По краю сознания скользнула мысль о том, что «полно» в их случае имеет сроки, но он их отмел.
Сделка есть сделка. Всегда можно передоговориться.
Эрфарин пришла на кухню и принялась порхать между столом и шкафами.
Они опять не воспользовались светом. Они о нем и не помнили. Они достаточно хорошо ориентировались во мраке, а теперь он и вовсе казался уютным.
Эрфарин и вовсе думала о том, что вечная ночь, что существует на территории Фатеаса, – прекрасное явление. Ей отчего-то совсем не хотелось, чтобы день их прерывал. Не хотелось, чтобы свет показывал их друг другу отчетливее. Чтобы он убирал все эти тени.
Полумрак дарил возможность ощущать сильнее, ориентироваться не только на глаза, а доверять всем чувствам сразу. Хотя глаза… Дархад смотрел на нее. Она это ощущала. Его глаза – сердце Ночи и Ночь – он сам. Ее личная тьма.
Боги, как же хорошо.
Она заварила чай, растолкла ирфанский перец, добавила его, апельсин и потертый горький шоколад. И пододвинула исходящую паром и очень приятным ароматом чашку Дархаду.
Она ведь и правда обещала ему чай.
Мастер Ночи попробовал.
– Вкусно.
– Его пьют на самом жарком юге. Он прибавляет сил, укрепляет тело и, если переборщить с перцем, прогревает так, что солнце потом не кажется горячим.
Дархад подумал, что передоговориться точно придется.
Ему жизненно необходимо, чтобы эта женщина готовила в его доме что-нибудь вот такое среди ночи. Хотя время суток неважно.
Важна только она.
Он со звоном отставил чашку, преодолел расстояние и поцеловал ее с неистовостью, с жадностью, с одержимостью. Источником его жажды была она, и только она была способна справиться с этим чудовищным чувством.
Эрфарин глухо застонала и откликнулась всем существом. Он подхватил ее, она оплела его руками и ногами, отвечая тем же голодом, из-за которого она принялась кусаться и оставлять на нем уже свои следы.
Они стремительно слились, как сливаются магии Ночи и Дня, когда достигают идеального баланса.
И внутренний жар вырвался наружу раскаленными прикосновениями, стоном и шепотом. И вся суть сосредоточилась именно в этом, в том, что они могли разъединиться лишь на пару минут, лишь на какие-то доли секунды, а потом сдерживаться оказывалось невозможно. Оба поняли это сейчас, и оба сдались инстинктам, природе и магии.
Радость, перераставшая в ликование, плавила нервы и сознание. И разум отступил, отдав все чувствам и эмоциям. И они бушевали, полыхали и давали сил больше, чем любые эликсиры, позволяя испить наслаждение до самого конца…
Приходить в себя категорически не хотелось, но артефакт связи выдавал настойчивую переливчатую трель.
Эрфарин неохотно ответила, но глаза так и не открыла.
– Сестрица? – донесся голос младшей сестры. – А почему нет визуального образа? Артефакт сломался?
– Ничего не сломалось, говори так.
– Ты что-то скрываешь от меня? – тут же напряглась Ивьен.
Эрфарин заставила себя сосредоточиться, приподняла голову над подушкой (она с трудом помнила, как они вернулись в спальню, но отлично помнила, что именно они здесь вытворяли – поэтому никакого визуального образа!). Она глянула на Дархада. Мастер Ночи потирал лицо и зевал, неторопливо просыпаясь.
Боги, сколько времени? Который час?
А день? А год?..
– Да, скрываю.
– Хмм…
– Ивьен, что ты хотела?
Эрфарин тут же легко ударила по руке супруга, пока та самая рука не добралась до чувствительных мест и голос не начал ее подводить. Мастер Ночи хмыкнул жене на ухо, прижал к себе и все равно немного потрогал и там, и здесь. Почти без провокаций.
Девушка уткнулась лицом в подушку и шумно в нее выдохнула. Бороться было выше ее сил, но она все равно боролась. В самом деле, иначе у нее появится дикая ненормальная зависимость от этих крепких рук.
Хотя… она столько раз ими тайком любовалась, а теперь хорошо их изучила и прекрасно на себе прочувствовала. Мысль о том, что в этих самых руках заключена неимоверная сила, способная ковать энергию, но при этом с ней они обращались самым нежным образом, заставляла внутренне мурлыкать.
Впрочем, Эрфарин теперь почти не контролировала эту часть кошачьей ипостаси, поэтому вслух она все-таки проявлялась. Дархад утверждал, что ему очень нравится. Девушка решила, что вполне может не сдерживаться.
– Сестрица Хатеона… – тем временем успела напомнить о себе Ивьен.
Сосредоточиться на ком-то, даже на родной сестре, оказалось неимоверно трудно, учитывая, что Дархад упорно лез к жене с поцелуями. И все, что хотела Эрфарин, – это отвечать ему со всей искренностью.
– Ты опять подралась?!
– Нет, но, возможно, еще подерусь. Она вдруг заявила, что подаст на меня в суд за случившееся.
Девушка отстранилась от мужа и встревоженно нахмурилась.
– И говорит, что Хатеон уже вот-вот приедет в Академию и будет разговаривать с проректором. И они это просто так не оставят, – завершила свой короткий рассказ младшенькая.
– Что-то поздно они очнулись, – добавил от себя Дархад.
Ивьен многозначительно примолкла, явно удивленная вмешательством в разговор третьего лица.
– Айис Форгаз?
– Он самый.
Секунд на пять повисла тишина.
– Вот оно как… я помешала? – неожиданно игривым тоном спросила Ивьен. Ей совсем не трудно было сопоставить всю странность ситуации.
– Не сильно, – лениво отозвался Мастер Ночи.
– Все успели, значит, – довольно заявила молодая девушка.
– Ивьен! – с осуждением воскликнула Эрфарин.
– Да-да, сделаем вид, что я маленькая и ничего не понимаю.
– Мне нравится твоя сестра, – решительно заявил Дархад, весело глядя на жену. – Она бы подружилась с моими младшими.
Эрфарин выразительно закатила глаза. Не хватало им такого объединения. Что они потом будут делать с табуном младших сестричек, которые лишь на первый взгляд кажутся невинными?
Одна Дакина чего стоит со своим стальным и пробирающим до костей взглядом.
Хотя с Ивьен, может быть, они бы действительно сошлись…
– Что говорит Академия по поводу вашего столкновения? – спросил Мастер Ночи.
– Что мы обе виноваты, да к тому же серьезных последствий наша схватка не имела, поэтому повода для судебного разбирательства нет. Но эта пустоголовая кричит, что они все сделают, лишь бы я понесла самое суровое наказание от закона, – быстро ответила Ивьен.
– Я поняла тебя, я скоро буду, – сказала Эрфарин, стараясь выпутаться из простыни.
– Погоди, сестрица, я тут не просто так знания получаю. У меня есть достойный ответ нашим с тобой врагам. Она же мне письма продолжала слать. Красивые такие, с угрозами.
– Ты тоже их получала? – занервничала девушка и затравленно посмотрела на Дархада.
Мужчина ответил ей уверенным взглядом.
Таким тоном, как у младшей Рамхеа, не рассуждают о том, что до смерти пугает.
– Конечно, – фыркнула Ивьен. – Но полагаю, что на твое имя их приходило раз в пять больше, поэтому я особо тебя с ними не тревожила.
– Почему ты раньше не рассказала?
– Потому что те, у кого духу не хватает свое имя в конце проставить, явно не достойны, чтобы я их боялась.
– Она прелесть, – пробормотал еле слышно Дархад.
– Я ведь права, айис Форгаз?
– Безусловно.
– Так вот, – крайне удовлетворенно продолжила младшая Рамхеа, радуясь такой поддержке. – Сестрица Хатеона мало того что хребта не имеет, так еще глупа настолько, что умудрялась своей магией письма запечатывать, чтобы те точно оказались у меня и ничто их не могло испортить. Я потрудилась и обозначила остатки ее энергии на письмах. И так как это прямое доказательство ее причастности, то их даже в суде примут. И у них не получится сделать из меня злодейку.
– Боги Дня и Ночи, моя сестра всегда такой была? – заметалась Эрфарин.
– Айиса Рамхеа, мне кажется, или вы во всем разобрались сами и просто хотите похвастать своими успехами? – с явно слышимой иронией в голосе спросил Дархад.
– Не без этого, только вот, – Ивьен немного замялась, – думаю, что Хатеона окончательно взбесит эта ситуация. И я больше боюсь, что после этого он вновь нацелится на тебя, старшенькая.
– Ивьен, – вновь обратился к молодой девушке Дархад, – обратись к руководству Академии и скажи, что кто бы сейчас ни хотел говорить с тобой, ты без совершеннолетнего представителя своей семьи не будешь ни с кем общаться.
– Да, хорошо, – без всяких возражений послушалась молодая девушка.
Артефакт погас.
– Прости. Вместе со мной к тебе ползут все проблемы моей семьи, – с очень виноватым видом взглянула на мужа Эрфарин.
– Я с тебя стребую компенсацию. – Он поцеловал ее в плечо и направился в ванную комнату.
Девушка слабо улыбнулась, проводив его взглядом.
Вопреки всему, ее мучило дурное предчувствие. Словно бы, сколько врагов ни было побеждено, появлялись новые. А те, кто до сих пор остался безнаказанным, находили все новые способы для удара. И удары попадали в цель.
Она так надеялась, что череда неудач и проигрышей прервется, что удастся свободно вздохнуть, но судьба раз за разом показывала, что основные сражения еще впереди. И требовала прикладывать все больше усилий каждый раз.
Эрфарин упрямо тряхнула головой. Она не имела права сдаваться ни тогда, когда все это только началось, ни тем более сейчас, когда несколько побед у нее все же имелось.
Девушка направилась в свою комнату: ей тоже нужно было быстрее собираться.
Благодарю всех, кто читает и кто присоединяется к истории!
Академия магического правоохранения имени Андрада Пятого встречала их привычной для таких мест суетой. К тому же, кажется, какие-то студенты как раз прошли экзамен, поэтому, разбившись на группки, бурно обсуждали все волнительные моменты.
Дархаду и Эрфарин удалось застать буквально последние минуты перед рассветом, благодаря чему они спокойно прошли по коридорам учебного заведения. Не пришлось выискивать тропы, как бы избежать солнечных лучей.
– Думаю, что теперь рассвет и закат для тебя почти не опасны, – тихим голосом произнесла Эрфарин. – Нужно будет попробовать.
Мастер ночи прислушивался к ощущениям. Энергия Фатеаса, которую он поглощал и обращал в собственную силу, действительно стала спокойнее. Может быть, под полуденное солнце ему и не выйти, но первые его отсветы действительно могли быть уже неопасны.
Даже жаль, что их с женой прервали… За сегодняшний день они бы могли как следует наверстать упущенное.
Они добрались до нужного этажа и открыли первую дверь. Знакомая девушка-секретарь лишь приподняла голову, окинула вошедших взглядом и вернулась к своей работе. Кабинет проректора оказался распахнут, а внутри помимо него находились два человека, сидевших за приставленным к столу хозяина кабинета столом.
Эрфарин едва коснулась взглядом Хатеона. В любой другой раз она бы всматривалась в него куда пристальнее, пыталась бы за ним следить, следуя инстинктам напуганного зверька. Но теперь он был ей неинтересен, его сестра – тем более. Весь их лоск и богатство, которые открыто демонстрировали оба, не впечатляли совсем. Поэтому она поспешила к Ивьен и села рядом с младшей, тепло ей улыбнувшись.
Дархад сел по другую сторону от ученицы Академии и, несмотря на всю расслабленность позы, произвел неизгладимое впечатление барьера, несокрушимой стены и абсолютного перевеса на чаше весов между сторонами.
– Давайте постараемся все решить миром, – высказался проректор, как следует разглядев собравшихся. – И я настоятельно прошу вас завершить какие-либо конфликты и не допускать их в будущем. Это не идет на пользу учебе. И это не идет на пользу нашему заведению. В противном случае мы будем вынуждены принять меры…
– Пусть тогда просит прощения! – выкрикнула сестра Хатеона.
Ивьен изобразила губами очень неприличное слово, тем самым выразив мнение на счет такого заявления.
– Брат, с ними невозможно говорить. Пусть разбирается суд.
– И пусть, – наклонилась вперед Ивьен и тут же положила перед собой пачку писем. – Посмотрим, как ему это понравится.
Ее оппонентка вспыхнула, метнула взгляд в сторону проректора и брата, потом уставилась в пол. Хатеон прожигал родственницу взглядом в ответ и нервно потирал пальцы, унизанные дорогими кольцами.
Конечно, он себе не позволял таких промашек.
– Лучше вам оставить эту затею с судом, – посоветовал им Дархад, быстро проглядев письма, что выложила Ивьен, – иначе мы ответим встречным иском. Схватка между ученицами – это одно, а угрозы, тем более в такой форме, тем более с четко описанным способом расправы – это повод привлечения вашей сестры к серьезной статье.
– И не только, – неожиданно добавила Эрфарин, – но и к проверке в лечебнице для душевнобольных. Склонность к агрессии, откровенное наслаждение жестокостью… Как вы думаете, после такого освидетельствования она сможет построить достойную карьеру хоть бы в какой-нибудь области?
Хатеон рывком вскинулся так, что его стул чуть не упал на пол. Тонкие губы как-то по-звериному приподнялись, неприятно исказив его лицо.
– Повтори!
Эрфарин посмотрела на своего врага. Он действительно был силен и влиятелен, и у него действительно были собственные козыри. Но… заглушающий мысли страх ушел. И она вдруг поняла, что способна воспринимать его не как катастрофу, способную разрушить те крохи жизни, что у нее еще остались, а просто как проблему.
Проблема не пугала. Проблему всегда можно решить. Он больше не тот, кто явился на территорию ее дома с правом хозяина, не тот, кто заставил ее стоять за барьером и бояться сделать шаг с крыльца родового особняка, не тот, кто владел ситуацией.
Главное все как следует обдумать.
И так как мысли теперь пришли в спокойствие, Эрфарин придумала решение:
– Лечебница, Хатеон. Такое специальное учреждение, где разбираются в том числе и со странными склонностями. Включая нервные припадки. Возможно, тебе тоже стоит поговорить с врачами. Ты излишне несдержан. Я наблюдаю это не в первый раз. Это путь к аневризме сосудов головного мозга…
Хатеон, побагровев, смотрел на девушку с ненавистью.
– Хочешь выставить мою сестру сумасшедшей?
– Диагноз будут ставить врачи, – холодно отозвалась Эрфарин.
Противник шумно выдохнул. Его сестра сохраняла молчание, кидала гневные взгляды исподлобья, но не более того. Ивьен поглядывала на нее издевательски-сочувствующе.
– Хороший щит, Эрфарин, – произнес Хатеон. Потом перевел тяжелый взгляд на Мастера Ночи. – И из-за него тебе удобно скалить зубы.
– Выбирай тон, когда говоришь с моей женой. Иначе тебе скалить точно будет нечего, – мгновенно ответил Дархад.
– Никаких схваток на территории Академии, – напомнил проректор.
Мастер Ночи едва заметно кивнул. В крайнем случае, он выволочет этого урода за границу Академии, и там уже ему помогут только Боги. Стража не успеет.
– Айис Грисель, – обратился проректор и к другой стороне, – письма… это действительно существенное доказательство. Более того, пусть ваша сестра и несовершеннолетняя, это не убережет ее от последствий. Она попадает под более мягкие статьи законов, но все равно понесет ответственность. Подумайте, нужно ли вашей семье такое клеймо.
Сделка есть сделка. Всегда можно передоговориться.
Эрфарин пришла на кухню и принялась порхать между столом и шкафами.
Они опять не воспользовались светом. Они о нем и не помнили. Они достаточно хорошо ориентировались во мраке, а теперь он и вовсе казался уютным.
Эрфарин и вовсе думала о том, что вечная ночь, что существует на территории Фатеаса, – прекрасное явление. Ей отчего-то совсем не хотелось, чтобы день их прерывал. Не хотелось, чтобы свет показывал их друг другу отчетливее. Чтобы он убирал все эти тени.
Полумрак дарил возможность ощущать сильнее, ориентироваться не только на глаза, а доверять всем чувствам сразу. Хотя глаза… Дархад смотрел на нее. Она это ощущала. Его глаза – сердце Ночи и Ночь – он сам. Ее личная тьма.
Боги, как же хорошо.
Она заварила чай, растолкла ирфанский перец, добавила его, апельсин и потертый горький шоколад. И пододвинула исходящую паром и очень приятным ароматом чашку Дархаду.
Она ведь и правда обещала ему чай.
Мастер Ночи попробовал.
– Вкусно.
– Его пьют на самом жарком юге. Он прибавляет сил, укрепляет тело и, если переборщить с перцем, прогревает так, что солнце потом не кажется горячим.
Дархад подумал, что передоговориться точно придется.
Ему жизненно необходимо, чтобы эта женщина готовила в его доме что-нибудь вот такое среди ночи. Хотя время суток неважно.
Важна только она.
Он со звоном отставил чашку, преодолел расстояние и поцеловал ее с неистовостью, с жадностью, с одержимостью. Источником его жажды была она, и только она была способна справиться с этим чудовищным чувством.
Эрфарин глухо застонала и откликнулась всем существом. Он подхватил ее, она оплела его руками и ногами, отвечая тем же голодом, из-за которого она принялась кусаться и оставлять на нем уже свои следы.
Они стремительно слились, как сливаются магии Ночи и Дня, когда достигают идеального баланса.
И внутренний жар вырвался наружу раскаленными прикосновениями, стоном и шепотом. И вся суть сосредоточилась именно в этом, в том, что они могли разъединиться лишь на пару минут, лишь на какие-то доли секунды, а потом сдерживаться оказывалось невозможно. Оба поняли это сейчас, и оба сдались инстинктам, природе и магии.
Радость, перераставшая в ликование, плавила нервы и сознание. И разум отступил, отдав все чувствам и эмоциям. И они бушевали, полыхали и давали сил больше, чем любые эликсиры, позволяя испить наслаждение до самого конца…
Приходить в себя категорически не хотелось, но артефакт связи выдавал настойчивую переливчатую трель.
Эрфарин неохотно ответила, но глаза так и не открыла.
– Сестрица? – донесся голос младшей сестры. – А почему нет визуального образа? Артефакт сломался?
– Ничего не сломалось, говори так.
– Ты что-то скрываешь от меня? – тут же напряглась Ивьен.
Эрфарин заставила себя сосредоточиться, приподняла голову над подушкой (она с трудом помнила, как они вернулись в спальню, но отлично помнила, что именно они здесь вытворяли – поэтому никакого визуального образа!). Она глянула на Дархада. Мастер Ночи потирал лицо и зевал, неторопливо просыпаясь.
Боги, сколько времени? Который час?
А день? А год?..
– Да, скрываю.
– Хмм…
– Ивьен, что ты хотела?
Эрфарин тут же легко ударила по руке супруга, пока та самая рука не добралась до чувствительных мест и голос не начал ее подводить. Мастер Ночи хмыкнул жене на ухо, прижал к себе и все равно немного потрогал и там, и здесь. Почти без провокаций.
Девушка уткнулась лицом в подушку и шумно в нее выдохнула. Бороться было выше ее сил, но она все равно боролась. В самом деле, иначе у нее появится дикая ненормальная зависимость от этих крепких рук.
Хотя… она столько раз ими тайком любовалась, а теперь хорошо их изучила и прекрасно на себе прочувствовала. Мысль о том, что в этих самых руках заключена неимоверная сила, способная ковать энергию, но при этом с ней они обращались самым нежным образом, заставляла внутренне мурлыкать.
Впрочем, Эрфарин теперь почти не контролировала эту часть кошачьей ипостаси, поэтому вслух она все-таки проявлялась. Дархад утверждал, что ему очень нравится. Девушка решила, что вполне может не сдерживаться.
– Сестрица Хатеона… – тем временем успела напомнить о себе Ивьен.
Сосредоточиться на ком-то, даже на родной сестре, оказалось неимоверно трудно, учитывая, что Дархад упорно лез к жене с поцелуями. И все, что хотела Эрфарин, – это отвечать ему со всей искренностью.
– Ты опять подралась?!
– Нет, но, возможно, еще подерусь. Она вдруг заявила, что подаст на меня в суд за случившееся.
Девушка отстранилась от мужа и встревоженно нахмурилась.
– И говорит, что Хатеон уже вот-вот приедет в Академию и будет разговаривать с проректором. И они это просто так не оставят, – завершила свой короткий рассказ младшенькая.
– Что-то поздно они очнулись, – добавил от себя Дархад.
Ивьен многозначительно примолкла, явно удивленная вмешательством в разговор третьего лица.
– Айис Форгаз?
– Он самый.
Секунд на пять повисла тишина.
– Вот оно как… я помешала? – неожиданно игривым тоном спросила Ивьен. Ей совсем не трудно было сопоставить всю странность ситуации.
– Не сильно, – лениво отозвался Мастер Ночи.
– Все успели, значит, – довольно заявила молодая девушка.
– Ивьен! – с осуждением воскликнула Эрфарин.
– Да-да, сделаем вид, что я маленькая и ничего не понимаю.
– Мне нравится твоя сестра, – решительно заявил Дархад, весело глядя на жену. – Она бы подружилась с моими младшими.
Эрфарин выразительно закатила глаза. Не хватало им такого объединения. Что они потом будут делать с табуном младших сестричек, которые лишь на первый взгляд кажутся невинными?
Одна Дакина чего стоит со своим стальным и пробирающим до костей взглядом.
Хотя с Ивьен, может быть, они бы действительно сошлись…
– Что говорит Академия по поводу вашего столкновения? – спросил Мастер Ночи.
– Что мы обе виноваты, да к тому же серьезных последствий наша схватка не имела, поэтому повода для судебного разбирательства нет. Но эта пустоголовая кричит, что они все сделают, лишь бы я понесла самое суровое наказание от закона, – быстро ответила Ивьен.
– Я поняла тебя, я скоро буду, – сказала Эрфарин, стараясь выпутаться из простыни.
– Погоди, сестрица, я тут не просто так знания получаю. У меня есть достойный ответ нашим с тобой врагам. Она же мне письма продолжала слать. Красивые такие, с угрозами.
– Ты тоже их получала? – занервничала девушка и затравленно посмотрела на Дархада.
Мужчина ответил ей уверенным взглядом.
Таким тоном, как у младшей Рамхеа, не рассуждают о том, что до смерти пугает.
– Конечно, – фыркнула Ивьен. – Но полагаю, что на твое имя их приходило раз в пять больше, поэтому я особо тебя с ними не тревожила.
– Почему ты раньше не рассказала?
– Потому что те, у кого духу не хватает свое имя в конце проставить, явно не достойны, чтобы я их боялась.
– Она прелесть, – пробормотал еле слышно Дархад.
– Я ведь права, айис Форгаз?
– Безусловно.
– Так вот, – крайне удовлетворенно продолжила младшая Рамхеа, радуясь такой поддержке. – Сестрица Хатеона мало того что хребта не имеет, так еще глупа настолько, что умудрялась своей магией письма запечатывать, чтобы те точно оказались у меня и ничто их не могло испортить. Я потрудилась и обозначила остатки ее энергии на письмах. И так как это прямое доказательство ее причастности, то их даже в суде примут. И у них не получится сделать из меня злодейку.
– Боги Дня и Ночи, моя сестра всегда такой была? – заметалась Эрфарин.
– Айиса Рамхеа, мне кажется, или вы во всем разобрались сами и просто хотите похвастать своими успехами? – с явно слышимой иронией в голосе спросил Дархад.
– Не без этого, только вот, – Ивьен немного замялась, – думаю, что Хатеона окончательно взбесит эта ситуация. И я больше боюсь, что после этого он вновь нацелится на тебя, старшенькая.
– Ивьен, – вновь обратился к молодой девушке Дархад, – обратись к руководству Академии и скажи, что кто бы сейчас ни хотел говорить с тобой, ты без совершеннолетнего представителя своей семьи не будешь ни с кем общаться.
– Да, хорошо, – без всяких возражений послушалась молодая девушка.
Артефакт погас.
– Прости. Вместе со мной к тебе ползут все проблемы моей семьи, – с очень виноватым видом взглянула на мужа Эрфарин.
– Я с тебя стребую компенсацию. – Он поцеловал ее в плечо и направился в ванную комнату.
Девушка слабо улыбнулась, проводив его взглядом.
Вопреки всему, ее мучило дурное предчувствие. Словно бы, сколько врагов ни было побеждено, появлялись новые. А те, кто до сих пор остался безнаказанным, находили все новые способы для удара. И удары попадали в цель.
Она так надеялась, что череда неудач и проигрышей прервется, что удастся свободно вздохнуть, но судьба раз за разом показывала, что основные сражения еще впереди. И требовала прикладывать все больше усилий каждый раз.
Эрфарин упрямо тряхнула головой. Она не имела права сдаваться ни тогда, когда все это только началось, ни тем более сейчас, когда несколько побед у нее все же имелось.
Девушка направилась в свою комнату: ей тоже нужно было быстрее собираться.
Благодарю всех, кто читает и кто присоединяется к истории!
Глава 29.
Академия магического правоохранения имени Андрада Пятого встречала их привычной для таких мест суетой. К тому же, кажется, какие-то студенты как раз прошли экзамен, поэтому, разбившись на группки, бурно обсуждали все волнительные моменты.
Дархаду и Эрфарин удалось застать буквально последние минуты перед рассветом, благодаря чему они спокойно прошли по коридорам учебного заведения. Не пришлось выискивать тропы, как бы избежать солнечных лучей.
– Думаю, что теперь рассвет и закат для тебя почти не опасны, – тихим голосом произнесла Эрфарин. – Нужно будет попробовать.
Мастер ночи прислушивался к ощущениям. Энергия Фатеаса, которую он поглощал и обращал в собственную силу, действительно стала спокойнее. Может быть, под полуденное солнце ему и не выйти, но первые его отсветы действительно могли быть уже неопасны.
Даже жаль, что их с женой прервали… За сегодняшний день они бы могли как следует наверстать упущенное.
Они добрались до нужного этажа и открыли первую дверь. Знакомая девушка-секретарь лишь приподняла голову, окинула вошедших взглядом и вернулась к своей работе. Кабинет проректора оказался распахнут, а внутри помимо него находились два человека, сидевших за приставленным к столу хозяина кабинета столом.
Эрфарин едва коснулась взглядом Хатеона. В любой другой раз она бы всматривалась в него куда пристальнее, пыталась бы за ним следить, следуя инстинктам напуганного зверька. Но теперь он был ей неинтересен, его сестра – тем более. Весь их лоск и богатство, которые открыто демонстрировали оба, не впечатляли совсем. Поэтому она поспешила к Ивьен и села рядом с младшей, тепло ей улыбнувшись.
Дархад сел по другую сторону от ученицы Академии и, несмотря на всю расслабленность позы, произвел неизгладимое впечатление барьера, несокрушимой стены и абсолютного перевеса на чаше весов между сторонами.
– Давайте постараемся все решить миром, – высказался проректор, как следует разглядев собравшихся. – И я настоятельно прошу вас завершить какие-либо конфликты и не допускать их в будущем. Это не идет на пользу учебе. И это не идет на пользу нашему заведению. В противном случае мы будем вынуждены принять меры…
– Пусть тогда просит прощения! – выкрикнула сестра Хатеона.
Ивьен изобразила губами очень неприличное слово, тем самым выразив мнение на счет такого заявления.
– Брат, с ними невозможно говорить. Пусть разбирается суд.
– И пусть, – наклонилась вперед Ивьен и тут же положила перед собой пачку писем. – Посмотрим, как ему это понравится.
Ее оппонентка вспыхнула, метнула взгляд в сторону проректора и брата, потом уставилась в пол. Хатеон прожигал родственницу взглядом в ответ и нервно потирал пальцы, унизанные дорогими кольцами.
Конечно, он себе не позволял таких промашек.
– Лучше вам оставить эту затею с судом, – посоветовал им Дархад, быстро проглядев письма, что выложила Ивьен, – иначе мы ответим встречным иском. Схватка между ученицами – это одно, а угрозы, тем более в такой форме, тем более с четко описанным способом расправы – это повод привлечения вашей сестры к серьезной статье.
– И не только, – неожиданно добавила Эрфарин, – но и к проверке в лечебнице для душевнобольных. Склонность к агрессии, откровенное наслаждение жестокостью… Как вы думаете, после такого освидетельствования она сможет построить достойную карьеру хоть бы в какой-нибудь области?
Хатеон рывком вскинулся так, что его стул чуть не упал на пол. Тонкие губы как-то по-звериному приподнялись, неприятно исказив его лицо.
– Повтори!
Эрфарин посмотрела на своего врага. Он действительно был силен и влиятелен, и у него действительно были собственные козыри. Но… заглушающий мысли страх ушел. И она вдруг поняла, что способна воспринимать его не как катастрофу, способную разрушить те крохи жизни, что у нее еще остались, а просто как проблему.
Проблема не пугала. Проблему всегда можно решить. Он больше не тот, кто явился на территорию ее дома с правом хозяина, не тот, кто заставил ее стоять за барьером и бояться сделать шаг с крыльца родового особняка, не тот, кто владел ситуацией.
Главное все как следует обдумать.
И так как мысли теперь пришли в спокойствие, Эрфарин придумала решение:
– Лечебница, Хатеон. Такое специальное учреждение, где разбираются в том числе и со странными склонностями. Включая нервные припадки. Возможно, тебе тоже стоит поговорить с врачами. Ты излишне несдержан. Я наблюдаю это не в первый раз. Это путь к аневризме сосудов головного мозга…
Хатеон, побагровев, смотрел на девушку с ненавистью.
– Хочешь выставить мою сестру сумасшедшей?
– Диагноз будут ставить врачи, – холодно отозвалась Эрфарин.
Противник шумно выдохнул. Его сестра сохраняла молчание, кидала гневные взгляды исподлобья, но не более того. Ивьен поглядывала на нее издевательски-сочувствующе.
– Хороший щит, Эрфарин, – произнес Хатеон. Потом перевел тяжелый взгляд на Мастера Ночи. – И из-за него тебе удобно скалить зубы.
– Выбирай тон, когда говоришь с моей женой. Иначе тебе скалить точно будет нечего, – мгновенно ответил Дархад.
– Никаких схваток на территории Академии, – напомнил проректор.
Мастер Ночи едва заметно кивнул. В крайнем случае, он выволочет этого урода за границу Академии, и там уже ему помогут только Боги. Стража не успеет.
– Айис Грисель, – обратился проректор и к другой стороне, – письма… это действительно существенное доказательство. Более того, пусть ваша сестра и несовершеннолетняя, это не убережет ее от последствий. Она попадает под более мягкие статьи законов, но все равно понесет ответственность. Подумайте, нужно ли вашей семье такое клеймо.
