— Нойшарэ. Ойша.
Он кивнул и вышел, а я осталась наедине со своими мыслями. Интересно, какая такая история сжала его имя в одно из имён Вечно Мёртвого, он же Белый, безжалостный бог смерти, тьмы, разрушения и саморазрушения, небесный покровитель полусферы Хаоса?
Нет, секунду, о чём это я? Не интересно! Совсем, ни капли! Не хочу знать, кто он и откуда. Хочу только, чтобы это средоточие загадок и магнит для неординарных событий поскорее оказалось как можно дальше от моего дома, а в идеале — и от всего Приграничья! Как бы он беду не накликал на весь город.
Раздражённо скомкав снятые бинты, я двинулась на поиски рубашки. Что-то — то ли опыт, то ли чутьё, — подсказывало: моим мечтам не суждено сбыться.
Глупые мысли спешно покинули голову, стоило переступить порог святая святых. Тут уже чувствовалось горячее дыхание горна: Лар давно нашёл общий язык со свившим здесь гнездо агнием7, и на побудку у него уходило минут пять, что служило причиной моей искренней тихой зависти. С другой стороны, хоть агний слушался Ларшакэна беспрекословно, зато ко мне питал тёплые дружеские чувства и даже позволял себя погладить.
Работалось легко. С самого начала удалось поймать за хвост вдохновение, которое очень быстро передалось и Лару, и даже огненному духу.
Кузня всегда была моим любимым местом. Мама умерла настолько рано, что я её не помню, а кого мог воспитать из единственной дочери одинокий мастер-оружейник? Только сына и смену себе, поэтому самые первые впечатления моей жизни связаны именно с кузницей. В этих стенах я выросла, здесь научилась всем тонкостям ремесла предков.
Таинство рождения клинка с самого детства служит для меня, как и для прочих оружейников, олицетворением Мирового Колеса: из Хаоса, из Земли и Огня, в Воде и Воздухе, под мерными, выверенными ударами молота, медленно и осторожно создаётся хрупкое кружево Жизни, несущей с собой Смерть и повергающей мир в Хаос.
Наверное, это олицетворение имеет под собой очень прочную и не только космологическую, но и физическую основу. Не зря же старший бог у нас — Кузнец! Мне приятно думать, что именно процесс рождения клинка стал одной из причин, по которым огнестрельное оружие так и не вытеснило старую добрую сталь, что хором пророчили изобретатели. Даже у простого клинка, к которому не приложил своей руки оружейник, у обыкновенного кухонного ножа есть небольшой шанс пробить защиту мага, но никакие чары не заставят сделать то же самое пулю: отмахнуться от неё иногда проще, чем от насекомого. С другой стороны, и развитие огнестрельного оружия не останавливается на месте — амулеты, способные защитить от пуль человека без магического дара, штука довольно сложная и дорогая, поэтому против не-магов многозарядный пистоль весьма эффективен.
Вот и получается такое шаткое, хрупкое и необычное равновесие.
Лар мерно работал молотом, а я плела свои кружева. Слой за слоем огонь и сила рук кузнеца вбивали их в глубину металла, создавая причудливый, запутанный узор вязи стали и сил. Тонкая серебряная палочка Перста Указующего, ведущая за собой незаметную простому глазу нитку магии, жила в моих руках, кажется, собственной жизнью, выписывая петли и то и дело касаясь раскалённой заготовки. Агний наблюдал за нашими действиями с всегдашним искренним любопытством, по команде послушно облизывая предложенную болванку.
Лучшее из всех возможных ощущений — когда не нужно мучиться, вычисляя, куда класть следующий узел, а просто отдаться силе, и она сама найдёт себе место, единственно верное. Когда все участники священнодействия работают со слаженностью частей одного тренированного тела.
Первый клинок вышел из наших рук к середине дня: почти рекорд, в среднем ковка одного прямого меча такого качества, которое мы предлагали Пограничным Стражам, требует около шести часов. Без учёта подготовки заготовок и последующего доведения клинка до ума, занимающего куда больше времени.
— Хорошо идёт, — хмыкнул Лар, утирая пот со лба, и это были первые слова, произнесённые в душном чреве раскалившейся кузни. С жаром бодрствующего агния не справлялись никакие защитные заклинания, их просто коротило от его присутствия.
— Хорошо бы так и дальше шло, — отозвалась я, аккуратно укладывая исчерпавший себя Перст в резной ларец и вынимая из точно такого же сундучка заполненную магией палочку. Бывший страж в это время подвешивал горячий готовый клинок в крепления — остывать. — Персты кончаются, вечером заряжать буду. Три штуки всего осталось. На этот заказ хватит, но лучше запастись. Уф!
— А не поплохеет? — подозрительно уточнил великан.
— Поплохеет, если я без них останусь, — отмахнулась я. — Руками я так точно не осилю, дольше провозимся. А вечером полбанки варенья съем, — мечтательно облизнулась я. Любая работа с энергиями отнимает много сил, а лучший способ их восстановления — это съесть что-нибудь сладкое.
— На тебя варенья не напасёшься! — проворчал Ларшакэн. — Кстати, не хотел отвлекать в процессе, но сейчас спрошу: тебе правда этот красавец не мешает? — и он кивнул куда-то за мою спину.
— Какой кра… савец? — обернувшись, я наткнулась взглядом на притулившегося в уголке давешнего гостя. Хмыкнула. — А ты что тут сидишь-то? И давно?
— Наблюдаю, — тихо ответил маг. — Никогда не видел работы оружейника. Это… красиво. Но если мешаю, я уйду.
— Да сиди уж, коль больше заняться нечем, — миролюбиво разрешила я. В конце концов, если до сих пор он умудрился ни разу не привлечь моего внимания, зачем гнать?
К тому же, подобный интерес боевого мага — причём чутьё подсказывало, боевого мага отнюдь не слабого — льстил. Нельзя сказать, что современные магистры относятся к нам, оружейникам, пренебрежительно: сложно пренебрегать тем, кто делает по-настоящему опасные для тебя вещи. Но держатся они всегда с подчёркнуто отстранённой вежливостью. Нет, понятное дело, попадаются всевозможные чудаки, пишущие исследования по «специфической предметной магии» оружейников, и некоторые из этих трудов действительно заслуживают уважения и пристального внимания. Но где-то в глубине души они всегда считали нас неким пережитком прошлого, и зерно истины в подобном мнении есть. Мастерство оружейника лежит на тонкой грани между магией, древними шаманскими практиками и ремеслом, и никуда нам с неё не деться. Да и нужно ли деваться?
— Может, перекусим? — с надеждой предложил Лар. Принципиальных возражений не было, вот только…
— Только без отрыва от производства, а то собьёмся.
И мы потянулись в привычный угол, где Кана всегда оставляла бутерброды. Ворчала, что это вредно, но всё равно оставляла, предпочитая не отвлекать от работы. Женщина вообще избегала лишний раз совать нос в кузницу — побаивалась агния, хотя и управлялась весьма ловко с его младшим куда менее разумным собратом искрием, живущим в плите.
Свой бутерброд получил и затаившийся в углу ужастик, и процесс ковки пошёл дальше по накатанной.
Должно быть, со стороны мы выглядели странно и даже дико — жующие за работой, в короткие промежутки времени, пока клинок нагревался. Но это было как-то… уютно, по-домашнему, и совершенно не влияло на качество работы. А если и влияло, то в лучшую сторону, учитывая энтузиазм агния, с удовольствием слизнувшего с моей ладони предложенное лакомство и довольно заурчавшего в ответ. Цвет шкуры зверя почти мгновенно изменился с тёплого оранжевого на желтовато-белый, и от него дохнуло жаром.
Впрочем, наш дух достаточно опытен, чтобы его игривое настроение не мешало работе.
Я почувствовала, как в этот момент нервно вздрогнул ужастик в своём углу, и испытала прилив мстительного злорадства: по мнению магов, низшие стихийные духи, вроде тех же агниев, не поддаются вообще никакой дрессировке и работают исключительно по принуждению печатей.
А вот в какой момент столичный гость нас покинул, я не заметила.
Когда Клеймо заняло положенное место на теле клинка, я поняла, что здорово переоценила свои силы и начинать третий сегодня уже не стоит, хотя день ещё не закончился. Главным ограничением времени работы в кузне обычно бывал агний: эти духи активны исключительно тогда, когда на небосклоне светит солнце, а после заката становятся вялыми и инертными. Но сегодня не выдержала уже я, сказалась бессонная ночь.
Завтра, надеюсь, удастся сковать ещё пару. Тогда послезавтра все четыре накалим, вечером — закалка, сборка, а потом начнётся самое муторное, доведение до ума. Точильный камень, напильник и наждачка — основные орудия труда оружейника, а совсем даже не молот.
Полтора десятка почти готовых клинков ожидали своего часа уже давно: стандартный заказ от Пограничных каждый сезон. Понятное дело, за две недели такое количество сделать невозможно, но мы заранее знали, что нужно, только у нескольких я ещё не оплела рукояти.
В этот раз, правда, понадобилось больше, но для того нас и предупредили за две недели, а не за два дня, как обычно.
Лар понял без слов и принялся за уговоры: усыпить разыгравшегося агния раньше заката тоже искусство. А я взяла ларец с Перстами, один из недоделанных клинков и загодя заготовленные во множестве кожаные ремни и двинулась в лавку. Во-первых, подышать свежим воздухом и немного остыть, а во-вторых, с корыстной целью отпустить оттуда Кану, чтобы та смогла заняться ужином.
— Как дела сегодня? — ввалилась я в лавку, гремя Перстами в ларце и рискуя зацепиться за что-нибудь зажатым под мышкой клинком в простых кожаных ножнах.
— Каждый раз, когда я вижу тебя после кузни, поминаю незлым тихим словом Белого и его подземных слуг, — прокомментировала она. В общем-то, упрёк справедливый: после жара кузницы от меня всё ещё шёл пар — остывали одежда и кожа. — Неплохо. Есть один индивидуальный заказ, по всему видно — сложный, тебе понравится.
— А что просили?
— Он не стал рассказывать, с тобой хотел поговорить. И с неожиданным пониманием отнёсся к сообщению о том, что ты сейчас работаешь и не можешь всё бросить для приёма его, любимого.
— Почему — неожиданным? — искренне опешила я. Хамов в лавку заносило настолько редко, что эти дни запоминались надолго.
— Да это чужак какой-то, явно, — поморщилась она. — И не из простых, может, дворянин или вообще маг. Обещал прийти сегодня после заката.
— Ну, тем лучше, посижу тут.
Визит заказчика заинтриговал. Всегда интереснее работать под индивидуальный заказ, и здесь происхождение покупателя роли не играет. К тому же в данном вопросе я не слишком доверяла Кане: она считала чужаками всех, чьё лицо было ей незнакомо и по каким-то одной ей ведомым критериям не подходило жителю Приграничья. Вот кто на раз просекал, местный или нет, так это Лар, но он бывший Пограничный, а у этих парней глаз намётанный.
— А где наш вчерашний гость? — полюбопытствовала я.
— Приходил Таймарен, принёс вещи чужака, — отрапортовала Кана, уступая мне место за стойкой, но не спеша покидать лавку. — Тот на радостях что-то повыдёргивал из кучи и ускакал, а остальное бросил как есть на диване. — Женщина неодобрительно покачала головой.
— Ты хочешь сказать, его подселили к нам? — опешила я. Ла'Ташшору никогда не была свойственна подобная фамильярность, да и Грай не походил на нуждающегося в деньгах человека.
— Рен следователь попросил приглядеть за этим чужаком. — Она удовлетворённо улыбнулась. Ну, всё ясно! Бедный ужастик и бедные мы. Кана, которой доверили Важное Дело — это проклятье человечества во плоти. Она по субъективным причинам питает огромную слабость к законникам в целом и рену Ла'Ташшору — в частности. — Кстати, как тебе этот милый юноша?
— Который из них? — обречённо вздохнула я.
— Ойша! — собеседница бросила на меня полный укора взгляд. — Естественно, я про рена следователя!
— Тай… хороший человек. — Морально готовясь к ответной лекции о моей глупости, я начала перебирать кожаные лоскутки в покоящемся на коленях деревянном ящичке, выбирая подходящий шнурок для оплётки. — Но…
— Уже Тай? — уцепилась Кана за случайно оброненное слово.
М-да. Лекция будет очень долгой.
— Мы с ним в школе вместе учились, — нехотя созналась я.
— А почему я не знаю?!
— Потому что мы не были друзьями, он — старший брат моей ныне покойной подруги. Так вот, Тай, конечно, очень хороший человек. Наверное, даже настоящий мужчина, умный, храбрый и симпатичный, почти идеальный. Но я не вижу его рядом с собой. Ни в каком качестве — ни друга, ни, паче того, возлюбленного.
— Ты его просто не знаешь! — отмахнулась Кана. — Я приглашу его в гости, и ты…
— Кана! — оборвала я её кудахтанье и с грохотом водрузила ящичек с лоскутами на стойку. — Я знаю его куда лучше, чем ты. Таймарен не придёт к нам в гости, даже если ты его очень попросишь. Потому что, в отличие от тебя, он понимает значение слова «нет» и прекрасно знает, что рассчитывать ему не на что. Всё, разговор окончен, и больше мы к нему не возвращаемся, договорились? — мрачно воззрилась я на женщину. Та, растерявшаяся от моего напора, только пожала плечами и молча вышла.
Да что за мания такая? Нет, я понимаю, она из лучших побуждений, искренне желает мне счастья, пытается помочь и всё такое. Но как ей объяснить, что с такими вопросами я разберусь сама?!
Тьфу!
Я раздражённо дёрнула шнурок с такой силой, что послышался тревожный треск. Это помогло взять себя в руки и переключиться на построение коварных планов лютой мести. Нет, точно пора направить пыл Каны на Ларшакэна! Пусть своей личной жизнью займётся, а мне оставит любимую работу и тишину.
Будто издеваясь, на этом месте звонко тренькнул колокольчик, привлекая моё внимание к позднему посетителю.
— Добрый вечер, — ошарашенно проговорила я, из-за стойки разглядывая гостя.
— Здравствуйте, — кивнул мужчина и, не обращая внимания на выставленные образцы, подошёл ко мне. — Это вы — мастер-оружейник Л'Оттар?
— Да, рен. Чем могу быть полезна? — Я отложила работу и встала. Мужчина вскользь мазнул взглядом по выложенному на край стойки клинку.
— Ваша помощница, возможно, передала, я приходил некоторое время назад.
— Да, конечно, но вы не оставили никакой информации. Что именно вас интересует?
Я убью Кану. Буду убивать долго и мучительно. А потом найму смертника8, который её поднимет, и буду долго и с фантазией глумиться над трупом!
Она прополоскала мне мозги своим следователем, вскользь бросив «чужак» про посетителя. Ладно, образование её оставляет желать лучшего, и географию она не знает, и хорошо вообще, что считать-писать умеет, но… неужели он не показался ей слишком странным?!
Мою скромную обитель посетил северянин, как недобро называет этих ребят Лар — «отрыжка Белого», причём нельзя не отдать должного меткости этого пусть и излишне пренебрежительного, но остроумного определения. Живой, настоящий, типичный настолько, что хотелось протереть глаза кулаком и ущипнуть себя.
Мужчина среднего роста, на вид — лет тридцати-сорока. Телосложение мешала определить одежда, но почему-то сила и умение этого человека постоять за себя в любом бою не вызывали ни малейшего сомнения. Сложно было выделить в его облике какую-нибудь наиболее заметную деталь, потому что не получалось найти что-то обычное.
Во-первых, сама его кожа — светлый металл сизовато-голубоватого оттенка, как эштарская9 небесная сталь, да ещё будто подёрнутая тонким инеем.
Он кивнул и вышел, а я осталась наедине со своими мыслями. Интересно, какая такая история сжала его имя в одно из имён Вечно Мёртвого, он же Белый, безжалостный бог смерти, тьмы, разрушения и саморазрушения, небесный покровитель полусферы Хаоса?
Нет, секунду, о чём это я? Не интересно! Совсем, ни капли! Не хочу знать, кто он и откуда. Хочу только, чтобы это средоточие загадок и магнит для неординарных событий поскорее оказалось как можно дальше от моего дома, а в идеале — и от всего Приграничья! Как бы он беду не накликал на весь город.
Раздражённо скомкав снятые бинты, я двинулась на поиски рубашки. Что-то — то ли опыт, то ли чутьё, — подсказывало: моим мечтам не суждено сбыться.
***
Глупые мысли спешно покинули голову, стоило переступить порог святая святых. Тут уже чувствовалось горячее дыхание горна: Лар давно нашёл общий язык со свившим здесь гнездо агнием7, и на побудку у него уходило минут пять, что служило причиной моей искренней тихой зависти. С другой стороны, хоть агний слушался Ларшакэна беспрекословно, зато ко мне питал тёплые дружеские чувства и даже позволял себя погладить.
Работалось легко. С самого начала удалось поймать за хвост вдохновение, которое очень быстро передалось и Лару, и даже огненному духу.
Кузня всегда была моим любимым местом. Мама умерла настолько рано, что я её не помню, а кого мог воспитать из единственной дочери одинокий мастер-оружейник? Только сына и смену себе, поэтому самые первые впечатления моей жизни связаны именно с кузницей. В этих стенах я выросла, здесь научилась всем тонкостям ремесла предков.
Таинство рождения клинка с самого детства служит для меня, как и для прочих оружейников, олицетворением Мирового Колеса: из Хаоса, из Земли и Огня, в Воде и Воздухе, под мерными, выверенными ударами молота, медленно и осторожно создаётся хрупкое кружево Жизни, несущей с собой Смерть и повергающей мир в Хаос.
Наверное, это олицетворение имеет под собой очень прочную и не только космологическую, но и физическую основу. Не зря же старший бог у нас — Кузнец! Мне приятно думать, что именно процесс рождения клинка стал одной из причин, по которым огнестрельное оружие так и не вытеснило старую добрую сталь, что хором пророчили изобретатели. Даже у простого клинка, к которому не приложил своей руки оружейник, у обыкновенного кухонного ножа есть небольшой шанс пробить защиту мага, но никакие чары не заставят сделать то же самое пулю: отмахнуться от неё иногда проще, чем от насекомого. С другой стороны, и развитие огнестрельного оружия не останавливается на месте — амулеты, способные защитить от пуль человека без магического дара, штука довольно сложная и дорогая, поэтому против не-магов многозарядный пистоль весьма эффективен.
Вот и получается такое шаткое, хрупкое и необычное равновесие.
Лар мерно работал молотом, а я плела свои кружева. Слой за слоем огонь и сила рук кузнеца вбивали их в глубину металла, создавая причудливый, запутанный узор вязи стали и сил. Тонкая серебряная палочка Перста Указующего, ведущая за собой незаметную простому глазу нитку магии, жила в моих руках, кажется, собственной жизнью, выписывая петли и то и дело касаясь раскалённой заготовки. Агний наблюдал за нашими действиями с всегдашним искренним любопытством, по команде послушно облизывая предложенную болванку.
Лучшее из всех возможных ощущений — когда не нужно мучиться, вычисляя, куда класть следующий узел, а просто отдаться силе, и она сама найдёт себе место, единственно верное. Когда все участники священнодействия работают со слаженностью частей одного тренированного тела.
Первый клинок вышел из наших рук к середине дня: почти рекорд, в среднем ковка одного прямого меча такого качества, которое мы предлагали Пограничным Стражам, требует около шести часов. Без учёта подготовки заготовок и последующего доведения клинка до ума, занимающего куда больше времени.
— Хорошо идёт, — хмыкнул Лар, утирая пот со лба, и это были первые слова, произнесённые в душном чреве раскалившейся кузни. С жаром бодрствующего агния не справлялись никакие защитные заклинания, их просто коротило от его присутствия.
— Хорошо бы так и дальше шло, — отозвалась я, аккуратно укладывая исчерпавший себя Перст в резной ларец и вынимая из точно такого же сундучка заполненную магией палочку. Бывший страж в это время подвешивал горячий готовый клинок в крепления — остывать. — Персты кончаются, вечером заряжать буду. Три штуки всего осталось. На этот заказ хватит, но лучше запастись. Уф!
— А не поплохеет? — подозрительно уточнил великан.
— Поплохеет, если я без них останусь, — отмахнулась я. — Руками я так точно не осилю, дольше провозимся. А вечером полбанки варенья съем, — мечтательно облизнулась я. Любая работа с энергиями отнимает много сил, а лучший способ их восстановления — это съесть что-нибудь сладкое.
— На тебя варенья не напасёшься! — проворчал Ларшакэн. — Кстати, не хотел отвлекать в процессе, но сейчас спрошу: тебе правда этот красавец не мешает? — и он кивнул куда-то за мою спину.
— Какой кра… савец? — обернувшись, я наткнулась взглядом на притулившегося в уголке давешнего гостя. Хмыкнула. — А ты что тут сидишь-то? И давно?
— Наблюдаю, — тихо ответил маг. — Никогда не видел работы оружейника. Это… красиво. Но если мешаю, я уйду.
— Да сиди уж, коль больше заняться нечем, — миролюбиво разрешила я. В конце концов, если до сих пор он умудрился ни разу не привлечь моего внимания, зачем гнать?
К тому же, подобный интерес боевого мага — причём чутьё подсказывало, боевого мага отнюдь не слабого — льстил. Нельзя сказать, что современные магистры относятся к нам, оружейникам, пренебрежительно: сложно пренебрегать тем, кто делает по-настоящему опасные для тебя вещи. Но держатся они всегда с подчёркнуто отстранённой вежливостью. Нет, понятное дело, попадаются всевозможные чудаки, пишущие исследования по «специфической предметной магии» оружейников, и некоторые из этих трудов действительно заслуживают уважения и пристального внимания. Но где-то в глубине души они всегда считали нас неким пережитком прошлого, и зерно истины в подобном мнении есть. Мастерство оружейника лежит на тонкой грани между магией, древними шаманскими практиками и ремеслом, и никуда нам с неё не деться. Да и нужно ли деваться?
— Может, перекусим? — с надеждой предложил Лар. Принципиальных возражений не было, вот только…
— Только без отрыва от производства, а то собьёмся.
И мы потянулись в привычный угол, где Кана всегда оставляла бутерброды. Ворчала, что это вредно, но всё равно оставляла, предпочитая не отвлекать от работы. Женщина вообще избегала лишний раз совать нос в кузницу — побаивалась агния, хотя и управлялась весьма ловко с его младшим куда менее разумным собратом искрием, живущим в плите.
Свой бутерброд получил и затаившийся в углу ужастик, и процесс ковки пошёл дальше по накатанной.
Должно быть, со стороны мы выглядели странно и даже дико — жующие за работой, в короткие промежутки времени, пока клинок нагревался. Но это было как-то… уютно, по-домашнему, и совершенно не влияло на качество работы. А если и влияло, то в лучшую сторону, учитывая энтузиазм агния, с удовольствием слизнувшего с моей ладони предложенное лакомство и довольно заурчавшего в ответ. Цвет шкуры зверя почти мгновенно изменился с тёплого оранжевого на желтовато-белый, и от него дохнуло жаром.
Впрочем, наш дух достаточно опытен, чтобы его игривое настроение не мешало работе.
Я почувствовала, как в этот момент нервно вздрогнул ужастик в своём углу, и испытала прилив мстительного злорадства: по мнению магов, низшие стихийные духи, вроде тех же агниев, не поддаются вообще никакой дрессировке и работают исключительно по принуждению печатей.
А вот в какой момент столичный гость нас покинул, я не заметила.
Когда Клеймо заняло положенное место на теле клинка, я поняла, что здорово переоценила свои силы и начинать третий сегодня уже не стоит, хотя день ещё не закончился. Главным ограничением времени работы в кузне обычно бывал агний: эти духи активны исключительно тогда, когда на небосклоне светит солнце, а после заката становятся вялыми и инертными. Но сегодня не выдержала уже я, сказалась бессонная ночь.
Завтра, надеюсь, удастся сковать ещё пару. Тогда послезавтра все четыре накалим, вечером — закалка, сборка, а потом начнётся самое муторное, доведение до ума. Точильный камень, напильник и наждачка — основные орудия труда оружейника, а совсем даже не молот.
Полтора десятка почти готовых клинков ожидали своего часа уже давно: стандартный заказ от Пограничных каждый сезон. Понятное дело, за две недели такое количество сделать невозможно, но мы заранее знали, что нужно, только у нескольких я ещё не оплела рукояти.
В этот раз, правда, понадобилось больше, но для того нас и предупредили за две недели, а не за два дня, как обычно.
Лар понял без слов и принялся за уговоры: усыпить разыгравшегося агния раньше заката тоже искусство. А я взяла ларец с Перстами, один из недоделанных клинков и загодя заготовленные во множестве кожаные ремни и двинулась в лавку. Во-первых, подышать свежим воздухом и немного остыть, а во-вторых, с корыстной целью отпустить оттуда Кану, чтобы та смогла заняться ужином.
— Как дела сегодня? — ввалилась я в лавку, гремя Перстами в ларце и рискуя зацепиться за что-нибудь зажатым под мышкой клинком в простых кожаных ножнах.
— Каждый раз, когда я вижу тебя после кузни, поминаю незлым тихим словом Белого и его подземных слуг, — прокомментировала она. В общем-то, упрёк справедливый: после жара кузницы от меня всё ещё шёл пар — остывали одежда и кожа. — Неплохо. Есть один индивидуальный заказ, по всему видно — сложный, тебе понравится.
— А что просили?
— Он не стал рассказывать, с тобой хотел поговорить. И с неожиданным пониманием отнёсся к сообщению о том, что ты сейчас работаешь и не можешь всё бросить для приёма его, любимого.
— Почему — неожиданным? — искренне опешила я. Хамов в лавку заносило настолько редко, что эти дни запоминались надолго.
— Да это чужак какой-то, явно, — поморщилась она. — И не из простых, может, дворянин или вообще маг. Обещал прийти сегодня после заката.
— Ну, тем лучше, посижу тут.
Визит заказчика заинтриговал. Всегда интереснее работать под индивидуальный заказ, и здесь происхождение покупателя роли не играет. К тому же в данном вопросе я не слишком доверяла Кане: она считала чужаками всех, чьё лицо было ей незнакомо и по каким-то одной ей ведомым критериям не подходило жителю Приграничья. Вот кто на раз просекал, местный или нет, так это Лар, но он бывший Пограничный, а у этих парней глаз намётанный.
— А где наш вчерашний гость? — полюбопытствовала я.
— Приходил Таймарен, принёс вещи чужака, — отрапортовала Кана, уступая мне место за стойкой, но не спеша покидать лавку. — Тот на радостях что-то повыдёргивал из кучи и ускакал, а остальное бросил как есть на диване. — Женщина неодобрительно покачала головой.
— Ты хочешь сказать, его подселили к нам? — опешила я. Ла'Ташшору никогда не была свойственна подобная фамильярность, да и Грай не походил на нуждающегося в деньгах человека.
— Рен следователь попросил приглядеть за этим чужаком. — Она удовлетворённо улыбнулась. Ну, всё ясно! Бедный ужастик и бедные мы. Кана, которой доверили Важное Дело — это проклятье человечества во плоти. Она по субъективным причинам питает огромную слабость к законникам в целом и рену Ла'Ташшору — в частности. — Кстати, как тебе этот милый юноша?
— Который из них? — обречённо вздохнула я.
— Ойша! — собеседница бросила на меня полный укора взгляд. — Естественно, я про рена следователя!
— Тай… хороший человек. — Морально готовясь к ответной лекции о моей глупости, я начала перебирать кожаные лоскутки в покоящемся на коленях деревянном ящичке, выбирая подходящий шнурок для оплётки. — Но…
— Уже Тай? — уцепилась Кана за случайно оброненное слово.
М-да. Лекция будет очень долгой.
— Мы с ним в школе вместе учились, — нехотя созналась я.
— А почему я не знаю?!
— Потому что мы не были друзьями, он — старший брат моей ныне покойной подруги. Так вот, Тай, конечно, очень хороший человек. Наверное, даже настоящий мужчина, умный, храбрый и симпатичный, почти идеальный. Но я не вижу его рядом с собой. Ни в каком качестве — ни друга, ни, паче того, возлюбленного.
— Ты его просто не знаешь! — отмахнулась Кана. — Я приглашу его в гости, и ты…
— Кана! — оборвала я её кудахтанье и с грохотом водрузила ящичек с лоскутами на стойку. — Я знаю его куда лучше, чем ты. Таймарен не придёт к нам в гости, даже если ты его очень попросишь. Потому что, в отличие от тебя, он понимает значение слова «нет» и прекрасно знает, что рассчитывать ему не на что. Всё, разговор окончен, и больше мы к нему не возвращаемся, договорились? — мрачно воззрилась я на женщину. Та, растерявшаяся от моего напора, только пожала плечами и молча вышла.
Да что за мания такая? Нет, я понимаю, она из лучших побуждений, искренне желает мне счастья, пытается помочь и всё такое. Но как ей объяснить, что с такими вопросами я разберусь сама?!
Тьфу!
Я раздражённо дёрнула шнурок с такой силой, что послышался тревожный треск. Это помогло взять себя в руки и переключиться на построение коварных планов лютой мести. Нет, точно пора направить пыл Каны на Ларшакэна! Пусть своей личной жизнью займётся, а мне оставит любимую работу и тишину.
Будто издеваясь, на этом месте звонко тренькнул колокольчик, привлекая моё внимание к позднему посетителю.
— Добрый вечер, — ошарашенно проговорила я, из-за стойки разглядывая гостя.
— Здравствуйте, — кивнул мужчина и, не обращая внимания на выставленные образцы, подошёл ко мне. — Это вы — мастер-оружейник Л'Оттар?
— Да, рен. Чем могу быть полезна? — Я отложила работу и встала. Мужчина вскользь мазнул взглядом по выложенному на край стойки клинку.
— Ваша помощница, возможно, передала, я приходил некоторое время назад.
— Да, конечно, но вы не оставили никакой информации. Что именно вас интересует?
Я убью Кану. Буду убивать долго и мучительно. А потом найму смертника8, который её поднимет, и буду долго и с фантазией глумиться над трупом!
Она прополоскала мне мозги своим следователем, вскользь бросив «чужак» про посетителя. Ладно, образование её оставляет желать лучшего, и географию она не знает, и хорошо вообще, что считать-писать умеет, но… неужели он не показался ей слишком странным?!
Мою скромную обитель посетил северянин, как недобро называет этих ребят Лар — «отрыжка Белого», причём нельзя не отдать должного меткости этого пусть и излишне пренебрежительного, но остроумного определения. Живой, настоящий, типичный настолько, что хотелось протереть глаза кулаком и ущипнуть себя.
Мужчина среднего роста, на вид — лет тридцати-сорока. Телосложение мешала определить одежда, но почему-то сила и умение этого человека постоять за себя в любом бою не вызывали ни малейшего сомнения. Сложно было выделить в его облике какую-нибудь наиболее заметную деталь, потому что не получалось найти что-то обычное.
Во-первых, сама его кожа — светлый металл сизовато-голубоватого оттенка, как эштарская9 небесная сталь, да ещё будто подёрнутая тонким инеем.
