Том, поняв, что услышал что-то не предназначавшееся для его ушей, негромко прокашлялся, обозначив свое присутствие. Из-за зарослей медленно показались несколько фигур.
— Приветствую, Том, — это был взволнованный голос Рональда, — Зашел за водой? Набирай сколько надо. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?— Не жалуюсь, Рон, спасибо.— Рад слышать, Том, увидимся за ужином!
Бросив последний суровый взгляд на караульных, он бодро направился в сторону костра.
Том больше не встречал в лагере тех мужчин, с которыми говорил Рон. Добрались ли они до цели или сгинули в пути?
Была ли у них задача вернуться или каким-то образом связаться с коммуной в случае обнаружения того самого города?
Голос Сэма вытащил его из воспоминаний и вернул в реальный мир.
— Том, а ты знаешь дорогу к городу?— Я знаю, что нам надо идти на юго-восток. И в этом нам поможет вот эта штуковина, — он запустил руку в рюкзак, немного покопался и, изобразив легкое торжество, достал оттуда черную пластмассовую коробочку.— Что это? — недоверчиво осматривая предмет, спросил мальчик.— Это компас, — просто ответил Том, — ты знаешь, что это такое?— Я слышал про такие штуки, но никогда их не видел, — глаза Сэма заблестели любопытством, — можно посмотреть?
Мужчина протянул компас и вложил его в маленькие детские ладошки. Сэм принял его с осторожностью, словно что-то очень ценное и хрупкое. Одной рукой он крепко сжал основание, второй потянул крышку вверх и та с тихим щелчком открылась. В ярком свете луны их взглядам предстала маленькая красно-белая стрелка, тревожно дрожащая в круглом углублении, обрамленном разными буквами. Мальчик, затаив дыхание, наблюдал за стрелкой, покуда она практически не перестала двигаться. Потом он несмело покрутил в руке компас и обнаружил, что стрелка снова задергалась. Затем потоптался на месте вокруг своей оси, не отводя от прибора внимательного взгляда ясных детских глаз. Том с улыбкой умиления наблюдал за происходящим, но не вмешивался, позволяя ребенку удовлетворить природное любопытство. Он практически мог слышать работу мыслительного процесса Сэма — мальчик был полностью погружен в изучение компаса и, казалось, вот-вот самостоятельно догадается как он работает. Том понимал, что шансов на это было не много — в силу малого возраста мальчик вряд ли был знаком с такими явлениями как магнетизм и магнитное поле Земли, но наблюдать за процессом было крайне любопытно. Ах, если бы у него были внуки… Он так же учил бы их всяким новым вещам типа рыбалки, компаса и поиску созвездий и каждый раз умилялся их искреннему детскому удивлению… Но он был одиноким стариком, доживающим свой век на руинах некогда прекрасного мира.
— Хорош прибедняться, не так-то ты и одинок, — собственный внутренний голос беспардонно прервал меланхоличные мысли, — у тебя теперь есть напарник, для которого ты — самый близкий человек. Дай ему столько, сколько сможешь дать — тебе здесь осталось всего-ничего, а у него впереди целая жизнь. Кто, если не ты?— Кто, если не я, — отрешенным голосом утвердительно протянул Том. Как оказалось, он произнес это вслух.— Ты о чем, дед? — мальчик, отчаявшись разобраться в принципе работы прибора, начинал терять интерес к компасу.— Да это так, мысли вслух… Ты понял, как работает компас?
Сэм, сдвинув брови, отрицательно покачал головой.
— Смотри, все очень просто — красная стрелка всегда показывает на север. Как бы ты не повернул компас, она будет смотреть на север. Понимаешь?
Он посмотрел в лицо Сэма — тот если что-то и понимал, то вопросов у него появилось еще больше. Тогда он продолжил.
— Смотри, давай вот так, чтобы стало понятно, — он вместе с мальчиком слегка повернулся на месте до тех пор, пока красная стрелка не стала смотреть прямо перед ними. Том протянул руку прямо, указывая туда же, куда и компас.— Вот там север. Видишь, стрелка показывает туда? А теперь, чтобы стало еще понятней, давай аккуратно провернем циферблат.
Сэм по-прежнему держал компас, а Том двумя пальцами мягко двигал окружность с буквами до тех пор, пока буква N не оказалась прямо напротив стрелки.
— Теперь ты точно можешь определить все стороны света, — продолжил терпеливо объяснять он мальчику, — N значит север, S — юг, W — запад, E — восток.— Сейчас мы смотрим на север… — неуверенно начал Сэм, вопрошающе взглянув на Тома.— Все верно, ты правильно понимаешь! — улыбнулся он мальчику в знак поддержки, — а что у нас за спиной?— Эмм… Юг?— Отлично, Сэм! — он мягко похлопал мальчика по спине, отчего тот смущенно заулыбался, — а что слева?
Ребенок выдержал небольшую паузу, чтобы наверняка дать правильный ответ.
— Слева — Запад, правильно?— Вот ты и разобрался, как работает компас, молодчина! — Том, испытывая искреннюю радость, слегка хлопнул в ладоши, — а теперь покажи, куда нам надо идти, если наша цель юго-восток?
Сэму не потребовалось много времени, чтобы определить верное направление. По-прежнему стоя лицом на север и смотря на компас, он вытянул в сторону правую руку и после недолгой паузы отвел ее чуть за спину.
— Ты совершенно прав, малец, — мягким голосом сказал Том. Неожиданно для себя он обнаружил, что глаза слегка увлажнились, а в груди возникло распирающее чувство гордости. Гордости за себя — он смог научить маленького человека чему-то новому. И гордости за Сэма, который усвоил новые знания без особых сложностей — пытливый ум, был, пожалуй, главной ценностью в новом мире.
Они посмотрели друг другу в глаза. Оба слегка смущенно улыбались, но, безусловно, испытывали чувство единения и близости, вызванные моментом передачи знаний между поколениями. Том заговорил первым.
— И так, нам надо идти туда, — он повернулся в сторону, куда мгновением раньше указывала рука Сэма.
Благостные чувства начали сменяться тревогой — необходимое им направление лежало напрямик через бескрайнее поле, выходить на которое было явным самоубийством. Несмотря на тишину ночи, он был уверен, что местность изобилует враждебными формами жизни, Приезжими или еще какими-нибудь каннибалами, которые, и час не пройдет, заметят их в свете полной луны и поход закончится практически не начавшись.
От этих мыслей даже кольнуло в груди. Он не был смельчаком и с ужасом представлял себе встречу с кем-то из вышеперечисленных. Еще страшнее ему было думать о том, что они могут сделать с беззащитным ребенком.
Снова кольнуло, но уже сильнее. Боль эхом отозвалась в шее с левой стороны. Он слегка поморщился и помял шею правой рукой, параллельно обращаясь к мальчику.
— Сэм, нам надо вон туда, но через открытое пространство идти нельзя. Смотри, лесополоса, в которой мы находимся сейчас, она тянется строго на восток. Мы пойдем по ней, деревья будут нас укрывать. Будем идти ночами, а днем делать привалы — так будет безопаснее всего. Когда найдем возможность взять южнее — сделаем это, но торопиться не будем. Лучше сделать небольшой крюк, чем… в общем, ты согласен со мной?— Согласен, — мальчик, внимательно слушавший Тома, кивнул.— Тогда выходим. Компас пусть останется у тебя, будешь сверять наш маршрут.
Том закрыл рюкзак, пристроил его на спине и, ободряюще подмигнув Сэму, зашагал на восток.
Шли, в основном, молча. Поговорить хотелось обоим, но страшно было за болтовней упустить какие-нибудь важные звуки или, чего хуже, привлечь кого-либо нежелательного.
Спустя пару часов пути начали замечать изменения в небе — горизонт на востоке едва уловимо розовел, а луна уже почти не светила, закатываясь куда-то за деревья.
— Думаю, еще час и можно искать место для отдыха, — обратился Том к мальчику.
Тот брел слегка впереди, засунув руки глубоко в карманы своей куртки. Уставшие ноги периодически цепляли землю, но он не проронил ни слова об усталости. Сэм мужественно шел вперед и даже не думал хныкать или просить Тома о привале — он казался слишком взрослым, ненормально взрослым для столь детского возраста. Взрослость эта пришла преждевременно, расколов детскую душу на до и после. Взрослеть таким способом, каким повзрослел Сэм — пожалуй, самое страшное, что может случиться с ребенком. Тому, смотревшему на маленькую шагающую фигурку, снова стало невыносимо жалко этого ребенка, не заслужившего подобной судьбы. Да весь этот мир не заслужил ее! Но судьба не спрашивает, она ставит перед фактом.
Многие миллиарды людей в один день стали сиротами, но этот мальчик — единственный, кому Том реально мог бы помочь. Остальным придется справляться самостоятельно.
Он захотел негромко окликнуть ребенка и перекинуться с ним парой фраз. Набрал в грудь воздуха, открыл рот, но на выдохе не смог выдавить из себя ни звука. В груди снова кольнуло. Еще кольнуло где-то в спине — пробрало так, что он даже остановился и выгнулся от боли. Дыхание стало вязким, словно к лицу прижали подушку. Почувствовал подступающую панику, но удержал себя в руках — не хватало еще напугать ребенка. Мир закружился вокруг и Том мягко осел на землю. Сэм, не замечая этой бесшумной сцены и пребывая в собственных мыслях, уже успел уйти вперед на добрые 30 шагов. Мужчина смотрел ему вслед, но не мог произнести ни слова — он чувствовал, что задыхается и воздух словно встал пробкой между голосовыми связками и внешним миром. Мысли начали путаться. Силы покидали его с каждой секундой. Он уже полулежал на земле, но продолжал борьбу и не спускал глаз со спины удаляющегося мальчика.
В тщетных попытках глотнуть хоть немного воздуха, пальцами он пытался разорвать горло, судорожно дергая себя за кожу. Одновременно с этим он прикладывал нечеловеческие усилия, чтобы выдавить из себя хотя бы звук и привлечь внимание Сэма.
Никто не готовит тебя к смерти, именно поэтому в последний миг ты осознаешь, какое же это тяжелое занятие — умирать.
Как мало времени отведено на этот процесс и как много всего надо еще успеть. Необходимо подвести итоги собственной жизни. Вспомнить все лица, что когда-то были самыми важными и дорогими. Пожалеть о том, чего не успел. Порадоваться тому, что все-таки смог. Прокрутить в голове всякие глупости, на которые так жалко тратить эти последние мгновения. В последний раз улыбнуться. В последний раз увидеть над головой небо, невероятным усилием воли концентрируя расплывающийся взгляд. Проронить последнюю слезу — не о себе, нет. О них. Обо всех несчастных, что остаются в этом мире, полном боли и страданий.
О ребенке, что видел смерть матери. О тех, кто остался один на один с жизнью и которых некому более обнять и защитить.
Все это дается так тяжело. Особенно, когда тебе надо бороться за самый последний в собственной жизни глоток воздуха и ты понимаешь, что борьба эта проиграна. Уже точно. Окончательно.
— Сэм, Сэм! — хрипло выдавил он из себя, заваливаясь на спину.
Тело дергалось в конвульсиях, но слабый огонек сознания еще горел внутри.
Над ним возникла размытая фигура. Звуки походили на сгущенное молоко и долетали медленно, с запозданием.
— Том! Что с тобой, Том?! — мальчик упал перед ним на колени, схватил его за грудки и тряс что есть силы, — Что.что мне сделать?!
Ребенок с ужасом смотрел в иссиня-серое лицо мужчины и из его глаз лились слезы, которые он смахивал грязным рукавом куртки. Том в последний раз собрался с силами и сконцентрировал взгляд стекленеющих глаз на лице мальчика.
— Сэм…— Да, Том, я тут, я с тобой!— Сэм…беги.на…беги на…— Нет нет, мы пойдем вместе! — мальчик скатился в истерику, его колотила крупная дрожь. Он оглянулся по сторонам, словно ожидая увидеть другого взрослого, который смог бы помочь, — ты сейчас отдохнешь и мы пойдем дальше, — икая рыдал он.
Том уже не видел. Последний блик света в глазах мужчины потух и они слепыми фарами смотрели куда-то сквозь Сэма. Он поднял тяжелую старческую руку, схватил мальчика за предплечье и в последнем выдохе тихо, но отчетливо произнес:
— Беги на юго-восток. Избегай открытых пространств.
Глава 6. Путь.
Мысль бежать в одиночку через темную лесополосу была невыносимо жуткой. Но перспектива оставаться рядом с трупом Тома казалась еще более пугающей. Несколько долгих минут Сэм, проглатывая соленые слезы, толкал и пихал тело мужчины, умоляя его не умирать. Но тот не реагировал. Пустыми мутными глазами он смотрел в небо, ночную темноту которого сменяла предрассветная чернильная синева.
И без того треснувшее детство Сэма окончательно разбилось на мельчащие осколки, которые уже нельзя было собрать и склеить воедино. Буквально за один неуловимый момент он стал взрослым. От ребенка по имени Сэм остались лишь цифры возраста, которые уже мало что значили в этом мире.
Он медленно встал, не желая, но продолжая смотреть в серое лицо Тома. Страх и душевная боль отступили, а их место заняла зияющая пустота. Вакуум. События последних часов слились в несвязный набор картинок и звуков. Психика, стараясь уберечь себя от абсолютного краха, не позволяла сознанию вытаскивать на поверхность эти кошмарные воспоминания. Теперь все усилия разума были брошены на достижение единственной цели — выжить.
Сэм медленно осмотрелся по сторонам. С каждой минутой становилось светлее, а, значит, времени на дорогу оставалось все меньше. Том говорил, что надо идти ночью, а днем делать привалы. Он считал, что так будет безопасней и Сэм на инстинктивном уровне был с ним согласен. Пора было идти. Когда солнце покажется из-за горизонта, он остановится, дождется темноты и пойдет снова. Но сейчас он хотел уйти от этого места как можно дальше.
Запустил руки в карманы куртки. Пальцы правой наткнулись на пластмассовую коробочку. Достал, открыл крышку. Вспомнил, чему его научил Том и почти без труда определил необходимое направление.
— На юго-восток, избегая открытых пространств, — мальчик повторил отпечатавшиеся на подкорке слова. Необходимое направление вело его за пределы лесополосы, куда Том категорически не рекомендовал выходить, — Значит, я пойду на восток и, когда будет возможность, сверну южнее.
Он еще раз внимательно сверился с компасом и, убедившись в правильности направления, убрал его в карман.
Рядом с Томом лежал рюкзак, который он взял перед побегом из их лагеря. Сэм обошел тело и аккуратно поднял рюкзак. Ощущая вину, пристроил лямки на узких плечах.
— Прости меня, — тихо произнес он, косясь на Тома, — мне теперь это нужнее, чем тебе, правда?
Он бросил последний взгляд на тело, на застывшую серую маску лица. Вытер непрошеные слезы, развернулся и побежал.
Через час с небольшим наступило полноценное утро. Влажная свежесть ночи еще поднималась от земли, оседая каплями росы на траве, но первые лучи показавшегося над горизонтом солнца уже начинали прилипать к лицу, мягко согревая и незаметно убаюкивая выбившегося из сил ребенка. Сэм сбавил ход и осмотрелся. Мысли в голове путались. Отдышавшись, он осознал, насколько сильно устал за прошедшую ночь. Невыносимо захотелось лечь и заснуть прям на месте, но это было бы небезопасно и глупо. Осмотрелся. Заметил поваленное дерево. Диаметр массивного ствола был не меньше роста Сэма. Оно лежало уже давно и успело врасти в землю, завернувшись в одеяло из зеленого мха. С одного из торцов ствол расширялся и переходил в корневые ответвления, грязной беспорядочной массой нависающие над землей.
