Но это сулило очень непростой разговор. Мало того, что князь до сих пор был не слишком расположен говорить не то что с самими Перуновыми воинами, но даже и о них. Вдобавок пришлось бы ещё объяснять, откуда он это знает, почему не убедил их сразу помочь княжичу… А объяснять всё это тому, кто в своём горе тебя, почитай, и не слышит, занятие бестолковое. Однако сильно же, выходит, произошедшее встряхнуло князя, если уж он сам захотел встретиться с теми, о ком прежде и слышать не желал.
Пока княжич окончательно пришёл в себя и хоть немного размял руки и ноги, спешно выдернутый с пира отрок успел сбегать на княжье подворье и притащить для него нарядную рубаху и плащ. Кормилец княжича, которого позвал один из младших волхвов, помог ему привести себя в порядок. Правда, полгода пролежав пластом в малой хоромине святилища, княжич Гордимир выглядел бледным и осунувшимся, да в большой хоромине сумрачно – никто и не разглядит толком. Зато люди обрадуются, когда увидят, что княжич жив и здоров.
На самом деле радость, с которой встретили появление княжича, превзошла все ожидания. Многие, не сразу поверив, тянулись, чтобы коснуться его – не морок ли?
А Ведобор, наблюдая за всем этим, думал о том, что и к нему, и к Векоше скоро вновь пойдут те, кто побывал во власти Ловцов душ. И на сей раз их будет гораздо больше.
В Велесовом урочище побратимы провели ещё день. Разговор с Дарогостом получился долгим – он расспрашивал обо всём, что происходило с ними в Нави, что они видели… Да и самим побратимам было о чём расспросить его. Например, о том, почему всё, что когда-либо им приходилось слышать о Нави, не слишком-то походило на увиденное.
Дарогост, выслушав их вопрос, ненадолго задумался.
– На самом деле всё проще, чем кажется. Это только здесь, в Яви, всё такое, как есть, и иным быть не может. Уж если река – так река, холм – так холм… если люди не сроют. А в Нави, да и в Прави, не так. Тут, пожалуй, можно сравнить с блинами, что хозяйка на стол ставит, – когда каждый со своим припёком. Один с творогом, другой с рыбкой, третий с мёдом… Вот так и тут. На том слое Нави, где вы были, всё более или менее схоже с Явью. Приведись вам спуститься глубже – было бы иначе. Вот там и впрямь – где у нас горы, там долины, где реки – там холмы песчаные али ещё что… Ну, а ещё глубже – там и вовсе своё. Да это вам уже без надобности. Едва ли ещё когда придётся в такой путь пускаться.
– В нынешней жизни, может, и не придётся, – задумчиво откликнулся Молнеслав. – Да ведь для нас смерть – ещё не конец служения. Клятва-то давняя с нами останется.
Волхв улыбнулся в бороду:
– Вот когда время тому придёт – тогда и станет ясно, что суждено.
Вернувшись в гостевую избу, они ещё какое-то время почти не говорили, обдумывая услышанное.
А вообще дел на остаток дня было не так уж и мало. Проверить своё походное снаряжение, как следует уложить всё, что в ближайшее время точно не понадобится – например, зимние плащи и тёплые свиты, в которых пустились в путь в первые дни весны, в разгар лета уж точно без надобности. Да и кольчуги, от которых за время странствий в Нави успели порядком устать, едва ли скоро придётся надевать вновь. Хотя их всё же не стали убирать совсем уж далеко. Просто на всякий случай.
Походную их одежду младшие волхвы со вчерашнего дня успели привести в порядок, и теперь её можно было со спокойной душой убрать до того времени, как она понадобится. А Громобой к тому же смог, наконец, натянуть свои порты, чистые и аккуратно зашитые.
К немалому удивлению и радости побратимов, и подаренные им двергами кинжалы, и оставшиеся не использованными стрелы оказались в Яви вместе с ними. Глядишь, ещё когда и пригодятся. Поначалу Огнец предложил было поделить оставшиеся стрелы, чтобы у каждого было хотя бы по одной. Однако Темнята покачал головой:
– Пусть все у вас будут. Нам-то они, почитай, без надобности – наше время прошло…
– Твоя правда, – поддержал побратима Прозор. – Для нас это последний большой поход. Не по годам уж дальше-то… Мы теперь разве что по мелочам – с той нежитью, что под боком, дело иметь станем.
Он был прав. Всем троим уже перевалило за пятьдесят. Может, ещё пару лет в небольшие походы и выберутся, а дальше… И то уж по меркам обычных людей, почитай, старики, у Темняты и Чистеца вон внуки подрастают.
Впрочем, говорить об этом не хотелось никому. Потому, воспользовавшись подходящим поводом, речь перевели на другое. Пришло время подумать, куда дальше лягут их пути.
– Куда двинем-то? – вопросительно взглянул на побратимов Прозор.
– Да, пожалуй, для начала надо бы всё же в Славиград наведаться, – задумчиво проронил Молнеслав. – Сдаётся мне, с Ведобором повидаться нам всяко не помешает.
Темнята качнул головой:
– А ну как на князя наскочим?
Молнеслав усмехнулся непривычно жёстко:
– А пусть! Найдётся что ему сказать.
– Твоя правда, – решительно поддержал побратима Воеслав. – Сами встречи с ним искать не станем, а коли приведётся – тогда и разговор будет. Ну, а после Славиграда уже и по домам двинемся – чай, заждались уже нас.
Он чуть заметно улыбнулся. Остальные тоже оживились, вспомнив о тех, кто всё это время ждал их возвращения.
Молнеслав всё же не удержался от вопроса:
– Через наши земли к себе-то добираться думаешь?
Однако Воеслав покачал головой:
– Да, пожалуй, через твердичей. Заодно узнать, что у них-то всё это время творилось. Понятно, что сейчас уже всё хорошо, а до того как? То ли всё ладно, то ли и их зацепило…
– А проедемся, пожалуй, и мы с тобой, – переглянувшись с Громобоем и Твердятой, проговорил Молнеслав. – Всё едино мне с Прияславом повидаться надо, так хоть не придётся нарочно ехать. А оттуда заодно в Быстренец заглянем.
До Славиграда всем восьмерым в любом случае предстояло ехать вместе. А вот дальше пути наверняка разойдутся. Темнята собирался сразу возвращаться к себе, Прозор пока сомневался, отправиться с ним или задержаться в Славиграде у сестры. Остальным предстояло от Славиграда повернуть на полуночь, чтобы добраться до земель твердичей. А там уже пути знакомы – к Росяному озеру и вдоль его берега к Истоку.
До вечера они успели и проведать лошадей, что паслись на луговине на другой стороне острова, и размяться с клинками в руках. Поутру их ждала дорога.
Утро Перунова дня для Зоряны ничем вроде бы не отличалось от других велик-дней. К Перунову святилищу, куда ещё с зари собиралась половина Слободы, она не пошла. Что ни говори, а все обряды этого дня чисто воинские. Ну, и чего там делать бабе с малыми детьми? А одних их всяко не оставишь. Вот и выходит, что нынче её место дома.
Она кормила малых кашей, когда вдруг ощутила внезапную радость. С души словно тяжесть свалилась, а за спиной снова, как какую-то седмицу назад, развернулись крылья…
Зоряна догадывалась, что это может означать, но пока что было вовсе не до того, чтобы брать чашу и проверять. С малыми детьми в доме забот хватает и в велик-день. А после ещё и одна из соседок прибежала за помощью. Семилетний сынишка её возомнил себя уже воином, ухватил отцовский меч, да не удержал – прямо на ногу уронил. Ладно хоть меч-то в ножнах, ушибом обошлось. Дольше пришлось успокаивать перепуганную мать…
А наутро к ней забежала Искрянка:
– Зорюшка, глянь в чаше – что там у них? У меня со вчерашнего дня как-то странно на сердце – будто вот-вот они вернутся… И во сне сегодня их видела – вроде и усталые все, но весёлые…
– Ну, вот-вот – это едва ли, – улыбнулась Зоряна, – путь-то не ближний.
Отправив детей играть на двор, она достала заветную чашу. Накануне до неё так и не дошли руки, а теперь вот пришла пора проверить, верны ли её предположения, что воины всё же вернулись из Нави. Вместе подруги склонились над чашей. Искрянка даже дыхание затаила, боясь спугнуть видения, возникающие в воде.
Они смотрели, как воины беседуют с волхвом, как неспешно чистят и обихаживают лошадей… Ясно было, что готовятся в путь. Правда, чаша не могла ответить, когда ожидать их возвращения. Да если и впрямь они в могутических землях, как им советовали в Велесовом урочище, так едва ли раньше осени до дома доберутся. Правда, и осень уж скоро, всего-то чуть больше пары седмиц лета осталось [1]
Толком поговорить об увиденном они не успели – прибежал отрок звать Зоряну к княжне. Искрянка привычно забрала её ребятню, и женщина отправилась на княжий двор.
Ярмила ждала её с видимым нетерпением и сразу увела к себе. Взмахом руки отослала прочь девок, которые с готовностью выскользнули из горницы. Когда дверь за ними закрылась и шаги в верхних сенях затихли, княжна взглянула на подругу и выдохнула:
– Они справились!
– Справились! – эхом откликнулась Зоряна. – Ко мне Искрянка вот только прибегала, мы в чаше смотрели.
Узнав, что воины уже в Яви, Ярмила улыбнулась с явным облегчением:
– Не зря, стало быть, я вчера ещё почуяла, что всё у них ладно! Да с велик-днём не до того было, не стала тебя теребить.
Она принялась расспрашивать, что они увидели в воде. Рассказывая, Зоряна припоминала какие-то приметки, на которые поначалу и внимания не обратила. Впрочем, не приходилось особо дивиться, что в разгар лета они кажутся не больно-то загорелыми. Чай, не по соседним княжествам, по Нави бродили!
Выслушав, Ярмила предложила:
– Пойдём к княгине – порадуем!
– Да ведь всё едино ждать их ещё долго.
– Ну, хоть знаем, что самое трудное у них теперь позади!
Княгиня сидела у себя в горнице за рукоделием. И здесь же оказался как раз заглянувший к жене князь.
Зоряне пришлось ещё раз пересказывать то, что они с Искрянкой увидели в чаше. Её выслушали со всем вниманием. Княгиня, узнав, что воины вернулись в Явь и, по всему видать, собираются в обратный путь, ахнула, всплеснула руками и, кажется, готова была сразу бежать готовить всё к встрече. Однако князь, тоже обрадованный, остановил её:
– Не спеши! Им оттуда, почитай, с месяц до дому добираться. А коли, как мы с Молнеславом говорили, через твердичей назад пойдут, так и дольше.
– Да на что ж им ещё и к твердичам идти? – удивлённо взглянула на мужа княгиня.
– Есть там одно дело… – неопределённо откликнулся князь.
Он явно не спешил рассказывать обо всех задумках, которые, похоже, известны были Молнеславу. Вот только Молнеслава расспросить удастся не раньше, чем он вернётся…
С трудом приподняв голову, Бережата недоуменно оглядывался, пытаясь понять, где он и как тут очутился.
Последнее, что он помнил, – низинка, через которую нужно было проехать. На дне её стоял туман, похоже, не успевший полностью рассеяться с ночи. Видать, там, среди трав, прятался ручеёк, вот туман и не торопился его покидать… Впрочем, это даже и туманом назвать было сложно, так – лёгкая дымка. Сквозь неё просматривалась дорога, чуть дальше плавно взбегавшая на противоположный край низинки. Охранники, бдительно всматривавшиеся в окружающее, тоже ничего не углядели…
Бережата потёр лоб. Почему-то он не помнил, как покидали ту низинку. Вроде до подъёма доехали спокойно, но на открытом месте солнышко пригревало, и его всё же сморило.
Оглядев полутёмную клеть, он хрипло позвал:
– Эй! Есть тут кто?
– Никак опамятовался? – над ним склонился незнакомец. И тут же, отступив, окликнул кого-то: – Тишанко, воеводу кликни!
Снаружи послышался шум, потом приближающиеся шаги, и в клеть, пригнувшись под притолокой, шагнул воевода. Приглядевшись, купец сообразил, что вроде бы встречал его прежде. В твердических землях встречал. Стало быть, к твердичам он всё же добрался…
– Гляжу, и впрямь опамятовался, человече добрый, – приветливо кивнул воевода.
– Хоть ты, воеводо, скажи, где я? – взмолился Бережата. – Как попал сюда? И где…
Он не договорил, но воеводе и не было в том надобности. Чуть прищурившись, он неторопливо заговорил:
– В твердичах ты. И люди твои, и товар, и лошади, всё цело. Мужики из ближней веси телеги углядели. Вас не добудились, прямо со всем, что было, сюда привезли. А охрану твою позже сыскали, тоже то ли спящими, то ли обеспамятевшими. Волхвы говорят, под какие-то чары вы угодили.
Бережата невольно охнул. Вот же повезло, что мужики их, беспамятных, в крепостицу привезли! Могли ведь и иначе – порешить да прикопать в лесочке, а товары себе забрать! И не узнал бы никто… Да ещё чары какие-то… Стой! А не те ли это чары, про какие у могутичей поговаривали?..
– Какой хоть день-то нынче? – он вопросительно взглянул на воеводу. – От могутичей мы уезжали – Купала только-только минула…
– Перунов день вчера был, – усмехнулся тот.
– Это что ж получается… Почитай, целый месяц я так… бревно бревном?
Бережата был растерян. Но воевода успокоил его. Про чары, которые, похоже, полностью рассеялись, он мало что мог сказать, зато напомнил, что купец жив, его спутники тоже, да и все товары целы. Так о чём горевать?
И подручные Бережаты, и все четверо охранников к этому времени тоже полностью пришли в себя. Продолжать путь можно было хоть завтра, однако купец решил отблагодарить и воеводу, и жителей ближних займищ. Ярмарка не ярмарка, других купцов здесь нынче не случилось, но хоть сколько-то поторговать он вполне мог. Так бы, может, мимо проехал, разве что в крепостице бы призадержался. До конца жатвы больших торгов всё одно нигде нет. Разве только в городах, где купцы есть круглый год.
На следующее утро подручные Бережаты в сопровождении здешних гридей проехались по окрестным займищам, и через пару дней возле клети, где с одобрения воеводы купец разложил свои товары, собрался народ. Среди товаров у Бережаты были и такие, которые в могутические земли привозят на лодьях купцы-иноземцы откуда-то из полуденных краёв. Яркие шёлковые ткани, дивной работы блюда, чаши – одни из узорного стекла, другие из металла, но украшенные такими узорами, что видевшие их только ахали да руками разводили… Блюда и чаши местным жителям были не особо надобны, а вот прикупить хоть немного шёлка – порадовать своих жён и дочерей – оказались готовы многие.
Ещё пару дней спустя купец продолжил, наконец, свой путь. Вслед за гонцом, которого воевода отправил к князю, едва их невольные гости пришли в себя.
Прощание с волхвами получилось вполне дружеским. Коней оседлали, проверили, не забыли ли чего, а потом по едва приметной тропинке двинулись к берегу.
Дарогост, проводив их до края болота, усмехнулся:
– Коли опять помощь понадобится, где искать, теперь знаете.
Побратимы почтительно поклонились. Ясно было, что сюда они вновь отправятся лишь если не будет иного выбора. Да и то – едва ли в обозримом будущем понадобится ещё раз искать кого-то за Кромкой…
Кивнув на прощание, Дарогост слегка повёл посохом. Туман, плотным облаком укрывавший этот конец острова, задвигался и разошёлся, открывая тропу. Держа коней под уздцы, побратимы один за другим шагнули в туманный проход. Когда через некоторое время Твердята оглянулся, то острова уже не увидел – туман позади них снова сомкнулся. При этом он казался почти прозрачным, но тем надёжнее прятал всё вокруг, меняя до неузнаваемости даже самые простые и вроде бы понятные вещи.
Пока княжич окончательно пришёл в себя и хоть немного размял руки и ноги, спешно выдернутый с пира отрок успел сбегать на княжье подворье и притащить для него нарядную рубаху и плащ. Кормилец княжича, которого позвал один из младших волхвов, помог ему привести себя в порядок. Правда, полгода пролежав пластом в малой хоромине святилища, княжич Гордимир выглядел бледным и осунувшимся, да в большой хоромине сумрачно – никто и не разглядит толком. Зато люди обрадуются, когда увидят, что княжич жив и здоров.
На самом деле радость, с которой встретили появление княжича, превзошла все ожидания. Многие, не сразу поверив, тянулись, чтобы коснуться его – не морок ли?
А Ведобор, наблюдая за всем этим, думал о том, что и к нему, и к Векоше скоро вновь пойдут те, кто побывал во власти Ловцов душ. И на сей раз их будет гораздо больше.
Глава 18
В Велесовом урочище побратимы провели ещё день. Разговор с Дарогостом получился долгим – он расспрашивал обо всём, что происходило с ними в Нави, что они видели… Да и самим побратимам было о чём расспросить его. Например, о том, почему всё, что когда-либо им приходилось слышать о Нави, не слишком-то походило на увиденное.
Дарогост, выслушав их вопрос, ненадолго задумался.
– На самом деле всё проще, чем кажется. Это только здесь, в Яви, всё такое, как есть, и иным быть не может. Уж если река – так река, холм – так холм… если люди не сроют. А в Нави, да и в Прави, не так. Тут, пожалуй, можно сравнить с блинами, что хозяйка на стол ставит, – когда каждый со своим припёком. Один с творогом, другой с рыбкой, третий с мёдом… Вот так и тут. На том слое Нави, где вы были, всё более или менее схоже с Явью. Приведись вам спуститься глубже – было бы иначе. Вот там и впрямь – где у нас горы, там долины, где реки – там холмы песчаные али ещё что… Ну, а ещё глубже – там и вовсе своё. Да это вам уже без надобности. Едва ли ещё когда придётся в такой путь пускаться.
– В нынешней жизни, может, и не придётся, – задумчиво откликнулся Молнеслав. – Да ведь для нас смерть – ещё не конец служения. Клятва-то давняя с нами останется.
Волхв улыбнулся в бороду:
– Вот когда время тому придёт – тогда и станет ясно, что суждено.
Вернувшись в гостевую избу, они ещё какое-то время почти не говорили, обдумывая услышанное.
А вообще дел на остаток дня было не так уж и мало. Проверить своё походное снаряжение, как следует уложить всё, что в ближайшее время точно не понадобится – например, зимние плащи и тёплые свиты, в которых пустились в путь в первые дни весны, в разгар лета уж точно без надобности. Да и кольчуги, от которых за время странствий в Нави успели порядком устать, едва ли скоро придётся надевать вновь. Хотя их всё же не стали убирать совсем уж далеко. Просто на всякий случай.
Походную их одежду младшие волхвы со вчерашнего дня успели привести в порядок, и теперь её можно было со спокойной душой убрать до того времени, как она понадобится. А Громобой к тому же смог, наконец, натянуть свои порты, чистые и аккуратно зашитые.
К немалому удивлению и радости побратимов, и подаренные им двергами кинжалы, и оставшиеся не использованными стрелы оказались в Яви вместе с ними. Глядишь, ещё когда и пригодятся. Поначалу Огнец предложил было поделить оставшиеся стрелы, чтобы у каждого было хотя бы по одной. Однако Темнята покачал головой:
– Пусть все у вас будут. Нам-то они, почитай, без надобности – наше время прошло…
– Твоя правда, – поддержал побратима Прозор. – Для нас это последний большой поход. Не по годам уж дальше-то… Мы теперь разве что по мелочам – с той нежитью, что под боком, дело иметь станем.
Он был прав. Всем троим уже перевалило за пятьдесят. Может, ещё пару лет в небольшие походы и выберутся, а дальше… И то уж по меркам обычных людей, почитай, старики, у Темняты и Чистеца вон внуки подрастают.
Впрочем, говорить об этом не хотелось никому. Потому, воспользовавшись подходящим поводом, речь перевели на другое. Пришло время подумать, куда дальше лягут их пути.
– Куда двинем-то? – вопросительно взглянул на побратимов Прозор.
– Да, пожалуй, для начала надо бы всё же в Славиград наведаться, – задумчиво проронил Молнеслав. – Сдаётся мне, с Ведобором повидаться нам всяко не помешает.
Темнята качнул головой:
– А ну как на князя наскочим?
Молнеслав усмехнулся непривычно жёстко:
– А пусть! Найдётся что ему сказать.
– Твоя правда, – решительно поддержал побратима Воеслав. – Сами встречи с ним искать не станем, а коли приведётся – тогда и разговор будет. Ну, а после Славиграда уже и по домам двинемся – чай, заждались уже нас.
Он чуть заметно улыбнулся. Остальные тоже оживились, вспомнив о тех, кто всё это время ждал их возвращения.
Молнеслав всё же не удержался от вопроса:
– Через наши земли к себе-то добираться думаешь?
Однако Воеслав покачал головой:
– Да, пожалуй, через твердичей. Заодно узнать, что у них-то всё это время творилось. Понятно, что сейчас уже всё хорошо, а до того как? То ли всё ладно, то ли и их зацепило…
– А проедемся, пожалуй, и мы с тобой, – переглянувшись с Громобоем и Твердятой, проговорил Молнеслав. – Всё едино мне с Прияславом повидаться надо, так хоть не придётся нарочно ехать. А оттуда заодно в Быстренец заглянем.
До Славиграда всем восьмерым в любом случае предстояло ехать вместе. А вот дальше пути наверняка разойдутся. Темнята собирался сразу возвращаться к себе, Прозор пока сомневался, отправиться с ним или задержаться в Славиграде у сестры. Остальным предстояло от Славиграда повернуть на полуночь, чтобы добраться до земель твердичей. А там уже пути знакомы – к Росяному озеру и вдоль его берега к Истоку.
До вечера они успели и проведать лошадей, что паслись на луговине на другой стороне острова, и размяться с клинками в руках. Поутру их ждала дорога.
***
Утро Перунова дня для Зоряны ничем вроде бы не отличалось от других велик-дней. К Перунову святилищу, куда ещё с зари собиралась половина Слободы, она не пошла. Что ни говори, а все обряды этого дня чисто воинские. Ну, и чего там делать бабе с малыми детьми? А одних их всяко не оставишь. Вот и выходит, что нынче её место дома.
Она кормила малых кашей, когда вдруг ощутила внезапную радость. С души словно тяжесть свалилась, а за спиной снова, как какую-то седмицу назад, развернулись крылья…
Зоряна догадывалась, что это может означать, но пока что было вовсе не до того, чтобы брать чашу и проверять. С малыми детьми в доме забот хватает и в велик-день. А после ещё и одна из соседок прибежала за помощью. Семилетний сынишка её возомнил себя уже воином, ухватил отцовский меч, да не удержал – прямо на ногу уронил. Ладно хоть меч-то в ножнах, ушибом обошлось. Дольше пришлось успокаивать перепуганную мать…
А наутро к ней забежала Искрянка:
– Зорюшка, глянь в чаше – что там у них? У меня со вчерашнего дня как-то странно на сердце – будто вот-вот они вернутся… И во сне сегодня их видела – вроде и усталые все, но весёлые…
– Ну, вот-вот – это едва ли, – улыбнулась Зоряна, – путь-то не ближний.
Отправив детей играть на двор, она достала заветную чашу. Накануне до неё так и не дошли руки, а теперь вот пришла пора проверить, верны ли её предположения, что воины всё же вернулись из Нави. Вместе подруги склонились над чашей. Искрянка даже дыхание затаила, боясь спугнуть видения, возникающие в воде.
Они смотрели, как воины беседуют с волхвом, как неспешно чистят и обихаживают лошадей… Ясно было, что готовятся в путь. Правда, чаша не могла ответить, когда ожидать их возвращения. Да если и впрямь они в могутических землях, как им советовали в Велесовом урочище, так едва ли раньше осени до дома доберутся. Правда, и осень уж скоро, всего-то чуть больше пары седмиц лета осталось [1]
Закрыть
…По славянскому календарю, осень наступала после Велеса-летнего (по разным данным, 6 либо 9 августа).
Толком поговорить об увиденном они не успели – прибежал отрок звать Зоряну к княжне. Искрянка привычно забрала её ребятню, и женщина отправилась на княжий двор.
Ярмила ждала её с видимым нетерпением и сразу увела к себе. Взмахом руки отослала прочь девок, которые с готовностью выскользнули из горницы. Когда дверь за ними закрылась и шаги в верхних сенях затихли, княжна взглянула на подругу и выдохнула:
– Они справились!
– Справились! – эхом откликнулась Зоряна. – Ко мне Искрянка вот только прибегала, мы в чаше смотрели.
Узнав, что воины уже в Яви, Ярмила улыбнулась с явным облегчением:
– Не зря, стало быть, я вчера ещё почуяла, что всё у них ладно! Да с велик-днём не до того было, не стала тебя теребить.
Она принялась расспрашивать, что они увидели в воде. Рассказывая, Зоряна припоминала какие-то приметки, на которые поначалу и внимания не обратила. Впрочем, не приходилось особо дивиться, что в разгар лета они кажутся не больно-то загорелыми. Чай, не по соседним княжествам, по Нави бродили!
Выслушав, Ярмила предложила:
– Пойдём к княгине – порадуем!
– Да ведь всё едино ждать их ещё долго.
– Ну, хоть знаем, что самое трудное у них теперь позади!
Княгиня сидела у себя в горнице за рукоделием. И здесь же оказался как раз заглянувший к жене князь.
Зоряне пришлось ещё раз пересказывать то, что они с Искрянкой увидели в чаше. Её выслушали со всем вниманием. Княгиня, узнав, что воины вернулись в Явь и, по всему видать, собираются в обратный путь, ахнула, всплеснула руками и, кажется, готова была сразу бежать готовить всё к встрече. Однако князь, тоже обрадованный, остановил её:
– Не спеши! Им оттуда, почитай, с месяц до дому добираться. А коли, как мы с Молнеславом говорили, через твердичей назад пойдут, так и дольше.
– Да на что ж им ещё и к твердичам идти? – удивлённо взглянула на мужа княгиня.
– Есть там одно дело… – неопределённо откликнулся князь.
Он явно не спешил рассказывать обо всех задумках, которые, похоже, известны были Молнеславу. Вот только Молнеслава расспросить удастся не раньше, чем он вернётся…
***
С трудом приподняв голову, Бережата недоуменно оглядывался, пытаясь понять, где он и как тут очутился.
Последнее, что он помнил, – низинка, через которую нужно было проехать. На дне её стоял туман, похоже, не успевший полностью рассеяться с ночи. Видать, там, среди трав, прятался ручеёк, вот туман и не торопился его покидать… Впрочем, это даже и туманом назвать было сложно, так – лёгкая дымка. Сквозь неё просматривалась дорога, чуть дальше плавно взбегавшая на противоположный край низинки. Охранники, бдительно всматривавшиеся в окружающее, тоже ничего не углядели…
Бережата потёр лоб. Почему-то он не помнил, как покидали ту низинку. Вроде до подъёма доехали спокойно, но на открытом месте солнышко пригревало, и его всё же сморило.
Оглядев полутёмную клеть, он хрипло позвал:
– Эй! Есть тут кто?
– Никак опамятовался? – над ним склонился незнакомец. И тут же, отступив, окликнул кого-то: – Тишанко, воеводу кликни!
Снаружи послышался шум, потом приближающиеся шаги, и в клеть, пригнувшись под притолокой, шагнул воевода. Приглядевшись, купец сообразил, что вроде бы встречал его прежде. В твердических землях встречал. Стало быть, к твердичам он всё же добрался…
– Гляжу, и впрямь опамятовался, человече добрый, – приветливо кивнул воевода.
– Хоть ты, воеводо, скажи, где я? – взмолился Бережата. – Как попал сюда? И где…
Он не договорил, но воеводе и не было в том надобности. Чуть прищурившись, он неторопливо заговорил:
– В твердичах ты. И люди твои, и товар, и лошади, всё цело. Мужики из ближней веси телеги углядели. Вас не добудились, прямо со всем, что было, сюда привезли. А охрану твою позже сыскали, тоже то ли спящими, то ли обеспамятевшими. Волхвы говорят, под какие-то чары вы угодили.
Бережата невольно охнул. Вот же повезло, что мужики их, беспамятных, в крепостицу привезли! Могли ведь и иначе – порешить да прикопать в лесочке, а товары себе забрать! И не узнал бы никто… Да ещё чары какие-то… Стой! А не те ли это чары, про какие у могутичей поговаривали?..
– Какой хоть день-то нынче? – он вопросительно взглянул на воеводу. – От могутичей мы уезжали – Купала только-только минула…
– Перунов день вчера был, – усмехнулся тот.
– Это что ж получается… Почитай, целый месяц я так… бревно бревном?
Бережата был растерян. Но воевода успокоил его. Про чары, которые, похоже, полностью рассеялись, он мало что мог сказать, зато напомнил, что купец жив, его спутники тоже, да и все товары целы. Так о чём горевать?
И подручные Бережаты, и все четверо охранников к этому времени тоже полностью пришли в себя. Продолжать путь можно было хоть завтра, однако купец решил отблагодарить и воеводу, и жителей ближних займищ. Ярмарка не ярмарка, других купцов здесь нынче не случилось, но хоть сколько-то поторговать он вполне мог. Так бы, может, мимо проехал, разве что в крепостице бы призадержался. До конца жатвы больших торгов всё одно нигде нет. Разве только в городах, где купцы есть круглый год.
На следующее утро подручные Бережаты в сопровождении здешних гридей проехались по окрестным займищам, и через пару дней возле клети, где с одобрения воеводы купец разложил свои товары, собрался народ. Среди товаров у Бережаты были и такие, которые в могутические земли привозят на лодьях купцы-иноземцы откуда-то из полуденных краёв. Яркие шёлковые ткани, дивной работы блюда, чаши – одни из узорного стекла, другие из металла, но украшенные такими узорами, что видевшие их только ахали да руками разводили… Блюда и чаши местным жителям были не особо надобны, а вот прикупить хоть немного шёлка – порадовать своих жён и дочерей – оказались готовы многие.
Ещё пару дней спустя купец продолжил, наконец, свой путь. Вслед за гонцом, которого воевода отправил к князю, едва их невольные гости пришли в себя.
***
Прощание с волхвами получилось вполне дружеским. Коней оседлали, проверили, не забыли ли чего, а потом по едва приметной тропинке двинулись к берегу.
Дарогост, проводив их до края болота, усмехнулся:
– Коли опять помощь понадобится, где искать, теперь знаете.
Побратимы почтительно поклонились. Ясно было, что сюда они вновь отправятся лишь если не будет иного выбора. Да и то – едва ли в обозримом будущем понадобится ещё раз искать кого-то за Кромкой…
Кивнув на прощание, Дарогост слегка повёл посохом. Туман, плотным облаком укрывавший этот конец острова, задвигался и разошёлся, открывая тропу. Держа коней под уздцы, побратимы один за другим шагнули в туманный проход. Когда через некоторое время Твердята оглянулся, то острова уже не увидел – туман позади них снова сомкнулся. При этом он казался почти прозрачным, но тем надёжнее прятал всё вокруг, меняя до неузнаваемости даже самые простые и вроде бы понятные вещи.
