— Колдунов, — поправила его Далии.
— Почему именно они?
— Я поразмышляла о демоне. Неарест, конечно, был авантюристом, но далеко не дураком. Вообще, маги довольно независимы, даже самые слабы, мы не любим подчиняться, поэтому, если бы я была демоном и мне нужна была магическая поддержка, я бы выбрала колдуна. Маги — слишком сильны и независимы, чернокнижники — умны и также независимы, ведьмы — слабы и тоже умны. Колдуны всегда же славились... податливостью. Они слишком слабы, что конкурировать с коллегами, часто ищут покровителя, за чьей спиной потом прячутся.
— Подходит под описание, — поддержала Мила.
— Вернемся к демону. Зачем ему нужна была арена? — спросил Дель.
— Сведения, связи, черный рынок, — со знанием дела усмехнулся Лен. — Уничтожение арены не входило в его планы, мы не должны были узнать о ней. Считай это подарком Судьбы нам.
Далия приподняла брови, но воздержалась от комментариев.
— Основная цель демона — открыть Врата. Для ша'анис или для...
— Я вспомнил! — перебил Милу Дель. — Есть еще один след! Когда мы с Далией были в деревне — ну помнишь, где ведьма с глотом жили, — я познакомился с деревенской дурочкой. Она рассказала мне, что семь лет назад видела у лесного озера странного мужчину, который разговаривал с женщиной из отражения в воде. Он называл ее "шанис"!
Мила в задумчивости потерла подбородок.
— Ша'анис... Госпожа?
Лен подавился смешком.
— Прости, любовь моя, но... неужели все так банально, и он обычный мужик-подкаблучник?
— Если не учитывать, что он убил кучу народа, едва не открыл Врата, распылил мага, организовал подпольную арену и легко плетет свои сети, пока мы тычемся в темноте, то да, — отчеканила Далия.
— Он — демон, — напомнил Дель. — Мы не знаем границ его возможностей: он может быть бесчувственным солдатом, как зомби, а может — верным слугой. Мы ничего не знаем о демонах, даже об их облике. Почему демон выглядит как человек, если во всех летописях из описывают как крупных, рогатых существ с грязно-красной кожей?
— Слишком много вопросов и мало ответов.
— На самом деле, есть еще пара важных вопросов. Может быть, они дадут ответ на предыдущие, — осторожно произнесла Далия.
— Давай, какие?
— Могу лишь предположить... Зачем демон организовал нападение Ленаты на Рестанию? У меня есть ответ: как маг, я могу вам сказать, что главное в ритуале — это место.
— А свечи, рисунки и жертва?
— Безусловно, Ален, но все это у демона ведь есть. Или он может это достать. А вот место... Опытные колдуны и чернокнижники проводят ритуалы в специальных местах, пропитанных негативными эмоциями и воспоминаниями: кладбища, места казней, поля битв. Рискну предположить, что такой важный ритуал, как открытие Врат, пусть и только для одного демона, должен проводиться в каком-то особом месте.
— Что особенного в пещерах под Проклятой окраиной?
— Магически фон, а еще... — Далия задумалась. — А еще там может быть истерта грань мира. Демоны ведь проникают к нам извне.
— Но сеть пещер была разрушена.
— Они могли быть не единственным местом.
— В Рестании есть еще одно подобное место? — подхватил мысль Дель. — Но менее доступное для демона, чем Проклятая окраина? Поэтому и нужна была армия Ленаты: они бы оставили лишь руины от Рестании, а демон получил бы доступ к месту для ритуала.
— Но мы вновь сломали его планы, — подытожила Мила. — Хорошая теория. Далия, ты можешь определить, это место?
Маг покачала головой:
— Нет.
— Опять тупик?
Четверка переглянулась.
— Жаль, что в Проклятую окраину нет доступа.
— А тебе зачем? — удивился Лен.
Далия выразительно посмотрела на него:
— Демон ведь провел там немало времени, а я могла бы сплести "Полотно памяти". Но Проклятая окраина не пустит никого.
— Не пустит, — подтвердил Лен, взгляд его остекленел. — Но свидетели у нас есть.
Три пары глаз уставились на него. Они не знали о перевертышах. Что ж, пора Лену было вернуться к своим знакомым.
Воспоминания об этом месте — он знал — никогда не забудутся. Казалось, что не прошло два десятка лет, он не женился на Миле, их дочери уже не были взрослыми. Словно он все тот же двадцатилетний влюбленный до одури в знатную эльфийку оборотень-оборванец, идет в проклятый туман... По зрелым размышлениям Лен пришел к выводу, что ничего и не поменялось, разве что Мила теперь не имеет титула леди, но это, как она сама говорила, вполне окупается ее правлением Рестанией.
Он остановился на краю пустыря: туман стелился по земле вдали. Мысленно поздравив с тем, что за двадцать лет он не сумел (да и не старался) избавиться от своей любви, которая продолжает толкать его на подобные неразумные поступки, Лен шагнул вперед. С каждой секундой туман все больше густел. Остановившись в полуметре, лис судорожно вздохнул и нервно облизнул губы: неестественный страх сковывал изнутри. Лен опустился на землю и принялся ждать, молясь Забытым Богам, чтобы он не успел отморозить себе ничего. По-видимому, молитвы рыжих пройдох (цитата Милы) покровители их мира не слышали, потому что он просидел у тумана несколько часов. Несмотря на вечные обвинения любимой жены и подколки друзей, Лен был крайне терпеливым существом, когда речь шла о серьезных вещах. Он сидел на еще по-весеннему холодной земле и думал о загадочных тварях, живущих здесь. В конце концов, он пришел к выводу, что они разумны. Или это лишь отголоски реальных людей и нелюдей? Возможно, ситуацию могла бы прояснить Далия. Но, во-первых, ее здесь не было, во-вторых, он до сих пор относился к ней с недоверием — она чем-то напоминала Лену Хенрика, такая же милая и чистая, но чувствуется, что что-то не так. И, в-третьих, он не мог рассказать никому, не сейчас: интуиция подсказывала ему, что надо держать рот на замке. По крайней мере, до тех пор, пока он не поговорит со своими старыми знакомыми.
В тумане перед ним возник мужской силуэт. Лен не шелохнулся. Медленно туман расступался.
— Мне нужна ваша помощь.
Его двойник уселся в точно такую же позу и наклонил голову. Туман окутывал его.
— О демоне.
Двойник коснулся пальцами своих губ, намекая.
— А написать не можешь?
Тот помотал головой. Лен досадливо поморщился: неужели он пришел зря? Двойник протянул руку, и он отшатнулся.
— Что?
Двойник коснулся руками глаз.
— Можешь показать? — догадался Лен. — А я не сойду с ума?
Казалось, двойника рассмешила это предположение: он пошел волнами, словно был плохо сотворенной иллюзией. Лену вновь стало страшно, но он не собирался отступать.
— Тогда покажи.
Двойник наклонился к нему — туман последовал за своим обитателем — и коснулся руками висков...
...Ливень шел уже вторую неделю, Рестания утопала, горожане ходили по колено в воде. Медленно, по капле она текла вниз, по земляным коридорам, по узким щелям разрушенных подвалов Проклятой окраины. Она текла по высохшим корням, пропитывала землю. Медленно, очень медленно, она собиралась в самой нижней, самой глубокой и самой темной пещере под Проклятой окраиной. Капля виснет на земляном своде, миг — и она падает, разбивая тонкую водную гладь. Дождь все лил, воды становилось все больше, и наступил момент, когда по земле прошла волна, затем еще одна и еще. Водная гладь дрогнула и загорелась ярко-зеленым пламенем. Воздух нагрелся, и в нем появились символы. Вода превратилась в зеркальную гладь, в ней все явственнее проступали фигуры иных существ, пока они не разбили ее. Символы вспыхнули в последний раз и погасли, а на потрескавшейся земле — от воды не осталось и следа, она вся высохла — стояли пятеро мужчин. Они все были разные, но все, кроме одного, были высокими, статными и красивыми, пятый же был вполне обычным на их фоне. Если бы он вышел на улицы Рестании, то легко смешался бы с толпой, а вот его товарищи сошли бы разве что за лордов, что по внешности, что по манерам.
— Добрались.
— Свершилось.
— Стоило стараться, если мы оказались здесь.
— Кое-кто считает, что стоило.
— Хватит, — приказал пятый, но четверку это лишь больше развеселило.
— Наш генерал жаждет покомандовать?
— Скучает по прошлому.
— Неужели? Вот ша'анис расстроится.
— Абэзис, не переживай, мы будем слушаться тебя.
Пятый не ответил, лишь сверкнул глазами так, что болтуны на несколько минут смолкли. Они принялись выбираться из пещер, и хоть внешне они были похожи на людей, силы и ловкости в них было намного больше, чем в смертных. Совсем скоро они оказались на поверхности. Оглядевшись и рассмотрев поступающий со всех сторон туман, пятый произнес:
— Уходим. Пойдем в обход.
— Генерал испугался?
— Генералы ведь не боятся.
— Но он же больше не генерал, можно и побояться.
— Жаль, одним трусом больше.
Четверка рассмеялась — смех их был громким, жестким и чужим. Пятый не обратил на них ни малейшего внимания, словно их слова были не больше, чем лай уличных шавок. Он молча развернулся и направился обратно к подземным пещерам, а четверо его товарищей перестав хохотать и презрительно сплюнув, стали выбираться из оврага. Они не видели фигуры в тумане, не чувствовали, что вторгаются на чужую территорию. Они шли вперед, и туман прогибался под их решительный шаг, но он же и поглощал их. Фигуры становились все ближе, все заметнее, и в один момент они встали на пути у демонов.
— Прочь, тварь!
Они схватились за мечи, они призвали свою магию, но их уже ничего не могло спасти, в их души уже проник холод, их разум уже утопал в безумстве, их личности уже поглотили...
Обжигающая боль в правой щеке — вот, что он почувствовал. Потом в левой. И вновь в правой.
— Да очнись же ты! — знакомый резкий голос. Кто-то тряхнул его за грудки. — Лен, проклятье, очнись! Задери тебя Повелитель Глубин, солнышко!
— Мила, — прохрипел Лен, чувствуя себя так паршиво, словно они с Ребом опять студентами без закуски выхлебали несколько бутылок гномьего эля. Громадным усилием воли он приоткрыл глаза: Мила склонилась над ним, ее золотые волосы упали ему на грудь, а ее горячие ладони уже в кровь разодрали его щеки. — Обожаю эту позу, когда ты сверху.
Эльфийка грязно выругалась, к ней присоединился еще один женский голос, и чей-то осуждающий вздох.
— Раз шутит, значит живой, — успокоил Дель. — Но я согласен с вашим крайне эмоциональным описанием ситуации.
— Вот сразу видно преподавателя словесности, — прохрипел Лен, пытаясь подняться. Мила решила побыть хорошей женой и помогла ему. Они находились у знакомого фонтана рядом с Проклятой окраиной. Туман медленно уползал обратно на пустырь, мостовая вокруг была изрисована символами, изображенными, судя по всему, углем, а метрах в трех от них сидела Далия и вытирала кровь с лица, а за ее спиной Дель пытался сбить пламя с волос и плаща.
— Что... что произошло?
— Ты едва не умер, — будничным тоном сообщила Мила, и только Лен почувствовал, как она немного сильнее сжала его руку. — Эта тварь из тумана тебя чуть не убила.
— Хорошо, что я не пошел один, — признался лис.
— Да, хорошо, что к сорока годам ты стал думать головой.
— Не начинай, и так болит все, что только возможно, — простонал Лен.
— А что мне с тобой делать?
— Любить, холить и лелеять.
— Ага, может тебе еще массаж сделать?
— Мила, ты ведь знаешь, какой мой самый любимый.
— Знаю, солнышко, но не бить же мне тебя.
Рядом тихо прыснул Дель, и даже Далия улыбнулась.
— Так что случилось? — Лен прислонился спиной в мокрой от пота рубашке к холодному бортику фонтана — сейчас у него не было сил даже чтобы встать, — рядом устроилась Мила, ее теплое касание, жар ее тела возвращал его к жизни, он больше не чувствовал себя как покойник.
— Один дурак впустил в себя магически измененное отражение сущности смертного, мучительно убитого и заряженного неконтролируемой магической энергией, — оповестила Далия.
Лен застонал:
— А по-человечески нельзя?
— Ты — дурак, — сократила Мила.
— Ты позволил магической сущности войти в твое сознание, — слегка недовольно ответила Далия, поднимаясь на ноги. Ее еще немного шатало, но с помощью Деля она уже могла стоять. — В процессе она попыталась взять под контроль твое тело, но мы вовремя вмешались и вытащили тебя из тумана, а сущность — выгнали и уничтожили.
— Пентаграмма для этого? — вяло поинтересовался Лен, приваливаясь к плечу Милы.
— Да, — буркнула Далия: судя по всему, у нее настроение тоже было отвратным.
— Никогда не думала, что можно так быстро начертить круг для ритуала, — призналась Мила.
— Спасала... друга. — Далия многозначительно глянула на Лена. — Больше к Проклятой окраине не подходи, ты теперь для всех них враг.
— Ты видела остальных?
— Конечно, кружили здесь, в тумане. Твари, — зло прищурилась маг. — Голодные и жадные.
— Первый раз они пропустили, — возразил Лен и рассказал про свое путешествие через туман.
— Повезло. Это ведь только отголоски реальных личностей, сами смертные давно убиты магией, а их отражения живут своей жизнью. Возможно, некоторые из них сохранили больше черт, чем остальные. Или ты сам наделил их ими, когда позволил забрать свое лицо. Гадать можно до бесконечности. — Далия уселась рядом, только не на мостовую, а на мокрый от воды бортик. Дель пристроился у ее ног. — Здесь материала на целый научный трактат.
— Польщен, — пробормотал Лен. — Но я рисковал не зря, слушайте, что узнал.
Он поведал им о видении прибытия пятерых демонов в их мир.
— Только я не понял, почему они говорили не на своем языке?
— Скорее всего на своем, — нахмурилась Далия. — Но магические отражения живут поглощением сущностей, они крайне восприимчивы, для них нет понятия "чужой язык", а ты смотрел и слушал через них.
— Генерал Абэзис, — в задумчивости пробормотала Мила.
— Бывший, — обратил внимание Дель. — И ша'анис все же госпожа. Его госпожа.
— А он умен, — с досадой произнесла Далия. — Опасный противник. Четверо демонов погибли в тумане, а он выжил и столько всего сотворил.
— Только вот мы все равно ни на шаг не приблизились к нему.
— Не скажи, любовь моя, — выдохнул Лен, улыбаясь до ушей. — Я теперь точно знаю, как он выглядит.
— Вам стоит поберечь себя, леди, — добродушно посоветовал лекарь.
Кэтрин капризно произнесла:
— Как я могу беречь себя, если мне постоянно плохо?
Она схватилась за живот, который на мгновение пронзила боль.
— Тише, тише, милая, — принялся успокаивать лекарь. — Вам нельзя так волноваться, малышу будет плохо.
— Я не милая, — одернула слугу Кэтрин. — И не ваше дело давать мне советы, ваша задача — сделать так, чтобы мне не было плохо. Вы не понимаете? И секунды не проходит, чтобы меня не мутило, не болела спина, не кружилась голова.
— Это естественные симптомы вашего тяжелого положения...
— Это невыносимо! Убирайтесь!
Когда лекарь наконец удалился, и Кэтрин осталась одна, она заломила руки и разрыдалась: в последнее время ее всё и все раздражали. Самочувствие ее оставляло желать лучшего, Рэмэл ее сторонился, по дому ходили слухи о ссоре хозяина с хозяйкой, она постоянно находилась на грани истерики, а лекарь лишь разводил руками да давал идиотские советы.
Внизу раздался стук двери и чей-то громкий веселый голом. Кэтрин замерла, как птичка, пойманная в силки, и тут же поспешила привести себя в порядок: в каком бы состоянии не была леди, она всегда остается леди.
— Почему именно они?
— Я поразмышляла о демоне. Неарест, конечно, был авантюристом, но далеко не дураком. Вообще, маги довольно независимы, даже самые слабы, мы не любим подчиняться, поэтому, если бы я была демоном и мне нужна была магическая поддержка, я бы выбрала колдуна. Маги — слишком сильны и независимы, чернокнижники — умны и также независимы, ведьмы — слабы и тоже умны. Колдуны всегда же славились... податливостью. Они слишком слабы, что конкурировать с коллегами, часто ищут покровителя, за чьей спиной потом прячутся.
— Подходит под описание, — поддержала Мила.
— Вернемся к демону. Зачем ему нужна была арена? — спросил Дель.
— Сведения, связи, черный рынок, — со знанием дела усмехнулся Лен. — Уничтожение арены не входило в его планы, мы не должны были узнать о ней. Считай это подарком Судьбы нам.
Далия приподняла брови, но воздержалась от комментариев.
— Основная цель демона — открыть Врата. Для ша'анис или для...
— Я вспомнил! — перебил Милу Дель. — Есть еще один след! Когда мы с Далией были в деревне — ну помнишь, где ведьма с глотом жили, — я познакомился с деревенской дурочкой. Она рассказала мне, что семь лет назад видела у лесного озера странного мужчину, который разговаривал с женщиной из отражения в воде. Он называл ее "шанис"!
Мила в задумчивости потерла подбородок.
— Ша'анис... Госпожа?
Лен подавился смешком.
— Прости, любовь моя, но... неужели все так банально, и он обычный мужик-подкаблучник?
— Если не учитывать, что он убил кучу народа, едва не открыл Врата, распылил мага, организовал подпольную арену и легко плетет свои сети, пока мы тычемся в темноте, то да, — отчеканила Далия.
— Он — демон, — напомнил Дель. — Мы не знаем границ его возможностей: он может быть бесчувственным солдатом, как зомби, а может — верным слугой. Мы ничего не знаем о демонах, даже об их облике. Почему демон выглядит как человек, если во всех летописях из описывают как крупных, рогатых существ с грязно-красной кожей?
— Слишком много вопросов и мало ответов.
— На самом деле, есть еще пара важных вопросов. Может быть, они дадут ответ на предыдущие, — осторожно произнесла Далия.
— Давай, какие?
— Могу лишь предположить... Зачем демон организовал нападение Ленаты на Рестанию? У меня есть ответ: как маг, я могу вам сказать, что главное в ритуале — это место.
— А свечи, рисунки и жертва?
— Безусловно, Ален, но все это у демона ведь есть. Или он может это достать. А вот место... Опытные колдуны и чернокнижники проводят ритуалы в специальных местах, пропитанных негативными эмоциями и воспоминаниями: кладбища, места казней, поля битв. Рискну предположить, что такой важный ритуал, как открытие Врат, пусть и только для одного демона, должен проводиться в каком-то особом месте.
— Что особенного в пещерах под Проклятой окраиной?
— Магически фон, а еще... — Далия задумалась. — А еще там может быть истерта грань мира. Демоны ведь проникают к нам извне.
— Но сеть пещер была разрушена.
— Они могли быть не единственным местом.
— В Рестании есть еще одно подобное место? — подхватил мысль Дель. — Но менее доступное для демона, чем Проклятая окраина? Поэтому и нужна была армия Ленаты: они бы оставили лишь руины от Рестании, а демон получил бы доступ к месту для ритуала.
— Но мы вновь сломали его планы, — подытожила Мила. — Хорошая теория. Далия, ты можешь определить, это место?
Маг покачала головой:
— Нет.
— Опять тупик?
Четверка переглянулась.
— Жаль, что в Проклятую окраину нет доступа.
— А тебе зачем? — удивился Лен.
Далия выразительно посмотрела на него:
— Демон ведь провел там немало времени, а я могла бы сплести "Полотно памяти". Но Проклятая окраина не пустит никого.
— Не пустит, — подтвердил Лен, взгляд его остекленел. — Но свидетели у нас есть.
Три пары глаз уставились на него. Они не знали о перевертышах. Что ж, пора Лену было вернуться к своим знакомым.
***
Воспоминания об этом месте — он знал — никогда не забудутся. Казалось, что не прошло два десятка лет, он не женился на Миле, их дочери уже не были взрослыми. Словно он все тот же двадцатилетний влюбленный до одури в знатную эльфийку оборотень-оборванец, идет в проклятый туман... По зрелым размышлениям Лен пришел к выводу, что ничего и не поменялось, разве что Мила теперь не имеет титула леди, но это, как она сама говорила, вполне окупается ее правлением Рестанией.
Он остановился на краю пустыря: туман стелился по земле вдали. Мысленно поздравив с тем, что за двадцать лет он не сумел (да и не старался) избавиться от своей любви, которая продолжает толкать его на подобные неразумные поступки, Лен шагнул вперед. С каждой секундой туман все больше густел. Остановившись в полуметре, лис судорожно вздохнул и нервно облизнул губы: неестественный страх сковывал изнутри. Лен опустился на землю и принялся ждать, молясь Забытым Богам, чтобы он не успел отморозить себе ничего. По-видимому, молитвы рыжих пройдох (цитата Милы) покровители их мира не слышали, потому что он просидел у тумана несколько часов. Несмотря на вечные обвинения любимой жены и подколки друзей, Лен был крайне терпеливым существом, когда речь шла о серьезных вещах. Он сидел на еще по-весеннему холодной земле и думал о загадочных тварях, живущих здесь. В конце концов, он пришел к выводу, что они разумны. Или это лишь отголоски реальных людей и нелюдей? Возможно, ситуацию могла бы прояснить Далия. Но, во-первых, ее здесь не было, во-вторых, он до сих пор относился к ней с недоверием — она чем-то напоминала Лену Хенрика, такая же милая и чистая, но чувствуется, что что-то не так. И, в-третьих, он не мог рассказать никому, не сейчас: интуиция подсказывала ему, что надо держать рот на замке. По крайней мере, до тех пор, пока он не поговорит со своими старыми знакомыми.
В тумане перед ним возник мужской силуэт. Лен не шелохнулся. Медленно туман расступался.
— Мне нужна ваша помощь.
Его двойник уселся в точно такую же позу и наклонил голову. Туман окутывал его.
— О демоне.
Двойник коснулся пальцами своих губ, намекая.
— А написать не можешь?
Тот помотал головой. Лен досадливо поморщился: неужели он пришел зря? Двойник протянул руку, и он отшатнулся.
— Что?
Двойник коснулся руками глаз.
— Можешь показать? — догадался Лен. — А я не сойду с ума?
Казалось, двойника рассмешила это предположение: он пошел волнами, словно был плохо сотворенной иллюзией. Лену вновь стало страшно, но он не собирался отступать.
— Тогда покажи.
Двойник наклонился к нему — туман последовал за своим обитателем — и коснулся руками висков...
...Ливень шел уже вторую неделю, Рестания утопала, горожане ходили по колено в воде. Медленно, по капле она текла вниз, по земляным коридорам, по узким щелям разрушенных подвалов Проклятой окраины. Она текла по высохшим корням, пропитывала землю. Медленно, очень медленно, она собиралась в самой нижней, самой глубокой и самой темной пещере под Проклятой окраиной. Капля виснет на земляном своде, миг — и она падает, разбивая тонкую водную гладь. Дождь все лил, воды становилось все больше, и наступил момент, когда по земле прошла волна, затем еще одна и еще. Водная гладь дрогнула и загорелась ярко-зеленым пламенем. Воздух нагрелся, и в нем появились символы. Вода превратилась в зеркальную гладь, в ней все явственнее проступали фигуры иных существ, пока они не разбили ее. Символы вспыхнули в последний раз и погасли, а на потрескавшейся земле — от воды не осталось и следа, она вся высохла — стояли пятеро мужчин. Они все были разные, но все, кроме одного, были высокими, статными и красивыми, пятый же был вполне обычным на их фоне. Если бы он вышел на улицы Рестании, то легко смешался бы с толпой, а вот его товарищи сошли бы разве что за лордов, что по внешности, что по манерам.
— Добрались.
— Свершилось.
— Стоило стараться, если мы оказались здесь.
— Кое-кто считает, что стоило.
— Хватит, — приказал пятый, но четверку это лишь больше развеселило.
— Наш генерал жаждет покомандовать?
— Скучает по прошлому.
— Неужели? Вот ша'анис расстроится.
— Абэзис, не переживай, мы будем слушаться тебя.
Пятый не ответил, лишь сверкнул глазами так, что болтуны на несколько минут смолкли. Они принялись выбираться из пещер, и хоть внешне они были похожи на людей, силы и ловкости в них было намного больше, чем в смертных. Совсем скоро они оказались на поверхности. Оглядевшись и рассмотрев поступающий со всех сторон туман, пятый произнес:
— Уходим. Пойдем в обход.
— Генерал испугался?
— Генералы ведь не боятся.
— Но он же больше не генерал, можно и побояться.
— Жаль, одним трусом больше.
Четверка рассмеялась — смех их был громким, жестким и чужим. Пятый не обратил на них ни малейшего внимания, словно их слова были не больше, чем лай уличных шавок. Он молча развернулся и направился обратно к подземным пещерам, а четверо его товарищей перестав хохотать и презрительно сплюнув, стали выбираться из оврага. Они не видели фигуры в тумане, не чувствовали, что вторгаются на чужую территорию. Они шли вперед, и туман прогибался под их решительный шаг, но он же и поглощал их. Фигуры становились все ближе, все заметнее, и в один момент они встали на пути у демонов.
— Прочь, тварь!
Они схватились за мечи, они призвали свою магию, но их уже ничего не могло спасти, в их души уже проник холод, их разум уже утопал в безумстве, их личности уже поглотили...
Обжигающая боль в правой щеке — вот, что он почувствовал. Потом в левой. И вновь в правой.
— Да очнись же ты! — знакомый резкий голос. Кто-то тряхнул его за грудки. — Лен, проклятье, очнись! Задери тебя Повелитель Глубин, солнышко!
— Мила, — прохрипел Лен, чувствуя себя так паршиво, словно они с Ребом опять студентами без закуски выхлебали несколько бутылок гномьего эля. Громадным усилием воли он приоткрыл глаза: Мила склонилась над ним, ее золотые волосы упали ему на грудь, а ее горячие ладони уже в кровь разодрали его щеки. — Обожаю эту позу, когда ты сверху.
Эльфийка грязно выругалась, к ней присоединился еще один женский голос, и чей-то осуждающий вздох.
— Раз шутит, значит живой, — успокоил Дель. — Но я согласен с вашим крайне эмоциональным описанием ситуации.
— Вот сразу видно преподавателя словесности, — прохрипел Лен, пытаясь подняться. Мила решила побыть хорошей женой и помогла ему. Они находились у знакомого фонтана рядом с Проклятой окраиной. Туман медленно уползал обратно на пустырь, мостовая вокруг была изрисована символами, изображенными, судя по всему, углем, а метрах в трех от них сидела Далия и вытирала кровь с лица, а за ее спиной Дель пытался сбить пламя с волос и плаща.
— Что... что произошло?
— Ты едва не умер, — будничным тоном сообщила Мила, и только Лен почувствовал, как она немного сильнее сжала его руку. — Эта тварь из тумана тебя чуть не убила.
— Хорошо, что я не пошел один, — признался лис.
— Да, хорошо, что к сорока годам ты стал думать головой.
— Не начинай, и так болит все, что только возможно, — простонал Лен.
— А что мне с тобой делать?
— Любить, холить и лелеять.
— Ага, может тебе еще массаж сделать?
— Мила, ты ведь знаешь, какой мой самый любимый.
— Знаю, солнышко, но не бить же мне тебя.
Рядом тихо прыснул Дель, и даже Далия улыбнулась.
— Так что случилось? — Лен прислонился спиной в мокрой от пота рубашке к холодному бортику фонтана — сейчас у него не было сил даже чтобы встать, — рядом устроилась Мила, ее теплое касание, жар ее тела возвращал его к жизни, он больше не чувствовал себя как покойник.
— Один дурак впустил в себя магически измененное отражение сущности смертного, мучительно убитого и заряженного неконтролируемой магической энергией, — оповестила Далия.
Лен застонал:
— А по-человечески нельзя?
— Ты — дурак, — сократила Мила.
— Ты позволил магической сущности войти в твое сознание, — слегка недовольно ответила Далия, поднимаясь на ноги. Ее еще немного шатало, но с помощью Деля она уже могла стоять. — В процессе она попыталась взять под контроль твое тело, но мы вовремя вмешались и вытащили тебя из тумана, а сущность — выгнали и уничтожили.
— Пентаграмма для этого? — вяло поинтересовался Лен, приваливаясь к плечу Милы.
— Да, — буркнула Далия: судя по всему, у нее настроение тоже было отвратным.
— Никогда не думала, что можно так быстро начертить круг для ритуала, — призналась Мила.
— Спасала... друга. — Далия многозначительно глянула на Лена. — Больше к Проклятой окраине не подходи, ты теперь для всех них враг.
— Ты видела остальных?
— Конечно, кружили здесь, в тумане. Твари, — зло прищурилась маг. — Голодные и жадные.
— Первый раз они пропустили, — возразил Лен и рассказал про свое путешествие через туман.
— Повезло. Это ведь только отголоски реальных личностей, сами смертные давно убиты магией, а их отражения живут своей жизнью. Возможно, некоторые из них сохранили больше черт, чем остальные. Или ты сам наделил их ими, когда позволил забрать свое лицо. Гадать можно до бесконечности. — Далия уселась рядом, только не на мостовую, а на мокрый от воды бортик. Дель пристроился у ее ног. — Здесь материала на целый научный трактат.
— Польщен, — пробормотал Лен. — Но я рисковал не зря, слушайте, что узнал.
Он поведал им о видении прибытия пятерых демонов в их мир.
— Только я не понял, почему они говорили не на своем языке?
— Скорее всего на своем, — нахмурилась Далия. — Но магические отражения живут поглощением сущностей, они крайне восприимчивы, для них нет понятия "чужой язык", а ты смотрел и слушал через них.
— Генерал Абэзис, — в задумчивости пробормотала Мила.
— Бывший, — обратил внимание Дель. — И ша'анис все же госпожа. Его госпожа.
— А он умен, — с досадой произнесла Далия. — Опасный противник. Четверо демонов погибли в тумане, а он выжил и столько всего сотворил.
— Только вот мы все равно ни на шаг не приблизились к нему.
— Не скажи, любовь моя, — выдохнул Лен, улыбаясь до ушей. — Я теперь точно знаю, как он выглядит.
***
— Вам стоит поберечь себя, леди, — добродушно посоветовал лекарь.
Кэтрин капризно произнесла:
— Как я могу беречь себя, если мне постоянно плохо?
Она схватилась за живот, который на мгновение пронзила боль.
— Тише, тише, милая, — принялся успокаивать лекарь. — Вам нельзя так волноваться, малышу будет плохо.
— Я не милая, — одернула слугу Кэтрин. — И не ваше дело давать мне советы, ваша задача — сделать так, чтобы мне не было плохо. Вы не понимаете? И секунды не проходит, чтобы меня не мутило, не болела спина, не кружилась голова.
— Это естественные симптомы вашего тяжелого положения...
— Это невыносимо! Убирайтесь!
Когда лекарь наконец удалился, и Кэтрин осталась одна, она заломила руки и разрыдалась: в последнее время ее всё и все раздражали. Самочувствие ее оставляло желать лучшего, Рэмэл ее сторонился, по дому ходили слухи о ссоре хозяина с хозяйкой, она постоянно находилась на грани истерики, а лекарь лишь разводил руками да давал идиотские советы.
Внизу раздался стук двери и чей-то громкий веселый голом. Кэтрин замерла, как птичка, пойманная в силки, и тут же поспешила привести себя в порядок: в каком бы состоянии не была леди, она всегда остается леди.
