- В какой-то момент, - наконец, заговорил юноша, - один из фениксов, истративший почти все силы на очередное глупое волшебство и собиравшийся сгореть, чтобы возродиться, подумал: зачем возвращаться, если впереди ждут лишь унижения и неволя. И он остался в сердце своего пламени, не пришёл на зов. Несколько дней смертное тело горело, а феникс изнемогал от ужаса своего решения, но не отступал, не поддавался призыву тех, кто привязывал его к Сопределью. А потом пламя вдруг опало, и феникса не стало. Сущность его, его огненный дух остался на границе времени, вечным напоминанием о том, что клеткой пламя не удержать.
И вновь все замолчали, а Катерина пыталась осмыслить услышанное. Фениксы не умерли. Они просто ушли, спрятались на границе времени, хотя, что это такое, было непонятно. И, раз сначала был всего один, видимо, постепенно все они решились на такое вот заточение. Что же, и ей придётся остаться здесь?!
Этот вопрос девушка и задала своим собратьям.
- Конечно, нет, юная, - рассмеялся кто-то из взрослых. – Ты изучишь нашу историю, познаешь свои силы и, если пожелаешь, вернёшься.
- А как я узнаю, что…
- Довольно вопросов, - мягко оборвали Катю. – Идём лучше гулять.
Огненные духи сопровождали её, калейдоскопом сменяя друг друга. Мужчины, женщины, кто-то моложе, кто-то старше. В движущемся пламени сложно было различить расы тех, кто подходил познакомиться, сказать несколько приветственных слов или просто поглазеть на новенькую. Что ж, оно и понятно – фениксы рождались во всех мирах, а потому могли принадлежать к любой расе, но душа не зависит от смертного тела. Кто-то пояснил, что легко определить расу того феникса, который недавно решился покинуть Сопределье, а для прочих это уже не имеет значения. Когда голова окончательно пошла кругом, девушка взмолилась об отдыхе.
Тут же кто-то отыскал уютную таверну, где подавали вполне привычные блюда, даже без огненной составляющей, что вызвало у Тери очередные вопросы. Хитро покосившись по сторонам, кто-то ответил, что фениксы всё же не узники своего мира и могут спускаться вниз, чтобы вспомнить некогда любимые вкусы пищи смертных.
Волшебница вновь поразилась своему аппетиту, а, утолив его, начала зевать. Хозяин таверны с готовностью показал гостям комнату, в которых можно было остаться на ночь. Удивительно, но едва Катерина задумалась о том, что вскоре должен наступить вечер, он тут же и наступил.
- Обычный отклик времени – оно точно знает, что нужно именно в этот момент. Отдыхай, сестра, а завтра поговорим серьёзно, - огненная девушка с длинными волосами – запомнить её оказалось довольно легко – загадочно улыбнулась.
Наутро Катерину встретил уже другой молодой феникс, который накануне довольно часто оказывался в пределах её видимости. Накормив невольную гостью завтраком, он предложил следовать за ним. Его движения, манера себя держать, говорить очень остро напоминали характерные черты кого-то, кто остался среди смертных, но сходство ускальзывало, никак не поддаваясь осмыслению. Парень фыркал, но помогать не собирался, продолжая свой путь. Как оказалось, к одному из самых старших бессмертных.
Так странно было наблюдать за болезненной пульсацией пламени старого феникса. Возникала ассоциация с костром, прогоревшие угли которого силятся сохранить свой жар, но с каждым мгновением теряют его всё больше и больше, а потом просто угасают.
- Добро пожаловать, дитя, - улыбнулся этот древний дух. – Ты уже осмотрелась в наших владениях? Уютно ли тебе тут?
- Благодарю, - вежливо поклонилась девушка. – Мне несколько непривычно жить в форме сгустка пламени, но…
- Сгустка пламени? – старик рассмеялся. – Скажу больше, сейчас жива лишь твоя душа, твоя огненная сущность, но я вижу, что она оберегает ещё две сущности. Поведаешь о них?
- Значит, они живы?! – Катерина искренне порадовалась новости, хотя и сама интуаитивно ощущала, что волчица и вампир в безопасности. – А вы? Расскажете о том, как я здесь оказалась и что это за место? И вообще, невежливо начинать беседу, не представившись.
- Верно, верно, прости нас. Мы привыкли, что довольно давно не появлялось у нас никого нового, и прекрасно знаем друг друга. Моё имя – Янгин. Пожалуй, я тут старейший.
- А это зависит от цвета? Ой, простите, - девушка смутилась. – Моё имя - Катерина.
- Не извиняйся, ты быстрее всё узнаешь, если будешь задавать вопросы, Катерина,.. – феникс словно пробовал это имя на вкус. – А как ты предпочитаешь себя называть?
Язык хотел выдать чем-то привычное «Рина», но вместо этого вырвалось:
- Тери?, - это имя ласкало слух и… что-то ещё.
- Те-э-эр-р-ри-и-и?, - задумчиво проговорил Янгин, протягивая звуки. – Это очень красиво и необычно. Но таков твой выбор.
- А цвет?..
- Да, цвет указывает на возраст феникса. Видишь ли, каждый раз сгорая, наши души оказываются на границе времени в том виде, в котором их постигла эта участь. И все мы пылаем при этом молодым пламенем, ярким и сильным. Но потом феникс может выбирать – возвращаться ему или нет. И чем дольше времени проходит здесь, тем больше угасает наш огонь.
- Но почему?
- Узнаешь об этом чуть позже.
- И сколько вы здесь находитесь? – она не могла не спросить.
- Не знаю, - Янгин развёл руками. – Здесь нет времени, оно проходит мимо. Хочешь – будет утро, хочешь – вечер. Есть желание – живи в лете, любишь снега – в зиме. Хотя снег рядом с нами долго не лежит. Всё, что только может придумать феникс, исполняется здесь – в мире, где мы хозяева.
- Выходит, вы просто… не пожелали возродиться?
- Что ты знаешь о нашей истории?
- Немного, - рука привычно потянулась к Дневнику Волчицы, но потом пришло понимание – здесь его не будет.
- Что ж, тогда садись и слушай. Возможно, этот урок станет для тебя единственным, а может быть, ты не удовлетворишься.
Катерина послушно устроилась рядом с Янгином и навострила уши.
Фениксы были плодом долгих раздумий Создателей, как и говорилось в одной из легенд (их столько успела наслушаться, что Катя уже и подзабыла, кто именно об этом рассказывал). Сотворив миры, расы, одарив ныне живущих там магией, Создатели просто ушли. На покой, чудить в иных мирах – кто их знает? Но ушли. А вместо себя оставили осколочки своих сущностей, частицы души и магии, из которых и появились удивительные создания – огненные сердца миров.
Они существовали именно здесь, на границе времени, и отсюда наблюдали за развитием Сопределья. Их было ровно сорок, каждый отвечал за своё измерение, и не было между ними ни ссор, ни недопонимания.
Но однажды, как и следовало ожидать, юное сердце влюбилось. Да-да, именно так, ибо Создатели не даровали им пола, лишь сущность. Влюблённое сердце долго и мучительно искало способы оказаться рядом со своей возлюбленной, трепетной феей, пока не осознало, что единственный способ прийти в Сопределье – стать смертным.
Так впервые сердце обрело пол, став прекраснейшим из мужчин. Конечно, фея потеряла от него голову, и жили они долго и счастливо. До тех пор, пока фея не умерла от старости. И сердце не выдержало горя. Сила его прорвалась сквозь смертную оболочку, сжигая дотла.
Но если тело погибло, то сущность, душа сердца сохранилась и вернулась на границу времени. Но теперь это было не просто бесполое сердце, а мужчина, потерявший возлюбленную.
- Первые фениксы! – восторженно воскликнула Катерина. – Так вот как всё было! А остальные?
- Остальные тоже стали позволять себе спускаться в смертный мир, - тяжело вздохнул Янгин и продолжил рассказ.
Всё больше сердец теряли свою безликость, обращаясь в людей, эльфов, фей, демонов, орков прочих существ Сопределья. Тут-то впервые и выяснилось, что плод любви со смертными совсем не обязательно окажется фениксом! И это одновременно радовало и огорчало. Став близкими к смертному миру, сердца вдруг озаботились собственным потомством.
Это была первая ошибка. Едва маги осознали, что от одного огня можно зажечь другой, желающих обладать фениксами стало всё больше и больше. Дошло до того, что их попытались пленить и силой заставить рожать огненных деток. Конечно, сердца просто сгорали, возвращаясь в свой мир. И вновь приходили в Сопределье, только уже в иное место и время.
И это стало второй ошибкой. Ибо расы стали умнее. Теперь они дожидались, пока феникс или его подруга разрешится бременем, и брали в плен и мать, и дитя. Какие родители позволят, чтобы на их глазах мучили собственное продолжение? Понятно, что никакие, и фениксы готовы были выполнять любые требования своих тюремщиков, лишь бы не страдали малыши. Мужчины-фениксы пытались защитить вои пары, но так же попадались в ловушки хитроумных созданий, желавших получить могущество. Стремление оказаться среди смертных стало слабостью.
- Это же жестоко! И отвратительно, – девушка передёрнула плечами.
- Согласен, - старый феникс тяжело кивнул. – Мы ошиблись, и эта ошибка обошлась нам очень дорого.
Многие не выдерживали, ломались, умирали – и оставались на границе времени навечно, безмерно страдая и медленно теряя интерес к жизни.
Ибо была и третья ошибка. Единожды побывав в смертном теле, сердца начинали разрушаться и угасать, если долго оставались в своей огненной форме. Они сами себя обрекли на исчезновение!
- Значит, вы… скоро… исчезнете? – сдавленно проговорила Тери?.
- Не жалей меня, дитя, - старик покачал головой. – Моя жизнь была бесконечна и беспросветна, и я устал от неё.
- Но ведь фениксы должны оберегать Сопредельные миры?! Что же станет с вашим миром?
- О! А я ещё об этом не рассказал? Тогда слушай.
Всё же от браков со смертными иногда рождались фениксы – так их прозвали в Сопределье. Конечно, они были слабее истинных сердец, но оказались способны переноситься на границу времени и вновь возрождаться в смертном теле. Со временем каждый истинный феникс взял себе в ученики кого-то из рождённых, иные и нескольких учеников. Фениксов постепенно становилось больше, ведь многие, привыкнув к жизни смертных, не могли не возрождаться вновь и вновь, несмотря на подстерегающие опасности. Охота на них велась активнее, и так продолжалось до тех пор, пока в одном из измерений не появились атвалтозы.
Эти странные создания, обладающие поистине огромными способностями к ментальной магии, оказались единственными,.. кто был способен УБИТЬ бессмертное сердце.
- Они, возможно, сами не ведая того, убивали всех истинных фениксов, - в голосе Янгина звучала такая боль, что Кате захотелось обнять его и утешить, но чем тут помогло бы сочувствие? Ведь всё это происходило многие сотни лет тому назад.
- Как так? – тихо спросила она, нарушая затянувшееся молчание.
- Феникс терял возможность возрождаться, - каменными глыбами упали слова.
Очень захотелось упасть в обморок, зарыдать от отчаяния, раздирая лицо, и волосы, и такую ненужную сейчас одежду. Как? Как жить, зная, что ты уже не вернёшься? Неужели и для неё это конец?! Тоскливый вой прорвал сердце, на миг выпуская спящую волчицу.
А Янгин, точно ничего не замечая, продолжал рассказ.
Сразу этого никто не осознал. Просто истинные вернулись на границу времён и больше не уходили, даже если очень хотели. А потом их пламя начинало затухать, пока не превращалось в тусклое мерцание прогоревшего костра. Тогда-то и стало страшно от осознания – это конец! Умрёт сердце – умрут и миры! Погибнет всё Сопределье, если не останется фениксов!
Но однажды убитый атвалтозы феникс не умер! Он сумел возродиться!
Появились вопросы: что, как, почему, при каких условиях. И оказалось, что тот самый феникс… сгорел в пламени впервые! То есть смерть от страшного врага стала для него инициацией!
Но истинные пошли в своих предположениях дальше и уговорили того самого феникса ещё раз специально подставиться под удар атвалтозы. Каково же было изумление, когда оказалось, что тот опять сумел возродиться! Обряд инициации стал своеобразным противоядием против заразы проклятой расы. Фениксы могли больше не опасаться за своё будущее, но затаились на время, чтобы память о них поистёрлась и никто не попытался больше подчинить себе гордые создания.
Вот только истинным места в этом мире не оставалось. И они ушли в безвременье. Последним своим огнём фениксы сотворили особое заклинание, выбрав одного, наиболее достойного, способного выдержать бессмертие и одиночество, и сумели остановить процесс угасания. Оставшийся должен был стать хранителем истории, проводником для юных фениксов, источником их знаний.
Теперь тихо стало так, что, казалось, можно рукой пощупать эту тишину. Янгин прикрыл свои мерцающие глаза и словно погрузился в какие-то воспоминания. Катерина пыталась осмыслить только что услышанное. Казалось странным и невозможным, что сейчас перед ней сидел последний из истинных фениксов, тот, что явился в мир ещё в самом начале времён.
- Не жалей меня, дитя, - едва слышно прошептал Древнейший. – Моя жизнь была яркой и достойной, и окончание её есть служение Сопределью.
- Но… почему…
- Почему я не хочу уйти? Да просто не могу. Это мой долг, моё проклятие.
- Нет, почему фениксы исчезли из наших миров?
- А они не исчезали, дитя, - старик мягко улыбнулся. – Но давай по порядку.
После открытия, сделанного первыми фениксами, молодёжь массово стала спускаться в Сопределье. Многие специально подставлялись под клинки атвалтозы, кто-то просто любил и жил, а некоторые… стали вмешиваться в естественный ход вещей. Опыт первых фениксов, казалось, был забыт.
Сила, огонь, способность прокладывать дороги между мирами, сопротивление ментальной магии атвалтозы – все эти качества быстро позволили страждущим славы занять высшее место среди наёмников. Конечно, некоторые пробовали скрыть свою огненную суть, но смертельные раны оборачивались погребальными кострами, из пепла которых восставали только что убитые воины.
Поначалу их боялись. Прятали стариков, женщин и детей, пугали малышей страшными рассказами о бессмертных воинах. А потом ничего – привыкли, даже стали поклоняться, как сошедшим на землю богам. Возможно, роль сыграли забытые легенды, а может, просто умение смертных воспринимать всё новое.
В любом случае фениксов становилось всё больше. Уже почти в каждом Сопредельном мире насчитывалось от трёх до пяти сердец, что неминуемо вело к нарушению баланса в ауре пространства. Как это всегда и бывает, эту дисгармонию было необходимо устранить.
Как и кому первому это пришло в голову – неведомо, но однажды феникса сумели пленить. Да, сердца учли опыт своих предков и защищали тех, кто им дорог так, что даже сотне магов было не преодолеть всех преград. Однако и маги не сидели сложа руки, а искали возможности достичь могущества. Нашлось такое средство, очень простое: лиши огненное сердце света, солнца – и со временем оно не сможет сопротивляться, не от чего будет подпитываться тому пламени, что дарует силу и бессмертие. То, что виделось силой, стало слабостью.
Первыми заточили фениксов миры подземных жителей: гномы, гоблины, дроу, некоторые виды нечисти. За ними следовали и прочие расы. Но хуже всех оказались те, кого некогда фениксы сочли своими младшими братьями.
Драконы… Они не гнушались проводить опыты над пленниками. Убивали их всевозможными способами, подливали яды, заражали различными болезнями. А когда начиналось самосожжение, приводили семьи и заявляли: если феникс не воскреснет, их родные погибнут.
И вновь все замолчали, а Катерина пыталась осмыслить услышанное. Фениксы не умерли. Они просто ушли, спрятались на границе времени, хотя, что это такое, было непонятно. И, раз сначала был всего один, видимо, постепенно все они решились на такое вот заточение. Что же, и ей придётся остаться здесь?!
Этот вопрос девушка и задала своим собратьям.
- Конечно, нет, юная, - рассмеялся кто-то из взрослых. – Ты изучишь нашу историю, познаешь свои силы и, если пожелаешь, вернёшься.
- А как я узнаю, что…
- Довольно вопросов, - мягко оборвали Катю. – Идём лучше гулять.
Огненные духи сопровождали её, калейдоскопом сменяя друг друга. Мужчины, женщины, кто-то моложе, кто-то старше. В движущемся пламени сложно было различить расы тех, кто подходил познакомиться, сказать несколько приветственных слов или просто поглазеть на новенькую. Что ж, оно и понятно – фениксы рождались во всех мирах, а потому могли принадлежать к любой расе, но душа не зависит от смертного тела. Кто-то пояснил, что легко определить расу того феникса, который недавно решился покинуть Сопределье, а для прочих это уже не имеет значения. Когда голова окончательно пошла кругом, девушка взмолилась об отдыхе.
Тут же кто-то отыскал уютную таверну, где подавали вполне привычные блюда, даже без огненной составляющей, что вызвало у Тери очередные вопросы. Хитро покосившись по сторонам, кто-то ответил, что фениксы всё же не узники своего мира и могут спускаться вниз, чтобы вспомнить некогда любимые вкусы пищи смертных.
Волшебница вновь поразилась своему аппетиту, а, утолив его, начала зевать. Хозяин таверны с готовностью показал гостям комнату, в которых можно было остаться на ночь. Удивительно, но едва Катерина задумалась о том, что вскоре должен наступить вечер, он тут же и наступил.
- Обычный отклик времени – оно точно знает, что нужно именно в этот момент. Отдыхай, сестра, а завтра поговорим серьёзно, - огненная девушка с длинными волосами – запомнить её оказалось довольно легко – загадочно улыбнулась.
Наутро Катерину встретил уже другой молодой феникс, который накануне довольно часто оказывался в пределах её видимости. Накормив невольную гостью завтраком, он предложил следовать за ним. Его движения, манера себя держать, говорить очень остро напоминали характерные черты кого-то, кто остался среди смертных, но сходство ускальзывало, никак не поддаваясь осмыслению. Парень фыркал, но помогать не собирался, продолжая свой путь. Как оказалось, к одному из самых старших бессмертных.
Так странно было наблюдать за болезненной пульсацией пламени старого феникса. Возникала ассоциация с костром, прогоревшие угли которого силятся сохранить свой жар, но с каждым мгновением теряют его всё больше и больше, а потом просто угасают.
- Добро пожаловать, дитя, - улыбнулся этот древний дух. – Ты уже осмотрелась в наших владениях? Уютно ли тебе тут?
- Благодарю, - вежливо поклонилась девушка. – Мне несколько непривычно жить в форме сгустка пламени, но…
- Сгустка пламени? – старик рассмеялся. – Скажу больше, сейчас жива лишь твоя душа, твоя огненная сущность, но я вижу, что она оберегает ещё две сущности. Поведаешь о них?
- Значит, они живы?! – Катерина искренне порадовалась новости, хотя и сама интуаитивно ощущала, что волчица и вампир в безопасности. – А вы? Расскажете о том, как я здесь оказалась и что это за место? И вообще, невежливо начинать беседу, не представившись.
- Верно, верно, прости нас. Мы привыкли, что довольно давно не появлялось у нас никого нового, и прекрасно знаем друг друга. Моё имя – Янгин. Пожалуй, я тут старейший.
- А это зависит от цвета? Ой, простите, - девушка смутилась. – Моё имя - Катерина.
- Не извиняйся, ты быстрее всё узнаешь, если будешь задавать вопросы, Катерина,.. – феникс словно пробовал это имя на вкус. – А как ты предпочитаешь себя называть?
Язык хотел выдать чем-то привычное «Рина», но вместо этого вырвалось:
- Тери?, - это имя ласкало слух и… что-то ещё.
- Те-э-эр-р-ри-и-и?, - задумчиво проговорил Янгин, протягивая звуки. – Это очень красиво и необычно. Но таков твой выбор.
- А цвет?..
- Да, цвет указывает на возраст феникса. Видишь ли, каждый раз сгорая, наши души оказываются на границе времени в том виде, в котором их постигла эта участь. И все мы пылаем при этом молодым пламенем, ярким и сильным. Но потом феникс может выбирать – возвращаться ему или нет. И чем дольше времени проходит здесь, тем больше угасает наш огонь.
- Но почему?
- Узнаешь об этом чуть позже.
- И сколько вы здесь находитесь? – она не могла не спросить.
- Не знаю, - Янгин развёл руками. – Здесь нет времени, оно проходит мимо. Хочешь – будет утро, хочешь – вечер. Есть желание – живи в лете, любишь снега – в зиме. Хотя снег рядом с нами долго не лежит. Всё, что только может придумать феникс, исполняется здесь – в мире, где мы хозяева.
- Выходит, вы просто… не пожелали возродиться?
- Что ты знаешь о нашей истории?
- Немного, - рука привычно потянулась к Дневнику Волчицы, но потом пришло понимание – здесь его не будет.
- Что ж, тогда садись и слушай. Возможно, этот урок станет для тебя единственным, а может быть, ты не удовлетворишься.
Катерина послушно устроилась рядом с Янгином и навострила уши.
Фениксы были плодом долгих раздумий Создателей, как и говорилось в одной из легенд (их столько успела наслушаться, что Катя уже и подзабыла, кто именно об этом рассказывал). Сотворив миры, расы, одарив ныне живущих там магией, Создатели просто ушли. На покой, чудить в иных мирах – кто их знает? Но ушли. А вместо себя оставили осколочки своих сущностей, частицы души и магии, из которых и появились удивительные создания – огненные сердца миров.
Они существовали именно здесь, на границе времени, и отсюда наблюдали за развитием Сопределья. Их было ровно сорок, каждый отвечал за своё измерение, и не было между ними ни ссор, ни недопонимания.
Но однажды, как и следовало ожидать, юное сердце влюбилось. Да-да, именно так, ибо Создатели не даровали им пола, лишь сущность. Влюблённое сердце долго и мучительно искало способы оказаться рядом со своей возлюбленной, трепетной феей, пока не осознало, что единственный способ прийти в Сопределье – стать смертным.
Так впервые сердце обрело пол, став прекраснейшим из мужчин. Конечно, фея потеряла от него голову, и жили они долго и счастливо. До тех пор, пока фея не умерла от старости. И сердце не выдержало горя. Сила его прорвалась сквозь смертную оболочку, сжигая дотла.
Но если тело погибло, то сущность, душа сердца сохранилась и вернулась на границу времени. Но теперь это было не просто бесполое сердце, а мужчина, потерявший возлюбленную.
- Первые фениксы! – восторженно воскликнула Катерина. – Так вот как всё было! А остальные?
- Остальные тоже стали позволять себе спускаться в смертный мир, - тяжело вздохнул Янгин и продолжил рассказ.
Всё больше сердец теряли свою безликость, обращаясь в людей, эльфов, фей, демонов, орков прочих существ Сопределья. Тут-то впервые и выяснилось, что плод любви со смертными совсем не обязательно окажется фениксом! И это одновременно радовало и огорчало. Став близкими к смертному миру, сердца вдруг озаботились собственным потомством.
Это была первая ошибка. Едва маги осознали, что от одного огня можно зажечь другой, желающих обладать фениксами стало всё больше и больше. Дошло до того, что их попытались пленить и силой заставить рожать огненных деток. Конечно, сердца просто сгорали, возвращаясь в свой мир. И вновь приходили в Сопределье, только уже в иное место и время.
И это стало второй ошибкой. Ибо расы стали умнее. Теперь они дожидались, пока феникс или его подруга разрешится бременем, и брали в плен и мать, и дитя. Какие родители позволят, чтобы на их глазах мучили собственное продолжение? Понятно, что никакие, и фениксы готовы были выполнять любые требования своих тюремщиков, лишь бы не страдали малыши. Мужчины-фениксы пытались защитить вои пары, но так же попадались в ловушки хитроумных созданий, желавших получить могущество. Стремление оказаться среди смертных стало слабостью.
- Это же жестоко! И отвратительно, – девушка передёрнула плечами.
- Согласен, - старый феникс тяжело кивнул. – Мы ошиблись, и эта ошибка обошлась нам очень дорого.
Многие не выдерживали, ломались, умирали – и оставались на границе времени навечно, безмерно страдая и медленно теряя интерес к жизни.
Ибо была и третья ошибка. Единожды побывав в смертном теле, сердца начинали разрушаться и угасать, если долго оставались в своей огненной форме. Они сами себя обрекли на исчезновение!
- Значит, вы… скоро… исчезнете? – сдавленно проговорила Тери?.
- Не жалей меня, дитя, - старик покачал головой. – Моя жизнь была бесконечна и беспросветна, и я устал от неё.
- Но ведь фениксы должны оберегать Сопредельные миры?! Что же станет с вашим миром?
- О! А я ещё об этом не рассказал? Тогда слушай.
Всё же от браков со смертными иногда рождались фениксы – так их прозвали в Сопределье. Конечно, они были слабее истинных сердец, но оказались способны переноситься на границу времени и вновь возрождаться в смертном теле. Со временем каждый истинный феникс взял себе в ученики кого-то из рождённых, иные и нескольких учеников. Фениксов постепенно становилось больше, ведь многие, привыкнув к жизни смертных, не могли не возрождаться вновь и вновь, несмотря на подстерегающие опасности. Охота на них велась активнее, и так продолжалось до тех пор, пока в одном из измерений не появились атвалтозы.
Эти странные создания, обладающие поистине огромными способностями к ментальной магии, оказались единственными,.. кто был способен УБИТЬ бессмертное сердце.
- Они, возможно, сами не ведая того, убивали всех истинных фениксов, - в голосе Янгина звучала такая боль, что Кате захотелось обнять его и утешить, но чем тут помогло бы сочувствие? Ведь всё это происходило многие сотни лет тому назад.
- Как так? – тихо спросила она, нарушая затянувшееся молчание.
- Феникс терял возможность возрождаться, - каменными глыбами упали слова.
Очень захотелось упасть в обморок, зарыдать от отчаяния, раздирая лицо, и волосы, и такую ненужную сейчас одежду. Как? Как жить, зная, что ты уже не вернёшься? Неужели и для неё это конец?! Тоскливый вой прорвал сердце, на миг выпуская спящую волчицу.
А Янгин, точно ничего не замечая, продолжал рассказ.
Сразу этого никто не осознал. Просто истинные вернулись на границу времён и больше не уходили, даже если очень хотели. А потом их пламя начинало затухать, пока не превращалось в тусклое мерцание прогоревшего костра. Тогда-то и стало страшно от осознания – это конец! Умрёт сердце – умрут и миры! Погибнет всё Сопределье, если не останется фениксов!
Но однажды убитый атвалтозы феникс не умер! Он сумел возродиться!
Появились вопросы: что, как, почему, при каких условиях. И оказалось, что тот самый феникс… сгорел в пламени впервые! То есть смерть от страшного врага стала для него инициацией!
Но истинные пошли в своих предположениях дальше и уговорили того самого феникса ещё раз специально подставиться под удар атвалтозы. Каково же было изумление, когда оказалось, что тот опять сумел возродиться! Обряд инициации стал своеобразным противоядием против заразы проклятой расы. Фениксы могли больше не опасаться за своё будущее, но затаились на время, чтобы память о них поистёрлась и никто не попытался больше подчинить себе гордые создания.
Вот только истинным места в этом мире не оставалось. И они ушли в безвременье. Последним своим огнём фениксы сотворили особое заклинание, выбрав одного, наиболее достойного, способного выдержать бессмертие и одиночество, и сумели остановить процесс угасания. Оставшийся должен был стать хранителем истории, проводником для юных фениксов, источником их знаний.
Теперь тихо стало так, что, казалось, можно рукой пощупать эту тишину. Янгин прикрыл свои мерцающие глаза и словно погрузился в какие-то воспоминания. Катерина пыталась осмыслить только что услышанное. Казалось странным и невозможным, что сейчас перед ней сидел последний из истинных фениксов, тот, что явился в мир ещё в самом начале времён.
- Не жалей меня, дитя, - едва слышно прошептал Древнейший. – Моя жизнь была яркой и достойной, и окончание её есть служение Сопределью.
- Но… почему…
- Почему я не хочу уйти? Да просто не могу. Это мой долг, моё проклятие.
- Нет, почему фениксы исчезли из наших миров?
- А они не исчезали, дитя, - старик мягко улыбнулся. – Но давай по порядку.
После открытия, сделанного первыми фениксами, молодёжь массово стала спускаться в Сопределье. Многие специально подставлялись под клинки атвалтозы, кто-то просто любил и жил, а некоторые… стали вмешиваться в естественный ход вещей. Опыт первых фениксов, казалось, был забыт.
Сила, огонь, способность прокладывать дороги между мирами, сопротивление ментальной магии атвалтозы – все эти качества быстро позволили страждущим славы занять высшее место среди наёмников. Конечно, некоторые пробовали скрыть свою огненную суть, но смертельные раны оборачивались погребальными кострами, из пепла которых восставали только что убитые воины.
Поначалу их боялись. Прятали стариков, женщин и детей, пугали малышей страшными рассказами о бессмертных воинах. А потом ничего – привыкли, даже стали поклоняться, как сошедшим на землю богам. Возможно, роль сыграли забытые легенды, а может, просто умение смертных воспринимать всё новое.
В любом случае фениксов становилось всё больше. Уже почти в каждом Сопредельном мире насчитывалось от трёх до пяти сердец, что неминуемо вело к нарушению баланса в ауре пространства. Как это всегда и бывает, эту дисгармонию было необходимо устранить.
Как и кому первому это пришло в голову – неведомо, но однажды феникса сумели пленить. Да, сердца учли опыт своих предков и защищали тех, кто им дорог так, что даже сотне магов было не преодолеть всех преград. Однако и маги не сидели сложа руки, а искали возможности достичь могущества. Нашлось такое средство, очень простое: лиши огненное сердце света, солнца – и со временем оно не сможет сопротивляться, не от чего будет подпитываться тому пламени, что дарует силу и бессмертие. То, что виделось силой, стало слабостью.
Первыми заточили фениксов миры подземных жителей: гномы, гоблины, дроу, некоторые виды нечисти. За ними следовали и прочие расы. Но хуже всех оказались те, кого некогда фениксы сочли своими младшими братьями.
Драконы… Они не гнушались проводить опыты над пленниками. Убивали их всевозможными способами, подливали яды, заражали различными болезнями. А когда начиналось самосожжение, приводили семьи и заявляли: если феникс не воскреснет, их родные погибнут.
