- Хряка, а ты чего не лопаешь? – поинтересовался Каин с подвохом. - Все щимишься по углам, как неродной! В себя, что ли, до сих пор не пришел?
Хряк молчал, стараясь не встречаться взглядом с неуязвимым паханом.
- Менжуется он, бугор, - пояснил, чавкая, Старый. - Ты-то человек са-а-а-всем не простой!
- Да обожрался я уже дармовым хавчиком, - попытался отмазаться Хряк, – с непривычки пузо крутит.
- Не свисти, босота, - вывел его на «чистую воду» старик, - маялся бы пузом – с параши б не слезал!
- Он прав? – спросил сокамерника Каин.
- У меня твоя рожа клейменая с вырванными ноздрями до сих пор перед глазами стоит! – прорвало смотрящего.
- Не мандражируй, арестант, - успокоил его Каин, – я ж прилюдно сообчил почтенному обчеству, что ты прощен. Ты ж волю сходки исполнял – все по закону, который, кстати, я выдумал... Или, как сейчас это модно трепать – разработал и внедрил.
Старый сипло засмеялся, брызжа по сторонам слюной и крошками:
- Законотворец ты, выходит, Каин!
- А то! Мой закон совдепию пережил, хотя и устарел слегка. Надо будет поправки внести...
Жорка заинтересованно отложил блокнот в сторону и свесился с кровати:
- А расскажи, как оно тогда было, Каин?
Каин прищурил один глаз:
- А ты что же, за мной записывать будешь, писатель? Был у меня один такой в Рогервике, на каторге, тоже все писал... А потом книжонками о моих тогдашних похождениях всю Рассею-матушку завалил!
- Так интересно же! Бессмертный вор! Никогда б не поверил, если бы своими глазами не видел!
- Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, - продекламировал Зинчук.
- Шекспир? – удивленно вскинулся Жорка. Так ты и его знал?
- Нет, пацан, я не такой древний. О чем базарить будем, писатель, чтобы скуку разогнать?
- Про закон давай, воровской! – предложил журналист.
Хряк тоже поднялся с кровати и присел к столу:
- Про Закон и я бы послушал...
- Уговорили, красноречивые! – усмехнулся Каин. - Давай, Хряк, завари чифиря, да покрепче, а я расскажу. Только с чего начать? Хм... Кто такие жиганы знаете?
Жорка мотнул головой:
- Слышать – слышал, а вот, чтобы наверочку...
- А ты, Хряк? – Прищурился Каин.
- Ну, навроде, как, тоже воры, - пожал плечами Хряк. – Только такие… - он пощелкал в воздухе пальцами, – с форсом!
- Эх, вы, неучи! – вздохнул вечный вор. – И для кого я только старался? Тута четкое понятие нужно: жиганами еще на царской каторге называли проигравшихся в пух игроков, босяков, оставшихся без гроша за душой. Позже это погонялово приклеилось просто за «горячими» бродягами. Жиганы – высшая каста, и этого у них не отнять. Не каждый бродяга мог называться жиганом, это нужно было заслужить. Но... - Каин сделал многозначительную паузу. - ...жиганы и уркаганы - единое целое! Уркаган мог быть жиганом, и наоборот! А вот после революции начался бардак, наши братки, из тех, кто поумнее, смылись за рубеж с отступающими беляками. В основном отвалила высшая воровская масть: марвихеры, медвежатники, фармазонщики...
- А ты? Остался? – Хряк потихоньку начал оживать, подключаясь к разговору.
- А я как-то набегался в свое время по заграницам, да и интересно было: чего у красных получится? Но свято место пусто не бывает – в преступники полез разный сброд: от мелких разорившихся лавочников, до отставных царских офицеров, не пожелавших покинуть державу. Вот в основном из офицерья, имеющего боевой опыт, прошедших первую мировую и гражданскую, возникла каста новых жиганов...
- А почему опять жиганов? – не понял Жорка.
- Грабили они по-жигански, в борзую, с фарсом... Им нечего было терять. Работали красиво и жестоко! Прижали они на воле старорежимных авторитетов, сидельцев со стажем, урок... Житья ворам на воле не стало и мне досталось, хоть я и бессмертный! Вор, он ведь по натуре – одиночка. Пришлось немного суетнуться, чтобы воров объединить в один кулак. Ведь на кичах и в те времена – вор, как был в авторитете, так и оставался! А жиган рано или поздно, а все равно за колючку попадал – вот отсюда пошло первое правило нашего закона: держишь зону – держишь волю!
В кабинете начальника полиции вновь находился профессор Подорожников, теперь, в отличие от предыдущего раза, приглашённый Дротом.
На негромкий стук во входную дверь Константин Михайлович отреагировал привычным «Да!»
Дверь открылась и в кабинет вошла Ольшанская:
- Вызывали, товарищ полковник?
- Проходи, Ольшанская, - буркнул Дрот, - не стой – времени в обрез!
Ольшанская подошла к столу и присела на стул напротив Подорожникова.
- Здравствуйте, Вениамин Тимофеевич! – поздоровалась она с профессором.
Подорожников слегка привстал со стула и наклонил голову:
. И вам здравствовать, красавица! Хорошеете, прямо с каждым днем!
- Вы к нам какими судьбами? – улыбнулась старичку Ольга.
- Я пригласил Вениамина Тимофеевича для консультации... – Пришел на помощь профессору полковник.
- Я как увидел эти фото... Эти надписи на трупе... – возбуждённо затараторил Подорожников. - Это просто немыслимо! Это... это историческая сенсация!
- А если подробнее, Вениамин Тимофеевич, - попросила Ольшанская, сразу уловив, о чем идет речь, - для несведущих в истории. На каком языке сделана надпись?
- Ах, да, извините! – опомнился Подорожников. - Надпись – это самое интересное, и самое странное! Она выполнена на древнем диалекте мукри...
На каком, простите, диалекте? – переспросила Ольга.
- Мукри, или мохэ – народ, заселявший в раннем средневековье север Маньчжурии.
- Китай, что ли? – спросил Дрот.
- Не только Китай, - пустился в объяснения профессор. – Это, и современное Приморье, и Корея. Мохэ - предки чжурчженей и бохайцев. Относятся к тунгусо-маньчжурской языковой группе...
- Профессор, - вежливо прервал его полковник, - достаточно для общего, так сказать, развития! Давайте к сути.
Хорошо, - послушно согласился Подорожников. - Продолжим: у тунгусо-маньчжуров есть одна очень древняя легенда...
- Это легенда имеет отношение к нашему делу? – уточнил Дрот, зная, что увлеченный профессор может очень сильно отвлечься от интересующей полицейских темы.
- Непосредственное! – воскликнул Вениамин Тимофеевич. - Так вот, легенда гласит: однажды Злой Дух задумал уничтожить жизнь на земле. Истратив всю свою силу, изготовил он два диска, подобных солнцу, и разместил их на небе. Начался глобальный катаклизм, выражаясь современным языком. Люди взмолились своему святому, защитнику-прародителю Хадо, чтобы тот избавил их от такой напасти. Хадо внял молитвам, и сбил стрелами небесные диски, которые каплями расплавленного металла упали на землю. Инцидент был исчерпан, но Злой Дух не был уничтожен. Поэтому Хадо оставил защиту от Врага – пару амулетов, изготовленных из остатков солнечных дисков, содержащих всю силу Злого Духа. И пока дети Хадо будут хранить эти амулеты в недосягаемости от него, тот не сумеет причинить им вреда.
- И как эта легенда связана с нашим убийством? – не понял полковник.
- Ах, да, - опомнился Подорожников, - изображение, выжженное на теле этого несчастного, повторяет известные описания одного из этих амулетов. Знак в знак, слово в слово! Вот, я захватил с собой...
Профессор залез в портфель, с которым пришел в участок, и достал из него копию древнего манускрипта. Он показал рисунок амулета Дроту и Ольшанской.
- Действительно похож... – согласился полковник, рассмотрев документ.
- То есть, профессор, вы считаете, что это – ритуальное убийство? – спросила Ольшанская.
- Ни в коем разе! - Отрицательно мотнул головой профессор. - Я о таком даже и подумать не могу! Об этой легенде, кроме специалистов-историков, да, может быть, пары-тройки шаманов-удэгейцев, и не помнит никто.
- Что ж, спасибо, Вениамин Тимофеевич! Конечно, к разгадке нас это не приблизило... – произнёс Константин Михайлович.
- Не благодарите! – замахал он руками. - А если вы поймаете этого...
- Не «если», а «когда», профессор! – ненавязчиво поправил старичка Дрот.
- Простите, когда поймаете этого убийцу, - поправился профессор, - мне бы очень хотелось с ним пообщаться по поводу этого клейма... Это очень важно для науки! Очень!
- Я вам обещаю, Вениамин Тимофеевич, когда поймаем, я вам предоставлю такую возможность.
- Спасибо... – поблагодарил Вениамин Тимофеевич. - Да, вот еще что... По поводу лица... Это, конечно, совсем не моя область...
- Мы вас внимательно слушаем, профессор! - произнесла Ольга. - Важна любая информация.
- Так вот, - продолжил Подорожников, - такое клеймение преступников аббревиатурами «В» - на лбу, «О» и «Р» - на щеках, применялось в Российской империи с 1754-го года по 1845-ый. Именно таким способом был заклеймен широко известный «вор-сыщик» Ванька Каин. До этого клеймили, ставя во лбу «ВО», на правой щеке «Р», а на левой «еръ» - твердый знак, а после стали клеймить на лбу букву «К», на правой щеке «А», а на левой «Т» - каторжный.
- Очень интересный экскурс в историю, - натужно улыбнулся Дрот, уставший от исторических экскурсов. - Не знаю, поможет это нам чем-нибудь или нет, но, спасибо, профессор!
Ольшанская стремительно ворвалась в кабинет следователей, оторвав от бумажных дел, корпевшего над ними капитана Самойленко.
Чего Михалыч вызывал? – полюбопытствовал капитан.
- Консультанта по иероглифам пригласил...
- И есть эффект? – ехидно прищурился Самойленко.
Ольшанская уселась за свой стол:
Ну... Послушала одну старую нанайскую легенду о конце света...
- Твою ж растак! Нанайскую?
- Ну, не нанайскую, а мухри... мукли... – Она никак не могла вспомнить наименование народности, названной профессором. - Короче, ожог повторяет описание какого-то там чудесного амулета из легенды вплоть до мелочей! Только нам это ничего не дает – об этой легенде практически никто не знает, кроме нескольких спецов!
- Так надо, растак, потрясти этих спецов! – воскликнул капитан.
- Обязательно потрясем, Коля! Дай задание Сидорову... Где он, кстати?
- В архив метнулся: говорит – нашел какую-то зацепочку... – сообщил Самойленко.
- Хорошо, придет, поглядим – чего он нарыл. Что у нас по тому мужику в арке? Есть что-нибудь?
- Есть! – обрадовал её капитан. - Пока ты отсутствовала, пробил улицу по пути его предполагаемого следования на наличие камер наблюдения.
- Нашел?
- Целых три! – похвалился Николай. - Запросил записи, растак! И о - чудо! На одной из них – его лицо крупным планом!
- Козодоеву показывал?
- Да. Он его опознал...
- Если только его показаниям можно верить, - задумчиво произнесла Ольга.
- Других вариантов у нас нет, растак! – развел руками Самойленко.
- Хорошо, нужно его отработать, Коля.
- Уже, Ольга Васильевна!
- Я так долго отсутствовала? – удивилась Ольшанская.
- Это, просто я такой быстрый! – выпятил грудь колесом капитан. - Я, как только запись раздобыл, с нашими «хакерами» связался – они прогнали изображение через систему опознавания лиц...
- Неужели есть результаты? – не поверила Ольга.
- Крекс-пекс-фекс, растак: наш незнакомец, не такой уж и незнакомец! – «лучился» довольный Самойленко. - Патрикеев Борис Яковлевич, 1989 года рождения. Только-только пятерик отмотал, освободился пару месяцев назад по УДО!
- И прописка есть?
- А то! – ответил Николай. - И в участок на отметку он регулярно ходит.
- Коль, ты веришь, что так бывает? – спросила Ольшанская.
- Нет, - согласился с майором Самойленко, - но проверить надо.
- Тогда поехали... - произнесла Ольшанская, поднимаясь с места.
Дверь в кабинет неожиданно резко распахнулась и в него влетел растрепанный младший лейтенант Тимофей Сидоров – высокий и худой, как пожарная каланча, «студент» с какой-то папкой бумаг в руках.
- Вот! Вот! – с ходу заорал Сидоров. - Я нашел! Нашел! Это маньяк! Серийный!
Ольшанская с Самойленко переглянулись с ехидными улыбочками на лицах и синхронно покачали головами.
- Тима! Тима! – попыталась немного утихомирить возбужденного лейтенантика Ольшанская. - Спокойно!
- Не кричи, твою растак! – добавил Самойленко. - Чего там у тебя?
Сидоров, отдуваясь, упал на стул возле стола Ольшанской и с победным видом положил перед ней папку с документами. Самойленко тоже подошел поближе.
- Я решил пробить в архивах, не случалось ли чего подобного... – начал вываливать подробности на старших по званию Сидоров. - Случай-то явно неординарный...
- И как, успех, растак? – подколол подчиненного Самойленко, посмеиваясь в кулак.
Вот! – Сидоров схватил со стола папку и начал ей потрясать перед самым носом капитана. - Это копии документов! Было еще одно точно такое же убийство! Было! Я как чуял! Маньяк это! Ольга Васильевна! Николай! – Он уже не знал, как убедить начальство поверить в его версию.
- Тима, спокойно! - Ольшанская отняла у него папку, положила перед собой и открывает. – Так, что тут у нас? У-у-у, - протянула она, проглядев первые строки, - почти двадцать лет назад.
- Ну, было же! – Сидоров решил твердо добиваться, чтобы коллеги приняли его доказательства.
- Ладно, сыщик, - произнесла Ольшанская, - отработаем на выезде первую версию, а когда вернемся, обязательно посмотрим, чего ты там накопал.
- Спасибо, Ольга Васильевна! – расцвел Сидоров, добившийся-таки своего.
Под заваренный чифирек разговор потек легко и непринужденно. Зэки расслабились, передавая кружку с ароматным вяжущим напитком, разгоняющим застоявшуюся кровь по венам и заставляющим сердце биться сильнее, из рук в руки.
С верхней шконки спрыгнул Жорка, и тоже присел к столу, положив пред собой блокнот:
- А скажи, пахан...
Хряк закашлялся, подавившись чифирем. Старый весело заржал, а Каин добродушно улыбнулся.
- Осваивает малец феню втихаря, - прокаркал Старый.
- Вот что я тебе скажу, Жорка, - с серьезным выражением на лице произнес вечный каторжник, - не привыкай! Нары – не лучшее место для таких, как ты. Это нам уже поздно меняться, а у тебя еще вся жизнь впереди.
- Да я понимаю... – понятливо кивнул Жорка.
- Я уже пустил по своим юристам прогон, чтобы про тебя поспрошали, да посуетились, - сообщил Каин. - Да, действительно, подставили тебя, как лошка позорного! Но не меньжуйся - скоро на волю выйдешь, пацан.
- Серьезно? – не поверил своему счастью паренек.
- Ты чё, малец, после всего случившегося, пахану не веришь? – удивился Старый.
- Я... да... спасибо ... Ой! От души!
- Зачастил. Хватит уже! – остановил поток благодарностей Каин. - Чего спросить-то хотел?
- А, да: а ты действительно тот самый Ванька Каин? – бухнул Жорка, и уставился во все глаза на вечного вора.
- Тот самый, - Жорка, кивнул Каин, - тот самый... Да, Хряк, - Каин неожиданно повернулся к своему сокамернику, вспомнив кое-что. - Как бы мне насчет Антиквара справочки навести? Я ведь думал, что он загнулся, падла! Ан, нет – живехонек!
Во двор дома, где проживал предполагаемый убийца, въехал полицейский автомобиль с выключенными проблесковыми маячками. Машина остановилась, из нее вышли Ольшанская, Самойленко и Сидоров.
- Вроде бы, растак, нам во второй подъезд, - осмотревшись, определился с направлением Самойленко.
Они практически подошли к дверям подъезда, как она открылась и на улицу вышел крепкий мужик с большой спортивной сумкой в руках..
Хряк молчал, стараясь не встречаться взглядом с неуязвимым паханом.
- Менжуется он, бугор, - пояснил, чавкая, Старый. - Ты-то человек са-а-а-всем не простой!
- Да обожрался я уже дармовым хавчиком, - попытался отмазаться Хряк, – с непривычки пузо крутит.
- Не свисти, босота, - вывел его на «чистую воду» старик, - маялся бы пузом – с параши б не слезал!
- Он прав? – спросил сокамерника Каин.
- У меня твоя рожа клейменая с вырванными ноздрями до сих пор перед глазами стоит! – прорвало смотрящего.
- Не мандражируй, арестант, - успокоил его Каин, – я ж прилюдно сообчил почтенному обчеству, что ты прощен. Ты ж волю сходки исполнял – все по закону, который, кстати, я выдумал... Или, как сейчас это модно трепать – разработал и внедрил.
Старый сипло засмеялся, брызжа по сторонам слюной и крошками:
- Законотворец ты, выходит, Каин!
- А то! Мой закон совдепию пережил, хотя и устарел слегка. Надо будет поправки внести...
Жорка заинтересованно отложил блокнот в сторону и свесился с кровати:
- А расскажи, как оно тогда было, Каин?
Каин прищурил один глаз:
- А ты что же, за мной записывать будешь, писатель? Был у меня один такой в Рогервике, на каторге, тоже все писал... А потом книжонками о моих тогдашних похождениях всю Рассею-матушку завалил!
- Так интересно же! Бессмертный вор! Никогда б не поверил, если бы своими глазами не видел!
- Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, - продекламировал Зинчук.
- Шекспир? – удивленно вскинулся Жорка. Так ты и его знал?
- Нет, пацан, я не такой древний. О чем базарить будем, писатель, чтобы скуку разогнать?
- Про закон давай, воровской! – предложил журналист.
Хряк тоже поднялся с кровати и присел к столу:
- Про Закон и я бы послушал...
- Уговорили, красноречивые! – усмехнулся Каин. - Давай, Хряк, завари чифиря, да покрепче, а я расскажу. Только с чего начать? Хм... Кто такие жиганы знаете?
Жорка мотнул головой:
- Слышать – слышал, а вот, чтобы наверочку...
- А ты, Хряк? – Прищурился Каин.
- Ну, навроде, как, тоже воры, - пожал плечами Хряк. – Только такие… - он пощелкал в воздухе пальцами, – с форсом!
- Эх, вы, неучи! – вздохнул вечный вор. – И для кого я только старался? Тута четкое понятие нужно: жиганами еще на царской каторге называли проигравшихся в пух игроков, босяков, оставшихся без гроша за душой. Позже это погонялово приклеилось просто за «горячими» бродягами. Жиганы – высшая каста, и этого у них не отнять. Не каждый бродяга мог называться жиганом, это нужно было заслужить. Но... - Каин сделал многозначительную паузу. - ...жиганы и уркаганы - единое целое! Уркаган мог быть жиганом, и наоборот! А вот после революции начался бардак, наши братки, из тех, кто поумнее, смылись за рубеж с отступающими беляками. В основном отвалила высшая воровская масть: марвихеры, медвежатники, фармазонщики...
- А ты? Остался? – Хряк потихоньку начал оживать, подключаясь к разговору.
- А я как-то набегался в свое время по заграницам, да и интересно было: чего у красных получится? Но свято место пусто не бывает – в преступники полез разный сброд: от мелких разорившихся лавочников, до отставных царских офицеров, не пожелавших покинуть державу. Вот в основном из офицерья, имеющего боевой опыт, прошедших первую мировую и гражданскую, возникла каста новых жиганов...
- А почему опять жиганов? – не понял Жорка.
- Грабили они по-жигански, в борзую, с фарсом... Им нечего было терять. Работали красиво и жестоко! Прижали они на воле старорежимных авторитетов, сидельцев со стажем, урок... Житья ворам на воле не стало и мне досталось, хоть я и бессмертный! Вор, он ведь по натуре – одиночка. Пришлось немного суетнуться, чтобы воров объединить в один кулак. Ведь на кичах и в те времена – вор, как был в авторитете, так и оставался! А жиган рано или поздно, а все равно за колючку попадал – вот отсюда пошло первое правило нашего закона: держишь зону – держишь волю!
***
В кабинете начальника полиции вновь находился профессор Подорожников, теперь, в отличие от предыдущего раза, приглашённый Дротом.
На негромкий стук во входную дверь Константин Михайлович отреагировал привычным «Да!»
Дверь открылась и в кабинет вошла Ольшанская:
- Вызывали, товарищ полковник?
- Проходи, Ольшанская, - буркнул Дрот, - не стой – времени в обрез!
Ольшанская подошла к столу и присела на стул напротив Подорожникова.
- Здравствуйте, Вениамин Тимофеевич! – поздоровалась она с профессором.
Подорожников слегка привстал со стула и наклонил голову:
. И вам здравствовать, красавица! Хорошеете, прямо с каждым днем!
- Вы к нам какими судьбами? – улыбнулась старичку Ольга.
- Я пригласил Вениамина Тимофеевича для консультации... – Пришел на помощь профессору полковник.
- Я как увидел эти фото... Эти надписи на трупе... – возбуждённо затараторил Подорожников. - Это просто немыслимо! Это... это историческая сенсация!
- А если подробнее, Вениамин Тимофеевич, - попросила Ольшанская, сразу уловив, о чем идет речь, - для несведущих в истории. На каком языке сделана надпись?
- Ах, да, извините! – опомнился Подорожников. - Надпись – это самое интересное, и самое странное! Она выполнена на древнем диалекте мукри...
На каком, простите, диалекте? – переспросила Ольга.
- Мукри, или мохэ – народ, заселявший в раннем средневековье север Маньчжурии.
- Китай, что ли? – спросил Дрот.
- Не только Китай, - пустился в объяснения профессор. – Это, и современное Приморье, и Корея. Мохэ - предки чжурчженей и бохайцев. Относятся к тунгусо-маньчжурской языковой группе...
- Профессор, - вежливо прервал его полковник, - достаточно для общего, так сказать, развития! Давайте к сути.
Хорошо, - послушно согласился Подорожников. - Продолжим: у тунгусо-маньчжуров есть одна очень древняя легенда...
- Это легенда имеет отношение к нашему делу? – уточнил Дрот, зная, что увлеченный профессор может очень сильно отвлечься от интересующей полицейских темы.
- Непосредственное! – воскликнул Вениамин Тимофеевич. - Так вот, легенда гласит: однажды Злой Дух задумал уничтожить жизнь на земле. Истратив всю свою силу, изготовил он два диска, подобных солнцу, и разместил их на небе. Начался глобальный катаклизм, выражаясь современным языком. Люди взмолились своему святому, защитнику-прародителю Хадо, чтобы тот избавил их от такой напасти. Хадо внял молитвам, и сбил стрелами небесные диски, которые каплями расплавленного металла упали на землю. Инцидент был исчерпан, но Злой Дух не был уничтожен. Поэтому Хадо оставил защиту от Врага – пару амулетов, изготовленных из остатков солнечных дисков, содержащих всю силу Злого Духа. И пока дети Хадо будут хранить эти амулеты в недосягаемости от него, тот не сумеет причинить им вреда.
- И как эта легенда связана с нашим убийством? – не понял полковник.
- Ах, да, - опомнился Подорожников, - изображение, выжженное на теле этого несчастного, повторяет известные описания одного из этих амулетов. Знак в знак, слово в слово! Вот, я захватил с собой...
Профессор залез в портфель, с которым пришел в участок, и достал из него копию древнего манускрипта. Он показал рисунок амулета Дроту и Ольшанской.
- Действительно похож... – согласился полковник, рассмотрев документ.
- То есть, профессор, вы считаете, что это – ритуальное убийство? – спросила Ольшанская.
- Ни в коем разе! - Отрицательно мотнул головой профессор. - Я о таком даже и подумать не могу! Об этой легенде, кроме специалистов-историков, да, может быть, пары-тройки шаманов-удэгейцев, и не помнит никто.
- Что ж, спасибо, Вениамин Тимофеевич! Конечно, к разгадке нас это не приблизило... – произнёс Константин Михайлович.
- Не благодарите! – замахал он руками. - А если вы поймаете этого...
- Не «если», а «когда», профессор! – ненавязчиво поправил старичка Дрот.
- Простите, когда поймаете этого убийцу, - поправился профессор, - мне бы очень хотелось с ним пообщаться по поводу этого клейма... Это очень важно для науки! Очень!
- Я вам обещаю, Вениамин Тимофеевич, когда поймаем, я вам предоставлю такую возможность.
- Спасибо... – поблагодарил Вениамин Тимофеевич. - Да, вот еще что... По поводу лица... Это, конечно, совсем не моя область...
- Мы вас внимательно слушаем, профессор! - произнесла Ольга. - Важна любая информация.
- Так вот, - продолжил Подорожников, - такое клеймение преступников аббревиатурами «В» - на лбу, «О» и «Р» - на щеках, применялось в Российской империи с 1754-го года по 1845-ый. Именно таким способом был заклеймен широко известный «вор-сыщик» Ванька Каин. До этого клеймили, ставя во лбу «ВО», на правой щеке «Р», а на левой «еръ» - твердый знак, а после стали клеймить на лбу букву «К», на правой щеке «А», а на левой «Т» - каторжный.
- Очень интересный экскурс в историю, - натужно улыбнулся Дрот, уставший от исторических экскурсов. - Не знаю, поможет это нам чем-нибудь или нет, но, спасибо, профессор!
***
Ольшанская стремительно ворвалась в кабинет следователей, оторвав от бумажных дел, корпевшего над ними капитана Самойленко.
Чего Михалыч вызывал? – полюбопытствовал капитан.
- Консультанта по иероглифам пригласил...
- И есть эффект? – ехидно прищурился Самойленко.
Ольшанская уселась за свой стол:
Ну... Послушала одну старую нанайскую легенду о конце света...
- Твою ж растак! Нанайскую?
- Ну, не нанайскую, а мухри... мукли... – Она никак не могла вспомнить наименование народности, названной профессором. - Короче, ожог повторяет описание какого-то там чудесного амулета из легенды вплоть до мелочей! Только нам это ничего не дает – об этой легенде практически никто не знает, кроме нескольких спецов!
- Так надо, растак, потрясти этих спецов! – воскликнул капитан.
- Обязательно потрясем, Коля! Дай задание Сидорову... Где он, кстати?
- В архив метнулся: говорит – нашел какую-то зацепочку... – сообщил Самойленко.
- Хорошо, придет, поглядим – чего он нарыл. Что у нас по тому мужику в арке? Есть что-нибудь?
- Есть! – обрадовал её капитан. - Пока ты отсутствовала, пробил улицу по пути его предполагаемого следования на наличие камер наблюдения.
- Нашел?
- Целых три! – похвалился Николай. - Запросил записи, растак! И о - чудо! На одной из них – его лицо крупным планом!
- Козодоеву показывал?
- Да. Он его опознал...
- Если только его показаниям можно верить, - задумчиво произнесла Ольга.
- Других вариантов у нас нет, растак! – развел руками Самойленко.
- Хорошо, нужно его отработать, Коля.
- Уже, Ольга Васильевна!
- Я так долго отсутствовала? – удивилась Ольшанская.
- Это, просто я такой быстрый! – выпятил грудь колесом капитан. - Я, как только запись раздобыл, с нашими «хакерами» связался – они прогнали изображение через систему опознавания лиц...
- Неужели есть результаты? – не поверила Ольга.
- Крекс-пекс-фекс, растак: наш незнакомец, не такой уж и незнакомец! – «лучился» довольный Самойленко. - Патрикеев Борис Яковлевич, 1989 года рождения. Только-только пятерик отмотал, освободился пару месяцев назад по УДО!
- И прописка есть?
- А то! – ответил Николай. - И в участок на отметку он регулярно ходит.
- Коль, ты веришь, что так бывает? – спросила Ольшанская.
- Нет, - согласился с майором Самойленко, - но проверить надо.
- Тогда поехали... - произнесла Ольшанская, поднимаясь с места.
Дверь в кабинет неожиданно резко распахнулась и в него влетел растрепанный младший лейтенант Тимофей Сидоров – высокий и худой, как пожарная каланча, «студент» с какой-то папкой бумаг в руках.
- Вот! Вот! – с ходу заорал Сидоров. - Я нашел! Нашел! Это маньяк! Серийный!
Ольшанская с Самойленко переглянулись с ехидными улыбочками на лицах и синхронно покачали головами.
- Тима! Тима! – попыталась немного утихомирить возбужденного лейтенантика Ольшанская. - Спокойно!
- Не кричи, твою растак! – добавил Самойленко. - Чего там у тебя?
Сидоров, отдуваясь, упал на стул возле стола Ольшанской и с победным видом положил перед ней папку с документами. Самойленко тоже подошел поближе.
- Я решил пробить в архивах, не случалось ли чего подобного... – начал вываливать подробности на старших по званию Сидоров. - Случай-то явно неординарный...
- И как, успех, растак? – подколол подчиненного Самойленко, посмеиваясь в кулак.
Вот! – Сидоров схватил со стола папку и начал ей потрясать перед самым носом капитана. - Это копии документов! Было еще одно точно такое же убийство! Было! Я как чуял! Маньяк это! Ольга Васильевна! Николай! – Он уже не знал, как убедить начальство поверить в его версию.
- Тима, спокойно! - Ольшанская отняла у него папку, положила перед собой и открывает. – Так, что тут у нас? У-у-у, - протянула она, проглядев первые строки, - почти двадцать лет назад.
- Ну, было же! – Сидоров решил твердо добиваться, чтобы коллеги приняли его доказательства.
- Ладно, сыщик, - произнесла Ольшанская, - отработаем на выезде первую версию, а когда вернемся, обязательно посмотрим, чего ты там накопал.
- Спасибо, Ольга Васильевна! – расцвел Сидоров, добившийся-таки своего.
Прода от 16.04.2021, 01:04
Глава 7
Под заваренный чифирек разговор потек легко и непринужденно. Зэки расслабились, передавая кружку с ароматным вяжущим напитком, разгоняющим застоявшуюся кровь по венам и заставляющим сердце биться сильнее, из рук в руки.
С верхней шконки спрыгнул Жорка, и тоже присел к столу, положив пред собой блокнот:
- А скажи, пахан...
Хряк закашлялся, подавившись чифирем. Старый весело заржал, а Каин добродушно улыбнулся.
- Осваивает малец феню втихаря, - прокаркал Старый.
- Вот что я тебе скажу, Жорка, - с серьезным выражением на лице произнес вечный каторжник, - не привыкай! Нары – не лучшее место для таких, как ты. Это нам уже поздно меняться, а у тебя еще вся жизнь впереди.
- Да я понимаю... – понятливо кивнул Жорка.
- Я уже пустил по своим юристам прогон, чтобы про тебя поспрошали, да посуетились, - сообщил Каин. - Да, действительно, подставили тебя, как лошка позорного! Но не меньжуйся - скоро на волю выйдешь, пацан.
- Серьезно? – не поверил своему счастью паренек.
- Ты чё, малец, после всего случившегося, пахану не веришь? – удивился Старый.
- Я... да... спасибо ... Ой! От души!
- Зачастил. Хватит уже! – остановил поток благодарностей Каин. - Чего спросить-то хотел?
- А, да: а ты действительно тот самый Ванька Каин? – бухнул Жорка, и уставился во все глаза на вечного вора.
- Тот самый, - Жорка, кивнул Каин, - тот самый... Да, Хряк, - Каин неожиданно повернулся к своему сокамернику, вспомнив кое-что. - Как бы мне насчет Антиквара справочки навести? Я ведь думал, что он загнулся, падла! Ан, нет – живехонек!
***
Во двор дома, где проживал предполагаемый убийца, въехал полицейский автомобиль с выключенными проблесковыми маячками. Машина остановилась, из нее вышли Ольшанская, Самойленко и Сидоров.
- Вроде бы, растак, нам во второй подъезд, - осмотревшись, определился с направлением Самойленко.
Они практически подошли к дверям подъезда, как она открылась и на улицу вышел крепкий мужик с большой спортивной сумкой в руках..
