Все соответствовало хозяйке комнат. Гатала выглядела неухоженной. Ее лицо приобрело обычную для пьяниц одутловатость, под глазами залегли темные круги. Мистик подошел к месту гибели кувшина. Выглядело так, будто здесь кого-то убили. Гранатовый сок добавлял атмосферы к общему антуражу. Мистик потрогал носком сапога осколки. – Вот этот хороший, крупный. Глубоко вспорет вены. Вы знаете, что руки резать надо вдоль, а не поперек? Быстрее справитесь.
Гатала вздрогнула, опомнившись. Кажется, ее саму удивило, что она сжимала осколок в руке. Грифон покривилась, почувствовав, что острые грани стекла порезали ей пальцы. Она разжала ладонь, и осколок упал со стуком на мозаичный паркет из темного и светлого дерева.
Асарт выбрал для себя место в комнате. Тщательно, с расчетом. Примостившись, поманил рукой феникса, чтобы та тоже входила и присаживалась, раз уж они все равно вошли. Эйзалур неуверенно переступила порог и вынужденно направилась к мистику. Рядом с ним оставалось свободным еще одно кресло. Речи и манера человека так выбили ее из колеи, что она не спешила ни сопротивляться, ни спорить с ним.
Гатала растерянно смотрела на своих посетителей. Сидя рядом друг с другом, они выглядели строгими родителями, пришедшими в комнату к капризной дочери провести «серьезный разговор».
Взбесившись из-за подобной глупости, Гатала рванула со своего места куницей, снова вознамерилась вылететь через двери, переставшие быть препятствием. Поток обжигающего воздуха захлопнул их с оглушающим грохотом. Дочь Глaвы упала на колени и пригнула голову от испуга. Феникс тихо вскрикнула рядом с мистиком. Даже кошка, слезшая с рук и примостившаяся на коленях у человека, осуждала того за резкость.
- Перебор, - поднял руки Асарт в извиняющемся жесте.
- Вы сумасшедший?! – взорвалась Гатала, позабыв встать обратно на ноги. Светло-серые глаза полыхали яростью.
- Это вы пренебрегаете традициями семьи и клана, - быстро заговорил Асарт, опуская руки на подлокотники и выбивая пальцами дробь. - Вам следовало хотя бы немного устыдиться своего поведения и сбавить тон. Он неприемлем в сегодняшний вечер.
- Да что вы… - Гатала открывала и закрывала рот, не зная, какие слова подобрать.
Эйзалур тихонько вздохнула. В этот самый момент она смогла взглянуть на себя со стороны: утром, в момент знакомства, она выглядела так же нелепо.
Грифон медленно поднялась. Поправила спавший с плеч халат и затянула пояс так, что даже животу больно стало.
- Выметайтесь.
Гатала рухнула на низкую софу, приставленную к противоположной от кресел стене, уткнувшись носом в спинку и оставив гостям для лицезрения свою худую спину.
- Вы – грубиянка, молодая госпожа, - сердито заявил мистик. – А вам, между прочим, никто не желает зла. Ваша подруга так волновалась за вас, что даже решилась обратиться ко мне за помощью.
Эйзалур до боли прикусила себе язык, чтобы не вмешаться с протестующим заявлением. Асарт ей лукаво подмигнул.
- Ха! – рассмеялась Гатала. Она развернулась на своем месте, не заботясь о том, как выглядит со стороны.
- Прикройся, пожалуйста, - не вытерпела Эйзалур.
Грифон поглядела на разошедшиеся полы халата и задравшуюся намного выше коленей сорочку.
- Ты посмотри на него, - дух ткнула пальцем в человека, продолжавшего гладить кошку, - его вообще ничего не может смутить.
- В своем нынешнем облике вы вызываете разве что жалость, - цокнул языком Асарт.
- Вот зараза, - зарычала Гатала. Она не знала, что ей хотелось сделать с этим человеком, точно что-то нехорошее. Чтобы не смел быть таким наглым!
- Прекратите, - нахмурилась Эйзалур, бросая косой взгляд на мага. – Вы в достаточной мере продемонстрировали свое острословие.
- Мне казалось, мы просто разговариваем, - с самым невинным видом сказал Асарт.
- Вы должны понравиться моему отцу, - причмокнула губами Гатала, оценив игру.
- У меня совершенно нет на это времени, - покачал головой мистик, переводя разговор в совершенно другое русло. – Мне нужно отыскать притаившегося на вашей территории врага, и вы мне в этом поможете.
- Я? – вытаращилась на него грифон. Подобных заявлений она не ожидала.
- Конечно. Кто лучше вас знает земли клана?
- Что вы от меня хотите?
- Сопровождения. В Подземелье, знаете ли, одиноко и немного жутко, - передернул плечами Асарт.
Гатала почесала колтуны на голове.
- Мне туда с вами за ручку ходить? – едко поинтересовалась она.
- Нет уж, желательно, чтобы вы привели себя в нормальное состояние и начали твердо стоять на ногах. Возиться с нетрезвой девицей я не собираюсь, - холодно заявил мистик.
Грифон скрипнула зубами. Эйзалур старательно себя сдерживала. Поведение человека теперь не казалось ей таким уж странным, по крайней мере, проявились его мотивы. Лишь тон и манера все еще не приходились ей по душе.
Феникс внимательно наблюдала за Гаталой. Та впервые за долгое время с кем-то говорила так долго, без истерик и ругани. Как бы ни было странно, метод выглядел действенным. Грифон отвлекалась от своего обычного мрачного состояния. Человек раздражал ее всем, чем мог, и это встряхивало ее.
- Срок вам до завтра, - бросил мистик, поднимаясь на ноги и перекладывая кошку с коленей в кресло. Та, разомлевшая, даже ухом не повела.
- Погодите, - запротестовала Гатала, предпринимая попытку встать. Софа неожиданно резко рухнула на пол вместе с ней. У грифона клацнула челюсть. Пепел – все, что осталось от ножек предмета меблировки, осел на паркет аккуратными горстками.
- Никому ведь не нужно, чтобы Глaва узнал о вашем сегодняшнем поведении? – елейным голосом заговорил с ней Асарт, остановившись у дверей. Взгляд темных глаз приковывал к месту. Гатала не решалась открыть рот. – Ваша подруга вот очень волнуется, что терпение Глaвы иссякнет и он бросит вгорячах Веское слово. Так ведь, Эйзалур?
Оказавшись вновь причастной в самый неожиданный момент, феникс изумленно моргнула.
- Д-да.
- Видите, - со всей искренностью Асарт прижал ладонь к груди, - никто не желает вам подобного. Поэтому вам следует мне помочь.
Мистик открыл двери и покинул комнаты быстрее, чем звук от последнего слова успел стихнуть.
- Где таких лепят?! – Гатала издала нервный смешок напополам с фырканьем, заваливаясь обратно на софу. – Как маленькую меня…
Из-за дурацкой договоренности ей придется трезветь. И еще неизвестно, сколько в это Подземелье дней и раз придется спускаться. Грифон схватилась за голову и с остервенением ее почесала.
- А ты чего сидишь? – перебросилась она на Эйзалур. Феникс сидела так тихо, будто могла от этого стать незаметной. - Иди.
Девушка не спешила исполнить просьбу хозяйки комнат. Она посмотрела на спящую в соседнем кресле кошку.
- Гатала, мы можем поговорить… о чем-нибудь. О чем ты хочешь…
- Нет! – взъярилась грифон и все-таки смогла встать на ноги с неудобной теперь софы. – Нет! Ты меня этим не проймешь. Твой жалостливый тон мне до одного места. Придумай что-нибудь получше или поучись у человека. Вот против него я теперь пойти не могу, а тебя за шкирку вытолкаю, если сама не уберешься.
Чтобы дать понять, что разговор окончен, Гатала ушла в спальню, громко хлопнув дверью. Эйзалур вздохнула, поднялась и вышла из комнат. Оказавшись в коридоре, она заметила, как темно стало снаружи. Большие арочные окна выходили на центральную улицу, почти полностью поглощенную мраком. Феникс приблизилась к стеклу вплотную и коснулась его кончиками пальцев. Дань памяти традиционно просила не зажигать лишний свет, и уличные фонари оставили погашенными. Свет теплился лишь в окнах единственного дома, проводящего в своих стенах последнюю церемонию. Он казался слабым и неуверенным. Его не хватало, хоть он и тянулся неровными мазками из особняка наружу.
Внутри этой тьмы рыщет кара. Может быть, даже собирается с силами, чтобы настигнуть свою следующую жертву. Эйзалур бросила обеспокоенный взгляд на двери комнат Гаталы. Кара, в отличие от проклятий, всегда несет в себе одно из неприятнейших свойств: она способна подавить и забрать слабых духом и немощных телом. Не потому, что обращена против них, а из-за того, что ее мощь огромна. Мистик поэтому разыграл весь спектакль? За такое феникс могла простить ему тон, манеры, да что угодно. Лишь бы он справился.
С тревожными мыслями Эйзалур, прихватив туфли, бесшумно двинулась по коридору к собственным комнатам. Сторожить Гаталу остаток ночи надобности не было.
В третьем часу ночи стоявший возле изголовья кровати посох часто и громко застучал о пол. Асарт распахнул глаза, мгновенно стряхивая с себя сон.
- Явилась, - маг рывком поднялся с незаправленной постели. Спал мистик полностью одетым. Слишком большая роскошь с уютом располагаться в теплой кровати, когда дело требует постоянного участия.
Интуитивно он был готов повстречаться с карой именно сегодня. Прошедших с момента первого инцидента дней достаточно, чтобы она собралась с силами.
Асарт вызвал шакалов, звери выпрыгнули в окно и понеслись вперед своего хозяина. Мистик последовал их примеру. Высота второго этажа не являлась поводом останавливаться. Человек сорвался вниз. Посох первым коснулся земли, принял удар на себя и смягчил падение. Магический атрибут все также мелко потряхивало, так что его приходилось с силой сжимать в руке. Маг убедился в собственной правоте, решение сжечь ритуальные предметы из алтаря оказалось правильным.
Мистик понесся по широким пустым улицам. Шакалы имели преимущество – звери шли напролом, перепрыгивая через заборы и ограды, проносясь по крышам домов и построек. Маг же пользовался собственным знанием: за прошедший день он как следует изучил Остров. Теперь не приходилось ломать голову над направлением и поворотом, Асарт знал самый краткий путь и почти не отставал от своих зверей. Шакалы громко выли впереди.
Позднее время знаменовалось очередной традицией грифонов для последней церемонии – посещением священной рощи. Принято проливать вино на корни старых деревьев, знаменуя конец пути павшего сородича. По правилам в рощу ступят лишь избранные члены семьи погибшей, даже несмотря на то, что Кьялга происходила из главной ветви и многие духи желают быть как можно ближе. Мистик был уверен, что кара несется прямиком на собравшуюся в роще толпу.
Шакалы взвыли в ярости. Звери настигли кару. Асарт лишь краем сознания отметил, что в последний раз ему пришлось повернуть вовсе не к роще. Сужающаяся к концу улица вывела его на край широкой поляны. Ее явно совсем недавно расчистили от деревьев и кустарников, земля еще выглядела распаханной, не затоптанной. В противоположном от Асарта конце виднелась груда песка и щебня, подготовленного для строительства новой дороги.
Асарт остановился и вонзил посох в землю на треть от длины ствола. Твердь пошла трещинами во все стороны. Магический атрибут и шакалы, выстроившиеся полукругом по центру поляны, позволяли слышать мистику кару и предполагать место ее проявления. Видеть ее он пока не мог.
Маг сложил перед собой ладони параллельно земле. Когда он поднял одну руку над другой, из пространства между ними потек густой черный пепел. Общий поток разделился на тонкие струйки, внутри них принялись ярко вспыхивать огненные искры, превращая темные языки в ленты пламени. Они стремительно двинулись вперед, проскользнули мимо шакалов и на ощупь обвили кару со всех сторон. Огонь проявил ее, как молоко – невидимые чернила. Асарт увидел воплощение кары: белые металлические цепи. Разъяренными змеями они взвивались над землей.
- И за кем вы пришли в такую глушь?
Длинные, из множества звеньев цепи гремели и скрежетали, сопротивлялись пламени, замедляющему их движение, хлестали воздух. Шакалы скалились и рычали, царапали когтями землю, из-за чего та пропекалась до черной корки. Чем больше использовал сил их хозяин, тем сильнее становились сами звери. Мистик не давал им приказ, и они послушно держали расстояние между собой и карой.
Две цепи резко опустились вниз и проскользнули по земле за долю секунды, подобравшись к ногам мистика. Асарт еле успел увернуться от них и перекатиться в сторону, ударив кару своим пламенем.
- Что за… Ах ты, черт!
Руки мистика объяло огнем, он разлил его вокруг себя полноводным озером.
Совсем нехорошо выходило. Маг наивно думал, что кара пришла за головой очередной жертвы, а она объявила свою охоту на него.
Что за каратель на этот раз попался?! Кара всегда следует по заранее начертанному ей пути. Чтобы вырвать из нее часть энергии и перенаправить, требуются неизмеримые воля и сила.
Асарт заскрежетал зубами. Выходит, что могущественный маг где-то у него под носом, а он его даже различить не может. Это тянет на то, чтобы самому отказаться от второго тэссета.
Цепи снова громыхнули. Кара чуяла магию, направленную против нее, и искала способ ей воспротивиться. Мистик, коснувшись посоха, направил на нее шакалов. Магические звери одновременно кинулись на белые цепи, вонзившись в них зубами и когтями. Асарт выставил руки перед собой и направил пламя против кары. На цепи хлынул поток огня, которого хватило бы, чтобы выжечь дотла половину квартала. Он давил на нее всевозрастающей силой, и кара целиком потонула в огне.
Мистик остановил свою магию и с хмурым видом посмотрел на цепи. Между бровей человека обозначилась глубокая складка. Кара замедлилась, почти остановилась. Выглядело так, словно она увязла во времени. Однако следов на ней не осталось. Ни единое звено не обуглилось. Цепи издевательски сияли белоснежной чистотой.
- Сколько же гнева в тебя вложили? – бросил мистик слова в воздух, приказывая шакалам отступить в сторону. Магических зверей осталось трое, выглядели они ослабевшими.
Нужен другой способ. Асарт протянул руку к вершине посоха и сорвал из кольца колбу зеленого цвета. В этот момент мага настиг удар. Все цепи, разом обрушившись на землю, послали в противника волну невидимой силы. Мистика отбросило, словно тростинку. Маг кувыркнулся несколько раз, теряя ориентацию в пространстве. Из-за удара колбу с заряженным порохом маг выронил. Того должно было хватить, чтобы оторвать от кары пару приличных кусков.
Асарт, широко открыв рот, глотал ставший пыльным воздух. Легкие судорожно сжались и не желали принимать в себя живительный кислород. Мистик закашлялся и с трудом перевернулся на бок. Знания, заложенные за годы обучения, и личный опыт заполонили разум, заставили шевелиться, несмотря на боль.
Должен быть еще удар. Кара никогда не останавливается на одной попытке.
Мистик увидел, как цепи взвиваются вверх. Они сбросили с себя жар пламени и вернулись к привычному для себя быстрому ритму. Асарт поднял руку и притянул к себе посох. Магический атрибут надежно лег в ладонь. Как раз вовремя, потому что цепи вновь рухнули на землю. Мистик переместил одного из трех шакалов и выставил впереди себя как щит. Магический зверь принял удар, и его уничтожило в то же мгновение.
Наступила тишина. Асарт не моргая вглядывался в белоснежные цепи, те лежали на земле неподвижно.
«Остановись на этом».
Гатала вздрогнула, опомнившись. Кажется, ее саму удивило, что она сжимала осколок в руке. Грифон покривилась, почувствовав, что острые грани стекла порезали ей пальцы. Она разжала ладонь, и осколок упал со стуком на мозаичный паркет из темного и светлого дерева.
Асарт выбрал для себя место в комнате. Тщательно, с расчетом. Примостившись, поманил рукой феникса, чтобы та тоже входила и присаживалась, раз уж они все равно вошли. Эйзалур неуверенно переступила порог и вынужденно направилась к мистику. Рядом с ним оставалось свободным еще одно кресло. Речи и манера человека так выбили ее из колеи, что она не спешила ни сопротивляться, ни спорить с ним.
Гатала растерянно смотрела на своих посетителей. Сидя рядом друг с другом, они выглядели строгими родителями, пришедшими в комнату к капризной дочери провести «серьезный разговор».
Взбесившись из-за подобной глупости, Гатала рванула со своего места куницей, снова вознамерилась вылететь через двери, переставшие быть препятствием. Поток обжигающего воздуха захлопнул их с оглушающим грохотом. Дочь Глaвы упала на колени и пригнула голову от испуга. Феникс тихо вскрикнула рядом с мистиком. Даже кошка, слезшая с рук и примостившаяся на коленях у человека, осуждала того за резкость.
- Перебор, - поднял руки Асарт в извиняющемся жесте.
- Вы сумасшедший?! – взорвалась Гатала, позабыв встать обратно на ноги. Светло-серые глаза полыхали яростью.
- Это вы пренебрегаете традициями семьи и клана, - быстро заговорил Асарт, опуская руки на подлокотники и выбивая пальцами дробь. - Вам следовало хотя бы немного устыдиться своего поведения и сбавить тон. Он неприемлем в сегодняшний вечер.
- Да что вы… - Гатала открывала и закрывала рот, не зная, какие слова подобрать.
Эйзалур тихонько вздохнула. В этот самый момент она смогла взглянуть на себя со стороны: утром, в момент знакомства, она выглядела так же нелепо.
Грифон медленно поднялась. Поправила спавший с плеч халат и затянула пояс так, что даже животу больно стало.
- Выметайтесь.
Гатала рухнула на низкую софу, приставленную к противоположной от кресел стене, уткнувшись носом в спинку и оставив гостям для лицезрения свою худую спину.
- Вы – грубиянка, молодая госпожа, - сердито заявил мистик. – А вам, между прочим, никто не желает зла. Ваша подруга так волновалась за вас, что даже решилась обратиться ко мне за помощью.
Эйзалур до боли прикусила себе язык, чтобы не вмешаться с протестующим заявлением. Асарт ей лукаво подмигнул.
- Ха! – рассмеялась Гатала. Она развернулась на своем месте, не заботясь о том, как выглядит со стороны.
- Прикройся, пожалуйста, - не вытерпела Эйзалур.
Грифон поглядела на разошедшиеся полы халата и задравшуюся намного выше коленей сорочку.
- Ты посмотри на него, - дух ткнула пальцем в человека, продолжавшего гладить кошку, - его вообще ничего не может смутить.
- В своем нынешнем облике вы вызываете разве что жалость, - цокнул языком Асарт.
- Вот зараза, - зарычала Гатала. Она не знала, что ей хотелось сделать с этим человеком, точно что-то нехорошее. Чтобы не смел быть таким наглым!
- Прекратите, - нахмурилась Эйзалур, бросая косой взгляд на мага. – Вы в достаточной мере продемонстрировали свое острословие.
- Мне казалось, мы просто разговариваем, - с самым невинным видом сказал Асарт.
- Вы должны понравиться моему отцу, - причмокнула губами Гатала, оценив игру.
- У меня совершенно нет на это времени, - покачал головой мистик, переводя разговор в совершенно другое русло. – Мне нужно отыскать притаившегося на вашей территории врага, и вы мне в этом поможете.
- Я? – вытаращилась на него грифон. Подобных заявлений она не ожидала.
- Конечно. Кто лучше вас знает земли клана?
- Что вы от меня хотите?
- Сопровождения. В Подземелье, знаете ли, одиноко и немного жутко, - передернул плечами Асарт.
Гатала почесала колтуны на голове.
- Мне туда с вами за ручку ходить? – едко поинтересовалась она.
- Нет уж, желательно, чтобы вы привели себя в нормальное состояние и начали твердо стоять на ногах. Возиться с нетрезвой девицей я не собираюсь, - холодно заявил мистик.
Грифон скрипнула зубами. Эйзалур старательно себя сдерживала. Поведение человека теперь не казалось ей таким уж странным, по крайней мере, проявились его мотивы. Лишь тон и манера все еще не приходились ей по душе.
Феникс внимательно наблюдала за Гаталой. Та впервые за долгое время с кем-то говорила так долго, без истерик и ругани. Как бы ни было странно, метод выглядел действенным. Грифон отвлекалась от своего обычного мрачного состояния. Человек раздражал ее всем, чем мог, и это встряхивало ее.
- Срок вам до завтра, - бросил мистик, поднимаясь на ноги и перекладывая кошку с коленей в кресло. Та, разомлевшая, даже ухом не повела.
- Погодите, - запротестовала Гатала, предпринимая попытку встать. Софа неожиданно резко рухнула на пол вместе с ней. У грифона клацнула челюсть. Пепел – все, что осталось от ножек предмета меблировки, осел на паркет аккуратными горстками.
- Никому ведь не нужно, чтобы Глaва узнал о вашем сегодняшнем поведении? – елейным голосом заговорил с ней Асарт, остановившись у дверей. Взгляд темных глаз приковывал к месту. Гатала не решалась открыть рот. – Ваша подруга вот очень волнуется, что терпение Глaвы иссякнет и он бросит вгорячах Веское слово. Так ведь, Эйзалур?
Оказавшись вновь причастной в самый неожиданный момент, феникс изумленно моргнула.
- Д-да.
- Видите, - со всей искренностью Асарт прижал ладонь к груди, - никто не желает вам подобного. Поэтому вам следует мне помочь.
Мистик открыл двери и покинул комнаты быстрее, чем звук от последнего слова успел стихнуть.
- Где таких лепят?! – Гатала издала нервный смешок напополам с фырканьем, заваливаясь обратно на софу. – Как маленькую меня…
Из-за дурацкой договоренности ей придется трезветь. И еще неизвестно, сколько в это Подземелье дней и раз придется спускаться. Грифон схватилась за голову и с остервенением ее почесала.
- А ты чего сидишь? – перебросилась она на Эйзалур. Феникс сидела так тихо, будто могла от этого стать незаметной. - Иди.
Девушка не спешила исполнить просьбу хозяйки комнат. Она посмотрела на спящую в соседнем кресле кошку.
- Гатала, мы можем поговорить… о чем-нибудь. О чем ты хочешь…
- Нет! – взъярилась грифон и все-таки смогла встать на ноги с неудобной теперь софы. – Нет! Ты меня этим не проймешь. Твой жалостливый тон мне до одного места. Придумай что-нибудь получше или поучись у человека. Вот против него я теперь пойти не могу, а тебя за шкирку вытолкаю, если сама не уберешься.
Чтобы дать понять, что разговор окончен, Гатала ушла в спальню, громко хлопнув дверью. Эйзалур вздохнула, поднялась и вышла из комнат. Оказавшись в коридоре, она заметила, как темно стало снаружи. Большие арочные окна выходили на центральную улицу, почти полностью поглощенную мраком. Феникс приблизилась к стеклу вплотную и коснулась его кончиками пальцев. Дань памяти традиционно просила не зажигать лишний свет, и уличные фонари оставили погашенными. Свет теплился лишь в окнах единственного дома, проводящего в своих стенах последнюю церемонию. Он казался слабым и неуверенным. Его не хватало, хоть он и тянулся неровными мазками из особняка наружу.
Внутри этой тьмы рыщет кара. Может быть, даже собирается с силами, чтобы настигнуть свою следующую жертву. Эйзалур бросила обеспокоенный взгляд на двери комнат Гаталы. Кара, в отличие от проклятий, всегда несет в себе одно из неприятнейших свойств: она способна подавить и забрать слабых духом и немощных телом. Не потому, что обращена против них, а из-за того, что ее мощь огромна. Мистик поэтому разыграл весь спектакль? За такое феникс могла простить ему тон, манеры, да что угодно. Лишь бы он справился.
С тревожными мыслями Эйзалур, прихватив туфли, бесшумно двинулась по коридору к собственным комнатам. Сторожить Гаталу остаток ночи надобности не было.
Глава 4.
В третьем часу ночи стоявший возле изголовья кровати посох часто и громко застучал о пол. Асарт распахнул глаза, мгновенно стряхивая с себя сон.
- Явилась, - маг рывком поднялся с незаправленной постели. Спал мистик полностью одетым. Слишком большая роскошь с уютом располагаться в теплой кровати, когда дело требует постоянного участия.
Интуитивно он был готов повстречаться с карой именно сегодня. Прошедших с момента первого инцидента дней достаточно, чтобы она собралась с силами.
Асарт вызвал шакалов, звери выпрыгнули в окно и понеслись вперед своего хозяина. Мистик последовал их примеру. Высота второго этажа не являлась поводом останавливаться. Человек сорвался вниз. Посох первым коснулся земли, принял удар на себя и смягчил падение. Магический атрибут все также мелко потряхивало, так что его приходилось с силой сжимать в руке. Маг убедился в собственной правоте, решение сжечь ритуальные предметы из алтаря оказалось правильным.
Мистик понесся по широким пустым улицам. Шакалы имели преимущество – звери шли напролом, перепрыгивая через заборы и ограды, проносясь по крышам домов и построек. Маг же пользовался собственным знанием: за прошедший день он как следует изучил Остров. Теперь не приходилось ломать голову над направлением и поворотом, Асарт знал самый краткий путь и почти не отставал от своих зверей. Шакалы громко выли впереди.
Позднее время знаменовалось очередной традицией грифонов для последней церемонии – посещением священной рощи. Принято проливать вино на корни старых деревьев, знаменуя конец пути павшего сородича. По правилам в рощу ступят лишь избранные члены семьи погибшей, даже несмотря на то, что Кьялга происходила из главной ветви и многие духи желают быть как можно ближе. Мистик был уверен, что кара несется прямиком на собравшуюся в роще толпу.
Шакалы взвыли в ярости. Звери настигли кару. Асарт лишь краем сознания отметил, что в последний раз ему пришлось повернуть вовсе не к роще. Сужающаяся к концу улица вывела его на край широкой поляны. Ее явно совсем недавно расчистили от деревьев и кустарников, земля еще выглядела распаханной, не затоптанной. В противоположном от Асарта конце виднелась груда песка и щебня, подготовленного для строительства новой дороги.
Асарт остановился и вонзил посох в землю на треть от длины ствола. Твердь пошла трещинами во все стороны. Магический атрибут и шакалы, выстроившиеся полукругом по центру поляны, позволяли слышать мистику кару и предполагать место ее проявления. Видеть ее он пока не мог.
Маг сложил перед собой ладони параллельно земле. Когда он поднял одну руку над другой, из пространства между ними потек густой черный пепел. Общий поток разделился на тонкие струйки, внутри них принялись ярко вспыхивать огненные искры, превращая темные языки в ленты пламени. Они стремительно двинулись вперед, проскользнули мимо шакалов и на ощупь обвили кару со всех сторон. Огонь проявил ее, как молоко – невидимые чернила. Асарт увидел воплощение кары: белые металлические цепи. Разъяренными змеями они взвивались над землей.
- И за кем вы пришли в такую глушь?
Длинные, из множества звеньев цепи гремели и скрежетали, сопротивлялись пламени, замедляющему их движение, хлестали воздух. Шакалы скалились и рычали, царапали когтями землю, из-за чего та пропекалась до черной корки. Чем больше использовал сил их хозяин, тем сильнее становились сами звери. Мистик не давал им приказ, и они послушно держали расстояние между собой и карой.
Две цепи резко опустились вниз и проскользнули по земле за долю секунды, подобравшись к ногам мистика. Асарт еле успел увернуться от них и перекатиться в сторону, ударив кару своим пламенем.
- Что за… Ах ты, черт!
Руки мистика объяло огнем, он разлил его вокруг себя полноводным озером.
Совсем нехорошо выходило. Маг наивно думал, что кара пришла за головой очередной жертвы, а она объявила свою охоту на него.
Что за каратель на этот раз попался?! Кара всегда следует по заранее начертанному ей пути. Чтобы вырвать из нее часть энергии и перенаправить, требуются неизмеримые воля и сила.
Асарт заскрежетал зубами. Выходит, что могущественный маг где-то у него под носом, а он его даже различить не может. Это тянет на то, чтобы самому отказаться от второго тэссета.
Цепи снова громыхнули. Кара чуяла магию, направленную против нее, и искала способ ей воспротивиться. Мистик, коснувшись посоха, направил на нее шакалов. Магические звери одновременно кинулись на белые цепи, вонзившись в них зубами и когтями. Асарт выставил руки перед собой и направил пламя против кары. На цепи хлынул поток огня, которого хватило бы, чтобы выжечь дотла половину квартала. Он давил на нее всевозрастающей силой, и кара целиком потонула в огне.
Мистик остановил свою магию и с хмурым видом посмотрел на цепи. Между бровей человека обозначилась глубокая складка. Кара замедлилась, почти остановилась. Выглядело так, словно она увязла во времени. Однако следов на ней не осталось. Ни единое звено не обуглилось. Цепи издевательски сияли белоснежной чистотой.
- Сколько же гнева в тебя вложили? – бросил мистик слова в воздух, приказывая шакалам отступить в сторону. Магических зверей осталось трое, выглядели они ослабевшими.
Нужен другой способ. Асарт протянул руку к вершине посоха и сорвал из кольца колбу зеленого цвета. В этот момент мага настиг удар. Все цепи, разом обрушившись на землю, послали в противника волну невидимой силы. Мистика отбросило, словно тростинку. Маг кувыркнулся несколько раз, теряя ориентацию в пространстве. Из-за удара колбу с заряженным порохом маг выронил. Того должно было хватить, чтобы оторвать от кары пару приличных кусков.
Асарт, широко открыв рот, глотал ставший пыльным воздух. Легкие судорожно сжались и не желали принимать в себя живительный кислород. Мистик закашлялся и с трудом перевернулся на бок. Знания, заложенные за годы обучения, и личный опыт заполонили разум, заставили шевелиться, несмотря на боль.
Должен быть еще удар. Кара никогда не останавливается на одной попытке.
Мистик увидел, как цепи взвиваются вверх. Они сбросили с себя жар пламени и вернулись к привычному для себя быстрому ритму. Асарт поднял руку и притянул к себе посох. Магический атрибут надежно лег в ладонь. Как раз вовремя, потому что цепи вновь рухнули на землю. Мистик переместил одного из трех шакалов и выставил впереди себя как щит. Магический зверь принял удар, и его уничтожило в то же мгновение.
Наступила тишина. Асарт не моргая вглядывался в белоснежные цепи, те лежали на земле неподвижно.
«Остановись на этом».
