Он ненавидел слабость, потому что слабым в этом мире не выжить, и ему были не нужны все эти трепетания над его больным телом. Раз не умер, значит, скоро поправится, но Ларон упорно продолжал заботиться не только о его здоровье, но и о его комфорте. Ворон скрипел зубами, однако молчал. Ларон бы точно расстроился, если бы услышал резкое слово. Это не Агнет, которая…
Вот помяни демона, он явится!
Вошла мокрая Агнет, на ходу стаскивая плащ. Когда она кивнула и улыбнулась Ворону, садясь на свой сундук-кровать, оборотень не выдержал.
— Я в тебя сейчас сапогом кину.
Почему-то эта угроза только развеселила девушку. Едва сдерживая смех, она подошла к Барсту и протянула какой-то кулек.
— О, молодец, малышка. Хороший ты маг.
— Спасибо, Барст, рада, что ты меня так ценишь, — ласково ответила Агнет, бросив выразительный взгляд на Ворона. — Подоткнуть одеяло?
Нет, она все-таки язва! А в последние дни лишь притворялась.
Ворон сделал вид, что не услышал ее вопроса и притворился спящим. Это был единственный способ избавиться от Ларона. Сквозь веки он видел силуэты приятелей. Барст долго крутился у очага, потом к нему присоединился Ларон. На удивление, эта парочка почти не спорила — эльф еще лучше стал успокаивать орка. Ворон даже позавидовал мастерству дрессировки, которого достиг Ларон.
Агнет почти не было слышно, лишь иногда из дальнего конца комнаты слышался скрип.
Когда все пространство вокруг наполнили соблазнительные запахи еды, над ухом Ворона прозвучало:
— Есть будешь?
Оборотень недовольно скривился, открыл глаза и посмотрел на Ларона, чье лицо не выражало ни капли ехидства.
— Я ему уже наложила, — сообщила Агнет, подходя и протягивая миску Ворону. — Помочь?
— А не боишься? — рыкнул он.
— У тебя рана в правом боку, ты даже руку поднять не сможешь, — печально напомнила Агнет и села рядом. Барст протянул ей миску, а сам шлепнулся на пол. Орка мало что могло смутить, и ледяные доски к этому точно не относились.
Ужин прошел в молчании. Ворон из упрямства ел сам, хоть и дважды чуть не обляпался. Рука едва двигалась, и он десять раз успел проклясть девчонку, потому что она оказалась права. Наконец эта пытка закончилась, и все разошлись по своим спальным местам. Ларон сиротливо закутался в плащ, пытаясь найти место потеплее — не спасало даже пламя печи, которую продолжали топить. Барст уже храпел, а Агнет лежала и смотрела в потолок. Ворон страдать, как она, не собирался и закрыл глаза. Как только веки его сомкнулись, он уснул.
Следующая неделя прошла быстро, но была донельзя однообразной: силы постепенно возвращались к Ворону, но Ларон запрещал ему двигаться и — о, ужас! — вставать. Естественно, оборотень наплевал на все наставления горе-лекаря и уже через четыре дня шатался с Барстом по лесу в поисках дичи. Как оказалось, еду им доставала Агнет, своим магическим прыжком перемещаясь в нужное место. Где уж она ее брала и на что покупала, Ворон не интересовался. Ему и так хватило мук гордости, что его спасли, еще и так демонстративно. Агнет в последние дни вела себя спокойно, не цепляла Ворона и не реагировала на его уколы. Ларон по секрету рассказал, что она очень переживала за него, когда он лежал без сознания. Час от часу не легче! Ворон даже вопреки принципам присмотрелся к Агнет, пытаясь понять, не влюбилась ли в него эта дуреха. Но нет, скорее, ее поведение напоминало беспокойства друга. Ворона коробило от этой мысли, он сам не стремился к глубоким привязанностям и не терпел их от других. Не будь он взрослым мужчиной, уже давно бы со всеми разругался и ушел. Но, увы, разум не позволил, да и сил еще не было, чтобы гордо хлопать дверью. Приходилось терпеть настойчивую заботу Ларона и тревогу Агнет.
За окном уже вовсю пели птицы и набухали почки на ветках. В Феранию пришла весна, и пусть в северных королевствах еще лежал снег, здесь уже зайцы весело шлепали по лужам.
В один из вечеров, когда компания собралась кружочком у очага, зашел разговор о том, что делать дальше. Ворон чувствовал себя прекрасно, и рана в боку лишь изредка давала о себе знать. Еще неделька — и от нее останется лишь очередной шрам на память. По мнению спутников оборотня, им можно было выдвигаться в путь. Но куда? Барст хотел отправиться на север, повидать родных. Ларон и Агнет своего мнения не высказывали, но обоих не прельщала идея посетить орочий клан. Да и Барст их не приглашал. Все посмотрели на Ворона. Он мысленно усмехнулся: насколько же они привыкли, что все важные вопросы решает он.
Ворон, и правда, успел подумать о том, что делать дальше. Появление на его пути Триады Хала сбило все карты. Если раньше Ворон не медля отправился бы в Рестанию на поиски Ральфа, то сейчас больше, чем выполнение заказа, его волновала собственная жизнь. Наемники Триады прославились своей жестокостью даже среди товарищей по оружию. Ворон не знал еще случая, когда их заказчик оставался недоволен. В отличие от обычных наемных убийц, Триада Хала занималась не только перерезанием глоток зазевавшимся лордам, но и другими, весьма неприятными вещами. Пытки, насилие — это только начало. Если кому-то нужно было убрать человека или нелюдя особенно жестоко, то он нанимал Триаду Хала. Заплатить им мог далеко не каждый, и Ворон знал, что заказчиками их были первые мерзавцы этого мира. Переходить дорогу ни им, ни наемникам, он не желал, но, видимо, все же смог. Теперь надо было решать проблему. Во-первых, сбить со следа Триаду. В городах это сделать не получится, надо уходить лесом и желательно подальше от людских земель. Все же Триада состояла из светлых эльфов, которые жили среди людей, и работала большей частью в центральных королевствах. Во-вторых, надо было как-то избавиться от них, а лучше — от заказчика. Ворон не представлял, как ему в одиночку одолеть трех мастеров, поэтому сосредоточился на том толстосуме, который нанял Триаду. По всему выходило, что это был его старый знакомый чернокнижник из леса и его баба. Их приятель-колдун потерпел поражение, и они решили действовать другим способом? Или друзья-заклинатели пытались убить его по отдельности? В любом случае Ворона преследовали именно по их поручению, потому что наемник сильно сомневался, что паладины решили прибегнуть к услугам Триады. Они, конечно, скорее всего, наняли людей, чтобы напасть на Паучью лощину, что должен был подтвердить Ральф, но все же Орден привык действовать своими силами. Намного проще поймать Ворона, как пособника темных (к примеру), и посадить в темницу, где медленно и нежно сгноить. Вот в это он бы поверил! А в Триаду — нет. С наемниками имели дела те, кто привык жить в тени.
Всю недели Ворон решал, как ему усидеть сразу на двух конях — и шею свою Триаде не подставить, и задание выполнить. По здравым размышлениям получалось, что в приоритете первое, ведь если Ворон умрет, дело он точно провалит. Поэтому он решил, что надо сначала спрятаться от Триады. Сейчас они потеряли его след, но стоит ему появиться на людях, как наемники тут же найдут его. Для того, чтобы сбить их, запутать и получить преимущество во времени, Ворону надо было исчезнуть из Ферании, поэтому он произнес:
— А я ухожу, мне надо к троллям.
— У меня один вопрос: какого демона, вы все тащитесь за мной?!
Возмущение Ворона было вполне оправдано. Вся троица увязалась за ним, стоило ему лишь заикнуться о том, что он идет в противоположную от них сторону. Как уж тут подозрительному оборотню остаться спокойным и невозмутимым?
— Ты еще до конца не поправился, — произнес Ларон, глаза его смотрели тепло и одновременно серьезно.
— И что?
— А то, — неожиданно твердо ответил эльф, — что ты не можешь сам трезво оценивать свои силы и возможности. Кто-то должен проследить, чтобы ты не успел попасть в беду до того, как окончательно поправишься.
Он издевается?!
Но со светлым эльфом спорить бесполезно, поэтому Ворон перевел взгляд на парочку позади него.
— А вы? — рыкнул оборотень.
— Хочу посмотреть, кто еще попробует тебя убить, — пожала плечами Агнет, и только лукавая улыбка выдала ее.
— Ага, я тоже, — радостно подтвердил Барст. И вот только ему Ворон готов был поверить. Остальные вызвали в нем еще больше подозрений. Но следуя старинному правилу "Держи друзей близко, а врагов — еще ближе", Ворон позволил всем последовать за ним. В конце концов, он до сих пор не мог взлететь — ему действительно мешала незажившая до конца рана — и оторваться от эльфа и магички будет сложно. Особенно от последней. Ладно, хочет — пусть идет. Но то, что Ворон не будет спускать с нее глаз, он мог пообещать. Он еще расколет Агнет, которая — он был уверен — не та, за кого себя выдает.
— Задумался? — спокойно поинтересовалась девушка, а потом ехидно добавила: — Или забыл про нас? Годы берут свое?
— Я еще достаточно молод, — процедил он, — чтобы выносить тебя.
— О, это серьезный довод, верю, — максимально искренне произнесла Агнет.
Ворон сплюнул и гордо отправился дальше. Троица поспешила за ним.
Барста он понимал — орк искал хорошую компанию и веселье, а с Белым Вороном можно было найти даже больше. Но Ларон? А Агнет? Впрочем, насчет них у оборотня были догадки, постепенно перерастающие в твердое убеждение. Ну не верил он в доброту окружающих!
Агнет… Обычное человеческое имя. Такое было в ходу в Логре, королевстве людей, расположенном севернее Ферании. Родовое же имя Агнет не назвала, и это вызывало подозрения. Одно дело, когда не рассказывают о себе все он с Барстом, а другое дело — когда это делает девчонка-маг, которую они спасли. Правда, потом она спасла их. Да-а, все стало слишком сложным. И все же подозрений с Агнет ее благие действия не снимают. Ворон внимательно пригляделся к ней. То, что она не недоучка, а вполне сильный маг, он уже понял. Одолеть ликана, спасти его, Ворона, от речного чудовища, порожденного Тьмою, напустить туман на корабль работорговцев, успешно проследить за оборотнем, который слежку чуял, как ликаны кровь — все это говорило о ее мастерстве. Может, она была и не выдающимся магом, но точно не простачкой. Еще и прыжок. Ворон был далек от магии, он больше знался с колдунами и ведьмами, однако он все же кое-что слышал о магических перемещениях. Считалось, что на это способны немногие заклинатели. В общем, как считал Ворон, Агнет сама себя выдала. Никакая она не молоденькая девчушка, а вполне состоявшийся маг. Оставалось лишь пенять себе, что не заметил, не понял раньше. Поверил ее поведению и видимой неуклюжести в магии. Все ведь это можно подделать, что Агнет и доказала! Только вот надолго ее притворства не хватило.
Ворон смотрел на Агнет, расположившуюся напротив. Она сидела у костра и чистила какой-то клубень, который нашел Ларон. Дикий лук. Ворон и не знал, что он уже созрел. Эта ранняя травка пробивалась с первыми весенними лучами солнца, и, наверное, только ее можно было найти в лесу для пропитания. Пока Ларон помешивал варево в котле, Агнет с Барстом обсуждали мясо: чье вкуснее. Спор шел жаркий, но обоюдно корректный. Ворон смотрел, как хмурится, а потом улыбается Агнет, и думал о том, что она достаточно… привлекательна. Как ни парадоксально это звучало, но у нее было много тайн. Просто за некоторыми вещами не видно истины. Бледная, тощая, с черными кругами под глазами — смерть, а не девица. Но зато у нее были очень тонкие изящные запястья и пальцы, правильные черты лица, пусть и не бьющие по глазам яркостью, зато без уродств. Четкие красивые линии губ, скул, дуг бровей. Каскад русых волос, словно водопад, ниспадающих вниз. И пусть они редко когда оказывались чистыми, без грязи и веток, все же иногда Ворону удавалось оценить их красоту. Он представил Агнет не в замызганном платье, усталую, сидящую на покрытом мхом пне, а сияющую улыбкой девушку в красивом дорогом платье, хохочущую над чье-нибудь шуткой в богатой гостиной — и вдруг понял, что он осел. Потому что если ее магические ее дарования он смог оценить только тогда, когда она соизволила их продемонстрировать, то ее внешность он должен был оценить сразу. Оценить и понять, что перед ним не простолюдинка. Видно ведь, что в ней есть кровь знати — у крестьянки и горожанки не будет таких изящных маленьких ручек, таких правильных черт лица. Даже самая яркая деревенская красотка была коровой по сравнению с бледной ланью. Да, проворонил он самое главное. Впрочем, кровь Агнет сама по себе была не столь важна, она лишь доказывала, что Ворон в очередной раз оказался прав, подозревая всех вокруг.
Взгляд его с Агнет скользнул на Ларона. Вот кто точно был знатным, так это он. Ворон не сомневался в этом с первого мига, как узнал о судьбе эльфа. Вот только теперь он не доверял никому, и даже Ларон теперь должен был доказать, что он не следит за Вороном. Ведь чувство тревоги так и не ушло! Оно уменьшилось по сравнению с тем, которое было, когда Агнет повесила на него заклинание маяка, но не ушло полностью. Может, в чем-то девушка и права: чутье у него было хорошее. И сейчас оно в очередной раз подсказывало, что ему кто-то дышит в затылок.
— Ты сняла с меня свой мерзкий магический поводок? — недружелюбно поинтересовался Ворон, принимая от Ларона миску.
— Сняла, не переживай, — едва сдержала улыбку Агнет. Это ее спокойствие раздражало. Она стала намного реже огрызаться и все чаще сдерживаться, не ведясь на провокации Ворона. С одной стороны, это доказывало, что она не так молода, как он раньше думал, а с другой — попросту бесило. Ворон не прочь был снять напряжение хорошей пикировкой.
— Точно?
Агнет закатила глаза.
— Если нам повстречается по пути селение, обязательно куплю там ошейник и поводок для пса и нацеплю на тебя, — огрызнулась она.
— Я не извращенец, оставь себе.
Барст загоготал, перекрывая шипение Агнет. Девушка гордо вскинула голову и замолчала.
Отсмеявшись, Ворон повернулся к поникшему Ларону. Эльф часто в последнее время грустил просто так, демонстрируя полную дурость своего народа, столь подверженного душевным переживаниям.
— Ларон, хватит носом в похлебку сидеть, посмотри на Барста. Единственная его печаль — это отсутствие на ужин жареного барашка.
— Кабана.
— Ну, кабана, какая разница?
Орк уже собирался ответить, разъяснив сдуревшему товарищу, что кабан намного жирнее и жестче, а значит, вкуснее, но тут Ларон открыл рот.
— Я вспоминал дом.
После этого повисла такая тягостная тишина, что Ворон аж скривился — лучше бы здесь паладины свои проповеди читали. Хотя нет, это он перегнул, не надо паладинов.
— За что тебя изгнали? Вернее, — Ворон усмехнулся, — вас, милорд?
Ларон вздрогнул и посмотрел на наемника самым печальным взглядом в мире.
— Откуда ты знаешь?
— Догадался, — хмыкнул оборотень. — Никто не будет отправлять в изгнание конюха или повара. Казнят их — и дело с концом. А в изгнание обычно отправляют каких-нибудь важных лордов.
Ларон тяжко вздохнул и все же кивнул.
— Да, ты прав, я был лордом.
Барст презрительно скривился — для него светлый эльф так и оставался противным ушастым. Теперь еще и знатным.
— Меня… меня изгнали за оскорбление, нанесенное кронпринцу Рассветного Леса, Линэлиону Леранэ.
— И как же ты его оскорбил? — поинтересовался слегка удивленный Ворон, невольно вспоминая идиотские обвинения, которые их четверке предъявляли в Вередоне. Почему-то хотелось расхохотаться, но наемник сдержался, щадя чувства эльфа.
Вот помяни демона, он явится!
Вошла мокрая Агнет, на ходу стаскивая плащ. Когда она кивнула и улыбнулась Ворону, садясь на свой сундук-кровать, оборотень не выдержал.
— Я в тебя сейчас сапогом кину.
Почему-то эта угроза только развеселила девушку. Едва сдерживая смех, она подошла к Барсту и протянула какой-то кулек.
— О, молодец, малышка. Хороший ты маг.
— Спасибо, Барст, рада, что ты меня так ценишь, — ласково ответила Агнет, бросив выразительный взгляд на Ворона. — Подоткнуть одеяло?
Нет, она все-таки язва! А в последние дни лишь притворялась.
Ворон сделал вид, что не услышал ее вопроса и притворился спящим. Это был единственный способ избавиться от Ларона. Сквозь веки он видел силуэты приятелей. Барст долго крутился у очага, потом к нему присоединился Ларон. На удивление, эта парочка почти не спорила — эльф еще лучше стал успокаивать орка. Ворон даже позавидовал мастерству дрессировки, которого достиг Ларон.
Агнет почти не было слышно, лишь иногда из дальнего конца комнаты слышался скрип.
Когда все пространство вокруг наполнили соблазнительные запахи еды, над ухом Ворона прозвучало:
— Есть будешь?
Оборотень недовольно скривился, открыл глаза и посмотрел на Ларона, чье лицо не выражало ни капли ехидства.
— Я ему уже наложила, — сообщила Агнет, подходя и протягивая миску Ворону. — Помочь?
— А не боишься? — рыкнул он.
— У тебя рана в правом боку, ты даже руку поднять не сможешь, — печально напомнила Агнет и села рядом. Барст протянул ей миску, а сам шлепнулся на пол. Орка мало что могло смутить, и ледяные доски к этому точно не относились.
Ужин прошел в молчании. Ворон из упрямства ел сам, хоть и дважды чуть не обляпался. Рука едва двигалась, и он десять раз успел проклясть девчонку, потому что она оказалась права. Наконец эта пытка закончилась, и все разошлись по своим спальным местам. Ларон сиротливо закутался в плащ, пытаясь найти место потеплее — не спасало даже пламя печи, которую продолжали топить. Барст уже храпел, а Агнет лежала и смотрела в потолок. Ворон страдать, как она, не собирался и закрыл глаза. Как только веки его сомкнулись, он уснул.
Следующая неделя прошла быстро, но была донельзя однообразной: силы постепенно возвращались к Ворону, но Ларон запрещал ему двигаться и — о, ужас! — вставать. Естественно, оборотень наплевал на все наставления горе-лекаря и уже через четыре дня шатался с Барстом по лесу в поисках дичи. Как оказалось, еду им доставала Агнет, своим магическим прыжком перемещаясь в нужное место. Где уж она ее брала и на что покупала, Ворон не интересовался. Ему и так хватило мук гордости, что его спасли, еще и так демонстративно. Агнет в последние дни вела себя спокойно, не цепляла Ворона и не реагировала на его уколы. Ларон по секрету рассказал, что она очень переживала за него, когда он лежал без сознания. Час от часу не легче! Ворон даже вопреки принципам присмотрелся к Агнет, пытаясь понять, не влюбилась ли в него эта дуреха. Но нет, скорее, ее поведение напоминало беспокойства друга. Ворона коробило от этой мысли, он сам не стремился к глубоким привязанностям и не терпел их от других. Не будь он взрослым мужчиной, уже давно бы со всеми разругался и ушел. Но, увы, разум не позволил, да и сил еще не было, чтобы гордо хлопать дверью. Приходилось терпеть настойчивую заботу Ларона и тревогу Агнет.
За окном уже вовсю пели птицы и набухали почки на ветках. В Феранию пришла весна, и пусть в северных королевствах еще лежал снег, здесь уже зайцы весело шлепали по лужам.
В один из вечеров, когда компания собралась кружочком у очага, зашел разговор о том, что делать дальше. Ворон чувствовал себя прекрасно, и рана в боку лишь изредка давала о себе знать. Еще неделька — и от нее останется лишь очередной шрам на память. По мнению спутников оборотня, им можно было выдвигаться в путь. Но куда? Барст хотел отправиться на север, повидать родных. Ларон и Агнет своего мнения не высказывали, но обоих не прельщала идея посетить орочий клан. Да и Барст их не приглашал. Все посмотрели на Ворона. Он мысленно усмехнулся: насколько же они привыкли, что все важные вопросы решает он.
Ворон, и правда, успел подумать о том, что делать дальше. Появление на его пути Триады Хала сбило все карты. Если раньше Ворон не медля отправился бы в Рестанию на поиски Ральфа, то сейчас больше, чем выполнение заказа, его волновала собственная жизнь. Наемники Триады прославились своей жестокостью даже среди товарищей по оружию. Ворон не знал еще случая, когда их заказчик оставался недоволен. В отличие от обычных наемных убийц, Триада Хала занималась не только перерезанием глоток зазевавшимся лордам, но и другими, весьма неприятными вещами. Пытки, насилие — это только начало. Если кому-то нужно было убрать человека или нелюдя особенно жестоко, то он нанимал Триаду Хала. Заплатить им мог далеко не каждый, и Ворон знал, что заказчиками их были первые мерзавцы этого мира. Переходить дорогу ни им, ни наемникам, он не желал, но, видимо, все же смог. Теперь надо было решать проблему. Во-первых, сбить со следа Триаду. В городах это сделать не получится, надо уходить лесом и желательно подальше от людских земель. Все же Триада состояла из светлых эльфов, которые жили среди людей, и работала большей частью в центральных королевствах. Во-вторых, надо было как-то избавиться от них, а лучше — от заказчика. Ворон не представлял, как ему в одиночку одолеть трех мастеров, поэтому сосредоточился на том толстосуме, который нанял Триаду. По всему выходило, что это был его старый знакомый чернокнижник из леса и его баба. Их приятель-колдун потерпел поражение, и они решили действовать другим способом? Или друзья-заклинатели пытались убить его по отдельности? В любом случае Ворона преследовали именно по их поручению, потому что наемник сильно сомневался, что паладины решили прибегнуть к услугам Триады. Они, конечно, скорее всего, наняли людей, чтобы напасть на Паучью лощину, что должен был подтвердить Ральф, но все же Орден привык действовать своими силами. Намного проще поймать Ворона, как пособника темных (к примеру), и посадить в темницу, где медленно и нежно сгноить. Вот в это он бы поверил! А в Триаду — нет. С наемниками имели дела те, кто привык жить в тени.
Всю недели Ворон решал, как ему усидеть сразу на двух конях — и шею свою Триаде не подставить, и задание выполнить. По здравым размышлениям получалось, что в приоритете первое, ведь если Ворон умрет, дело он точно провалит. Поэтому он решил, что надо сначала спрятаться от Триады. Сейчас они потеряли его след, но стоит ему появиться на людях, как наемники тут же найдут его. Для того, чтобы сбить их, запутать и получить преимущество во времени, Ворону надо было исчезнуть из Ферании, поэтому он произнес:
— А я ухожу, мне надо к троллям.
Глава 12. В путь, или Признания
— У меня один вопрос: какого демона, вы все тащитесь за мной?!
Возмущение Ворона было вполне оправдано. Вся троица увязалась за ним, стоило ему лишь заикнуться о том, что он идет в противоположную от них сторону. Как уж тут подозрительному оборотню остаться спокойным и невозмутимым?
— Ты еще до конца не поправился, — произнес Ларон, глаза его смотрели тепло и одновременно серьезно.
— И что?
— А то, — неожиданно твердо ответил эльф, — что ты не можешь сам трезво оценивать свои силы и возможности. Кто-то должен проследить, чтобы ты не успел попасть в беду до того, как окончательно поправишься.
Он издевается?!
Но со светлым эльфом спорить бесполезно, поэтому Ворон перевел взгляд на парочку позади него.
— А вы? — рыкнул оборотень.
— Хочу посмотреть, кто еще попробует тебя убить, — пожала плечами Агнет, и только лукавая улыбка выдала ее.
— Ага, я тоже, — радостно подтвердил Барст. И вот только ему Ворон готов был поверить. Остальные вызвали в нем еще больше подозрений. Но следуя старинному правилу "Держи друзей близко, а врагов — еще ближе", Ворон позволил всем последовать за ним. В конце концов, он до сих пор не мог взлететь — ему действительно мешала незажившая до конца рана — и оторваться от эльфа и магички будет сложно. Особенно от последней. Ладно, хочет — пусть идет. Но то, что Ворон не будет спускать с нее глаз, он мог пообещать. Он еще расколет Агнет, которая — он был уверен — не та, за кого себя выдает.
— Задумался? — спокойно поинтересовалась девушка, а потом ехидно добавила: — Или забыл про нас? Годы берут свое?
— Я еще достаточно молод, — процедил он, — чтобы выносить тебя.
— О, это серьезный довод, верю, — максимально искренне произнесла Агнет.
Ворон сплюнул и гордо отправился дальше. Троица поспешила за ним.
Барста он понимал — орк искал хорошую компанию и веселье, а с Белым Вороном можно было найти даже больше. Но Ларон? А Агнет? Впрочем, насчет них у оборотня были догадки, постепенно перерастающие в твердое убеждение. Ну не верил он в доброту окружающих!
***
Агнет… Обычное человеческое имя. Такое было в ходу в Логре, королевстве людей, расположенном севернее Ферании. Родовое же имя Агнет не назвала, и это вызывало подозрения. Одно дело, когда не рассказывают о себе все он с Барстом, а другое дело — когда это делает девчонка-маг, которую они спасли. Правда, потом она спасла их. Да-а, все стало слишком сложным. И все же подозрений с Агнет ее благие действия не снимают. Ворон внимательно пригляделся к ней. То, что она не недоучка, а вполне сильный маг, он уже понял. Одолеть ликана, спасти его, Ворона, от речного чудовища, порожденного Тьмою, напустить туман на корабль работорговцев, успешно проследить за оборотнем, который слежку чуял, как ликаны кровь — все это говорило о ее мастерстве. Может, она была и не выдающимся магом, но точно не простачкой. Еще и прыжок. Ворон был далек от магии, он больше знался с колдунами и ведьмами, однако он все же кое-что слышал о магических перемещениях. Считалось, что на это способны немногие заклинатели. В общем, как считал Ворон, Агнет сама себя выдала. Никакая она не молоденькая девчушка, а вполне состоявшийся маг. Оставалось лишь пенять себе, что не заметил, не понял раньше. Поверил ее поведению и видимой неуклюжести в магии. Все ведь это можно подделать, что Агнет и доказала! Только вот надолго ее притворства не хватило.
Ворон смотрел на Агнет, расположившуюся напротив. Она сидела у костра и чистила какой-то клубень, который нашел Ларон. Дикий лук. Ворон и не знал, что он уже созрел. Эта ранняя травка пробивалась с первыми весенними лучами солнца, и, наверное, только ее можно было найти в лесу для пропитания. Пока Ларон помешивал варево в котле, Агнет с Барстом обсуждали мясо: чье вкуснее. Спор шел жаркий, но обоюдно корректный. Ворон смотрел, как хмурится, а потом улыбается Агнет, и думал о том, что она достаточно… привлекательна. Как ни парадоксально это звучало, но у нее было много тайн. Просто за некоторыми вещами не видно истины. Бледная, тощая, с черными кругами под глазами — смерть, а не девица. Но зато у нее были очень тонкие изящные запястья и пальцы, правильные черты лица, пусть и не бьющие по глазам яркостью, зато без уродств. Четкие красивые линии губ, скул, дуг бровей. Каскад русых волос, словно водопад, ниспадающих вниз. И пусть они редко когда оказывались чистыми, без грязи и веток, все же иногда Ворону удавалось оценить их красоту. Он представил Агнет не в замызганном платье, усталую, сидящую на покрытом мхом пне, а сияющую улыбкой девушку в красивом дорогом платье, хохочущую над чье-нибудь шуткой в богатой гостиной — и вдруг понял, что он осел. Потому что если ее магические ее дарования он смог оценить только тогда, когда она соизволила их продемонстрировать, то ее внешность он должен был оценить сразу. Оценить и понять, что перед ним не простолюдинка. Видно ведь, что в ней есть кровь знати — у крестьянки и горожанки не будет таких изящных маленьких ручек, таких правильных черт лица. Даже самая яркая деревенская красотка была коровой по сравнению с бледной ланью. Да, проворонил он самое главное. Впрочем, кровь Агнет сама по себе была не столь важна, она лишь доказывала, что Ворон в очередной раз оказался прав, подозревая всех вокруг.
Взгляд его с Агнет скользнул на Ларона. Вот кто точно был знатным, так это он. Ворон не сомневался в этом с первого мига, как узнал о судьбе эльфа. Вот только теперь он не доверял никому, и даже Ларон теперь должен был доказать, что он не следит за Вороном. Ведь чувство тревоги так и не ушло! Оно уменьшилось по сравнению с тем, которое было, когда Агнет повесила на него заклинание маяка, но не ушло полностью. Может, в чем-то девушка и права: чутье у него было хорошее. И сейчас оно в очередной раз подсказывало, что ему кто-то дышит в затылок.
— Ты сняла с меня свой мерзкий магический поводок? — недружелюбно поинтересовался Ворон, принимая от Ларона миску.
— Сняла, не переживай, — едва сдержала улыбку Агнет. Это ее спокойствие раздражало. Она стала намного реже огрызаться и все чаще сдерживаться, не ведясь на провокации Ворона. С одной стороны, это доказывало, что она не так молода, как он раньше думал, а с другой — попросту бесило. Ворон не прочь был снять напряжение хорошей пикировкой.
— Точно?
Агнет закатила глаза.
— Если нам повстречается по пути селение, обязательно куплю там ошейник и поводок для пса и нацеплю на тебя, — огрызнулась она.
— Я не извращенец, оставь себе.
Барст загоготал, перекрывая шипение Агнет. Девушка гордо вскинула голову и замолчала.
Отсмеявшись, Ворон повернулся к поникшему Ларону. Эльф часто в последнее время грустил просто так, демонстрируя полную дурость своего народа, столь подверженного душевным переживаниям.
— Ларон, хватит носом в похлебку сидеть, посмотри на Барста. Единственная его печаль — это отсутствие на ужин жареного барашка.
— Кабана.
— Ну, кабана, какая разница?
Орк уже собирался ответить, разъяснив сдуревшему товарищу, что кабан намного жирнее и жестче, а значит, вкуснее, но тут Ларон открыл рот.
— Я вспоминал дом.
После этого повисла такая тягостная тишина, что Ворон аж скривился — лучше бы здесь паладины свои проповеди читали. Хотя нет, это он перегнул, не надо паладинов.
— За что тебя изгнали? Вернее, — Ворон усмехнулся, — вас, милорд?
Ларон вздрогнул и посмотрел на наемника самым печальным взглядом в мире.
— Откуда ты знаешь?
— Догадался, — хмыкнул оборотень. — Никто не будет отправлять в изгнание конюха или повара. Казнят их — и дело с концом. А в изгнание обычно отправляют каких-нибудь важных лордов.
Ларон тяжко вздохнул и все же кивнул.
— Да, ты прав, я был лордом.
Барст презрительно скривился — для него светлый эльф так и оставался противным ушастым. Теперь еще и знатным.
— Меня… меня изгнали за оскорбление, нанесенное кронпринцу Рассветного Леса, Линэлиону Леранэ.
— И как же ты его оскорбил? — поинтересовался слегка удивленный Ворон, невольно вспоминая идиотские обвинения, которые их четверке предъявляли в Вередоне. Почему-то хотелось расхохотаться, но наемник сдержался, щадя чувства эльфа.
