Всё разбивалось об одно только эгоистичное желание Великого инквизитора задержать этот свет рядом. Кто бы посмел ему перечить? Даже самой Марии это не приходило в голову, и достаточно высокопоставленных покровителей она как будто не имела.
Обладая почти безграничной властью в пределах Оплота, Александр очень редко испытывал соблазн воспользоваться ею в своих интересах. Настолько редко, что с ходу не мог вспомнить предыдущий раз. Откуда взяться соблазнам у неприхотливого в быту человека, мало интересующегося чем-то за пределами службы, которую он искренне старается нести хорошо?
Чем больше времени он проводил с Марией, тем сложнее оказывалось противостоять искушению. Она не протестовала против его самоуправства. Смотрела без страха и тем более ненависти, с любопытством и как будто даже с некоторым удовольствием. Как ни старался, он не мог отыскать в ней ни единого тёмного чувства. Да, иногда она боялась — его ли или чего-то рядом, — но страх быстро исчезал вместе с опасностью, оставляя свет и тепло.
Почему никогда прежде его так не манили чистые души?
Все эти мысли и желания лишали привычного спокойствия и тем злили. Поэтому необходимость переключиться на дело Великий инквизитор воспринял с облегчением.
С булавкой утром не повезло. Кто бы её ни подложил, он оказался достаточно предусмотрительным, чтобы не оставить следов, а Александр очень на это рассчитывал. Увлечённые возможностями демонов и теми силами, которые они давали, люди часто забывали о вещах простых и приземлённых. Отпечатки пальцев, следы пота и крови, по которым самыми традиционными методами можно установить конкретного человека. Но сейчас их догадались стереть.
Даже отпечаток силы, и тот от времени успел рассыпаться. Эксперты не сдались, обещались попробовать ещё некоторые способы, но на это требовалось больше времени. Пока с уверенностью можно было сказать, что иглу изготовили не меньше года назад, но не больше трёх, и это сбивало. Кому понадобилось столько ждать? Не верилось, что история с Марией уходила корнями в столь давнее прошлое. Для следа смерти её мужа — поздно, для более свежей мести — слишком давно. Едва ли на подготовку ритуала в «Уютном гнезде» понадобилось столько времени!
Продолжать искать здесь связь и какой-то единый план получалось с трудом. Слишком всё шатко, слишком сложно и слишком много неопределённых моментов. Если это всё придумал некий умный враг, он выходил полным идиотом, построившим шаткую конструкцию на предположениях и допущениях.
И если подумать, то случайное совпадение лучше всего подходило для объяснения этих событий. Иголка — отдельно, ритуал — отдельно. И если первое было явным покушением на жизнь Великого инквизитора, то второе не имело к нему никакого отношения.
Происшествие в «Уютном гнезде», если отбросить фантастические версии, в первую очередь било по его владельцу и управляющему. А стоило об этом задуматься, как проявила себя ещё одна странность: отчего пострадавший не пытается поинтересоваться ходом расследования, почему не старается его подстегнуть? Родственники осаждали морг, это Александр выяснил. То обстоятельство, что они не спешили вдаваться в детали, не удивляло: стать случайной жертвой нападения демонов сейчас — обычное дело. Нечто вроде удара молнии, только куда более распространённое. На кого пенять, если стал жертвой грозы и тебе просто не повезло?
Хозяин — другое дело. Он потерял очень много денег и не мог не попытаться вернуть хотя бы часть, выбив компенсацию. Они всегда так делали.
Раннее утро Александр провёл за выяснением подробностей и обстоятельств в городском архиве, расположенном неподалёку от башни Закона. Вообще-то в такое время он не работал, но для инквизиторов были открыты многие двери, запертые для простых смертных, поэтому перепуганный ночной сторож без лишних вопросов впустил и позволил самому возиться с бумагами.
Жизнь обитателей Оплота контролировалась достаточно строго, так что вскоре Александр уже знал, кто из работников погиб, где искать владельца Уютного гнезда, а где — управляющего.
Стоило вплотную заняться расследованием, и выяснилось, что последнюю жертву тоже установили: в полицию пару дней назад принесли заявление о пропаже и они первым делом сравнили с неопознанными телами. Даже в морг сообщили, просто Александр запросил протоколы до того, как туда успели внести новые сведения. Судя по всему, это была случайная посетительница, которой не повезло зайти пообедать в неподходящий ресторан в неподходящий момент. Как и несколько других, при ком обнаружили документы.
В полиции даже личность Лебедь установили, и тоже — благодаря поданному Кристиной Псарь заявлению о пропаже, только не придумали, куда эту информацию отдавать. В изоляторе от неё отмахнулись, а из Инквизиции никаких запросов не поступало.
Судя по всему, за подругу швея переживала искренне: в полиции не любили принимать подобные заявления от посторонних людей, значит, она сумела быть убедительной. Но это не снимало с неё подозрений в подкладе иглы. Сведений о Кристине Псарь нашлось немного: посредственно закончила школу, швея-надомница без заметных свершений и нарушений.
Второй подозреваемый по этому неофициальному пока делу тоже не имел богатой и интересной биографии, о Лазаре попались только сведения из школы, в которой он учился. Совсем не блестяще, зато с неплохими результатами по физподготовке. Это вызывало закономерные вопросы, но для проверки стоило отправиться на место жительства и учёбы мальчишки за город, что Александр планировал сделать позже.
Несколько часов после архива Великий инквизитор потратил на рутину, и за это время секретарь не объявился, хотя время ему было назначено. Конечно, всё могло объясняться безобидной причиной, но с учётом остальных вопросов…
Но в городе, покинув аптеку, Александр начал с посредника, благо контора располагалась совсем недалеко. Тот узнал визитку, насилу вспомнил женщину, которой её дал, и заверил, что его клиент нашёл другой вариант, который оказался гораздо лучше и удобнее, поэтому к аптекарю вопросов не осталось. Даже нехотя ответил, где именно и какое помещение приобрёл заказчик.
Для окончательной очистки совести Чёрный расспросил о Марии Лебедь двух патрульных, закреплённых в этом квартале и живущих здесь же, и те независимо друг от друга дали похожую характеристику. Тихая порядочная вдова, единственная родственница которой — мать — умерла ещё до вдовства, с запрещёнными зельями не знается принципиально. После смерти старого хозяина аптеки (более чем случайной) её пытались соблазнить деньгами и подмять, но Лебедь оказалась очень правильной и поспешила пожаловаться в полицию.
Никакого хода дело не получило — ни доказательств, ни толком состава преступления, — но кто бы ни желал воспользоваться аптекой, предпочёл не связываться с нервной особой. Мужчин Мария не водила, из дома выходила редко и недалеко, последний раз надолго отлучалась около года назад, когда посещала обучающие семинары в университете и снимала комнату поближе, чтобы не мотаться через весь город. Отметка об этом обучении имелась и в личном деле.
А вот с управляющим всё оказалось гораздо интереснее.
— Только, прошу вас, хозяина не беспокойте, — попросил тот, пригласив гостя в квартиру. — Он слёг после этого происшествия, чудом выжил. Если его сейчас побеспокоить… У старика слабое сердце.
— Если вы сможете ответить на вопросы, он мне не понадобится, — спокойно согласился Александр, с интересом оглядываясь.
Квартира была скромной, скупо обставленной. Кухня, спальня и гостиная, простые крашеные стены, крепкая потёртая мебель без изысков. Порядок тут царил идеальный, но чувствовалось отсутствие женской руки — никто не пытался создать уют. Жалование хозяин получал хорошее, но явно не тратил на себя и очень походил на место собственного обитания: немолодой, усталый мужчина с потухшим взглядом и медленными жестами.
— Я не знаю, кто всё это устроил, — вздохнул он, отводя глаза. Напротив инквизитора управляющий сидел неуверенно, напряжённо и словно бы опасался на него смотреть. Это сразу будило подозрения. — Как, когда…
— Но подозреваете?
— Вскоре после того, как всё это… Погиб ночной уборщик. Пьяная поножовщина, как сказала полиция. И не подкопаешься, он любил выпить, становился агрессивным, нередко приходил избитым, но… Странное совпадение, учитывая, что перед… В общем, ночью была его смена. Ресторан ночью не работает. А он вечно клянчил деньги...
Александр медленно кивнул. Уборщик, который моет полы, не мог не заметить следы ритуала — если бы исполнял свои обязанности. А ещё мог испортить готовый узор, просто неудачно махнув тряпкой. Уже напитанная кровью и смертью, «заряженная» звезда становилась достаточно малозаметной, чтобы избежать случайных взглядов, но вода могла её повредить. И если кто-то готовил рисунок, он должен был подстраховаться. Что проще — сунуть пьянчуге немного денег и попросить не выходить на службу? Или договориться с ним, чтобы пропустил в зал после уборки. Под предлогом сюрприза для любимой девушки, например.
— У хозяина есть враги? Настоящие, серьёзные.
— Был некто, очень настойчиво желавший выкупить «Уютное гнездо», — припомнил управляющий. — Посредник с месяц назад начал крутиться возле. Предлагал деньги, много. С неделю назад я слышал, что он угрожал хозяину: мол, пожалеет, если откажется сейчас. Ничего определённого, он был вежлив, но всё же…
Имени и особых примет посредника, а также цели покупки он назвать не сумел. Словесный портрет не совпадал с тем человеком, который обращался к Марии, да и вообще связь здесь казалась сомнительной: недвижимость в Оплоте стоила очень дорого, поэтому подобные предложения владельцам были обычным делом, как и махинации, и преступления на этой почве. До вызова демонов обычно не доходило, но эта версия выглядела куда логичнее, чем попытки с неведомой целью подсунуть некоему инквизитору фальшивую светлую душу. Настолько логичнее, что Александр опять начал перебирать в голове имеющихся в распоряжении следователей.
С разумной точки зрения он даже этим не должен был заниматься сам. Юлий Огонь, начальник следственного отдела, был весьма компетентным, грамотным и опытным человеком, прекрасно знал своих людей и хозяйство, и повода не доверять ему Александр не имел. Но всё равно не поспешил связаться и передать дело, а вместо этого отправился разговаривать с владельцем переставшего существовать «Уютного гнезда».
Старик действительно слёг, раздавленный гибелью своего детища, и помочь ничем не сумел. Он тоже не знал, кто и зачем хотел выкупить гостиницу — посредник не распространялся о целях, а хозяин не пытался выяснять. Но угрозы подтвердил. Ему не давали даже визитку, а описание оказалось слишком расплывчатым.
Старик не смог назвать своих врагов, не имел старых счётов и даже наследников — одинокий вдовец, чьи дети погибли, и осталось единственное «Уютное гнездо», в которое он вложил душу. Даже Александру стало откровенно жаль бедолагу, который едва ли оправится от такого удара.
Визит в градостроительный комитет не принёс пользы: те, кто имелся на месте, прояснить ситуацию не могли, а самых нужных людей застать ожидаемо не удалось. Энергичный главный архитектор дни проводил на самых разных стройках, и от помощников своих требовал того же. Чтобы визит не оказался совсем уж зряшным, Александр заглянул к градоправителю, что собирался сделать уже несколько дней, и обсудил с ним вопрос расширения системы связи и оповещения.
Нынешнего главу Оплота — как и его предшественника — Александр искренне уважал. Это был человек надёжный и стойкий, многое повидавший, жёсткий и справедливый: именно то, что нужно городу. Выбор его кандидатуры не отдавали на откуп жителей, он утверждался Трёхглавой крепостью. Он же удачно напомнил Александру о запланированном на вечер заседании городского совета, где и предложил поймать главного архитектора.
А потом Великий инквизитор отправился выяснять подробности о Лазаре Неделе, и вот тут поджидал сюрприз.
Аэромобиль служил прекрасным подспорьем в делах, очень сильно экономя время, поэтому в башню Закона Великий инквизитор вернулся вскоре после полудня. Вернулся один, рассудив, что ещё пара часов ничего не изменит, госпожа Лебедь вряд ли успеет закончить с уборкой и вляпаться в неприятности, а вот более важное дело следовало выполнить как можно быстрее.
Охрана сообщила, что секретарь соизволил почтить своим присутствием башню. Сказали, что очень интересовался последними новостями и событиями в крепости, но Неделю никто ещё не считал своим, больше того, наглый и заносчивый мальчишка не вызывал ни у кого симпатии, так что на него только рявкнули, чтобы не лез в чужие дела и шёл выполнять работу. Великий инквизитор велел до особого распоряжения из башни того не выпускать, попросил найти одного из братьев и двинулся наверх.
Работу Лазарь выполнял… своеобразно. Александр переступил порог приёмной и на несколько мгновений замер, разглядывая развалившегося в кресле мальчишку, который даже ноги на стол закинул и дремал, явно довольный жизнью.
Если бы он ни в чём не заподозрил Неделю раньше, сделал бы это сейчас.
Великий инквизитор бесшумно шагнул в каморку и от души шваркнул дверью, после чего имел удовольствие наблюдать, как Лазарь едва не загремел вместе со стулом, суетливо вскочил, нелепо взмахнув руками — и уставился на Александра так, словно увидел восставшего покойника.
— А… Вы… Здравствуйте… Я тут… задремал, — постарался он справиться с собой, но стереть удивление с лица не сумел.
— Хорошо, что ты изволил явиться. К тебе будет поручение. Жди, — велел Александр и прошёл в кабинет.
Иона явился на зов через четверть часа: к счастью, сегодня он был не в патруле. Глава ордена как раз успел связаться с экспертами и получить от них интересную новость, кое-что объяснившую.
— Выглядишь паршиво, — жизнерадостно улыбнулся Дятел, прикрыв за собой дверь кабинета.
— А ты не баба, приглашённая на свидание, — поморщился Великий инквизитор. — Дело есть. Сядь. Не то, что ты любишь, но то, что умеешь. Надо последить за мальчишкой. — Он мотнул головой в сторону двери.
— Зачем? — искренне удивился Иона. — Успел что-то натворить?
— Он не тот, за кого себя выдаёт. И он пытался меня убить, натравив чистильщиков.
На этих словах видимая благодушная расслабленность сошла с Дятла, как тень, и обнажилась суть: лучшего убийцу во всей башне Закона.
— Проследить! — с нажимом повторил Александр. — Издалека. И не трогать. Лучше всего поручи своему приятелю, у него отлично получается.
Ещё более неприхотливый в быту, чем большинство братьев, почти полностью лишённый желаний и страхов, кроме упоения битвой и жажды крови, почти неуправляемый, Иона был бы опасен в первую очередь для соратников, если бы не одно обстоятельство: Инквизицию он считал своей семьёй. Братьями. И за каждого из своих готов был рвать глотки, тем более — за Великого инквизитора.
Именно Александр подобрал диковатого мальчишку, дал ему шанс, настоял на его обучении, несмотря на все странности, и теперь игнорировал опасения некоторых соратников, попросту боявшихся Дятла.
Обладая почти безграничной властью в пределах Оплота, Александр очень редко испытывал соблазн воспользоваться ею в своих интересах. Настолько редко, что с ходу не мог вспомнить предыдущий раз. Откуда взяться соблазнам у неприхотливого в быту человека, мало интересующегося чем-то за пределами службы, которую он искренне старается нести хорошо?
Чем больше времени он проводил с Марией, тем сложнее оказывалось противостоять искушению. Она не протестовала против его самоуправства. Смотрела без страха и тем более ненависти, с любопытством и как будто даже с некоторым удовольствием. Как ни старался, он не мог отыскать в ней ни единого тёмного чувства. Да, иногда она боялась — его ли или чего-то рядом, — но страх быстро исчезал вместе с опасностью, оставляя свет и тепло.
Почему никогда прежде его так не манили чистые души?
Все эти мысли и желания лишали привычного спокойствия и тем злили. Поэтому необходимость переключиться на дело Великий инквизитор воспринял с облегчением.
С булавкой утром не повезло. Кто бы её ни подложил, он оказался достаточно предусмотрительным, чтобы не оставить следов, а Александр очень на это рассчитывал. Увлечённые возможностями демонов и теми силами, которые они давали, люди часто забывали о вещах простых и приземлённых. Отпечатки пальцев, следы пота и крови, по которым самыми традиционными методами можно установить конкретного человека. Но сейчас их догадались стереть.
Даже отпечаток силы, и тот от времени успел рассыпаться. Эксперты не сдались, обещались попробовать ещё некоторые способы, но на это требовалось больше времени. Пока с уверенностью можно было сказать, что иглу изготовили не меньше года назад, но не больше трёх, и это сбивало. Кому понадобилось столько ждать? Не верилось, что история с Марией уходила корнями в столь давнее прошлое. Для следа смерти её мужа — поздно, для более свежей мести — слишком давно. Едва ли на подготовку ритуала в «Уютном гнезде» понадобилось столько времени!
Продолжать искать здесь связь и какой-то единый план получалось с трудом. Слишком всё шатко, слишком сложно и слишком много неопределённых моментов. Если это всё придумал некий умный враг, он выходил полным идиотом, построившим шаткую конструкцию на предположениях и допущениях.
И если подумать, то случайное совпадение лучше всего подходило для объяснения этих событий. Иголка — отдельно, ритуал — отдельно. И если первое было явным покушением на жизнь Великого инквизитора, то второе не имело к нему никакого отношения.
Происшествие в «Уютном гнезде», если отбросить фантастические версии, в первую очередь било по его владельцу и управляющему. А стоило об этом задуматься, как проявила себя ещё одна странность: отчего пострадавший не пытается поинтересоваться ходом расследования, почему не старается его подстегнуть? Родственники осаждали морг, это Александр выяснил. То обстоятельство, что они не спешили вдаваться в детали, не удивляло: стать случайной жертвой нападения демонов сейчас — обычное дело. Нечто вроде удара молнии, только куда более распространённое. На кого пенять, если стал жертвой грозы и тебе просто не повезло?
Хозяин — другое дело. Он потерял очень много денег и не мог не попытаться вернуть хотя бы часть, выбив компенсацию. Они всегда так делали.
Прода от 16.01.2024, 20:33
Раннее утро Александр провёл за выяснением подробностей и обстоятельств в городском архиве, расположенном неподалёку от башни Закона. Вообще-то в такое время он не работал, но для инквизиторов были открыты многие двери, запертые для простых смертных, поэтому перепуганный ночной сторож без лишних вопросов впустил и позволил самому возиться с бумагами.
Жизнь обитателей Оплота контролировалась достаточно строго, так что вскоре Александр уже знал, кто из работников погиб, где искать владельца Уютного гнезда, а где — управляющего.
Стоило вплотную заняться расследованием, и выяснилось, что последнюю жертву тоже установили: в полицию пару дней назад принесли заявление о пропаже и они первым делом сравнили с неопознанными телами. Даже в морг сообщили, просто Александр запросил протоколы до того, как туда успели внести новые сведения. Судя по всему, это была случайная посетительница, которой не повезло зайти пообедать в неподходящий ресторан в неподходящий момент. Как и несколько других, при ком обнаружили документы.
В полиции даже личность Лебедь установили, и тоже — благодаря поданному Кристиной Псарь заявлению о пропаже, только не придумали, куда эту информацию отдавать. В изоляторе от неё отмахнулись, а из Инквизиции никаких запросов не поступало.
Судя по всему, за подругу швея переживала искренне: в полиции не любили принимать подобные заявления от посторонних людей, значит, она сумела быть убедительной. Но это не снимало с неё подозрений в подкладе иглы. Сведений о Кристине Псарь нашлось немного: посредственно закончила школу, швея-надомница без заметных свершений и нарушений.
Второй подозреваемый по этому неофициальному пока делу тоже не имел богатой и интересной биографии, о Лазаре попались только сведения из школы, в которой он учился. Совсем не блестяще, зато с неплохими результатами по физподготовке. Это вызывало закономерные вопросы, но для проверки стоило отправиться на место жительства и учёбы мальчишки за город, что Александр планировал сделать позже.
Несколько часов после архива Великий инквизитор потратил на рутину, и за это время секретарь не объявился, хотя время ему было назначено. Конечно, всё могло объясняться безобидной причиной, но с учётом остальных вопросов…
Но в городе, покинув аптеку, Александр начал с посредника, благо контора располагалась совсем недалеко. Тот узнал визитку, насилу вспомнил женщину, которой её дал, и заверил, что его клиент нашёл другой вариант, который оказался гораздо лучше и удобнее, поэтому к аптекарю вопросов не осталось. Даже нехотя ответил, где именно и какое помещение приобрёл заказчик.
Для окончательной очистки совести Чёрный расспросил о Марии Лебедь двух патрульных, закреплённых в этом квартале и живущих здесь же, и те независимо друг от друга дали похожую характеристику. Тихая порядочная вдова, единственная родственница которой — мать — умерла ещё до вдовства, с запрещёнными зельями не знается принципиально. После смерти старого хозяина аптеки (более чем случайной) её пытались соблазнить деньгами и подмять, но Лебедь оказалась очень правильной и поспешила пожаловаться в полицию.
Никакого хода дело не получило — ни доказательств, ни толком состава преступления, — но кто бы ни желал воспользоваться аптекой, предпочёл не связываться с нервной особой. Мужчин Мария не водила, из дома выходила редко и недалеко, последний раз надолго отлучалась около года назад, когда посещала обучающие семинары в университете и снимала комнату поближе, чтобы не мотаться через весь город. Отметка об этом обучении имелась и в личном деле.
А вот с управляющим всё оказалось гораздо интереснее.
— Только, прошу вас, хозяина не беспокойте, — попросил тот, пригласив гостя в квартиру. — Он слёг после этого происшествия, чудом выжил. Если его сейчас побеспокоить… У старика слабое сердце.
— Если вы сможете ответить на вопросы, он мне не понадобится, — спокойно согласился Александр, с интересом оглядываясь.
Квартира была скромной, скупо обставленной. Кухня, спальня и гостиная, простые крашеные стены, крепкая потёртая мебель без изысков. Порядок тут царил идеальный, но чувствовалось отсутствие женской руки — никто не пытался создать уют. Жалование хозяин получал хорошее, но явно не тратил на себя и очень походил на место собственного обитания: немолодой, усталый мужчина с потухшим взглядом и медленными жестами.
— Я не знаю, кто всё это устроил, — вздохнул он, отводя глаза. Напротив инквизитора управляющий сидел неуверенно, напряжённо и словно бы опасался на него смотреть. Это сразу будило подозрения. — Как, когда…
— Но подозреваете?
— Вскоре после того, как всё это… Погиб ночной уборщик. Пьяная поножовщина, как сказала полиция. И не подкопаешься, он любил выпить, становился агрессивным, нередко приходил избитым, но… Странное совпадение, учитывая, что перед… В общем, ночью была его смена. Ресторан ночью не работает. А он вечно клянчил деньги...
Александр медленно кивнул. Уборщик, который моет полы, не мог не заметить следы ритуала — если бы исполнял свои обязанности. А ещё мог испортить готовый узор, просто неудачно махнув тряпкой. Уже напитанная кровью и смертью, «заряженная» звезда становилась достаточно малозаметной, чтобы избежать случайных взглядов, но вода могла её повредить. И если кто-то готовил рисунок, он должен был подстраховаться. Что проще — сунуть пьянчуге немного денег и попросить не выходить на службу? Или договориться с ним, чтобы пропустил в зал после уборки. Под предлогом сюрприза для любимой девушки, например.
— У хозяина есть враги? Настоящие, серьёзные.
— Был некто, очень настойчиво желавший выкупить «Уютное гнездо», — припомнил управляющий. — Посредник с месяц назад начал крутиться возле. Предлагал деньги, много. С неделю назад я слышал, что он угрожал хозяину: мол, пожалеет, если откажется сейчас. Ничего определённого, он был вежлив, но всё же…
Имени и особых примет посредника, а также цели покупки он назвать не сумел. Словесный портрет не совпадал с тем человеком, который обращался к Марии, да и вообще связь здесь казалась сомнительной: недвижимость в Оплоте стоила очень дорого, поэтому подобные предложения владельцам были обычным делом, как и махинации, и преступления на этой почве. До вызова демонов обычно не доходило, но эта версия выглядела куда логичнее, чем попытки с неведомой целью подсунуть некоему инквизитору фальшивую светлую душу. Настолько логичнее, что Александр опять начал перебирать в голове имеющихся в распоряжении следователей.
С разумной точки зрения он даже этим не должен был заниматься сам. Юлий Огонь, начальник следственного отдела, был весьма компетентным, грамотным и опытным человеком, прекрасно знал своих людей и хозяйство, и повода не доверять ему Александр не имел. Но всё равно не поспешил связаться и передать дело, а вместо этого отправился разговаривать с владельцем переставшего существовать «Уютного гнезда».
Старик действительно слёг, раздавленный гибелью своего детища, и помочь ничем не сумел. Он тоже не знал, кто и зачем хотел выкупить гостиницу — посредник не распространялся о целях, а хозяин не пытался выяснять. Но угрозы подтвердил. Ему не давали даже визитку, а описание оказалось слишком расплывчатым.
Старик не смог назвать своих врагов, не имел старых счётов и даже наследников — одинокий вдовец, чьи дети погибли, и осталось единственное «Уютное гнездо», в которое он вложил душу. Даже Александру стало откровенно жаль бедолагу, который едва ли оправится от такого удара.
Визит в градостроительный комитет не принёс пользы: те, кто имелся на месте, прояснить ситуацию не могли, а самых нужных людей застать ожидаемо не удалось. Энергичный главный архитектор дни проводил на самых разных стройках, и от помощников своих требовал того же. Чтобы визит не оказался совсем уж зряшным, Александр заглянул к градоправителю, что собирался сделать уже несколько дней, и обсудил с ним вопрос расширения системы связи и оповещения.
Нынешнего главу Оплота — как и его предшественника — Александр искренне уважал. Это был человек надёжный и стойкий, многое повидавший, жёсткий и справедливый: именно то, что нужно городу. Выбор его кандидатуры не отдавали на откуп жителей, он утверждался Трёхглавой крепостью. Он же удачно напомнил Александру о запланированном на вечер заседании городского совета, где и предложил поймать главного архитектора.
А потом Великий инквизитор отправился выяснять подробности о Лазаре Неделе, и вот тут поджидал сюрприз.
Прода от 17.01.2024, 19:00
ГЛАВА 5. Чудовищные превращения
Аэромобиль служил прекрасным подспорьем в делах, очень сильно экономя время, поэтому в башню Закона Великий инквизитор вернулся вскоре после полудня. Вернулся один, рассудив, что ещё пара часов ничего не изменит, госпожа Лебедь вряд ли успеет закончить с уборкой и вляпаться в неприятности, а вот более важное дело следовало выполнить как можно быстрее.
Охрана сообщила, что секретарь соизволил почтить своим присутствием башню. Сказали, что очень интересовался последними новостями и событиями в крепости, но Неделю никто ещё не считал своим, больше того, наглый и заносчивый мальчишка не вызывал ни у кого симпатии, так что на него только рявкнули, чтобы не лез в чужие дела и шёл выполнять работу. Великий инквизитор велел до особого распоряжения из башни того не выпускать, попросил найти одного из братьев и двинулся наверх.
Работу Лазарь выполнял… своеобразно. Александр переступил порог приёмной и на несколько мгновений замер, разглядывая развалившегося в кресле мальчишку, который даже ноги на стол закинул и дремал, явно довольный жизнью.
Если бы он ни в чём не заподозрил Неделю раньше, сделал бы это сейчас.
Великий инквизитор бесшумно шагнул в каморку и от души шваркнул дверью, после чего имел удовольствие наблюдать, как Лазарь едва не загремел вместе со стулом, суетливо вскочил, нелепо взмахнув руками — и уставился на Александра так, словно увидел восставшего покойника.
— А… Вы… Здравствуйте… Я тут… задремал, — постарался он справиться с собой, но стереть удивление с лица не сумел.
— Хорошо, что ты изволил явиться. К тебе будет поручение. Жди, — велел Александр и прошёл в кабинет.
Иона явился на зов через четверть часа: к счастью, сегодня он был не в патруле. Глава ордена как раз успел связаться с экспертами и получить от них интересную новость, кое-что объяснившую.
— Выглядишь паршиво, — жизнерадостно улыбнулся Дятел, прикрыв за собой дверь кабинета.
— А ты не баба, приглашённая на свидание, — поморщился Великий инквизитор. — Дело есть. Сядь. Не то, что ты любишь, но то, что умеешь. Надо последить за мальчишкой. — Он мотнул головой в сторону двери.
— Зачем? — искренне удивился Иона. — Успел что-то натворить?
— Он не тот, за кого себя выдаёт. И он пытался меня убить, натравив чистильщиков.
На этих словах видимая благодушная расслабленность сошла с Дятла, как тень, и обнажилась суть: лучшего убийцу во всей башне Закона.
— Проследить! — с нажимом повторил Александр. — Издалека. И не трогать. Лучше всего поручи своему приятелю, у него отлично получается.
Ещё более неприхотливый в быту, чем большинство братьев, почти полностью лишённый желаний и страхов, кроме упоения битвой и жажды крови, почти неуправляемый, Иона был бы опасен в первую очередь для соратников, если бы не одно обстоятельство: Инквизицию он считал своей семьёй. Братьями. И за каждого из своих готов был рвать глотки, тем более — за Великого инквизитора.
Именно Александр подобрал диковатого мальчишку, дал ему шанс, настоял на его обучении, несмотря на все странности, и теперь игнорировал опасения некоторых соратников, попросту боявшихся Дятла.
