Когда Воеслав умолк, в гриднице некоторое время стояла тишина. Бояре пытались уложить в головах, что вот такое дело, под стать подвигам витязей былых времён, совершил их князь. Ну, понятно, не один совершил, с побратимами, но всё же!
Первым снова заговорил Семирад:
– Коли дозволишь, княже, я рассказ твой позже запишу – потомкам в назидание.
– Запиши, волхве, – откликнулся Воеслав. – А ежели что – спрашивай.
Волхв кивнул. Наверняка потомки, читая этот рассказ, станут гадать, правда ли это. И всё же пусть знают.
Хальвор конунг покачал головой:
– О таких подвигах только саги слагать!
На самом деле прихотливые строки этой новой саги уже начали складываться в его голове, но рассказывать об этом родичу он, понятно, не собирался. До тех пор, как сага будет сложена полностью. Дома Хальвор конунг славился не только как воин, но и как неплохой скальд. А раз так – кому же и воспеть этот поход? Скорее всего, до конца он доведёт эту сагу уже дома, так что Ульвар конунг не скоро её услышит, ну да не беда. Зато будет чем удивить родичей на йольских пирах!
А сам Воеслав невольно посмеивался, представляя, какие разговоры уже скоро поползут по всему Велегостью. Потому как бояре неминуемо перескажут услышанное своим домашним, те примутся обсуждать всё с соседями, ближней и дальней роднёй; челядь, которая эти разговоры тоже услышит, наверняка понесёт всё ещё дальше… И обрастёт их поход такими подробностями, что и впрямь ни вздумать, ни взгадать.
Разговор Воеслав и Хальвор продолжили вдвоём уже в горницах. Рассматривая кинжал работы двергов, Хальвор задумчиво говорил:
– Выходит, ты и твои спутники и впрямь великие герои. Я не знаю никого, кому удалось бы попасть в Йотунхейм и выйти оттуда живыми.
– Скорей уж Свартальвхейм, – откликнулся Воеслав. – До Йотунхейма мы всё-таки не добрались, незачем было. Да и с подземными мастерами мне самому повидаться не довелось. Хотя вот этот их дар не раз нас выручил…
Вспомнив, как наливались тревожным светом камни в навершиях кинжалов, Воеслав подумал, что здесь, в Яви, ему не скоро доведётся снова увидеть это. Не так уж и много здесь чародеев. Да оно и к лучшему.
Глава 23
Через несколько дней Чистец всё же засобирался домой. Воеслав, узнав об этом, только вздохнул:
– И рад бы тебя в Велегостье удержать, да ведь не останешься!
– Там я нужнее, – негромко откликнулся воевода.
– Знаю, друже, потому и не уговариваю. Да и самому мне надёжные люди на межах ой как нужны… Так хоть и мне спокойнее – места эти в надёжных руках. Ну, а ежели что – присылай «вестника».
– Сделаю, княже! – твёрдо пообещал Чистец.
Накануне его отъезда они почти полдня провели в Перуновом святилище. Им было о чём рассказать Буреяру и помимо похода. Хоть он и знал о смерти Дубреня, да ведь одно дело – увидеть в чаше, и совсем другое – услышать от тех, кто был при этом. А сверх того, было ещё и то святилище в могутических землях, которое Ведобор назвал Грозовой горкой. И оружие, накрепко сплетённое с чарами, – кинжалы двергов и стрелы, наконечники которых ковали их побратимы.
Рассказ о смерти Дубреня и тризне Буреяр выслушал спокойно. За полгода, прошедшие с той поры, уже и свыкся. Да и знал ведь, что Дубрень и впрямь глубокий старик, столько и не живут, сколько ему было…
Рассказ про Грозовую горку заставил нахмуриться. Особенно когда Воеслав заметил:
– Что-то больно часто святилища брошенными остаются…
– Твоя правда, княже, – откликнулся Буреяр. – А только тут и впрямь ничего не поделаешь. Святилище само по себе, без людей поблизости, редко кому нужно бывает. Разве только такое, как Перунова гора или вон Велесово урочище. Куда волхвы в обучение уходят. Кабы не это – давно бы уже и они опустели. А только… Вот чует моё сердце, придёт время – и туда снова люди вернутся.
– Хорошо бы, коли так, – кивнул Чистец. – Место там доброе, сильное.
– Значит, оживёт рано или поздно.
Потом заговорили про оружие. Кинжалы двергов Буреяр долго разглядывал, а после сказал примерно то же, что Громобой, Темнята и Твердята слышали от самих двергов:
– Сдаётся мне, в ваших руках они и здесь, в Яви силы не потеряют. А что здесь с чарами встретиться тоже можно, ты, княже, лучше меня знаешь.
– Твоя правда, волхве, – нахмурился Воеслав.
Воевода прищурился:
– Глядишь, и у меня на межах эта сила пригодится. Мало ли – придётся с чужой волшбой встретиться.
– А вот кстати! – словно только теперь об этом вспомнив, Воеслав взглянул на него. – Будешь дома – скажи воеводе Ратимиру, чтоб корабли из чужих земель вместе с мытником и гридями встречал кто-нибудь, кто видеть умеет. Пусть Огнезора попросит – наверняка у него такие найдутся.
– Добро.
Когда заговорили о стрелах, Буреяр неожиданно спросил:
– А ту стрелу, что там в ход пошла, не пробовали найти?
– Да там и искать-то нечего, – вздохнул Чистец. – Стрела-то силу шести клинков приняла. Полыхнуло же так, словно и впрямь молния в него ударила. Разве что наконечник остался, и тот небось оплавился…
– Да и времени на то у нас не было, – добавил Воеслав. – Мы ж, почитай, сразу после того назад в Явь и вернулись.
– А может, так оно и должно быть… – задумчиво проронил Буреяр. – А остальные стрелы берегите – кто его знает, с чем встретиться доведётся. Вот они-то уж точно и в Яви будут не слабее, чем в Нави. Даже и без силы ваших клинков.
Говорили они ещё долго.
А наутро пришла пора прощаться. Воеслав и Огнец проводили Чистеца до вымола. Отсюда ему предстояло переправиться на другой берег Росавы, а дальше – несколько дней пути до устья Межицы.
Пока Огнец бегал договариваться с перевозчиком, Чистец заметил:
– Мост бы здесь построить. Как вон в Светлояре.
– Да оно бы и неплохо, – откликнулся Воеслав. – Да нам-то это сделать потруднее. Припомни-ка высоту берега в Светлояре.
Воевода в задумчивости потёр щёку. В самом деле, в Светлояре река ещё в незапамятные времена рассекла холм, и высота берега там, где раденичи построили мост, была в две, как не три избы, от завалинки и до конька крыши, поставленные друг на друга. А Велегостье стояло на равнине, здешний прибрежный холм был куда ниже, а у воды и вовсе сходил на нет. Да и Росава возле Велегостья примерно вдвое шире, чем Заболонь возле стольного града раденической земли. Так что построить здесь мост будет, пожалуй, посложнее. Надо ведь, чтобы под ним могли пройти купеческие лодьи…
В берег чуть поодаль от них ткнулась большая плоскодонная лодка, которой правил крепкий ладный парень. Второй сидел на вёслах. Из лодки на берег выпрыгнул Огнец:
– Вот эти тебя, воеводо, и переправят. Им не впервой конных-то возить.
Они обнялись на прощанье. Хлопнув Огнеца по плечу, воевода подмигнул:
– Ты князя-то побереги, сколь сможешь.
– Попробую, – засмеялся гридь. Он слышал это постоянно – от Ратши, Найдёна, воеводы Сувора… Хотя и сам привык уже приглядывать, чтобы, коли понадобится, успеть помочь Воеславу.
Обнимая Чистеца, Воеслав пообещал:
– По зиме в полюдье приеду – свидимся.
– Глядишь, до того времени ничего и не случится, – отозвался воевода.
Держа коня под уздцы, он осторожно перевёл его с берега в лодку. Кормщик, Огнец и Воеслав втроём столкнули её с отмели. Потом кормщик привычно запрыгнул внутрь и взялся за весло. Его товарищ в несколько взмахов вёсел отвёл лодку от берега. Оглянувшись, Чистец прощально махнул рукой.
***
В Быстренце их появление поневоле наделало шуму. Да и то – хоть сюда и доходили слухи, что Молнеслав с побратимами в какой-то поход срядился, да о том, что дружину он с собой не взял, никто не рассказывал. Потому, когда он вдруг явился от твердичей в сопровождении всего-то двух гридей, воевода Торстейн только руками развёл. Однако удивление не помешало ему радоваться приезду княжича.
Ещё больше обрадовалась Молнеславу жена воеводы. Для неё каждый приезд брата был праздником. Потому, едва обнявшись с ним, Милозора захлопотала по хозяйству – приказала топить баню и готовить всё к пиру.
Молнеслав сразу предупредил, что задерживаться дольше, чем дня на два, не собирается. И то – побратимы-то все, небось, дома уже, вот разве что Чистецу от Велегостья сколько-то добираться к себе. А у них впереди ещё изрядный кусок пути.
Понятно, все разговоры отложили на следующий день.
С утра Молнеслав, Громобой и Твердята с удовольствием присоединились к гридям Торстейна, занятым обычными утренними упражнениями. В походе этому, конечно, тоже уделяли довольно внимания, однако хотелось уже сойтись меч-в-меч не только со своими побратимами. Потому как манеру боя друг друга и без того уже выучили назубок.
Потом Молнеслав отправился в гридницу. Торстейна это обрадовало – к нему на суд как раз явились пара старейшин ближних родов, которые повздорили из-за каких-то угодий. Разбирал их спор он сам, но присутствие княжича всё же немало помогало. При нём старейшины куда быстрее перешли от обвинений друг друга к самой сути спора. И разрешить его удалось быстро – ещё и потому, что Молнеслав пару раз задавал вопросы, которые не позволили им снова сбиться на недовольство друг другом.
Когда старейшины, удовлетворённые разрешением спора, удалились, Торстейн усмехнулся:
– И вот так каждый раз – не одни, так другие…
Молнеслав махнул рукой:
– Мне во всё полюдье такое выслушивать приходится. Привык уж…
Только после полудня им всё же удалось просто посидеть и поговорить. И вот тут уж воевода дал себе волю порасспросить княжича, что ж там такое случилось, что ему пришлось пуститься в путь без своей дружины. Позвав на подмогу Твердяту и Громобоя, Молнеслав повёл рассказ.
Не раз, слушая их, Милозора ахала и всплёскивала руками. Да и то – как не испугаться, когда собственному брату пришлось столкнуться с такой напастью?
Торстейн, выслушав рассказ княжича, хмыкнул:
– Не туда он Ловцов своих отправил, ой, не туда!
– А куда, по-твоему, надо было? – Молнеслав взглянул на него с интересом.
– А к тем, на кого войной собирались. Мог бы сразу – и своё воинство усилить, и чужое ослабить.
Молнеслав качнул головой: мысль была правильная. А уж как чародей заставил бы те пленённые души против своих же соотчичей биться – так на то и чары… Вот только они тогда о такой опасности не ведали бы ещё долго. А ведь поди знай, куда это воинство двоедушников двинулось бы после!..
Упоминание о подземных кузнецах заинтересовало Торстейна едва ли не больше остального. Слушая Твердяту (Молнеслав справедливо рассудил, что об этом лучше расскажет тот, кто там побывал), воевода даже чуть подался вперёд. Потом заметил:
– Повезло вам… С этим народом мало кто из людей-то встречался, они ж солнечного света не выносят, в камень обращаются. А в Свартальвхейм спускаться – это ещё выберешься ли после… Но мастера они редкостные. Это ведь их родичи изготовили для Тора молот-молнию Мйолльнир [1]
Закрыть
.«Младшая Эдда» – «О кузнецах – сыновьях Ивальди». В русских переводах эти существа обычно именуются карликами или карлами, но в оригинале – dverg. Так что именно с их соплеменниками встретились побратимы.
Побратимы переглянулись. Про двергов Воеслав ещё в путешествии рассказал, что сам помнил. Упоминался там и Мйолльнир, и иные дива работы подземных мастеров.
Вытянув из ножен на поясе кинжал, подаренный двергами, Молнеслав проронил:
– Это, конечно, не Мйолльнир, но помог нам немало…
Торстейн рассматривал клинок с искренним восхищением – он-то мог оценить доброе оружие. Однако взять его в руки так и не решился. Мало ли какие чары наложены на него двергами, может, в чужих руках он причинит неосторожному какой-нибудь вред!
По просьбе Молнеслава воевода отправил в Светлояр гонца, который повёз письмо для князя и вести, что уже скоро те, кого ждут с самой весны, вернутся. Провожая гонца, Молнеслав не удержался от усмешки:
– Это Воеслав, поди, в Велегостье явился, как снег на голову свалился.
– Ну так коли он на лодье с купцами добирался, так ему и весть-то послать было не с кем, да и неоткуда! – откликнулся Твердята. – Не сома же какого о том просить!
– Лучше щуку, – хмыкнул Громобой. – Она, чай, пошустрее будет.
Переглянувшись, побратимы рассмеялись и вернулись в терем. Отправляться в дальнейший путь собирались ещё через день. О том просила боярыня Милозора, которой хотелось, чтобы Молнеслав погостил у них подольше. Отказываться он не стал, понимая, что один день ничего особенно не изменит. Впрочем, надолго задерживать его сестра всё же не стала, понимая, что княжича очень ждут дома.
***
До своей крепостицы воевода Чистец добрался уже под вечер. Солнце ещё не село, однако гриди уже готовились затворять ворота.
Жена воеводы, в последнее время частенько проводившая свободное от хлопот по дому время на забороле в ожидании возвращения мужа, узнала его издали и готова уже была бежать к воротам – ему навстречу. Даром что не молодушка уже! Однако сотник Творило, которого воевода оставил за старшего на время своего отсутствия, удержал её:
– Погоди, матушко! Ещё знать бы, человек ли явился али нежить его облик приняла… Огнезора вот разве что позвать…
Чистец, слышавший эти слова, невольно усмехнулся. За время обратного пути побратимам не приходилось подтверждать, что они люди, разве только в Славиграде – благодаря Вершинихе и Ведобору, да в Истоке, где их первым встретил Кремнеслав. А здесь его, похоже, ждало то же, что уже было в Велегостье. Да и не диво – с прошлой зимы ведь дома-то не был… Поди знай, кого всамделе принесло!
Не особенно громко, но так, что его хорошо слышали стоявшие на забороле, воевода произнёс ставший уже привычным заговор. Творило ахнул и, свесившись со стены, заорал на воротников:
– Шире отворяйте, лешачьи дети! Аль не видите – воевода вернулся!
И вслед за этим напутствием затопал, торопясь спуститься с заборола и встретить воеводу у ворот. Следом за ним поспешала и воеводша. А от дружинных домов уже сбегались гриди – трубный глас сотника, похоже, услышала вся крепостица. Так что, спешившись, Чистец сразу оказался в окружении множества обрадованных его возвращением людей.
Разговоров хватило на весь следующий день. К обитателям крепостицы присоединился и Огнезор, благо Перуново святилище было неподалёку, воевода успел с утра туда наведаться – принести жертвы, как подобает. А после явился воевода Ратимир, которого известили о возвращении его соседа и давнего друга, и всё пошло по второму кругу. Чистеца расспрашивали о его странствиях, сами торопились рассказать, что творилось у них здесь.
Оказалось, что вести о делах могутичей сюда добрались по весне вместе с первыми спустившимися по Межице купцами. Узнав о неведомой напасти, волхв Огнезор сам, не дожидаясь ничьих советов или приказов, отправил во все святилища по Межице просьбу, чтобы все умеющие видеть, сколь возможно, помогали там, где пристают купеческие лодьи. Его поддержали все воеводы – столкнуться с тем, что явилось у могутичей, никому не хотелось. Вот только все были уверены, что напасть эта у могутичей и зародилась. Да купеческим-то кораблям какая разница, откуда напасть пошла, – подцепить неведомую нежить кто угодно мог!
