Но вопреки ожиданиям, Адериэль никак не отреагировал: ни возмутился, ни извинился, ни поклонился. Он стоял и смотрел на Лоренса так, словно у того выросли рога. Это был краткий миг, а потом лорд Феланэ отвел взгляд, смущенно (!!!) пробормотал извинения и едва ли не на коленях выполз из королевской палатки. А Лоренс встал и, потянувшись к ведру с водой, замер. Из-за непрекращающегося землетрясения поверхность то и дело шла рябью, но в одно мгновение ему все же удалось поймать свое отражение — глаза его были не темно-зелеными, а белыми, как у слепого. Лоренс вздрогнул, осознав произошедшее. Такими глаза становились у Зрячих, когда они обращались к Лесу, об этом ему рассказал Истэри после открытия Пути для армии. Но сейчас он…
Лоренс медленно перевел взгляд на разворошенную постель. Это был не сон, это было видение, поэтому ему до сих пор было плохо. Он действительно прожил грядущий бой. Лес открыл ему глаза.
Все же умывшись, Лоренс вновь вгляделся в свое отражение, идущее рябью. Глаза постепенно темнели, приобретая привычный черный зрачок и зеленую радужку.
Когда Лоренс вышел из своего шатра, к нему уже спешили генерал Рисанэ и Адериэль, выражение лица которого теперь было донельзя возбужденным. И это еще бой не начался! Бой… в котором погибнут почти все.
— Орки идут, ваше величество, — быстро произнес Рисанэ.
— Общую тревогу, выступаем, — скомандовал Лоренс, пытаясь придумать, как исправить будущее, которое его не устраивало. В глубине души — он понял это только сейчас — он хотел этой войны, хотел увидеть смерть тысячи орков, как наблюдал целый год за гибелью своих сородичей, которых пытали и убивали в плену. Он желал мести, даже не отдавая себе в этом отчета. И он бы действительно послал своих воинов на смерть сейчас, когда главная угроза была устранена. Не только из жажды мести, но и потому что не видел другого выхода. Наивно было полагать, что кланы северных орков, и без того славившиеся своей жестокостью, лишившись своего покровителя, вдруг станут мирными и добрыми, позволив эльфам прекратить войну.
Лоренс шел вперед по лагерю, наблюдая за тем, как его воины собираются в отряды, за ним следовали Рисанэ и Феланэ. Горизонт на востоке обагрился кровью. Совсем скоро взойдет солнце.
Не сказать, что роды начались внезапно — Ниранэ давно предрекал, что королеве пора избавиться от бремени, — но это не означало, что все прошло хорошо и спокойно. Какое спокойствие, когда Ирэйна ругалась всю ночь, да еще так, что даже Авелис покраснела. Впрочем, выдержка королевы поражала. Первые роды, конечно, всегда нелегкие, но эти затягивались. Линэль видела беспокойство на лице Ниранэ. Когда пошли вторые сутки, тревога охватило даже обычно спокойную Авелис. Ирэйна уже не металась по кровати — у нее не осталось сил, — она лишь бессвязно бормотала, мотая головой. Кровь заливала постель, и уже Авелис ругалась на целителя. Линэль вышла за дверь, когда почувствовала, как натянулась нить заклинания. Казни казнями, но она не могла подвергнуть опасности жену брата и его еще нерожденного ребенка — тем более в такой уязвимый для них момент.
— Я тебя ждала, — с каким-то мрачным, смакуемым удовольствием произнесла Вильен Альрэнэ, прислонившись к стене коридора. — Сначала хотела прирезать твоего щенка, но ты его, по-видимому, хорошо защитила. Как и эту лунную дрянь. По мне, так пусть сдохнет. Слишком высокомерная. Тебе не кажется, Линэль милая?
Линэль однако не ответила — она пребывала в шоке.
— Вильен? Что ты здесь делаешь?
— Хотя знаешь, — продолжила леди Альрэнэ, не обращая внимания на Линэль, — меня не очень волнует эта Ирэйна. И ее ребенок. И даже наш "досточтимый" король. Шаэль так желала им смерти, что сама погибла от их рук. А я что? Мои запросы куда скромнее — я хочу убить одну тварь. Ту, что погубила моего брата. А потом… потом, так и быть, я исполню последнюю волю моей дорогой подруги и убью остальную твою семью.
В руках Вильен появился кинжал — голубая сталь, у Линэль тоже был такой. Лежал в ножнах на комоде. Ведь у нее есть магия, зачем ей оружие. Вот только в другой руке Вильен зажглось знакомое черно-фиолетовое пламя.
— Милая вещица… Мне понравилась, — и она рассмеялась. Безумная — так ее мысленно назвала Линэль, отступая к двери, и только потом вспомнила, что за нею находится Ирэйна и Авелис с Ниранэ. Некуда было бежать, нужно было защищать. Но от кого — от Вильен! От самой уравновешенной и трезвомыслящей из молодых леди!
— Не понимаешь? — легко разгадала ее мысли Вильен, обходя по кругу. — Почему я вдруг воспылала к тебе такой ненавистью, что продалась оркам? А мне было все равно, что будет с моей душой, когда Шаэль сказала, что я смогу отомстить. Отомстить тебе, высокомерная ты дрянь! Ты даже не понимаешь, о чем я говорю! О моем брате. Ты погубила его! — Вильен уже не говорила — она кричала, брызгая слюной. Действительно сумасшедшая. Линэль сильнее прижалась к двери: она ничего не понимала. Как связано предательство Вильен с Виэлом, ее давним любовником?
— Ты не помнишь? Не помнишь, как подставила его?! Ты заставила его украсть этот проклятый демонами артефакт! Отцу пришлось лишить моего брата дара! — визжала Вильен, а по ее щекам катились слезы. Руки дрожали, и темное пламя готовы было вот-вот сорваться с пальцев. — Ты чудовище! Ты убила моего брата! Знаешь, как он погиб? Его убили орки в одной из приграничных стычек! Никто, никто не заметил его смерти!
Вильен вдруг затихла — на мгновение Линэль подумала, что она сорвала голос, — но потом медленно подняла свой безумный взгляд на бывшую подругу. Сейчас леди Альрэнэ выглядела, как сумасшедшая нищенка с людского базара: глаза горели неественным огнем, зрачки расширились, полностью поглотив радужку, волосы растрепались и падали на лицо, а губы дрожали, на них виднелись остатки слюны, которая еще пару минут назад брызжала из ее рта.
— Я убью тебя, — неожиданно спокойно прошептала Вильен, склоняя голову. Пламя на ее руке зажглось еще сильнее. — Убью всех, кто тебе дорог. Отберу их у тебя, как ты отобрала у меня брата. Он был никем для тебя, ты лишь игралась, но для меня он был самым дорогим эльфом на свете.
Слезы катились из глаз Вильен, когда пламя в ее руке превратилось в четко очерченный шар. Но прежде, чем Линэль стала горсткой пепла, темный огонь вдруг затрещал… и испарился. Не теряя времени, эльфийка бросилась на свою противницу и, выхватив из ладони изумленной Вильен кинжал, без замаха ударила в живот. Альрэнэ охнула, словно случайно укололась, опустила неверящий взгляд вниз и попыталась схватить Линэль, но та отскочила, как ошпаренная, с опаской наблюдая за оседающей на ковер Вильен. Совсем скоро от горящей местью эльфийки не осталось ничего, кроме бездыханного тела.
Первые лучи солнца упали на неширокую — в несколько сотен метров — полоску каменей, покрытых льдом, которая разделяла две армии. Светлые эльфы стояли плечом к плечу, единым строем, а орки, это несметное полчище северных дикарей, разрозненными кучами бежали вперед, выкрикивая на своем грубом языке боевые кличи. Однако едва ли это могло поколебать их противников. Армия Рассветного Леса продолжала держать строй, и лишь в глазах воинов можно было увидеть страх. Лоренс вышел вперед — эльфы почтительно расступились, пропуская своего короля, чтобы тут же вновь сомкнули ряды — и, не оборачиваясь, приказал:
— Всем держать строй и не вмешиваться.
А потом он шагнул вперед, оставляя позади ошарашенного Адериэля, обеспокоенного генерала и удивленных воинов. Последние с восхищением наблюдали за тем, как их король бесстрашно идет навстречу несущейся толпе орков. Когда до них оставалось не больше ста метров, Лоренс одним движением обнажил свой сверкающий меч из голубой стали — королевская реликвия, которая повидала немало войн, — воткнул в каменистую землю перед собой и выпрямился, спокойно ожидая орков. Он не видел, как за его спиной Адериэль нервно стиснул лук и плечо генерала, а тот даже не отчитал молодого эльфа — не мог отвести напряженного взгляда от короля. Зато в глазах простых воинов зажглось поистине боготворящее восхищение, когда орки внезапно остановились. Сначала один, потом второй, целыми кланами они замедлялись, пока не встали метрах в пятидесяти от одинокой фигуры Лоренса: теперь он был одинаково далеко и от сородичей, и от противников. Когда орки остановились — даже так они не могли держать строй, по войску то и дело прокатывалась шумная неспокойная волна, — Лоренс властно и громко, так, что его услышали все, произнес — не на эльфийском, на орочьем:
— Вы хотите сражаться? А достойны ли вы этого? Вы предали память предков, обратились к черной магии. Ночью Великие Горы прогневались на вас и повергли Тень. Вы хотите сражаться? Вы подняли топоры, несмотря на гнев предков? Вам не победить нас, уходите в горы и взывайте к духам предков о прощении. Вам не сломить нас, даже Высшие Силы признали это. Уходите, пока не опорочили себя еще больше.
Когда прозвучало последнее слово, в воздухе повисла напряженная, звенящая тишина. Секунда, две, три… Только бы он подобрал правильные слова… Сейчас все зависит от орков…
Стоящий чуть впереди, прямо напротив Лоренс седой воин вдруг воткнул в землю свой странный — для орка — топор и поднял вверх кулак, проорав что-то. Здесь даже знания Лоренса не помогли, он лишь продолжал делать вид, что все контролирует. Он победитель. Эльфы — победители.
Орк продолжал что-то кричать, и Лоренс все же смог разобрать общий смысл слов. А потом воин поднял топор, потряс им в воздухе — король не поверил увиденному, лезвие было сделано из голубой стали — и увел кланы на север. Наверное, никогда еще глаза сдержанных и спокойных эльфов не округлялись настолько, когда они смотрели вслед уходящей армии.
— Не обижайтесь, генерал, — прошептал на ухо Рисанэ Адериэль, — но наш король только что обошел вас: он выиграл сражение без единой смерти.
И генерал даже не мог поспорить с этим, лишь неверяще качал головой: на его памяти такое происходило впервые.
В каком-то странном оцепенении Линэль выронила кинжал, вытерла окровавленную ладонь о подол платья и вернулась в покои. Стоило ей только переступить порог спальни, как она услышала детский крик. Невольно улыбка изогнула ее губы, и Линэль весело заметила:
— Громкий у меня племянник. Или племянница?
— Племянник, — тоже улыбаясь, ответила Авелис, склонившаяся к Ирэйне. Та держала на руках младенца, закутанного в чистую пеленку. — А громкие, потому что их двое, — и леди Рисанэ показала Линэль второго малыша, которого держала сама.
— Близнецы, — еще хриплым, сорванным во время родов голосом произнесла Ирэйна, с любовью глядя на сыновей.
— Совершенно одинаковые, — с восхищением заметила Авелис. — Только глазки разные. Посмотри, Линэль, у младшего — как у Лоренса.
Линэль подошла и заглянула в маленький кулек: у малыша, и правда, глазки были такие же темно-зеленые, как у ее старшего брата.
— Как зовут принцев Рассветного Леса?
Ирэйна покачала головой — казалось, ее ничего больше в этом мире не волновало, кроме ее дорогих сыновей.
— Лоренс хотел назвать сына Лаэном. — Она перевела взгляд на второго близнеца. — Пусть будет Лиасом.
Линэль не удержалась и фыркнула: если ее знания языка первых эльфов не подводят ее, то имена малышей можно было перевести как "любимый сын" и "дар любви". Только-только появились на свет, а уже купаются в тепле и заботе.
Лаэн и Лиас. Вот Лоренсу будет подарок.
Перо легко порхало по пергаменту, а Линэль только мысленно удивлялась, как сдержанная и, в общем-то, не очень чувствительная Ирэйна (рядом с ней Лоренс будет фонтаном эмоциональности) пишет такое длинное письмо. Вот как можно сообщить мужу о рождении двух сыновей на трех листах? Линэль хватило бы пары строк! Но это дело брата, ему читать, а ее задача лишь отправить письмо. В конце концов, сама предложила.
— И от тетушки Авелис генералу передай приветствие, — все же не удержалась и влезла Линэль. Вот вышеупомянутая тетушка никому не мешала и тихо-мирно качала Лаэна — тот оказался ужасно плаксивым, в отличие от своего младшего брата.
— Я уже передала, — не отрываясь от письма, ответила Ирэйна. Ниранэ еще запрещал ей вставать, поэтому она писала прямо в постели, и, заглянув в письмо, Линэль искренне понадеялась, что Лоренс сможет разобрать почерк жены. Это только старший братец писал безупречно где бы и в каком бы состоянии не находился, а вот его супруга такими талантами не обладала.
— Оно быстро дойдет до короля? — поинтересовалась леди Авелис, уложив наконец-то заснувшего Лаэна в детской.
— Около суток, — поморщилась Линэль.
— Так скоро? — вскользь удивилась Ирэйна, запечатывая письмо.
— Магический посланник летит намного быстрее. И перехватить его нельзя. Из недостатков — все это время мне приходится поддерживать заклинание. Но надо же порадовать брата двойным подарком.
— Я должна была догадаться, — вдруг произнесла Ирэйна, отдавая письмо (четыре листа!!!) Линэль. — В моем роду всегда рождаются близнецы.
— Всегда-всегда? — с легкой насмешкой переспросила леди Миратэ. Впрочем, в ее глазах горел интерес: несмотря на то, что ее брат был уже пару лет как женат на лунноэльфийской принцессе, а сама она долгое время переписывалась с ее сестрой-королевой, знала о жителях Лунной цитадели до обидного мало. Ведь это по-настоящему легендарный народ, столько тайн они хранят!
— Да. У королевы Райнары была сестра, ее убили демоны еще в нашем мире. У моего деда тоже была сестра-близнец — ее также убили демоны, уже во время Великого Нашествия. У моего отца был брат, он умер при родах. И мы с Ишэйной.
— Теперь еще Лаэн с Лиасом, — хихикнула Линэль — ей до ужаса хотелось увидеть лицо брата, когда он узнает, что успел дважды стать отцом. — Интересно, а у них будет также?
— Сомневаюсь, — повела плечами Ирэйна, облокачиваясь на подушки. — Они — светлые эльфы. У вашего рода могущественный покровитель — Лес. В моих детях нет ни капли крови лунных эльфов.
В этот момент в детской заплакал Лаэн, ему вторил разбуженный Лиас. На этом фоне слова Линэль приобрели новый смысл, когда она сказала:
— Может быть, мальчики унаследуют твой характер.
Появление ликана на краю лагеря стало настоящей радостью для эльфов: что поделать, командира Миратэ в армии любили. Даже генерал расчувствовался и обнял грязного, как гном из шахты, Нейлина и назвал чуть ли не сыном. Бедный лорд Рисанэ подозревал худшее после смерти Нареля. Но никто так не обрадовался, как король. Лоренс-то точно знал, где и что делал Нейлин, и, осознавая мощь проклятой сущности, вовсе не был уверен, что неуязвимость ликана убережет мужа его сестры. Конечно, король не бросился на него с объятиями, но позволил себе показать радость и даже долго беседовал наедине. Нейлин послушно рассказал все до момента появления белого духа. Здесь он запнулся, не зная, как сообщить королю о судьбе его младшего брата. Ловэль ведь был еще ребенком, что для светлого эльфа четырнадцать весен?
— Значит, кинжал был поддельным? — складка пролегла меж нахмуренных бровей. — Но вам все же удалось уничтожить алтарь. Как?
Лоренс медленно перевел взгляд на разворошенную постель. Это был не сон, это было видение, поэтому ему до сих пор было плохо. Он действительно прожил грядущий бой. Лес открыл ему глаза.
Все же умывшись, Лоренс вновь вгляделся в свое отражение, идущее рябью. Глаза постепенно темнели, приобретая привычный черный зрачок и зеленую радужку.
Когда Лоренс вышел из своего шатра, к нему уже спешили генерал Рисанэ и Адериэль, выражение лица которого теперь было донельзя возбужденным. И это еще бой не начался! Бой… в котором погибнут почти все.
— Орки идут, ваше величество, — быстро произнес Рисанэ.
— Общую тревогу, выступаем, — скомандовал Лоренс, пытаясь придумать, как исправить будущее, которое его не устраивало. В глубине души — он понял это только сейчас — он хотел этой войны, хотел увидеть смерть тысячи орков, как наблюдал целый год за гибелью своих сородичей, которых пытали и убивали в плену. Он желал мести, даже не отдавая себе в этом отчета. И он бы действительно послал своих воинов на смерть сейчас, когда главная угроза была устранена. Не только из жажды мести, но и потому что не видел другого выхода. Наивно было полагать, что кланы северных орков, и без того славившиеся своей жестокостью, лишившись своего покровителя, вдруг станут мирными и добрыми, позволив эльфам прекратить войну.
Лоренс шел вперед по лагерю, наблюдая за тем, как его воины собираются в отряды, за ним следовали Рисанэ и Феланэ. Горизонт на востоке обагрился кровью. Совсем скоро взойдет солнце.
***
Не сказать, что роды начались внезапно — Ниранэ давно предрекал, что королеве пора избавиться от бремени, — но это не означало, что все прошло хорошо и спокойно. Какое спокойствие, когда Ирэйна ругалась всю ночь, да еще так, что даже Авелис покраснела. Впрочем, выдержка королевы поражала. Первые роды, конечно, всегда нелегкие, но эти затягивались. Линэль видела беспокойство на лице Ниранэ. Когда пошли вторые сутки, тревога охватило даже обычно спокойную Авелис. Ирэйна уже не металась по кровати — у нее не осталось сил, — она лишь бессвязно бормотала, мотая головой. Кровь заливала постель, и уже Авелис ругалась на целителя. Линэль вышла за дверь, когда почувствовала, как натянулась нить заклинания. Казни казнями, но она не могла подвергнуть опасности жену брата и его еще нерожденного ребенка — тем более в такой уязвимый для них момент.
— Я тебя ждала, — с каким-то мрачным, смакуемым удовольствием произнесла Вильен Альрэнэ, прислонившись к стене коридора. — Сначала хотела прирезать твоего щенка, но ты его, по-видимому, хорошо защитила. Как и эту лунную дрянь. По мне, так пусть сдохнет. Слишком высокомерная. Тебе не кажется, Линэль милая?
Линэль однако не ответила — она пребывала в шоке.
— Вильен? Что ты здесь делаешь?
— Хотя знаешь, — продолжила леди Альрэнэ, не обращая внимания на Линэль, — меня не очень волнует эта Ирэйна. И ее ребенок. И даже наш "досточтимый" король. Шаэль так желала им смерти, что сама погибла от их рук. А я что? Мои запросы куда скромнее — я хочу убить одну тварь. Ту, что погубила моего брата. А потом… потом, так и быть, я исполню последнюю волю моей дорогой подруги и убью остальную твою семью.
В руках Вильен появился кинжал — голубая сталь, у Линэль тоже был такой. Лежал в ножнах на комоде. Ведь у нее есть магия, зачем ей оружие. Вот только в другой руке Вильен зажглось знакомое черно-фиолетовое пламя.
— Милая вещица… Мне понравилась, — и она рассмеялась. Безумная — так ее мысленно назвала Линэль, отступая к двери, и только потом вспомнила, что за нею находится Ирэйна и Авелис с Ниранэ. Некуда было бежать, нужно было защищать. Но от кого — от Вильен! От самой уравновешенной и трезвомыслящей из молодых леди!
— Не понимаешь? — легко разгадала ее мысли Вильен, обходя по кругу. — Почему я вдруг воспылала к тебе такой ненавистью, что продалась оркам? А мне было все равно, что будет с моей душой, когда Шаэль сказала, что я смогу отомстить. Отомстить тебе, высокомерная ты дрянь! Ты даже не понимаешь, о чем я говорю! О моем брате. Ты погубила его! — Вильен уже не говорила — она кричала, брызгая слюной. Действительно сумасшедшая. Линэль сильнее прижалась к двери: она ничего не понимала. Как связано предательство Вильен с Виэлом, ее давним любовником?
— Ты не помнишь? Не помнишь, как подставила его?! Ты заставила его украсть этот проклятый демонами артефакт! Отцу пришлось лишить моего брата дара! — визжала Вильен, а по ее щекам катились слезы. Руки дрожали, и темное пламя готовы было вот-вот сорваться с пальцев. — Ты чудовище! Ты убила моего брата! Знаешь, как он погиб? Его убили орки в одной из приграничных стычек! Никто, никто не заметил его смерти!
Вильен вдруг затихла — на мгновение Линэль подумала, что она сорвала голос, — но потом медленно подняла свой безумный взгляд на бывшую подругу. Сейчас леди Альрэнэ выглядела, как сумасшедшая нищенка с людского базара: глаза горели неественным огнем, зрачки расширились, полностью поглотив радужку, волосы растрепались и падали на лицо, а губы дрожали, на них виднелись остатки слюны, которая еще пару минут назад брызжала из ее рта.
— Я убью тебя, — неожиданно спокойно прошептала Вильен, склоняя голову. Пламя на ее руке зажглось еще сильнее. — Убью всех, кто тебе дорог. Отберу их у тебя, как ты отобрала у меня брата. Он был никем для тебя, ты лишь игралась, но для меня он был самым дорогим эльфом на свете.
Слезы катились из глаз Вильен, когда пламя в ее руке превратилось в четко очерченный шар. Но прежде, чем Линэль стала горсткой пепла, темный огонь вдруг затрещал… и испарился. Не теряя времени, эльфийка бросилась на свою противницу и, выхватив из ладони изумленной Вильен кинжал, без замаха ударила в живот. Альрэнэ охнула, словно случайно укололась, опустила неверящий взгляд вниз и попыталась схватить Линэль, но та отскочила, как ошпаренная, с опаской наблюдая за оседающей на ковер Вильен. Совсем скоро от горящей местью эльфийки не осталось ничего, кроме бездыханного тела.
***
Первые лучи солнца упали на неширокую — в несколько сотен метров — полоску каменей, покрытых льдом, которая разделяла две армии. Светлые эльфы стояли плечом к плечу, единым строем, а орки, это несметное полчище северных дикарей, разрозненными кучами бежали вперед, выкрикивая на своем грубом языке боевые кличи. Однако едва ли это могло поколебать их противников. Армия Рассветного Леса продолжала держать строй, и лишь в глазах воинов можно было увидеть страх. Лоренс вышел вперед — эльфы почтительно расступились, пропуская своего короля, чтобы тут же вновь сомкнули ряды — и, не оборачиваясь, приказал:
— Всем держать строй и не вмешиваться.
А потом он шагнул вперед, оставляя позади ошарашенного Адериэля, обеспокоенного генерала и удивленных воинов. Последние с восхищением наблюдали за тем, как их король бесстрашно идет навстречу несущейся толпе орков. Когда до них оставалось не больше ста метров, Лоренс одним движением обнажил свой сверкающий меч из голубой стали — королевская реликвия, которая повидала немало войн, — воткнул в каменистую землю перед собой и выпрямился, спокойно ожидая орков. Он не видел, как за его спиной Адериэль нервно стиснул лук и плечо генерала, а тот даже не отчитал молодого эльфа — не мог отвести напряженного взгляда от короля. Зато в глазах простых воинов зажглось поистине боготворящее восхищение, когда орки внезапно остановились. Сначала один, потом второй, целыми кланами они замедлялись, пока не встали метрах в пятидесяти от одинокой фигуры Лоренса: теперь он был одинаково далеко и от сородичей, и от противников. Когда орки остановились — даже так они не могли держать строй, по войску то и дело прокатывалась шумная неспокойная волна, — Лоренс властно и громко, так, что его услышали все, произнес — не на эльфийском, на орочьем:
— Вы хотите сражаться? А достойны ли вы этого? Вы предали память предков, обратились к черной магии. Ночью Великие Горы прогневались на вас и повергли Тень. Вы хотите сражаться? Вы подняли топоры, несмотря на гнев предков? Вам не победить нас, уходите в горы и взывайте к духам предков о прощении. Вам не сломить нас, даже Высшие Силы признали это. Уходите, пока не опорочили себя еще больше.
Когда прозвучало последнее слово, в воздухе повисла напряженная, звенящая тишина. Секунда, две, три… Только бы он подобрал правильные слова… Сейчас все зависит от орков…
Стоящий чуть впереди, прямо напротив Лоренс седой воин вдруг воткнул в землю свой странный — для орка — топор и поднял вверх кулак, проорав что-то. Здесь даже знания Лоренса не помогли, он лишь продолжал делать вид, что все контролирует. Он победитель. Эльфы — победители.
Орк продолжал что-то кричать, и Лоренс все же смог разобрать общий смысл слов. А потом воин поднял топор, потряс им в воздухе — король не поверил увиденному, лезвие было сделано из голубой стали — и увел кланы на север. Наверное, никогда еще глаза сдержанных и спокойных эльфов не округлялись настолько, когда они смотрели вслед уходящей армии.
— Не обижайтесь, генерал, — прошептал на ухо Рисанэ Адериэль, — но наш король только что обошел вас: он выиграл сражение без единой смерти.
И генерал даже не мог поспорить с этим, лишь неверяще качал головой: на его памяти такое происходило впервые.
***
В каком-то странном оцепенении Линэль выронила кинжал, вытерла окровавленную ладонь о подол платья и вернулась в покои. Стоило ей только переступить порог спальни, как она услышала детский крик. Невольно улыбка изогнула ее губы, и Линэль весело заметила:
— Громкий у меня племянник. Или племянница?
— Племянник, — тоже улыбаясь, ответила Авелис, склонившаяся к Ирэйне. Та держала на руках младенца, закутанного в чистую пеленку. — А громкие, потому что их двое, — и леди Рисанэ показала Линэль второго малыша, которого держала сама.
— Близнецы, — еще хриплым, сорванным во время родов голосом произнесла Ирэйна, с любовью глядя на сыновей.
— Совершенно одинаковые, — с восхищением заметила Авелис. — Только глазки разные. Посмотри, Линэль, у младшего — как у Лоренса.
Линэль подошла и заглянула в маленький кулек: у малыша, и правда, глазки были такие же темно-зеленые, как у ее старшего брата.
— Как зовут принцев Рассветного Леса?
Ирэйна покачала головой — казалось, ее ничего больше в этом мире не волновало, кроме ее дорогих сыновей.
— Лоренс хотел назвать сына Лаэном. — Она перевела взгляд на второго близнеца. — Пусть будет Лиасом.
Линэль не удержалась и фыркнула: если ее знания языка первых эльфов не подводят ее, то имена малышей можно было перевести как "любимый сын" и "дар любви". Только-только появились на свет, а уже купаются в тепле и заботе.
Лаэн и Лиас. Вот Лоренсу будет подарок.
Глава 8. Способность любить, или Мы поговорим об этом завтра
Перо легко порхало по пергаменту, а Линэль только мысленно удивлялась, как сдержанная и, в общем-то, не очень чувствительная Ирэйна (рядом с ней Лоренс будет фонтаном эмоциональности) пишет такое длинное письмо. Вот как можно сообщить мужу о рождении двух сыновей на трех листах? Линэль хватило бы пары строк! Но это дело брата, ему читать, а ее задача лишь отправить письмо. В конце концов, сама предложила.
— И от тетушки Авелис генералу передай приветствие, — все же не удержалась и влезла Линэль. Вот вышеупомянутая тетушка никому не мешала и тихо-мирно качала Лаэна — тот оказался ужасно плаксивым, в отличие от своего младшего брата.
— Я уже передала, — не отрываясь от письма, ответила Ирэйна. Ниранэ еще запрещал ей вставать, поэтому она писала прямо в постели, и, заглянув в письмо, Линэль искренне понадеялась, что Лоренс сможет разобрать почерк жены. Это только старший братец писал безупречно где бы и в каком бы состоянии не находился, а вот его супруга такими талантами не обладала.
— Оно быстро дойдет до короля? — поинтересовалась леди Авелис, уложив наконец-то заснувшего Лаэна в детской.
— Около суток, — поморщилась Линэль.
— Так скоро? — вскользь удивилась Ирэйна, запечатывая письмо.
— Магический посланник летит намного быстрее. И перехватить его нельзя. Из недостатков — все это время мне приходится поддерживать заклинание. Но надо же порадовать брата двойным подарком.
— Я должна была догадаться, — вдруг произнесла Ирэйна, отдавая письмо (четыре листа!!!) Линэль. — В моем роду всегда рождаются близнецы.
— Всегда-всегда? — с легкой насмешкой переспросила леди Миратэ. Впрочем, в ее глазах горел интерес: несмотря на то, что ее брат был уже пару лет как женат на лунноэльфийской принцессе, а сама она долгое время переписывалась с ее сестрой-королевой, знала о жителях Лунной цитадели до обидного мало. Ведь это по-настоящему легендарный народ, столько тайн они хранят!
— Да. У королевы Райнары была сестра, ее убили демоны еще в нашем мире. У моего деда тоже была сестра-близнец — ее также убили демоны, уже во время Великого Нашествия. У моего отца был брат, он умер при родах. И мы с Ишэйной.
— Теперь еще Лаэн с Лиасом, — хихикнула Линэль — ей до ужаса хотелось увидеть лицо брата, когда он узнает, что успел дважды стать отцом. — Интересно, а у них будет также?
— Сомневаюсь, — повела плечами Ирэйна, облокачиваясь на подушки. — Они — светлые эльфы. У вашего рода могущественный покровитель — Лес. В моих детях нет ни капли крови лунных эльфов.
В этот момент в детской заплакал Лаэн, ему вторил разбуженный Лиас. На этом фоне слова Линэль приобрели новый смысл, когда она сказала:
— Может быть, мальчики унаследуют твой характер.
***
Появление ликана на краю лагеря стало настоящей радостью для эльфов: что поделать, командира Миратэ в армии любили. Даже генерал расчувствовался и обнял грязного, как гном из шахты, Нейлина и назвал чуть ли не сыном. Бедный лорд Рисанэ подозревал худшее после смерти Нареля. Но никто так не обрадовался, как король. Лоренс-то точно знал, где и что делал Нейлин, и, осознавая мощь проклятой сущности, вовсе не был уверен, что неуязвимость ликана убережет мужа его сестры. Конечно, король не бросился на него с объятиями, но позволил себе показать радость и даже долго беседовал наедине. Нейлин послушно рассказал все до момента появления белого духа. Здесь он запнулся, не зная, как сообщить королю о судьбе его младшего брата. Ловэль ведь был еще ребенком, что для светлого эльфа четырнадцать весен?
— Значит, кинжал был поддельным? — складка пролегла меж нахмуренных бровей. — Но вам все же удалось уничтожить алтарь. Как?
