— Взаимно. Как твои девки? Слышал, осталась только одна.
— Да. И если ты не хочешь, чтобы я сказал, что ты лентяй и глупец, то заканчивай оскорблять ее.
— О, видимо, Песчаный златоцвет покорила и твое сердце. Признаться, после короля ты был единственным мужчиной, на которого возлагались надежды. Кто еще мог бы устоять перед красотой этой золотоволосой наложницы?
— Евнух, — отрезал Тризар и взглядом намекнул, что Лириэну пора прекращать трепать языком.
— Что вы хотите, господин наместник? — чопорно поинтересовался маг, только глаза хитреца блестели.
— Чтобы ты уехал из Эльтарела. Бери сыновей и исчезай.
Лириэн посмотрел на шумную толпу внизу, перевел понимающий взгляд на Тризара и, отсалютовав ему пиалой, полной вина, сделал глоток.
— Приятный вкус. Мне нравится эльтарельское вино, я буду по нему скучать.
Маг улыбнулся и поднялся.
— Перита тоже предупреди, — приказал Тризар.
— Этого зануду? Ладно, как скажешь. Ты тоже, смотри, не рискуй, — попросил Лириэн и, усмехнувшись, добавил: — Если это в твоих силах.
— Нет конечно! — в тон ему ответил Тризар и тоже поднялся. Ему пора было возвращаться во дворец, скоро вечер, его ждет Алия.
Насколько ужасен был шумный Эльтарел днем, настолько прекрасен — ночью. С наступление вечера большинство горожан успокаивалось — лотки убирались, рабы сгонялись в палатки, торговцы и покупатели уходили домой. Город не засыпал, скорее, задремывал, но одно это придавало ему особое очарование. Прохлада ночи окутывала светлые стены Эльтарела, ветер бродил меж шпилей и плоских крыш, принося желанный отдых от дневной жары.
Расположившись на просторной веранде на одном из верхних этажей дворца, Тризар с Алией ужинали при свечах. Однако романтическая обстановка не могла отвлечь их обоих от мрачных мыслей. То и дело Алия ловила взгляд Тризара. Ни вино, ни чудесный пейзаж, ни даже общество любимой не могло сегодня отвлечь наместника Эльтарела от проблем.
— Сегодня твой повар постарался, — заметила Алия с непринужденной улыбкой, начиная разговор. — Даже я кое-что здесь не могу опознать.
— Это северные блюда. Ребята любят экспериментировать, — усмехнулся Тризар и "незаметно" придвинул в сторону Алии какую-то тарелочку с десертом. Его выдали глаза — у Тризара всегда появлялся особый взгляд, когда он ждал за что-то заслуженную похвалу. Как и все мужчины, он любил хвастаться, и Алии периодически приходилось высказывать свое одобрение. Причем Тризар не стеснялся напрашиваться на комплименты или открыто намекать. При том он вел себя как наивный ребенок, у Алии даже злиться не получалось.
— Это хорошо, можно попробовать что-то новое, — нейтрально произнесла она и не удержалась от шпильки: — А то до этого твои слуги "радовали" меня менее вкусными блюдами — с дохлыми жуками и недосоленными.
— Не преувеличивай… К тому же здесь — не дворец Эграла. А то у него тот еще змеюшник, мои…
— Да, здесь не дворец Эграла, — подтвердила Алия таким тоном, что даже повеселевший Тризар все понял и тут же разозлился. Интересно, а на что он рассчитывал? Что она будет терпеть? Его слуги ее ненавидели и вытирали об нее ноги. Она терпела. Но с каждым днем становилось все хуже, еще и Тризар вечно смотрел на нее с подозрением. Пелена влюбленности спала, и Алия осталась один на один со своими глупыми чувствами и диким страхом.
— Приструни своих верных песиков.
— Ты не могла бы отзываться о них более уважительно?
— Они рабы.
— Ты тоже.
Больно. Но она сама виновата в том, что доверилась мужчине.
— Благодарю за напоминание, — холодно произнесла она. — После подобного ты все еще ждешь искренности? Да и другие рабы всего лишь слуги. Я же важнее, Тризар!
— Почему? Почему. Ты. Важнее? Сельчо я знаю с детства. Римо не раз спасал мне жизнь. Почему я должен ценить тебя больше, чем их?
— А любовь? — Она все же не удержалась и задала этот роковой вопрос.
— Любовь не слепит мне глаза.
— Я поняла тебя, — быстро ответила она, отводя взгляд. Глупая, какая же она глупая.
— Только не надо обижаться
— Не переживай, я знаю свое место. Но Эграл бы никогда не позволил своим слугам унижать меня.
Тризар явно разозлился, но ответил:
— Да, он унижал тебя сам
Она долго смотрела на него, на мужчину, которого любила всем сердцем, ради которого готова была на все, и сомневалась.
— Запомни, я не позволю слугам меня унижать. Я предана тебе не меньше, чем они.
— Разве?
Она прикрыла глаза и замолчала, не в силах больше вести этого разговор. Борьба с Тризаром забирала слишком много сил.
Удар по столу привел ее в чувство.
— Сколько можно?! Алия, проклятье, сейчас не время для истерик и обид!
— Так в чем проблема, Тризар? Выкинь меня, раз я тебе мешаю, — спокойно произнесла она, внутренне корчась от боли. — Я для тебя рабыня, ты подозреваешь меня, сомневаешься. Так зачем медлить? Уверена, любая женщина Эльтарела разделит с тобой постель и утешит.
— Мне нужна лишь ты, — твердо ответил он.
— И тем не менее, ты продолжаешь меня унижать. Так мило. Но я этого не потерплю, Тризар. Что бы ни происходило. От любого другого мужчины — легко. От тебя — нет.
— То есть я хуже?
— Нет, лучше.
— Женская логика во всей красе.
— Наслаждайся! Зато ты не думаешь о проблемах, которые создал себе сам.
— Думаю. Постоянно. И ты для меня не рабыня, я, кажется, уже говорил.
— Да, но только что ты сравнил меня со своими слугами.
— Я всего лишь показал тебе, что между вами нет разницы.
— Всегда "рада" лишнему напоминаю о кандалах на моих запястьях.
— Не говори глупости. Сельчо и остальные — моя семья, ты — любимая. Я не собираюсь унижать одних ради другой. Но я поговорю с Сельчо, если он тебе правда досаждает, — неожиданно добавил он.
Она бросила на него подозрительный взгляд.
— Буду признательна. Я терпелива, но дохлые жуки…
— Смущают? — развеселился он.
Она очень красиво (долго тренировала перед зеркалом!) наморщила свой носик.
— Мешают.
— Неужели ты не брезгуешь? Не боишься насекомых?
— Ничуть. Мужчины раздражают сильнее.
— Это комплимент?
— Естественно. Вы вызываете такие сильные чувства… Особенно ты, — она лукаво улыбнулась. Он бросил на нее недовольный взгляд.
Чувствую странную дрожь от его слов о том, что она дорога ему, любима, является частью семьи, Алии захотелось хоть как-нибудь подбодрить Тризара.
— Я могла бы сказать, что все будет хорошо, но сильно в этом сомневаюсь. Зато могу заверить, что сейчас все хорошо, — с теплотой и искренностью произнесла она.
Он бросил на нее еще более недовольный взгляд.
Некоторое время они молчали, пока, наконец, Тризар раздраженно заметил:
— Как ты можешь быть такой спокойной! Проклятье! Алия, ты ведь не лицемеришь, не держишь себя в руках, как во время спора, ты правда спокойна!
— Разве не должна? — удивилась она.
— Ты сама говоришь, что все плохо.
— И? Толку нервничать попусту, лучше не станет, — усмехнулась она. — Неурядицы вечны, а мы — нет. Не лучше ли жить одной минутой?
— Не думал, что у тебя такой взгляд на жизнь.
— До встречи с тобой все было иначе, — неожиданно призналась она, и ее слова легко притушили гнев и раздражение Тризара.
— Впрочем, я и раньше не любила переживать попусту.
— Но неужели у тебя не было в жизни моментов, когда ты понимала, что это край? Когда даже твоя безупречная выдержка тебя подводила? — кажется, всерьез заинтересовался Тризар, атакую очередной кусок хорошо прожаренного мяса. — Когда было настолько плохо, что тошно?
— Однажды было, — припомнила Алия. — Один из моих хозяев очень любил постельные игры. Он приказал обмазать его мед и слизать. Это было ужасно, — она вздрогнула, вспоминая. — Ненавижу мед.
Тризар, чьи глаза напоминали две больших серебряных монеты, вдруг придвинул к себе тарелочку с лакомством, которое весь вечер подсовывал Алии. Она едва удержалась от смешка. Ей это так нравилось — быть искренней с ним, вести себя естественно. Поначалу ей было даже странно и страшно не подстраиваться под мужчину, не угождать каждым жестом и взглядом, но Тризар приучил ее не лицемерить. Он откровенно злился, когда она начинала "изображать покорную наложницу". И постепенно она привыкала к пугающей мысли, что мужчина может быть не только господином, а, к примеру, любимым.
Она с нежностью заправила за острое ухо выпадающую прядку и поймала странный взгляд Тризара.
— Что? — вроде бы спокойно, но внутренне напрягаясь, спросила Алия.
— Ты можешь еще где-нибудь меня потрогать, — намекнул он самым грязным образом.
— Правда? — "удивилась" она, и они оба рассмеялись, после чего Алия поцеловала его. Это был долгий чувственный поцелуй, их языки сплетались, порождая бурю эмоций. Алия коснулась ладонью его груди — как всегда, рубашка была распахнута, — но Тризар неожиданно отстранился. Алия вопросительно и даже чуточку недовольно на него посмотрела.
— У меня еще есть дела сегодня, — извиняющимся тоном произнес он.
— Хорошо, — улыбнулась она совершенно неискренне. — Тогда пойду прогуляюсь.
Он промолчал, и от этого тоже повеяло холодом.
Алия спустилась на нижний этаж и прошла к выходу в сад. Называть пару деревьев и кустов с цветами садом было кощунством, по мнению Тризара, видевшего зеленый север, но Алии нравилось это обилие растений. В пустыне подобное можно встретить только в оазисах, там жизнь бьет ключом вокруг воды. Возможно, маленький сад во дворце напоминал ей о детстве? Неужели она становилась настолько сентиментальной?
Вообще-то, Алия не была склонна к прогулкам, предпочитая размышлять в комфорте и безопасности. К примеру, перебирая свои драгоценности или выбирая ткань к новому платью. Но сегодня ей хотелось развеяться, сменить привычную обстановку. Надо было о многом подумать. О Тризаре, мужчине, которого она любила больше жизни. О себе, так резко изменившейся. Разве раньше она могла представить, что любовь к мужчине заставит ее забыть о благоразумии? А теперь одна мысль о Тризаре заставляла ее трепетать, пробуждая в ней нежное чувство. Не опасная змея, красавица-наложница, а просто женщина, любящая и любимая. От одного взгляда на Тризара она чувствовала себя счастливой, и, казалось, больше ничего не нужно в жизни. Куда же подевалась та Алия? И нужно ли ее возвращать? Ведь впервые в жизни она жила счастливо, каждым мгновением. До этого она просто существовала, выживала…
Значит, решение принято? Сегодня Тризар дал ответ на последний вопрос, теперь сомневаться не было смысла.
Она уже собиралась было вернуться в покои, которые теперь Тризар делил с ней, но вовремя вспомнила, что не стоит ему мешать. Опять будет прятать документы и смотреть оценивающе-подозрительным взглядом. Интересно, сможет ли он когда-нибудь поверить? Но ведь она поверила в его чувства. Конечно, возможно, это самообман, но когда так хорошо, то какая разница?
Просидев в саду несколько часов, она вернулась в покои лишь за полночь. Тризар, привыкший долго гулять и всегда ее ждавший, неожиданно обнаружился спящим. Алия удивилась, но не стала будить его и требовать секса и объяснений. Просто странно…
Голова раскалывалась, в душе зарождалось чувство тревоги. Но боялась Алия не за себя, она боялась за свое счастье — за Тризара.
Прелесть утра заключалась в мимолетных поцелуях, жаре чужого тела, тихих, почти бесшумных шагов. Алия не привыкла спать с кем-то, хозяева редко оставляли ее на ночь, но с Тризаром она быстро привыкла засыпать и просыпаться. Особенно ей нравилось утро, когда каждый день приносил новый кусочек счастья.
Однако сегодня было тревожно, все не так. Тризар поднялся, сел на постели и долго не двигался. Алия проснулась сама, словно почувствовав его настроение. На ее обращения он не отвечал, хмурился и был холоден. Значит, все совсем плохо.
Алия спокойно встала, оделась, тщательно выбирая наряд на сегодня, а потом вернулась в спальню в хмурому Тризару…
…Она опустилась перед ним на колени и осторожно взяла его руки в свои. Маленькие изящные ладошки нежно гладили его.
— Что ты делаешь?
— Успокаиваю, ободряю, — невозмутимо ответила она. — Могу еще сделать минет, закатить скандал и располосовать тебе твою милую мордашку.
— Хотелось бы последнее, но как-то страшно, — криво усмехнулся он, косо поглядывая на острые длинные ноготочки Алии. Если к такому оружию приложить еще женский гнев, то можно прощаться с глазами и красотой лица.
— Не бойся, я буду нежна, — лукаво пообещала она. Он посмотрел в ее красивое лицо знающей себе цену женщины и понял, что видит не ее, а просто Алию. Странное для него чувство — он ведь всегда был щепетилен в выборе женщин, не любил постоянство, а тут вдруг… Но какая разница? Он оступился, проиграл — он это знал, и несколько дней ничего не изменит, а раз так…
— Эграл едет в Эльтарел.
На одно мгновение в глазах Алии промелькнул страх, и Тризару даже стало интересно, чего боится эта стальная женщина, подарившая ему свою любовь. Его золотая змейка, красивый цветочек с острыми шипами. Любовь к ней затмевала даже тревогу.
— Хочешь побывать в Рестании? — неожиданно предложил Тризар.
— В Столице Мира? — Глаза ее загорелись любопытством, хотя лицо продолжало хранить маску спокойствия. Она всегда хорошо контролировала себя, Тризар даже немного завидовал ее невозмутимости. Интересно, Эгралу не было страшно рядом с ней? Сам-то Тризар давно пропал…
— Да. Так что? Только оденься потеплее, а то замерзнешь.
— Там снег?
— Нет, там сейчас лето и тепло. Ну, по их меркам. Так что бери мой плащ, он потеплее. И это, прикройся хоть.
Он уперся взглядом в ее прекрасные полушария, которые едва прикрывала ткань тонкого платья.
— Раньше тебя это не смущало.
— Меня не смущает, но я не хочу, чтобы на тебя глазела половина города. В Рестании женщины так не одеваются.
— Даже те, которых любят мужчины? Как они там называются?
— Куртизанки или шлюхи. Идем, покажу тебе бордель. Там весело.
— О, это те места, где мужчины покупают женщину лишь на один раз?
— Ага, странные они, северяне. Сколько уже путешествую, всё удивляюсь.
— Да уж, есть чему! — поддержала она со смехом, и даже перспектива пережить магический прыжок не испугала Алию. Они с Тризаром собирались хорошенько повеселиться напоследок.
Может быть, он ошибался, и Алия сможет перестать жить жизнью наложницы. Или у него уже не будет времени это узнать? Что ж, тогда Эграл точно пожалеет.
— Рабство — это неуникальное явление. Оно существует везде, просто у нас это приобрело явную форму. Я давно занимаюсь торговлей в Рестании и знаю, какие там правила. Пусть у них нет рабов, зато экономическая система устроена таким образом, что большинство людей и нелюдей существуют в куда более худших условиях, чем многие наши рабы. То, что на них нет кандалов и меток, не означает, что они свободы. Они зависимы от золота, от работы, от своего хозяина — того, кто им платит. По сути, все это рабство, но в более скрытой форме. Так какая разница? При нашем укладе решаются многие проблемы, которые существуют на севере.
— Ты, безусловно, прав в своих рассуждениях, однако замечу тебе, что ты забываешь о душевных проблемах. Рабство довлеет над разумом, оно ломает даже самые сильные души. На севере существует иллюзия свободы, которая дает приток сил, позволяющий трудиться куда лучше.
— Да. И если ты не хочешь, чтобы я сказал, что ты лентяй и глупец, то заканчивай оскорблять ее.
— О, видимо, Песчаный златоцвет покорила и твое сердце. Признаться, после короля ты был единственным мужчиной, на которого возлагались надежды. Кто еще мог бы устоять перед красотой этой золотоволосой наложницы?
— Евнух, — отрезал Тризар и взглядом намекнул, что Лириэну пора прекращать трепать языком.
— Что вы хотите, господин наместник? — чопорно поинтересовался маг, только глаза хитреца блестели.
— Чтобы ты уехал из Эльтарела. Бери сыновей и исчезай.
Лириэн посмотрел на шумную толпу внизу, перевел понимающий взгляд на Тризара и, отсалютовав ему пиалой, полной вина, сделал глоток.
— Приятный вкус. Мне нравится эльтарельское вино, я буду по нему скучать.
Маг улыбнулся и поднялся.
— Перита тоже предупреди, — приказал Тризар.
— Этого зануду? Ладно, как скажешь. Ты тоже, смотри, не рискуй, — попросил Лириэн и, усмехнувшись, добавил: — Если это в твоих силах.
— Нет конечно! — в тон ему ответил Тризар и тоже поднялся. Ему пора было возвращаться во дворец, скоро вечер, его ждет Алия.
***
Насколько ужасен был шумный Эльтарел днем, настолько прекрасен — ночью. С наступление вечера большинство горожан успокаивалось — лотки убирались, рабы сгонялись в палатки, торговцы и покупатели уходили домой. Город не засыпал, скорее, задремывал, но одно это придавало ему особое очарование. Прохлада ночи окутывала светлые стены Эльтарела, ветер бродил меж шпилей и плоских крыш, принося желанный отдых от дневной жары.
Расположившись на просторной веранде на одном из верхних этажей дворца, Тризар с Алией ужинали при свечах. Однако романтическая обстановка не могла отвлечь их обоих от мрачных мыслей. То и дело Алия ловила взгляд Тризара. Ни вино, ни чудесный пейзаж, ни даже общество любимой не могло сегодня отвлечь наместника Эльтарела от проблем.
— Сегодня твой повар постарался, — заметила Алия с непринужденной улыбкой, начиная разговор. — Даже я кое-что здесь не могу опознать.
— Это северные блюда. Ребята любят экспериментировать, — усмехнулся Тризар и "незаметно" придвинул в сторону Алии какую-то тарелочку с десертом. Его выдали глаза — у Тризара всегда появлялся особый взгляд, когда он ждал за что-то заслуженную похвалу. Как и все мужчины, он любил хвастаться, и Алии периодически приходилось высказывать свое одобрение. Причем Тризар не стеснялся напрашиваться на комплименты или открыто намекать. При том он вел себя как наивный ребенок, у Алии даже злиться не получалось.
— Это хорошо, можно попробовать что-то новое, — нейтрально произнесла она и не удержалась от шпильки: — А то до этого твои слуги "радовали" меня менее вкусными блюдами — с дохлыми жуками и недосоленными.
— Не преувеличивай… К тому же здесь — не дворец Эграла. А то у него тот еще змеюшник, мои…
— Да, здесь не дворец Эграла, — подтвердила Алия таким тоном, что даже повеселевший Тризар все понял и тут же разозлился. Интересно, а на что он рассчитывал? Что она будет терпеть? Его слуги ее ненавидели и вытирали об нее ноги. Она терпела. Но с каждым днем становилось все хуже, еще и Тризар вечно смотрел на нее с подозрением. Пелена влюбленности спала, и Алия осталась один на один со своими глупыми чувствами и диким страхом.
— Приструни своих верных песиков.
— Ты не могла бы отзываться о них более уважительно?
— Они рабы.
— Ты тоже.
Больно. Но она сама виновата в том, что доверилась мужчине.
— Благодарю за напоминание, — холодно произнесла она. — После подобного ты все еще ждешь искренности? Да и другие рабы всего лишь слуги. Я же важнее, Тризар!
— Почему? Почему. Ты. Важнее? Сельчо я знаю с детства. Римо не раз спасал мне жизнь. Почему я должен ценить тебя больше, чем их?
— А любовь? — Она все же не удержалась и задала этот роковой вопрос.
— Любовь не слепит мне глаза.
— Я поняла тебя, — быстро ответила она, отводя взгляд. Глупая, какая же она глупая.
— Только не надо обижаться
— Не переживай, я знаю свое место. Но Эграл бы никогда не позволил своим слугам унижать меня.
Тризар явно разозлился, но ответил:
— Да, он унижал тебя сам
Она долго смотрела на него, на мужчину, которого любила всем сердцем, ради которого готова была на все, и сомневалась.
— Запомни, я не позволю слугам меня унижать. Я предана тебе не меньше, чем они.
— Разве?
Она прикрыла глаза и замолчала, не в силах больше вести этого разговор. Борьба с Тризаром забирала слишком много сил.
Удар по столу привел ее в чувство.
— Сколько можно?! Алия, проклятье, сейчас не время для истерик и обид!
— Так в чем проблема, Тризар? Выкинь меня, раз я тебе мешаю, — спокойно произнесла она, внутренне корчась от боли. — Я для тебя рабыня, ты подозреваешь меня, сомневаешься. Так зачем медлить? Уверена, любая женщина Эльтарела разделит с тобой постель и утешит.
— Мне нужна лишь ты, — твердо ответил он.
— И тем не менее, ты продолжаешь меня унижать. Так мило. Но я этого не потерплю, Тризар. Что бы ни происходило. От любого другого мужчины — легко. От тебя — нет.
— То есть я хуже?
— Нет, лучше.
— Женская логика во всей красе.
— Наслаждайся! Зато ты не думаешь о проблемах, которые создал себе сам.
— Думаю. Постоянно. И ты для меня не рабыня, я, кажется, уже говорил.
— Да, но только что ты сравнил меня со своими слугами.
— Я всего лишь показал тебе, что между вами нет разницы.
— Всегда "рада" лишнему напоминаю о кандалах на моих запястьях.
— Не говори глупости. Сельчо и остальные — моя семья, ты — любимая. Я не собираюсь унижать одних ради другой. Но я поговорю с Сельчо, если он тебе правда досаждает, — неожиданно добавил он.
Она бросила на него подозрительный взгляд.
— Буду признательна. Я терпелива, но дохлые жуки…
— Смущают? — развеселился он.
Она очень красиво (долго тренировала перед зеркалом!) наморщила свой носик.
— Мешают.
— Неужели ты не брезгуешь? Не боишься насекомых?
— Ничуть. Мужчины раздражают сильнее.
— Это комплимент?
— Естественно. Вы вызываете такие сильные чувства… Особенно ты, — она лукаво улыбнулась. Он бросил на нее недовольный взгляд.
Чувствую странную дрожь от его слов о том, что она дорога ему, любима, является частью семьи, Алии захотелось хоть как-нибудь подбодрить Тризара.
— Я могла бы сказать, что все будет хорошо, но сильно в этом сомневаюсь. Зато могу заверить, что сейчас все хорошо, — с теплотой и искренностью произнесла она.
Он бросил на нее еще более недовольный взгляд.
Некоторое время они молчали, пока, наконец, Тризар раздраженно заметил:
— Как ты можешь быть такой спокойной! Проклятье! Алия, ты ведь не лицемеришь, не держишь себя в руках, как во время спора, ты правда спокойна!
— Разве не должна? — удивилась она.
— Ты сама говоришь, что все плохо.
— И? Толку нервничать попусту, лучше не станет, — усмехнулась она. — Неурядицы вечны, а мы — нет. Не лучше ли жить одной минутой?
— Не думал, что у тебя такой взгляд на жизнь.
— До встречи с тобой все было иначе, — неожиданно призналась она, и ее слова легко притушили гнев и раздражение Тризара.
— Впрочем, я и раньше не любила переживать попусту.
— Но неужели у тебя не было в жизни моментов, когда ты понимала, что это край? Когда даже твоя безупречная выдержка тебя подводила? — кажется, всерьез заинтересовался Тризар, атакую очередной кусок хорошо прожаренного мяса. — Когда было настолько плохо, что тошно?
— Однажды было, — припомнила Алия. — Один из моих хозяев очень любил постельные игры. Он приказал обмазать его мед и слизать. Это было ужасно, — она вздрогнула, вспоминая. — Ненавижу мед.
Тризар, чьи глаза напоминали две больших серебряных монеты, вдруг придвинул к себе тарелочку с лакомством, которое весь вечер подсовывал Алии. Она едва удержалась от смешка. Ей это так нравилось — быть искренней с ним, вести себя естественно. Поначалу ей было даже странно и страшно не подстраиваться под мужчину, не угождать каждым жестом и взглядом, но Тризар приучил ее не лицемерить. Он откровенно злился, когда она начинала "изображать покорную наложницу". И постепенно она привыкала к пугающей мысли, что мужчина может быть не только господином, а, к примеру, любимым.
Она с нежностью заправила за острое ухо выпадающую прядку и поймала странный взгляд Тризара.
— Что? — вроде бы спокойно, но внутренне напрягаясь, спросила Алия.
— Ты можешь еще где-нибудь меня потрогать, — намекнул он самым грязным образом.
— Правда? — "удивилась" она, и они оба рассмеялись, после чего Алия поцеловала его. Это был долгий чувственный поцелуй, их языки сплетались, порождая бурю эмоций. Алия коснулась ладонью его груди — как всегда, рубашка была распахнута, — но Тризар неожиданно отстранился. Алия вопросительно и даже чуточку недовольно на него посмотрела.
— У меня еще есть дела сегодня, — извиняющимся тоном произнес он.
— Хорошо, — улыбнулась она совершенно неискренне. — Тогда пойду прогуляюсь.
Он промолчал, и от этого тоже повеяло холодом.
Алия спустилась на нижний этаж и прошла к выходу в сад. Называть пару деревьев и кустов с цветами садом было кощунством, по мнению Тризара, видевшего зеленый север, но Алии нравилось это обилие растений. В пустыне подобное можно встретить только в оазисах, там жизнь бьет ключом вокруг воды. Возможно, маленький сад во дворце напоминал ей о детстве? Неужели она становилась настолько сентиментальной?
Вообще-то, Алия не была склонна к прогулкам, предпочитая размышлять в комфорте и безопасности. К примеру, перебирая свои драгоценности или выбирая ткань к новому платью. Но сегодня ей хотелось развеяться, сменить привычную обстановку. Надо было о многом подумать. О Тризаре, мужчине, которого она любила больше жизни. О себе, так резко изменившейся. Разве раньше она могла представить, что любовь к мужчине заставит ее забыть о благоразумии? А теперь одна мысль о Тризаре заставляла ее трепетать, пробуждая в ней нежное чувство. Не опасная змея, красавица-наложница, а просто женщина, любящая и любимая. От одного взгляда на Тризара она чувствовала себя счастливой, и, казалось, больше ничего не нужно в жизни. Куда же подевалась та Алия? И нужно ли ее возвращать? Ведь впервые в жизни она жила счастливо, каждым мгновением. До этого она просто существовала, выживала…
Значит, решение принято? Сегодня Тризар дал ответ на последний вопрос, теперь сомневаться не было смысла.
Она уже собиралась было вернуться в покои, которые теперь Тризар делил с ней, но вовремя вспомнила, что не стоит ему мешать. Опять будет прятать документы и смотреть оценивающе-подозрительным взглядом. Интересно, сможет ли он когда-нибудь поверить? Но ведь она поверила в его чувства. Конечно, возможно, это самообман, но когда так хорошо, то какая разница?
Просидев в саду несколько часов, она вернулась в покои лишь за полночь. Тризар, привыкший долго гулять и всегда ее ждавший, неожиданно обнаружился спящим. Алия удивилась, но не стала будить его и требовать секса и объяснений. Просто странно…
Голова раскалывалась, в душе зарождалось чувство тревоги. Но боялась Алия не за себя, она боялась за свое счастье — за Тризара.
***
Прелесть утра заключалась в мимолетных поцелуях, жаре чужого тела, тихих, почти бесшумных шагов. Алия не привыкла спать с кем-то, хозяева редко оставляли ее на ночь, но с Тризаром она быстро привыкла засыпать и просыпаться. Особенно ей нравилось утро, когда каждый день приносил новый кусочек счастья.
Однако сегодня было тревожно, все не так. Тризар поднялся, сел на постели и долго не двигался. Алия проснулась сама, словно почувствовав его настроение. На ее обращения он не отвечал, хмурился и был холоден. Значит, все совсем плохо.
Алия спокойно встала, оделась, тщательно выбирая наряд на сегодня, а потом вернулась в спальню в хмурому Тризару…
…Она опустилась перед ним на колени и осторожно взяла его руки в свои. Маленькие изящные ладошки нежно гладили его.
— Что ты делаешь?
— Успокаиваю, ободряю, — невозмутимо ответила она. — Могу еще сделать минет, закатить скандал и располосовать тебе твою милую мордашку.
— Хотелось бы последнее, но как-то страшно, — криво усмехнулся он, косо поглядывая на острые длинные ноготочки Алии. Если к такому оружию приложить еще женский гнев, то можно прощаться с глазами и красотой лица.
— Не бойся, я буду нежна, — лукаво пообещала она. Он посмотрел в ее красивое лицо знающей себе цену женщины и понял, что видит не ее, а просто Алию. Странное для него чувство — он ведь всегда был щепетилен в выборе женщин, не любил постоянство, а тут вдруг… Но какая разница? Он оступился, проиграл — он это знал, и несколько дней ничего не изменит, а раз так…
— Эграл едет в Эльтарел.
На одно мгновение в глазах Алии промелькнул страх, и Тризару даже стало интересно, чего боится эта стальная женщина, подарившая ему свою любовь. Его золотая змейка, красивый цветочек с острыми шипами. Любовь к ней затмевала даже тревогу.
— Хочешь побывать в Рестании? — неожиданно предложил Тризар.
— В Столице Мира? — Глаза ее загорелись любопытством, хотя лицо продолжало хранить маску спокойствия. Она всегда хорошо контролировала себя, Тризар даже немного завидовал ее невозмутимости. Интересно, Эгралу не было страшно рядом с ней? Сам-то Тризар давно пропал…
— Да. Так что? Только оденься потеплее, а то замерзнешь.
— Там снег?
— Нет, там сейчас лето и тепло. Ну, по их меркам. Так что бери мой плащ, он потеплее. И это, прикройся хоть.
Он уперся взглядом в ее прекрасные полушария, которые едва прикрывала ткань тонкого платья.
— Раньше тебя это не смущало.
— Меня не смущает, но я не хочу, чтобы на тебя глазела половина города. В Рестании женщины так не одеваются.
— Даже те, которых любят мужчины? Как они там называются?
— Куртизанки или шлюхи. Идем, покажу тебе бордель. Там весело.
— О, это те места, где мужчины покупают женщину лишь на один раз?
— Ага, странные они, северяне. Сколько уже путешествую, всё удивляюсь.
— Да уж, есть чему! — поддержала она со смехом, и даже перспектива пережить магический прыжок не испугала Алию. Они с Тризаром собирались хорошенько повеселиться напоследок.
Может быть, он ошибался, и Алия сможет перестать жить жизнью наложницы. Или у него уже не будет времени это узнать? Что ж, тогда Эграл точно пожалеет.
Глава 8. Одна вещь
— Рабство — это неуникальное явление. Оно существует везде, просто у нас это приобрело явную форму. Я давно занимаюсь торговлей в Рестании и знаю, какие там правила. Пусть у них нет рабов, зато экономическая система устроена таким образом, что большинство людей и нелюдей существуют в куда более худших условиях, чем многие наши рабы. То, что на них нет кандалов и меток, не означает, что они свободы. Они зависимы от золота, от работы, от своего хозяина — того, кто им платит. По сути, все это рабство, но в более скрытой форме. Так какая разница? При нашем укладе решаются многие проблемы, которые существуют на севере.
— Ты, безусловно, прав в своих рассуждениях, однако замечу тебе, что ты забываешь о душевных проблемах. Рабство довлеет над разумом, оно ломает даже самые сильные души. На севере существует иллюзия свободы, которая дает приток сил, позволяющий трудиться куда лучше.
