— Да, приятель, накрыло тебя. Ты же вроде своими силами справлялся?
— Справлялся. Дай зелье, расскажу. Я из последних сил сдерживаюсь, имей совесть!
— Ты мне сейчас наркомана в стадии ломки напоминаешь, — вздохнул Сарк, открыл бар, дверца которого и без того была приоткрыта, и начал перебирать бутылки и бутылочки.
— Если хорошо зафиксированный наркоман не получит дозу, хуже будет только ему, — раздражённо парировал Аль. — Тебе хочется сделать ставки, кому не повезёт, если ты мне сейчас зелье не дашь?
— Не кипятись, я же не возражаю, сейчас всё будет. — Он придирчиво оглядел на просвет пузатый флакон без опознавательных знаков, до середины наполненный мутноватой ярко-зелёной жидкостью, и недовольно качнул головой. — Уже месяц стоит. Надо свежей купить.
— Да что твоей полыни сделается? Твори быстрее! И шприц мне дай.
— Можно и без шприца обойтись, ты не так плохо… — поймав бешеный взгляд гостя, блондин только пожал плечами. — Да пожалуйста, жалко что ли? Только колоть сам будешь! И отойди вон туда в уголок, не желаю наблюдать, как тебя корёжить будет.
— Ты маньяк своей работы, всё равно не удержишься, — усмехнулся гармоник, отчаявшись справиться с мелкими пуговицами и распахивая рубаху резким рывком.
— Сам такой, — огрызнулся блондин, набирая в невесть откуда извлечённый шприц жидкость из флакона. Под пристальным взглядом Сарка та начала неуклонно менять цвет, остановившись на тёмно-синем, напоминающем слегка разведённые чернила. Когда шприц был полон, флакон вернулся в бар. — Ну, что смотришь? Садись и руку давай.
— А как же «отойди в уголок»? — напомнил Карт, послушно опускаясь в кресло и протягивая руку.
— Я пошутил, — мрачно буркнул тот, плеснув товарищу на плечо из зелёного флакона. По комнате поплыл характерный резкий запах абсента. — Ты, во-первых, с таким тремором себе куда-нибудь не туда попадёшь. А во-вторых, если тебя так накрыло, мне лучше посидеть рядом.
— А как же врождённая брезгливость?
— Тоже мне зрелище, — хмыкнул Сарк, перетягивая предплечье жгутом, точно так же возникшим из воздуха, как шприц. — Похуже видали. Больно… будет, — «обнадёжил» он, крепко придерживая предплечье следователя и прицеливаясь иголкой.
— Без тебя знаю, коли давай!
Блондин пожал плечами и аккуратно ввёл шприц. Втянул немного тёмной венозной крови, растворившейся в густой синеве, после чего начал осторожно давить на поршень, пристально наблюдая, как столбик непрозрачной синей жидкости медленно уменьшается. Вопреки заявлению о «похуже видали» на сведённое болезненной судорогой лицо следователя он смотреть избегал.
— А теперь постарайся расслабиться. Буду облегчать твои страдания и заодно придерживать.
Аль послушно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Второй участник происходящего встал за его спиной, опустил руки на плечи и тоже прикрыл глаза.
Сторонний наблюдатель не заметил бы особой мучительности процедуры; синеглазого следователя не корёжила судорога, лицо не искажала болезненная гримаса, он вообще почти не шевелился. Разве что дышали оба тяжело, будто куда-то бежали, а не замерли неподвижно, да иногда синхронно вздрагивали и морщились, будто их било током, да левая рука беловолосого коротко дёргалась в ритме секундной стрелки старых настенных часов.
Странная немая сцена продолжалась, если верить всё тем же часам в вычурной деревянной раме, чуть меньше часа. После чего оба мужчины одновременно открыли глаза и синхронно принялись стирать с лиц капли пота.
— Убил бы, чем так мучиться, — слегка осипшим голосом проговорил Сарк, утираясь сотворённым полотенцем и протягивая товарищу ещё одно. Левая рука его продолжала иногда судорожно вздрагивать, что мужчину явно раздражало.
— И что тебя останавливает? — поинтересовался из кресла совершенно обессиленный синеглазый, явно через силу заставляя себя протянуть руку за полотенцем. Утёр лицо и обречённо уронил руки на колени: по его ощущениям все мышцы в организме превратились в вату и слушаться отказывались категорически.
— Во-первых, это слишком сложно, я не уверен, что получится. А во-вторых, с тобой как-то веселее, — со слабой, но довольной улыбкой блондин рухнул в своё кресло.
— М-да, не соскучишься, — вздохнул Карт.
— Так, сейчас я в душ, потом перекусим и ты расскажешь, что у тебя такое случилось, — безапелляционно заявил хозяин дома. Гость возражать не стал, только спросил разрешения также воспользоваться душем. Разрешение, конечно, получил, заодно получил и свежую рубашку с хозяйского плеча. Более щуплому и низкорослому следователю та была великовата, но зато на ней имелись в наличии все пуговицы.
Дом Сарка, конечно, не ограничивался одной комнатой. Это был вполне приличный небольшой особнячок с целым десятком комнат, но одинокому мужчине столько пространства было не нужно, вот он и оборудовал себе уютную холостяцкую каморку, кроме которой пользовался только ванной и кухней.
— Ну, рассказывай! — решительно потребовал Сарк, когда посвежевшие и приободрившиеся мужчины вернулись обратно в «берлогу» и откупорили бутылку вина. В качестве закуски имелась яичница из дюжины яиц — всех, что нашлись у хозяина в доме. Готовить что-то сложнее было попросту лень.
— Что рассказывать? — вяло поинтересовался расслабленно растекающийся по креслу Карт, покачивая в руке бокал. Тяжёлая рубиновая жидкость на фоне языков пламени в камине смотрелась потрясающе, и пребывающий на вершине блаженства следователь был полностью поглощён созерцанием. Непривычное состояние покоя, когда не нужно контролировать каждый взгляд, жест и эмоцию, доставляло непередаваемое наслаждение.
— Как ты дошёл до жизни такой, — хмыкнул хозяин дома, с любопытством наблюдая за поведением своего гостя.
— А, — тот поморщился. — Труп нашли. Труп, конечно, странный, и проблем с ним будет много. Но меня не из-за него понесло, а из-за той девочки, что его обнаружила. Видящая истину. Талантливая…
— Это ещё и девушка? — Сарк задумчиво, без намёка на сарказм или иронию, вскинул бровь.
— Девушка. У мастера Фарта ходит в ученицах и помощницах.
— Это многое объясняет, — хмыкнул блондин. — И что, всё настолько плохо?
— Ха! — мрачно проговорил следователь. — Ты видел, в каком состоянии я заявился? А я с ней поговорил два раза по пятнадцать минут. Второй раз не знаю, как сдержался. Еле до тебя добежал.
— М-да, — сочувственно вздохнул светловолосый. — Покажи мне эту девушку, вдруг придумаю, как вам помочь. Может, получится тебе какой-нибудь амулет смастерить. Или найти. Главное, чтобы не очень большой и не слишком странный, а то иногда такие компенсаторы попадаются!
— Почему нет? — вяло пожал плечами Карт. — Соберусь с силами, завтра вызову её на официальную дачу показаний, присоединишься, — он прикрыл глаза, кладя руку с бокалом на подлокотник и с удовольствием следя, как постепенно расслабляется тело. Медленными волнами, мышца за мышцей. Несколько лет он не испытывал этого чудесного ощущения. — Двадцать лет девчонке, опыта никакого, но талант… Не поверишь, того же Фарта терпеть легче. А эта на меня как первый раз глянула, так чуть не оглушила. Насквозь, в самую суть посмотрела. Перепугала до полусмерти. И, самое главное, страшно-то оно страшно, даже почти больно… но почему-то приятно. Вот уж где наркотик, а не твои зелья!
— Охотно поверю, и даже могу объяснить, почему тебе с ней труднее общаться. Фарт-то сознательно смотрит, как и все опытные люди. А она — на ощущениях, вот и ныряет целиком. Не удивлюсь, если ей такое погружение тоже не доставляет удовольствия. Вот же не было печали, — он покачал головой, переводя задумчивый взгляд на огонь. — А ты сам её посмотрел? А то, чем ветер не шутит, может, это именно та…
— Шутишь? — скривился Аль. — Говорю же, я от поверхностного-то взгляда голову теряю. Если я в неё вглядываться начну, тем более так глубоко, по всем струнам… И думать нечего, сорвусь! Вот если ты меня в этот момент подержишь…
— Иди ты, держать тебя в этот момент, — фыркнул Сарк. — Нашёл дурака! Могу только предложить погостить у меня немного. Если пообещаешь вести себя прилично, не дебоширить, баб не водить…
— Сарк, мне нужно чем-нибудь в тебя кинуть, или ты прекратишь пороть ерунду сам? — мученически вздохнул в своём кресле Аль.
— Не надо кидаться, я шучу. Главное, дом не разнеси, остальное я переживу. Ну, так что?
— Ты сейчас всерьёз предполагаешь, что я могу отказаться?
— Вдруг в тебе гордость взыграет? — пожал плечами Сарк.
— Какая гордость? — синеглазый поморщился. — Ты предлагаешь мне единственный шанс сохранить душевное равновесие, пусть даже за счёт возвращения к зельям! Спасибо.
— Всегда пожалуйста, обращайтесь ещё. Когда-нибудь я всё-таки извлеку из процесса общения с тобой пользу, и можно будет накатать пару десятков диссертаций на разные темы, — мечтательно прищурился блондин.
— Начинай, — пробормотал Карт и самым бессовестным образом заснул. Хозяин дома со вздохом поднялся с места, забрал из ослабевшей руки друга бокал. Подумав, залпом осушил, не пропадать же добру. Поставив добычу на журнальный столик, бросил взгляд на часы, порадовался, что следующий день — выходной, в том числе и у него, и завалился на диван.
Сон никак не шёл. Молодой талантливый творец из-под полуопущенных век разглядывал дремлющего в кресле гостя и вяло считал, по каким предметам и в каких количествах в самом деле можно написать отличные научные работы на основе этого забавного типа. А уж если всё-таки удастся посмотреть и, более того, разобраться, что это за девушка такая с истинным зрением…
Где-то на третьем десятке тем, связанных с его товарищем нечеловеческого происхождения, тянущих не то что на диссертацию — на небольшой труд чьей-то недлинной жизни — он и заснул.
— Оли, а если он не человек? — задумчиво поинтересовалась я, вяло ковыряясь в яичнице.
— Кто? — удивлённо уставилась на меня подруга. Она-то уже умяла и яичницу, и гренки, и сейчас сосредоточенно чистила крупный лиловый поль6.
— Ну, Аль…
— У, как тебя на нём заклинило, — она озадаченно покачала головой. — Я уже и забыла! Расслабься, позавтракай спокойно, потом подумаем об этом. Или по магазинам лучше пройдёмся, всё пользы больше, — мечтательно прижмурилась она. Оли в своём репертуаре. Ненадолго же хватило её любознательности и настойчивости.
— Не могу, — пожаловалась я. — Я, когда натыкаюсь на какую-нибудь интересную задачу, не могу переключиться. Только если совсем уж в тупик захожу, и никаких больше идей нет.
— А, это я помню. Тебе ещё в школе нравилось делать домашние задания, — хмыкнула она. — Наверное, потому что ты умная.
— А ты? — растерянно уточнила я.
— А я красивая! — безмятежно откликнулась подруга. — Ладно, коль уж всё так серьёзно, давай думать сейчас. Хочешь? — она предложила мне освобождённый от кожуры фрукт, я качнула головой. — Как хочешь. Так вот, возвращаясь к нашему приятелю. Почему ты задумалась о его нечеловеческой природе?
— У меня из головы не идёт вчерашнее гадание, — я вздохнула. — Да и не только оно. Понимаешь, он слишком необычный. Струны его души… он действительно больше похож на грозу, чем на человека. Во всяком случае, на тех уровнях, которые мне доступны. Так что я уже готова поверить в любую сказку! — смущённо хмыкнула я.
— Ничего предположить не могу, но знаю, где представлены все существующие варианты, — глаза Олеи загорелись. — У нас тут где-то была здоровенная четырёхтомная энциклопедия, «Мифы народов мира» называется. За сказками туда.
— А из настоящих живых существ? — с сомнением протянула я. Определение «здоровенная четырёхтомная» повергало в уныние, да и… мифология — это слишком.
— Ну, на речника7 он точно не похож. А всё остальное, моя дорогая, это уже легенды и «Мифы народов мира», — насмешливо фыркнула она. — Увы, никаких трудов, описывающих отличие реально существующих нелюдей от вымышленных, я не знаю. Не больно-то они показываются на глаза.
— Да уж, речник из него… Получается, либо плюнуть на всё это, либо читать сказки. Жутковато представить, что вот он, живой, ходит совсем рядом, но числится в энциклопедии мифов. Я понимаю, что такое порой случается, но всё равно — странно.
— Сама же сказала, готова в любую сказку поверить. Тем более ну не найдём мы его, и ладно. Надоест — бросим.
— Это да… Но почему-то проще поверить в сказку, если кто-то расскажет в духе «а я вот слышал, что там-то там-то». А в книге мифов… — я печально вздохнула.
— Нельзя быть такой занудной, — махнула на меня рукой Оли. — Относись к жизни проще. Подумаешь, окажется, что он — какая-нибудь редкая диковинка из дальних земель. Самое главное, ему об этом не сказать, — она хихикнула, видимо, представив. Разделить её веселья по данному вопросу я, увы, не могла. — Ладно. Предлагаю начать с демонов. Раз уж Аль — синеглазый демон, — хихикнула она.
— Пойдём уже, хватит рассуждать. Нас ждёт много сотен страниц мелким шрифтом, так что лучше начать сейчас. Раньше найдём что-нибудь интересное!
Астор уже в десятый раз перелистывал толстые плотные страницы, невидяще вглядываясь в отражения незнакомых людей. Он бы, наверное, мог найти что-нибудь интересное, если бы Карт Аль соизволил хотя бы примерно объяснить, что он желает найти в этих неизвестно чьих альбомах. Но тот в своей обычной манере прибежал, грохнул об стол талмудами, напутствовал словами «попробуй найти какие-нибудь зацепки» и точно так же унёсся в неизвестном направлении, не дав молодому помощнику следователя и слова пикнуть.
Карт Аль начинающему следователю не нравился. С первого-то взгляда симпатии не вызвал, а чем дальше, тем большую неприязнь испытывал юноша. Уже не возникало вопросов, куда девались все прежние напарники этого типа: выдержать его достаточно долгое для плодотворной совместной работы время было решительно невозможно. Ну, в самом деле, какое может быть нормальное общение, если Тор непрерывно чувствовал себя на сцене какого-то спектакля, где Аль придумал все роли и сюжет? И что бы ни делал молодой человек, всё это было спланировано заранее. Причём, поговорив с остальным коллегами (к слову, куда более интересными в общении людьми, каждый из которых успел в своё время поработать с «треклятым маньяком»), он выяснил, что такое же ощущение возникает абсолютно у всех.
Кроме того, старших товарищей, а с их подачи — и самого Тора, настораживало отсутствие у Аля хоть каких-то мелких слабостей, вредных привычек и душевных привязанностей. Ни друзей, ни любовниц, ни просто приятелей. Причём всё это с таким видом, будто именно такой жизни желал сам следователь всей душой, и любое посягательство на установившийся порядок воспринималось в штыки.
Раздумья на эту тему прервались неожиданно — в помещение влетел Аль. Старший следователь был странно не похож на себя: под глазами тени, по виду нечёсаные волосы небрежно стянуты в хвост, одежда мятая и пребывает в определённом беспорядке. Астор со злорадством отметил, что великий и ужасный Карт Аль не взял выходной, а проспал.
— Ну, как успехи? — деловито поинтересовался Карт, приземляясь на край стола. Эта его привычка уже почти даже не раздражала. Или точнее, просто потерялась на фоне всего остального.
— Честно говоря, никак, — вздохнул, пытаясь избавиться от посторонних мыслей и сосредоточиться, Тор. — Вы же так и не сказали, что именно я должен искать. А сам я, увы, не догадался, — удержаться от ехидства в последней фразе не удалось, но Аль этого, похоже, не заметил.
— Справлялся. Дай зелье, расскажу. Я из последних сил сдерживаюсь, имей совесть!
— Ты мне сейчас наркомана в стадии ломки напоминаешь, — вздохнул Сарк, открыл бар, дверца которого и без того была приоткрыта, и начал перебирать бутылки и бутылочки.
— Если хорошо зафиксированный наркоман не получит дозу, хуже будет только ему, — раздражённо парировал Аль. — Тебе хочется сделать ставки, кому не повезёт, если ты мне сейчас зелье не дашь?
— Не кипятись, я же не возражаю, сейчас всё будет. — Он придирчиво оглядел на просвет пузатый флакон без опознавательных знаков, до середины наполненный мутноватой ярко-зелёной жидкостью, и недовольно качнул головой. — Уже месяц стоит. Надо свежей купить.
— Да что твоей полыни сделается? Твори быстрее! И шприц мне дай.
— Можно и без шприца обойтись, ты не так плохо… — поймав бешеный взгляд гостя, блондин только пожал плечами. — Да пожалуйста, жалко что ли? Только колоть сам будешь! И отойди вон туда в уголок, не желаю наблюдать, как тебя корёжить будет.
— Ты маньяк своей работы, всё равно не удержишься, — усмехнулся гармоник, отчаявшись справиться с мелкими пуговицами и распахивая рубаху резким рывком.
— Сам такой, — огрызнулся блондин, набирая в невесть откуда извлечённый шприц жидкость из флакона. Под пристальным взглядом Сарка та начала неуклонно менять цвет, остановившись на тёмно-синем, напоминающем слегка разведённые чернила. Когда шприц был полон, флакон вернулся в бар. — Ну, что смотришь? Садись и руку давай.
— А как же «отойди в уголок»? — напомнил Карт, послушно опускаясь в кресло и протягивая руку.
— Я пошутил, — мрачно буркнул тот, плеснув товарищу на плечо из зелёного флакона. По комнате поплыл характерный резкий запах абсента. — Ты, во-первых, с таким тремором себе куда-нибудь не туда попадёшь. А во-вторых, если тебя так накрыло, мне лучше посидеть рядом.
— А как же врождённая брезгливость?
— Тоже мне зрелище, — хмыкнул Сарк, перетягивая предплечье жгутом, точно так же возникшим из воздуха, как шприц. — Похуже видали. Больно… будет, — «обнадёжил» он, крепко придерживая предплечье следователя и прицеливаясь иголкой.
— Без тебя знаю, коли давай!
Блондин пожал плечами и аккуратно ввёл шприц. Втянул немного тёмной венозной крови, растворившейся в густой синеве, после чего начал осторожно давить на поршень, пристально наблюдая, как столбик непрозрачной синей жидкости медленно уменьшается. Вопреки заявлению о «похуже видали» на сведённое болезненной судорогой лицо следователя он смотреть избегал.
— А теперь постарайся расслабиться. Буду облегчать твои страдания и заодно придерживать.
Аль послушно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Второй участник происходящего встал за его спиной, опустил руки на плечи и тоже прикрыл глаза.
Сторонний наблюдатель не заметил бы особой мучительности процедуры; синеглазого следователя не корёжила судорога, лицо не искажала болезненная гримаса, он вообще почти не шевелился. Разве что дышали оба тяжело, будто куда-то бежали, а не замерли неподвижно, да иногда синхронно вздрагивали и морщились, будто их било током, да левая рука беловолосого коротко дёргалась в ритме секундной стрелки старых настенных часов.
Странная немая сцена продолжалась, если верить всё тем же часам в вычурной деревянной раме, чуть меньше часа. После чего оба мужчины одновременно открыли глаза и синхронно принялись стирать с лиц капли пота.
— Убил бы, чем так мучиться, — слегка осипшим голосом проговорил Сарк, утираясь сотворённым полотенцем и протягивая товарищу ещё одно. Левая рука его продолжала иногда судорожно вздрагивать, что мужчину явно раздражало.
— И что тебя останавливает? — поинтересовался из кресла совершенно обессиленный синеглазый, явно через силу заставляя себя протянуть руку за полотенцем. Утёр лицо и обречённо уронил руки на колени: по его ощущениям все мышцы в организме превратились в вату и слушаться отказывались категорически.
— Во-первых, это слишком сложно, я не уверен, что получится. А во-вторых, с тобой как-то веселее, — со слабой, но довольной улыбкой блондин рухнул в своё кресло.
— М-да, не соскучишься, — вздохнул Карт.
— Так, сейчас я в душ, потом перекусим и ты расскажешь, что у тебя такое случилось, — безапелляционно заявил хозяин дома. Гость возражать не стал, только спросил разрешения также воспользоваться душем. Разрешение, конечно, получил, заодно получил и свежую рубашку с хозяйского плеча. Более щуплому и низкорослому следователю та была великовата, но зато на ней имелись в наличии все пуговицы.
Дом Сарка, конечно, не ограничивался одной комнатой. Это был вполне приличный небольшой особнячок с целым десятком комнат, но одинокому мужчине столько пространства было не нужно, вот он и оборудовал себе уютную холостяцкую каморку, кроме которой пользовался только ванной и кухней.
— Ну, рассказывай! — решительно потребовал Сарк, когда посвежевшие и приободрившиеся мужчины вернулись обратно в «берлогу» и откупорили бутылку вина. В качестве закуски имелась яичница из дюжины яиц — всех, что нашлись у хозяина в доме. Готовить что-то сложнее было попросту лень.
— Что рассказывать? — вяло поинтересовался расслабленно растекающийся по креслу Карт, покачивая в руке бокал. Тяжёлая рубиновая жидкость на фоне языков пламени в камине смотрелась потрясающе, и пребывающий на вершине блаженства следователь был полностью поглощён созерцанием. Непривычное состояние покоя, когда не нужно контролировать каждый взгляд, жест и эмоцию, доставляло непередаваемое наслаждение.
— Как ты дошёл до жизни такой, — хмыкнул хозяин дома, с любопытством наблюдая за поведением своего гостя.
— А, — тот поморщился. — Труп нашли. Труп, конечно, странный, и проблем с ним будет много. Но меня не из-за него понесло, а из-за той девочки, что его обнаружила. Видящая истину. Талантливая…
— Это ещё и девушка? — Сарк задумчиво, без намёка на сарказм или иронию, вскинул бровь.
— Девушка. У мастера Фарта ходит в ученицах и помощницах.
— Это многое объясняет, — хмыкнул блондин. — И что, всё настолько плохо?
— Ха! — мрачно проговорил следователь. — Ты видел, в каком состоянии я заявился? А я с ней поговорил два раза по пятнадцать минут. Второй раз не знаю, как сдержался. Еле до тебя добежал.
— М-да, — сочувственно вздохнул светловолосый. — Покажи мне эту девушку, вдруг придумаю, как вам помочь. Может, получится тебе какой-нибудь амулет смастерить. Или найти. Главное, чтобы не очень большой и не слишком странный, а то иногда такие компенсаторы попадаются!
— Почему нет? — вяло пожал плечами Карт. — Соберусь с силами, завтра вызову её на официальную дачу показаний, присоединишься, — он прикрыл глаза, кладя руку с бокалом на подлокотник и с удовольствием следя, как постепенно расслабляется тело. Медленными волнами, мышца за мышцей. Несколько лет он не испытывал этого чудесного ощущения. — Двадцать лет девчонке, опыта никакого, но талант… Не поверишь, того же Фарта терпеть легче. А эта на меня как первый раз глянула, так чуть не оглушила. Насквозь, в самую суть посмотрела. Перепугала до полусмерти. И, самое главное, страшно-то оно страшно, даже почти больно… но почему-то приятно. Вот уж где наркотик, а не твои зелья!
— Охотно поверю, и даже могу объяснить, почему тебе с ней труднее общаться. Фарт-то сознательно смотрит, как и все опытные люди. А она — на ощущениях, вот и ныряет целиком. Не удивлюсь, если ей такое погружение тоже не доставляет удовольствия. Вот же не было печали, — он покачал головой, переводя задумчивый взгляд на огонь. — А ты сам её посмотрел? А то, чем ветер не шутит, может, это именно та…
— Шутишь? — скривился Аль. — Говорю же, я от поверхностного-то взгляда голову теряю. Если я в неё вглядываться начну, тем более так глубоко, по всем струнам… И думать нечего, сорвусь! Вот если ты меня в этот момент подержишь…
— Иди ты, держать тебя в этот момент, — фыркнул Сарк. — Нашёл дурака! Могу только предложить погостить у меня немного. Если пообещаешь вести себя прилично, не дебоширить, баб не водить…
— Сарк, мне нужно чем-нибудь в тебя кинуть, или ты прекратишь пороть ерунду сам? — мученически вздохнул в своём кресле Аль.
— Не надо кидаться, я шучу. Главное, дом не разнеси, остальное я переживу. Ну, так что?
— Ты сейчас всерьёз предполагаешь, что я могу отказаться?
— Вдруг в тебе гордость взыграет? — пожал плечами Сарк.
— Какая гордость? — синеглазый поморщился. — Ты предлагаешь мне единственный шанс сохранить душевное равновесие, пусть даже за счёт возвращения к зельям! Спасибо.
— Всегда пожалуйста, обращайтесь ещё. Когда-нибудь я всё-таки извлеку из процесса общения с тобой пользу, и можно будет накатать пару десятков диссертаций на разные темы, — мечтательно прищурился блондин.
— Начинай, — пробормотал Карт и самым бессовестным образом заснул. Хозяин дома со вздохом поднялся с места, забрал из ослабевшей руки друга бокал. Подумав, залпом осушил, не пропадать же добру. Поставив добычу на журнальный столик, бросил взгляд на часы, порадовался, что следующий день — выходной, в том числе и у него, и завалился на диван.
Сон никак не шёл. Молодой талантливый творец из-под полуопущенных век разглядывал дремлющего в кресле гостя и вяло считал, по каким предметам и в каких количествах в самом деле можно написать отличные научные работы на основе этого забавного типа. А уж если всё-таки удастся посмотреть и, более того, разобраться, что это за девушка такая с истинным зрением…
Где-то на третьем десятке тем, связанных с его товарищем нечеловеческого происхождения, тянущих не то что на диссертацию — на небольшой труд чьей-то недлинной жизни — он и заснул.
***
— Оли, а если он не человек? — задумчиво поинтересовалась я, вяло ковыряясь в яичнице.
— Кто? — удивлённо уставилась на меня подруга. Она-то уже умяла и яичницу, и гренки, и сейчас сосредоточенно чистила крупный лиловый поль6.
— Ну, Аль…
— У, как тебя на нём заклинило, — она озадаченно покачала головой. — Я уже и забыла! Расслабься, позавтракай спокойно, потом подумаем об этом. Или по магазинам лучше пройдёмся, всё пользы больше, — мечтательно прижмурилась она. Оли в своём репертуаре. Ненадолго же хватило её любознательности и настойчивости.
— Не могу, — пожаловалась я. — Я, когда натыкаюсь на какую-нибудь интересную задачу, не могу переключиться. Только если совсем уж в тупик захожу, и никаких больше идей нет.
— А, это я помню. Тебе ещё в школе нравилось делать домашние задания, — хмыкнула она. — Наверное, потому что ты умная.
— А ты? — растерянно уточнила я.
— А я красивая! — безмятежно откликнулась подруга. — Ладно, коль уж всё так серьёзно, давай думать сейчас. Хочешь? — она предложила мне освобождённый от кожуры фрукт, я качнула головой. — Как хочешь. Так вот, возвращаясь к нашему приятелю. Почему ты задумалась о его нечеловеческой природе?
— У меня из головы не идёт вчерашнее гадание, — я вздохнула. — Да и не только оно. Понимаешь, он слишком необычный. Струны его души… он действительно больше похож на грозу, чем на человека. Во всяком случае, на тех уровнях, которые мне доступны. Так что я уже готова поверить в любую сказку! — смущённо хмыкнула я.
— Ничего предположить не могу, но знаю, где представлены все существующие варианты, — глаза Олеи загорелись. — У нас тут где-то была здоровенная четырёхтомная энциклопедия, «Мифы народов мира» называется. За сказками туда.
— А из настоящих живых существ? — с сомнением протянула я. Определение «здоровенная четырёхтомная» повергало в уныние, да и… мифология — это слишком.
— Ну, на речника7 он точно не похож. А всё остальное, моя дорогая, это уже легенды и «Мифы народов мира», — насмешливо фыркнула она. — Увы, никаких трудов, описывающих отличие реально существующих нелюдей от вымышленных, я не знаю. Не больно-то они показываются на глаза.
— Да уж, речник из него… Получается, либо плюнуть на всё это, либо читать сказки. Жутковато представить, что вот он, живой, ходит совсем рядом, но числится в энциклопедии мифов. Я понимаю, что такое порой случается, но всё равно — странно.
— Сама же сказала, готова в любую сказку поверить. Тем более ну не найдём мы его, и ладно. Надоест — бросим.
— Это да… Но почему-то проще поверить в сказку, если кто-то расскажет в духе «а я вот слышал, что там-то там-то». А в книге мифов… — я печально вздохнула.
— Нельзя быть такой занудной, — махнула на меня рукой Оли. — Относись к жизни проще. Подумаешь, окажется, что он — какая-нибудь редкая диковинка из дальних земель. Самое главное, ему об этом не сказать, — она хихикнула, видимо, представив. Разделить её веселья по данному вопросу я, увы, не могла. — Ладно. Предлагаю начать с демонов. Раз уж Аль — синеглазый демон, — хихикнула она.
— Пойдём уже, хватит рассуждать. Нас ждёт много сотен страниц мелким шрифтом, так что лучше начать сейчас. Раньше найдём что-нибудь интересное!
***
Астор уже в десятый раз перелистывал толстые плотные страницы, невидяще вглядываясь в отражения незнакомых людей. Он бы, наверное, мог найти что-нибудь интересное, если бы Карт Аль соизволил хотя бы примерно объяснить, что он желает найти в этих неизвестно чьих альбомах. Но тот в своей обычной манере прибежал, грохнул об стол талмудами, напутствовал словами «попробуй найти какие-нибудь зацепки» и точно так же унёсся в неизвестном направлении, не дав молодому помощнику следователя и слова пикнуть.
Карт Аль начинающему следователю не нравился. С первого-то взгляда симпатии не вызвал, а чем дальше, тем большую неприязнь испытывал юноша. Уже не возникало вопросов, куда девались все прежние напарники этого типа: выдержать его достаточно долгое для плодотворной совместной работы время было решительно невозможно. Ну, в самом деле, какое может быть нормальное общение, если Тор непрерывно чувствовал себя на сцене какого-то спектакля, где Аль придумал все роли и сюжет? И что бы ни делал молодой человек, всё это было спланировано заранее. Причём, поговорив с остальным коллегами (к слову, куда более интересными в общении людьми, каждый из которых успел в своё время поработать с «треклятым маньяком»), он выяснил, что такое же ощущение возникает абсолютно у всех.
Кроме того, старших товарищей, а с их подачи — и самого Тора, настораживало отсутствие у Аля хоть каких-то мелких слабостей, вредных привычек и душевных привязанностей. Ни друзей, ни любовниц, ни просто приятелей. Причём всё это с таким видом, будто именно такой жизни желал сам следователь всей душой, и любое посягательство на установившийся порядок воспринималось в штыки.
Раздумья на эту тему прервались неожиданно — в помещение влетел Аль. Старший следователь был странно не похож на себя: под глазами тени, по виду нечёсаные волосы небрежно стянуты в хвост, одежда мятая и пребывает в определённом беспорядке. Астор со злорадством отметил, что великий и ужасный Карт Аль не взял выходной, а проспал.
— Ну, как успехи? — деловито поинтересовался Карт, приземляясь на край стола. Эта его привычка уже почти даже не раздражала. Или точнее, просто потерялась на фоне всего остального.
— Честно говоря, никак, — вздохнул, пытаясь избавиться от посторонних мыслей и сосредоточиться, Тор. — Вы же так и не сказали, что именно я должен искать. А сам я, увы, не догадался, — удержаться от ехидства в последней фразе не удалось, но Аль этого, похоже, не заметил.
