— С радостью приготовлю, только выбери, — через лезущего к ней дроу, ответила Лисари.
— О, а что посоветуешь?
— Более пяти сотен видов… Могу что-нибудь оригинальное. Как насчет меренг?
И так пошло. Мужчины мрачно ели и также мрачно переглядывались, пока две светлые эльфийки болтали без умолку. Велия, что интересно, явно причисляла себя к первой группе, потому что обсуждения воздушного крема или нежного бисквита вызывали на ее безупречном лице гримасы отвращения. Обед точно шел не по привычной колее.
Первым не выдержал Император.
— Можно ненадолго прерваться?
Лисари тут же замолчала, чувствуя, как по спине пробежал холодок. А вот Элиэн даже бровью не повела. Величественно обернулась к мужу и с ядовитой улыбкой произнесла:
— Я сто семьдесят три года сижу за этим столом и слушаю про ковку мечей, разведение пантер, способы мгновенных убийств и длину кишок, вывалившихся из живота какого-то орка. Один день я могу поговорить о том, что интересно мне самой.
Лисари аж замерла — то ли от страха, то ли от предвкушения, — ожидая, как отреагирует Император. Но первым влез Вэйзар.
— А когда-то это мы кишки обсуждали?
Велия, Велон и даже близнецы нахмурились, озадаченные этим вопросом.
— Это было еще до вашего рождения.
— А, помню, — коротко и как-то жутковато хохотнул Император, хлопнув ладонью по столу. — С Гортогом. Мы тогда хорошо посидели… Случай был забавный… — принялся рассказывать он своим навострившим уши детям.
Все же взгляд материален, потому что на середине рассказа о вспоротом брюхе Вадерион обернулся и вопросительно посмотрел на Элиэн, выражение лица которой заставляло Лисари корчиться в муках сдерживаемого смеха уже минут десять.
— Что не так?
Императрица лишь тяжело вздохнула и обернулась к ней.
— И вот так всю жизнь.
— Не переживай, еще старших женишь, а потом Вэйла подрастет. Может, еще и победим их, — не удержавшись, хихикнула Лисари, под недоумевающие взгляды близнецов и их братьев.
— Только на это и надежда. Однако, боюсь, что обсуждение длины и цвета кишок никогда не прекратятся, — процедила Элиэн, глядя на Вадериона.
— Что не так? Ты можешь ответить? Мы разговариваем.
— Мы не хотим жениться!
— Как быстро ты отреагировал, Вэйзар, — насмешливо протянул Велон. — Еще стукни кулаком по столу и надень пояс верности. Чтобы наверняка.
— Заткнись, а?
— Признаешь поражение? Так быстро?
— Не быстрее папы!
Велон, наверное, был единственным (кроме Императора, естественно), кто сдержал смешок. Зато самодовольная улыбка так и расцвела на его лице.
— Соревнуетесь?
— Сейчас кто-то договорится, — рыкнул Вадерион.
— О, вот и вернулось все на круги своя, — задумчиво произнес Веррсон и зевнул.
— Да, папа ругается с сыном — картина из нашей жизни. Причем, других нет, — добавил Винетт, тоже зевая.
— Да ему вечно что-то не нравится, — пожаловался Вэйзар, не обращая внимания на предмет разговора. — А вы в последнее время в столице не бывали, вот и отвыкли.
— Такое невозможно забыть, — зевая, ответил Велиот.
— Что вы такие сонные? — с подозрением спросила Велия, а Вэйзар с ухмылкой поглядел на Лисари. Та сразу поняла намек.
— О, они всю ночь напролет развлекались с юной и прекрасной эльфийкой, — с хитрой улыбкой ответила Лисари, бросая тоскливые взгляды на вино. Нескоро она увидит его в своем бокале.
Когда реакция на ее слова достигла пика, Лисари весело пояснила:
— Укачивали Вэйлу.
— Это ужасно, — сквозь зевок пробормотал Веррсон. — Она постоянно плачет и чем-то недовольна.
— Истинная женщина.
— А вы не додумались вставать к ней по очереди? — с изрядной долей презрения к умственным способностям собственных сыновей поинтересовался Император.
— Мы по очереди и вставали!
— То есть вы хотите сказать, что втроем не можете справиться с одним ребенком? — презрение в голосе их отца достигла пика. — Я один к троим вставал и справлялся.
— Угадай, кто это был? — громким шепотом поинтересовался у потолка Велон.
Близнецы и Император покосились на него с явной неприязнью. Вэйзар шумно заглотил кусок кабана, который жевал, чтобы выпалить:
— Тебе повезло, что мама попросила папу не заниматься за столом рукоприкладством. А то твоя чистенькая физиономия скоро бы оказалась в салате. Вот в этом, — со злой усмешкой он указал на особо отвратительное на вид блюдо.
— Истину в себе не удержать, — с невыносимым самодовольством заметил Велон. Как его еще не прибили члены семьи — до сих пор оставалось загадкой для Лисари.
— Какой же ты… — начал Велиот.
— Индюк, — подсказал Веррсон, а Винетт хохотнул.
О, вот теперь старшего принца зацепило. Его холеное лицо перекосилось, и, казалось, еще немного — и он зашипит.
— Как ты меня назвал?!
— Индюк, — довольный протянул Веррсон.
Велия подалась вперед, выглядывая из-за жующего Вэйзара, и, протянув свою изящную ручку к старшему брату, поймала его за подбородок. Оценивающе присмотрелась и вынесла свой вердикт:
— Да, истинный индюк.
Велон так громко клацнул зубами, что это было слышно даже через всеобщий смех. Только Элиэн сохранила безмятежное выражение лица, да Лисари — из инстинкта самосохранения — позволила себе лишь улыбку. Не дайте Забытые Боги, Велон узнает, кто подал эту замечательную идею про индюка. Острота попала прямо в цель.
— Не переживай, сынок, — с отеческой заботой, весьма плохо прикрывающей язвительность, произнес Император, похлопывая Велона по плечу. — Не переживай, ты еще хуже, чем они думают.
— Спасибо, папа, — процедил принц, разве что ядовитой слюной не плюнул.
— Истину в себе не удержать, — в том же тоне ответил Вадерион. Лисари начинала понимать, в кого пошли сыночки.
— Знаешь, лучше все-таки лимонные пирожные, — повернувшись к ней, заметила Элиэн. Не императорская семья, а какой-то дом безумцев.
— Все, что пожелаешь, — искренне ответила Лисари. — А повара не будут против?
— Нет, что ты. Мы не спрашиваем мнение слуг.
— Мнение детей — тоже, — шепотом поддакнул Вэйзар, пока Велон с отцом играли в гляделки. Лисари бы даже сделалось жутко от Тьмы, что скопилась в двух дроу, но все остальные вели себя как обычно, словно ничего не происходило. Либо они не замечали. Нет, замечали — Элиэн кончиками пальцев коснулась руки мужа, и тот "отпустил" сына. Велон отвел взгляд, едва заметно выдыхая. А за столом уже бурлила очередная ссора.
— А мнение братьев?
— Вы его вчера очень хорошо донесли.
— Только не говори, что обиделся.
— Сломанные ребра были лишними.
— Мы хотели сначала отрезать тебе язык, но подумали, что папа расстроится, перестав слышать твои опусы.
— С радостью бы насладился тишиной, — раздался голос Императора.
— Поздно, папа, поздно, — с фальшивым сочувствием произнес Вэйзар.
— Да, перестарался ты с количеством детей, — съязвил отошедший Велон.
— Да еще и с качеством, — поддержал сыновей Император.
— Мы такие замечательные? — весело изумился Велиот, приподняв бровь.
— Вы? Те самые бездари, которые сжигают бордели, рушат стены, выпускают варгов из загонов…
— Я не рушил стену, это была проверка! — запротестовал Вэйзар. — И она, кстати, прошла успешно. Я нашел уязвимое место в крепостной стене.
— Тысячу лет эта стена простояла нетронутой, пока не родилось пару баранов, способных ее разрушить. Действительно талант!
— Беее.
— Меее.
— Дурак, — толкнул брата локтем Велон. — Что ты как козел, надо как баран, не слышал что ли папу?
Вадерион выразительно посмотрел на Элиэн, спокойно жующую салат. Она никак не поддержала мужа в его возмущении, и Император вновь обратил свой взор на сыновей.
— Почему вы двое вечно ведете себя как идиоты?
— А почему двое? Раньше было пятеро! — возмутился Вэйзар.
— Потому что близнецы теперь имеют свою семью и считаются взрослыми, отчитывать их не вижу смысла. Какими выросли, такими и будут жить.
— Демоны меня задерите, нормально! А почему в нам так нельзя?
— Подозреваю, — задумчиво заметил Велон, — что у нас кое-чего не достает. Но я лучше буду слушать папино брюзжание, чем крики жены.
— Дочери, — мрачно буркнул Веррсон, а Лисари не удержалась и усмехнулась. Старший принц действительно был таким индюком, императорским.
— А потом еще брюзжание собственных сыновей, не способных не позорить отца хотя бы один день, — съязвил Вадерион. Кажется, у них с Велоном было соревнование по ядовитости.
— Наше поведение — исключительно твоя прерогатива, пап. Воспитывай, — разрешил Велон.
— Меня не надо, — тут же влез Вэйзар.
— А нас уже нельзя, — подсуетился Винетт, под хохот своих близнецов.
Одна Велия не участвовала в словесной потасовке. Она, словно прилежная девица под надзором гувернантки, накалывала на серебряную вилку кусочки жареной птицы размером с кабана и поглядывала на Лисари.
— Значит, кафе? И больше ничем?
Ну вот, она же говорила. Знатные детки уже все знают.
Лисари не то что бы стыдилась своего прошлого — она никогда бы не опустила головы, прячась от собственных поступков, — но ей все равно не хотелось, чтобы его обсуждали в семье, в которую она только вошла. Это было бы слишком унизительно. И вообще, в чем проблема? Близнецы и так знают все, они ее любят (в это она все же начинала верить, или ей хотелось в это верить), Элиэн рада за сыновей и ей все равно, Императора это вроде тоже не волнует (или он лютый подкаблучник), так что остальным членам семьи можно было и промолчать. Но стерва — это на всю жизнь, что и доказывала Велия.
— Давайте обсудим что-нибудь другое, — сдержанно предложил Велиот. За эту поддержку Лисари чуть было не простила их. Но все равно приятно.
— Нет, — ответила она Велии. — Еще занималась сексом с твоими братьями. Правда, не очень хорошо и не очень регулярно.
— Не очень хорошо?! — хором возмутились близнецы.
— Насчет регулярности спорить не стали, — шепнул Велону Вэйзар.
— Им золота не хватало на регулярность, — серьезно кивнула Лисари. — И запала.
— Лиси, проклятье, хватит нас позорить!
— Нет, у вас еще год каторги, страдайте, — с нескрываемым злорадством отозвалась она, под хохот старших принцев и кислую мину принцессы.
— Но все же кафе я больше люблю вспоминать, — постановила она, когда все чуть поутихли.
— Дело жизни?
— Почему нет?
— Разве это интересно? — удивился Вэйзар. Ну да, ему-то сидение на месте и копание в бумажках наверняка кажется скучным. Близнецы уже успели рассказать, что их старший брат фактически командует армией и постоянно в разъездах. Вернее, в разлетах, учитывая возможности его "верной возлюбленной".
— Это сложно, так что да.
Велон так явно скривил губы, что Лисари не удержалась и добавила:
— Это не принцем родиться — папа постарался, мама пострадала, — тут и ум, и смекалка нужна.
На ее удивление, Велон ухитрился не подавиться ядовитой слюной, как и Вэйзар, зато ее хлесткая, фраза неожиданно рассмешила Императора и Велию. Лисари заметила даже, как улыбнулась Элиэн.
— Что смешного, пап?
— Наконец-то хоть кто-то поставил вас на место.
— Ты и так делаешь это каждый день.
— Но мы все падаем, — скаламбурил Велон.
Вадерион окинул старших сыновей презрительным взглядом.
— Ваше поведение говорит само за себя. Вечно ищете каких-то приключений на свои пустые головы. Не можете усидеть на месте, что-то придумываете и только чудом не лишаетесь головы. Вы все…
— В отца.
— …идиоты.
Тишина. Звенящая от напряжения тишина. Император в гневе повернулся к жене. У Элиэн было такое невинное выражение лица, но все портили смешинки в голубых глазах.
— Вадерион, это получилось случайно, — ответила она, едва сдерживая смех.
— С того самого момента, как ты переступила порог моего замка, ты вечно выставляешь меня идиотом, — прошипел он.
— Случайно!
— Это еще хуже.
Младшее поколение уже едва сдерживало смех, и, наверное, это было еще хуже, потому что Император все видел. Элиэн уже вовсю веселилась, но не зло, не как бы смеялся Велон.
— Тебе стоит меньше заботиться о своей репутации. Тем более ты…
— Какой? Ну, скажи, что лучший.
— Неплохой.
— Элиэн! — рявкнул взбешенный Император. Дети сдерживались из последних сил, Вэйзар сполз под стол от беззвучного хохота, и даже Велия позволила себе тонко улыбнуться, а потом звонко рассмеялась. Но больше всего поразило Лисари то, как смотрели друг на друга Элиэн с Вадерионом. Глаза в глаза, даже в ярости, они словно не могли оторваться друг от друга.
Вот Император чуть нахмурился, Элиэн склонила голову. Казалось, между ними шел мысленный диалог, который бы не понял никто из присутствующих. Не отводя взгляда, Император перехватил ручку жены, которая утонула в его, и нежно коснулся губами тонкого запястья.
— Обожаю, когда ты так делаешь, — голос его упал на несколько тонов.
— Я знаю, — Элиэн улыбнулась так, как можно улыбаться только единственному и любимому. — Поэтому и не даю тебе утонуть в рутинной хандре.
— Котенок, с тобой мне это никогда не грозит.
Он поцеловал костяшки ее пальцев, притягивая ее к себе и обнимая за талию. И столько любви было в их взглядах и жестах, что даже Лисари проняло.
— Опять лизаться начали, — простонал Велон, закатывая глаза, а Вэйзар за его спиной изобразил, как его стошнило в тарелку с супом.
Император медленно обернулся, не переставая поглаживать левой рукой запястье жены, и правой впечатал лицо сына в тарелку с едой.
Близнецы тихо заржали (те еще кони!), Вэйзар аж загорелся от счастья, а Элиэн мягко укорила мужа:
— Вадерион.
— Не удержался, — повинился он без всяких следов раскаяния и довольно потерся щекой о ладонь супруги, пока Велон вытирал подливу со своего постравшего лица. А императорской чете уже никто не был нужен, они, казалось, видели только друг друга.
— Они такие… удивительные. Когда вместе.
— Родители? — догадался Веррсон, падая на диван рядом с Лисари и тут же пристраивая голову у нее на коленях.
— Да.
— Они всегда такие, — по-доброму усмехнулся Велиот, садясь с другой стороны и занимая плечо Лисари, которое тут же принялся целовать.
— А я вам не поверила, когда вы рассказали про родителей, что они так любят друг друга.
— Понятное дело. Это мы выросли с ними, а постороннему все, наверное, покажется странным. Но родители действительно ведут себя, словно у них все еще медовый месяц, — улыбнулся Винетт, упав на ковер перед диваном и облокотившись о ноги Лисари.
— И так было всегда?
— Сколько мы себя помним…
— Мы как-то спросили у Велона, он сказал, что тоже наблюдал их такими.
Братья ненадолго замолчали, молчала и Лисари, задумавшись об удивительных проделках Судьбы.
— А ведь мы… — начал Велиот, но запнулся. — Мы на них смотрим, смеемся над отцом, язвим, а на самом деле безумно завидуем.
Он говорил тихо, и оттого слова его звучали еще более важно.
— Завидуем и хотим также. Встретить свою хес'си… Папа так смотрит на маму, так ее любит. Он редко бывает по-настоящему искренним, но с мамой — всегда. Иногда это смешно, когда папа выставляет себя таким дураком, а потом душу начинает гложить зависть. Они так счастливы. И вот уже и тебе хочется, чтобы твоя жена смотрела на тебя такими счастливыми глазами, словно ты единственный, ради кого она живет, существует, дышит…
Велиот вздохнул, и ему вторили младшие. Лисари улыбнулась одними уголками губ
— Как переводится "хес'си"?
— Никак. Это слово чувствуешь сердцем, а не умом. Но если позанудствовать, то это любимая и единственная.
— О, а что посоветуешь?
— Более пяти сотен видов… Могу что-нибудь оригинальное. Как насчет меренг?
И так пошло. Мужчины мрачно ели и также мрачно переглядывались, пока две светлые эльфийки болтали без умолку. Велия, что интересно, явно причисляла себя к первой группе, потому что обсуждения воздушного крема или нежного бисквита вызывали на ее безупречном лице гримасы отвращения. Обед точно шел не по привычной колее.
Первым не выдержал Император.
— Можно ненадолго прерваться?
Лисари тут же замолчала, чувствуя, как по спине пробежал холодок. А вот Элиэн даже бровью не повела. Величественно обернулась к мужу и с ядовитой улыбкой произнесла:
— Я сто семьдесят три года сижу за этим столом и слушаю про ковку мечей, разведение пантер, способы мгновенных убийств и длину кишок, вывалившихся из живота какого-то орка. Один день я могу поговорить о том, что интересно мне самой.
Лисари аж замерла — то ли от страха, то ли от предвкушения, — ожидая, как отреагирует Император. Но первым влез Вэйзар.
— А когда-то это мы кишки обсуждали?
Велия, Велон и даже близнецы нахмурились, озадаченные этим вопросом.
— Это было еще до вашего рождения.
— А, помню, — коротко и как-то жутковато хохотнул Император, хлопнув ладонью по столу. — С Гортогом. Мы тогда хорошо посидели… Случай был забавный… — принялся рассказывать он своим навострившим уши детям.
Все же взгляд материален, потому что на середине рассказа о вспоротом брюхе Вадерион обернулся и вопросительно посмотрел на Элиэн, выражение лица которой заставляло Лисари корчиться в муках сдерживаемого смеха уже минут десять.
— Что не так?
Императрица лишь тяжело вздохнула и обернулась к ней.
— И вот так всю жизнь.
— Не переживай, еще старших женишь, а потом Вэйла подрастет. Может, еще и победим их, — не удержавшись, хихикнула Лисари, под недоумевающие взгляды близнецов и их братьев.
— Только на это и надежда. Однако, боюсь, что обсуждение длины и цвета кишок никогда не прекратятся, — процедила Элиэн, глядя на Вадериона.
— Что не так? Ты можешь ответить? Мы разговариваем.
— Мы не хотим жениться!
— Как быстро ты отреагировал, Вэйзар, — насмешливо протянул Велон. — Еще стукни кулаком по столу и надень пояс верности. Чтобы наверняка.
— Заткнись, а?
— Признаешь поражение? Так быстро?
— Не быстрее папы!
Велон, наверное, был единственным (кроме Императора, естественно), кто сдержал смешок. Зато самодовольная улыбка так и расцвела на его лице.
— Соревнуетесь?
— Сейчас кто-то договорится, — рыкнул Вадерион.
— О, вот и вернулось все на круги своя, — задумчиво произнес Веррсон и зевнул.
— Да, папа ругается с сыном — картина из нашей жизни. Причем, других нет, — добавил Винетт, тоже зевая.
— Да ему вечно что-то не нравится, — пожаловался Вэйзар, не обращая внимания на предмет разговора. — А вы в последнее время в столице не бывали, вот и отвыкли.
— Такое невозможно забыть, — зевая, ответил Велиот.
— Что вы такие сонные? — с подозрением спросила Велия, а Вэйзар с ухмылкой поглядел на Лисари. Та сразу поняла намек.
— О, они всю ночь напролет развлекались с юной и прекрасной эльфийкой, — с хитрой улыбкой ответила Лисари, бросая тоскливые взгляды на вино. Нескоро она увидит его в своем бокале.
Когда реакция на ее слова достигла пика, Лисари весело пояснила:
— Укачивали Вэйлу.
— Это ужасно, — сквозь зевок пробормотал Веррсон. — Она постоянно плачет и чем-то недовольна.
— Истинная женщина.
— А вы не додумались вставать к ней по очереди? — с изрядной долей презрения к умственным способностям собственных сыновей поинтересовался Император.
— Мы по очереди и вставали!
— То есть вы хотите сказать, что втроем не можете справиться с одним ребенком? — презрение в голосе их отца достигла пика. — Я один к троим вставал и справлялся.
— Угадай, кто это был? — громким шепотом поинтересовался у потолка Велон.
Близнецы и Император покосились на него с явной неприязнью. Вэйзар шумно заглотил кусок кабана, который жевал, чтобы выпалить:
— Тебе повезло, что мама попросила папу не заниматься за столом рукоприкладством. А то твоя чистенькая физиономия скоро бы оказалась в салате. Вот в этом, — со злой усмешкой он указал на особо отвратительное на вид блюдо.
— Истину в себе не удержать, — с невыносимым самодовольством заметил Велон. Как его еще не прибили члены семьи — до сих пор оставалось загадкой для Лисари.
— Какой же ты… — начал Велиот.
— Индюк, — подсказал Веррсон, а Винетт хохотнул.
О, вот теперь старшего принца зацепило. Его холеное лицо перекосилось, и, казалось, еще немного — и он зашипит.
— Как ты меня назвал?!
— Индюк, — довольный протянул Веррсон.
Велия подалась вперед, выглядывая из-за жующего Вэйзара, и, протянув свою изящную ручку к старшему брату, поймала его за подбородок. Оценивающе присмотрелась и вынесла свой вердикт:
— Да, истинный индюк.
Велон так громко клацнул зубами, что это было слышно даже через всеобщий смех. Только Элиэн сохранила безмятежное выражение лица, да Лисари — из инстинкта самосохранения — позволила себе лишь улыбку. Не дайте Забытые Боги, Велон узнает, кто подал эту замечательную идею про индюка. Острота попала прямо в цель.
— Не переживай, сынок, — с отеческой заботой, весьма плохо прикрывающей язвительность, произнес Император, похлопывая Велона по плечу. — Не переживай, ты еще хуже, чем они думают.
— Спасибо, папа, — процедил принц, разве что ядовитой слюной не плюнул.
— Истину в себе не удержать, — в том же тоне ответил Вадерион. Лисари начинала понимать, в кого пошли сыночки.
— Знаешь, лучше все-таки лимонные пирожные, — повернувшись к ней, заметила Элиэн. Не императорская семья, а какой-то дом безумцев.
— Все, что пожелаешь, — искренне ответила Лисари. — А повара не будут против?
— Нет, что ты. Мы не спрашиваем мнение слуг.
— Мнение детей — тоже, — шепотом поддакнул Вэйзар, пока Велон с отцом играли в гляделки. Лисари бы даже сделалось жутко от Тьмы, что скопилась в двух дроу, но все остальные вели себя как обычно, словно ничего не происходило. Либо они не замечали. Нет, замечали — Элиэн кончиками пальцев коснулась руки мужа, и тот "отпустил" сына. Велон отвел взгляд, едва заметно выдыхая. А за столом уже бурлила очередная ссора.
— А мнение братьев?
— Вы его вчера очень хорошо донесли.
— Только не говори, что обиделся.
— Сломанные ребра были лишними.
— Мы хотели сначала отрезать тебе язык, но подумали, что папа расстроится, перестав слышать твои опусы.
— С радостью бы насладился тишиной, — раздался голос Императора.
— Поздно, папа, поздно, — с фальшивым сочувствием произнес Вэйзар.
— Да, перестарался ты с количеством детей, — съязвил отошедший Велон.
— Да еще и с качеством, — поддержал сыновей Император.
— Мы такие замечательные? — весело изумился Велиот, приподняв бровь.
— Вы? Те самые бездари, которые сжигают бордели, рушат стены, выпускают варгов из загонов…
— Я не рушил стену, это была проверка! — запротестовал Вэйзар. — И она, кстати, прошла успешно. Я нашел уязвимое место в крепостной стене.
— Тысячу лет эта стена простояла нетронутой, пока не родилось пару баранов, способных ее разрушить. Действительно талант!
— Беее.
— Меее.
— Дурак, — толкнул брата локтем Велон. — Что ты как козел, надо как баран, не слышал что ли папу?
Вадерион выразительно посмотрел на Элиэн, спокойно жующую салат. Она никак не поддержала мужа в его возмущении, и Император вновь обратил свой взор на сыновей.
— Почему вы двое вечно ведете себя как идиоты?
— А почему двое? Раньше было пятеро! — возмутился Вэйзар.
— Потому что близнецы теперь имеют свою семью и считаются взрослыми, отчитывать их не вижу смысла. Какими выросли, такими и будут жить.
— Демоны меня задерите, нормально! А почему в нам так нельзя?
— Подозреваю, — задумчиво заметил Велон, — что у нас кое-чего не достает. Но я лучше буду слушать папино брюзжание, чем крики жены.
— Дочери, — мрачно буркнул Веррсон, а Лисари не удержалась и усмехнулась. Старший принц действительно был таким индюком, императорским.
— А потом еще брюзжание собственных сыновей, не способных не позорить отца хотя бы один день, — съязвил Вадерион. Кажется, у них с Велоном было соревнование по ядовитости.
— Наше поведение — исключительно твоя прерогатива, пап. Воспитывай, — разрешил Велон.
— Меня не надо, — тут же влез Вэйзар.
— А нас уже нельзя, — подсуетился Винетт, под хохот своих близнецов.
Одна Велия не участвовала в словесной потасовке. Она, словно прилежная девица под надзором гувернантки, накалывала на серебряную вилку кусочки жареной птицы размером с кабана и поглядывала на Лисари.
— Значит, кафе? И больше ничем?
Ну вот, она же говорила. Знатные детки уже все знают.
Лисари не то что бы стыдилась своего прошлого — она никогда бы не опустила головы, прячась от собственных поступков, — но ей все равно не хотелось, чтобы его обсуждали в семье, в которую она только вошла. Это было бы слишком унизительно. И вообще, в чем проблема? Близнецы и так знают все, они ее любят (в это она все же начинала верить, или ей хотелось в это верить), Элиэн рада за сыновей и ей все равно, Императора это вроде тоже не волнует (или он лютый подкаблучник), так что остальным членам семьи можно было и промолчать. Но стерва — это на всю жизнь, что и доказывала Велия.
— Давайте обсудим что-нибудь другое, — сдержанно предложил Велиот. За эту поддержку Лисари чуть было не простила их. Но все равно приятно.
— Нет, — ответила она Велии. — Еще занималась сексом с твоими братьями. Правда, не очень хорошо и не очень регулярно.
— Не очень хорошо?! — хором возмутились близнецы.
— Насчет регулярности спорить не стали, — шепнул Велону Вэйзар.
— Им золота не хватало на регулярность, — серьезно кивнула Лисари. — И запала.
— Лиси, проклятье, хватит нас позорить!
— Нет, у вас еще год каторги, страдайте, — с нескрываемым злорадством отозвалась она, под хохот старших принцев и кислую мину принцессы.
— Но все же кафе я больше люблю вспоминать, — постановила она, когда все чуть поутихли.
— Дело жизни?
— Почему нет?
— Разве это интересно? — удивился Вэйзар. Ну да, ему-то сидение на месте и копание в бумажках наверняка кажется скучным. Близнецы уже успели рассказать, что их старший брат фактически командует армией и постоянно в разъездах. Вернее, в разлетах, учитывая возможности его "верной возлюбленной".
— Это сложно, так что да.
Велон так явно скривил губы, что Лисари не удержалась и добавила:
— Это не принцем родиться — папа постарался, мама пострадала, — тут и ум, и смекалка нужна.
На ее удивление, Велон ухитрился не подавиться ядовитой слюной, как и Вэйзар, зато ее хлесткая, фраза неожиданно рассмешила Императора и Велию. Лисари заметила даже, как улыбнулась Элиэн.
— Что смешного, пап?
— Наконец-то хоть кто-то поставил вас на место.
— Ты и так делаешь это каждый день.
— Но мы все падаем, — скаламбурил Велон.
Вадерион окинул старших сыновей презрительным взглядом.
— Ваше поведение говорит само за себя. Вечно ищете каких-то приключений на свои пустые головы. Не можете усидеть на месте, что-то придумываете и только чудом не лишаетесь головы. Вы все…
— В отца.
— …идиоты.
Тишина. Звенящая от напряжения тишина. Император в гневе повернулся к жене. У Элиэн было такое невинное выражение лица, но все портили смешинки в голубых глазах.
— Вадерион, это получилось случайно, — ответила она, едва сдерживая смех.
— С того самого момента, как ты переступила порог моего замка, ты вечно выставляешь меня идиотом, — прошипел он.
— Случайно!
— Это еще хуже.
Младшее поколение уже едва сдерживало смех, и, наверное, это было еще хуже, потому что Император все видел. Элиэн уже вовсю веселилась, но не зло, не как бы смеялся Велон.
— Тебе стоит меньше заботиться о своей репутации. Тем более ты…
— Какой? Ну, скажи, что лучший.
— Неплохой.
— Элиэн! — рявкнул взбешенный Император. Дети сдерживались из последних сил, Вэйзар сполз под стол от беззвучного хохота, и даже Велия позволила себе тонко улыбнуться, а потом звонко рассмеялась. Но больше всего поразило Лисари то, как смотрели друг на друга Элиэн с Вадерионом. Глаза в глаза, даже в ярости, они словно не могли оторваться друг от друга.
Вот Император чуть нахмурился, Элиэн склонила голову. Казалось, между ними шел мысленный диалог, который бы не понял никто из присутствующих. Не отводя взгляда, Император перехватил ручку жены, которая утонула в его, и нежно коснулся губами тонкого запястья.
— Обожаю, когда ты так делаешь, — голос его упал на несколько тонов.
— Я знаю, — Элиэн улыбнулась так, как можно улыбаться только единственному и любимому. — Поэтому и не даю тебе утонуть в рутинной хандре.
— Котенок, с тобой мне это никогда не грозит.
Он поцеловал костяшки ее пальцев, притягивая ее к себе и обнимая за талию. И столько любви было в их взглядах и жестах, что даже Лисари проняло.
— Опять лизаться начали, — простонал Велон, закатывая глаза, а Вэйзар за его спиной изобразил, как его стошнило в тарелку с супом.
Император медленно обернулся, не переставая поглаживать левой рукой запястье жены, и правой впечатал лицо сына в тарелку с едой.
Близнецы тихо заржали (те еще кони!), Вэйзар аж загорелся от счастья, а Элиэн мягко укорила мужа:
— Вадерион.
— Не удержался, — повинился он без всяких следов раскаяния и довольно потерся щекой о ладонь супруги, пока Велон вытирал подливу со своего постравшего лица. А императорской чете уже никто не был нужен, они, казалось, видели только друг друга.
***
— Они такие… удивительные. Когда вместе.
— Родители? — догадался Веррсон, падая на диван рядом с Лисари и тут же пристраивая голову у нее на коленях.
— Да.
— Они всегда такие, — по-доброму усмехнулся Велиот, садясь с другой стороны и занимая плечо Лисари, которое тут же принялся целовать.
— А я вам не поверила, когда вы рассказали про родителей, что они так любят друг друга.
— Понятное дело. Это мы выросли с ними, а постороннему все, наверное, покажется странным. Но родители действительно ведут себя, словно у них все еще медовый месяц, — улыбнулся Винетт, упав на ковер перед диваном и облокотившись о ноги Лисари.
— И так было всегда?
— Сколько мы себя помним…
— Мы как-то спросили у Велона, он сказал, что тоже наблюдал их такими.
Братья ненадолго замолчали, молчала и Лисари, задумавшись об удивительных проделках Судьбы.
— А ведь мы… — начал Велиот, но запнулся. — Мы на них смотрим, смеемся над отцом, язвим, а на самом деле безумно завидуем.
Он говорил тихо, и оттого слова его звучали еще более важно.
— Завидуем и хотим также. Встретить свою хес'си… Папа так смотрит на маму, так ее любит. Он редко бывает по-настоящему искренним, но с мамой — всегда. Иногда это смешно, когда папа выставляет себя таким дураком, а потом душу начинает гложить зависть. Они так счастливы. И вот уже и тебе хочется, чтобы твоя жена смотрела на тебя такими счастливыми глазами, словно ты единственный, ради кого она живет, существует, дышит…
Велиот вздохнул, и ему вторили младшие. Лисари улыбнулась одними уголками губ
— Как переводится "хес'си"?
— Никак. Это слово чувствуешь сердцем, а не умом. Но если позанудствовать, то это любимая и единственная.
