Она казалась такой искренней… Но Тризара не покидали мысли о том, что все мужчины Алии обманывались, так не последовал ли он за ними в своей ошибке? Потому что очень сложно было поверить в исключение. Это как впустить в дом бывалого вора и думать, что ничего не украдут.
Такие мысли мучили Тризара в последнее время. Алия раскрыла часть карт Эграла, добавив ему беспокойства. Но сегодня ему не хотелось гадать о том, как она относится к нему и шпионит ли она на короля. Сегодня он был счастлив, рядом лежала любимая женщина, готовая слушать и восхищаться — причем женщина, которую по-настоящему мало что могло удивить. Но Тризар старался, сам не замечая, что ведет себя глупо. Не видел и не мог остановиться. Встреча с Алией перевернула весь его мир, вроде бы оставив все на своих местах, но раскрасив все в совершенно другие цвета.
— Как ты, наверное, знаешь, мой дед вместе с будущим королем пустынных эльфов Эзариэлем, бежал из Рассветного Леса после того, как Лисэн выгнал своего брата. Мой дед был магом, как и все в нашем роду, он долгое время занимался изучением изменений, которые случились с пустынными эльфами. Я родился уже после его смерти, но по рассказам отца дед был той еще тварью. Гениальный маг, но отвратительный подданный. Эзариэль позволил ему построить Байокр — закрытый город магов. Это любимое детище деда, он посвятил немало сил и времени развитию магии, создал новые заклинания. Магия пустынных эльфов отличается от магии других рас, и именно мой дед внес значительный вклад в ее развитие и изучение. К сожалению или к счастью, в его жизни была не только магия. Спустя некоторое время их с Эзариэлем взгляды и пути разошлись, мой дед склонил кронпринца убить отца, и Шарэт впервые лишился короля. Это был не единственный принц, которого он столкнул с пути истинного, но внука Эзариэля ему окончательно убедить не удалось. В итоге на моего деда было совершенно покушение, которое закончилось успешно.
— Я могу понять, что он разругался с Эзариэлем, но чем его не устроил следующий король, которого он сам по факту и поставил?
— Поставить-то поставил, но у королей тоже есть свое мнение — или появляется очень быстро. В общем, дед и с сыном Эзариэля разругался… После смерти деда Байокр возглавил мой отец, он тоже, как ты понимаешь, не ладил с королевской семьей — та убила его родителя. Но у папы хотя бы получилось пожить в Байокре. Он продолжил дело деда, особенно много изучал прошлое. Если дед увлекался больше магией современной, изучая наши особенности, придумывая заклинания против проклятых сущностей, которые стали появляться, то отец больше любил прошлое. Байокр построен на самом юге Шарэта, но, на самом деле, за ним пустыня тоже существует.
— Там никто не живет.
— Да, не живет. Все, кто уходил дальше Байокра, не возвращались. Однако это не означает, что сама пустыня кончается. Там… За Байокром под куполом статичной иллюзии находятся руины другого города.
— Какого? — Алия даже села, с любопытством глядя на Тризара.
— Мелады.
— Мелады? Это же столица Темной Империи!
— Кто сказал, что не может быть две Мелады? Видимо, у Темного Императора не имеется воображения или ему захотелось отдать дань прошлому. Или он вовсе не знает… Как ты понимаешь, пустынные маги особо не распространяются о своих открытиях, мой отец был тем еще параноиком.
— То есть когда-то на юге существовала Мелада, город темных?
— Да. Там правила какая-то сильная темная раса. Я бы сказал, что дроу, но те появились позднее. Может, свалги? Отец считал, что в Древней Меладе жила другая, ныне вымершая раса.
— А кто? Вендиго?
— И вендиго, наверное, тоже. Под конец жизни отцом завладела идея, что в Меладе жили шиалы. Ну, те, которые из сказок-страшилок. Хотя, ты, наверное, не знаешь.
— Нет, — с сожалением покачала головой Алия. — Какими они были, эти шиалы?
— Да кто ж знает! Отец так и не выяснил, но он этой идеей прямо бредил… Хотя в то время умерла мама, а он ее сильно любил, так что неудивительно… Так о чем я? Ах, да. Отец изучал руины Древней Мелады. Он считал, что город был построен более десяти тысяч лет назад.
— А разрушен? Во время Великого Нашествия? Я читала: многие маги считают, что демоны открыли Врата именно на юге, поэтому здесь сейчас пустыня.
— Да, и это верно. Пустыня появилась на месте выжженной земли, которую даже Забытые Боги не смогли восстановить. Но мой отец — это еще одна его безумная идея — считал, что Меладу разрушили до Великого Нашествия. Где-то примерно за тысячу лет.
— Как он это определил?
— Лучше не спрашивай. Он откопал руины, снял слои, поврежденные огнем демонов, и выяснил, что некоторые следы и разрушения были оставлены раньше. Предположительно, во время войны. Особенно интересны некоторые повреждения, они похожи на те, которые оставляют паладины, использующие пламя Света.
— То есть на Меладу напали светлые? И убили темных?
— Наверное. Может, уничтожили темных, может, те сбежали, а потом взяли реванш… Кто знает? Отец не успел завершить свои исследования, которые длились тысячелетие… Ему все было мало.
Рядом раздался смешок.
— Я не такой одержимый.
— У тебя все впереди. — Второй смешок.
— Надеюсь, нет. Отец с ума сошел со своими исследованиями. Хотя, и дед таким был, по его словам… Маги, — он пожал плечами, не зная, как объяснить очевидное. — Нельзя же пройти мимо тайны… Так вот после отца и деда остался немаленький такой архив. Оба были исследователями, причем в разных направлениях, никто ничего у другого не искал, да и свое особо не структурировал. В Байокре была отдельная библиотека именно нашей семьи. Я ее хорошо помню… Теперь ее нет, — процедил Тризар, вспоминая момент отчаяния, когда он осознал, что Эграл уничтожил наследие предков. — Мой отец умер, сражаясь с проклятой сущностью. На тот момент Эграл уже стал королем. Признаться, мы с ним никогда не ладили, мой отец был на много веков старше Эграла, помнил еще его отца и деда, поэтому никакого почтения не испытывал и имел богатую историю противостояния с королевской семьей. Я ему помогал, не скрою. Если бы отец не умер, Эграла ждала бы еще менее приятная жизнь, но Забытые Боги рассудили иначе. Ему, шакальему сыну, повезло, а я похоронил отца. Эграл не медлил. Я думаю, он давно готовил заговор против отца, а теперь обернул все против меня. Если вкратце, то я не получил Байокр. Он должен был стать моим, город магов, в котором на протяжении многих веков правили и жили мои предки. Но Эграл лег костьми, не пуская меня туда. Он назначил главой Байокра Шериэна, а тот сделал все, чтобы отомстить мне — когда-то мой отец отказался взять в обучение его с братом, мотивировав тем, что они полные бездарности. Шериэн вместе со своими приспешниками — среди магов у нас с отцом тоже была небезупречная репутация — сжег архив нашей семьи. Кое-что — примерно треть — удалось спасти — у меня все же были друзья в Байокре, да и защита дедова частично сработала. До Шериэна с его ублюдочным братцем я тоже добрался, только вмешательство других магов спасло их. Прав был отец — бездарности. Мало нам было драконов, укравших лосскую руду и разнесших половину Байокра, еще эти тупицы сожгли библиотеку!
Тризар еще пару минут жаловался на братьев-магов и сучонка Эграла, пока не заметил задумчивое выражение на лице Алии.
— Что?
— Лосскую руду нашли в Байокре или в руинах Мелады? — вдруг спросила Алия.
— Второе, — вынужден был признать Тризар. — Как и кровавые камни. Ты ведь из-за них так заинтересовалась?
— Конечно. Я видела один у Эграла, — она вздохнула так, что становилось ясно — Алия, как и все женщины, готова продать душу Повелителю Глубин за красивые камешки.
— Только один? — весело спросил Тризар.
— Да, — ответила она, с подозрением глянув на него. — Есть еще?
— Десять. — Тризар прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся. — Как он разъярился, когда его маги не нашли их в Байокре!
— Они у тебя, да? Но как? Тайник?
— Да нет, все проще. После драконов, так весело укравших у нас все болванки с самой редкой рудой и унесших их на север к своим гномам, на семейном совете было решено унести камни из Байокра. Так что я все же в этом смог обыграть Эграла… Если бы еще Байокр… — не договорив, он вздохнул.
— Хочешь туда? — с сочувствием спросила она и нахмурилась: — Разве Эграл может тебе помешать?
— Да. Именно король утверждает главу Байокра, и, в отличие от Эльтарела, мнение живущих в городе не учитывается. Это здесь я стал наместником, потому что захотел… Эграла тогда так перекосило! — Тризар расхохотался, вспомнив кислую мину короля. — Все же отомстил ему. Папа с дедом были бы довольны.
Он закинул руки за голову и задумался, улыбаясь последней мысли. Отец, конечно, был невыносим, но Тризар искренне любил этого зануду с устаревшими взглядами.
— Теперь я многое поняла.
— Только не говори, что не знала историю моей семьи.
— Так подробно — нет… — она улыбнулась чему-то своему, и Тризар вдруг понял, что эта улыбка — самая настоящая. Слабая, сдержанная, но настоящая. Искренняя, не привычно-фальшивая улыбка угодливой красавицы-наложницы.
— О, видимо, это семейное, — произнесла она, продолжая о чем-то думать.
— Что "семейное"?
— Мм, ваш… — она посмотрела на него взглядом нелюдя, собирающегося сказать милую гадость. — Особый шарм.
Тризар прищурился.
— Так, а теперь правду.
— Правда тебя расстроит, ты обидишься, — лукаво ответила Алия.
— А можно не говорить правду, которая обижает?
— Да, этим и занимаюсь, — заметила она и не сдержала смешок, за что, конечно же, была "наказана".
Восхитительная, гибкая, чувственная любовница — у него было много, очень много женщин, но с Алией никто бы не сравнился. Все же не только за ее красивые глазки, танцы и умные речи Эграл приблизил к себе Песчаный златоцвет. Восхитительная любовница — все что только можно пожелать, любая прихоть. Но ведь дело было не только в искусности. Совсем не в ней. И любил он Алию не за нее.
— Докладывай, — приказал холодный высокий голос.
Стоящий напротив короля ассасин покорно склонил голову и начал отчитываться:
— Мы смогли узнать, кто помогает наместнику. Это начальник порта Кардож. Предположительно, они давние союзники.
— Предположительно? — опасным тоном поинтересовался Эграл.
Джиран напрягся, но ответил:
— Да. Нам не удалось узнать точно, наместник крайне осторожен. Но однажды наш наблюдатель увидел встречу Тризара и Кардожа во дворце наместника. Часть подслушанного разговора дает ясно понять, что наместник не желал, чтобы их с начальником порта видели вместе, да и последний был чересчур взволнован. Конечно, у нас нет прямых доказательств…
— Вот именно: у вас нет прямых доказательств, — процедил Эграл.
Джиран промолчал — сказать было нечего. Под стальным взглядом короля даже глава ассасинов чувствовал себя неуютно. По сути, они действительно ничего не узнали, лишь благодаря их удачи и беспечности союзника Тризара они смогли выйти на Кардожа. Теперь Эгралу предстояло решить, стоит ли действовать. Риск велик, с другой стороны, след уже есть.
После продолжительного молчания король спросил:
— Кто предоставил сведения?
Этот вопрос заставил Джиран вновь напрячься.
— Один из нелюдей моих ассасинов, оборотень-ворон. Марено приставил его наблюдать за дворцом наместника.
Эграл промолчал, но в его молчании ассасину почудилось неодобрение. Джиран очень не любил подводить своего повелителя, и лишь перед ним он трепетал, подобно юнцу. Сейчас он подводил его величество.
— От Алии есть послания?
— Нет, ваше величество.
Эграл вновь замолчал, и Джиран замер, ожидая его гнева. А в том, что король гневается, хорошо знавший его ассасин не сомневался.
— Начинайте действовать. Пусть Кардож заговорит, — приказал Эграл и взмахнул рукой: — Свободен. Обо всем, что касается Тризара, докладывать незамедлительно.
Джиран поклонился и ушел, в душе радуясь, что король не сорвал на нем свой гнев. Эграл действительно гневался, но не только на ассасинов, которые никак не могли загнать в угол прыткого Тризара. Куда больше его величество волновала Алия. Эграл уже успел узнать, что его любимая наложница забралась в постель к Тризару — эта новость вызвала бурю гнева, хотя именно этого он и ожидал от Алии. Кое-как Эгралу удалось примирить себя с мыслью, что Тризар наслаждается женщиной, ему не принадлежавшей. Король убеждал себя, что только с помощью Алии он сможет, наконец, одолеть Тризара. Их противостояние вышло на новый уровень. Вся пустыня следила за интригами короля и наместника, с нетерпением ожидая конца и гадая, кто же одержит победу. Тризар посмел подставить под сомнение власть Эграла, и последний не собирался это терпеть. Ему нужно было одолеть зарвавшегося наместника, наказать его, показать всем остальным, что бывает с теми, кто предает своего короля, кто не чтит его и считает себя умнее ставленника Забытых Богов. Изначально Эграл собирался убить Тризара, как только у него появится достаточно доказательств, чтобы обвинить наместника в клятвопреступничестве и казнить. Он долго фантазировал на эту тему, представляя, как Тризар умирает в страшных муках — каждый раз по-разному. Но теперь Эграл начал колебаться, и привело его к этому не милосердие к наместнику — королю не было знакомо подобное чувство, — а неудержимый гнев. Алия предала его! Соблазнила Тризара, но позабыла о своем настоящем повелителе. Неужели думала, что наместник сможет ее защитить? Или… Вот это "или" и заставляло Эграла желать Тризару более продолжительных мучений. Король не мог даже допустить мысль, что Алия пала жертвой обаяния ублюдочного мага, но подсознательно его это злило, приводило в бешенстве. Годы мучения, на которые Эграл собирался обречь Тризара, все увеличивались. Алию же король планировал наказать лично и очень жестоко. Она изменила ему, сбежала к этому смазливому ублюдку! Предала его!
Эграл так и не понял, почему эта мысль вызывает в нем столь сильные чувства. Он не привык задумываться о вещах, которые не имели значения. Он убьет и продажную шлюху, и Тризара. Медленно, унижая каждого. Хотя… Если Алия раскается, он ее простит. Не сразу, конечно, но простит. Еще ни одна наложница не занимала так много места в его жизни, хотя это он стал осознавать только после того, как Алия исчезла.
Тризар взломал печать на послании и нахмурился. Дочитав, он магией сжег короткую записку и направился в дом Лириэна, одного из своих магов. Слуга засиял при виде друга господина и тут же провел его на небольшой балкончик на втором этаже, где лентяй Лириэн наблюдал за кричащей толпой — вечной спутницей шумного и веселого Эльтарела.
Едва взглянув на мрачного Тризара, опустившегося в соседнее плетеное кресло, маг поинтересовался:
— Проблемы?
— Ты, как всегда, проницателен.
— Если девушка скидывает передо мной платье, легко догадаться, что она желает меня соблазнить, а не жалуется на маленькую грудь.
— Твои сравнения необычайно образны. Сразу чувствуется, что ты творческая личность. Как, кстати, твой последний роман?
— Имел успех в Рестании. Все же удобно быть магом… Но ты ведь пришел не обсуждать качество литературы, выходящей из-под моего пера, не так ли?
— Безусловно, хотя лишний раз поязвить на тему твоей бездарности я был бы не против.
Такие мысли мучили Тризара в последнее время. Алия раскрыла часть карт Эграла, добавив ему беспокойства. Но сегодня ему не хотелось гадать о том, как она относится к нему и шпионит ли она на короля. Сегодня он был счастлив, рядом лежала любимая женщина, готовая слушать и восхищаться — причем женщина, которую по-настоящему мало что могло удивить. Но Тризар старался, сам не замечая, что ведет себя глупо. Не видел и не мог остановиться. Встреча с Алией перевернула весь его мир, вроде бы оставив все на своих местах, но раскрасив все в совершенно другие цвета.
— Как ты, наверное, знаешь, мой дед вместе с будущим королем пустынных эльфов Эзариэлем, бежал из Рассветного Леса после того, как Лисэн выгнал своего брата. Мой дед был магом, как и все в нашем роду, он долгое время занимался изучением изменений, которые случились с пустынными эльфами. Я родился уже после его смерти, но по рассказам отца дед был той еще тварью. Гениальный маг, но отвратительный подданный. Эзариэль позволил ему построить Байокр — закрытый город магов. Это любимое детище деда, он посвятил немало сил и времени развитию магии, создал новые заклинания. Магия пустынных эльфов отличается от магии других рас, и именно мой дед внес значительный вклад в ее развитие и изучение. К сожалению или к счастью, в его жизни была не только магия. Спустя некоторое время их с Эзариэлем взгляды и пути разошлись, мой дед склонил кронпринца убить отца, и Шарэт впервые лишился короля. Это был не единственный принц, которого он столкнул с пути истинного, но внука Эзариэля ему окончательно убедить не удалось. В итоге на моего деда было совершенно покушение, которое закончилось успешно.
— Я могу понять, что он разругался с Эзариэлем, но чем его не устроил следующий король, которого он сам по факту и поставил?
— Поставить-то поставил, но у королей тоже есть свое мнение — или появляется очень быстро. В общем, дед и с сыном Эзариэля разругался… После смерти деда Байокр возглавил мой отец, он тоже, как ты понимаешь, не ладил с королевской семьей — та убила его родителя. Но у папы хотя бы получилось пожить в Байокре. Он продолжил дело деда, особенно много изучал прошлое. Если дед увлекался больше магией современной, изучая наши особенности, придумывая заклинания против проклятых сущностей, которые стали появляться, то отец больше любил прошлое. Байокр построен на самом юге Шарэта, но, на самом деле, за ним пустыня тоже существует.
— Там никто не живет.
— Да, не живет. Все, кто уходил дальше Байокра, не возвращались. Однако это не означает, что сама пустыня кончается. Там… За Байокром под куполом статичной иллюзии находятся руины другого города.
— Какого? — Алия даже села, с любопытством глядя на Тризара.
— Мелады.
— Мелады? Это же столица Темной Империи!
— Кто сказал, что не может быть две Мелады? Видимо, у Темного Императора не имеется воображения или ему захотелось отдать дань прошлому. Или он вовсе не знает… Как ты понимаешь, пустынные маги особо не распространяются о своих открытиях, мой отец был тем еще параноиком.
— То есть когда-то на юге существовала Мелада, город темных?
— Да. Там правила какая-то сильная темная раса. Я бы сказал, что дроу, но те появились позднее. Может, свалги? Отец считал, что в Древней Меладе жила другая, ныне вымершая раса.
— А кто? Вендиго?
— И вендиго, наверное, тоже. Под конец жизни отцом завладела идея, что в Меладе жили шиалы. Ну, те, которые из сказок-страшилок. Хотя, ты, наверное, не знаешь.
— Нет, — с сожалением покачала головой Алия. — Какими они были, эти шиалы?
— Да кто ж знает! Отец так и не выяснил, но он этой идеей прямо бредил… Хотя в то время умерла мама, а он ее сильно любил, так что неудивительно… Так о чем я? Ах, да. Отец изучал руины Древней Мелады. Он считал, что город был построен более десяти тысяч лет назад.
— А разрушен? Во время Великого Нашествия? Я читала: многие маги считают, что демоны открыли Врата именно на юге, поэтому здесь сейчас пустыня.
— Да, и это верно. Пустыня появилась на месте выжженной земли, которую даже Забытые Боги не смогли восстановить. Но мой отец — это еще одна его безумная идея — считал, что Меладу разрушили до Великого Нашествия. Где-то примерно за тысячу лет.
— Как он это определил?
— Лучше не спрашивай. Он откопал руины, снял слои, поврежденные огнем демонов, и выяснил, что некоторые следы и разрушения были оставлены раньше. Предположительно, во время войны. Особенно интересны некоторые повреждения, они похожи на те, которые оставляют паладины, использующие пламя Света.
— То есть на Меладу напали светлые? И убили темных?
— Наверное. Может, уничтожили темных, может, те сбежали, а потом взяли реванш… Кто знает? Отец не успел завершить свои исследования, которые длились тысячелетие… Ему все было мало.
Рядом раздался смешок.
— Я не такой одержимый.
— У тебя все впереди. — Второй смешок.
— Надеюсь, нет. Отец с ума сошел со своими исследованиями. Хотя, и дед таким был, по его словам… Маги, — он пожал плечами, не зная, как объяснить очевидное. — Нельзя же пройти мимо тайны… Так вот после отца и деда остался немаленький такой архив. Оба были исследователями, причем в разных направлениях, никто ничего у другого не искал, да и свое особо не структурировал. В Байокре была отдельная библиотека именно нашей семьи. Я ее хорошо помню… Теперь ее нет, — процедил Тризар, вспоминая момент отчаяния, когда он осознал, что Эграл уничтожил наследие предков. — Мой отец умер, сражаясь с проклятой сущностью. На тот момент Эграл уже стал королем. Признаться, мы с ним никогда не ладили, мой отец был на много веков старше Эграла, помнил еще его отца и деда, поэтому никакого почтения не испытывал и имел богатую историю противостояния с королевской семьей. Я ему помогал, не скрою. Если бы отец не умер, Эграла ждала бы еще менее приятная жизнь, но Забытые Боги рассудили иначе. Ему, шакальему сыну, повезло, а я похоронил отца. Эграл не медлил. Я думаю, он давно готовил заговор против отца, а теперь обернул все против меня. Если вкратце, то я не получил Байокр. Он должен был стать моим, город магов, в котором на протяжении многих веков правили и жили мои предки. Но Эграл лег костьми, не пуская меня туда. Он назначил главой Байокра Шериэна, а тот сделал все, чтобы отомстить мне — когда-то мой отец отказался взять в обучение его с братом, мотивировав тем, что они полные бездарности. Шериэн вместе со своими приспешниками — среди магов у нас с отцом тоже была небезупречная репутация — сжег архив нашей семьи. Кое-что — примерно треть — удалось спасти — у меня все же были друзья в Байокре, да и защита дедова частично сработала. До Шериэна с его ублюдочным братцем я тоже добрался, только вмешательство других магов спасло их. Прав был отец — бездарности. Мало нам было драконов, укравших лосскую руду и разнесших половину Байокра, еще эти тупицы сожгли библиотеку!
Тризар еще пару минут жаловался на братьев-магов и сучонка Эграла, пока не заметил задумчивое выражение на лице Алии.
— Что?
— Лосскую руду нашли в Байокре или в руинах Мелады? — вдруг спросила Алия.
— Второе, — вынужден был признать Тризар. — Как и кровавые камни. Ты ведь из-за них так заинтересовалась?
— Конечно. Я видела один у Эграла, — она вздохнула так, что становилось ясно — Алия, как и все женщины, готова продать душу Повелителю Глубин за красивые камешки.
— Только один? — весело спросил Тризар.
— Да, — ответила она, с подозрением глянув на него. — Есть еще?
— Десять. — Тризар прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся. — Как он разъярился, когда его маги не нашли их в Байокре!
— Они у тебя, да? Но как? Тайник?
— Да нет, все проще. После драконов, так весело укравших у нас все болванки с самой редкой рудой и унесших их на север к своим гномам, на семейном совете было решено унести камни из Байокра. Так что я все же в этом смог обыграть Эграла… Если бы еще Байокр… — не договорив, он вздохнул.
— Хочешь туда? — с сочувствием спросила она и нахмурилась: — Разве Эграл может тебе помешать?
— Да. Именно король утверждает главу Байокра, и, в отличие от Эльтарела, мнение живущих в городе не учитывается. Это здесь я стал наместником, потому что захотел… Эграла тогда так перекосило! — Тризар расхохотался, вспомнив кислую мину короля. — Все же отомстил ему. Папа с дедом были бы довольны.
Он закинул руки за голову и задумался, улыбаясь последней мысли. Отец, конечно, был невыносим, но Тризар искренне любил этого зануду с устаревшими взглядами.
— Теперь я многое поняла.
— Только не говори, что не знала историю моей семьи.
— Так подробно — нет… — она улыбнулась чему-то своему, и Тризар вдруг понял, что эта улыбка — самая настоящая. Слабая, сдержанная, но настоящая. Искренняя, не привычно-фальшивая улыбка угодливой красавицы-наложницы.
— О, видимо, это семейное, — произнесла она, продолжая о чем-то думать.
— Что "семейное"?
— Мм, ваш… — она посмотрела на него взглядом нелюдя, собирающегося сказать милую гадость. — Особый шарм.
Тризар прищурился.
— Так, а теперь правду.
— Правда тебя расстроит, ты обидишься, — лукаво ответила Алия.
— А можно не говорить правду, которая обижает?
— Да, этим и занимаюсь, — заметила она и не сдержала смешок, за что, конечно же, была "наказана".
Восхитительная, гибкая, чувственная любовница — у него было много, очень много женщин, но с Алией никто бы не сравнился. Все же не только за ее красивые глазки, танцы и умные речи Эграл приблизил к себе Песчаный златоцвет. Восхитительная любовница — все что только можно пожелать, любая прихоть. Но ведь дело было не только в искусности. Совсем не в ней. И любил он Алию не за нее.
Глава 7. Медовая горечь
— Докладывай, — приказал холодный высокий голос.
Стоящий напротив короля ассасин покорно склонил голову и начал отчитываться:
— Мы смогли узнать, кто помогает наместнику. Это начальник порта Кардож. Предположительно, они давние союзники.
— Предположительно? — опасным тоном поинтересовался Эграл.
Джиран напрягся, но ответил:
— Да. Нам не удалось узнать точно, наместник крайне осторожен. Но однажды наш наблюдатель увидел встречу Тризара и Кардожа во дворце наместника. Часть подслушанного разговора дает ясно понять, что наместник не желал, чтобы их с начальником порта видели вместе, да и последний был чересчур взволнован. Конечно, у нас нет прямых доказательств…
— Вот именно: у вас нет прямых доказательств, — процедил Эграл.
Джиран промолчал — сказать было нечего. Под стальным взглядом короля даже глава ассасинов чувствовал себя неуютно. По сути, они действительно ничего не узнали, лишь благодаря их удачи и беспечности союзника Тризара они смогли выйти на Кардожа. Теперь Эгралу предстояло решить, стоит ли действовать. Риск велик, с другой стороны, след уже есть.
После продолжительного молчания король спросил:
— Кто предоставил сведения?
Этот вопрос заставил Джиран вновь напрячься.
— Один из нелюдей моих ассасинов, оборотень-ворон. Марено приставил его наблюдать за дворцом наместника.
Эграл промолчал, но в его молчании ассасину почудилось неодобрение. Джиран очень не любил подводить своего повелителя, и лишь перед ним он трепетал, подобно юнцу. Сейчас он подводил его величество.
— От Алии есть послания?
— Нет, ваше величество.
Эграл вновь замолчал, и Джиран замер, ожидая его гнева. А в том, что король гневается, хорошо знавший его ассасин не сомневался.
— Начинайте действовать. Пусть Кардож заговорит, — приказал Эграл и взмахнул рукой: — Свободен. Обо всем, что касается Тризара, докладывать незамедлительно.
Джиран поклонился и ушел, в душе радуясь, что король не сорвал на нем свой гнев. Эграл действительно гневался, но не только на ассасинов, которые никак не могли загнать в угол прыткого Тризара. Куда больше его величество волновала Алия. Эграл уже успел узнать, что его любимая наложница забралась в постель к Тризару — эта новость вызвала бурю гнева, хотя именно этого он и ожидал от Алии. Кое-как Эгралу удалось примирить себя с мыслью, что Тризар наслаждается женщиной, ему не принадлежавшей. Король убеждал себя, что только с помощью Алии он сможет, наконец, одолеть Тризара. Их противостояние вышло на новый уровень. Вся пустыня следила за интригами короля и наместника, с нетерпением ожидая конца и гадая, кто же одержит победу. Тризар посмел подставить под сомнение власть Эграла, и последний не собирался это терпеть. Ему нужно было одолеть зарвавшегося наместника, наказать его, показать всем остальным, что бывает с теми, кто предает своего короля, кто не чтит его и считает себя умнее ставленника Забытых Богов. Изначально Эграл собирался убить Тризара, как только у него появится достаточно доказательств, чтобы обвинить наместника в клятвопреступничестве и казнить. Он долго фантазировал на эту тему, представляя, как Тризар умирает в страшных муках — каждый раз по-разному. Но теперь Эграл начал колебаться, и привело его к этому не милосердие к наместнику — королю не было знакомо подобное чувство, — а неудержимый гнев. Алия предала его! Соблазнила Тризара, но позабыла о своем настоящем повелителе. Неужели думала, что наместник сможет ее защитить? Или… Вот это "или" и заставляло Эграла желать Тризару более продолжительных мучений. Король не мог даже допустить мысль, что Алия пала жертвой обаяния ублюдочного мага, но подсознательно его это злило, приводило в бешенстве. Годы мучения, на которые Эграл собирался обречь Тризара, все увеличивались. Алию же король планировал наказать лично и очень жестоко. Она изменила ему, сбежала к этому смазливому ублюдку! Предала его!
Эграл так и не понял, почему эта мысль вызывает в нем столь сильные чувства. Он не привык задумываться о вещах, которые не имели значения. Он убьет и продажную шлюху, и Тризара. Медленно, унижая каждого. Хотя… Если Алия раскается, он ее простит. Не сразу, конечно, но простит. Еще ни одна наложница не занимала так много места в его жизни, хотя это он стал осознавать только после того, как Алия исчезла.
***
Тризар взломал печать на послании и нахмурился. Дочитав, он магией сжег короткую записку и направился в дом Лириэна, одного из своих магов. Слуга засиял при виде друга господина и тут же провел его на небольшой балкончик на втором этаже, где лентяй Лириэн наблюдал за кричащей толпой — вечной спутницей шумного и веселого Эльтарела.
Едва взглянув на мрачного Тризара, опустившегося в соседнее плетеное кресло, маг поинтересовался:
— Проблемы?
— Ты, как всегда, проницателен.
— Если девушка скидывает передо мной платье, легко догадаться, что она желает меня соблазнить, а не жалуется на маленькую грудь.
— Твои сравнения необычайно образны. Сразу чувствуется, что ты творческая личность. Как, кстати, твой последний роман?
— Имел успех в Рестании. Все же удобно быть магом… Но ты ведь пришел не обсуждать качество литературы, выходящей из-под моего пера, не так ли?
— Безусловно, хотя лишний раз поязвить на тему твоей бездарности я был бы не против.
