— Орден Света многие века стоит на страже...
— Коротко, если возможно, лорд Остерфальд, — перебила Мэла Мила, под смешки мужчин и улыбки женщин. — Мы уже прониклись величием служителей Света и готовы внимать суть вашего прошения.
Мэл смерил ее пламенным взглядом, но с таким же успехом можно было пытаться взывать к совести Повелителя Глубин.
— В одной из близлежащих деревень, Речной, с год назад стали происходить странные исчезновения: пропадали дети, прямо из кроватей. Потом их трупы прибивало к берегу реки, бледные, словно высушенные, но следов вампирских укусов нет. Орден, — Мэл склонил голову, переходя на менее деловой тон, — не в силах помочь несчастным крестьянам и решил, что их покровительница, правительница Рестании, сможет их спасти.
На протяжении всей речи Мила не сводила прищуренных глаз с Мэла, когда он закончил, она с десяток секунд побарабанила по подлокотнику и повернулась к Далии — скрытый в словах паладина смысл она разглядела прекрасно.
— Если того желает правительница Рестании, я съезжу в эту деревню, — меланхолично ответила Далия.
— Вы поможете? — в лоб спросил Мэл. — Что или кто убивает детей?
— Надо смотреть на месте.
Далия встала. Кэтрин бросила на нее последний презрительный взгляд, когда Верховный маг вышла из зала в сопровождении Деля и Мэла.
К большому неудовольствию ликана, паладин увязался за ними, аргументировав свое присутствие тем, что его знают в деревне, и он введет их в курс дела по дороге. С того самого весеннего вечера, когда Дель спустил Мэла с крыльца дома Лена, он с неприязнью относился к бывшему другу и предпочел бы оставить его в Рестании. Вопреки заверениям, в дороге, длившейся около двух часов, Мэл молчал. Нет, он попытался завязать разговор, но, наткнувшись на холодность Далии, тут же замолк. Лишь у самой деревни он заявил:
— Мы с другими паладинами и моей женой, леди Остерфальд, прочесывали лес и обходили реку, но ничего не нашли. Свет так же не смог нам помочь. Что за сила убивает детей, нам неведомо.
В деревне их уже ждали, это было видно. Староста, здоровый мужик, который шириной плеч мог поспорить с Ребом, неуверенно топтался у забора, но тут же выбежал к ним, как только они подъехали ближе.
— Лорд-паладин, вы приехали. — Он едва не вцепился в поводья коня Мэла, но все же удержался и пошел рядом.
— Это Джет, деревенский староста. Джет, это госпожа Шенор, Верховный маг Рестании, она позаботится о том, чтобы ваша беда исчезла.
Дель бросил недовольный взгляд на Мэла: ему не стоило делать такие заявления за Далию.
— Госп-пожа, мы р-рады, пом-могите, — заикаясь, пролепетал староста. Он выглядел таким бледным, что Дель даже испугался за него — уж не болен ли тот?
— Рассказывайте, — приказала Далия. Они как раз въехали в деревню, и Дель помог ей спешится. Вокруг уже собралась толпа.
— Может пройдем в дом и там поговорим? — предложил Мэл.
— Нет, отведите меня к реке. — Далия повернулась к старосте и повторила: — Рассказывайте.
Сопровождающим Верховного мага мужчинам ничего не оставалось делать, как подчиниться и отправиться вместе с ней и старостой к реке. Идти к ней нужно было через всю деревню, и на протяжении всего пути их преследовали назойливые любопытствующие взгляды. Впрочем, Далия их не замечала, Дель уделял внимание лишь своему магу, Мэл — тоже ей, но с иными помыслами, а староста был так взволнован, что не заметил бы даже Повелителя Глубин под носом. Несмотря на опасения слушающих его, Джет, по видимому, сумел собраться и внятно поведать историю их несчастной деревни. Речная располагалась у реки (откуда и пошло ее нехитрое название) несколько веков. Жили они всегда тихо и спокойно, пока по прошлой весне не случилась напасть: в лесу, через который шла река, случился обвал — склоны холма обрушились в воду, перекрыв течение на несколько дней, пока природа не взяла свое и не проторила новую дорожку (не без помощи мужиков с деревни). Река вернулась в свое русло, но потом случилась еще одна напасть: в грозу молния ударила в один из домов, тот загорелся, и пожар пожрал половину деревни. Не успели жители Речной оправиться, как летом началась засуха, а по весне...
— Первым пропал Мишит, сын кузнеца Латоя. Но тот вечно куда-то сбегал, вот мы и не подумали, не искали, токо ко второй луне спохватались, — причитал староста.
Потом пропало еще несколько детей: за год — пятнадцать, из них двенадцать выловили мертвыми из реки. Трупы были странные: сухие и бледные, так не выглядят утопленники.
— И вот на прошлой-то семедневнице пропала Веса, ее этим-то утром мы нашли, так у реки и оставили, вашего, лорд-паладин, приезда ждали. — Староста поклонился Мэлу. — А потом... — мужчина не выдержал и всхлипнул: — Диту мо-ою заб-бра-али.
Они как раз добрались до реки, и, оставив Мэла успокаивать Джета, Далия с Делем прошли к самому берегу. Он был пологим. Оставляя следы на мокром песке, они приблизились к накрытому мешковиной трупу девочки. Стоящий рядом паренек лет шестнадцати надулся от гордости, от важности своей миссии — сторожить жертву чудовища. Не боясь намочить подол, Далия присела у трупа и откинула ткань. Это была маленькая, лет шести, девочка, одетая в простое платьице, с побелевшим, но не опухшим лицом, словно она вовсе не была в воде. Староста и Мэл были правы: кожа у нее была сухая, как пергамент, волосы выцвели до сероты, но не как у ликана Деля, а словно у многолетнего трупа.
Далия долго сидела у девочки, едва заметно касаясь то головы, то ключиц. Небо над их головами медленно багровело. Дель оглянулся, почувствовав чужой взгляд и увидел сидящую в траве поодаль деревенскую девушку. Едва их взгляды встретились, она испуганно вскочила и убежали. Деля поразил ее вид: она походила на безумную — с грязными растрепанными волосами, босая, в порванном платье.
Наконец Далия встала и посмотрела на реку — та была небольшая, но спокойная, — потом на лес и на деревню. Ветер играл ее светлыми выбившимися из косы прядями.
— Госпожа? Верховный маг? — хором воскликнули староста с Мэлом, когда Далия быстро прошла мимо них. За полчаса она обошла всю деревню, особенно уделяя внимание окраинам. Мэл попытался выведать, что она делает, но с тем же успехом можно было пробовать разговорить дерево. Дель же молчаливым стражем ходил за Далией, пребывая в немалом напряжении: он уже успел пожить и повидать немало тварей на своем веку, и пусть они были неопасны ликану, но магу...
— Животные не умирали? — Далия повернулась к старосте, как и Дель, следовавшем за ней по пятам.
— Нет, — оторопело ответил он. — Токо того... дичь всю попугали... охотится... нету на кого тепереча...
— Благодарю за сведения, вы можете идти, ваша помощь пока не требуется, — веско произнесла Далия, и староста без возражений ушел, успокоенный уверенным тоном мага. Толпа мелькала в отдалении, и Джет, добравшись до нее, живо разогнал зевак, доказывая, что только потеря дочери и визит важных гостей лишили его твердости духа.
— Вас это тоже касается, лорд Остерфальд.
Мэл собрался было возразить, но наткнулся на стальной взгляд бледно-голубых глаз и заткнулся, а Дель почувствовал мрачное удовлетворение: Далия не Кэтрин и даже не Мила — она не разменивается на глупости, сразу рубит с плеча.
Когда спина паладина исчезла за поворотом деревенской дороги, Далия повернулась к Делю:
— Мне нужен совет. Я догадываюсь, кто прячется в лесу, но идти туда в темноте опасно. С другой стороны, девочка не переживет ночь.
— Насколько велики риски, если мы пойдем сейчас?
— Для меня — малы, для тебя — не знаю.
— Ликаны практически неуязвимы.
— Это ты так думаешь. — Глаза Далии по-доброму блеснули. — Так что?
— Идем, — мотнул головой Дель. — Но ты расскажешь, кто убивает детей.
— Хорошо. Веди.
— Куда? К речному обвалу? — догадался Дель.
— Да.
Опросив старосту, он повел ее в лес. Для дитя ликана и эльфа нет ничего проще, чем найти в лесу нужное место по едва заметным ориентирам. Не помешает ни темнота, ни густая чаща, ни многочисленные ямы под ногами. Если бы не повод, по которому он здесь оказался, Дель бы порадовался, что выбрался из города на свободу. Как бы он не любил Рестанию и ее жителей, лес был его природной колыбелью.
— Джет прав: зверья почти нет. Даже птиц, — заметил Дель. — Но я не чую присутствия хищника. Это не нечисть, как думает Мэл, даже она оставляет следы.
— Мэл?
— Рэмэл Остерфальд, — немного виновато пояснил Дель: он как-то позабыл, что Далия — не Лен с Милой и многого не знает об их жизни. — В молодости мы были друзьями.
Далия посмотрела на него с хорошо скрываемым пониманием, но продолжать расспросы не стала, это было не в ее характере.
— Твои рассуждения о нечисти неверны: не все можно почуять.
— Ты обещала рассказать о своих догадках.
— О теории, — поправила Далия. — Она близка к истине: здесь живет ведьма.
— Которую не нашли паладины?
— Ты удивишься, узнав, на что способны ведьмы.
Дель вспомнил, как хорошо прятался в Академии Верин, и прикусил язык. Но ведь Кэриста тогда его разглядела!
— То есть ведьма может так маскироваться, что паладины ее не найдут, но вы — маги, чернокнижники, колдуны — видите друг друга? Почему тогда Кэтрин не смогла?
— Потому что не знает, куда смотреть, — туманно ответила Далия. — Маг — это не только кудесник, но и теоретик. Надо знать то, что знает твой враг, а не брать чистой силой. Я знаю, как работает ведьма, меня учили, я много общалась с ведьмами. Здесь даже не нужен магический дар, есть много других примет. Но не сейчас... — Она не смогла договорить, потому что споткнулась о корень дерева и упала бы, если бы Дель не успел подхватить ее. То, что Далия передвигается по лесу медленнее его, он списал на последствия непривычной к походу жизни, и только сейчас до его сознания дошел тот простой факт, что его спутница — обычный человек. Не эльфийка, не оборотень, не дриада и даже не дракон — человек. Слабый и неповоротливый, и пусть она будет хоть трижды Верховным магом, физически она остается обычной смертной, которая не видит в темноте, замерзает в холоде и может споткнуться о корягу.
— Прости, тебе, наверное, ничего не видно.
Ночь уже полностью вступила в свои права, окутав мглой густой лес. Далия покачала головой:
— Я не могу использовать магию, чтобы осветить путь — спугну ведьму. Сможешь провести меня.
— Давай руку.
Ее маленькая заледеневшая ладонь утонула в его сильной и крепкой. Теперь Дель шел внимательнее, стараясь облегчить путь Далии. До нужного места у реки оставалось не так долго, когда она произнесла:
— Но дичь не бежит от ведьмы — вот, что не дает мне покоя.
— Нечисть?
— Вероятнее всего. Нечисть, прикормленная ведьмой.
— И они смогли обмануть Орден?
— Это могут многие темные, поверь.
Дальше они шли молча. Помогая Далии перебраться через особенно крупную корягу, Дель подумал, что Мила была права, когда просила присмотреть его за их новым Верховным магом: она всего лишь человек. От этой простой мысли ему стало не по себе. Она была слишком слабой для этого мира, и даже могущественный магический дар не мог этого исправить, лишь добавлял лишний груз ответственности на ее хрупкие плечи.
Впереди, сквозь просветы между стволами деревьев, стала видна насыпь и слышен шум реки. Тихое журчание воды и шелест листьев — ничего больше, но Дель был настороже: он не знал, насколько опасным противником может быть ведьма — но раз Далия говорит, что справится, значит так и есть, — а вот тот, кто заставил умереть этот лес, прогнал всех его обитателей, тот может быть способен на многое, ведь в их мире существует немало хищников, неразумных существ, которые в разы опаснее отряда дроу или клана вампиров. Даже те же варги, пусть они не страшны ликану, но обычный человек с ними не справится. Стараниями паладинов большинство опасных зверей было истреблено, но не все, далеко не все.
Внезапно Далия сжала его руку, он обернулся, и она жестом указала на берег реки: в этом месте течение проходило прямо через холм, размыв его, поэтому склоны по обе стороны от воды нависали над нею, словно коршуны. В одном месте, и правда, было видно, что часть земли обвалилась и ее потом расчищали. Видно, конечно, Делю — как ориентировалась в этой темноте Далия, оставалось для него загадкой, но он послушно повел ее к спуску. Только оказавшись у самой реки, он смог различить узкую тропку, тянущуюся по отвесному берегу. Здесь им пришлось замедлиться: Далия не могла идти так же быстро, как он. Осторожно ступая по самому краю, Дель прислушивался к ночной тишине и только поэтому успел среагировать, когда на него спрыгнула огромная тощая тень. Сорвавшись вниз, они покатились по склону в реку, два сцепившихся противника. Чужие клыки впивались в ликанью шкуру, не причиняя вреда, зато Дель легко прокусил шею твари, но тут они упали в холодную воду, которая ненадолго оглушила их. Выбравшись на берег, он вновь съехал в реку — лапы скользили по мокрой глине. Противник его одним ловким движением вскочил по крутому склону наверх. Оттолкнувшись от неустойчивой земли, Дель последовал за ним. Чужие клыки вновь вцепились в лапу, не успел он залезть наверх. Рыкнув, Дель скинул с себя на удивление тяжелую тушу врага и только тогда смог разглядеть, кто же на него напал: это было трехметровое, покрытое короткой жесткой шерстью существо, болезненно худое, с горящими, как у кошки, во тьме глазами. Оно атаковала Деля молниеносно, сражалось отчаянно, презрев инстинкт самосохранения, когда ликан перекусил ему одну из лап и практически оторвав ее. Они сцепились в смертельной схватке, исход которой для неведомой твари был предрешен. Вывернувшись из цепких и сильных (оставшихся трех) лап существа, Дель сомкнул челюсти на тонкой шее, однако, вопреки ожиданиям, убийственные для большинства живых существ клыки ликана не причинили его противнику никакого вреда. С легкостью, которой не могло быть в таком тощем теле, существо откинуло Деля. Пересчитав хребтом стволы деревьев, он скатился по склону холма в глубокий овраг. Над головой тихо и странно зарычали — звук напоминал скрежетание старой двери напополам с кваканьем лягушки. Ликан внутри отозвался дикой злобой — он хотел реванша. Повинуясь инстинктам, Дель прыгнул на противника. Они вновь сошлись, но теперь он был умнее и не подпускал тварь близко: кто знает, на что она еще способна, если даже ликан не может одержать над ней вверх. Бросив затею перекусить тонкую, но, как оказалось, неуязвимую шею, Дель сосредоточился на сердце, скрытом в глубине тощей грудной клетки, из которой явственно выпирали острые ребра. Только сейчас он понял, что существо напоминало помесь человека, лягушки и, как ни странно, быка. Подгадав момент и сделав ложный выпад, Дель резко атаковал противника: ликанья лапа с острыми когтями легко вошла между ребрами глубоко в мясо, добираясь до уязвимого места. Рывок — и он сжимает трепещущее в последних мгновениях жизни зеленоватое сердце. Тварь застыла, качнулась и упала на землю: из разорванной грудины вытекала темная горячая кровь, впитываясь в мягкую траву.
Убедившись, что противник мертв, Дель, не медля ни секунды, побежал обратно к реке.
Присутствие чужой силы Далия почувствовала уже тогда, когда они только вошли в лес.
— Коротко, если возможно, лорд Остерфальд, — перебила Мэла Мила, под смешки мужчин и улыбки женщин. — Мы уже прониклись величием служителей Света и готовы внимать суть вашего прошения.
Мэл смерил ее пламенным взглядом, но с таким же успехом можно было пытаться взывать к совести Повелителя Глубин.
— В одной из близлежащих деревень, Речной, с год назад стали происходить странные исчезновения: пропадали дети, прямо из кроватей. Потом их трупы прибивало к берегу реки, бледные, словно высушенные, но следов вампирских укусов нет. Орден, — Мэл склонил голову, переходя на менее деловой тон, — не в силах помочь несчастным крестьянам и решил, что их покровительница, правительница Рестании, сможет их спасти.
На протяжении всей речи Мила не сводила прищуренных глаз с Мэла, когда он закончил, она с десяток секунд побарабанила по подлокотнику и повернулась к Далии — скрытый в словах паладина смысл она разглядела прекрасно.
— Если того желает правительница Рестании, я съезжу в эту деревню, — меланхолично ответила Далия.
— Вы поможете? — в лоб спросил Мэл. — Что или кто убивает детей?
— Надо смотреть на месте.
Далия встала. Кэтрин бросила на нее последний презрительный взгляд, когда Верховный маг вышла из зала в сопровождении Деля и Мэла.
К большому неудовольствию ликана, паладин увязался за ними, аргументировав свое присутствие тем, что его знают в деревне, и он введет их в курс дела по дороге. С того самого весеннего вечера, когда Дель спустил Мэла с крыльца дома Лена, он с неприязнью относился к бывшему другу и предпочел бы оставить его в Рестании. Вопреки заверениям, в дороге, длившейся около двух часов, Мэл молчал. Нет, он попытался завязать разговор, но, наткнувшись на холодность Далии, тут же замолк. Лишь у самой деревни он заявил:
— Мы с другими паладинами и моей женой, леди Остерфальд, прочесывали лес и обходили реку, но ничего не нашли. Свет так же не смог нам помочь. Что за сила убивает детей, нам неведомо.
В деревне их уже ждали, это было видно. Староста, здоровый мужик, который шириной плеч мог поспорить с Ребом, неуверенно топтался у забора, но тут же выбежал к ним, как только они подъехали ближе.
— Лорд-паладин, вы приехали. — Он едва не вцепился в поводья коня Мэла, но все же удержался и пошел рядом.
— Это Джет, деревенский староста. Джет, это госпожа Шенор, Верховный маг Рестании, она позаботится о том, чтобы ваша беда исчезла.
Дель бросил недовольный взгляд на Мэла: ему не стоило делать такие заявления за Далию.
— Госп-пожа, мы р-рады, пом-могите, — заикаясь, пролепетал староста. Он выглядел таким бледным, что Дель даже испугался за него — уж не болен ли тот?
— Рассказывайте, — приказала Далия. Они как раз въехали в деревню, и Дель помог ей спешится. Вокруг уже собралась толпа.
— Может пройдем в дом и там поговорим? — предложил Мэл.
— Нет, отведите меня к реке. — Далия повернулась к старосте и повторила: — Рассказывайте.
Сопровождающим Верховного мага мужчинам ничего не оставалось делать, как подчиниться и отправиться вместе с ней и старостой к реке. Идти к ней нужно было через всю деревню, и на протяжении всего пути их преследовали назойливые любопытствующие взгляды. Впрочем, Далия их не замечала, Дель уделял внимание лишь своему магу, Мэл — тоже ей, но с иными помыслами, а староста был так взволнован, что не заметил бы даже Повелителя Глубин под носом. Несмотря на опасения слушающих его, Джет, по видимому, сумел собраться и внятно поведать историю их несчастной деревни. Речная располагалась у реки (откуда и пошло ее нехитрое название) несколько веков. Жили они всегда тихо и спокойно, пока по прошлой весне не случилась напасть: в лесу, через который шла река, случился обвал — склоны холма обрушились в воду, перекрыв течение на несколько дней, пока природа не взяла свое и не проторила новую дорожку (не без помощи мужиков с деревни). Река вернулась в свое русло, но потом случилась еще одна напасть: в грозу молния ударила в один из домов, тот загорелся, и пожар пожрал половину деревни. Не успели жители Речной оправиться, как летом началась засуха, а по весне...
— Первым пропал Мишит, сын кузнеца Латоя. Но тот вечно куда-то сбегал, вот мы и не подумали, не искали, токо ко второй луне спохватались, — причитал староста.
Потом пропало еще несколько детей: за год — пятнадцать, из них двенадцать выловили мертвыми из реки. Трупы были странные: сухие и бледные, так не выглядят утопленники.
— И вот на прошлой-то семедневнице пропала Веса, ее этим-то утром мы нашли, так у реки и оставили, вашего, лорд-паладин, приезда ждали. — Староста поклонился Мэлу. — А потом... — мужчина не выдержал и всхлипнул: — Диту мо-ою заб-бра-али.
Они как раз добрались до реки, и, оставив Мэла успокаивать Джета, Далия с Делем прошли к самому берегу. Он был пологим. Оставляя следы на мокром песке, они приблизились к накрытому мешковиной трупу девочки. Стоящий рядом паренек лет шестнадцати надулся от гордости, от важности своей миссии — сторожить жертву чудовища. Не боясь намочить подол, Далия присела у трупа и откинула ткань. Это была маленькая, лет шести, девочка, одетая в простое платьице, с побелевшим, но не опухшим лицом, словно она вовсе не была в воде. Староста и Мэл были правы: кожа у нее была сухая, как пергамент, волосы выцвели до сероты, но не как у ликана Деля, а словно у многолетнего трупа.
Далия долго сидела у девочки, едва заметно касаясь то головы, то ключиц. Небо над их головами медленно багровело. Дель оглянулся, почувствовав чужой взгляд и увидел сидящую в траве поодаль деревенскую девушку. Едва их взгляды встретились, она испуганно вскочила и убежали. Деля поразил ее вид: она походила на безумную — с грязными растрепанными волосами, босая, в порванном платье.
Наконец Далия встала и посмотрела на реку — та была небольшая, но спокойная, — потом на лес и на деревню. Ветер играл ее светлыми выбившимися из косы прядями.
— Госпожа? Верховный маг? — хором воскликнули староста с Мэлом, когда Далия быстро прошла мимо них. За полчаса она обошла всю деревню, особенно уделяя внимание окраинам. Мэл попытался выведать, что она делает, но с тем же успехом можно было пробовать разговорить дерево. Дель же молчаливым стражем ходил за Далией, пребывая в немалом напряжении: он уже успел пожить и повидать немало тварей на своем веку, и пусть они были неопасны ликану, но магу...
— Животные не умирали? — Далия повернулась к старосте, как и Дель, следовавшем за ней по пятам.
— Нет, — оторопело ответил он. — Токо того... дичь всю попугали... охотится... нету на кого тепереча...
— Благодарю за сведения, вы можете идти, ваша помощь пока не требуется, — веско произнесла Далия, и староста без возражений ушел, успокоенный уверенным тоном мага. Толпа мелькала в отдалении, и Джет, добравшись до нее, живо разогнал зевак, доказывая, что только потеря дочери и визит важных гостей лишили его твердости духа.
— Вас это тоже касается, лорд Остерфальд.
Мэл собрался было возразить, но наткнулся на стальной взгляд бледно-голубых глаз и заткнулся, а Дель почувствовал мрачное удовлетворение: Далия не Кэтрин и даже не Мила — она не разменивается на глупости, сразу рубит с плеча.
Когда спина паладина исчезла за поворотом деревенской дороги, Далия повернулась к Делю:
— Мне нужен совет. Я догадываюсь, кто прячется в лесу, но идти туда в темноте опасно. С другой стороны, девочка не переживет ночь.
— Насколько велики риски, если мы пойдем сейчас?
— Для меня — малы, для тебя — не знаю.
— Ликаны практически неуязвимы.
— Это ты так думаешь. — Глаза Далии по-доброму блеснули. — Так что?
— Идем, — мотнул головой Дель. — Но ты расскажешь, кто убивает детей.
— Хорошо. Веди.
— Куда? К речному обвалу? — догадался Дель.
— Да.
Опросив старосту, он повел ее в лес. Для дитя ликана и эльфа нет ничего проще, чем найти в лесу нужное место по едва заметным ориентирам. Не помешает ни темнота, ни густая чаща, ни многочисленные ямы под ногами. Если бы не повод, по которому он здесь оказался, Дель бы порадовался, что выбрался из города на свободу. Как бы он не любил Рестанию и ее жителей, лес был его природной колыбелью.
— Джет прав: зверья почти нет. Даже птиц, — заметил Дель. — Но я не чую присутствия хищника. Это не нечисть, как думает Мэл, даже она оставляет следы.
— Мэл?
— Рэмэл Остерфальд, — немного виновато пояснил Дель: он как-то позабыл, что Далия — не Лен с Милой и многого не знает об их жизни. — В молодости мы были друзьями.
Далия посмотрела на него с хорошо скрываемым пониманием, но продолжать расспросы не стала, это было не в ее характере.
— Твои рассуждения о нечисти неверны: не все можно почуять.
— Ты обещала рассказать о своих догадках.
— О теории, — поправила Далия. — Она близка к истине: здесь живет ведьма.
— Которую не нашли паладины?
— Ты удивишься, узнав, на что способны ведьмы.
Дель вспомнил, как хорошо прятался в Академии Верин, и прикусил язык. Но ведь Кэриста тогда его разглядела!
— То есть ведьма может так маскироваться, что паладины ее не найдут, но вы — маги, чернокнижники, колдуны — видите друг друга? Почему тогда Кэтрин не смогла?
— Потому что не знает, куда смотреть, — туманно ответила Далия. — Маг — это не только кудесник, но и теоретик. Надо знать то, что знает твой враг, а не брать чистой силой. Я знаю, как работает ведьма, меня учили, я много общалась с ведьмами. Здесь даже не нужен магический дар, есть много других примет. Но не сейчас... — Она не смогла договорить, потому что споткнулась о корень дерева и упала бы, если бы Дель не успел подхватить ее. То, что Далия передвигается по лесу медленнее его, он списал на последствия непривычной к походу жизни, и только сейчас до его сознания дошел тот простой факт, что его спутница — обычный человек. Не эльфийка, не оборотень, не дриада и даже не дракон — человек. Слабый и неповоротливый, и пусть она будет хоть трижды Верховным магом, физически она остается обычной смертной, которая не видит в темноте, замерзает в холоде и может споткнуться о корягу.
— Прости, тебе, наверное, ничего не видно.
Ночь уже полностью вступила в свои права, окутав мглой густой лес. Далия покачала головой:
— Я не могу использовать магию, чтобы осветить путь — спугну ведьму. Сможешь провести меня.
— Давай руку.
Ее маленькая заледеневшая ладонь утонула в его сильной и крепкой. Теперь Дель шел внимательнее, стараясь облегчить путь Далии. До нужного места у реки оставалось не так долго, когда она произнесла:
— Но дичь не бежит от ведьмы — вот, что не дает мне покоя.
— Нечисть?
— Вероятнее всего. Нечисть, прикормленная ведьмой.
— И они смогли обмануть Орден?
— Это могут многие темные, поверь.
Дальше они шли молча. Помогая Далии перебраться через особенно крупную корягу, Дель подумал, что Мила была права, когда просила присмотреть его за их новым Верховным магом: она всего лишь человек. От этой простой мысли ему стало не по себе. Она была слишком слабой для этого мира, и даже могущественный магический дар не мог этого исправить, лишь добавлял лишний груз ответственности на ее хрупкие плечи.
Впереди, сквозь просветы между стволами деревьев, стала видна насыпь и слышен шум реки. Тихое журчание воды и шелест листьев — ничего больше, но Дель был настороже: он не знал, насколько опасным противником может быть ведьма — но раз Далия говорит, что справится, значит так и есть, — а вот тот, кто заставил умереть этот лес, прогнал всех его обитателей, тот может быть способен на многое, ведь в их мире существует немало хищников, неразумных существ, которые в разы опаснее отряда дроу или клана вампиров. Даже те же варги, пусть они не страшны ликану, но обычный человек с ними не справится. Стараниями паладинов большинство опасных зверей было истреблено, но не все, далеко не все.
Внезапно Далия сжала его руку, он обернулся, и она жестом указала на берег реки: в этом месте течение проходило прямо через холм, размыв его, поэтому склоны по обе стороны от воды нависали над нею, словно коршуны. В одном месте, и правда, было видно, что часть земли обвалилась и ее потом расчищали. Видно, конечно, Делю — как ориентировалась в этой темноте Далия, оставалось для него загадкой, но он послушно повел ее к спуску. Только оказавшись у самой реки, он смог различить узкую тропку, тянущуюся по отвесному берегу. Здесь им пришлось замедлиться: Далия не могла идти так же быстро, как он. Осторожно ступая по самому краю, Дель прислушивался к ночной тишине и только поэтому успел среагировать, когда на него спрыгнула огромная тощая тень. Сорвавшись вниз, они покатились по склону в реку, два сцепившихся противника. Чужие клыки впивались в ликанью шкуру, не причиняя вреда, зато Дель легко прокусил шею твари, но тут они упали в холодную воду, которая ненадолго оглушила их. Выбравшись на берег, он вновь съехал в реку — лапы скользили по мокрой глине. Противник его одним ловким движением вскочил по крутому склону наверх. Оттолкнувшись от неустойчивой земли, Дель последовал за ним. Чужие клыки вновь вцепились в лапу, не успел он залезть наверх. Рыкнув, Дель скинул с себя на удивление тяжелую тушу врага и только тогда смог разглядеть, кто же на него напал: это было трехметровое, покрытое короткой жесткой шерстью существо, болезненно худое, с горящими, как у кошки, во тьме глазами. Оно атаковала Деля молниеносно, сражалось отчаянно, презрев инстинкт самосохранения, когда ликан перекусил ему одну из лап и практически оторвав ее. Они сцепились в смертельной схватке, исход которой для неведомой твари был предрешен. Вывернувшись из цепких и сильных (оставшихся трех) лап существа, Дель сомкнул челюсти на тонкой шее, однако, вопреки ожиданиям, убийственные для большинства живых существ клыки ликана не причинили его противнику никакого вреда. С легкостью, которой не могло быть в таком тощем теле, существо откинуло Деля. Пересчитав хребтом стволы деревьев, он скатился по склону холма в глубокий овраг. Над головой тихо и странно зарычали — звук напоминал скрежетание старой двери напополам с кваканьем лягушки. Ликан внутри отозвался дикой злобой — он хотел реванша. Повинуясь инстинктам, Дель прыгнул на противника. Они вновь сошлись, но теперь он был умнее и не подпускал тварь близко: кто знает, на что она еще способна, если даже ликан не может одержать над ней вверх. Бросив затею перекусить тонкую, но, как оказалось, неуязвимую шею, Дель сосредоточился на сердце, скрытом в глубине тощей грудной клетки, из которой явственно выпирали острые ребра. Только сейчас он понял, что существо напоминало помесь человека, лягушки и, как ни странно, быка. Подгадав момент и сделав ложный выпад, Дель резко атаковал противника: ликанья лапа с острыми когтями легко вошла между ребрами глубоко в мясо, добираясь до уязвимого места. Рывок — и он сжимает трепещущее в последних мгновениях жизни зеленоватое сердце. Тварь застыла, качнулась и упала на землю: из разорванной грудины вытекала темная горячая кровь, впитываясь в мягкую траву.
Убедившись, что противник мертв, Дель, не медля ни секунды, побежал обратно к реке.
***
Присутствие чужой силы Далия почувствовала уже тогда, когда они только вошли в лес.
