— Не-а. Не моя проблема. Я себе собственноручно расписалась за начальника за отгул. Сегодня и завтра. Месяц пахала, не разгибаясь, имею право. Не понимаю, почему вы мне отчитываетесь. Напомнить, где у нас стражники работают?
— Джанни! — донеслось со стороны двери радостное, — не надо ничего ему напоминать, я как раз оттуда.
— Тц, Син, ты что, дверь не закрыл?
— Закрыл он все и положил ключ на козырек, Джанни, родная моя напарница!
Син покосился на ввалившегося в комнату напарника Джавин. Мужчина был худ и поджар, как хорошая борзая, и улыбался тоже совершенно по-собачьи: во весь рот и чуть ли не вывалив язык от переполняющего его оптимизма.
— Джавиночка...
— Нет.
— Ну Джавин, ну нам намылят затылки по самую шею, если вдруг что случится!
— Тц! Ну не мне же, у меня-то официальный выходной, меня на месте не было, — Джавин откинулась на спинку стула, лопатками уперевшись в перекладину, шеей перегнувшись назад и задрав лицо к потолку, безвольно свесила руки,
Правый глаз у нее истерически дергался, но всем остальным телом она выражала спокойствие и полнейшее наплевательство на проблемы коллег.
— Джавин!.. Мы бы с большим удовольствием просто проследили...
— Но официального запроса не было, и, если герцогиня вас заметит и оскорбится, вам может прилететь. А если не заметит и не оскорбится, но грохнется где-то и сломает себе сиятельную ножку, и выяснится, что вы были в курсе, вам тоже прилетит, что не проследили. Я все это знаю, Патрик, но чтоб тебя. — Джавин снова дернула щекой, — чего вы от меня-то ждете?
— Ну бабское дело бабское, ты ж всегда такое как-то решение для такого находишь, Джанни...
— Это ты находишь решение, Патричек, — ядовито выплюнула Джавин, резко дернула щекой, — скинуть все на меня. Тц! Бумажку показать, что у меня выходной?
— Ну выходной и ладно, — всплеснул руками Патричек, — ну я же не заставляю тебя отказываться от твоего законного выходного. Ну возьми вон, Сина, сходи на свидание в Лобастера...
— В Жемчужинку, — механически поправила Джавин, — Не просидит она в Лобастере дольше часа, дальше гулять пойдет. Син, что думаешь, мы хотим в Жемчужинку Устрицы за счет города?
Син пожал плечами. В конце концов, сегодня он извинялся, а значит его голос даже не совещательный.
— А мы хотим?
— Боже, — хохотнул Патрик, — куда ты спрятала его хребет?
— Туда же, куда твоя жена спрячет тебя, если узнает, что из-за твоего мерзкого поведения ее не позвали на аджику. Захлопни варежку и давай деньги.
Джавин не меняя позы на стуле протянула руку. Патрик положил ей в ладонь увесистый кошель.
— Он чешет нос... Джавин, — сказал Син, рассеянно улыбнувшись Патрику.
Его шутки сегодня как-то особенно раздражали и прикрывать его Син не собирался.
— Докладывай утянутое, Патричек, сегодня я не в настроении оставлять тебе комиссионных, — бесстрастно сказала Джавин.
И Патрик, слегка поколебавшись, вытащил из кармана другой кошель, отсчитал оттуда горочку слишком новых монет, и с горестным вздохом высыпал их Джавин на ладонь. Та сжала кулак, взмахнула руками и одним движением встала на ноги.
— Ну что, пошли на свидание, Син.
— Нет. Я так не могу. — сказал он, не отказав себе в удовольствии увидеть, как бледнеет ее лицо, — Секунду.
Он присел на корточки и завязал ей этот несчастный шнурок.
Встал, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.
— А вот теперь можно, — удовлетворенно добавил он, — Пошли на свидание... Джавин.
— Ха-а, — выдохнула Джавин в какой-то кипучей смеси раздражения и восхищения, а дальше продолжила этим своим лисьим певучим тоном, — теперь уже я так не могу.
Патрик понятливо попятился к дверям и откланялся. Она подождала звука хлопнувшей входной двери, потом бросила на Сина взгляд из-под длинных ресниц.
— Момент.
Она вышла в коридор, потом за ней закрылась дверь. Вернулась она в платье со сложной системой шнуровки на спине.
— Боюсь, мне придется довериться специалисту по шнуркам, — мягко сказала она, разворачиваясь к нему полуголой спиной.
Син технически никогда не был специалистом по шнуркам. Он был специалистом по лабиринтам с опасными ловушками, по инженерным решениям в постройке зиккуратов и планированию кровостоков. В нынешней жизни бригадир очень хвалил его способность копать.
Кроме того, его очень отвлекала маленькая темная родинка под острым углом лопатки. Он не удержался, провел кончиком пальца от нее и выше, по ложбинке позвоночника к шее, чуть нажал на выступающий позвонок…
— К сожалению, — мурлыкнула Джавин, — у нас нет времени на массаж, но, если тебе очень хочется вправить мне шею, ты же можешь это самое время и заранее зарезервировать...
— Я отправлю тебе официальный запрос через приемную городской стражи, — пообещал Синосу, — ты мне только объясни, как именно тебе это затянуть.
— А форму запроса тебе не подсказать? — фыркнула Джавин и вдруг безудержно рассмеялась.
Син вежливо подождал, как дурак пытась понять, куда ж эти веревочки вертеть. В платье было слишком много... Прорезей и петель.
— Признаться честно? Я сама понятия не имею. Купила как-то по дешевке в маскарадной лавке под настроение, и так и не разгадала загадки. Может, там вообще каких-нибудь ремешков не хватает. Все надеялась найти кого-то достаточно опытного в расшнуровывании, чтоб догадался, как расшнуровывать обратно...
— Но расшнуровывать проще! — жалобно запротестовал Син, — и вообще в мое время конструкции женских платьев не требовали от мужчин разбираться в инженерном деле!
Он не выдержал и тоже рассмеялся, и почему-то все никак не мог остановиться, уткнулся лбом в ее полуобнаженное плечо и продолжил смеяться, украдкой выдыхая легкий запах лаванды от ее кожи и волос.
А потом они оба как-то опомнились, неловко замерли — она отстранилась, слегка нахмурившись, полуобернувшись.
— Что, никакой надежды, господин инженер-копатель?
Он все еще держал в руках эти несчастные завязки.
— Ну давай разве что перекрестим? — предположил он слегка дрогнувшим голосом, пытаясь подражать строгости ее тона.
У нее дрогнул уголок рта.
— Перекрещивай, — разрешила она.
Спустя каких-то двадцать минут и еще пару взрывов смеха они разобрались.
Полностью зашнурованная и готовая к выходу, Джавин поправила у зеркала прическу, недовольно покосившись на седину, снежинками украшавшую волосы у корней.
— Тц, — сказала она, поймав в зеркале Синов взгляд, — нет, так тоже не пойдет. Ты в этой хламиде все ходишь и ходишь.
Син пожал плечами.
— Ну местные пугала не одевают во фраки и не снабжают цилиндрами...
— Момент! — она снова скрылась в комнату, а потом вернулась, неся в руках мужское пальто, скроенное из множества других пальто. Не такое пестрое, как его мантия, лоскутки были подобраны с большим вкусом, чтобы сочетаться, но в итоге все равно получилось что-то желто-охрово-зелено-оранжевое, как осенняя листва.
Пестрое, разноцветное несуразное — оно понравилось с Сину с первого взгляда.
— Соседка старое пальто отдавала, — пояснила Джавин, — и у меня возникла идея. А то ты легковато одет...
— Ты и шить умеешь?
Джавин хмыкнула.
— Нет, конечно, мне вернули услугу. Я предложила идею, мне воплотили. И я избавила людей от старых пальто, так что еще и остались должны. Примерь.
Син спокойно сбросил через голову мантию, ставшись в относительно свежей рубашке и мешковатых штанах. Знал бы, что сегодня будет, озаботился бы чем-нибудь посимпатичнее, но и так Джавин, кажется, понравилось.
Сина давно, уже много веков, никто не одевал. И довольный огонек в прищуренных глазах Джавин грел даже лучше, чем пальто. Он не стал ее спрашивать, когда она сняла мерки. Профессиональный глаз-алмаз, не иначе.
— Я думала отдать тебе чуть позже, когда молодежь костры разожжет. Чтоб ты тоже согрелся. Но раз такой случай…
— Я согрелся, — искренне улыбнулся Син, — спасибо.
Джавин смешалась, слегка отвернулась, скрывая замешательство.
— Пойдем? — предложила она, — Пить виски, следить за герцогиней? Вроде бы в Жемчужинке собирались читать стихи… Вдруг даже будет не очень отвратительно.
— Пойдем, — кивнул Син, — все, что скажешь. Хоть они там споют.
— Пощади! — рассмеялась Джавин и увлекла его к двери за запястье.
И они пошли.
Следить за герцогиней.
На свидание.
Он бы за Джавин вообще куда угодно пошел.
Не хотелось расходиться.
Херк проснулась куда раньше, чем должны были подать завтрак.
Она так вымоталась этой ночью, что вовсе не видела снов. Раньше она думала, что ее изводят сны, но теперь, после того, как вынырнула из черной дыры краткого забытья, в котором не было ничего, совсем-совсем ничего и никого не было, она почувствовала такую тоску и безнадежность, что как-то внезапно осознала: эти сны до сих пор помогали ей не повеситься.
Можно было злиться на свое предательское тело и думать, как бы укротить его сегодня, превращая ежедневную рутину в полезное упражнение и борьбу с собой. А так... Ну что, тело поборото.
Быть может, руки больше не вернутся, чтобы греть ее огромную холодную постель теплом своих объятий. Кушай свою победу большой ложкой, герцогиня, в одиночестве можешь даже обляпаться, никто не увидит, если вовремя утрешься батистовым платочком.
Она чувствовала себя очень разбитой, но снова заснуть не смогла. Вчера они пышно отпраздновали день рождения воспитанника, и все легли спать очень поздно. Сегодня же сон покинул ее слишком рано, покинул совсем, не оставив и шанса на возвращение. Сколько бы она ни ворочалась, сон не шел.
Пришлось вставать, звонить в колокольчик, будить горничную, требовать кофе.
После кофе она все ещё чувствовала себя отвратительно, но теперь к в тонко подобранном букете ее поганого настроения распустился ещё и алый мак тревоги.
Сегодня ее планировалось каких-то важных мероприятий. Понимая, что после нескольких дней праздников и встреч ей потребуется день на то, чтобы перевести дух, она специально освободила себе время, чтобы посидеть с бумагами.
Отчеты о добыче Веллениума могли бы ее порадовать, если бы Херк хоть сколько-то волновала экономическая ситуация в городе. Но город не подавал ей ровным счетом никаких поводов волноваться. Либен жил за счет поставок Веллениума стране, и жил неплохо. Истощаться местная жила явно не собиралась, так что благополучию городка ничего не угрожало.
Херк здесь нечего было делать. Грамотный мэр и вменяемый чиновничий аппарат в связке с вполне адекватной Стражей позволяли не бояться каких-либо эксцессов со стороны разумных, которые могли бы лишить ее герцогство налоговых доходов в бюджет. Местная ассоциация магов держала под контролем вулкан, и даже при необходимости прибегала к помощи ученых-вулканологов. Они основали небольшой университет на две кафедры и спокойно себе колдовали вместе над какими-то научными работами, с должными предосторожностями изредка потыкивая вулкан волшебными палочками.
Студенты не бузили, старики жили себе долго и счастливо, сироты недолго оставались на улице, их как-то живо разбирали по соседям.
Идиллический совершенно городок.
Либен и не думал бросать герцогине вызов. Скучный и респектабельный, будь Либен человеком, он являлся бы в виде тучного господина средних лет.
Замечательные условия для ребенка. Особенно если тот готов часами восторгаться осколками вулканического стекла, которые здесь валяются буквально под ногами. Можно даже будет сводить его в музей и показать осколки формой попричудливее.
Но Херк чем дальше, тем труднее было дышать.
Тревога не отпускала. Работа не шла, Херк никак не могла сосредоточиться.
Наконец она не выдержала, отослала секретаря за какой-то ненужной бумажкой к мэру, позвала горничную, попросила у нее холодный компресс на лоб и до утра не беспокоить.
А потом достала со дна одного из сундуков платье попроще, распустила волосы, пытаясь вспомнить тот стиль, который замечала у девушек, мелькнувших в окне кареты, и сбежала из гостиницы через окно, выходившее на внутренний дворик. Она вернулась в здание, быстрым шагом пересекала холл и вышла через боковой вход для прислуги.
Тревога не давала ей остановиться, гнала дальше, дальше, с центральных улиц на улочки поменьше. Пока людской поток празднующих людей не вынес ее к пивнушкам, и не оставил, задумчивую, на пороге.
Она почти решилась зайти и выпить пива, быть может, это дало бы ей хоть немного покоя... Но в пивнушке сидели одни мужчины, чумазые и растрепанные, как после смены в шахте, и ей стало неуютно. Она побродила по барной улице ещё, пока не нашла заведение поприличнее. Там вполне себе можно было увидеть женщин — конечно, не в одиночестве, но стоило Херк сунуть официанту монетку побольше номиналом, и тот моментально отвел ее к столику поукромнее.
Херк не тешила себя иллюзиями. Она отлично понимала, что сейчас, когда она заливает в себя второй бокал вина и закусывает хрустящей курочкой в гранатовом соусе, все заинтересованные лица давно уже в курсе ее побега.
Но по крайней мере здесь она не была вынуждена видеть все эти рожи.
А так — пусть бегают, если хотят, не ее проблема. Она их не просила и тем более им не приказывала.
Когда бутылка кончилась, ей вовсе надоело вино. Она щелчком подозвала официанта и громким шепотом спросила, где в Либене подают пры... Прылычные коктейли.
Симпатичный тифлинг подмигнул и таким же заговорищицким шепотом сказал, что сейчас проводит.
Так она оказалась в «Жемчужинке». Официант и проводил, и усадил, и привел к ней симпатичную девчонку-официантку, которой строго-настрого наказал рекомендовать ее Светлости только самые лучшие коктейли и хотя бы не понижать градус, если ее Светлость отказывается от водички.
Девчонка тоже была из тифлингов, из тех, кто ближе к огню. Она подошла к поручению старшего товарища с большой ответственностью и рекомендовала ее Светлости только коктейли, которые Херк бы описала кратким «огненная вода».
Вот где-то к третьему бокалине с настоящей соломинкой Херк наконец-то отпустила тоска, но и радости не было. А она очень к радости стремилась.
Она заказала шоты. Опрокинула первый. Алкоголь огненной волной растёкся по желудку, пробирая до самой печени. Последней каплей.
Как будто треснуло какое-то темное, пыльное стекло, и она увидела мир вокруг во всех его красках. Ее посадили в полутемном углу, и от остальных людей ее надежно прикрывала пестрая спина какого-то брюнета, который сосредоточенно наворачивал на вилку спагетти под мягкий смех своей спутницы, довольно экстравагантно накрашенной женщины средних лет. Судя по всему, у него не слишком-то получалось, потому что спутница отобрала у него вилку и попыталась показать, как надо.
В гладком мраморном полу Херк могла бы при желании разглядеть свое отражение, но ее рожа входила в список знакомых рож, которых ей видеть не хотелось, поэтому она вынула из правого глаза монокль, чтобы хотя бы половина картинки расплылась и не мозолила хотя бы половину ее глаз, и поспешно перевела взгляд на роскошную хрустальную люстру под потолком, в которой горела только половина свечей, тепло освещая интимный полумрак.
Кто-то сел за черный рояль, стоявший на небольшом возвышении. Мягко коснулся клавиш. Из-за своего столика полуослепшая Херк едва могла разглядеть его худую и высокую фигуру.
— Джанни! — донеслось со стороны двери радостное, — не надо ничего ему напоминать, я как раз оттуда.
— Тц, Син, ты что, дверь не закрыл?
— Закрыл он все и положил ключ на козырек, Джанни, родная моя напарница!
Син покосился на ввалившегося в комнату напарника Джавин. Мужчина был худ и поджар, как хорошая борзая, и улыбался тоже совершенно по-собачьи: во весь рот и чуть ли не вывалив язык от переполняющего его оптимизма.
— Джавиночка...
— Нет.
— Ну Джавин, ну нам намылят затылки по самую шею, если вдруг что случится!
— Тц! Ну не мне же, у меня-то официальный выходной, меня на месте не было, — Джавин откинулась на спинку стула, лопатками уперевшись в перекладину, шеей перегнувшись назад и задрав лицо к потолку, безвольно свесила руки,
Правый глаз у нее истерически дергался, но всем остальным телом она выражала спокойствие и полнейшее наплевательство на проблемы коллег.
— Джавин!.. Мы бы с большим удовольствием просто проследили...
— Но официального запроса не было, и, если герцогиня вас заметит и оскорбится, вам может прилететь. А если не заметит и не оскорбится, но грохнется где-то и сломает себе сиятельную ножку, и выяснится, что вы были в курсе, вам тоже прилетит, что не проследили. Я все это знаю, Патрик, но чтоб тебя. — Джавин снова дернула щекой, — чего вы от меня-то ждете?
— Ну бабское дело бабское, ты ж всегда такое как-то решение для такого находишь, Джанни...
— Это ты находишь решение, Патричек, — ядовито выплюнула Джавин, резко дернула щекой, — скинуть все на меня. Тц! Бумажку показать, что у меня выходной?
— Ну выходной и ладно, — всплеснул руками Патричек, — ну я же не заставляю тебя отказываться от твоего законного выходного. Ну возьми вон, Сина, сходи на свидание в Лобастера...
— В Жемчужинку, — механически поправила Джавин, — Не просидит она в Лобастере дольше часа, дальше гулять пойдет. Син, что думаешь, мы хотим в Жемчужинку Устрицы за счет города?
Син пожал плечами. В конце концов, сегодня он извинялся, а значит его голос даже не совещательный.
— А мы хотим?
— Боже, — хохотнул Патрик, — куда ты спрятала его хребет?
— Туда же, куда твоя жена спрячет тебя, если узнает, что из-за твоего мерзкого поведения ее не позвали на аджику. Захлопни варежку и давай деньги.
Джавин не меняя позы на стуле протянула руку. Патрик положил ей в ладонь увесистый кошель.
— Он чешет нос... Джавин, — сказал Син, рассеянно улыбнувшись Патрику.
Его шутки сегодня как-то особенно раздражали и прикрывать его Син не собирался.
— Докладывай утянутое, Патричек, сегодня я не в настроении оставлять тебе комиссионных, — бесстрастно сказала Джавин.
И Патрик, слегка поколебавшись, вытащил из кармана другой кошель, отсчитал оттуда горочку слишком новых монет, и с горестным вздохом высыпал их Джавин на ладонь. Та сжала кулак, взмахнула руками и одним движением встала на ноги.
— Ну что, пошли на свидание, Син.
— Нет. Я так не могу. — сказал он, не отказав себе в удовольствии увидеть, как бледнеет ее лицо, — Секунду.
Он присел на корточки и завязал ей этот несчастный шнурок.
Встал, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.
— А вот теперь можно, — удовлетворенно добавил он, — Пошли на свидание... Джавин.
— Ха-а, — выдохнула Джавин в какой-то кипучей смеси раздражения и восхищения, а дальше продолжила этим своим лисьим певучим тоном, — теперь уже я так не могу.
Патрик понятливо попятился к дверям и откланялся. Она подождала звука хлопнувшей входной двери, потом бросила на Сина взгляд из-под длинных ресниц.
— Момент.
Она вышла в коридор, потом за ней закрылась дверь. Вернулась она в платье со сложной системой шнуровки на спине.
— Боюсь, мне придется довериться специалисту по шнуркам, — мягко сказала она, разворачиваясь к нему полуголой спиной.
Син технически никогда не был специалистом по шнуркам. Он был специалистом по лабиринтам с опасными ловушками, по инженерным решениям в постройке зиккуратов и планированию кровостоков. В нынешней жизни бригадир очень хвалил его способность копать.
Кроме того, его очень отвлекала маленькая темная родинка под острым углом лопатки. Он не удержался, провел кончиком пальца от нее и выше, по ложбинке позвоночника к шее, чуть нажал на выступающий позвонок…
— К сожалению, — мурлыкнула Джавин, — у нас нет времени на массаж, но, если тебе очень хочется вправить мне шею, ты же можешь это самое время и заранее зарезервировать...
— Я отправлю тебе официальный запрос через приемную городской стражи, — пообещал Синосу, — ты мне только объясни, как именно тебе это затянуть.
— А форму запроса тебе не подсказать? — фыркнула Джавин и вдруг безудержно рассмеялась.
Син вежливо подождал, как дурак пытась понять, куда ж эти веревочки вертеть. В платье было слишком много... Прорезей и петель.
— Признаться честно? Я сама понятия не имею. Купила как-то по дешевке в маскарадной лавке под настроение, и так и не разгадала загадки. Может, там вообще каких-нибудь ремешков не хватает. Все надеялась найти кого-то достаточно опытного в расшнуровывании, чтоб догадался, как расшнуровывать обратно...
— Но расшнуровывать проще! — жалобно запротестовал Син, — и вообще в мое время конструкции женских платьев не требовали от мужчин разбираться в инженерном деле!
Он не выдержал и тоже рассмеялся, и почему-то все никак не мог остановиться, уткнулся лбом в ее полуобнаженное плечо и продолжил смеяться, украдкой выдыхая легкий запах лаванды от ее кожи и волос.
А потом они оба как-то опомнились, неловко замерли — она отстранилась, слегка нахмурившись, полуобернувшись.
— Что, никакой надежды, господин инженер-копатель?
Он все еще держал в руках эти несчастные завязки.
— Ну давай разве что перекрестим? — предположил он слегка дрогнувшим голосом, пытаясь подражать строгости ее тона.
У нее дрогнул уголок рта.
— Перекрещивай, — разрешила она.
Спустя каких-то двадцать минут и еще пару взрывов смеха они разобрались.
Полностью зашнурованная и готовая к выходу, Джавин поправила у зеркала прическу, недовольно покосившись на седину, снежинками украшавшую волосы у корней.
— Тц, — сказала она, поймав в зеркале Синов взгляд, — нет, так тоже не пойдет. Ты в этой хламиде все ходишь и ходишь.
Син пожал плечами.
— Ну местные пугала не одевают во фраки и не снабжают цилиндрами...
— Момент! — она снова скрылась в комнату, а потом вернулась, неся в руках мужское пальто, скроенное из множества других пальто. Не такое пестрое, как его мантия, лоскутки были подобраны с большим вкусом, чтобы сочетаться, но в итоге все равно получилось что-то желто-охрово-зелено-оранжевое, как осенняя листва.
Пестрое, разноцветное несуразное — оно понравилось с Сину с первого взгляда.
— Соседка старое пальто отдавала, — пояснила Джавин, — и у меня возникла идея. А то ты легковато одет...
— Ты и шить умеешь?
Джавин хмыкнула.
— Нет, конечно, мне вернули услугу. Я предложила идею, мне воплотили. И я избавила людей от старых пальто, так что еще и остались должны. Примерь.
Син спокойно сбросил через голову мантию, ставшись в относительно свежей рубашке и мешковатых штанах. Знал бы, что сегодня будет, озаботился бы чем-нибудь посимпатичнее, но и так Джавин, кажется, понравилось.
Сина давно, уже много веков, никто не одевал. И довольный огонек в прищуренных глазах Джавин грел даже лучше, чем пальто. Он не стал ее спрашивать, когда она сняла мерки. Профессиональный глаз-алмаз, не иначе.
— Я думала отдать тебе чуть позже, когда молодежь костры разожжет. Чтоб ты тоже согрелся. Но раз такой случай…
— Я согрелся, — искренне улыбнулся Син, — спасибо.
Джавин смешалась, слегка отвернулась, скрывая замешательство.
— Пойдем? — предложила она, — Пить виски, следить за герцогиней? Вроде бы в Жемчужинке собирались читать стихи… Вдруг даже будет не очень отвратительно.
— Пойдем, — кивнул Син, — все, что скажешь. Хоть они там споют.
— Пощади! — рассмеялась Джавин и увлекла его к двери за запястье.
И они пошли.
Следить за герцогиней.
На свидание.
Он бы за Джавин вообще куда угодно пошел.
Не хотелось расходиться.
Глава 10.10. Херк и Чайду 5: Из всех людей, о которых ты думаешь, ты не единственный, кто единственный
Херк проснулась куда раньше, чем должны были подать завтрак.
Она так вымоталась этой ночью, что вовсе не видела снов. Раньше она думала, что ее изводят сны, но теперь, после того, как вынырнула из черной дыры краткого забытья, в котором не было ничего, совсем-совсем ничего и никого не было, она почувствовала такую тоску и безнадежность, что как-то внезапно осознала: эти сны до сих пор помогали ей не повеситься.
Можно было злиться на свое предательское тело и думать, как бы укротить его сегодня, превращая ежедневную рутину в полезное упражнение и борьбу с собой. А так... Ну что, тело поборото.
Быть может, руки больше не вернутся, чтобы греть ее огромную холодную постель теплом своих объятий. Кушай свою победу большой ложкой, герцогиня, в одиночестве можешь даже обляпаться, никто не увидит, если вовремя утрешься батистовым платочком.
Она чувствовала себя очень разбитой, но снова заснуть не смогла. Вчера они пышно отпраздновали день рождения воспитанника, и все легли спать очень поздно. Сегодня же сон покинул ее слишком рано, покинул совсем, не оставив и шанса на возвращение. Сколько бы она ни ворочалась, сон не шел.
Пришлось вставать, звонить в колокольчик, будить горничную, требовать кофе.
После кофе она все ещё чувствовала себя отвратительно, но теперь к в тонко подобранном букете ее поганого настроения распустился ещё и алый мак тревоги.
Сегодня ее планировалось каких-то важных мероприятий. Понимая, что после нескольких дней праздников и встреч ей потребуется день на то, чтобы перевести дух, она специально освободила себе время, чтобы посидеть с бумагами.
Отчеты о добыче Веллениума могли бы ее порадовать, если бы Херк хоть сколько-то волновала экономическая ситуация в городе. Но город не подавал ей ровным счетом никаких поводов волноваться. Либен жил за счет поставок Веллениума стране, и жил неплохо. Истощаться местная жила явно не собиралась, так что благополучию городка ничего не угрожало.
Херк здесь нечего было делать. Грамотный мэр и вменяемый чиновничий аппарат в связке с вполне адекватной Стражей позволяли не бояться каких-либо эксцессов со стороны разумных, которые могли бы лишить ее герцогство налоговых доходов в бюджет. Местная ассоциация магов держала под контролем вулкан, и даже при необходимости прибегала к помощи ученых-вулканологов. Они основали небольшой университет на две кафедры и спокойно себе колдовали вместе над какими-то научными работами, с должными предосторожностями изредка потыкивая вулкан волшебными палочками.
Студенты не бузили, старики жили себе долго и счастливо, сироты недолго оставались на улице, их как-то живо разбирали по соседям.
Идиллический совершенно городок.
Либен и не думал бросать герцогине вызов. Скучный и респектабельный, будь Либен человеком, он являлся бы в виде тучного господина средних лет.
Замечательные условия для ребенка. Особенно если тот готов часами восторгаться осколками вулканического стекла, которые здесь валяются буквально под ногами. Можно даже будет сводить его в музей и показать осколки формой попричудливее.
Но Херк чем дальше, тем труднее было дышать.
Тревога не отпускала. Работа не шла, Херк никак не могла сосредоточиться.
Наконец она не выдержала, отослала секретаря за какой-то ненужной бумажкой к мэру, позвала горничную, попросила у нее холодный компресс на лоб и до утра не беспокоить.
А потом достала со дна одного из сундуков платье попроще, распустила волосы, пытаясь вспомнить тот стиль, который замечала у девушек, мелькнувших в окне кареты, и сбежала из гостиницы через окно, выходившее на внутренний дворик. Она вернулась в здание, быстрым шагом пересекала холл и вышла через боковой вход для прислуги.
Тревога не давала ей остановиться, гнала дальше, дальше, с центральных улиц на улочки поменьше. Пока людской поток празднующих людей не вынес ее к пивнушкам, и не оставил, задумчивую, на пороге.
Она почти решилась зайти и выпить пива, быть может, это дало бы ей хоть немного покоя... Но в пивнушке сидели одни мужчины, чумазые и растрепанные, как после смены в шахте, и ей стало неуютно. Она побродила по барной улице ещё, пока не нашла заведение поприличнее. Там вполне себе можно было увидеть женщин — конечно, не в одиночестве, но стоило Херк сунуть официанту монетку побольше номиналом, и тот моментально отвел ее к столику поукромнее.
Херк не тешила себя иллюзиями. Она отлично понимала, что сейчас, когда она заливает в себя второй бокал вина и закусывает хрустящей курочкой в гранатовом соусе, все заинтересованные лица давно уже в курсе ее побега.
Но по крайней мере здесь она не была вынуждена видеть все эти рожи.
А так — пусть бегают, если хотят, не ее проблема. Она их не просила и тем более им не приказывала.
Когда бутылка кончилась, ей вовсе надоело вино. Она щелчком подозвала официанта и громким шепотом спросила, где в Либене подают пры... Прылычные коктейли.
Симпатичный тифлинг подмигнул и таким же заговорищицким шепотом сказал, что сейчас проводит.
Так она оказалась в «Жемчужинке». Официант и проводил, и усадил, и привел к ней симпатичную девчонку-официантку, которой строго-настрого наказал рекомендовать ее Светлости только самые лучшие коктейли и хотя бы не понижать градус, если ее Светлость отказывается от водички.
Девчонка тоже была из тифлингов, из тех, кто ближе к огню. Она подошла к поручению старшего товарища с большой ответственностью и рекомендовала ее Светлости только коктейли, которые Херк бы описала кратким «огненная вода».
Вот где-то к третьему бокалине с настоящей соломинкой Херк наконец-то отпустила тоска, но и радости не было. А она очень к радости стремилась.
Она заказала шоты. Опрокинула первый. Алкоголь огненной волной растёкся по желудку, пробирая до самой печени. Последней каплей.
Как будто треснуло какое-то темное, пыльное стекло, и она увидела мир вокруг во всех его красках. Ее посадили в полутемном углу, и от остальных людей ее надежно прикрывала пестрая спина какого-то брюнета, который сосредоточенно наворачивал на вилку спагетти под мягкий смех своей спутницы, довольно экстравагантно накрашенной женщины средних лет. Судя по всему, у него не слишком-то получалось, потому что спутница отобрала у него вилку и попыталась показать, как надо.
В гладком мраморном полу Херк могла бы при желании разглядеть свое отражение, но ее рожа входила в список знакомых рож, которых ей видеть не хотелось, поэтому она вынула из правого глаза монокль, чтобы хотя бы половина картинки расплылась и не мозолила хотя бы половину ее глаз, и поспешно перевела взгляд на роскошную хрустальную люстру под потолком, в которой горела только половина свечей, тепло освещая интимный полумрак.
Кто-то сел за черный рояль, стоявший на небольшом возвышении. Мягко коснулся клавиш. Из-за своего столика полуослепшая Херк едва могла разглядеть его худую и высокую фигуру.
