, сменившись апатией бессилия. Она повисла на этом проклятом столике, беззвучно плача. Ей было уже плевать на боль, хотя никогда в жизни никто ее не бил.
— Виклен? — раздался встревоженный голос Рэдгариана.
Путы спали, он развернул ее бесчувственное тело, увидел слезы и крепко прижал к груди, баюкая, как ребенка. Она продолжала беззвучно плакать, а потом принялась бить его.
— Тварь! Ур-род! Н-нена-авижу! — заикаясь, прокричала она, продолжая молотить его по плечам. А он лишь шептал ей что-то утешительное, гладил по спине и нежно убирал пальцем слезинке. Лучше бы губами…
Взгляды их встретились, она шмыгнула, понимая, что прямо сейчас предстала перед ним в самом ужасающе свете: с опухшими глазами и носом, дорожками слез на щеках, всклокоченная и выпоротая. Она осознала, что сейчас ее вопреки разуму накроет обычная истерика, когда понимаешь, что ты опозорена.
— Виклен… — он осекся. Его взгляд прожигал ее насквозь. Губы оказались совсем близко, и не было ничего более естественного, чем коснуться их своими. Поцелуй лишил ее остатков разума. Его руки крепко обнимали ее, спускаясь все ниже. Вмиг она обрела уверенность, почувствовав свою власть над ним — она была желанна ему.
Потянув Рэдгариана обратно на ковер, Виклен коснулась руками его штанов. Он навис над нею, взгляд его пылал алым. Она облизнула губы, и это словно послужило толчком. Он склонился к ней, яростно целуя, прижимая к ковру. Она никогда не любила секс в одежде — только на удобной кровати с приятным мужчиной. Она ведь не какая-то девка, чтобы ее брали по случаю! Так она всегда считала, но когда Рэдгариан властно перевернул ее на живот, чуть приподняв бедра и вошел в нее, прижимаясь всем телом, она готова была растаять от желания сводившего ее с ума. Он наполнял ее до краев, никогда еще у нее не было такого любовника. Это было даже чуточку больно…
— Больно, — прошептала она, когда он резко вышел, а потом вновь вошел до упора. Его было слишком много.
Словно прочитав ее мысли — или они теперь чувствовали друг друга без слов? — он еще приподнял ее за бедра, заставляя встать на колени. Так стало чуть легче, а когда он склонился к ней, прижимаясь грудью к спине и прошептал на ухо:
— Я люблю тебя, — она потеряла голову, и больше ничего не чувствовала, кроме охватившего ее желания. Только его руки, его губы, его тело имело значение. Чтобы он касался ее, чтобы его член раз за разом доводил ее до вершины блаженства, чтобы никогда не отпускать его от себя, такого правильного, идеального, но все же выбравшего ее…
— Что? — вяло поинтересовалась она, чувствуя предательскую слабость в ногах после очередного оргазма. Грудь ее тяжело вздымалась, а возбужденные соски неприятно терлись о ткань белья. Она чувствовала, как горячая сперма вытекает из нее, по бедрам… Дыхание Рэдгариана звучало где-то совсем рядом, и она не знала, чего больше хочет: лечь и умереть вместе с ним или продолжить. Ее сомнение разрешил сам мужчина, подхватив ее на руки.
— Ты что творишь?! — заорала она, для надежности стукнув его по плечу. Бесполезно.
— Здесь неудобно, — коротко ответил Рэдгариан, и его пылающий взгляд, который ясно говорил, что теперь она принадлежит ему, вновь превратил ее в ту молоденькую девочку, которая готова была, позабыв про гордость, стонать под ним.
— Да, в кровати лучше, — прошептала она, а потом прижалась к груди Рэдгариана, слыша, как быстро-быстро стучит его сердце.
В спальне он не спешил, медленно раздевая ее и наслаждаясь каждым дюймом ее кожи, но особенно пылок он был, когда их взгляды встречались. Словно что-то было между ними, что-то очень важное, но пока необъяснимое…
— У тебя такой красивый взгляд, — прошептал он ей на ушко, когда она уже засыпала в его объятиях. — Бойкий, — он тихо рассмеялся, и она улыбнулась.
— Я думала, я тебе не нравлюсь, — сонно ответила она, не разлепляя век. — Я же капризная девчонка, которую ты выпорол.
Совсем рядом раздался его тяжелый вздох.
— Ты нравишься мне такой, живой, я не хочу, чтобы ты менялась, но мне тяжело принимать то, что ты с такой легкостью причиняешь боль близким. Ты слишком несерьезна… Но, скорее всего, это пройдет с молодостью…
Она уже собиралась съязвить, что он единственный мужчина в мире, которого после нескольких часов страстного секса тянет на философские разговоры, но тут он произнес последнюю фразу, и в ее душе вспыхнул прежний злой огонек. Так она слишком молода для него? Девчонка? Красивая, но недостаточно, чтобы быть рядом? Чтобы он ее ценил и уважал? Так она докажет ему! Он ошибается!
Глава 5. Подозрительные обстоятельства
— Вот что мне делать? Прятаться в кабинете у его величества? Пустите меня, пожалуйста, меня преследует озабоченная девица! Правда, она еще Тень, поэтому спрятаться от нее мне попросту некуда! Не бежать же, правда, к Императору!
— Лучше к Императрице, — флегматично заметил Сайл, поглядывая на мечущегося по его лаборатории Шэда. Секретарь его величество всегда отличался особой энергичностью, эмоциональностью и подвижностью, поэтому многие принимали его за совсем молоденького дроу — и в чем-то были правы. Шэд, и правду, вел себя, как сущий мальчишка, если дело не касалось работы. Там он был прилежным исполнителем и незаменимым секретарем, но как только он выглядывал из-за стопок документов и выходил в открытый мир, то сразу превращался в юного эльфа. Сказывался, конечно, его характер.
— Если ты разобьешь мне хоть что-нибудь, я сдам тебе Рие, — мстительно заметил Сайл.
— И когда ты стал таким злым? — удивился Шэд, останавливаясь и послушно присаживаясь на одинокий стул. Еще бы ручки на коленях сложил — и вот он, хороший мальчик. — Что-то случилось?
— Нет, личное, сам решу, — отрезал лекарь и в упор посмотрел на старого друга. — Тебе нужно что-то делать с Рией. Нельзя бегать от нее вечность. Это ребячество и не решает проблемы.
Шэд поник и тяжело вздохнул.
— Что я могу сделать? От Тени сбежать невозможно, и иногда мне кажется, что Рия не спит вовсе. Как-то же ей удается и работать, и караулить меня.
— Хватит ныть, Шэд. Решай уже, хочешь ты быть с Рией или нет, — огорошил секретаря лекарь.
Шэд так и воззрился в немом удивлении на Сайла.
— Ты думаешь, что если бы я хотел быть с ней, — наконец выдавил он, — я бы стал от нее бегать, как вампир от отряда паладинов?!
Сайл оторвался от своих скляночек и подошел к Шэду, нависая над ним, словно строгий учитель над нерадивым учеником.
— Тогда почему ты твердо не откажешь ей? Поговори с ней. Если она увидит, что ты совершенно в ней не заинтересован, то перестанет преследовать.
Шэд еще больше притих. Сайл придвинул свой стул ближе и сел напротив друга.
— Когда она была просто Рией-подругой, было легче, — признался секретарь Императора, скривившись и враз повзрослев. — С ней было весело, хорошо… Я не знаю, Сайл. Меня напрягает ее настойчивость…
— Потому что ты медлишь. Реши уже.
— Понимаешь, мне до этого было хорошо. У меня была подружка из Мелады, с которой мы периодически гуляли и отдыхали, но вся моя жизнь проходила здесь, в замке. Меня все устраивало, а потом Рия начала делать разные намеки… И я… Я не хотел бы ее терять… — признался Шэд. — Демоны, документы для его величества подшивать легче!
— Сравнил: женщин и какие-то указы Императора, — проворчал Сайл.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем, а потом Шэд спросил:
— У тебя когда-нибудь так было?
— Да, — удивил его лекарь. — Много лет назад Алеса предлагала мне необременительный роман без обязательств.
Шэд аж вытаращился на друга, разве что со стула не подскочил.
— И что ты ей ответил?
— Что отказываюсь, — равнодушно повел плечами Сайл, откидываясь на спинку стула. — Алеса — красивая женщина, но мне не нужен роман со знакомой, которая может влюбиться, забеременеть, приревновать и принести еще кучу других неприятностей. У меня есть женщина, которую я содержу и периодически навещаю в своем столичном доме. Она всегда готова меня принять и знает свое место. С ней у меня не будет проблем, мне не нужно усложнять эту сторону жизни.
— Ты так и ответил Алесе?
— В общих чертах. Конечно, не стал распространяться о своей жизни, но твердо дал понять, что мне она неинтересна. С тех пор проблем не было.
Шэд еще раз вздохнул и замолчал. К счастью, Сайл был тем редким темным, с которым тишина не казалась вымученной.
— А она готовить научилась, — вдруг произнес Шэд и виновато посмотрел на друга. — Рия. Она ведь не умела, ей это неинтересно. Но ради меня научилась, я же люблю поесть.
Сайлу понадобилась вся его выдержка, чтобы не улыбнуться покровительственно. Вместо этого он невинно поинтересовался:
— Хорошо готовит?
— Когда как, — пожал плечами Шэд, а потом мечтательно прищурился: — Зато знаешь, какое она вкусное печенье печет?
***
— Я вернулась! — Виклен в мгновении ока оказалась на коленях у Рэдгариана и тут же впилась в его губы поцелуем. Он ответил не менее страстно. За время их четырехмесячного романа, она так и не смогла понять, как холодный и строгий в жизни Рэдгариан, в постели превращался в страстного и властного мужчину. Но это не значит, что ей не нравилось!
— Соскучилась по тебе, — прошептала Виклен, уже запуская руки под пряжку ремня.
— Как отец? — поинтересовался Рэдгариан, мягко, но непреклонно пересаживая возлюбленную со своих колен на диван.
— Я ему все объяснила про кузенов, надеюсь, он поймет, что они случайно. Вообще, это редкость, когда мальчики так невинно шалят, — рассмеялась Виклен, на время прекращая свои попытки соблазнения Рэдгариана. Она уже успела понять, что если он говорит "нет", это твердое "нет". Ее любимый был чересчур правильным, но в ином случае она бы не смогла им увлечься.
— А во втором случае брата не сдала?
— Нет, — поморщилась Виклен. — Да и кузенов не буду. Одно дело объяснить отцу про то, что он уже знает, пытаясь вытащить мальчиков, а другое — сдавать их. Они же мои братья, я так не могу, — дерзко ответила она и мотнула головой. Но Рэдгариан не стал спорить. У него была удивительная способность находить в ней что-то хорошее, хотя она сама никогда не считала, что в ней это есть.
